Странное путешествие

 
К берегу небольшого японского острова прибило два стран­ных, изможденных, бородатых трупа, связанных между собой мягким, тонким морским канатом. Они были в старой, почти в истлевшей рваной одежде, которая представляла собой что-то от твердых джинсовых штанов и остатков рубашки.
У одного в поясном кармане широкого ремня были найдены небольшая тетрадь, старенький фонарик, ножичек с истертым лезвием и наручные часы со светящимся циферблатом, которыми обычно пользуются моряки и военные. Они стояли.
Это, как всем показалось, были, конечно, очень мужествен­ные люди с хорошей психикой и отличным здоровьем.
Но все по порядку.

 -1-
Наш сухогруз под названием «Романтика» совершал свой обычный рейс с грузом сахара из Кубы в Калининград.
Перед нами находился Атлантический океан, и мы были в рай­оне знаменитого Бермудского треугольника. Погода стояла пре­красная. Солнце вскоре должно было скрыться за горизонтом. Был полный штиль. Ни ветерка. Тепло. Свободные от вахты мо­ряки находились на палубе, любовались морем, закатом.
 Я, ответственный за груз, его крепеж и сохранность, обычно по вечерам обходил трюмы, проверял состояние груза, записы­вал все изменения в журнал осмотра и потом со спокойной сове­стью уходил отдыхать. Жарко. Я в шортах из модной джинсовой ткани с большим кожаным ремнем-поясом, в который вложен фонарик с запасными батарейками, еще тетрадка, есть ножичек и другая необходимая жизненная мелочь. Кроме того у меня есть еще маленькая» плоская фляжка, в которой налита приятная, вкусная, чуть солоноватая вода, скорее для споласкивания рта, так как при такой жаре постоянно хочется пить. Вечер. Тихо. Приятно. Хорошо.
Но я чувствую, что мне становится слишком жарко, начинает давить голову, что со мной никогда не бывало. Смотрю на рядом стоящих, они тоже проявляют беспокойство, вытирают пот, пьют воду из фляг. Осматриваю море, оно спокойно, но как бы парит, потом вверх начинают подниматься пузырьки воды, я чувствую, что вокруг меня вода, кругом вода, я в воде, но дышу. Многие члены команды, а я это вижу, покидают корабль, некоторые, держась за голову, перешагивают через борт и уходят в море, в воду, есть такие, кто идет спокойно, кто даже машет руками. Звуков, шума, команд не слышно, в голове какой-то странный, постоянный гул. Я тоже начинаю движение, спокойно перешаги­ваю через борт, иду по воде, потом меня начинает крутить, вер­теть в разные стороны и я теряю сознание.

 -2-
В газетах мира появилось странное сообщение:
«В Атлантическом океане, неподалеку от Бермудского тре­угольника, обнаружен сухогруз «Романтика», идущий на автомати­ческом режиме, но без членов экипажа.
При осмотре корабля было подмечено, что даже те, кто спал, койки не заправили, в спешке покинули свои места, признаков ограбления, убийств на корабле не обнаружено. Примечательная особенность, что везде, во всех помещениях сыро, в некоторых каютах полно воды».
 - 3 -
Темно. Очень темно.
Тихо. Очень тихо. Только какое-то еле слышимое журчание воды.
Тепло. Как-то слишком тепло.
Что-то давит на меня, но нет, никто не лежит на мне.
Где я? Что со мной?
Отзовись кто-нибудь, но тихо, вокруг никого, никто не отзы­вается.
Я медленно в полной темноте ощупываю себя. Вроде бы все цело, все при мне. Я жив, здоров. Пояс, фонарик, фляжка, часы, тетрадь на своих местах. Достаю часы, смотрю на них. Светя­щиеся стрелки не двигаются. Но почему? Они же у меня анти­ударные, водонепроницаемые. Неужели все это блеф о часах, я начинаю нехорошо думать о коллективе нашего знаменитого часового заводя. Завожу их и вижу, как дрогнула и пошла светящаяся секундная стрелка, значит, зря я плохо думал о наших ра­бочих. Часы даже тикают, что в обычной жизни я не замечал.
Достаю фонарик, включаю. Свет фонаря не пробивает кро­мешную тьму. Свечу на землю, вокруг себя, кругом песок и круп­ная черная галька. Наверное, это пещера и я в ней. Я был в Но­вом Афоне, на берегу Черного моря, там в той пещере тепло, как здесь, и есть вода, мне теперь только надо бы найти выход, но торопиться не следует, надо все осмыслить, продумать.
 -4-
Что же со мной произошло?
В голове обрывки воспоминаний.
Откуда я? Где был? — все это медленно приходит ко мне. Я помню, как моряки, стоящие рядом со мной, пошли с корабля, как мы шли, не проваливаясь, по воде и дышали в ней, и что мы плыли в районе Бермудов. Из истории я помню, что из этого района выходил знаменитый «Летучий голландец» и плыл без команды. Люди пропадали, но куда? Значит, с ними происходило то, что и со мной сейчас произошло. Значит, они исчезали, как и я, в глубине Земли, в этой пещере, а может быть, это никем не­изведанный подземный мир?
Обрывки сознания, легенды, все, что когда-то читал странно­го, необычного — все это в, моей голове, в моих мыслях, кото­рые сумбурно налагаются друг на друга, моментально приходят и исчезают:
в этих районах видели не только звездные неопознанные летающие объекты, но и подводные;
вода, как писали ученые люди, здесь теряет упругость, и становится, как воздух;
от Атлантики до Тихого океана есть подземный канал, под земная связь;
а может здесь кто-то живет и это неизвестная нам циви­лизация;
сколько времени я здесь? Часы стояли, а завода в них хва­тает только на двое суток;
раз жив, значит, может кто-то еще тоже жив, надо искать его, их.
Достаю часы, завожу их и для отсчета своего пребывания в этой неизвестности, ставлю число 1, месяц тоже 1-й, год 19___, затем в тетрадке, карандашом, после всех теперь никчемных сахарных расчетов записываю: — 1.01.19____года, я один, неизвестно где.

