На той стороне

Сон мой – речная гладь.
Крики птиц в вязкой ночи.
Полушёпотом зовёт луна
В мир иной, к берегам иным…
Научившись птицею быть,
В шкуре зверя бежать тропой.
Будь что будет, разорвана нить,
Нет дороги теперь иной…

Лесьяр.

1.

Если в этот момент меня спросили о чём я думаю, то я и сам не нашёл бы вразумительного ответа. Как не было ответа у реки, рассекающей свои воды на два русла и у туч, медленно сгущающихся над головой. Вселенная открывает свои тайны не тем, кто способен задавать вопросы. Я сидел на самом краю сырой скамейки в лесопарке Боева дача возле речки Тускарь, глядя на противоположный берег и пытаясь постичь парадоксы обыденного сознания. Утром прошёл дождь. Земля и трава вокруг были сырыми. Пляж на том берегу реки весной успели облагородить, выгрести весь вонючий прибрежный ил и собрать пивные бутылки. Но людей сейчас там не было, погода не дюже располагала. Расходящиеся в две стороны Тускарь и Кривец являли собой распутье, выбор дороги, по которой тебе предстоит сделать шаг.
Когда я услышал за спиной суровый мужской окрик: «Ты куда прёшь!?», то не сильно удивился. Собаку, небось, мужик выгуливает. Однако, обернувшись, я увидел как не поляну выбежало небольшое стадо коз, которых пас старик в потрёпанном ватнике. Возле реки стоял стол, окружённый тремя скамейками. Они были обтянуты клеёнкой. На столе стояла приконченная кем-то недавно бутылка пива «Велкопоповецкий Козел». Две козы ковырялись мордами в мусорной куче возле затоптанного костра. Одна была чёрная, а другая белая. Это наводило меня на мысли о светлом и тёмном началах, живущих в каждом человеке. Временами случается так, что одно из них начинает преобладать в душе над другим. Это заставляет личность сделать свой решающий выбор. А остальным удел всегда топтаться на распутье. В свете этого можно по-разному трактовать то, что произошло со мной полтора месяца назад. Но со мной ли?

2.

Человек всегда склонен желать от жизни самого лучшего и не всегда готов к неприятным поворотам судьбы. Люди склонны верить и надеяться на счастье даже тогда, когда для этого не так много оснований. Тому, кто говорит, что смысл жизни – это сама жизнь возразят, что жить хорошо, а хорошо жить ещё лучше. Поэтому человек ожидает от жизни большего, чем он способен в ней постичь. Тем страшеннее бывают обломы.
Я шагал по залитой ласковым майским солнцем центральной улице, названной в честь вождя мировой революции. На дворе стояло воскресенье 13 мая. Этот день означал для меня больше, чем обычный конец недели, как для остальных погружённых в свои повседневные страсти прохожих. Месяц назад я и мой друг Данила Никитин откликнулись на предложение хозяина местного рок-магазина «Лепрозорий». Речь шла о расклейке плакатов о предстоящем концерте известной группы «Аквариум» с презентацией нового альбома. За свою работу мы получили билеты на него. Концерт будет сегодня.
Я решил забежать к Даниле, живущему на улице Хуторской. Мы договорились перед концертом выпить пива и встретиться с остальными нашими приятелями, тоже собравшимися оттянуться на выходных. Поднявшись на лифте на девятый, «поднебесный» по Данилиному определению, этаж, я позвонил в дверь.
- Здорово, Ваньчик, - сказал Даня. - Рановато, правда.
- Ты с подругой либо?
- Не, я сейчас один на хате. Дивидюшик смотрю вот. Заходи, вместе повтыкаем.
Я вошёл в уже ставшую знакомой квартиру Данилы. В его комнате работал телевизор, подключённый к DVD. Там шёл уже знакомый мне фильм «300 спартанцев», что я видел в марте в кино. Удивление у непосвящённых мог вызвать лишь вставленный в сцену сражения саундтрек. Это была песня группы НЕВИДЬ «Дар тебе мой – долгий путь». Группа играла Pagan-metal и была собрана Лесьяром в 2005 году, после того как он ушёл из Butterfly Temple.

Хранители тайны туманной, грозных оскалов скал.
Стоят на вершинах солдаты, cевер броню им сковал.
Стражи нетленных поконов, владельцы небесных сердец.
Держащие в трепете нити законов которые дал бог-отец!
Дланью тронь, что создано судьбой на веки вечно,
След былых времён зажжёт огонь в сердцах беспечных
Трепет вьюжных гор разбудит океан суровый,
Вестник битвы вековой небосклон багровый

Эта песня есть на их альбоме «Зов новой Гипербореи». Мы с Данилой и Коляном не раз вставляли в фильмы через комп любимые мелодии. Сначала по приколу, а затем уже с серьёзным подходом.

Дар тебе мой - долгий путь средь зимних стуж,
Дар тебе мой - лабиринт гранитных кружев.
Возродись из пепла, птицей взмыв к небесной выси
Обрети свободный дух орла и ловкость рыси,
Полынья возьмёт невзгоды, примет дно отчаянье,
Брызги волн, прибоя шум, нарушат сон-молчанье!

