Cannabis forever продолжение - 2

…Я плыву. Учитывая тот факт, что даже планеты плавают вокруг самого Солнца, я могу позволить себе это маленькое удовольствие. Я плыву без воды и каких-либо телодвижений, плыву на одном месте не то в пространстве, не то во времени.
Сигарета была прикурена часа два-три назад, но тлеет лишь самый кончик. Я знаю, что для того, чтобы докурить ее до фильтра, мне понадобится дней пять.
Cannabis побеждает время. И, таким образом, дает мне возможность жить дольше. Не знаю, может, если смотреть на это все глазами любого из System, то я живу меньше. Но я-то знаю, как на самом деле обстоят дела.
В одной затяжке – тысяча мыслей, в каждом вдохе-выдохе. Я поднимаю руку с сигаретой и пристально смотрю на нее. Потом резко опускаю. И когда настоящая моя рука уже внизу, ее мнимое изображение тоже начинает плавно падать. Такое чувство, что если я резко вскочу и обернусь, то увижу себя самого, сидящего на скамейке. Но проверять эти соображения что-то не хочется.
По общечеловеческому восприятию до восьми часов вечера осталось что-то около двадцати минут, а по моему глубокому убеждению – чуть меньше недели.
В кармане джинсов вибрирует мобильник.
- Да.
- Ну ты оптимист!
- Почему? – удивляюсь я.
- Пессимист сказал бы «нет».
- Звучало бы дико.
- Тем не менее… Ты где?
- Иду к вам.
- Скоро будешь?
- Скоро.
- Ты че, уже заправился?
- Есть немного.
- Сам дойдешь?
- Конечно.
- Ну давай.
- На связи.
Разговор окончен. Время 19.42. Вдали я вижу вход в метро. Иду, продисаясь сквозь вязкую вату тормозящей реальности. Слава Богу или кто там сегодня вместо него, хоть дышать этой сгустившейся материей несложно. Песен в плеере нет, есть просто Radiohead. Он непрерывен и неделим на такие глупости, как мелодия или звуки. Он просто есть и я есть вместе с ним. Или все это сон. Или еще что-то похуже. Или получше. Так бывает. Иногда во сне просыпаешься на той же кровати, на которой заснул в реальности, и ведешь себя самым обычным образом, как делал бы, если б и на самом деле проснулся. А потом все летит к черту: что-то ломается, одна пружинка или шестеренка соскакивает и в результате разваливается весь механизм. А ты не знаешь о том, что спишь, поэтому тебе страшно. И, как правило, ты сам ломаешь эту хрупкую детальку. Это шаг в окно или удар, убийство или взрыв. Но умереть получается редко, чаще всего тебя забрасывает в незнакомую обстановку с одной целью: сумей выбраться. В итоге приключений становится ясным, что выбираться совсем не тянет. Начинается беготня по кругу. Начало и конец ломаной сходятся в точке X, таким образом, работа равна нулю. Но уходить и убегать из точки Х ужасно не хочется, поэтому все начинается с самого начала. Изредка удается обменять Х с Y, но вскоре выясняется, что это, по большому счету, одно и то же. У каждого из нас – сотни Х и Y. Это петля, крест, лабиринт. Кому что, а я чаще всего оказываюсь либо под каким-то железобетонным мостом, либо в своей собственной квартире. То и дело гаснет свет. Что-то меняется, но обычным взглядом увидеть это невозможно. Можно чувствовать и переживать. Нервы в комок и никому не верю. Один на один с Ним, кто бы он ни был. (Привет! Это Мир. Я сожру тебя). Да, это он. Он знаком мне, хоть и многолик.
Время 19.43. Я хочу закурить, но обнаруживаю, что ранее прикуренная сигарета не выкурена и на треть. Остановившись, я жестоко курю ее, но ей это до лампочки. Сейчас она почти неуязвима. Уши отдав плееру, вижу песню ветра в ветвях вдыхающих свинец небольших деревьев. Ветер сегодня нетороплив, его не хватает даже на то, чтобы расшевелить мои волосы.