 -5-
Первое, что я решаю, это надо осмотреться, постараться до­браться до воды, попробовать ее, Я иду, вернее бреду. Берег, дно, по которому я ступаю — ровное, слегка чувствуется на­клонное. Наконец-то вот и вода. Пробую. Она какая-то темная, слишком теплая. Пробую на вкус — чуть солоноватая, но пить можно. Пью. Ничего. На свет фонарика появляется рыба, вроде бы судак, а вот к моим ногам начинает ползти угорь. Значит, можно жить. Ловлю одну небольшую рыбешку, бью, чтобы не трепыхалась, ее головой о черный камень, потом разрезаю сво­им маленьким ножичком на маленькие кусочки и в таком сыром виде ем, голод заставляет меня это делать, так есть. Пока я за­нимаюсь едой, то и не замечаю, что вода ушла, отодвинулась от меня примерно на один метр. Значит, она уходит?! Вот это да! Но куда?
Сижу, прислушиваюсь. И слышу какой-то шум слева. Надо идти туда. Иду вдоль воды, подсвечивая себе фонариком. Ощу­щаю, что здесь, оказывается, есть и низины, в которых еще сто­ит вода, есть также и пригорки, даже маленькие холмики. На одном из них луч фонарика падает на лежащего ничком челове­ка. Я к нему. Да это наш, с моего корабля, матрос Володя Пету­хов. Ощупываю его, он не холоден, значит, не мертв, а как бы находится в забытье, спит долгим сном, и его надо только приве­сти, а чувство, разбудить, не дать заспать себя вечным сном.
Толкаю, тормошу, поливаю водой, делаю искусственное ды­хание, снова бегу за водой, поливаю его, потом отдыхаю и опять занимаюсь им, стараюсь привести в чувство.
Наконец, как мне кажется, жизнь возвращается к нему. Я не­сказанно рад. Я слышу его долгожданный тихий стон.
Ура! Он жив!
Все. Разум возвращается к моему Володе. Я его пою водой, даю кусочек рыбки, потом второй. Он ест, он начинает говорить, соображать, расспрашивать, волноваться.
Теперь мне намного легче. Я не один. Успокоившись, мы долго сидим на песке, вспоминаем, рассуждаем, страдаем и даже плачем. Нам стало понятно, что мы под огромной толщей земли, воды, в какой-то огромной полости, пещере.
В голову нам приходят, теперь уже обоим, новые предполо­жения, которые мы постоянно обсуждаем:
может быть, здесь еще кто-то есть из наших, и он жив;
возможно, кто-то раньше нас попал, таким образом, сюда и живет где-то здесь;
— вероятно, наш корабль тоже здесь, тогда надо нам начать искать его.
Тысячи и тысячи невероятных мыслей проносятся между на­ми. Я теперь с Володей единое целое. Мои мысли, даже в темно­те, я это чувствую, проникают ему в голову, в его мозг. Я знаю, о чем он думает, а он о чем я.
Страх, я это ощущаю, охватил Володю, от окружающей нас темноты, пустоты, которая давит на него сильнее, чем на меня, он апатичен, вот-вот станет психически ненормальным. Я начинаю говорить ему: — Все будет хорошо, мы живы, а раз живы, то выйдем, выберемся.
Он успокаивается, и мы еще долго лежим в темноте, осмыс­ливая свою судьбу, свое будущее.