Данила сидел на диване в одних трусах-семейках, согнув ноги по-турецки. Перед ним лежал настоящий кальян, привезённый из Индии его отцом. Из него Даня с удовольствием затягивался дымом благовоний смешанных с зёрнами конопли. Увлёкся последнее время идеями дзен. Понимал их, правда, по-своему.

К звёздам летим, запасись терпеньем впрок.
Берег родной, сход семи путей - дорог.
Дар тебе мой - пыл побед во славу сил,
Что сберегли души тех, что полегли.
Ступай в туман, на одинокую дорогу, где нет руки
дарившей тепло
Жди затерявшуюся в годах подмогу, попробуй скинуть с
плеч незримое ярмо.

- Браток, дай и мне раскумариться, - попросил я его. Он молча протянул мне мундштук.

Воочию блужданьем наслаждаясь, смотри вокруг закрыв на
всё глаза:
Достойно умирая и заново рождаясь, как свет зари, заката
бирюза...
Вижу деянье древних побед, гордость застывших веков,
Строгая лепта, несущая свет - дар вечно юных богов,
Ливнем весенним вновь оживёт трепет священной земли,
Радугой в небе, бликом в ручье, радостью майской зари.
Дар тебе мой - долгий путь средь зимних стуж,
Дар тебе мой - лабиринт гранитных кружев
К звёздам летим, запасись терпеньем впрок,
Берег родной - сход семи путей-дорог.
Дар тебе мой - пыл побед во славу сил,
Что сберегли души тех что полегли.

- Ну что, - спросил его я. - Идём на Полтинник?
- Ладно, идём, только кино давай досмотрим. Уж больно я на комиксы Френка Миллера подсел. Не знаю как тебе, а по мне самое тру.
После этих слов он погрузился в происходящее на экране, где герои-спартанцы докалывали раненых персов, раскиданных по перевалу.
Данила был парнем 22 лет, заканчивающим в этом году учиться в РГСУ на программиста. Он был небольшого роста и коренастого телосложения. Данила отличался большой впечатлительностью и под влиянием порыва не раз менял убеждения, успев в разное время побывать панком, репером и эмо. Прошлой осенью он всех позабавил, решив заделаться готом. Зима в начале этого года была тёплой и дождливой и потому немало этому способствовала. Тогда многих пришиб депресняк. Хотя я и не охотник ходить в чёрном, носить белый грим и бухать на старых кладбищах, общий дух молодёжного декаданса, говоря по правде, затронул и меня. Тогда я написал самое, думаю, мрачное из своих стихотворений.

Каратель.

Её тело белое, твоё дуло чёрное,
И нож, наносящий по горлу удар.
Невидим как тень, как фантом ночь тёмною,
Ты тихий ужас и лютый кошмар.

Когда город спит под покровами ночи
Ты как шакал ищешь женскую плоть.
Как все маньяки ты заешь что хочешь,
Ведь ты не в силах себя побороть.

Ты был охотник, теперь ты – добыча.
Под куполом тьмы я всесильный твой враг.
Право на месть дал мне древний обычай,
Хоть нас разделяет всего один шаг.

Идёшь ты на зов, ошалевший от похоти.
Кровь твою тёплую чует мой нос.
Клыки мои ставят конец твоей повести,
Ведь для людей я вампир, кровосос.

Твой труп обнаружат в заброшенном парке.
Соблазны твои растерзали тебя.
Душа твоя тёмная сгинет во мраке.
Но проклинать люди станут меня.

Но пришла весна и вдохнула в нас жизнь. Сейчас предстояло идти на точку, известную в народе как Полтинник. Он располагается на площади Дзержинского возле постамента с настоящим танком, поставленным в честь победы на Прохоровском поле, а прозван так потому, что находился радом с улицей 50 лет Октября. Неподалёку стоит Херсонское кладбище, где тусуются законченные готы и чудят сатанюги, оскверняя старые могилы, за которыми уже давно некому ухаживать. Мы отправились туда на троллейбусе. Перед этим я вставил в плейер диск с русскими металлическими балладами и догонялся им всю дорогу до площади, тупя в окно на унылые кварталы окраин.

3.

Когда мы вышли на остановке, то в сразу же наткнулись на нашего старого знакомого, Николая Легкоруких. Он был старше меня на два года, окончил в своё время факультет информатики РОСИ и работал программером в одной частной конторе. Коля был высокого роста, крепкого телосложения, с длинным хаером, а лицом чуток смахивал на Квентина Тарантино, что не забывал подчёркивать своими манерами в общении. Сегодня он, видимо, успел подзаправиться пивом или чем покрепче, так как лицо его тогда было красным как у известного лирического героя ныне покойного губернатора-комика.
- Здорова, пацаны! Вы, никак, на концерт сегодня намылились? Но у нас будет время кое о чём перетереть.
- Ну и что у тебя за дела возникли, Николай? - с недовольством спросил Данила.
- Сейчас расскажу. Только отойдём в сторонку. Следуйте за мной.
Мы отошли на небольшой пустырь за кладбищем. Вокруг гигантскими сорняками громоздились пирамидальные тополя. За ржавой кладбищенской оградой торчали в полумраке деревьев покосившиеся кресты и плиты. Небо затянули облака, да и на душе было мрачноватое предчувствие. В моих наушниках звучала грустная мелодия, предшествующая могильному граоулингу под суровые гитарные рифы отчаянных современных язычников.

