Записки рыболова-любителя Гл. 738-739

738

Я н в а р ь – ф е в р а л ь 2 0 0 7 г.

16 января 2007 г., Мурманск
Вот ещё один год прошёл, 2006-й, знаменательный небывалым количеством сходов сёмг у меня в Шонгуе (плюс один на Западной Лице), причём крупных и очень крупных, и приятнейшими купаниями в устье Сестры. Ну, ещё Китай, а у Сашули Франкфурт. Отвратительная политическая физиономия России (травля грузин, убийства Политковской и Литвиненко), успешно пободавшейся напоследок с лукашенковской Белоруссией, в очередной раз оставив Европу без газа.
По возвращении из Хельсинки я целый месяц без выходных, включая новогодние праздники и каникулы, клепал в своём кабинете в ректорате так называемую «инновационную образовательную программу МГТУ» для конкурса вузов, внедряющих инновационные образовательные программы и претендующих на этом основании на денежки из «приоритетного нацпроекта «Образование» (гранты от 200 миллионов до 1 миллиарда рублей).
В прошлом году мы в аналогичном конкурсе не участвовали, не видя никаких шансов. Поддержку тогда получили 17 вузов из 200. В этом году финансирование удвоено, и прошлогодние победители участие в конкурсе не принимают, значит, поддержку получат ещё около 35 вузов. Следовательно, надо попадать в первую полусотню вузов по рейтингу Рособразования, а мы по этому рейтингу где-то в конце второй полусотни. Шансов, таким образом, немного. Но они есть, поскольку победителей будут определять не только (а, может быть, даже и не столько) по рейтингу, а будут, несомненно, всякие политико-географические факторы учитывать.
Ректор поэтому решил в конкурсе участвовать и поручил подготовку программы мне. Я отнёсся к делу серьёзно. Придумал название: «Научное и кадровое обеспечение инновационного развития Евро-Арктического региона России», сформулировал цель, призвал народ эмгэтэушный писать проекты, из которых будет состоять программа. Написали аж 28 штук, в том числе и я один свой по матмоделированию космической погоды в Евро-Арктическом регионе. Из этих 28-ми проектов я и лепил программу, добиваясь от авторов проектов чётких (хотя бы более-менее) формулировок целей, задач, мероприятий по реализации, ожидаемых результатов, требуемого ресурсного обеспечения (на что деньги будут тратиться) по каждому проекту, а потом и по всей программе в целом.
Проекты охватывали практически все области знаний и направлений развития экономики региона, но качество их содержания было в большинстве своём неважным, слабоватым прежде всего в части науки и инноваций, той самой части, за которую я в МГТУ отвечаю. Ну, а что тут поделаешь, что есть – то есть. Каков кадровый потенциал, таковы и проекты. Как мог, я старался их причесать, не допуская хотя бы явных ляпов с точки зрения стилистики и правдоподобия обещаемых результатов.
Большинство авторов в успех затеи не верило и над своими проектами особенно не напрягалось, хотя и следовало послушно моим указаниям. Подготовить программу следовало к 15 января (день доставки в Рособразование). А с 29 декабря по 9 января никто, разумеется, не работал, за малыми исключениями – три человека мне всё же кое-что поделали. Да я, собственно, ни на кого особенно и не рассчитывал, надеясь управиться самостоятельно.
Способности свои я, видимо, всё-таки переоценил и впал в цейтнот с жутким переутомлением от ежедневных многочасовых пялений в компьютер. Правда, свою помощь мне предложили Олег с Ильёй – в упорядочении перечней планируемого к закупке оборудования, программного и методического обеспечения, на что я с радостью согласился.
Но эти помощники мне и учудили, отмочили номер. В пятницу, 12 января, к концу рабочего дня, когда основной текст программы был свёрстан и распечатан, а ректор читал и подписывал каждую страницу, прилагаемые перечни ещё не были готовы. Олег с Ильёй зачем-то попёрлись к Середе – завкафедрой высшей математики и проректору по дистанционному обучению – и чего-то там у него с этими перечнями химичили, заставляя нервничать меня и ректора, который опаздывал на какую-то встречу, а ему надо было и эти перечни подписать.
Наконец, перечни были составлены, утрясены по ценам с бюджетом программы (мы запрашивали 230 млн.руб., обещая добавить 46 млн. своих внебюджетных средств), распечатаны и подписаны ректором. Три экземпляра программы со всеми приложениями (включая 17 писем поддержки от разных организаций) были вложены и запечатаны в три конверта, а эти три в один большой, который был запечатан гербовой печатью, для чего мы не отпускали домой начальниц канцелярии и первого отдела. Получившийся толстый пакет забрал Закондырин – проректор по АХЧ, специально командированный в Москву, чтобы этот пакет доставить в Рособразование, и я перевёл наконец-то дух.
Достал коньяк, расслабился, с Олегом и Ильёй потрепался. Одно моё высказывание Олег записал на бумажке и ехидно потребовал, чтобы я под ним расписался. Высказывание гласило: «Всякому рассуждению есть своё место и время». Я приписал внизу: «Истинно так!» и поставил свою подпись.
Два следующих выходных я посвятил лыжам, на которые не становился с середины ноября, благо погода, наконец, установилась настоящая зимняя: минус 10, снегу достаточно, скольжение отличное. Сашуля в это время в Сестрорецке приводила в порядок батареи в нашей квартире, она уехала в Питер-Калининград 9-го января. А в понедельник, 15 января, явившись на работу и разбирая бумаги у себя на столе, я посмотрел внимательнее на плоды творчества Олега и Ильи, и… ужаснулся: перечень оборудования так и остался неупорядоченным, и из обоих перечней напрочь выпали все позиции нашего проекта, общей стоимостью в три миллиона рублей!
Я грешным делом на Середу подумал, что это он так суммы утрясал. Оказалось – нет, это Олеговы фокусы. Объяснить мне толком он ничего не сумел. Говорил что-то про разное видение нашего проекта им и мною, чем только ещё больше меня разозлил.
- Я тебя не рассуждать о проекте просил, а выполнить элементарные арифметические действия и оформить результаты в виде таблицы, рассуждатель грёбаный! Нашёл место и время рассуждать!
Олег уверял, что он наши позиции объединил с другими, что отчасти было так, но пара миллионов так и исчезла вообще непонятно куда. Ну, ещё и при печати накладка произошла, не тот файл впопыхах распечатали.
Но я и сам отличился, редактируя последнюю версию программы: целый кусок в полстраницы размером ошибочно заменил куском из другого раздела. Ни ректор, читавший и подписывавший каждую страницу, ни Илья, постранично проверявший комплектацию всех экземпляров, ничего не заметили. Дефект обнаружился, когда запечатанный пакет уже в Москву уехал.
В Рособразовании Закондырину сказали, что поступило уже около трёхсот заявок, из которых лишь десятая часть примерно будет удовлетворена.
Ну, ладно. Моё дело – прокукарекать, а там хоть не рассветай.

24 января 2007 г., Мурманск
Получил сегодня такое письмо по электронной почте:

Здравствуйте, namgaladze.
Привет из Ладушкина. Это внук Хромовой Веры Андреевны из 1 кв.
--
С уважением,
 Kovalev

Вера Андреевна работала лаборантом на ионосферной станции с момента её основания. Я ответил:

Спасибо, Дима. Привет всем, кто меня помнит в Ладушкине.

30 января 2007 г., Мурманск
А вот письмо из Петрозаводска (с фотографиями), полученное сегодня:

Уважаемый Александр Андреевич,
пишу наудачу, обнаружив Ваши исторические записки и координаты в Интернете. У меня на старых пленках обнаружились пара фотографий В.Кошелевского, года примерно 1976 (или 75-го) в Суйсари, и некоторых других ребят из ЛГУ в Юме (Кемского р-на Карелии) того же года. Это из экспедиции по магнитному меридиану (Суйсарь, Юма, Ловозеро), где я выступал в качестве координатора от ПетрГУ. Думаю, что эти снимки никто из заснятых никогда не видел.
М.б. подскажете, как сейчас найти В.Кошелевского?
С уважением,
Андрей Мезенцев

Я ответил:

Уважаемый Андрей!
Спасибо за письмо и фото. С Володей Кошелевским я уже и не помню, когда виделся в последний раз. Возможно, о нём что-нибудь знают в ЛО ИЗМИРАН Ю.А.Копытенко и О.М.Распопов.
С наилучшими пожеланиями,
А.Намгаладзе

И мне ответ:

Большое спасибо, Александр Андреевич,
попробую там поискать. Рад был познакомиться :), пишите, если что.
Всего наилучшего,
А.Мезенцев

26-го января Сашуля вернулась из Сестрорецка-Калининграда. В Калининграде она нашла Коренькова безобразно толстым, нездоровым. Остальные в норме. Сухонький Женя Кондратьев был у Ирины в гостях, книжку свою подарил – «Физики Кёнигсберга». Сохранились, оказывается, мои старые плёнки, аж с 1956 (!) года, Сашуля их привезла, попробую оцифровать.

12 февраля 2007 г., Мурманск
Путин высказался, наконец-то, откровенно перед лицом Запада в Мюнхене: кто же враг России. Это «однополярный мир», в котором правят США. Сенатор Линси Грэм по этому поводу заметил, что эта «речь Путина сделала для объединения США и Европы, больше, чем все мы за десятилетия» (А.Гольц, «ЕЖ», 12.02.07).
Путину не нравится, что Западу не нравится очередной наезд на посаженных Ходорковского с Лебедевым, который уже иначе как садизмом и назвать-то нельзя. Нечего, мол, нас демократии учить!

15 февраля 2007 г., Мурманск
Илья Артамонов в очередной раз довёл меня до срыва своей необязательностью, и я его говнюком обозвал при Олеге Мартыненко. Придя домой, я устыдился и попросил по телефону прощения у Ильи и Олега, на что Олег мне сказал:
- Я знал, что власть портит человека, но не думал, что так быстро…
А на следующее утро я получил письмо емельное от Ильи, написанное в 4 утра (у него режим жизненный вообще такой):

Здравствуйте, Александр Андреевич,
вот решил написать Вам письмо, так как думаю, что вряд ли решусь когда-либо сказать всё словами.
Так вот, я хотел бы, чтобы Вы знали, что очень многое из того, что я делаю на кафедре, имеет только одну цель - заслужить Ваше одобрение, признание, любовь...
Когда-то у нас были хорошие взаимоотношения (по крайней мере, мне так казалось). Я мог придти к Вам, спросить как у Вас дела, придти с проблемой, пусть даже личной, поделиться радостью. Просто так, без мысли подхалимничать или ещё что. Да и Вы, бывало, спрашивали как у меня дела, интересовались моей жизнью (когда это было последний раз?).
Ведь и аспирантуру то я пошёл по большей части из-за личной привязанности и желания быть Вам полезным, не кафедре, не университету, а именно Вам (разумеется Вы считаете, что армия была основной причиной, ну что ж...).
Именно поэтому меня так ранили Ваши слова о том, что я - дебил и, вообще, не делаю ничего полезного. Раньше я плакал, переживал, старался переделать себя, втиснуться в Ваши рамки представления о хорошем аспиранте.
"Аспирант должен иметь публикации". Пожалуйста, 8! публикаций за 2006 год, Ваша оценка - "фигня", "твой минимальный вклад", "формальный подход". Много ли у Вас аспирантов, которые на 2-ом году обучения имеют столько статей? Да ладно, фиг с ними со статьями.
Александр Андреевич сказал подготовить отчёт по гранту - напряглись - сделали. Конечно, с помощью Олега. Если бы не его поддержка и ободрение и какая-никая вера в меня, вряд ли я пережил бы и 1й год аспирантуры.
Александр Андреевич сказал подготовить тезис - сделал, сказал то - сделал, сказал..... А потом опять "дурачок", "идиот", сегодня вот уже "говнюк"...
Сейчас, конечно, Ваши слова ранят и обижают меня уже меньше. Но представьте, что это значит - регулярно получать негативную оценку от человека, которого любишь и уважаешь.
Конечно, мне никогда не допрыгнуть до Вашего уровня знаний и тем более опыта и возраста, и по сравнению с Вами я всегда ничего не буду знать в физике и моделировании и ещё в много чём. Разве поэтому меня нужно каждый раз мочить за то, что я не знаю того-то или того-то?
Может быть, я действительно совершил ошибку, когда поступил к Вам в аспирантуру. Может быть, я никогда и не защищу эту ... диссертацию, особенно без Вашей поддержки и веры в меня. Неужели я такой плохой, как Вы мне постоянно говорите?
Простите, я не хотел предъявлять претензии и обвинения, я всего лишь прошу помощи и поддержки. Аспирантура скоро закончится, и единственное, что мне хотелось бы сохранить - это личные и хорошие отношения с Вами, если это вообще возможно.
Вряд ли это письмо что-то изменит, Вы, наверное, посмеётесь в очередной раз. Ну что ж, буду рад и этому. Но если есть хотя бы маленький шанс вернуть теплоту тех ранних отношений, то я хотел бы это сделать. Но без Вашего ответа, без Вашего движения навстречу вряд ли я смогу что-то сделать один. Хотя я буду пытаться.....
С надеждой,
Ваш Илья.