 - 6 -
Просыпаемся мы одновременно, так как хочется есть, пить, и мы спускаемся к воде, которая уже далеко отодвинулась от нас. Там мы ловим рыбу, едим ее, разрезая на маленькие кусоч­ки, и принимаем решение — надо все время идти дальше, в левую сторону, на шум воды, возможно, там есть выход.
Идем, бредем, спотыкаемся, поддерживаем друг друга, пе­риодически подсвечиваем себе под ноги, тем самым стараемся сберечь энергию батареек. Неожиданно перед нашим взором по­является корпус корабля, какого-то очень старинного, ушедшего наполовину в землю. Он лежит на боку, все его строения покры­ты слизью и от нашего прикосновения они почему-то ломаются, рассыпаются, видно, найти в нем что-нибудь полезного для нас не представляется возможным.
Уходим дальше и через какое-то время перед нами появля­ется что-то вроде большого самолета времен последней войны.
Мы крутимся вокруг него, хотим проникнуть внутрь, но все это, понимаем, бесполезно, судьба не желает оказать нам содейст­вие.
Решаем продолжить свой путь. Теперь у нас возникает уве­ренность, вернее надежда, найти корабль, самолет, появившейся здесь не так давно. Мы идем, на нашем пути встречаются кости, скелеты людей в сгнившей одежде, какие-то доспехи, проржавев­шие палаши, ружья, какие-то железки.
И вот снова перед нами появляется судно, какой-то неболь­шой военный корабль, видно, совсем недавно попавший сюда.
Мы взбираемся на его палубу, проникаем в рубку, но людей, человеческих трупов не обнаруживаем. Его команда, видно также, как и команда нашего сухогруза, в спешке покинула свое судно.
Мы ищем фонари, посуду, пищу.
О чудо!
Вот они фонари. Они стоят на полке, прижатые еще не совсем сгнившим ремнем.
Беру один, Володя второй. Включаю, мой тлеет, его вспыхи­вает ярким светом, радости нет предела. Находим еще, тоже рабочие, слава Богу, у нас теперь есть свет, уже можно жить, но надо искать пищу. Надо пробраться внутрь корабля и там все осмотреть, проверить, ведь корабль появился сравнительно не­давно и, возможно, сохранился его неприкосновенный запас, на военных кораблях он всегда имеется и хранится даже несколько лет,
Двери кают открываются с трудом, некоторые вскрываются нами даже с помощью маленького, найденного на корабле, то­порика. Вот и камбуз, здесь кастрюли бачки, чайники, посуда, а еды — нет. Открываем кладовую и там, в глубоких нишах, на­ходим долгожданные ящики с консервами, многих из них вспуче­ны, это бомбаж, но ничего, они, если надо будет, тоже приго­дятся.
Открываем одну из бачок, из которой достаем сушеную воб­лу прекрасного качества.
Мы раем ее зубами, жуем, сосем, наслаждаемся. Уж очень вкусно, но много нельзя и мы с огромным усилием заставляем себя прекратить есть.
Теперь необходимо найти место для отдыха, какую-нибудь небольшую, сухую двухместную каюту. Вот, и приличное место. Очищаем ее от мусора, наводим порядок и ложимся на встав­ленные в стену койки. Блаженство?
 
 -7-
Мои часы показывают, что мы прожили в этой преисподней двадцать пять суток.
До воды ходить уже далеко. Если будет так продолжаться, то вскоре можно будет и не добраться до нее. Мы за это время исследовали все вокруг нашего корабля. Всюду унылый, черный пейзаж. Мы уже привыкли к темноте, кое-что видим, вернее вид­но, чувствуем, у нас появилось кошачье зрение. Мы много пере­думали, переговорили, но ничего стоящего не решили. При по­следнем нашем посещении ушедшей от нашего корабля воды я заметил, что она начинает прибывать. Возвратясь на корабль, мы начинаем волноваться. Мы бросаемся снова к воде. Да! Она прибывает. Надо уходить, убегать, а то вода быстро дойдет до корабля и затопит его, оставив нас без продуктов существова­ния.
Мы бежим к кораблю, врываемся в свою каюту, берем фона­ри, банки с продовольствием, затем закрываем нашу каюту, кла­довую и нагруженные уходим подальше от наступающей на нас воды.
Чувствуем, что начинает повышаться давление и уже явствен­но слышится шум приближающейся воды, но мы все уходим и ухо­дим от нее, и так это мучение длится слишком долго.
Мы идем все медленнее и медленнее, а пологость склона, по которому мы продвигаемся, начинает повышаться, но и вода приближаться. Она уже близко, совсем уже недалеко. Мы от усталости останавливаемся, ложимся на песок в изнеможении, нам надо немного передохнуть. Но вот вода у наших ног, и мы вскакиваем и снова устремляемся вверх, потом от усталости только ползем, кажется, сердце в груди остановилось, и мы в бес­силии лежим, отдыхаем, ждем, что же будет дальше.
Проходит час, второй. Воды нет. Неужели приток ее приоста­новился? Еще проходит час — воды нет.
Мы на немного спускаемся вниз. Вот она — черная, теплая стоит неподвижно, Пробуем на вкус. Хороша! Свежа!
Итак, можно подвести первые итоги.
Теперь вода должна уходить куда-то влево, оттуда обычно слышался шум уходящей ранее воды. Мы решаем возвратиться на свой корабль, когда сойдет вода, а пока можно поспать, отдохнуть после такой пробежки и стольких волнений.
Через двое суток вода начинает уходить от нас, и мы бредем следом за ней, в надежде дойти до своего спасительного приста­нища.
 