С ладони капли на траву стекают медленно и плавно,
И звёздной ночи синеву качает рябь воды хрустальной.

Я буду долго вспоминать дурмана вкус из Лунной чары
И её имя повторять одно-единственное – Мара…

Чуть вдали я видел запущенный участок лесонасаждений. Некоторые деревья были повалены бурями. Мы знали, что за теми зарослями торчит приземистое железобетонное строение, наполовину разрушенное, напоминающее вросший в землю параллелепипед с двумя входами и маленькими, похожими на амбразурные бойницы окошками. Это место пользовалось дурной славой, даже кладбищенские бомжи его сторонились. Поговаривали даже о живущий там нечистой силе. Я слышал, что это был немецкий бункер времён войны. Я понял, куда нас решил завести Колян.
       - Я вчера нашёл старую тетрадь своего покойного деда. Он служил в войсках НКВД в войну и что-то знал о том лесном бункере. Написано дюже туманно, да и почерк его я не везде разобрал. Но я выяснил, что в определённые дни, цикличностью в полвека там происходят аномальные явления. Там находиться, по-моему, проход в иное измерение или что-то в этом роде.
- А с чего ты так решил? – спросил я.
- Вчера ночью я видел за теми деревьями свечение, голубоватый фосфорецирующий огонь. Там твориться что-то непонятное.
- Фуфло ты, Колька, городишь, - сказал Данила. - Это обычный склад или что-то вроде того. И ничего такого параноидального. Мы сейчас можем сами сходить и проверить.
Тогда Колян сказал:
- Ладанно, пошли. Посмотрим. Только на концерт свой, смотрите, не опаздайте.
 - Ещё почти 3 часа в запасе. А ты сам что на него не собрался? Бабло всё пропил, либо?
- Да ну его, «Аквариум»-то. Я больше из русского рока АЛИСу люблю. Киньчев – клёвый мужик.
- Тогда с тобой ясно всё. С нами ты, значит, не идёшь. Но для разогрева можно и на тот сарай сходить позырить.
Мы кое-как пробрались по едва заметной тропинке сквозь через кусты и буреломы. Чем ближе мы подходили к загадочному объекту, тем сильнее я ощущал на спине чей-то острый взгляд. Я оборачивался, но видел лишь простирающийся за спиной непролазный кустарник. Минут через двадцать мы подошли к заброшенному строению. Место было глухим и пустынным. В сумрачное небо с криком взметнулось несколько ворон. Бункер был ветхий, на его крыше сквозь трещины пробивались небольшие деревца. Он был не высокий, примерно на уровне двух обычных этажей. На одной его стороне я заметил тёмный дверной проём, ведущий в неизведанную как чёрная дыра бездну.
- Ну что, Ванёк, слазаем? – обратился ко мне Даня. - Надеюсь, фонарик тебя есть? Или хотя бы зажигалка.
 
4.