Я ответил ему:

Дорогой Илья!
Твоё письмо меня очень тронуло. По-моему, я тебе говорил уже как-то, что моя неприличная ругань в твой адрес свидетельствует а) о моей невоспитанности и невыдержанности и б) о моём к тебе неравнодушии. Не стал бы я так из себя выходить, если бы мне на тебя наплевать было. За грубость моих высказываний ещё раз прошу меня простить. К моему глубокому сожалению, я на похвалу скуп, а на ругань скор.
Помогать тебе я никогда не отказывался и не отказываюсь. Сам знаешь, что я люблю больше всего - отвечать на вопросы и этими ответами помогать. Но и тебе самому ведь следовало бы на мои замечания как-то реагировать - на лекции для аспирантов, к примеру, приходить...
Так что - не переживай. Грех ведь один только и есть смертный - уныние. Повторяю, ты мне не безразличен, и мне хочется, чтобы у тебя всё получилось.
И надеюсь - получится.
Твой ААН

27 февраля 2007 г., Пулково
Лечу в Калининград на защиту Иры Захаренковой, аспирантки Лаговского и Шагимуратова. Я у неё официальный оппонент на пару с Веней Захаровым, а головная организация – ПГИ, отзыв Роман писал по поручению Терещенко.
Прямых рейсов Мурманск-Калининград теперь нет, лечу через Питер, обратно через Москву. Из Мурманска вылетел в сегодня в 8.40, в Питер прилетел в 10.15, а в Калининград вылет в 16.20. Можно было смотаться в город погулять, а можно и здесь в Пулково остаться – почитать или даже пописать, чем я и занялся, тем более, что сижу удобно – перед окном, без соседей, светло, тепло и мухи не кусают.
С собой есть бутерброды с горбушей и солёные крендельки плюс минвода «Ессентуки №4» в пластиковой пол-литровой бутылке. Ну, и пиво, наверняка, купить можно будет, хоть и не задёшево, да при моей-то теперешней зарплате и покрепче можно что угодно взять. Вот только привычка госбюджетника осталась – не тратить деньги на то, что можно купить в разы дешевле, если для этого достаточно просто потерпеть какое-то время.
Отвык я ручкой-то писать, всё на компьютере набираю. И это ведь придётся набирать, да уж ладно, попишу.
С Ирой Захаренковой я познакомился в прошлом году в Вене, куда её Шагимуратов привёз, и где вокруг неё старый Олег Молчанов увивался. Шагимуратов Иру очень хвалил за усердность, дисциплинированность и толковость. Диссертация её посвящена ионосферным предвестникам землетрясений – теме заманчивой и спекулятивной, где преобладают фантазии исследователей, мало доступные экспериментальным и теоретическим проверкам.
Мне Ирина работа понравилась тем, что использовались данные сети приёмников навигационных спутников системы GPS по полному электронному содержанию (ТЕС – Total Electron Content), полученные с достаточно высоким пространственным разрешением. Был обнаружен рост ТЕС над околоэпицентральной областью за 2-4 дня перед землетрясением. Этот экспериментальный факт и явился главным Ириным достижением, её с коллегами открытием, если угодно.
Физическая интерпретация этого факта в диссертации, однако, напрочь отсутствовала. Ира ограничилась ссылкой на работу Сорокина и Чмырёва (Виталика, того самого), в которой предполагалось появление сейсмогенного электрического поля накануне землетрясений. Каким должно быть это поле, чтобы вызвать обнаруженный Ирой эффект в ТЕС, в её работе даже не обсуждалось.
Мне это показалось странным, ибо в кирхе ей было с кем обсудить любые механизмы ионосферных возмущений, а тем более связанные с электрическим полем – Кореньков, Клименко… Но, видимо, борьба между ними и Шагимуратовым (между 2-м и 3-м этажами кирхи) не позволяла им вести какие-либо научные дискуссии.
Зато у меня прочтение Ириной работы стимулировало написание собственной небольшой статьи для нашей университетской научно-технической конференции: «О возможных физических механизмах формирования ионосферных предвестников землетрясений», где я изложил свои представления о возможных причинах наблюдавшихся увеличений ТЕС.
Захотелось даже сразу промоделировать эффекты электрического поля, и по возвращении постараюсь Олега Мартыненко уговорить этим заняться с кем-либо из молодых – Артамоновым или Золотовым, например. Свою статью я послал Ире, она обратилась к модельерам 3-го этажа кирхи с предложением проверить мои рассуждения на модели, но натолкнулась на скепсис, а мне написала: «Когда я донесла эту мысль до ИЗМИРАНа, 3й этаж встретил ее довольно прохладно и скептически. Вчера после Вашего звонка было своеобразное "дежа вю" - скепсиса отнюдь не убавилось. Будем прорываться!».

А Сашуля завтра, то есть 1 марта, уезжает в Питер-Сестрорецк, чтобы навещать в больнице тётю Тамару, которая попала туда с подозрениями на воспаление лёгких и на микроинсульт.

739

М а р т 2 0 0 7 г.

2 марта 2007 г., Калининград, Фрунзе, 30-13
Воспаление лёгких, к счастью, не подтвердилось – бронхит, а вот микроинсульт – увы, да. Вчера Сашуля приехала в Сестрорецк, навестила тётю Тамару в больнице, у неё затруднения (небольшие) с речью и письмом.
В Калининграде температура +3 - +5 градусов, сыро. Ледовая обстановка на заливах непонятная, до сих пор не смог связаться с Кондратьевым, чтобы у него её выяснить. На улицах рыбаков не видать. Со слов Ирининого (моей дочки) сослуживца две недели назад в Мамоново лёд был толщиной сантиметров сорок, но корюшки не было.
В городе много чего понастроено и строится, но всё – кич а ля Лужков. Трамвайные линии убирают, но движение всё равно дикое, как в Китае. Местным водилам через зебру на красный ничего не стоит рвануть. Ирина (дочь) машину собирается покупать (да ещё в долг), я ей советую что-нибудь попроще и подешевле для начала взять, чтобы не жалко бить было, а ей покрасившее хочется.
Квартиру свою бывшую я нашёл на 80% обновлённой. Из нашей старой мебели одно пианино осталось, да столик придиванный.
Внуки симпатичные, особенно Михаил. Алёша всё ещё гадкий утёнок пока, хотя обувь уже моего размера носит.
Михаил веб-дизайном увлечён, защита диплома и работа по специальности на «Факеле» его как-то не волнуют. Предлагаю ему свой сайт структурировать за денежку, а сам боюсь – пусть-ка лучше университет сначала закончит.
В кирхе я в среду (28-го февраля) полдня с Шагимуратовым и Ирой Захаренковой тезисы доклада на симпозиуме IAGA в Перудже сочинял про физическую интерпретацию обнаруженных ими предвестников землетрясений, потом с Федей Бессарабом и Кореньковым общался, а вчера с Клименками – старшим (Володей) и младшим (сыном его, Максимом). Максим про свою диссертацию рассказывал. Я ему сделал пару замечаний, но в целом похвалил и обещал поддержку, если потребуется, при защите.
Вчера же в Интернете появился перечень вузов – победителей конкурса инновационных образовательных программ. Нас в нём нет, невзирая на то, что с нас откат слупили – 150 000 рублей за публикацию статью в журнале «Экономика и образование сегодня» о нас как инновационном вузе России. Правда, в перечне всего 40 вузов вместо первоначально объявленных 50, но это уже детали. А Калининградский РГУ имени Канта в этом перечне есть. Окончательный список победителей будет утверждён 9 марта.

4 марта 2007 г., Ту-154, Калининград-Москва
Защитилась Ира Захаренкова блестяще (за – 15, против – 0). У неё не только работа хорошая, но и речь прекрасная, и сама симпатичная. Она свой доклад как арию оперную пропела, и на замечания в отзывах очень чётко отвечала. Любо-дорого на неё было смотреть.
А сколько старых знакомых я на защите повстречал!
Толя Лаговский, Валера Пахотин, жена его – это ведь всё ладушкинские ещё наши соседи по измирановскому дому помимо Шагимуратова и Коренькова; Серёжа Лебле, Миша Никитин, Гречишкин, Игорь Ермоленко, Миша Савченко, Лёша Иванов, Веня Захаров, Кшевецкий!
А на следующий день мы с Серёжей днём у Кондратьева были, а вечером у Кореньковых. Кондратьев сморщился весь, в сухонького малюсенького старичка превратился, а Кореньков с Лаговским, наоборот, безобразно растолстели, да и Клименко не намного от них отстал. Лучше всех Cерёжа выглядит. Не пьёт совсем, а говорить может безостановочно. Оптимистичен и весел.
На лёд я так и не выходил, а Таранов (со слов Кондратьева) с залива Калининградского на днях еле выбрался, настолько лёд там плох уже.

В Калининграде по телефонной цепочке (Лена – Лидия Анатольевна – Сашуля – Ирина – я) новости из Франкфурта поступили: Митя с Леной подрались. Кто кого побил – осталось непонятным. Потом якобы помирились, но Лену Герд в Ветцлар увёз.

6 марта 2007 г., Мурманск
Эх, чуть было доброе дело не сделал! Уже собрался отправлять свою подпись в Интернете в поддержку Ходорковского и Лебедева, да остановился – ну что же я буду Ершова подставлять, мало у него проблем, что ли?
 
7 марта 2007 г., Мурманск
Клименки вчера письмо прислали с результатами моделирования ионосферных предвестников землетрясений в постановке задачи, которую я предложил во время встречи с ними в Калининграде. Результаты интересные. Ребята – молодцы, оперативно сработали! Мои-то не шевелятся, раздумывают – что и как считать, а калининградцы уже посчитали. Предлагают совместную работу написать. Я им ответил: – С удовольствием.
Вот, не зря в Калининград ездил – идею подкинул, и её реализация уже пошла.

Письмо Серёжи Лебле от 7 марта 2007 г.

Privet, Sasha,
peresylaju pismo Opekunova, na vsiakij sluchaj - dva - ibo s dvuh adresov.
Pojavilas informacija o nashej s Doktorovym knige

Privet Sashule i samye serdechnye pozdravlenija s velikim prazdnikom 8 marta, pishi hot izredka, zdorovo chto povidalis.
Rassmatrivali foto!
Sergey

Письмо Володи Опекунова Серёже Лебле от 30 сентября 2006 г.

30.09.06
 г. Минск
Уважаемый Сергей Борисович!
Поздравляю вас с днем учителя, желаю крепкого здоровья, семейного благополучия и творческих успехов. Прилагаю к поздравлению копии своих писем в Германию и брату в Калининград. Из них можно узнать о нашей жизни. Это письмо отправит сын Саша с большого компьютера, а я пока пытаюсь наладить работу какой-нибудь почтовой программы, тогда смогу по-тихоньку, чтобы не заблокировать ваш почтовый ящик, высылать вам фотографии. По возможности, вышлите ваши фотографии. Нам все это очень интересно.
Ваш ученик Володя Опекунов

Письмо Володи Опекунова Василию и Вене от 17 сентября 2006 г.

17.09.06
Минск
 Василий, привет!
 Спасибо за письмо. Пишу ответное для тебя и для Вени. Сегодня воскресенье, я встал в 6 утра, и пока все спят, пишу. А потом надо отремонтировать цилиндр сцепления и ехать на дачу копать картошку. Вчера ездил один, перебрал уже выкопанную и скосил всю траву. Поздней осенью по дачам будет ходить комиссия и смотреть состояние участков. Кто не держит землю в порядке, будут отбирать. В соседнем обществе типографских работников прошлый год уже заставили многих владельцев продать свои участки. Приказ Президента – земля не должна пустовать и тем более заражать сорняками другие участки. Я поддерживаю.
 Твое письмо меня порадовало и вдохновило. Я рад, что Веня сподвинулся на великое дело. Можно считать, что мой вариант его книги будет просто импульсом к его собственному представлению о том, какой должна быть книга. Проблема в том, что работая журналистом, Веня вынужден был писать очень серьезно. Зубоскальство в журналистике не допускалось, поэтому трудно будет при названии «Бичи из УЭЛа» писать о серьезном. Но такое противоречие все же преодолимо. Люди смеются над многими серьезными вещами, например, над разводом или даже смертью. Диалог из американского фильма. – Ты чего такой грустный? – Папа с мамой разводятся. – Не печалься. Все когда-нибудь разводятся. Далее престарелый папа подходит к сыну (Мэл Гибсон) – сынок, я хочу познакомить тебя со своей женой. Я познакомился с ней в массажном салоне в Алжире. Очень любит икру, она думает, что это – соленые конфеты. Не одолжишь ли ты мне тысяч десять?
 По поводу награждений Вени я вспомнил реплики нашей немецкой хозяйки Наташи, что я похож на колхозника, а Саша – на настоящего немца. Чему он был рад. Гончаров в Обломове создал русский тип, а рядом поставил немца, для сравнения. Так вот, я бы на месте немцев создал премию под названием «Русскому, приближающемуся в своих качествах к идеальному немцу» и наградил этой премией тебя и Веню. Как-то промелькнуло сообщение, что немцы Горбачеву за развал союза присвоили звание «Лучший немец всех времен и народов». Всем понятно, что это благодарность за услугу. А в случае моего предложения были бы отмечены просто личные и человеческие качества людей. От этого немецкая казна не обеднеет. Сейчас мне надо всеми силами желать, чтобы Венина книга получилась. Я буду радоваться не только за успех брата, но и за возможность пойти по его следам, как это было в морях. Я уже благодарен Вене за помощь в печати своего романа, а тут может возникнуть ситуация, что кто-то будет разбираться, кто и чего написал. Поневоле обратят внимание и на меня. В любом случае, даже если это не произойдет, сделать книгу о жизни в Калининграде – очень достойное дело.
 Поздравляю Наташу с юбилеем, желаю крепкого здоровья, творческих успехов и радости от мужа, детей и внуков.
 Василий, о просьбе Кондратьева думаю каждый день. Как разберусь с дачными делами, у меня освободятся выходные дни. Жаль только, что время летит, все мы катастрофически стареем, боюсь, не утратить бы способность писать и мыслить. Но Венин возраст и его физическое и моральное состояние меня вдохновляют. Хочется думать, что время еще есть. Сообщение для Вени: звонил Вадим из Киева, собирается на следующей неделе приехать в Минск. Интересно послушать его рассказы о событиях на Украине. Вадим ушел с завода и работает в Академии Наук. Видимо, удалось применить диплом доктора наук. Недавно в Гомеле наши молодые сотрудники по моей просьбе почистили мне ноутбук и переустановили Миллениум. Почтовая программа еще не установлена. Попрошу Сашу, чтобы он отправил это письмо с большого компьютера. Здоровья вам и успехов. Володя

Письмо Володи Опекунова Василию и Вене от 30 сентября 2006 г.