 - 8 -
Возвращение к нашему кораблю было мучительным, долгим. Мы много пережили, переволновались и в то же время наметили план наших дальнейших действий.
Во-первых, надо сделать ревизию всех наших продовольст­венных запасов, подготовить лодку-катер, стоящий на его палу­бе, перенести в него продукты и попытаться на нем уплыть, ведь должен же где-то быть выход, если вода приходит и уходит от­сюда, с этой пещеры, прохода, канала.
 Нам теперь стало совершенно ясно, что мы попали куда-то в глубь Земли, над нами толща земли, земная твердь, может быть, сто — двести километров, а за ней вода, Атлантический океан, а это еще шесть — десять километров. Нет, надо искать выход, пока мы живы, и есть к тому возможность, средства пере­движения и еда.
И вот он снова перед нами, наш, ставший нам в мечтах род­ным, корабль.
Мы его долго искали, зачастую теряли надежду найти его и тем самым веру в свое спасение.
Убираем остатки воды из нашей каюты, все-таки ее немного просочилось, проверяем наличие и качество продуктов, ищем по каютам и отсекам электрические фонари и батарейки, подготав­ливаем катер, переносим в него все необходимое для дальней­шего плавания, укрепляем и настраиваем на носу нашего катера маленький аккумуляторный прожектор. В общем, усиленно гото­вимся к будущему плаванию. Казалось бы, все у нас продумано, все готово, и вода снова ушла от нашего корабля на далекое расстояние и вскоре должен быть новый ее прилив.

 -9-
Мы с нетерпением ждем его.
И вот она появляется, как будто кто-то там, в глубинах Ат­лантики открыл огромные шлюзы и впустил воду для ее необо­зримого подземного пространства.
Наш катер всплыл, а корабль ушел под воду, и мы оказались в огромном темном неведомом для нас море.
Темно, пустынно, тихо.
Мы чувствуем, что нас начинает куда-то нести. Мы плывем.

 - 10 -
Мне кажется, что мы уже целую вечность находимся на сво­ем маленьком суденышке. Поток, течение все убыстряет свой бег и тем самым быстрее несет наш катерок. Мы спим по очере­ди, а питаемся вместе. Основная пища у нас так и осталась — рыба. Для ее поимки Володя привязал к деревянной палке вилку и бьет ею рыбу, когда она попадает в свет фонаря или прожек­тора.
В нашем путешествие, о чем мы только не переговорили и не помечтали: о родных и близких, любимых и врагах, о верности и предательстве, о самой жизни и ее значении.
Мы задумывались и задавали себе вопрос:
Кто мы?
Мы — чудо природы!
Откуда мы? Из Земли, от обезьяны, Бога, космоса? В нас ничего случайного, лишнего нет.
Только всемирная, всеэвездная жизнь могла создать чело­века.
Воспоминания захлестывали нас, заставляли вспоминать о родной природе, наших городах и их достопримечательностях.
Перед нами пронеслись, как говорят, семь чудес света, в на­шей стране:
древний Кремль;
Красная площадь, с собором Василия Блаженного;
чудесный Петродворец с его знаменитыми фонтанами;
деревянные Кижи — замечательное творение русских зод­чих;
Соловецкие острова со знаменитым монастырем, впослед­ствии местом ссылки непокорных;
Потемкинская лестница в Одессе, свидетельница многих побед русских моряков, а также других трагических событий.
Я с Володей взбирался на снежный Эльбрус, купался в Волге, ловил омуля на Байкале, да, где мы с ним только не были, а вот сейчас, на своем маленьком суденышке остановились на дне рус­ле большой подземной реки ввиду очередного истощения дви­жения водяного потока с Атлантического океана.
Наше суденышко уже не плывет, вода ушла из-под него, оно от этого наклонилось, а мы, сойдя, поставили его в вертикальное положение, подложив камни под его борта.
А кругом — все тот же пейзаж: песок и камень.
Мы давно поняли, что вокруг нас никого нет, только появля­ются иногда исчезнувшие в Бермудах корабли, самолеты, люди.
Люди умирают, а все остальное еще долго стоит в темноте и безмолвии, превращаясь в прах.