Он первым шагнул во тьму дверного проёма. Николай сказал, что уже лазал внутрь и поэтому подождёт нас здесь. Мы пробирались по узкому каменному коридору, ощупывая сырые стены и освещая дорогу хлипкими в кромешной темноте огоньками зажигалок. Я на секунду испугался, что здесь может быть газ, способный рвануть даже от спички. Но к счастью обошлось. На полу валялся всякий мусор вроде осколков бутылок и кусков ветоши. В углу я заметил два ржавых лома и полуистлевшие рукавицы. Через пару минут мы обнаружили небольшую комнату. На потолке висела давно разбитая лампочка. Посередине стоял металлический стол, на которым лежали чьи-то старые сапоги и винтовка с заржавевшим штыком.
- Думаю, она уже в негодном состоянии, - заметил Данила. - Здесь нам смотреть не на что, пошли дальше.
Мой взгляд остановился на лежащей на столе полуистлевшей карте. Разобрать что-либо на ней было трудно, она сильно поблекла и пожелтела от времени. Я заметил, что надписи на ней сделаны на немецком языке. Но как только я взял её в руки, она рассыпалась в труху.
- Погнали отсюда, - поторапливал меня Даня.
Мы двинулись дальше по коридору и чуть не свалились в открытый люк в полу, который разглядели в самый последний момент. Вскоре набрели на выход. Проём наружу с этого конца был узкий и низкий, поэтому даже Даниле пришлось пригнуться. Снаружи ничего не изменилось, только рассеялись облака и выглянуло солнце. Данила позвал Николая. Никто не откликнулся. Мы пробрались через кусты к той двери, через которую вошли в бункер, но никого возле неё не увидели.
- Ни хрена не понял. Колян же обещал нас подождать, - проворчал Даня, - Куда это он слинял?
Тут я заметил странную вещь.
- Дверь замурована.
- Какая ещё дверь? – не понял Данила.
- Через которую мы вошли в бункер.
Данила тоже обратил на это внимание. Кирпичи, которыми был заделан проём, были старыми. Казалось, дверь замуровали давно. По меньшей мере, лет тридцать назад. А может быть и все триста.
- Чертовщина тут какая-то творится, - сказал Данила. - Пойдём лучше отсюда, да поскорей.
Мы пошли пешком в сторону Дома офицеров, где должен был начаться концерт. Но тревожные мысли не спешили меня покидать. Исчезновение Николая и, главное, замурованный проход, не давали мне покоя. Получалось, что мы вошли в несуществующую дверь. Логическому объяснению это не подавалось.
- Надеюсь, хоть концерт не отменят, - сказал мне Данила, когда мы приближались к торгово-развлекательному центру ГРИНН, - а то вовсе дерьмовый день будет.
- Нужно убедиться, что с нами всё в порядке и не глючит, - сказал я. - Сейчас я вставлю свою карточку в банкомат и проверю, действует ли она.
Банкомат стоял возле главного входа. Я вынул из кошелька банковскую карточку и вставил. И чуть не свалился на тротуар от удивления. На моём счету, куда перечисляли стипендию, очутилась сумма с несусветным для меня количеством нулей. Вскоре это заметил и Данила.
- Ни хрена ж себе! Ну ты, Иван, даёшь. Где это тебе так подфортило?
Я не знал, откуда у меня взялись такие баблосы, да, честно говоря, и не хотел знать. Но Данила предложил снять тысяч 20 или 30 и погулять в этот вечер на всю катушку. После этого мы пошли к Дому офицеров, где уже собирался народ, в том числе и многие наши знакомые. Николая среди них, понятное дело, не было.
Я не буду рассказывать о самом концерте. Скажу лишь, что среди пришедших я встретил Катю, мою бывшую подругу, с которой я расстался три месяца назад. Она давно не отвечала на мои звонки. Катя со своей подругой Лейлой пришли в косухах и банданах как матёрые рокерши. Хотя по жизни они не брезгали и вечеринками в модных ночных клубов с участием столичных диджеев. Лейла, к тому же, недавно начала косить под эмо. Они были прирождёнными тусовщицами и почти всегда держались вместе. После концерта мы с Данилой предложили им провести вечер одной компанией, чему они с радостью согласились. Мы пошли в кафе и нагрузились пивом. Счёт оплачивал я, так как Данила заявил, что сегодня мой день и что друзьям нельзя отказывать. На хате у Данилы, чьи родители на неделю уехали в Воронеж, мы развели хмельных девчонок по комнатам. Ещё я помню как в полутьме раздевал Катю и долго не мог трясущимися руками надеть презерватив…
Примерно в час ночи, со всеми попрощавшись, я отчалил. Никакой транспорт уже не ходил и мне пришлось вызвать такси. Ни хватало ещё напороться на ментовский патруль. Во дворе я увидел, как к Данилиному подъезду приближается чья-то знакомая фигура. Через секунду уловил сходство этого парня с самим Данилой. Но я был уже не в том состоянии, чтобы предать этому значение.
Когда я добрался до своего дома вокруг стояла звенящая в ушах тишина, которая наступает к середине ночи. Город застыл в сонном оцепенении. Я вошёл в подъезд, поднялся на свой этаж и открыл дверь. В квартире было темно. Родители, видимо, уже давно спали. Я тихо прошёл в свою комнату и включил телевизор. Поставил на малую громкость, чтобы никого не потревожить. Многие каналы были уже мёртвыми, показывали только ТАКТ и Спорт-ТВ. Свет я включать не стал. Вскоре я уловил шорохи и запах табачного дыма, доносящиеся из кухни. Однако свет там не горел. Кто там мог быть? Я включил на кухне свет и заглянул туда. Если я тогда не был под градусом, то надолго бы впал в ступор. За кухонным столом сидел и курил… мой двойник. Он был действительно похож на меня как две капли воды, только одет в деловой костюм с коротким галстуком. Перед ним на столе лежали пачка сигарет «Парламент» и сотовый телефон Сименс последней модели, на который я уже полгода собирал деньги. Он взглянул не меня и, судя по лицу, не сильно удивился.
- Чего-то подобного я сегодня ожидал, - сказал он усталым голосом. - Что ж, браток, пойдём в нашу комнату. Разговор будет долгим.

5.