30.09.2006
г.Минск
 Здравствуй, Веня!
 Нахожусь на больничном листе, видимо, какая-то форма гриппа. Переболели дети и Рая, а теперь и я. Инкубационный период после заражения около 10 дней. В четверг помучился на работе, а после обеда отпросился домой. Вызвал врача на дом. Температуру даже не измеряли, выдали больничный лист до вторника, благодаря чему у меня появилось время для писем.
 Расскажу о встрече с Вадимом.
 У нас он был проездом в Гродно 21 сентября. Утром зашел к нам с киевского поезда в 6 утра, потом сходил на кафедру стройматериалов в политех, где защищал докторскую диссертацию, напомнил о себе, и на завод стройматериалов по производству пенобетона. Через год директор завода Гончарик собирается уходить, и у Вадима возникло желание занять его должность. Когда-то он был директором объединения и считает, что вполне справится с весьма непростыми обязанностями. По пенобетону, специалистом по которому Вадим является, он говорил мне прошлые годы, что Белоруссия занимает первое место в странах СНГ по его производству. К сожалению для Вадима Белоруссия первая из этих стран и выходит из производства этого материала в пользу полимерных пеноматериалов. Которые в отличие от пенобетона не обладают хрупкостью и более технологичны, допускают деформации и во многих других случаях более удобны в строительстве. Но ведущие специалисты Белоруссии по пенобетону скептически отнеслись к его желанию, говорили о его украинском гражданстве. Я думаю, что дело не только в гражданстве. На должность директора всегда имеются желающие, и никто не потребует, чтобы они были специалистами. Гораздо важнее лавировать между налоговой инспекцией и прокуратурой и во время этого лавирования уметь кое-что урвать не только для себя, но и своих покровителей. Вадим же органически не может работать в таких условиях, так как принципиально все делает по правилам, а не по понятиям. Обидно для него и то, что дело его жизни, технология пенобетона оказалась тупиковым направлением. Он опять говорил о том, что ему не повезло в жизни, именно в то время, когда он не поступил в Ленинградский электротехнический институт. Был бы он электрофизиком, все было бы по-другому. Как будто он не знает, что физики переживают еще более сильный кризис. Сейчас в почете банковские служащие, которых в наше время и за людей не считали, и они стыдились своей профессии.
 Работает он ведущим специалистом по теплоизоляционным материалам в Институте тепломассобмена Академии наук, говорит, что зарплата там такая, что еле хватает на жизнь, но, правда, и результатов никто не требует, а сотрудникам позволяют где-то прирабатывать. Поступают заказы на докторские диссертации от богатых людей, которые хотят в визитке иметь указание о своей учености. Еще недавно за докторские диссертации давали по 5000 долларов, то сейчас обещают по 50 000. Видимо благосостояние таких людей растет. В семейной жизни у Вадима изменений нет. Его сын Виталий учится в украинско-американском университете на экономиста. Учеба организована по американским стандартам. Сначала принимают всех без экзаменов, а после первого триместра зачисляют в настоящие студенты или выгоняют. В Университете 2000 студентов и расположен он в здании бывшего Императорского российского университета имени какого-то святого, закрытого при советской власти. Это здание отремонтировано на деньги украинского представительства НАТО, оно же и занимает часть помещений. Часть лекций читается на английском языке, который Виталий, благодаря своей матери, по словам Вадима, знает очень хорошо, так как мать с грудного возраста говорила с ним по-английски. И вообще, Виталик до семилетнего возраста думал, что он – американец. А жена Вадима, в отличие от него самого, думает, что американцы – наши лучшие друзья и самая достойная нация на свете, в то время, как все остальные народы еще пребывают в первобытной дикости, включая и самого Вадима. Все это он рассказывает с гордостью за сына и с печалью за себя, Россию и Украину, которую Европа в ближайшее время превратит в свалку. Я согласен с ним, но мне кажется, что хуже уже не будет. Один мой знакомый уже давно выехал из украинского города Желтые воды, после того как в нем стали производить по два миллиона тонн серной кислоты в год. Перед выездом он успел на вокзале прочитать радостный лозунг: «Получай, Родина, второй миллион тонн серной кислоты». Слово «экология» тогда было знакомо только специалистам. И я думал, что оно является чисто пропагандистским, подобно «энтузиазму масс». Состояние окружающей среды особенно хорошо было заметно по свалкам мусора вдоль железной дороги внутри Москвы. Так что беспокоиться о том, что Украина будет хуже, я бы не стал.
 У матери Вадим собирался пробыть неделю, до тех пор «пока мы с ней не поругаемся», и в четверг в 18 часов был у меня. Я лежал на диване больной, но мы с ним выпили три раза по полрюмки водки. Я вышел на крыльцо, и мы попрощались. Мне его очень жаль.
Писать докторские диссертации «придуркам из Верховной Рады» в его теперешнем состоянии его не заставишь под дулом автомата, он слишком высоко ценит звание доктора наук, с которым связывает наличие определенного интеллекта и гигантского самоотверженного труда. И ставить себя рядом с самозванцами он не будет. Для Василия сообщаю, что наш Президент на желание чиновников получить ученую степень громогласно заявил, что будет самым строжайшим образом наказывать негодяев, которые используют свой административный ресурс в таких целях. Говорят, что в управлении дороги все начальники сразу же после таких слов поснимали таблички, что они кандидаты наук. Сам он ни в какие академики не лезет и даже о правительственных наградах ничего не говорят. Думаю, что он себя и не награждает. Другое дело, что когда Вадим сломается от нищеты, его уже никто не будет просить об этом. Подобная ситуация отражена в пьесе Н.Островского «Пучина». В старом фильме по этой пьесе мелкий чиновник в исполнении Вячеслава Тихонова сидит перед своей матерью, и она говорит ему: «Прости меня, сынок, старую, что я тебе такие вещи говорю, но бери ты взятки». На что сынок,плача, отвечает: «Брал бы, мама, но не дают. Ведь столоначальник как взятки вымогает, ногами стучит, криком кричит, посетитель так и тянется в карман, а ведь я ни ногами стучать, ни кричать не могу». Душевное состояние Вадима отражено в его книге в 100 страниц под названием «Наши любимые страсти». Это публицистика под псевдонимом Эрфиндер Котов. Я начал было ее читать, но она наводит такую тоску, что в моем болезненном состоянии ее лучше не читать. Вот наберусь здоровья, тогда и прочитаю. Так что я сейчас со всех сторон обложен писателями. Меня это радует, так как создается писательская среда. По этому поводу мой преподаватель по теоретической физике Сергей Борисович Лебле говорил, что физиков должно быть много, чтобы среди них мог выделиться наиболее талантливый. В шутку он говорил, что надо готовить пушку для стрельбы по воробьям. Какая-либо из картечей попадет в воробья.
 В день приезда Вадима мы вызвонили по мобильнику Олега, и он забрал брата прямо от нас. Я их покормил и проводил от дома. Им виднее, какие у них отношения, но я бы не стал вызывать родного брата из Гродно за 300 километров. Я рад, что ты догадался ехать в Гродно на маршрутке, это сильно сохранило мои силы и позволило в соответствии с русской традицией отметить посещение могилы Виктора. Если бы я вел машину, такого бы удовлетворения не было. Лишний раз порадовался твоей мудрости.
 Прошлое твое письмо меня порадовало. Теперь у тебя есть большое дело с хорошей перспективой. Дай Бог тебе сил исполнить задуманное. Твои фотографии из Антарктиды я показывал на работе в обеденный перерыв, при этом заметил, что фотографии делала профессиональный фотограф, чтобы не присваивать тебе авторства. Одна молодая женщина, которая читала мой роман и нашла его весьма интересным, попросила меня рассказать побольше о тебе, как бы в продолжение романа. Свой интерес она объяснила тем, что надо кем-то увлекаться, а кругом такие неинтересные люди. Она умница и переполнена романтикой, из таких и возникают фанатки. Я нарушил твой запрет и дал ей почитать твою книгу, как бы в предварительном порядке. Немного рассказал о твоем желании все переделать. Пусть удовлетворит свой интерес. Второй экземпляр надо было показать Августиновичу. Он стал возмущаться тем, что на луч прожектора маяка не была пущена дымка, о чем я писал в техзадании, автора надо было указать на луче, иллюстрации уменьшены сильнее, чем планировалось, нашел еще много других недостатков, но это не уменьшило моей радости при виде новой книги. Августинович сейчас читает книгу, при следующей нашей встрече я ее заберу. Августинович рад, что его сын, который еле тянет по математике и по физике, с удовольствием пошел в школу с художественно-архитектурным уклоном, где в классах по 10 учеников, а занятия по композиции ведутся индивидуально. Ребенок приносит домой оценки в 9 и 10 баллов, а учителя им не могут нахвалиться. А в обычной школе он был на грани отчаяния. Видимо, ему там и место, когда и отец и мать художники, не надо требовать от человека успехов в математике. Таким людям достаточно и художественного таланта. Слава занимался с ним целый год, готовил к конкурсу. Августиновичу хотелось, чтобы его сын стал инженером, как все люди, но, видимо, не судьба. От судьбы не уйдешь, так что пришлось смириться с тем, что и его сын станет художником. А я надеюсь, что у ребенка от двоих родителей талант может усилиться. Я собрал дома все старые водорастворимые краски, все, что накопилось за долгую жизнь, собираюсь подарить их сыну Августиновича. Слава не возражает, такие краски не стареют.
 Веня, я отправляю это письмо на Василия Слежкина. Мне хочется, чтобы он был в курсе наших дел. Из уважения к Василию и в расчете на оперативность, которая может понадобиться в жизни. Чтобы не ходить специально за моими письмами, я предлагаю тебе оставить у Василия несколько конвертов с твоими адресами, в которые Василий может вложить распечатку письма и по дороге на работу бросить письмо в любой почтовый ящик. Для кого-то такое дело будет непосильной обузой, но Василий ведет сразу так много всяких дел, что пересылку писем произведет без всяких усилий, подобно тому, что если в семье девять детей, то прокормить десятого не будет никакой проблемы, его никто и не заметит.
 В отличие от Вадима я веду открытый образ жизни, и никаких секретов у меня нет. Могут быть проблемы только в отношения описания событий жизни других людей, но я стараюсь писать корректно. Как-то мне звонил взволнованный Кузнецов, автор романа «Записки эротомана» и рассказал, что в Интернете против него идет целая волна негодования, авторам материалов о нем известны многие подробности его личной жизни и они несут его по всем кочкам. Предупреждал меня, что Интернет просматривается спецслужбами и специальными программами контроля, хоть этого не достаточно, чтобы бороться с терроризмом и всяким экстремизмом.
 Еще одно сообщение для Василия. В Гомеле нам рассказали, что арестованы семь преподавателей университета транспорта, которые попались на взятках от студентов. Студенты вкладывали в зачетку по 10 долларов. Вадим по этому поводу сказал, что в Киеве этот этап давно пройден, как только преподаватель получает зачетку с 10 долларами, он тут же вызывает милицию. А за зачет или экзамен меньше 100 долларов уже никто не берет, просто изменилась процедура передачи, она усложнилась, возникли дополнительные степени защиты.
 Прилагаю к этому письму и письмо в Германию нашей немецкой хозяйке Наташе Зиберт. Из него можно прочитать о некоторых событиях в нашей жизни. Письмо надо было написать давно, но я только сегодня собрался это сделать.
 Успехов тебе и крепкого здоровья. Володя

Письмо Володи Опекунова Ане от 30 сентября 2006 г.

30.09.06
г. Минск
 Дорогие Аня, Толя, Люба, Гриша и Лев Соломонович!
 Недавно увидел по российскому каналу сюжет о взрыве, как мне показалось в вашем городе. Комментатор сказал, что теракт исключен, это, по всей видимости, криминальные разборки. Но как говорится, от этого нам не легче. Прекратились и репортажи из Ливана, так что я так и не узнал, в каком состоянии дела на Ближнем Востоке. Не получал я давно сообщений и от своего сына Илюши, который собирался с семьей на годичную учебу в Иерусалимский университет. По возможности расскажите мне об обстановке у вас и о ваших делах, в том числе и личных. О нашей жизни вы сможете прочитать в моих письмах брату и в Германию, Сашиной кормилице. Я был зажат командировками и делами на даче, которые приходят во все большее запущение. А тут еще и старый «Москвич» забарахлил. Состарился вместе со мной. Как чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко. Весной мне сосед предлагал свой «Москвич» на ходу за 50 долларов, но я пожалел денег, а за лето сам потратил на ремонт больше 100 долларов. Сейчас нахожусь в связи с какой-то формой гриппа на больничном листе, но собираюсь в воскресенье съездить на дачу. Лишь бы никто из сослуживцев не увидел. Как-то зимой на подледной рыбалке проверили рыбаков. Оказалось, что большинство из них находились в гриппозном состоянии и с высокой температурой, но лежать в кровати у них не было сил, и они поехали на рыбалку. А поездка на дачу, как мне кажется, меньшее нарушение больничного режима, чем рыбалка. Недавно ходил в Гомеле в библиотеку, искал материал о питерском математике Григории Перельмане, который отказался от премии в миллион долларов за доказательство одной из теорем Пуанкаре. Я был в недоумении. Я бы не отказался, лишняя копейка в семье всегда пригодится. А тут целый миллион. Какой-то очень умный человек, даже заумный, то есть слишком умный. Но материала о Григории так и не нашел, видимо еще никто о нем не написал. А как себя чувствует Гриша Каплан? Нет ли идей на миллион долларов? Если сейчас нет, то они должны появиться через некоторое время. Я на это надеюсь и буду рад услышать об этом. Успехов вам и крепкого здоровья. Володя Опекунов

Письмо Володи Опекунова Илье от 30 сентября 2006 г.

30.09.06
г.Минск
 Илюша, привет!
 Поздравляю тебя с днем учителя, желаю крепкого здоровья, семейного благополучия и творческих успехов. Прилагаю копии писем Вене и в Германию с описанием событий нашей жизни. Жду сообщений от тебя. Письмо отправит Саша с большого компьютера, наши сотрудники почистили мне ноутбук, но до установки привычной почтовой программы дело еще не дошло. Все время думаю о тебе в связи с событиями в Ливане. Сообщи о себе, об Ире и Леве. Мне все это очень важно. Недавно прочитал рассказ Веллера о жизни в ленинградских коммуналках, о том, как один дед расстрелял из ружья компанию фарцовщика. Ярко, сильно, драматично и смешно. Так могут писать только евреи, каждый из которых, по словам кинодраматурга Габриловича, автора сценария «Человек с ружьем», является потенциальным русским писателем. Интересно, пишут ли так в Израиле, или это свойственно только русским евреям? На фильме Габриловича построен анекдот: муж застает в своей постели любовника жены. Жена говорит: не бей его, он Ленина видел. Сейчас этот анекдот никому не понятен. На работе у Андрея кто-то из программистов на доске объявлений приколол вырезку из юмористической газеты, сейчас их, слава Богу, много, со следующим анекдотом. На международном форуме представитель Израиля говорит: когда Моисей вышел на берег Иордана, он снял с себя одежды и погрузился в его священные воды. Когда же он вышел из них, его одежды не оказалось на месте, ее украли арабы.
 Это наглая ложь, - отвечает один из арабских представителей, - арабов там не было. – Вот с этого я и хотел бы начать свою речь – говорит представитель Израиля.
 Из-за командировок и в связи с тем, что наши телеканалы резко сократили материалы о событиях вокруг Ливана, я так и не смог проследить, отпустили ли палестинцы захваченных военнослужащих, у одного из них фамилия Галан, известная мне по названию улицы во Львове и в Самборе. Если сможешь, сообщи мне об этом.
 История повторяется, первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса, как говорил Ф.Энгельс в работе «18 брюмера Луи Наполеона». Грузины захватили не двоих, а шестерых российских офицеров и сейчас судят их за шпионаж. Обстановка накаляется. Жириновский уже предлагает бомбить грузинские базы. Могу предположить, что это будут делать абхазы на российских самолетах. Зачем это грузинам, не понятно, в НАТО их и без этого примут. Другое дело, если внутреннее напряжение в Грузии настолько велико, что без войны уже не обойтись. Перед русско-японской войной и наступающей революцией России требовалась небольшая победоносная война, которая обернулась большим поражением и только ускорила революцию. Боюсь, что грузины идут по неверному пути, в отличие от Израиля. Еще раз прошу, сообщи о себе. Может быть, твое письмо уже находится на моем сервере. Буду рад его получить с Сашиной помощью.
 Успехов вам Владимир Опекунов

Письмо Володи Опекунова Наташе Зиберт от 30 сентября 2006 г.

