Мастер Горюськов, конец двадцатого века

 Оказывается, настоящую скрипку нельзя сделать. Невозможно. Скрипку, которая проживет не одно столетие, у которой будет свой неповторимый голос и своя неповторимая судьба, можно только построить - как дом. Или, скорее, как дворец. И набившее оскомину «Архитектура - застывшая музыка» применительно к скрипке оживает и получает новый смысл. Скрипка - это музыка, живущая в архитектуре.
 Мальчику Володе Горюськову с детства нравилось мастерить. Например, кораблики. Он даже ходил в судомодельный кружок. Потом, когда стал постарше и увлекся средневековой музыкой, мастерил необходимые «старинные» инструменты - из тех нестаринных, что были под руками. А потом была армия, где он, по его выражению, «сильно поломался». И в госпитале, закованный в гипс, смотрел нашумевший тогда фильм «Визит к Минотавру».
 Слегка воодушевившись просмотренным, Владимир, армейский художник, «на дембеле» сделал пару гитар (одну привез с собой и на ней до сих пор играют музыканты из группы «Корабль дураков»). А потом в его жизни появились скрипки.
 Скрипка - это не табуретка. Она должна звучать. Поэтому строительство начинается с выбора дерева. Страдивари, говорят, ходил по городу с палкой и стучал по всем заборам. И если звук ему нравился, он просто выламывал подходящую доску и нес в мастерскую.
 Настоящее скрипичное дерево должно иметь определенную породу и тридцатилетнюю выдержку. Материал Володе привозят из-за границы, поскольку у нас пока такой технологией не пользуются. Потом из дерева вырезается дека. Которая поет. Точность, с которой вымеряются ширина, длина, высота и прочие параметры, поразительна. Ошибки, огрехи убивают скрипку еще до рождения. Когда все готово, инструмент собирают. Покрывают лаком. И тогда начинается самое интересное.
 - Кстати, а как же лак? Страдивари столько лет искал тайну лака Амати, в конце концов создал свою собственную формулу...
 - Сказки все это. Ни Амати, ни Страдивари не знали никакой конкретной формулы. Вообще, лаки в то время варили аптекари, у каждого был свой секрет. А мастера раз в месяц приносили из аптеки горшок лака и «колдовали» над ним, добавляя присадки и прочие компоненты. И каждый раз лак был другим.
 - А у тебя есть свой лак?
 - Есть, конечно. Не скажу, какой, потому что секретная формула - это традиция.
 Скрипка, покрытая лаком, обретает голос. Через час голос становится иным. Через сутки - новым. Через месяц, полгода, год... Она меняет голоса и ищет свой, уникальный, неповторимый. Точнее, его ищут мастер и музыкант. А скрипка только подсказывает, если они идут не в ту сторону.
 Своих собственных скрипок, по словам мастера Горюськова, он построил «всего ничего». Три-четыре. В основном занимается гаверовкой. То есть реставрацией, ремонтом. Инструментов, нуждающихся в реставрации, в Красноярске множество. И дело даже не в том, что они старые. Просто...
 - У наших музыкантов советское отношение к инструменту. Лишь бы звучал. А в каком состоянии - это уже дело десятое.
Купят инструмент, дорогой, хороший, найдут «свое звучание», и не докажешь им никак, что здоровье скрипки гораздо важнее всего остального. Что еще десять лет - и инструмент, который родился, когда наших бабушек-дедушек еще в проекте не было, просто умрет.
 Какое отношение к инструменту у мастера Володи? Разное. Потому что есть скрипки а ля «Мебельная фабрика города Урюпинска», на которых можно исключительно скрипеть. И есть инструменты Страдивари, Гварнери, Гвадолини и других, менее известных мастеров, и уж если есть возможность с такой скрипкой поработать, ни один уважающий себя мастер эту возможность не упустит.
 А мастеров в России осталось совсем мало. На конкурсе имени Чайковского российские строители скрипок совсем «не котируются» - там, в основном, итальянцы да японцы. В Красноярске гаверовкой занимаются двое: Сергей Фролов и Владимир Горюськов. А строит скрипки всего один - «ваш покорный слуга». Намеревается принять участие в очередном конкурсе Чайковского. И на что рассчитывает при таком раскладе?
 - Да ни на что, собственно говоря, не рассчитываю. Дело же не в том, чтобы места занимать. Для меня сейчас важно поучаствовать. Как говорят, «засветиться». После этого можно будет поехать на учебу, например, к Ватло во Францию. А это три-четыре месяца работы под руководством настоящих мастеров. Это возможность не только чему-то научиться, но и просто вдохнуть атмосферу мастерства.
 В России учиться невозможно. Потому что нет учителей. И книг очень мало, некоторые перепечатки еще с «ятями». Поэтому основная учеба происходит на практике. Приносят в мастерскую старую, грязную, разбитую и засиженную мухами скрипку: дескать, вроде старинная, но мы тут на нее сели нечаянно. А инструмент родился лет двести назад в руках великого мастера. Осторожненько, как археолог - по миллиметрам, разбирает Володя скрипку, чистит, лечит, изучает. Чтобы потом построить не хуже.
 «Ну и что?» - спросите вы. Ну, делает скрипки, ну, ремонтирует. Деньгу зашибает? Зашибает. Жизнью доволен? Доволен. Мало ли чудиков, некоторые вон пробки от бутылок собирают. Тоже развлечение и даже прибыль.
 В общем-то, конечно, так. Красноярец Володя Горюськов, архитектор по образованию и мастер по призванию, делает скрипки. Хочет стать Мастером. Чтобы построенная им скрипка пережила и его самого, и детей, и внуков. Чтобы через много-много лет кто-то, держа в руках его инструмент, определил сразу: «Это работа Горюськова из Красноярска. Конец двадцатого века». И, может быть, чтобы сын Володя продолжил это дело. Построил свою скрипку и нашел свой лак.
 ...Мальчик Володя Горюськов любит мастерить. Приходит к отцу в мастерскую и просит деревяшку с инструментами. Ему шесть лет, и первая скрипка у него еще впереди.

1997, Красноярск