Я сидел на своём (своём ли?) кресле, которое мне любезно предоставил мой астральный клон и не мог поверить в то, что мне приходилось окончательно осознать в эти мгновения.
- Ты, приятель, попал в параллельное измерение, портал в которое открывается в определённые дни примерно на сутки. Наши спецслужбы владеют на этот счёт информацией, но она строго засекречена. Мне пришлось пойти на риск, чтобы через доступные мне связи собрать её по крупицам. Я работаю в комитете по делам молодёжных организаций Курско-Белгородской автономной области. По совместительству я заместитель председателя регионального отделения правящей партии «Державная Россия». Тебе, правда, всё это ничего не скажет. Наш мир несколько отличается от вашего.
- Если вы – это я, то получается я снял сегодня со счёта ваши деньги?
- Со мною можно на ты. Мы в какой то мере братья. А на счёт денег не бойся. На ближайшее время я могу не в чём не нуждаться. Я видел тебя на крыльце Дома офицеров и был готов к нашей встрече.
В комнате горела только настольная лампа, но я отчётливо видел лицо своего собеседника. И лицо это было моим! Однако в его поведении с первых минут заметил такие черты как деловитость и прагматизм. Он не испугался и даже не удивился моему появлению. Думаю, в этом мире судьба моя пошла по иному варианту, по другой жизненной тропе. Да и сам мир этот был другим, хотя разница сразу не бросалась в глаза.
- Ты извини меня за Катю… - кое-как выдавил я.
- Да ничего. Не заморачивайся. Я с ней расстался месяц назад, хоть она и пытается восстановить отношения. Я сейчас встречаюсь со Светой из 3-й группы иняза. Знаешь такую? Но я бы не назвал наши отношения серьёзными. Но у нас сейчас есть одно дело. Не бойся, никуда я тебя не сдам. Ты видел во дворе серебристую «Ниву». Она моя. Сейчас нам придётся кое-куда съездить.
Честно говоря, меня это не обнадёжило, но я решил довериться своему «альтер-эго». Другого пути не видел.
Мы вышли во двор и сели в машину моего астрального двойника. За несколько минут мы выехали на улицу Перекальского. Я начал догадываться о месте нашего назначения. Там находится недостроенное и заброшенное 13-этажное здание, где в 1991 году хотели открыть комсомольский центр. На протяжении 15 лет там тусовались неформалы, сатанисты и прочие бедовые перцы вроде меня. В народе этот дом зовут Свеча. Но то, что я увидел, меня удивило. В некоторых его окнах горел свет. Здание не было заброшено. Прилегающая территория была облагорожена, вокруг росли ели. «Ни хрена ж себе!?», - подумал я. Ведь обыденная реальность многогранна. Иные миры отражают то, что не случилось с нашим миром. Миры – это осколки Большого взрыва, что доказал не понятый современниками Хью Эверетт и за что отдал жизнь Джордано Бруно.
Въезд во двор преграждали массивные раздвижные ворота. На замке стоял терминал с индикатором отпечатков пальцев, в чём я убедился, когда мой двойник вышел из машины и открыл их. Затем мы въехали во двор и припарковались. Он повёл меня в здание. В прихожей горел свет. За турникетом сидел вахтёр. Этот мужик сразу бросался в глаза. Он был очень толстый. Настолько, что наводил на чернушные ассоциации с одним из героев фильма «Семь», олицетворявшим чревоугодие, над которым вволю поглумился маньяк Джон До. Толстяк сразу поздоровался с моим провожатым и спросил:
- Что-то вы сегодня поздновато. Опять неотложные дела?
- Ну да. Нужно забрать кое-какие бумаги. А это мой брат-близнец, он приехал из Москвы погостить.
- Но посторонних суда пускать запрещается, - начал протестовать толстяк.
В этот момент двойник выхватил из внутреннего кармана пиджака небольшой газовый баллончик и пустил в вахтёра струю. Толстяк дёрнулся, его руки вытянулись и задрожали, через секунду он обмяк.
- Это паралитический газ. Не волнуйся, жить будет.
Ухмылка моего проводника была недобрая. Мне ничего не оставалось, кроме как шагнуть за ним в лифт. Не знаю, на каком этаже мы вышли. Мой клон провёл меня по коридору в просторный кабинет за стальной дверью. За окном стояла ночь. Тишина становилась гнетущей. Иван-2 быстро вынул из ящика стола длинноствольный револьвер.
- Ты мне сейчас пригодишься для одного дела.
Я не нашёл что сказать человеку, который навёл на меня ствол крупного калибра. Порывшись в шкафчике, мой двойник достал шприц с какой-то синеватой жидкостью.
- Не бойся, это не тебе. Это сильнодействующий наркотик. Посиди пока здесь, я скоро вернусь.
Он оставил меня в кабинете, не забыв её запереть. За несколько минут его отсутствия я успел как следует отругать себя последними матюками за самонадеянность, с которой полез в эту задницу. Тьма в окне напоминала тьму в замурованном теперь проёме адского бункера. Неживой свет ртутной лампы падал на дубовый стол, на котором лежала папка с доверенностями. Но я не нашёл в себе смелости взглянуть на свои/чужие бумаги, в которых, возможно, скрывалась чья-то тайна. Понял, что жить мне оставалось недолго.
Иван-2 вернулся и велел следовать за ним. На лифте мы поднялись на самый последний этаж. Через чердак вышли на крышу, с которой открылся широкий вид на ночной Курск. Город, которого нет. И не будет. Вдалеке разливались огни ресторанов и казино. А мне же оставалось лишь прощаться с жизнью. Иван-2 велел мне идти впереди, а сам приставил мне револьвер прямо к затылку. Так он меня подвёл к самому краю крыши, пока я не упёрся в невысокий бордюр.
- Прыгай, - велел он, - Лучше ты это сделаешь сам. Меньше грязи и возни. Я догадывался, что ты мне пригодишься для дела.
- Что это за дело такое? – спросил я, - Почему я должен умереть? Объясни. Я думал, мы станем братьями.
- Так то оно так, но мне нужно завершить свою игру и спрятать концы в воду. Скоро я улечу в Прагу. Со всеми…
Договорить он не успел. Я услышал за спиной короткий тихий свист, удар метала о кирпич, а мгновением позже – падение обмякшего тела. Я обернулся. При свете луны разглядел труп своего двойника, лежащий в луже крови. Его шея была разрублена, голова держалась лишь на небольшом лоскутке кожи и сухожилий. Правая рука продолжала сжимать револьвер. Он даже не заметил своей гибели и не успел ничего понять. Лишь руку с оружием он успел направить вправо, откуда почуял опасность.
- Ты цел? – услышал я.
Возле входа на чердак я увидел человеческий силуэт. Уже по фигуре можно было узнать Николая. Из стены чердачной надстройки торчал воткнувшийся в кирпич сюрикэн. Когда я стал его вытаскивать, то поранил пальцы – он был заточен как бритва.

