Перевод и перебор

- А я их видела!
- В гробу???
 
ПЕРЕВОД И ПЕРЕБОР

Печально сел я в поезд. Шел дождь. Два дня – как в вате и тихая ночь напоследок. Выхожу – и не слышу, как поют камыши. Два деда болтают о вечной погоде. Ребенок рисует на белой кровати. Убогая гвардия скачет, безногие матери плачут. Не стоит усилий страдать от бессилий. Бессонница – жизни спасительница. Иду по вагону – окошко в двери. Гляжу на вагоны – иди, не смотри. Внутри камеры – ветки и органы. В окне – черный дым, источаемый глухонемыми. На сегодняшний день не осталось нам дел (пойти и выссаться, вернуться и выспаться).
Болезненная страсть к кулечкам и ручкам перерастает в угрозу жизни. Мистер Шу возвращался домой. Внезапно ему на голову упали цветы. Цирк приехал в город печальных людей. В магазин завезли лебедей. Картинку не опишешь – жаль, вместе с нами уйдут наши воспоминания. Хочется передать вам в руки слова и выстрелить в упор в близлежащие головы. Мне покойно в норе, мне уютно в дыре, мне рады звери и предатели. Я не хочу умирать только лишь из-за воспоминаний.


ГОРОДСКАЯ

Я, может быть, выйду на улицу
А может, не выйду на улицу
А может быть, люди – шлагбаумы

Я бежал вперёд и думал – будет ли свет. Потом резко развернулся, поскольку всё понял. И побежал назад. «Что Вы тут делаете?» - осведомился представитель польской экскурсионной группы. «Осматриваю памятки достопримечательности» - ответил я. И выбежал к церкви.
- А где здесь ходит автобус на метро?
- Троллейбус нужен!

Стояла и одним своим присутствием олицетворяла вред и бред.

«Если чудовище нельзя обойти, его надо пройти» - решил я и вдохнул бензин, испускаемый больной старухой.
Первый глоток был жесток
Второй – иной
Самолёт приземлился. Началась высадка на измену.

В метро продавали дома для бабочек. Шаги отдавали маршем. Реши уравнение на теле тоннеля. Но сначала молитва: «Господи Иисусе Христе! Скоро твой праздник. Не правда ли, их надо казнить за этот праздник. Праздник должен быть каждый день».

Кресловатые пальцы левой руки перебирают страницы крыши. Суставные части моего состояния – геометрия и биология, практики вокруг теорий, рассеянные лучи и весеннее излучение. Каштаны летят в кувшины, кувшинки на лете. Она будет рядом, придёт из-за угла, злые дети захотят её поймать, но не учтут разницу материи и сумму теологии. Бедная дохлая зверушка, покойная личность, трёхглазая сторукость, вы ещё не совсем, вы пока. Главная битва бритвами не за горами, бежим, а не то опоздаем. Белым полем белки ползали. Поезда разрезали пирог. Именины За Всё Ответственного.

Самое страшное – это когда даже робот не хочет жить. Главного страусы рвутся в полисы. Интерпретация завтрака. Самое страшное – когда кошка выпивает зеркала пустыми глазами. «Я сниму тебе шубу, я сниму тебе ногу» - послевоенная формула вежливости.