Я все чаще в последнее время ловлю себя на мысли о том, что проспект Скорины в районе Академии Наук – странное и жутковатое место. Оно то есть, то нет. Сегодня оно подкладывает мне под ноги все новые и новые метры своего истинного размера (shit! С такими успехами я мог бы в обычное время сбегать до вокзала и обратно), а вчера свернулось, словно разобиженный в дым ежик, вместе со всеми своими окурками, газонами, крышками от пивных бутылок и колы, людьми, птицами и столбами. Сегодня это место словно хочет мне что-то показать, что-то очень-очень важное, чего я никогда раньше не умел заметить.
Я внимателен, я настороже. Я не упущу ничего и каждый миг жду это «важное». Потом вообще останавливаюсь перед входом в метро и осматриваюсь. Стоит себе какой-то придурок перед лестницей в метро, словно не верит в прочность ступенек, и смотрит по сторонам. Но тут я замечаю, что, вдобавок ко всем прочим радостям жизни, смотрю не только я, смотрят еще и на меня.
Она молода, она красива, стиль ее одежды соответствует моим представлениям о прекрасном, она смотрит на меня с улыбкой, она что-то излучает своими глазами. Она одна. Она ждет. Она хочет, чтобы я подошел. Но – нет, хватит. Все это мы уже проходили. Ухожу, ухожу.
Мои отношения с женщинами в целом зашли в тупик и сами по себе странны. Я научился чувствовать вторжение в свое биополе той категории, кому однозначно нельзя верить. Я раньше мог удивляться таким открытиям, как муж, дети или просто парень. Сейчас все это стало привычным и проходит мимо.
И еще – нельзя быть первым, инициатором. Первого предают, первого меняют, первого бросают. У него нет права выбора. А по истечении определенного времени он сам не может точно сказать – зачем ему все это было надо. Я могу долго и назойливо смотреть девчонке в глаза, если она сможет почерпнуть из этого пару-тройку новеньких своих эротических фантазий, то Бог с ней, я не жадный. Но мне не нужны эти фантазии. Иногда мне нужен секс, а иногда нет. Но я не верю. Не верю во что-то большее. Раньше – верил. Разочарованию моему не было предела, когда я понял, как на самом деле обстоят дела. Как у Ремарка: «Ну и черт с ней! Ждешь чуда, а в итоге все сводится к буханке хлеба». Да, joprst, так и есть…
Поэтому все, чего я прошу у женщин сейчас, так это просто нежности. А вот этого-то они мне как раз и не могут дать. Разучились.
Ну и все.
- А у вас есть такое же, но с перламутровыми пуговицами?
- Нет, к сожалению, нет.
- Ясно. Ну, будем искать!
Будем искать. Я буду искать. И найду – небольшой кусочек нежности для своего тела, сердца и разума. Правда, Никулин-то как раз и обломался после этой своей фразы. Я надеюсь не повторить хотя бы его ошибки, поэтому-то и иду сейчас мимо этого взгляда, хотя ступеньки ходят ходуном. Женщины всегда чувствуют, когда парень ИЩЕТ. И особенно хорошо это чувствуют те, кому это вовсе не положено – проститутки и просто ****и. Это есть профессиональный навык. А нимфоманки не чувствуют почему-то. Это зря. Иногда я мог бы им очень пригодиться.
Время 19.44. Спускаюсь в метро. Одолел двадцать миль ступенек, а им хоть бы хны.
SMS – чат.
- Привет.
- Привет.
- Чем занимаешься?
- Ni4em.
- И весело тебе?
- Net ne veselo no mne veselo I ne budet.
- А что уже случилось?
- Nu 4to moglo slu4itsya – lubov’.
- И кто же тебя так обидел?
- Nikto.
- Что же это за любовь ни с кем?
- Lubov’ s kem no on o4en’ daleko.
- I know this situation very well and even worse – I’m not given a fuck to.
…В метро полно народа, и я невольно сливаюсь со спешащей куда-то массой. Мелькают лица, мужские и женские, старые и молодые, красивые и отвратительные, а тел сегодня нет. Только лица.