Пожар

Счастливые переживания, как и счастливые ожидания, сами по себе имеют свойство менять к лучшему ход событий.

Описанные события начались в День Победы 1982 года.

Год 1982 по всем признакам должен был быть счастливым, как я тогда полагал, прежде всего потому, что это "счастливое" число, так как сумма двух правых чисел равна сумме двух левых.

День Победы должен был быть счастливым вдвойне.

Во-первых праздник, во-вторых праздник счастливого года.

Поэтому настроение у меня утром было прекрасным. Я немного поработал за столом с бумагами, а потом встал, разминаясь, и зашел в кухню, где колдовала с продуктами жена.

"Пошел бы на улицу, погулял бы с детьми"- предложила мне она.

Я взглянул в окно, увидел какую-то дымку и сказал - Не пойду, там туман, сыро.

"Нет там никакого тумана" - стояла на своем жена.

Я высунулся с балкона и увидел, что то, что я принимал за туман, на самом деле был дым.

Он шел от расположенного недалеко от нашего дома барака, вокруг стояло множество людей.

"Оля - сказал я жене - там пожар. Я иду туда."

Я быстро одел красный спортивный костюм, кожанные кеды и побежал на пожар.

"Будь осторожен! - напутствовала меня жена.

Когда я пришел к горящему бараку, я увидел пожарных, которые обильно поливали водой из своего шланга барак.

Шел густой серый и черный дым, пламени уже не было видно.

Командовал всем мой знакомый пожарник Павел Михайлович Сорока.

Сосредоточенный и внимательный, он произвел на меня какое-то особое впечатление своей выправкой.

Гладко выбритый, в чистой отглаженной форме пожарника цвета хаки, в блестящих черных сапогах он аккуратно ступал по земле, стараясь не запачкаться, хотя кругом была сажа, пепел, который похрустывал под сапогами, капала вода.

Я попросил у него разрешения посмотреть внутри, нет ли там детей.

Почему-то я подумал, что там могут оказаться дети.

Тут же какая-то женщина, услышав мой вопрос, вмешалась в разговор и сказала - Нет там никого.

Павел Михайлович подтвердил это и добавил, что мужики уже вытащили из кухни газовые баллоны и все осмотрели, так что там никого нет.

Я все же попросил у него разрешения посмотреть, что там, на всякий случай, и он разрешил мне, сказал - "Как хотите", - и даже немного отвернулся, как бы обижаясь, что я ему не верю.

Я полез в задымленный барак.

Перед самым входом низко проходили какие-то провода, на которых висели капли воды.

Не зная, под напряжением эти провода или нет, я на всякий случай старался их не задеть и вошел в барак, предварительно набрав полную грудь свежего воздуха.

Кухня сильно выгорела, а за кухней я увидел небольшую комнату с лежанкой у стены, заваленной разным тряпьем.

Воздух в легких заканчивался, я попытался слегка вдохнуть, но дым был густой, ел глаза и дышать им было совершенно невозможно, такой он был едкий.

И тут я вдруг увидел, что в тряпках на лежанке лежит небольшой мужчина, в возрасте.

Я выскочил на улицу, вдохнул чистого воздуха полной грудью и в два шага оказался возле этого мужчины.

Я думал, что смогу вынести его на руках, я был спортивный и довольно-таки сильный, но он оказался невероятно тяжелым.

Тогда я просто взял его сзади со спины подмышками, на его груди сложив свои руки в замок, и, поднимая его, переставлял его ноги, подталкивая своими коленями его пониже спины.

Не вполне очнувшись, он пытался сопротивляться.

К выходу я его подтащил на одном дыхании и посадил на лавочку у входа.

Он что-то бурчал невразумительное.

Я сказал ему - "Отдышись, это пожар, а ты угорел."

Он сразу все понял, проснулся окончательно и только тер руками глаза и виски, постепенно приходя в себя.

Откуда-то возникла рядом та женщина, которая мне говорила, что никого в доме нет.

Она вперилась глазами в меня и того мужика.

"Что же ты сказала, что там никого нет - укорил я ее.

Что-то недовольно бурча и ругая меня, она исчезла за спинами стоявших рядом людей.

Тут же подошел, только что подъехавший на служебной "Волге" начальник пожарной части с украинской фамилией Куля.

Он поздоровался с Павлом Михайловичем, который кратко доложил обстановку, затем Куля увидел меня и поздоровался со мной тоже.

"Принимайте подарочек - сказал я ему, указывая на спасенного.

"Ты что ли, его спас - спросил он меня.

"Своими, вот этими руками - показал я ему свои руки ладонями вверх.

Куля обернулся к Павлу Михайловичу и сказал: "Оформляй представление."

Павел Михайлович вдруг неожиданно заартачился.

"Не слишком ли часто мы награждаем медиков - вдруг сказал он - пора, может быть, кого-то из наших отметить."

Действительно, два месяца тому назад заместитель главного врача санатория "Красный Маяк" вытащил ребенка из горящего дома и был награжден медалью "За отвагу на пожаре".

Я опешил слегка после слов Павла Михайловича, но решил высказаться.

"Павел Михайлович - сказал я - Вы же первый сюда пришли, когда меня еще не было, вытащили бы сами, я ж Вам не мешал."