30.09.06
г. Минск
 Здравствуйте, дорогие Наташа, Кристина, Карл и бабушка!
 Первым делом еще раз вам спасибо за прием, встречу и поддержку в наших делах. Без тебя, Наташа, мы бы вернулись домой без машины и других приключений. Но и в этом случае поездка в Германию запомнилась бы нам на всю оставшуюся жизнь. Я вспоминал нашу советскую идеологию и обещания к 1980 году построить коммунизм, в котором каждый человек получит по потребности, а работать будет по возможности. При этом, видимо, предполагалось, что жилье будет по 12 кв. метров на человека, а транспорт будет только общественным. В этом смысле теперешняя Германия далеко шагнула за пределы мечты о коммунизме. Карлу, наверное, такие рассуждения будут не понятны, так как во всем мире коммунизм понимался как жизнь в казарме, его так и называли «казарменный коммунизм». Но это общее впечатление, в деталях же воспринимается необычайная красота природы и виды городов. Мне нравится, когда сохраняется старинная архитектура, древние замки и здания. И я очень рад, что мне удалось увидеть открытие ярмарки. Это настоящий немецкий праздник, в котором каждый может принять участие. Костюмы участников великолепны, а люди, которые участвовали в шествии, были очень рады своей роли. Художественной фантазии людей не было предела. История Германии, сценки жизни американского дикого Запада, и все это с юмором, понятным и для меня. Так что, Наташа, спасибо тебе и за этот праздник. Я благодарен тебе за то, что у тебя хватило сил и выдержки активно ввести нас в эти события.
 Мы собирались с Сашей съездить в Мозырь, но твоя мать предложила нам не спешить и захватить вещи с собой в Калинковичи в командировку. Саша проводил меня на поезд, а один молодой сотрудник помог донести их до вагона. Мать не стала дожидаться, когда я приеду к ней, а взяла такси и подъехала прямо к нашему вагону-лаборатории. Я передал ей вещи и деньги. Она была возбуждена ожиданием передачи, хотя, как говорила, ничего неожиданного в ней нет. Похожа она на драматическую актрису на пенсии, я был знаком с такой женщиной, это была мать моего редактора. Такие женщины любят читать стихи и произносить монологи. Я ей рассказал, что картонная коробка вскрывалась на таможне, собаковод подсовывал в нее морду своей собаки, но собака ничего интересного там не унюхала. Собаковод сразу стал давать Саше советы по уходу за машиной, сказал, что у него такой же «Опель», и он им очень доволен.
 Саша производил все действия на таможне сам, оформлял документы, платил за услуги и таможенный сбор, который составил 650 евро. Пусть учится общаться с должностными лицами. Границу мы проходили с 16 до 24 часов, за это время измучились, въехали в Брест и тут же на стоянке около таможенного пункта залегли в машине до 5 утра, а с рассветом, пока дороги были свободны, выехали на Минск. Дорога от Бреста до Минска напоминает немецкие автобаны, гораздо лучше, чем в Польше. И хотя скорость ограничена 120 км в час, я ехал со скоростью 140-160. Во время движения по автобанам освоился, привык, и скорость в 120 км казалось уже невыносимо медленной. Я сейчас жалею о том, что высказал волнение в связи с тем, что не уверен был, справлюсь ли с машиной. И заставил вас с Карлом поволноваться. Все оказалось гораздо проще, чем я думал. После «Москвича», который мне не хочется ругать и позорить, вождение хорошей машины – настоящее удовольствие. Помогла мне и тренировка на «колхозных полях», за что нам надо благодарить Карла, так как это была его идея. И никакой усталости. За Познанью мы устроились на ночлег в 7 часов вечера не потому, что я устал, а просто сознательно решили сделать привал. Машина очень хороша, мы прошли техосмотр, зарегистрировали ее и дали объявление о продаже. С учетом того, что нам она обошлась в 3650 евро, Саша назначил цену в 5000 долларов, потом снизили цену до 4700 долларов, но и на эту цену покупателей нет. Подобные машины на наших рынках продаются гораздо дешевле.Система работает таким образом, что битые машины скупаются очень дешево, потом их ремонтируют и выставляют на рынок. Машиной занимаются дети, я в это дело не вмешиваюсь, но если продать ее не получится, я буду даже рад, хотя сейчас нам нужны деньги. Рая стоит в очереди на кооперативную квартиру, которая при теперешних ценах обойдется нам очень дорого.
 Мы с удовольствием рассматриваем привезенные из Германии фотографии, я носил флэшку с фотографиями на работу, и наши сотрудники с большим интересом их посмотрели. Наши женщины заметили, что ты действительно похожа на немку, и по твоей картине в африканском стиле отметили твои художественные способности. Обнаружилось, что нет фотографии бабушки. Наташа, по возможности, сделай фотографии Омы и вышли нам. Я рад, что мне удалось с ней пообщаться, и очень жалею, что мало ей рассказал о нашей жизни. Я знаю много слов по-немецки, пусть плохо, коряво, но надо было рассказать ей о нашей жизни. Фотографии из ее альбома я помню, особенно мне интересны фотографии отца Карла с фронта. Я впервые так остро почувствовал, что люди не виноваты в том, что им приходится воевать. А у нас до сих пор не решен вопрос, что делать с немецкими захоронениями. Много лет нам внушали ненависть к немцам, как к врагам, поэтому ветераны войны против того, чтобы немецкие военные кладбища были приведены в порядок. И в это же время в печати появляются материалы, что Сталин сам планировал войну и собирался напасть на Германию в июле 1941 года. Меня эти темы волнуют как бывшего преподавателя философии. Молодежь об этом не думает, для нее – это дело далекого прошлого. Саша увидел в Германии высокую культуру, чистоту, порядок и благоденствие. Дай-то Бог, чтобы и у нас когда-нибудь все это было. Мне приятно и то, что ты, Наташа, отнеслась к нему как к родному сыну, он был достаточно обласкан и получил сполна твое внимание.
 Все дни по возвращении проходили в такой суете, что я не мог собраться написать вам письмо. Приезжаю из командировок, и сразу надо ехать на дачу. А тут еще и «Москвич» начал капризничать, как будто просится в отставку или испытывает ревность к «Опелю». Сначала заклинило термостат, кипела жидкость в двигателе, потом отказал главный цилиндр сцепления, только его заменил, как лопнула тормозная трубка, заменил трубку, прокачал систему, а задние колеса не тормозят. В понедельник 2 октября надо ехать в Брест, в командировку, собирался заняться «Москвичом» в выходные дни, но резко слег на больничный. У нас в семье уже все переболели какой-то формой гриппа, дошла очередь и до меня. Пятницу отлежал с высокой температурой, а сегодня в субботу стало получше, так что нашел в себе силы написать несколько писем, в том числе и вам.
 По возвращении я написал письмо своему другу в Калининград, рассказал о первых впечатлениях о Германии, чтобы не забыть, это же письмо предназначено и для моего брата, так как они в Калининграде общаются. Высылаю вам и это письмо, оно может быть интересным и для вас. Сохраните эти письма, когда-нибудь в старости они могут показаться интересными.
 В остальном наша жизнь вошла в привычную колею. Рая работает так же в психбольнице, я – в метрологии на железной дороге, Андрей – программистом, а Саша пошел на третий курс, продолжает заниматься и каратэ. Конец сентября у нас по погоде был очень теплым и сухим, в лесах много грибов, но выехать за грибами нам еще не удавалось, «Москвич» капризничает, а ехать на «Опеле» - жалко машину, она помыта и пропылесосена, ждет своего покупателя. Надеемся, что дождется.
 Мне понравилось оформление вашего внутреннего дворика. На нашей даче без участия деда и бабы мы не успеваем выполнять все работы, необходимость заставляет сокращать посевные площади, так что придется делать газон. Председатель дачного кооператива ходит осенью с комиссией и заставляет всех приводить участки в порядок. Как немцы, которые на оккупированной территории заставляли людей мести улицы. Придется приспосабливаться к новым условиям. Мне запомнилась ваша дорожка из деревянных строганых дощечек. По такой дорожке можно ходить босиком. У нас участок 8 соток, довольно длинный, можно как у вас сделать поле для гольфа, мечтаю я приобрести и пневматическую винтовку, только боюсь, как бы в нетрезвом состоянии не попасть, куда не следует. У меня хватило осторожности не попросить Карла пострелять из его оружия. В университете я полгода занимался стрельбой, а когда оказался в армии, то на фоне солдат, которые за всю службу только два раза участвовали в стрельбах, был отличным стрелком. Если получится, на следующий год во время отпуска я и займусь оформлением участка. У Саши сохраняется видеоролик моей игры в гольф, как я не могу попасть по мячу. Есть и фотография меня в усталом расслабленном и нетрезвом виде. Я хотел ее уничтожить, но все, кто смотрел этот ролик и фотографию заметили, что они самые интересные. Так что, пусть остаются. На этом желаем вам крепкого здоровья и успехов. Как налажу работу почтовой программы, вышлю вам фотографии Антарктиды, в которой побывал мой брат. В августе он был у нас в гостях, к этому времени я издал его книгу в количестве 5 экземпляров, но брат будет ее переделывать. А на днях у нас проездом к матери в Гродно был мой племянник из Киева, подарил мне свою небольшую публицистическую книжку в 100 страниц о наших нравах. Так что вокруг меня много писателей. Наташа, помни о ящике водки, который мы тебе обещали. Как будете собираться в Белоруссию, сразу сообщите нам. Ждем вашего письма и фотографии бабушки. До свидания. Володя Опекунов

Моё письмо Володе Опекунову от 7 марта 2007 г.

Дорогой Володя!
Несколько дней назад я был в Калининграде и нашёл у Ирины Вашу визитную карточку, из которой понял, что у меня был неправильный электронный адрес Ваш (без буквы l после opekunovv). Возможно, из-за этого мне не удалось восстановить прерванную (к моему глубокому сожалению) ещё в 2002 году связь с Вами. Но могут ведь быть и другие причины – Ваше нежелание, например. Вы как-то резко вдруг прекратили мне писать.
Может быть, Вы обиделись меня за что-то – напишите, пожалуйста, если это Вас сильно не затруднит. В любом случае, простите, если я что-нибудь не так написал, например, о Вас в своих «Записках». Я не сумел спросить Вашего разрешения и без спросу воткнул в «Записки» всю нашу с Вами переписку 2000-2002 годов и разместил её в Интернете. Может, это Вас огорчило?
Мне кажется, что в этой переписке отчётливо выражено моё восхищение Вашим писательским талантом, и я думаю, она служит хорошей рекламой Вашего творчества и Вас как личности.
Может, моё критическое отношение к Лукашенко Вас отпугивает?
Сергей Борисович Лебле, с которым мы поддерживаем тёплые отношения, переслал мне некоторые Ваши письма сентября 2006 года, из которых я узнал много интересного о Вас и Ваших детях. Слава Богу, что Вы здоровы, Рая и дети в порядке.
Ещё раз простите, если что не так.
И если не сердитесь – напишите.
Рае – мои сердечные поздравления с 8 марта и наилучшие пожелания всему Вашему семейству.

Ваш ААН 7 марта 2007 г.

Письмо Гречишкина мне от 7 марта 2007 года

Господин Намгаладзе!
По Интернету я обнаружил, что вы со слов А.С.Кочемировского и без всяких оснований публично называете меня проходимцем, упершим из НИФИ ЛГУ в 1960 году аппаратуру ЯКР.
Должен отметить, что вы называете Р.В.Гострема антисемитом, утверждаете, что выпуск радиофизиков в КГУ состоялся в 1972 году....
Все это не соответствует действительности. Никакой аппаратуры из ЛГУ я не "упирал", всё сдал под расписку 47 лет тому назад. В НИФИ ЛГУ была пропускная система, так что и физически это было невозможно.
Специальность радиофизика и электроника открыта в КГУ в 1984 году, а первый выпуск состоялся в 1989 году. Нужно это исправить. Кстати меня хорошо знает Олег Распопов.
Гречишкин В.С.

К письму прилагался следующий документ:

Анкета номинанта биографического справочника “Кто есть Кто”, русское издание, Москва, 2006, Астрея.

Гречишкин Вадим Сергеевич
Физик, радиофизик, родился 31 октября 1933 г., г. Ленинград,
действительный член двух академий.