 - 11-
Кругом тишина, только шуршит вода в маленьком ручейке. Мы уже несколько суток проживаем на дне обмелевшего русла большой внутриземной реки, но мы знаем, что пройдем еще немного времени, и снова к нам подойдет вода, через шлюзы в Атлантике, которая понесет нас в неизведанную, но желанную, может быть, спасительную даль.
Мы ловим, если она появляется, рыбешку в этом ручейке, делаем из нее запасы и ходим, исследуем все вокруг себя. Здесь, оказывается, не только один песок и этот черный унылей камень, но есть и другие, какие-то непонятные твердые куски неизвест­ных нам пород. Изредка нам попадаются кости, это говорит о том, что кто-то и до нас здесь был и погиб без средств суще­ствования. Конечно, в такой ситуации одному не выжить, но, воз­можно, это только кости людей, занесенных сюда потоком воды. Что примечательно, то местность, если отдалиться, ровная, как стол, а есть места с остроконечными вершинами, ну и различные пригорки тоже.
Если бы здесь был свет, то, возможно, все бы цвело и бла­гоухало.

 -12-
Мы измучились ждать новой волны, и вот, наконец, первый ее поток начинает заполнять русло реки, потом он ширится, набу­хает, доходит до нашего суденышка, поднимает его, и мы снова уносимся в неизведанную даль. В свете нашего прожектора, мы видим, русло подземной реки извилисто, но мы плывем, нас не­сет по середине. К концу двадцатых суток этого отрезка нашего пути где-то впереди появился бледный свет. Волнение охватило нас, Неужели это выход? Неужели мы спасены? Мы с нетерпени­ем смотрим вперед, ждем, что же там впереди? Освещенность увеличивается, но поток снижает свою скорость, широта русла увеличивается, и мы не слишком быстро плывем к этому свету.
Уже мы всё видим, хотя это по земному только ранний рас­свет. Вот появляется перед нами очертание правого к нам бере­га. Мы почти остановились и тогда, чтобы пристать к нему, под­гребаем веслами. Вот еще один поворот, проплываем вблизи са­мого берега, небольшой изгиб и перед нами предстает изуми­тельная картина. Небольшая гора светится равномерным, холод­ным светом.
Светится сама порода, а кругом лунный, мертвый пейзаж с неподвижным озером и нашей лодкой, плывущей по нему.
Мы зачарованно смотрим на эту красоту, ищем живые суще­ства, траву, растения. Но нет. Здесь все немо и мертво. Один только этот холодный свет.
Мы причаливаем к берегу, сходим и идем в сторону светя­щейся горы, доходим до нее, осторожно дотрагиваемся до све­тящейся породы. Камень холоден. Володя старается отколоть хотя бы меленький кусочек имеющимся у него топориком. По­рода очень твердо, но все же после долгих стараний у нас в руках появляется небольшой светящийся кусочек, который Володя кладет себе в карман, и мы идем назад, к себе на катер, рассуждая о свете, Луне, Солнце.

 -13 -
В каюте, зашторив окна, мы кладем светящийся камень на стол, и его свет озаряет наше уютное маленькое жилище, так, что можно даже свободно читать.
Отдохнув, мы снова отправляемся к светящейся горе, теперь уже обходим ее и с трудом, как и прежде, откалываем еще не­сколько кусочков этого чудесного камня и только потом возвра­щаемся на свой корабль.
Немного спустя мы отталкиваемся от берега, выплываем на середину реки, и течение снова несет нас в новые, неизведанные дали.

 -14 -
Уже больше года мы живем в этом подземном мире, и вот только сейчас начинаем чувствовать, что он обитаемый, так как каким-то шестым чувством ощущаем, что находимся под наблюдением каких-то неведомых нам сил, а в бледном, вернее черном «небе» теперь часто появляется и как бы мелькает какая-то светленькая точка, которая то висит над нами, а то внезапно исчезает.
И вот, будучи на своем очередном отдыхе, а это из-за отсутствия новой волны воды, мы видим, как рядом с нами бес­шумно приземляется круглый, с урезанным днищем, непонятный летающий объект, из которого вышло два странных, маленьких, чуть-чуть больше метра, существа, подобных человеку.
При бледном свете гор они кажутся нам настоящими чертями, так как на них одеты черные эластичные костюмы, с глубоко посаженными глазами и резкими движениями рук и ног.
Мы со страхом смотрим на этих «чертей», а они приближа­ются к нам.
Мы стоим и не можем шелохнуться и тем более вымолвить хотя бы слово друг другу.
Один из них подошел к Володе, молча стал ощупывать его. Он или искал что-то у него, или проверял, живой ли он, а потом направился ко мне, обыскав, проверив и меня. Прикосновения его рук, которые были наподобие каких-то щупальцев, были лег­ки и не вызывали беспокойства, а наоборот, создавали чувство спокойствия.
Проверив нас, теперь уже другой подземлянин задал сразу обоим нам вопрос на правильном английском языке:
— Кто вы?
Голос был слабый, не мужской и не женский, но нам он пока­зался лучше всех ранее слышимых, так мы услышали живую речь, живого существа.
Мы русские, — ответил я на своем родном русском язы­ке, хотя прекрасно понял его вопрос, заданный на английском, и мог ответить и на нем, и потом добавил:
Моряки с корабля «Романтика».
Под земляне или еще можно назвать их внутри земляне, что-то быстро сказали друг другу, затем вошли в свой летательный корабль, который затем медленно и бесшумно приподнялся, а через секунду-вторую мы потеряли его в этом блеклом «небе».
Мы были в растерянности от происшедшего, а потом разом, перебивая друг друга, заговорили, начали строить различные до­гадки, предположения.
Кто это был? Что за цивилизация? Они, наверняка, говорят на всех языках мира, хотя мы слышали от них только три: английский, русский, непонятный.
Теперь мы постоянно находимся на своем катере и с нетер­пением ждем нового появления под землян, нервничаем, смотрим на «небо», ищем желанную светлую точку, но подошедшая новая волна с Атлантики уносит нас дальше, к новым надеждам в бу­дущей встрече с неизвестными.