Куля перевел взгляд с меня на Павла Михайловича и коротко сказал - "Оформляй его."

Чувствуя, что разговор уже закончен, я все же сказал Куле, что были здесь мужики, которые вытащили газовые баллоны, но Куля сказал только: "То баллоны, а то человек."

Я отошел от пожарников и немного потолкался в толпе, причем услышал самые разные мнения.

Говорили, что барак подожгли сами в нем живущие, чтоб скорее получить новое жилье, что, возможно, женщина, говорившая, что там никого нет, на самом деле не хотела, чтоб того мужчину вытаскивали. Версии все усложнялись, становясь все нелепее, и я пошел домой.

Дома меня ждала жена, дети и праздничный обед.

На столе стояли хрустальные фужеры, пар поднимался над картошкой пюре.

Если все описывать, то получится целая глава.

В общем, настроение было прекрасное, праздник удался.

Через несколько дней меня вызвали в пожарную часть, где я написал объяснительную, причем помогал мне ее составлять Павел Михайлович.

Чтобы не подводить пожарную часть, не обнаружившую вовремя человека, который реально мог задохнуться, пришлось написать, что я пришел первым, вытащил пострадавшего, тут же приехали пожарники и затушили пожар.

К набору документов потребовалась также характеристика с места работу, которой у меня с собой не оказалось.

Должность моя была главный врач санатория "Пионер", которую я занимал с декабря 1981 года и за характеристикой я поехал к начальству в Ялтинское управление санаториями.

В отделе кадров мне сказали, что характеристика это непростое дело.

Прежде, чем начальник управления ее подпишет, необходимо ее утвердить на партийном собрании и месткоме, но самое главное, подписывающие должны меня знать по совместной работе срок не менее года, я же работал в санатории "Пионер" меньше полугода.

Сначала я пригорюнился, но потом даже обрадовался.

Дело в том, что дома я на всякий случай сохранил второй экземпляр характеристики, которую мне давали в предыдущем месте работы.

Подписана она была главным врачом санатория "Приморье" Татарским Евгением Николаевичем, прекрасным человеком и блестящим хирургом, кандидатом медицинских наук, у которого я работал хирургом и учился оперировать, на ней стояли подписи секретаря партийной организации и председателя профкома.

Ее я и сдал в пожарную часть Павлу Михайловичу.

Осенью в один из нежарких уже дней мне домой рано утром позвонил Куля и сказал, что у него в руках экземпляр ведомственной пожарной газеты, где сообщается, что меня наградили медалью "За отвагу на пожаре".

Немедленно я побежал к нему, так как жил он в соседнем доме.

Он уже уезжал на работу, но подождал меня в своей служебной "Волге" и вручил мне газету, где была краткая заметка о награждении.

В благодарность я положил ему на заднее сиденье его автомобиля бутылку водки.

Он отказывался, но я сказал, что хочу, чтоб он разделил со мной мою радость.

"Ну ладно - сказал он - как-нибудь выпьем вместе."

Еще он доверительно добавил "Ты не думай, что это мелочь, ты ведь главным врачом работаешь, а под амнистию в первую очередь попадают, у кого государственные награды."

К счастью, в этом смысле награда мне не пригодилась, но это не отменяет поговорки "От тюрьмы и от сумы не зарекайся."

Саму медаль мне вручили несколько позднее в Крымском областном комитете партии, а еще через месяц в санаторий пришел с проверкой Павел Михайлович Сорока и выписал мне штраф за нарушение мной пожарных правил в сумме пятьдесят рублей, так как какие-то стулья стояли на путях эвакуации.

Весной на следующий год в день пожарника добровольное пожарное общество наградило меня грамотой и ценным подарком, хлопчатобумажным черным спортивным костюмом.

Этому я был чрезвычайно рад и очень гордился.

В современной Украине этой государственной награды уже нет, другие времена, другие награды и герои.

Все же, впоминая эти и другие события тех лет, я чувствую проходящую через года особую энергетику, которая помогает мне и сейчас, причем преодоленные трудности мне не кажутся страшными, ведь они были преодолены.

Предстоящие трудности, а их хватает, я знаю, могут быть оставлены позади, как и многие другие, что встречалить на моем пути.

Надо просто не бояться их, а сосредоточиться и преодолевать.

Какую бы тяжесть ты не поднимал, если тебе удалось ее поднять, она тебя не угнетает, а повышает твое самоуважение, самооценку.
 
Где-то я прочел, что счастье имеет пять основных измерений или составляющих.

Каждую по отдельности каждый из нас ощущал, но если испытать их все вместе, то можно себя считать действительно счастливым.

Это, как одновременно поймать пять блох в один мешок, трудно, но возможно.

Перечислю пять компонентов счастья:

Радость быть здесь и сейчас.

Внутренний покой.

Любовь.

Самоодобрение.

Ощущение соотнесенности себя и мира.

Я тогда не знал, что я все это имел, но я знал, что я был счастлив.

Теперь же, когда я встречаюсь с трудностями и с неприятностями, я опираюсь на них, как парус на ветер, иду по ним, как по ступеням, к тому ощущению счастья, которое не раз испытал и которое, я знаю, доступно и возможно.