Родители: мать Пригодич Валентина Арсентьевна, педагог, отец Гречишкин Сергей Васильевич, полковник, участник штурма и взятия Берлина, кавалер 22 наград, доктор медицинских наук. Окончил первый мединститут в Ленинграде. Мать окончила пединститут им. Герцена в Ленинграде.
Дочь – София, к. ф.-м. н., доцент (Аахен, Германия, 3 раза была в США, Японии, Индии). Окончила РГУ им.И.Канта.
Супруга – Гречишкина (Ершова) Руфина Васильевна, к. ф.-м. н., доцент, работала в Австралии, Германии, Польше. Окончила ЛГУ им.А.А.Жданова.
Брат - Гречишкин Сергей Сергеевич (родился в Берлине в 1948 году), член союза писателей С.Петербурга (Василий Пригодич), член Пенклуба. Его сын - Гречишкин С.С. - Президент J.P.Morgan банк в Лондоне. Оба окочили ЛГУ им. А.А.Жданова.
Внучка Людмила окончила РГУ им. И.Канта и аспирантуру, автор 15 научных работ, работает на Калининградском телевидении, разъезжает лихо на таком же джипе как А.Заворотнюк.
6 и 7 классы окончил с похвальной грамотой в Берлине (Панков-Шенхаузен) по месту службы отца, полковника медслужбы.
Окончил в 1952 г. с золотой медалью 321 школу г. Ленинграда, где учились композитор М.Глинка, поэт Гнедич, брат А.Пушкина, маршал Говоров, в 1957 году с отличием Ленинградский государственный университет, аспирантуру ЛГУ в 1960 году, к. ф.-м. н. (1960); доктор физико-математических наук (1968, МФТИ), профессор (1969).
Карьера: 1960 – 1962 г. ст. преподаватель ПГУ,
1962 – 1963 доцент ПГУ; 1963 – 1972 зав. кафедрой ПГУ;
1972 – 1975 г. проректор по учебной работе КГУ; с 1975 г. зав. кафедрами; 1993 – 1995 декан физического факультета КГУ; 1997 – 1998 член совета директоров фирмы SEE – соrр. в Австралии (Перт) (www.thorlock.com); с 1992 г. член фонда “Даймлер - Бенц” в Ладенбурге (Германия), Соровский профессор (1995 – 1996), председатель Совета по защите диссертаций, имеет 580 опубликованных научных статей, 5 книг, 30 авторских свидетельств и патентов, в 2002 г. состоялась продажа 5 патентов в Ю. Корею. Имеет более 2500 электронных публикаций в созданных им группах groups. Yahoo /group /landmines/. Подготовил 44 кандидата и 6 докторов наук. Лично выпустил 200 дипломников.
Медаль за доблестный труд (1970), медаль Ветеран труда (1986), серебряная медаль ВДНХ (1968), стипендия для выдающихся ученых (1996 – 1999), Государственная награда Заслуженный деятель науки России (1992), знак “Изобретатель СССР” (1977), знаки МинВуза РСФСР (1976, 1978, 1980), Золотая медаль Пекинского университета (1991); бронзовая медаль Познанского университета (1997); в 2005 медаль почета США (ABI), в 1968 – 2005 годах по приглашениям читал лекции в 28 странах; был в 46 странах, действительный член Нью-Йоркской АН(1998); действительный член Российской АН и Искусств (2002), Вице-Президент РуАН, Президент Балтийской РуАН, член Совета директоров Американского библиографического Ин-та.
Девиз: Если Бог существует, то он играет в кости (все случайно).
Интересы: альпинизм (Альпы, Кавказ, Памир, Тянь-Шань, Гималаи), подводная охота в Черном, Адриатическом, Средиземном море и Индийском океане в Австралии (Фремантле).
Публикации о номинанте: передачи ТВ канал ТВС, программа “Утро” РТР; газеты “Комсомольская правда”, “Калининградская правда”, “Звезда”, “Каскад”, “Общая газета”, ”Кенигсберг в веках” 2006…; Кто есть Кто в Калининграде, 1999; 2004, Кто есть кто в Мире, Маркис, США, 1997, 1998, 1999; 2000.-2005, 1000 выдающихся личностей 20 и 21 века, МБЦ, Кембридж; Человек 2002 г., ABI и т.д. Ведущий ученый в мире, 2005 (IBI).
Проекты, идеи:
В 1957 – 2006 развил квадрупольные резонансные науки, двухчастотное спиновое эхо, системы контроля багажа, квадрупольный минный детектор, ДЯКР, автор теории нового хаоса, с применением метода матричного набора вывел соотношение неопределенности в классической физике, разработал метод точек бифуркации в квадрупольном минном детекторе, разработал 45 приборов для институтов РАН и ряда стран, впервые изучил ЯКР более чем в 1500 соединений, автор экситонного эхо.
В 1997 – 1998 осуществление русского проекта в Перте (Австралия) (www.thorlock.com), член совета директоров фирмы. Там до сих пор работают наши сотрудники.
В 1993 – 1997 г. осуществление русского проекта в Польше (Познань, медаль).
В 1990 – 1996 г. русский проект в Китае (получена золотая медаль). Работы в Китае продолжаются до сих пор.
В 1999 – 2001 г. русский проект в Германии (Дортмунд и Дармштадт), там до сих пор работают наши сотрудники.
2004 - pyccкий проект в Колумбии и Израиле.
В 2002 – 2003 русский проект в Ю. Корее (продано 5 патентов).
В 2005 русский проект в Сингапуре. Во всех этих странах была личная работа.
Адрес: 23039 Калининград, ул. Подп. Половца, д. 6, кв. 10.
Гречишкин В.С., 007-4012-642108(д), grechishkin@albertina.ru
007-4012-469805 (сл), +79022333303-сотовый.

Я ответил ему сразу, даже не заглядывая в то место «Записок», которое его так возмутило:

Глубокоуважаемый Вадим Сергеевич!
Я искренне сожалею, если я в своих «Записках рыболова-любителя» написал о Вас что-то неадекватное действительности. Мы с Вами лично практически никак не пересекались, а Кочемировский – увы! – уже далеко от нас. Поэтому я готов разместить в Интернете любое Ваше опровержение любых фактов, касающихся лично Вас, в любой удобной для Вас форме. Но это должно быть именно Ваше замечание, а я вставлю его в то место моих «Записок», где Вы укажете.
Что касается, увы, тоже покойного Рунара Викторовича, то тут мои оценки основаны на тесном личном знакомстве. Вы вправе с ними не соглашаться. Я готов и в этом случае вставить в текст «Записок» Ваши комментарии.
Что касается специальности «радиофизика», то формально Вы, видимо, правы, но тем не менее именно Рунар Викторович именовал выпускников 1972 года – Медведева, Зимарева, Бобарыкина, Шевчука и других – радиофизиками. И в этом случае я готов вставить в «Записки» Ваш комментарий.
 «Записки» писались в начале 1980-х годов без расчёта на скорую публикацию, а через два десятилетия уже трудно скорректировать их так, чтобы никого не обидеть. Но я готов вставить в них любые отклики и опровержения упомянутых в них людей.
Поверьте, «Записки» - это моя память о былом. А всякая память субъективна, несовершенна. И пока я жив, я готов откликаться на любые замечания героев моих «Записок» и вставлять в текст их комментарии и опровержения.

С искренним к Вам уважением,
А.Намгаладзе

9 марта 2007 г., Мурманск

Ответ на это моё письмо был отправлен Гречишкиным в 17.08 8 марта, но оказалось, что ещё 7 марта он отправил письмо не только мне, но и ректору. Это письмо обнаружила в ректорском почтовом ящике наша секретарь ректората Наташа Горяинова, но ректору показывать не стала, а отдала его мне (какие люди!). Вот оно:

Уважаемый Александр Михайлович!
В интернете я обнаружил, что Ваш проректор А.А.Намгаладзе нарушает всякие приличия, называя давно умершего профессора Р.В.Гострема антисемитом, меня он называет проходимцем, который 47 лет тому назад упер из ЛГУ им. А.Жданова аппаратуру, искажает даты выпуска радиофизиков в КГУ и т.д. Никакой аппаратуры я не упирал в 1960 году. Это было вообще невозможно при пропускной системе в НИФИ ЛГУ. Это следует все исправить. Пока люди не обратились в генпрокуратуру.
С уважением.
--
Vadim Grechishkin.

А вот первый ответ Гречишкина мне на моё письмо (от 8 марта, 17.08):

Уважаемый Александр Андреевич!
Откровенно удивлен Вашей интеллигентной позицией. Я считаю, что умершего Гострема Р.В. не стоит называть антисемитом, так как все спрашивают о Вас - еврей ли Вы.
Возможно Вы и правы, но для такого названия в печати нужен какой-то официальный документ, которого нет. Теперь обо мне. В 1960 году я отказался выполнять задание организации из трех букв в США и Канаде и был как коренной ленинградец распределен в Пермь. Я создал в ЛГУ две крупных установки ЯКР. Эти люди, хотя аппаратура не была на учете, не позволили мне снять даже мои личные вибрирующие конденсаторы, все переписали поблочно, я сдал их под расписку. При наличии пропускной системы в НИФИ даже сопротивление унести было нельзя. В Перми мне и так все купили. Там это описано в сайтах. За 12 лет я опубликовал там 150 работ и две книги. В Ленинграде они не смогли даже запустить мои установки по бездарности. Откуда А.С.Кочемировский это выкопал, он мертв. А на мертвые души не ссылаются.
Относительно Гострема и его мнений по радиофизике, то это его личное мнение. Радиофизика открыта в 1984 году.
RGDS.
Grechishkin

В 18.46 8 марта приходит следующее письмо от Гречишкина:

Уважаемый Александр Андреевич!
Согласно нашим законам только распространение официальных документов не является клеветой. Слова же мёртвых душ - это не официальные документы.
Rgds. Grechishkin

И к нему в прикреплённом файле:

В результате визитов 8 делегаций из Австралии, Польши, Германии и Китая кафедре квантовой радиофизики КГУ нанесен ущерб более 3 миллионов долларов.
1. Украдено 3 экспериментальных установки ЯКР, минный детектор, двухчастотная установка, установка на лехерах.
2. Разворованы вещества - 3 кг пластита,3 кг уротропина, 2 кг комплекса с азотной кислотой,100г октогена.
3. Украдено 12 приборов на сумму 2000 долларов, выведено из строя с целью уничтожения конкурента 200 приборов, включая ЭПР спектрометр на сумму 160 тысяч долларов, ЯМР В567А на сумму 500 тысяч долларов.
Непосредственное участие в организации воровства приняли O.Sawtell, D.Ellement, P.Van Valen, F.Fujara, A.Garroway. Было открыто уголовное дело. Принципы были удивительно схожи. Предлагают договор, приезжают и путём дачи взяток привлекают сотрудников к воровству и порче приборов. Это международная банда преступников. Допрашивались только сотрудники кафедры. Иностранцы как ни в чем не бывало разгуливают по стране.

То есть не он украл, а у него украли. 8 делегаций из Австралии, Польши, Германии и Китая

9 марта я отправляю ему один за другим два следующих письма (в 9.22 и 9.42):

Уважаемый Вадим Сергеевич!
Я готов, если Вас это устроит, вставить Ваши возражения и комментарии (например, прямо тексты Ваших писем) в те места моих "Записок", которые Вы укажете.
А.Намгаладзе

Я готов также вставить Вашу "Анкету номинанта...", если хотите.

В 10.43 по местному (9.43 по московскому времени) он отправляет мне следующее послание:

Уважаемый Александр Андреевич!
Я говорил с А.И.Ивановым, который 8 лет проучился в ЛГУ, но ни разу не слышал никаких плохих слов обо мне. Со мною учились В.М.Лобашев, М.А.Браун, с Олегом Распоповым мы занимались туризмом.... С Кочемировским я не учился, он вообще с другой кафедры. Всякие гадости о нём мне говорили в Воронеже. Впрочем и Гострем говорил мне о Вас гадости. Но не понесу же я их в интернет. Поскольку Кочемировский был и у нас не избран, кроме того он умер, то ответственность на Вас. Уберите это....
Rgds
Grechishkin

А в прикреплённых файлах:

Адрес статьи: http://www.eg.ru/Publication.mhtml?PubID=2905&Part=10
Похищен ядерный миноискатель
25 Июля 2002
В Калининграде разгорается скандал с исчезновением уникального прибора - первого в мире ядерного квадрупольного миноискателя. С его помощью можно обнаружить любые взрывчатые вещества и даже наркотики. Автор изобретения, профессор местного госуниверситета Вадим ГРЕЧИШКИН обвиняет в краже своих учеников, которые сбежали в Австралию. Подробности ядерной кражи выяснил наш собкор в Прибалтике.
Разработки по созданию ядерного квадрупольного резонанса (ЯКР) на кафедре квантовой радиофизики Калининградского госуниверситета велись еще на заре перестройки. Группа ученых под руководством профессора Вадима Гречишкина создала уникальное устройство. Оно могло улавливать резонансные поглощения радиоволн в кристаллах взрывчатых веществ. Благодаря чему чудо-прибор обнаруживал на глубине 15-20 сантиметров в любых видах почв боеприпасы в неметаллических корпусах.
На базе Калининградского инженерного училища физики поставили сотни экспериментов с итальянскими и российскими минами. Аспирант Виктор Кузнецов выполнил исследования по обнаружению взрывчатки "Синтекс", использованной арабскими и чеченскими террористами.
Но изобретение, незаменимое прежде всего на таможне, не удалось поставить на конвейер из-за развала Советского Союза и прекращения финансирования. Успели создать только экспериментальный образец, который хранился в лаборатории кафедры.
Иди в баню, профессор!
И вот однажды утром физики пришли в родные университетские пенаты и не поверили своим очкам: в лаборатории стоял полностью разукомплектованный ЯКР! - Гречишкин и его ученики ходили по кафедре в полной прострации, - вспоминают сотрудники физического факультета КГУ. - Через несколько часов стало известно, что два лучших ученика Гречишкина - Тимур Рудаков и Владимир Михальцевич - вечером предыдущего дня улетели за границу. На них сразу и пало подозрение.
Профессор Гречишкин, не теряя времени, отправился в милицию писать заявление о краже. Но там его приняли за чокнутого. "Какой, на фиг, ядерный ассенизатор, - возмутились менты. - Идите в баню, а еще лучше в ФСБ!"
Пару месяцев Гречишкин обивал пороги органов, пока областная прокуратура не спохватилась. Было возбуждено уголовное дело по статье 146, часть 2 УК РФ "Нарушение авторских прав, совершенное группой лиц по предварительному сговору". Но до сих пор в деле № 021224 до сих пор нет обвиняемых.
В прокуратуре Калининградской области мне наотрез отказались сообщать какие-либо подробности расследования. Известно лишь, что компетентные органы установили, куда сбежали профессорские ученики - это город Перт в Австралии. Генпрокуратура запросила Генконсульство России в Сиднее, но там развели руками. Ни Рудаков, ни Михальцевич на Зеленом континенте не зарегистрировались.
Между тем калининградские физики, будучи по воли случая на научной конференции в Австралии, выяснили, что научные разработки и блоки ЯКР проданы неизвестными дельцами австралийской фирме "S.E.E Corporation".
Профессор Гречишкин в настоящее время в командировке в той же Австралии. Проводит собственное расследование.
Андрей ВЫПОЛЗОВ
Только факт
Финансирование проекта ЯКР за 13 лет составило $1,8 миллиона.
Справка
* Используя метод ЯКР, в емкости объемом в 110 л можно обнаружить 30 г гексогена за 12 секунд.
* Доказана эффективность метода ЯКР при обнаружении пластиковых мин в полевых условиях.
* По заказу Таможенного комитета РФ разработаны эффективные методы ЯКР при обнаружении наркотиков. Впервые изучены сложные смеси - опий и гашиш. Определены частоты ЯКР в кокаине, героине, кодеин-фосфате и хлориде кокаина.
Что говорит закон
Нарушение авторских прав, совершенное группой лиц по предварительному сговору, наказывается либо штрафом в размере от 400 до 800 "минималок", либо лишением свободы до 5 лет. Уголовная ответственность наступает при условии, что вредные последствия (например, крупный ущерб) находятся в причинной связи с незаконным использованием объекта авторского права.

… А на практике у Вадима Сергеевича и сотрудников его группы ушло почти полвека на создание прибора, который сможет давать хорошие результаты не только в лаборатории. Были опробованы десятки методов, изучено около 2 тысяч химических соединений. И вот, когда работы были близки к завершению, уникальный прибор пропал. Как-то утром сотрудники кафедры квантовой радиофизики пришли в университет и …

Ещё через 10 минут следующее письмо:

Уважаемый Александр Андреевич!
Если у Вас есть официальные документы, но их нет....Вставить можно....