 - 15 -
Течение вынесло нас на простор огромного водохранилища, и перед нашими глазами предстал необычный город, лежащий на небольшом склоне, состоящий в основном из одноэтажных каменных жилищ правильной восьмиугольной формы, соединен­ных между собой прямыми без тротуаров переходами, освещен­ный большими круглыми светящимися столбами.
Свет от этих столбов был яркий, но не резкий, как от наших ламп дневного света.
Наше суденышко пристало к прекрасному причалу, выложен­ному из черного камня, на котором стояло в ожидании нас мно­жество «местных жителей», одетых в такие же костюмы, как и их предшественники, только разнообразных расцветок.
Один из под землян подошел к нам, дотронулся до меня и до Володи, затем сказал, что ничего плохого с нами не произойдет, и попросил нас пройти с ним.
Мы сошли с нашего суденышка на берег и в окружении мест­ных обитателей направились в глубь поселения. Дороги, по которым мы шли, были прямые, чистые, хорошо освещенные, дома-жилища — с большими оконными проемами, но без рам и стекол. Из домов, через эти проемы, струился приятный свет различных оттенков, видно, для него использовалась порода с различными светоцветами.
Нас провели в большое, восьмиугольной формы, помещение, посадили на низенькие для нас скамейки, немного спустя к нам вышел, как мы поняли, самый главный из под землян, который представился Тером и начал, чтобы удовлетворить наше любопытство, рассказывать о себе, о своем «народе».
Наша цивилизация насчитывает многие тысячелетия. За это время у нас не было глобальных потрясений, какие обычно в определенные периоды времени происходят там, на вашей внешней оболочке Земли. Мы занимаемся своими проблемами, следим за изменением строения Земли, ее подземного, наземно­го и околоземного мира, создаем для этого летающие аппараты, которые вылетают в районе Тихого океана и сразу же во время его рассказа, на большом потолочном экране-стене, возникает описуемый район, как бы снятый с больших высот, где, в частности, хорошо просматривалась Япония, восточная часть Китая. А возвращаемся мы в районе Атлантического океана, и снова перед нашим взором возник, так хорошо знакомый нам, район Бермудов, отчего у меня перехватило дыхание.
Численность нашей цивилизации небольшая, — продолжал он, — и при гибели наших исследователей у вас на поверхности, мы воссоздаем потерянное количество.
Я слушал и внимательно рассматривал их. Они были малы ростом, бледны, вернее белы, без растительности на голове и лице, уши совсем маленькие, ротик — небольшое продолговатое от­верстие, через которое, мне казалось, им трудно было говорить, не только принимать пищу, но самым примечательным были гла­зе — черные, живые, все понимающие, во все проникающие и мне казалось, что в них скопились все тайны наших миров.
Речь между собой у них была быстрая, писклявая, непонят­ная, а с нами они разговаривали так, как будто говорящий произ­носил слова, затрагивая огромные усилия.
Мне захотелось пить, и я попросил воды.
Один из под землян вышел и принес в маленькой чашечке какой-то жидкости, попробовав которую, я сморщился, так как мне она очень не понравилась, ввиду того, что была вязкой и горькой.
Тер приказал одному из окружающих его подземлян принести мне настоящей воды, а сам сказал, что ранее поданный мне напиток является у них основным продуктом питания и содержит все необходимые вещества для жизнедеятельности организма и добывают они его из недр земли с последующей добавкой раз­личных специй.
Нам принесли настоящей воды, видно, из того потока, который принес нас сюда, к ним, которую мы с удовольствием выпили и потом попросили Тера дать нам возможность возвратиться на свой корабль для отдыха и принятия нашей пищи.
Гер выделил нам сопровождающих, и мы под их покровитель­ством чинно и не спеша, прошли по прекрасно освещенным ули­цам этого сказочного города.
Ступив на свои катер, мы определили, что он привязан к при­чалу тонким, черным, похожим на резиновый жгут, канатом.
Мы так же определили, что на нашем суденышке кто-то по­бывал и все осмотрел, но ничего не тронул. Здешняя служба безопасности, видно, была на высоте.
 