6.

- Одному из вас я по-любому должен был спасти задницу.
Николай заправил сюрикэн во внутренний карман байкерской косухи. Возле наших ног на полу лежал я. Мне не хотелось смотреть на труп с перерубленными шейными позвонками.
- Этих штук у меня ещё три, - сказал мне Николай, вынимая из рук мертвеца револьвер, - По количеству сторон света. Их мой покойный дедушка привёз из Маньчжурии в 45-ом. У него ещё лежали два самурайских меча.
- Про мечи ты мне как-то рассказывал. В моём мире.
Николай протянул мне револьвер. Крови на нём почти не было.
- Возьми, он тебе пригодится. Владелец ствола - Пустырников Иван Александрович, он на него зарегистрирован. А так как ты представляешь собой то же самое, что и он, - Николай указал на тело, - То оружие по праву твоё. У нас вообще легко обстоят дела с его продажей.
Я ощутил ладонью рукоять ствола.
- Теперь пошли отсюда. Здесь нельзя задерживаться. По дороге всё расскажу.
Мы спустились на лифте на первый этаж. Толстяк, что дежурил на вахте, лежал на полу поперёк дороги с пеной у рта, в застывших предсмертных конвульсиях. Возле него валялся шприц.
- Иван вколол ему смертельную дозу, чтобы имитировать смерть от передозировки. Этот малый в молодости лечился от наркомании и все в курсе этого. Он был для Ивана ненужным свидетелем.
- Зачем он вообще это затеял? – спросил я, с трудом обходя труп.
- Иван незаконно присвоил себе большую сумму денег, выделенных на партийную кассу, и хотел с ними слинять.
Я понял, что мой двойник имел в виду, когда говорил про билет в Прагу. Он хотел инсценировать своё самоубийство, чтобы его не искали. Вот такие, значит, пироги. Но какой был у Николая смысл меня спасать?
Мы сели в машину моего покойного дубля, открыв ворота моим отпечатком большого пальца. За руль сел Николай.
- Нужно спешить, - говорил он. – Портал открывается примерно на сутки. Если в ближайшие 3 часа не окажемся на месте, то тебе придётся здесь застрять надолго.
- Что это вообще за хрень такая, объясни? Он с какой периодичностью действует? Известно ли когда он открывался в последний раз?
- Это было в феврале 1943 года. Перед тем как уйти из Курска, немцы спрятали в том бункере переплавленное в слитки золото, которое не успели вывезти. Та команда СС, которой было это поручено, бесследно пропала в ночь на 12 февраля, перед самым вступлением в город русских.
- Но Курск освободили уже 8 февраля.
- Это у вас, а у нас бои затянулись из-за проблем с погодой. Было трудно в те метели использовать по-полной артиллерию и самолёты. Видимо, та зондер-команда случайно прошла через открывшийся портал и попала в ваш мир. У вас должно быть что-то известно. Вернёшься – проверь архивы, какие-то следы должны были остаться. Скорее всего, их уничтожила Красная армия, раз Курск уже был ею занят. А те сокровища, говорят так и не нашли, подвал был пустой, да и места нам было не много. Странно всё это. Дюже мутная история.
- А ты как об этом узнал?
- Мой дед тогда в войсках НКВД служил. Сам тот бункер исследовал. Перед смертью он говорил в полубреду о том, что в тот февраль стоял на посту и встретил в том леске у кладбища человека в мундире СС. Он был, вроде ранен и пытался скрыться. Дед погнался за ним и обезоружил его. Тот умер у него на руках, успев сказать лишь несколько слов по-немецки. И при нём какие-то бумаги были секретные. Больше мой дед ничего не сказал. Но он знал. Причём что-то такое, что предпочёл унести в могилу.
Ночь достигла апогея тишины, при которой мысли уже сами сливались в один безумный поток, которому не было начала и конца. На дорогах было пусто. Мы быстро подъехали к Херсонскому кладбищу. Дальше шли пешком через заросли. Николай шагал впереди и освещал дорогу фонариком. Становилось жутковато. Силуэты могил за кладбищенской оградой наводили на неприятные думы. Сердце учащённо билось.
Издали, за кустами, доносился странный стук и обрывки слов. Когда мы подошли к бункеру, то сначала показалось, что у меня уже двоится в глазах. При лунном свете Данила и его двойник неумело долбили ломом и лопатой старую кирпичную кладку, которой был замурован передний вход.
- Что вы делаете? – крикнул Николай, - вы так разрушите портал. Эту дверь не трогайте.
- А что тогда делать? – недовольно спросил один из Данил, отбросив в сторону лом.