И в прикреплённом файле из «Комсомольской правды»:

ОЧЕВИДНОЕ – НЕВЕРОЯТНОЕ
Ученый изобрел ядерный миноискатель
Ушло полвека - Этот прибор способен работать в аэропорту лучше любой собаки и рентгеновского аппарата, - говорит профессор РГУ имени Канта Вадим Гречишкин, поглаживая небольшой металлический ящик с какими-то кнопками и проводами. - С его помощью можно обнаружить практически любую взрывчатку - от тротила до гексогена и множество известных видов наркотиков. Причем, даже если они будут спрятаны на теле человека или в сумке в вакуумной пластиковой упаковке. Это - ЯКР-детектор. Странная аббревиатура ЯКР расшифровывается не менее загадочно: ядерный квадрупольный резонанс. Это явление, которое профессор, доктор физико-математических наук Вадим Гречишкин начал исследовать еще в 1958 году в Ленинградском университете. Суть его в том, что ядра атомов любого вещества под влиянием переменного магнитного поля излучают слабый сигнал определенной частоты. И если знать, какому веществу принадлежит какая частота, его можно обнаружить при помощи прибора. Это в теории. А на практике у Вадима Сергеевича и сотрудников его группы ушло почти полвека на создание прибора, который сможет давать хорошие результаты не только в лаборатории. Были опробованы десятки методов, изучено около 2 тысяч химических соединений. И вот, когда работы были близки к завершению, уникальный прибор пропал. Как-то утром сотрудники кафедры квантовой радиофизики пришли в университет и увидели раскуроченный ЯКР-детектор. Все были в шоке и только через несколько часов заметили, что на работу не пришли два талантливых аспиранта Гречишкина - Тарас Рудаков и Василий Михальцевич. Вскоре выяснилось, что еще накануне вечером они улетели в Австралию в фирму «S.E.E Cti Corporation». Секретные разработки продали аспиранты - Финансирование нашего проекта было свернуто в разгар перестройки в 1989 году, - рассказывает профессор Гречишкин. - А в 1994 году тема ЯКР всплыла в США - туда после развала Союза уехали ребята из Новосибирска. В свое время там тоже велись работы по ядерному резонансу, для новосибирского института прикладной физики мы собрали две опытных установки. И вот с тех пор начались появляться какие-то фирмы, проекты, которые якобы пытались нам помочь, а на самом деле выкачивали нужную информацию через наших сотрудников. И в конце концов дело дошло до того, что в 1998 году украли часть оборудования и в Новосибирске, и в Москве. По словам Вадима Гречишкина, специально для быстрейшего завершения исследований по ЯКР и создания пригодных для использования промышленных образцов миноискателей была создана компания «Квантум Магнетикс». Финансирование выделялось колоссальное - более 100 миллионов долларов! Однако через некоторое время фирма исчезла - каких-либо обнадеживающих результатов получено не было. - Это довольно распространенная тактика - украсть чужие разработки и быстро завершить их, чтобы сэкономить свои ресурсы, - говорит профессор Гречишкин. - Вспомните хотя бы, как американцы вывезли из нацисткой Германии всех специалистов, которые работали над созданием атомной бомбы и быстро завершили исследования. То же самое Советский Союз сделал с немецкими спецами по ракетной технике. В нашем случае американцы просчитались в том, что переманили не опытных специалистов, а начинающих аспирантов. Реальная отдача от них пошла бы только через несколько лет. До сих пор США и Китай не оставляют нас в покое - шпионят даже через студентов, тащат все, что можно. Большого Взрыва не было! Только представьте себе: во времена СССР на создание одного ЯКР-прибора, который украли аспиранты, ушло 2 миллиона рублей (около 3 миллионов долларов по тогдашнему курсу). Но сколько денег было потрачено на обучение всех специалистов, даже подсчитать сложно. Поэтому затраты американской фирмы не окупились - фактически не хватило специалистов по сложной теме. К В Г

Следующее письмо (в 11.24 9 марта):

Уважаемый Александр Андреевич!
Никакого отношения к А.С.Кочемировскому я не имел. Я никогда с ним не учился вместе. Встретил его только в КГУ. Но в Воронеже мне на него лили всякую грязь. Ничего о моей учебе в ЛГУ он не знал. Его у нас не избрали как плохого преподавателя. Он уехал на Украину,где и умер. О том,что мне говорили в Воронеже, я вспоминать не хочу, так как документов нет.
Ведь и Гострем лил на Вас ушаты грязи. К сожалению это стало нормой в наших вузах. После краха СССР вообще случились страшные вещи. Возможно, что следует о них писать, но опираясь на документы. Никаких документов, что Гострем был антисемитом нет. Речь идет не о бытовом антисемитизме, а более серьезных вещах. Обо мне типичная клевета. О радиофизике, что там говорил Рунар Викторович, но официально радиофизика открыта в 1984 году. У Гострема была специализация по геофизике, что далеко от радиофизики. Я все у Вас не читал. Но ведь Вы у нас почти не работали....Писать о профессоре, что он проходимец, обворовал ЛГУ, не поговорив с ним, никак нельзя. Мою биографию Вы можете найти в интернете по www.yandex.ru. Вставлять можете.
С приветом.
Гречишкин В.С.

А вот тот кусочек из главы 145 моих «Записок», из-за которого, собственно, весь сыр-бор разгорелся:
«… В университете появились очередные новые лица - Гречишкин, Юсупов. Первый - сравнительно молодой доктор наук из Перми, специалист по квантовой радиофизике, кончавший в своё время аспирантуру НИФИ ЛГУ, и Кочемировские его знали ещё по Ленинграду, причём не с лучшей стороны: якобы, уезжая в Пермь, он упёр из НИФИ аппаратуру и вообще - прохиндей. Гречишкину требовалась своя кафедра, и он был конкурентом как Гострему, так и, особенно, Кочемировскому…»

Я его исправил следующим образом:
«… В университете появились очередные новые лица - Гречишкин, Юсупов. Первый - сравнительно молодой доктор наук из Перми, специалист по квантовой радиофизике, кончавший в своё время аспирантуру НИФИ ЛГУ, и Кочемировские его знали ещё по Ленинграду. Гречишкину требовалась своя кафедра, и он был конкурентом как Гострему, так и, особенно, Кочемировскому…»

И отправил Гречишкину очередное письмо (в 11.04 9 марта):

Уважаемый Вадим Сергеевич!
Посмотрите, пожалуйста, исправление, которое я сделал в главе 145 моих "Записок". Мне казалось, что слова "якобы" в предыдущей версии достаточно, чтобы было ясно, что это всего лишь мнение Кочемировских, а не моё. Поскольку Кочемировского теперь нет, я согласен с Вами, что это мнение не следует публиковать.
Искренне сожалею, что доставил Вам неприятные переживания и приношу свои глубокие извинения. По поводу других Ваших замечаний я ещё подумаю и, возможно, учту их тоже (я пока ещё не смотрел соответствующие места моих "Записок").
Любые критические замечания действующих лиц моих "Записок" и знавших их людей я принимаю с признательностью и готов их учитывать в той или иной форме.
С уважением, Ваш А.Намгаладзе

В ответ на это моё письмо последовали один за другим ещё 4 письма Гречишкина:

Никогда я не знал Кочемировских по Ленинграду и они не могли меня знать, так как я уехал в 1960 году после окончания аспирантуры в Пермь. Что касается М.З.Юсупова, то это мой бывший аспирант по Перми из чила 44 защитивших. Гострем его использовал в своих целях. Он мне представился как внештатный сотрудник Пермского КГБ. Но документов нет. В 1974 году после ссоры с Е.М.Шишкиным он уволился от нас.

Кстати я имел разговор с Б.В.Левановым (зав.отделом науки в Обкоме) о том, что Юсупов мне так представляется. После этого его убрали.

В 1974 году мы с женой поехали в Чехословакию. Я оставил за зав.кафедрой Юсупова. Вот тут и произошли разные вещи. У Е.М.Шишкина со стола украли все платы программатора для темы 72 с НИХТИ (Москва). Тогда Юсупов взял программатор из ремонтного прибора для Баку и отправил его в Москву. Он же отдал М.М.Ермолаеву электронный микроскоп. Гострем написал на нас в прокуратуру по поводу программатора по словам Юсупова. Началась проверка. Но второй программатор мы сделали, так что вскоре отстали. Кондратьев оставил наш прибор в БГА, где его разворовали на выставке. Так что все было по законам жанра. Вот тогда то Юсупов и сделал мне свое представление. Его устроили в КТИ, но там он и засох.
Гречишкин В.С.

Повторяю, что я никогда не знал Кочемировского по Ленинграду. Он, кстати, не коренной ленинградец, а приезжий. В Воронеже мне о нем некоторые подробности рассказали. До этого я вообще о нем ничего не знал. Просто он мне казался недостаточно культурным человеком. Информация шла от людей, с которыми он учился в Ленинграде на кафедре. Я же его не знал ранее.

Возможно,что Кочемировский и собирал обо мне информацию, но по другой линии. Какого качества была эта информация, то я узнал от Вас. Уверяю Вас,что это ложь. Посмотрите обо мне сайты по www.psu.ru.

И пока на этом он затих.
А параллельно меня забрасывали письмами Клименки с результатами расчётов, весьма эффектными. Договорились писать статью совместную.