 - 16 -
Нас разбудили тонкие, мелодичные, приятные на слух звуки, доносившиеся откуда-то с центра города. Потом нам разъясни­ли, что это был сигнал для жителей города к началу учебы и трудовой деятельности.
Без познания, созидания нового немыслимо существование любого разумного существа.
Приведя себя в порядок, откушав, мы в сопровождении так называемых подземлян возвращаемся в то же самое помещение, где были накануне, где снова встречаемся с Тером и его окру­жением.
Нас попросили рассказать все о себе, своей стране, видно, по нас они стремились познать, чему мы научены, и что мы умеем делать.
В ходе беседы я понял, что мы как земляне мало знаем, понимаем и что мы слишком далеки в своем развитии от этих маленьким существ скрытого от нас в глубине Земли другого мира.
Мы тоже задавали им вопросы, на которые получали вразуми­тельные ответы, которые сопровождались мгновенным показом на стенах-экранах рассказываемых событий.
Так, мы увидели реальные походы Чингисхана, Александра Ма­кедонского, строительство египетских пирамид, возведение Ве­ликой Китайской стены.
Мы видели постоянные столкновения враждующих группиро­вок, стран, впоследствии переходящие в жестокие войны. Великие полководцы, среди них я увидел тех, кого знал из истории: Александр Македонский, Александр Суворов, Наполеон, Кутузов, Жуков, флотоводцев — Нельсона, Ушакова, Нахимова. Сражения, битвы, решившие судьбы войн: битва под Ватерлоо, великая Кур­ская битва — это страшное столкновение огромных бронирован­ных армад.
Мы видели гибель «Титаника», полет Гагарина, взлет американского многоразового космического корабля «Шатла» и многие другие события, происшедшие во все нами обозримые времена.
Одежда на под землянах была своего производства, созданная из каких-то специальных материалов, мягкая, эластичная, легкая.
Осмотрели мы и летательные аппараты, так называемые ле­тающие тарелки, но они, мы увидели, есть и другой формы, в виде торпеды, дирижабля, дельфина, сделанные из неизвестного нам металла, который добывают наши подземляне, здесь же по­том обрабатывают этот металл, проверяют на чистоту, гравита­цию, магнетизм, а затем только создают по своей технологии эти летающие корабли, которые мы, увидев в небе Земли, назы­ваем НЛО.
Мы, конечно, были в центре внимания под землян, так как ока­зались первыми живыми людьми, посетившими эту часть нашей планеты.
Мы попросили Тера вывести нас из этого мира в свой, но по­лучили ответ, что это невозможно, никто на Земле не должен знать о существовании внутри земной цивилизации.
 
 -17-
Пребывание нас в кругу новых наших друзей дало нам новые познания по истории, науке, технике, воздухоплаванию, показало, что жизнь существует также и в другом измерении и времени, и утвердило в нас уверенность, что основой любого существова­ния является труд.
Под земляне были очень доброжелательны к нам, помогали нам в обустройстве нашего катерка, так как энергия наших акку­муляторных батарей иссякла, то они вставили в наш прожектор яркий камень и снабдили маленькими несгораемыми фонари­ками.
Мы узнали, что находимся на середине пути, и нам еще встре­тится несколько подобных поселений, обитатели которых мир­ные, доброжелательные подземляне, родством связанные с этими.
Глядя на них, я понял, что мы — люди — самые совершен­ные в физическом развитии создания и, если умственно мы еще отстаем от других разумных существ от других миров, то фи­зиологически мы совершенны.
Летающие корабли наших под землян зафиксировали за про­шедшие тысячелетия все, что произошло на нашей Земле, и от­ложило это в их центральную Память-копилку.
Наши земные цивилизации создавались и исчезали. Человече­ство било, кололо, стреляло друг друга, постоянно уничтожало самого себя. Вот и сейчас над нашим миром стоит смог, гарь, копоть, выплескиваемая миллионами заводских труб, движущих­ся машин, тепловозов, кораблей, самолетов, ракет.
Вся эта отрава уничтожает флору и фауну нашей прекрасной поверхности.
Тем самым человек постоянно и усиленно губит себя.
Нам показали работу многих телестудий мира, и в частности, нашей, московской. Отсюда, из-под земли, нам ощутимо видно, сколько там у нас в стране проблем: национальных, экономиче­ских, экологических, медицинских и других.
Я понял, что эта подземная цивилизация также живет и на­шей жизнью, как может, помогает нам, заботится о нас.