Но ответить Николай не успел. Кусты раздвинулись и на проплешину возле бункера вышли трое мужиков. Все они были вооружены небольшими автоматическими винтовками с лазерными прицелами. Они несли с собой верёвку, лестницу и несколько больших мешков. Один из них был стар, выглядел лет на 50 или 60, но был достаточно крепкого, даже атлетичного сложения. Военная выправка выдавала в нём бывалого десантника или спецназовца. Лицом он еле уловимо напоминал Николая. С ним было двое парней лет 30, таких же крепких. По нам заскользили и зафиксировались красные точки прицелов.
- Положите оружие на землю и не рыпайтесь, - строго велел старик.
Затем он, обращаясь к Николаю, произнёс:
- Здравствуй, племянник. Не ожидал тебя тут встретить. Хотя, честно признаться, я не сильно и удивлён. Тоже шальным богатством решил разжиться?
- Я тут, дядя Сергей Иванович, немного по иному дело. Но одно другому, я думаю, не мешает.
Я вначале не врубался, о чём они говорят.
- Но мы не жадные, - сказал старик, - золото мы можем разделить поровну, его там много. Если вы нам поможете. Только времени у нас мало. Мой старший брат мне рассказывал много об этот тайнике. Тот фриц из зондер-команды СС один сумел прорваться через портал назад, прежде чем он успел закрыться. И то быстро истёк кровью. Да и в пистолете остался лишь один патрон. Брат мой успел его поймать и расспросить. На той стороне им тоже несладко пришлось…
Я начал понимать, о чём он говорит. Раньше думал, что портал этот имеет два конечных пункта. Но забыл про подвал. Не знаю как это получилось, да и не имеет сейчас значения, однако он ведет в искривлённую точку пространства. Идеальный тайник. Путь в него открывается лишь раз в 55 лет и то лишь на пару часов. То, что там хранится, становится между этими днями недосягаемым для людей.
Николай подошёл к своему дяде и они, отойдя в сторону, начали что-то обсуждать. Двое с винтовками продолжали держать нас на прицеле. Неожиданно один из Данил выхватил из кармана какой-то предмет и кинулся в сторону. Это была граната. Я успел упасть на землю, когда над моей головой просвистела короткая очередь, а сзади послышался цокот пуль о бетонную стену. Граната упала возле тех мужиков. Те разбежались в стороны, не прекращая стрелять в скрывшегося в кустах Данилу. Другой Данила лежал возле меня. Судя по одежде, что была на нём, он был тем с кем мы сюда пришли. Ему было тоже не по себе от всего, что здесь происходило. Взрыв забросал нас землёй. Ослеплённый яркой вспышкой, я не сразу сообразил, что к чему.
- Убейте их! - послышался крик старого кладоискателя.
Мы с Данилой, воспользовавшись заминкой, отбежали за бункер. Данила-2, отстреливаясь из тэтэшника, присоединился к нам. Его плечо было в крови.
- Они бы нас всё равно убили бы. Когда ты ушёл, то я только вернулся со смены. Девкам мы сказали, что мы братья-близнецы. Они, кажется, поверили и разъехались по домам.
- Вам повезло. Мой «близнец» меня чуть с крыши не сбросил.
- Ничего себе!
- Выходите, мы вас не тронем, - услышали мы голос Николая. Видимо со своим внучатым дядей он столковался.
- Выгадывают время, - сказал Данила-2, - сейчас сбоку зайдут.
Он высунулся за угол, чтобы прицелится, но вмиг лишился кисти правой руки. Где он только так сюрикэны метать научился? К тому же в темноте. Данила-2 вскрикнул и кинулся в кусты подобрать левой рукой свой ствол. Но его скосила автоматная очередь.
- Бежим, - крикнул Данила.
Когда мы бежали через кусты к кладбищу, я вспомнил, что у меня за поясом револьвер неудачливого «братца».
- Делай что я скажу, - шепнул я Даниле.
Перемахнув через полуразвалившуюся кладбищенскую ограду, мы укрылись за крупным могильным камнем. Никогда до этого не приходилось лежать со стволом на чужой могиле, но выбирать не приходилось.
- Они где-то здесь!
Звуки шагов и голоса приближались. Рядом мелькали лучи фонарей. Наши преследователи двигались цепью через могилы и кусты, озираясь по сторонам.
- Николай, вы с Серёгой займитесь этими сопляками, а мы с Антоном пока полезем в подвал. Договорились, - сказал вдалеке старик.
- Ладно, но, чур, всю добычу поровну.
Затем послышались удаляющиеся шаги.
- Иван, Данила, выходите! - крикнул Николай. - Мы вас не хотим убивать. Мы сможем договориться. Мы вас выпустим в ваш мир, и нам друг до друга не будет дела.
Доверия к нему уже не было, хоть он и спас мне жизнь. Однако мне не хотелось в него стрелять.
За кладбищем послышался шум моторов и крики чьих-то команд. С того конца послышались быстрые шаги.
- Пора линять, - сказал Николай своему напарнику, - Властям что-то стало известно, они прислали спецназ.
Я понял, что действовать нужно быстро. Я прицелился и выстрелил из-за своего укрытия в силуэт здоровяка с винтовкой, неумело притаившегося за деревом.
       