Письмо Володи Опекунова от 11 марта 2007 года

11.03.07 Минск

 Уважаемый Александр Андреевич!
 Очень рад Вашему письму. Я и сам не понимаю, почему мы потерялись. Мне также не хватает общения с Вами. Я начал копаться в себе после Вашего письма и нашел там несколько моментов, которые могут если не объяснить, то пролить свет на наши отношения. Во-первых, я знаю Ваши высокие требования к людям относительно их интеллекта, работоспособности и талантов. Побаиваюсь, что я им не соответствую. Особенно в части работоспособности и продуктивности. К письмам Вам я отношусь весьма серьезно, как бы в них какая-нибудь глупость или неоднозначность не попала. Поэтому, когда пишу письма родному брату или Слежкину, своему главному корреспонденту в Калининграде, рассчитываю на их понимание, а когда пересылаю копии этих писем Сергею Борисовичу Лебле – на его снисхождение. Надежды на снисхождение Лебле у меня больше, чем на Ваше, так как я являюсь его учеником, можно сказать, духовным сыном, которому можно кое-что и простить. Отношения с Вами сложнее, Вы видите меня со стороны, это более глубокий взгляд.
 Во вторых, глубокое уважение, которое я испытываю к Вам, дистанцирует меня, не позволяет приближаться. Мне всегда кажется, что Ваши дела настолько значительны, хоть Вы иногда позволяете себе говорить о них как об обычных событиях, что влезть в них, значит в какой-то степени отвлечь Вас от важного в пользу второстепенного.
 В третьих, чувство вины, о котором Вы упоминаете. Вы оказали мне серьезную поддержку, когда убедили брата в том, что мой роман имеет право на существование. Это подвигло его на оказание мне материальной помощи в издании книги. Без его тогдашних 300 долларов книга не появилась бы на свет. Если перевести те 300 долларов в сегодняшние, по соотношению зарплат, когда мы получали по 50 долларов в месяц, это эквивалентно 3000 долларов. Мне хотелось ответить на Вашу поддержку активным участием в продвижении Ваших «Записок», и можно было бы найти формы моего участия, но я их не смог даже прочитать. Я иногда выхожу на Ваш сайт и вижу, как растет число Ваших читателей, и это меня радует, но я не вижу в этом своей роли, хоть у меня и были задумки по этому поводу. Ваш материал уникален и достоверен. Это целая эпоха в развитии физики и всего, что было связано с ней. В теории литературы есть учение о тексте и метатексте. Под метатекстом понимается все, что связано с текстом, но не входит в него непосредственно. В молодости я интуитивно понимал, что нельзя понять переписку Энгельса с Каутским, не зная исторической обстановки, мировоззрений, идейных течений и культуры того времени. То же касается и физики. Я намеревался сделать статью о Ваших «Записках» и отправить ее в философские журналы, которые по молодости читал.
Но все осталось в виде благого намерения. И это намерение меня беспокоит, как и многие другие вещи. В психологии есть раздел о незавершенном действии (в том числе о незавершенном трауре), которое не дает покоя человеку, в некоторых случаях самым мистическим образом. Если бы я регулярно занимался интеллектуальным трудом, а не был по профессии «технарем», я бы между делом сделал такую статью, а сейчас приходится просто объясняться.
 Еще немного о чувстве вины. Года три назад по объявлениям в минских газетах я познакомился с редактором издательства Белгосуниверситета. Молодая женщина, филолог по образованию, находилась в отпуске с связи с рождением ребенка и взялась сначала прочитать, а потом и выправить текст моей книги. Мы обсудили с ней стратегию редактирования. Я объяснил ей, что мне нужны правки только по языку. Оговорки, двусмысленности, неопределенности, смешение стилей, мнимые семантические и семиотические ошибки ошибками не являются, являются частью замысла. У меня уже были редакторы по небольшим текстам, и я убедился, что они, кроме правил русского языка, больше ничего не знают и не понимают. В данном случае я их не ругаю, а хвалю за знания правописания. Я боялся, что и молодая мать окажется в их числе. Шли годы, я иногда позванивал ей, книгу она прочитала и похвалила, но к делу так и не приступала. А в ее экземпляре книги я сделал пометки, около 200 штук, в местах, которые требуют правки. Редактор переехала на новую квартиру, я вычислил ее по месту прежней работы и договорился о встрече. Ничего она не сделала. Я чувствовал вину за то, что не определил наши отношения, не выдал ей аванс, не вел ее работу, но оказалось, что и она тоже чувствует вину, за то, что ничего не сделала. Я вручил ей коробку конфет и забрал диск с текстом верстки. Книгу с пометками она не может найти до сих пор. Обещает позвонить.
 Я ехал домой от нее и думал о чувстве вины. Кардинал Войтыла, который стал римским папой Иоанном-Павлом Вторым, как драматург в молодости, заметил, что чувство страдания изначально присутствует в человеке, оно просто ждет наполнения. Думаю, что также и чувство вины. Оно есть, только надо заполнить его виной перед родителями, детьми, женами, Родиной, человечеством. Ваше чувство вины многогранно, но если позволите, я извлек из него свою часть. Вам достаточно остальных граней. Ничего, кроме уважения, я к Вам не испытываю. И очень рад, что Вы упоминаете меня в своих записках и любым другим образом. Как и Вы, я веду открытый образ жизни. И рад поделиться с людьми своими мыслями.
 Я помню наши надежды на возрождение России, на процветание демократии, на конец мрачной полосы застоя и загнивания, на всемирное и всемерное сотрудничество. Мне казалось, что прекратится и навсегда уйдет в прошлое страшное противостояние лагерей, частей человечества, которое вконец измотало и измордовало Советский Союз. Печально, но на смену одному злу пришло другое, еще более дикое и опасное. Противостояние Севера и Юга. Нет границ, действительные, а не мнимые враги с бомбами под одеждой ходят среди нас. Все это наводит меня на известное высказывание о том, что серьезная проблема может быть решена только в рамках более общей проблемы, которая для меня, как и во времена Маркса, представляется как проблема организации общечеловеческого существования. В рамках ее – использование природных богатств, выработка и выполнение единых стандартов в сохранении среды, обеспечении людей продовольствием и полная занятость. Китай не принято ругать, но они успешно реализуют программу сдерживания роста населения. Природная среда ограничена, каждому рождающемуся человеку нужно дать место и возможности для развития. В гармонии с другими людьми, а не за счет их. Стратегия развития должна строиться на научном прогнозе, а не на воле политических деятелей. Мне видится будущее человечества в жестком регламентировании поведения человека и в его полном контроле. Порядочные люди во все века жили по таким правилам, и это их не смущало. Наоборот, они были очень довольны собой, а необходимость, например, защищать Родину, воспринимали как честь.
 Так что, перспектив демократии я не вижу. Предполагаю, что прямо от хаоса, разброда, шатаний и воровства мы перейдем к общечеловеческому жесткому регламентированию. С видеокамерами и вживленными чипами. Не успеем пройти этап демократизации общества. Как и весь мир в целом. Интересна эволюция взглядов Александра Исаевича Солженицына, цикл телевизионных выступлений которого я успел посмотреть. Он с ужасом говорил при распаде Союза: - Я говорил о разрушении режима, а не государства. О Чечне он каялся: я решительно настаивал на предоставлении независимости Чечне, я думал, что гордый и свободолюбивый чеченский народ создаст свою государственность, а не превратиться в банду головорезов. Я очень заблуждался. Когда телередакторы увидели, что гениальный человек тоже заблуждается и ошибается, они прекратили передачи. Так Солженицыну и не позволили стать мудрейшим из мудрейших, отцом нации.
 Укрепление политического режима в России и судебные процессы против губернаторов и мэров городов я воспринимаю положительно. Не нравится мне только дружба с Уго Чавесом, Ираном, Северной Кореей и палестинцами. Вложенные туда деньги опять пропадут как в случае с Ираком, Египтом, Вьетнамом, Кубой, Анголой и т.д.
Иранский ядерный центр разбомбят, как израильтяне когда-то разбомбили ядерный центр Ирака. И российские вложения никто не компенсирует. Играть роль великой державы – дело бесперспективное. Играли-играли, и ничем хорошим это не кончилось. Да и не было величия. Одна болтовня и нищета. Проблески в науке и культуре и постоянные ожидания лучшего. Политика прагматизма – опять на русский манер. Украсть ящик водки, продать за полцены, а вырученные деньги пропить.
В себя надо вкладывать. А это еще менее надежно, чем в Иран. Так же поступает и Белоруссия. Прагматизм, но более эффективный, чем в России, так как возврат средств более гарантирован, но репутация от дружбы с изгоями испорчена, что несет еще большие потери. В остальном в Белоруссии мне нравится. Экономический подъем заметен. Идет строительство, модернизация предприятий, благоустройство городов, магазины наполнены, зарплата выдается. Лишь бы это не прекратилось в один момент. Вместо демонстраций устраиваются грандиозные праздники с фейерверками и концертами на открытых площадках, массовые спортивные мероприятия, белорусское телевидение делает заметные шаги, появились свои корреспонденты в других странах, делаются самостоятельные программы, пока не высокого уровня, но он и не требуется населением.
 У Белоруссии был шанс попасть в Европу при Шушкевиче. Лукашенко и сейчас пугает Россиию этим шансом. Но, я уверен, что Россия Беларусь в Европу не пустит. Постепенно российский капитал захватывает инфраструктуру, а при резких движениях Россия просто предпримет пусть дорогостоящие, но решительные меры. Недавно у нас шел уже белорусский фильм об убийце Джона Кеннеди Освальде. Ли работал на радиозаводе, а русскому языку его учил Шушкевич, конечно, по заданию КГБ. Шушкевич выступал в этом фильме, рассказывал об Освальде. Удивительные сообщения проскакивали и о лидерах литовского Народного фронта. Они тоже были агентами КГБ. Так что позадумаешься, как в действительности управлялись события. Не был ли КГБ на службе ЦРУ? Если это действительно так, то можно только восхититься мудростью аналитиков и стратегов типа Збигнева Бзежинского, который возглавлял борьбу с СССР. Без ядерного оружия разгромить страну, которая ради сомнительной победа готова пожертвовать и своими ресурсами и населением.
 Я иногда делюсь подобными соображениями с братом. Чтобы не повторяться по некоторым, я приложу несколько писем ему. Письма брату заменяют мне литературную деятельность. Я их рассылаю своим корреспондентам и сохраняю в личном архиве. Надеюсь, что когда-нибудь они будут интересны людям.
 Я помню, как Вы настойчиво требовали от меня освоить компьютер. В 2003 году, отчаявшись самостоятельно научиться пользоваться им, а от детей было мало толку, так как по своей лености они не желали этим заниматься, я заплатил 50 долларов и закончил месячные вечерние курсы компьютерной грамотности. Пытался вернуть эти деньги из своей организации, которая тратит средства на обучение работников, но это не удалось. Зато при возникновении вакансии ведущего инженера мне удалось занять ее, восстановить статус, который у меня был до ухода в редакционно-издательский кооператив. Режим работы изменился, вместо десяти дней дежурства в вагоне-лаборатории, когда я мог еще и писать, я попал на перегруженный участок аттестации испытательного оборудования. За последние годы у нас ушли двое сотрудников, но их места не были заняты, так что работа все прибавляется. Все это ведет к спешке, к ошибкам в оформлении документов, но начальство не спешит выправить положение. Продержаться бы до пенсии, до июня 2008 года. Пенсионеров у нас не держат, строгий контроль по здоровью и нужны места для молодых выпускников университетов. Без них работа не пойдет. Идет микропроцессорная техника, испытательные стенды оснащаются компьютерами, все время обновляемым программным обеспечением. Пока я еще справляюсь, но это дело времени.
 По работе в ИЗМИРАНе, мне казалось, что я мало что вынес из нее, ан нет. Благодаря в первую очередь Вашему зятю Ване Карпову и Саенко я немного разбираюсь в программировании. По крайней мере, как должна работать программа. Летом 2004 года вместе с Раиным племянником я сделал программу по оформлению протокола по поверке манометров. Программа сама подбирает эталоны и выдает готовую форму. Студент все сделал в виндовской среде, так что я могу пользоваться ею на любом компьютере, даже в командировках. Себе я купил старенький ноутбук, иногда беру его с собой, но чаще всего он остается не распакованным. Вечером сижу в вагоне и пишу сотни документов. Хроническая усталость. В голове несколько продуманных до мелочей рассказов, а записать их некогда. Я могу писать только большими порциями, часов по шесть сряду, из них первые два часа идут на погружение в необходимое состояние. Наиболее яркими бывают последние два часа, когда воображение разыгрывается, а потом наступает усталость. Ночью после этого снятся кошмары, вроде того, что я учусь на юридическом факультете, год от года в кошмаре перехожу с курса на курс, иду на экзамен, но ничего не знаю. Удивительно, что окружающие меня студенты-заочники об этом не догадываются и относятся ко мне с уважением. Видимо, в моем подсознании живет какой-то бедолага, который еле тащится с курса на курс. Возможно, что такие переживания навеяны учебой брата Вени на юридическом факультете. Он вполне серьезно отнесся к моей книге и, имея многочисленные газетные публикации, сам собирается сделать книгу. Кое-что он передает мне на изучение и возможное редактирование. Прошлым летом, пока он был в экспедиции с индийцами в Антарктиде, я сделал ему маленькую книжицу с иллюстрациями своего приятеля художника Августиновича, сделал всего пять экземпляров с цветной обложкой.
 Веня принял книгу, я поздравил его как автора, но он решил тираж не воспроизводить, а сделать все заново. На берегу его захватывает жизнь, но он регулярно в зеленоградской газете печатает рассказ за рассказом, наращивает объем. Собирается в конце марта опять идти в море с этими же индийцами, собрать деньги на книгу. Мы все в беспокойстве за него. Ему 71 год и гипертония. Но отговорить его никто не может. Море зовет.
 Я увлекся письмом Вам. Сижу дома, никого нет. Рая с детьми уехала в гости к тетке, поздравлять ее с праздником. Сегодня у нее семинар по психотерапии. Работает она завотделением пограничных состояний. Платный семинар ведет специалист из Литвы. Очень строгий. Андрей вчера тоже ходил на этот семинар, надо было уйти пораньше, но ведущий не хотел Андрея отпускать. Сегодня они уйдут вместе. Андрей работает инженером-программистом в фирме под названием, которое можно перевести как Международный бизнесальянс. Саша – на третьем курсе приборостроительного факультета Политеха. Занимается восьмой год каратэ. Из моих писем брату можно будет узнать о них подробнее. Мой сын от первого брака Илья Баркусский защитил диссертацию в МГУ по специальности история России Х1Х века, сотрудник Института стран Азии и Африки РАН, специалист по иудаике, сейчас год учится на иврите в педшколе Иерусалимского университета, живет там вместе с женой и ребенком, моим внуком Левой. Мы с ним переписываемся, а при его движении из Москвы в Калининград и обратно, я стараюсь проехать с ним в поезде от Орши до Молодечно. Билет у меня бесплатный.
 Я рад возобновлению нашей переписки. Приложу к этому письму что-нибудь из своего архива. Надеюсь, что и у Вас найдется что-нибудь для меня. Об Ире я знаю немного от встреч в Калининграде, интересно узнать о Мите. Он занимается такими интересными проблемами, о которых я в молодости и не думал. Благодаря биохимии и исследованиям в генетике человека, когда-нибудь мы сможем понять, почему человек такой. А не другой. Несколько механистический подход, но вдруг в человеке обнаружится и душа? И, как это ни странно, в материализованном виде.
 Желаю вам крепкого здоровья и творческих успехов. Привет Александре Николаевне.

 Володя Опекунов

Письмо Володи Опекунова его сыну Илье от 11 марта 2007 года

Hello Илья,

Подготовил для перегона через Интернет несколько фотографий из нашей жизни, ужимал их до 60-80 КБ, боюсь, что перестарался, но зато разместил их всего в трех папках. Около 1,8 МБ. Попробую разослать их также по адресам наших друзей, от которых тоже получаем фотографии, сделаю это циркуляром, чтобы не прикреплять к каждому письму.
8 марта собирались у тещи все ее дети и внуки, необходимое семейное мероприятие. Тесть опять рассказывал о своих лучших годах жизни, которые он провел в плену у немцев, подростком работал у бауэра. Пил там отличное вино. Читал вслух стихи о превращении империалистической войны в гражданскую. Недавно был телефильм, в котором сообщалось, что в братании с немецкой стороны участвовали только сотрудники контрразведки. В то время, как русские солдаты разлагались вполне честно, искренне, серьезно и добросовестно. Тема дезертирства прозвучала также в поэме Есенина "Анна Снегина", которую актер Гостюхин читал в сопровождении белорусского ансамбля "Чистый голос". На Гостюхина я ходил вечером 9 марта по билету, подаренному мне нашей возрожденной профорганизацией. На Раю билета не было. Сейчас мною эта поэма воспринимается по-иному. Просто воспоминание о некотором небольшом увлечении поэта. У нас стихи читаются с тем же пафосом, что и в 60-х годах. Мне показалось, что пафоса здесь не должно быть. Интересно, как читаются стихи в классической еврейской традиции. По поводу пафоса в социалистической литературе я вспомнил специалиста по пафосу профессора Гаркави из КГУ, который в бытность Раи врачом в калининградской психбольнице бросился вниз головой в лестничный пролет, после чего его затянули металлической сеткой.
Известная тебе наша сотрудница Карпова 4 апреля рейсом Минск-Тель-Авив вылетает в туристическую поездку по Израилю. Базироваться будет в Иерусалиме. В группу из 30 человек входят два православных священника и один переводчик с английского и иврита. Карпова рассказала мне об этом по секрету от других сотрудников, на всякий случай, и предложила что-нибудь передать тебе. Я вспомнил, как у нашей приятельницы Ани Каплан отец в 80 годах выехал в Израиль и просил при случае привезти ему из Белоруссии болоньевый плащ, который у нас уже невозможно было достать. Так просьбе старика оказалась не выполненной. Может быть, действительно есть что-то такое, что есть у нас, но чего нет в Иерусалиме. У Карповой будет мобильный телефон. Сообщи мне твой израильский мобильник с полным номером. Боюсь только, что и ты и Карпова будете находиться в очень жестком режиме, изменить который будет трудно. В любом случае сообщи мне что-нибудь и по этому вопросу.
Веня прислал мне книгу по эволюции человечества. Автор - геолог по образованию. Похоже, что это самодеятельность. Но как-нибудь почитаю. Веня собирается в конце марта лететь из Москвы в Антарктиду, опять с индийской экспедицией, устраивать полярную станцию. Мы все в тревоге по поводу его гипертонии, но отговорить его никто не может. Хочет подработать на издание своей книги. Обними Леву.
 11 марта 2007 Ваш отец и дед