 -18-
Мы продолжаем свой прерванный этой остановкой путь. Наши друзья оснастили наш кораблик своеобразным двигателем — энергетическим металлом, который у них используется в их ле­тательные аппаратах, чья энергия двигает их корабли.
Мы вce плывем и все время главная у нас проблема — это пища. Та, что мы взяли с нашего корабля — на исходе. Рыба приелась, да и в воде ее не очень-то и много.
Впереди у нас встречи с новыми под землянами, конечно, но­вые заботы и трудности, но самое главное — мы живы и про­должаем жить, двигаться вперед к своей заветной конечной цели.
Вот и новые под земляне.
Весть, молва о нас дошла и до этих селений. Снова встречи, ощупывания, проверка нас, живые ли мы, снова доброжелатель­ность и стремление помочь нам.
Мы заинтересовались, чем же духовно живут эти наши дру­зья, что они энают о музыке, нашей литературе.
Они знают почти все. Творения великих мыслителей нашего мира, даже тех, о которых мы и не знаем, живших задолго до нас, им известны. Шекспир — его Отелло с Дездемоной — эта страсть, измена, смерть — все это понятно им.
А Пушкин, наш великий Пушкин, его «Пиковая дама», эта мертвая графиня, лежащая в гробу и открывающая глаза при прощании с ней Германа — тоже читаема ими. А музыка — мы могли у них слушать творения всех великих композиторов мира. Музыка, видно, вечна.

 - 19 -
Теперь, если я снова окажусь в своем мире, то я постараюсь дать толчок новым направлениям в науке, так как у меня в го­лове сейчас целый клад новых открытий, позволяющий очистить нашу поверхность от смога, губительного вещества, вырабатывае­мого нашей промышленностью, для всех живых существ на Земле.
Я помогу создать чудо-машины двадцать первого века, а мо­жет и двадцать второго, работающие на энергии светометалла, в которых не будет ни трансмиссии, ни коробки перемены передач и других прочих промежуточных механизмов.
Если бы только использовать нам это чудо-металл для осве­щения наших домов, улиц, дорог, заставить его давать тепло для обогрева мест обитания человека, то не надо расщеплять губи­тельный для здоровья человека уран, строить тепло- и гидро­электростанции.

 - 20 -
Мне снится моя земная жизнь. Только во сне я могу снова пройтись по моему родному городу, побывать в кругу моих близких, обнять жену, сходить с сыном в зоопарк, кино.
Я также, до боли в груди, жжения во рту, пью пиво, вино, водку — пускай они являются злом для людей, но мне сейчас хочется напиться ими.
Я с удовольствием воображаю, что ем самые простые про­дукты питания — хлеб, картошку, мясо, огурцы, я так давно их не ел, они необходимы человеку — это его жизнь, это наше суще­ство, а для чего же тогда жить, ведь жизнь не остановишь, все равно будет у человека детство, отрочество, юность, трудовая деятельность, старость, смерть и, как ты не береги себя, ты пройдешь все эти этапы жизни и уйдешь в небытие. И представь себе, ты будешь беден, если не попробуешь хоть раз в жизни вкус вина, не выкуришь ни разу сигарету, не ощутишь в полной мере сладость земных чудес и благ.
И снова я буду зачитываться великими романистами, раскры­вающими нам красоту наших полей, лесов, моря и неба, да просто описанием всей нашей земной жизни: А.Пушкиным, Л. Толстым, К.Паустовским, да и многими другими.

 -21-
Мне уже не на чем записывать свои мысли и впечатления. Весь блокнот-тетрадь исписана, так что пишу между строчек и остатком карандаша.
Мы исхудали, обросли волосами. Есть уже нечего. Консервы кончились, рыбы в воде совсем не стало. При последней встрече с под землянами мы от недоедания не смогли даже сойти на бе­рег, и только выползли на палубу.
Возможно, мы не выдержим всего этого, умрем, но у нас все же есть маленькая, маленькая надежда, что скоро выход и мы, может быть, волею судьбы выскочим из этого неведомого там, на земле, подземного мира.
Уже все чаще над нами в блеклом «небе» проплывают яркие точки — летающие корабли местной цивилизации, для выхода в наш мир, для изучения нашей жизни, но нам не быть на них, ни один этот воздушный корабль не возьмет нас на свой борт. Не в их интересах наш выход на поверхность, тогда там раскро­ются тайны глубин Земли, снимется завеса исчезновения эскадры американских самолетов 5 декабря 1945 года и в тот же день, через несколько часов гигантской спасательной лодки «Мартин Маринер» с экипажем в тридцать человек, а также гибель мно­гих кораблей и самолетов в этом проклятом для людей Бермуд­ском треугольнике.
Выход близко. Я и Володя усядемся в маленькой каюте на­шего суденышка, свяжем себя тонким морским канатом, возь­мемся за руки и, возможно, поток вынесет час на поверхность Тихого океана, а там кто-то подберет нас.
Скорость нашего кораблика увеличивается.
Все.
До скорой встречи.

Послесловие
 Японские рыбаки небольшой рыболовецкой шхуны стояли на берегу небольшого острова и смотрели на лежащих перед ними, выброшенных огромной океанской волной, двух исхудалых, об­росших волосами, совершенно белых мужчин, как потом выясни­лось, проживших первыми в неизведанном нам мире много дней, совершивших подвиг во имя человечества, донесших до нас не­обычные сведения о загадочной жизни подземной цивилизации.
Мир — это тайна из тайн, которую никогда нашему человече­ству не разгадать.