7.

Очередь градом лупанула по могильной плите, за которой мы с Даней укрылись. Вокруг осыпались рассечённые пулями сучья и куски коры. Через мгновенье стрельба прервалась свистом сюрикэна и коротким тихим хрипом. Когда я на секунду высунулся, то увидел как обезглавленный труп Серёги осел на старую могилу. Окровавленный сюрикэн торчал из покосившейся осины.
- Не бойся, - крикнул Николай. - Я не могу убить того, кому спас жизнь.
Он вышел к нам. Позади приближался шорох шагов спецназовцев. Я подошёл к трупу и взял его винтовку. Вставил новый рожок с патронами и отдал Даниле.
- Вам пора, - сказал Николай, - Только с дядей моим там осторожнее, он мужик горячий, полковник ВДВ, сорок лет служил в войсках.
- А ты как? – спросил Данила.
- Я уж не пропаду. Ускользну, пока кольцо не сомкнулось.
После этих слов он шагнул в могильный мрак. Мы с Данилой кинулись к бункеру, пробрались через кусты и нашли задний люк. За спиной уже слышались стрельба и крики. Мы полезли во тьму, куда не проникал даже скупой лунный свет. В глубине коридора горел фонарь. Данила поднял винтовку и выстрелил вперёд очередью. В нескольких шагах я заметил силуэт падающего тела с фонарём, который после удара об каменный пол откатился к стене. Мужик попытался подняться и прицелиться, но я добил его из револьвера в голову. В стрессовой ситуации рефлексы включаются быстро. Когда мы подбежали к люку, из него высунулся по плечи дед-десантник, швырнул в Данилу ножом и нырнул обратно. Данила не успел даже вскрикнуть. Облокотившись на стену, он начал оседать.
- Держись, брат, не умирай только!! – в отчаянии завопил я, - мы ведь почти у цели. Мы скоро выберемся, Даня.
Большой армейский нож торчал у него из груди. Напрасно я пытался привести в чувство умирающего на моих руках друга. Его глаза уже остекленели. Я обернулся, и снова увидел того старика, но уже с пистолетом ТТ. Я успел выстрелить первым. Тот схватился за простреленное плечо и спрятался в дыре. Я подбежал к люку, чтоб выпустить вниз весь барабан револьвера. Что-то сбило меня с ног. Провёл меня старпер. Я падал в бездну, повалив вместе с собой складную лестницу. Вскочив на ноги, я увидел, что нахожусь в обширном полутёмном помещении, освещённом лишь повешенным на гвоздь фонарём. Передо мной стоял с тэтэшником старый офицер-десантник. Но поразило меня то, что в глубине ниши громоздились штабеля золотых слитков. Сокровища Третьего рейха. Резким ударом ноги старик выбил у меня из рук револьвер.
- Ну что, сынок, мне тебя прям здесь шлёпнуть или всё ж договоримся? Разделим поровну. Уйдём, пока не поздно в твою берлогу через портал и на месте сообразим. Наверху спецназ ФСБ, наружу только с одного конца можно уйти. А бункер они вообще взорвут, наверное. Поможешь мешок слитков поднять наверх.
- В жопу мне ваше золото. Я хочу выбраться из этого дерьма. А золото себе оставьте, мне не нужно.
Свет фонаря начал меркнуть. Я увидел, как расплывается как в тумане, теряет очертания ниша со слитками. На полу рядом со штабелем золота лежал скелет в полуистлевшем мундире СС. Наверху послышались приглушённые шорохи и голоса. Кто-то говорил в рацию. Старик взглянул наверх. В этот миг я схватил валявшийся на полу слиток и выбил у бандита пистолет. Затем со всего размаха ударил его ногой в живот. Тот отлетел в другую сторону комнаты, которая уже начала меркнуть и пропадать.
- Сука!!! – успел крикнуть он, прежде чем исчез вместе с большей частью комнаты. Передо мной была только глухая шершавая стена. Свет полностью погас. Я поднял упавшую лестницу и кинулся наверх.
Я бежал по коридору дальше, не слыша за спиной криков: «Стой, не с места!», не обращая внимания на свистящие возле ушей пули. Я пробегал через комнату с ржавым столом, когда одна из пуль попала мне в руку, а другая прошла навылет через грудь. Но я из последних сил выбежал с другого конца каменного ящика. Снаружи уже начало рассветать. Я уже успел отбежать далеко, когда за моей спиной раздался оглушительный гул мощного взрыва. Думаю, его спишут на утечку газа. Я вернулся в свой мир. Всё иное осталось для меня на той стороне…

© Балычев В. А.