Письмо Володи Опекунова его брату Вене от 23 февраля 2007 года

23.02.07 Вене

 Здравствуй, Веня!
 Спасибо за телефонный звонок. Для меня он очень важен. Прошло две недели, как я обещал написать тебе письмо, но из-за всяких обстоятельств, а главное, из-за хронической усталости сделать это не удавалось. Сегодня я до обеда работал в локомотивном депо в Осиповичах, в 14-25 сел на поезд и в 16-11 был в Минске. Дома еще никого не было, я почистил картошку и поставил ее тушить с мясом. Рая пришла к 19 часам. Дети пошли по своим компаниям отмечать праздник, Саша в общежитии с однокурсниками, а Андрей пошел в кафе с сотрудниками. День у нас обычный рабочий, но отмечается широко, как мужской праздник, в противовес 8 марта. На работе женщины сбросились и купили нам по паре пивных бокалов. Мне подарок передадут уже в марте, так как в понедельник я опять выезжаю в Осиповичи. На нашем участке уволилось уже двое работников из четырех, нагрузка резко возросла, не успеваем оформлять документы, а начальство не спешит нанимать новых работников, держат места для своих нужных людей, у многих дети заканчивают университеты, племянники, другие родственники, да просто дети нужных людей или дети смежных начальников. Все свои. Я тоже мог бы при выходе на пенсию оставить Сашу вместо себя, по специальности «информационно-измерительные системы» он нам подходит, но не имеет желания идти на железную дорогу. Увлечен автомобилями, да и мне не очень хочется. Лаборатория наша – место тупиковое для молодых специалистов. Должностей мало, везде сидят старики, роста никакого не будет. Да и обстановка не из благоприятных. Командировки, во время которых ничем другим, кроме работы, заниматься не придется, даже письмо написать некогда, а часть работников просто пьет. Из молодых специалистов один ремонтник прижился, принял образ жизни, но другой всячески сопротивляется, чувствует в себе перспективы и не сдается, чем заслужил всеобщее уважение. Пытается перейти на другой участок в Конструкторско-техническом центре, но никому это не нужно. Без поддержки влиятельных людей на хорошее место не попадешь, особенно в государственных предприятиях. Частные фирмы уже давно ведут поиск талантливых людей, объявляют конкурсы и ведут свою кадровую политику в соответствии с американскими правилами, не зависимо от расы, национальности или вероисповедания. Однокурсник Андрея, проработав полгода, еще студентом в фирме Атлант-М получил на распределении должность в московское представительство на 2000 долларов со служебным жильем и служебной машиной. Парень талантливый, говорит по-немецки и английски, с отличием закончил радиофизфак БГУ. То, что он радиофизик – никого не интересует, главное, он доказал, что у него есть мозги. Андрей как-то послал на один из конкурсов в Интернете свою работу, занял пятое место из 50 работ и был приглашен на собеседование. Во время беседы ему предложили место в фирме-организаторе конкурса, спросили, на какую бы зарплату он пошел. Андрей назвал 800 долларов и 1200 через полгода работы. На что получил одобрительный ответ. Но не пошел, так как его работа пока его устраивает, видимо, он вошел в тему и справляется. Считается по должности инженером-программистом. Саша, вдохновленный примером Андреева однокурсника, послал в Атлант-М письмо через Интернет с просьбой взять его на практику после третьего курса. Фирма перспективная, занимается продажей и обслуживанием автомобилей, в том числе машин очень высокого уровня для богатых людей. Экзамены он сдает, получает стипендию, но такого увлечения наукой, как было у меня, у него нет. Довольствуется конспектом. Андрей же начал много читать, литературу самого разного плана. Саша продолжает ходить на каратэ, в прошлые выходные участвовал в соревнованиях. Проиграл. Пришел озабоченный, Рая его успокаивала, что не все время выигрывать. Когда-то тренер сделал его чемпионом Белоруссии, перед поступлением в университет, но сейчас в этом нет необходимости, надо другим дать возможность стать призерами. Занимается Саша каратэ уже восемь лет, за это время познакомился со всеми каратистами Белоруссии, получил квалификацию судьи и активно участвует в проведении чемпионатов. Свой в своей среде. После соревнований судьи устраивают банкет, плотно закусывают и пьют водку, как это и положено у спортсменов. Саша участвует в этих банкетах, но водку не пьет. Обычно соревнования проводятся только до 21 года, потом спортсмены просто тренируются. Мне кажется, что это правильно. С годами, научившись наносить удары, они просто могут покалечить друг друга. Нога у него зажила, но время от времени травмы дают о себе знать, приходится ноги натирать мазями. Продолжает качать мышцы. Выглядит он настоящим спортсменом, что меня радует. Кроме того, он формируется как человек ответственный, на которого могут положиться организаторы соревнований. Тренер или его жена иногда звонят ему, обсуждают спортивные дела. Встречается он также с лицеистами, а сегодня пошел в общежитие отмечать праздник, что нас немного беспокоит. Мы дважды связывались с ним по мобильнику, обещает к 12 часам быть дома. На улице мороз около 20 градусов, по телевизору показывали обмороженных после операций в больницах.
 Сегодня праздник, но я спиртное не принимал. Подумал, что если Рая предложит, не откажусь, но она не предложила. Четыре недели назад я помогал Славе Августиновичу клеить обои на квартире, которая досталась его жене по наследству. Был еще друг молодости Славы Эдуард, который закончил Нархоз вместе с Кузнецовым, работает министерским ревизором, очень солидный человек. Выпили мою бутылку водки, потом побежали за второй. А в вечернее время, да еще на окраине города, продают плохую водку, паленую, как говорят. В воскресенье мне пришлось пролежать весь день, что вызвало сильное Раино раздражение. Никакие ссылки на хроническую усталость ее не убедили. Я позвонил Августиновичу, который тоже сильно страдал, и рассказал ему, что по телевизору только что выступал один из шоу-деятелей, говорил, что он уже много лет не пьет, не курит и не принимает наркотики, балдеет от состояния трезвости и красоты мира. Августинович заметил, что такое его состояние возможно только после жесточайших злоупотреблений, на которые мы не способны. Предлагал жить, как раньше. Но я с тех пор выпил только две бутылки пива, для пищеварения. Бывает, что не удается нормально пообедать. Хоть я стараюсь всегда брать первое и овощные салаты. Зарплата позволяет обедать в кафе. За два доллара можно прилично поесть. Командировочные – 6 долларов в день. А было время, когда мы получали по 20 долларов в месяц. Сейчас в Белоруссии средняя зарплата 300 долларов, на предприятиях идет ремонт и даже техническое перевооружение, так что разговоры о нашем росте имеют серьезные основания. Не знаю, долго ли это продлится, но признаков какого-либо кризиса не видно. Думаю, что и энергетические проблемы будут решены.
 Вадиму я переслал все пункты твоего сообщения, подтверждения не получил, но надеюсь, что до него все дошло. Пользовался он электронным адресом своего сына Виталия, который учится на экономиста в Украинско-американском университете в Киеве. Фамилия у него Опекунов. Вадим говорит, что он свободно говорит по-английски, мать постаралась. Знает и украинский язык, так что у него есть перспективы, да и наследственность неплохая, дед – профессор радиофизики, отец – доктор технических наук. Сам же Вадим, видимо, близок к отчаянию. Когда-то он создавал академию строительных материалов, некую общественную организацию, потом создал научно-консультационный центр теплоизоляционных материалов для сахарных заводов Украины, собирал с них небольшие деньги и жил на них, но потом надобность в его услугах отпала, и он перешел в Институт тепломассобмена настоящей Академии наук на должность ведущего специалиста, но, думаю, что кроме статуса и 100 долларов в месяц, он ничего не имеет. А квалификация его и амбиции остаются прежними. Он до сих пор чувствует себя генеральным директором объединения заводов по производству ячеистого бетона. Я не сомневаюсь, что он настоящий ученый. Пока мы занимались его докторской диссертацией, я видел, насколько свободно он владеет методами математической обработки результатов экспериментов. И как организатор, он вполне вписывался в советскую систему, но времена изменились, нужны не ученые с хорошей подготовкой, а бизнесмены, обладающие чутьем. Можно ничего не знать о производстве бетона, но закупить завод стоимостью в миллиард долларов и всю Украину обеспечить стройматериалами. Причем, на таких выгодных условиях, что сначала получить взятку в 10 миллионов долларов, потом – самое современное оборудование с десятками гарантий и подготовленными специалистами, которые ничего не разворуют, не сломают и не сожгут. И будут «отстегивать» нужным людям по 100 тысяч долларов при каждом обращении по самым пустяковым вопросам. Типа, а можно ли построить для работников завода жилье, или пусть они как свиньи живут в бараках, что годится для вас, но не соответствует нашим стандартам на проживание.Чиновник разрешит, и за это разрешение возьмет деньги. Причем, чиновник, кроме как брать, ничего не умеет делать. Может, правда, сильно мешать. Сейчас в наших газетах ведутся рубрики о славных выходцах из Белоруссии. Фантаст Айзек Азимов, создатель Голливуда Голда Майер с четырехклассным образованием, известный всем любителям автомобилей французский дизайнер, выпускник одной из Витебских художественных школ. В Советском союзе их бы в лучшем случае не расстреляли, но их таланты здесь не были нужны. О Вадиме я иногда думаю как о генерале без армии. И боюсь, что он нужной армии не найдет. Нет больше такой армии, которой он мог бы командовать. Сейчас командуют другие. Руководство сменилось. И не могу сказать, что новое руководство хуже. Оно такое, какое есть и какое должно быть. Ценятся другие качества. Поддержки у него нигде нет. Он не создал своей школы, не заботился об учениках, которые были бы его опорой в старости и сидели бы в самых разных местах в промышленности, во власти и политике. Мне кажется, он и сам не знает, что его устроило бы, какая работа ему нужна. Не пойдет же он прорабом на стройку.
 Председатель кооператива, в котором я когда-то работал, был простым преподавателем философии в Институте повышения квалификации руководящих работников. Все руководители Белоруссии когда-то учились у него и относятся к нему как к своему учителю, которому ни в чем нельзя отказать. За последние годы он создал 6 высших учебных заведений, в ученых советах которых защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Считает себя специалистом по организационным структурам. Недавно у нас был принят закон об образовании, который ставит под контроль государства частные учебные заведения. Ректор может быть назначен только по согласованию между учредителями и министром образования. Автор статьи в газете писал, что частные вузы окрепли настолько, что уровень образования в них не ниже государственных, что подтверждается проверками уровня подготовки студентов, и никто не собирается смещать ректоров. Разогнали только Европейский университет, созданный доктором философии из БГУ. Преподавание там велось на немецком и английском языках. Сын Раиной подруги закончил два курса в этом университете, я с ним беседовал и лично убедился в высоком уровне его подготовки. Сейчас он изучает психологию в одном из университетов Германии. Я встречаюсь иногда случайно с моим бывшим начальником по этому кооперативу, дарил ему свою книгу, он отозвался о ней весьма одобрительно. Сам он пишет статьи и программы вроде «Генерального соглашения между государством и бизнесом», главной идеей которого является «не вреди». Подарил мне свою программу, но я ее так и не прочитал.
 У меня есть свои темы, интерес к которым сложился в молодости. И темы бизнеса для меня мелковаты. Гораздо интереснее читать прогнозы общечеловеческого развития. Тогда возникает возможность заглянуть в то время, когда нас уже не будет. Так что книга, о которой ты мне говорил, мне должна быть интересна. Такие книги я могу читать и в состоянии усталости. Как-то в нашем университете мне поручили от кафедры философии провести экскурсию по Калининграду для одного старенького философа-литовца из Вильнюсского университета, самого старого на территории СССР. Специалист по экзистенциализму – философии человеческого существования. Профессор удивил меня своими познаниями и свободой в мышлении. Учился он в университете до войны на немецком языке, по-русски говорил с трудом, но очень правильно. Он видел, к чему идет наша страна, и не сомневался в крахе. Радовался только, что он до этого времени не доживет, а нас всех жалел. Интересны прогнозы на сто-двести лет. В научном мире существует так называемый римский клуб прогнозистов, которые уже лет 50 публикуют свои материалы. Интересно читать прогнозы пятидесятых и других годов. Можно проследить, что сбылось, а что еще может подождать. Как-то я посмотрел телефильм о Королеве, который собирался запустить космонавтов на Марс, году так к 1970, но Хрущев сорвал этот план, бросил все силы на Луну. Американцы планировали полет на Марс на 1982 год, о чем я читал в журнале «Америка» в 1972 году и чего ждал. Тоже отложили до лучших времен. Интересно, что тогда еще не было компьютеров, и космонавтам пришлось бы вручную, опираясь только на простейшие штурманские расчеты, вести космический корабль. Ну а если бы они не вернулись, их все равно можно было бы объявить героями, или, что еще лучше, выставить для обозрения других космонавтов, подставных, и попросить их поделиться впечатлениями о пребывании на Марсе. Рассказы их были бы довольно интересными.
 Самыми научными прогнозами мне показались сочинения астронома Шкловского. Он всю жизнь провел в изучении проблем Вселенной, и Земля для него является лишь точкой, на которой он находится. Шкловский – один из авторов идеи «ударной волны разума», которая со временем пройдет по всей Вселенной, до того, как она захлопнется. Еще раньше геохимик Вернадский, именем которого назван твой институт, говорил то же самое о земной поверхности, называл ее ноосферой, сферой разума. Ему же принадлежат и идеи о единстве человечества и среды обитания. Для микробов это было понятно всегда. Микробы не могут жить без среды, оказалось, что и человек тоже не может. Идея простая, понятная, но должна была прозвучать очень громко. Эти идеи лежат в основе экологии, о которой сейчас стали говорить, но о которой 40 лет назад никто ничего не знал. А сейчас в университетах готовят специалистов-экологов, которые все понимают, но мало что могут сделать. Дуглас, о котором я тебе писал, прислал мне письмо из Иркутска. Он собрался в 40 градусный мороз ехать в Вилюйск к своим родственникам. На протяжении десятков километров они задыхались от вони, которая шла от горящей городской свалки. Интересно, что при всей своей гениальности Вернадский не верил в идею создания атомной бомбы, и государственная комиссия под его руководством прекратила исследования по этой теме, а Курчатова и его сотрудников отправила на фронт. И только после взрыва американцами атомной бомбы пришлось оставшихся в живых собирать обратно.
 Ближайшие же 100-200 лет придется решать проблему перенаселения. Вот здесь самые сильные идеи Гумилева, его книга вроде как есть у вас. Согласно Гумилеву, сыну знаменитого поэта, этносы зарождаются, расцветают, а потом уходят с исторической арены. В этом смысле русские не исключение. Их тоже ожидает исчезновение. На их территорию придут китайцы, а потом и китайцев не станет. Возникнет новая, общечеловеческая, как говорили коммунисты, общность людей. Мир будет однополярным, так как в одном колхозе не может быть двух председателей. Единые стандарты существования и сплошной контроль за каждым человеком с помощью технических средств: видеокамер и встроенных чипов. Ответственность за будущее человечества будут нести долгое время Соединенные штаты. Они прекратят всякое промышленное производство и займутся только сельским хозяйством и наукой. Существовать будут, подобно Швейцарии, только за счет банковского капитала. Когда Россия в 90 годах оказалась без денег, без платежных средств, США предложили для сохранения государства 100 миллиардов долларов, не хотели, чтобы мы бросились убивать друг друга и запускать ракеты с атомными зарядами. Разумеется, за эти доллары надо было поставить соответствующее количество сырья. Возникает вопрос, за что нам такая участь, получить бумажки, а поставить товар. За что? За честность. Трезвые люди говорят, что американцы выпустили так много долларов и получили за них так много всяких благ, что если держатели долларов задумают сдать их в американский банк и получить золото или товар, американцы не смогут их обеспечить. Да, говорят американцы, не сможем, и процента всех выпущенных долларов не сможем обеспечить, но никто никогда не обратится к нам с такой просьбой, так как всем нужны доллары, а напечатать сами вы их не сможете, так как тут же начнете их воровать, и у вас сразу все развалиться. А так как вы дураки и нечестные люди, платите нам за честность. И так будет продолжаться еще очень долго, что и обеспечивает экономическое могущество, независимость от внешнего мира и превосходство этой страны. Кого же нам ненавидеть, честных людей или себя? Американский математик китайского происхождения спрашивает, может ли он выехать на свою историческую родину и создать там математическую школу, так как у китайцев возникла серьезная потребность в математике в связи с созданием ядерного оружия и космическими исследования. А также с развитием компьютерной техники, которую мы поставляем в Америку. Конечно, можешь. Другой китаец спрашивает, а могу ли я въехать в США и заняться бизнесом. К сожалению, нет, так как хоть мы и страна иммигрантов, но вы не попадаете в миллионные квоты, кроме того, у нас и своего жулья хватает. Мы не можем позволить себе процент негодяев больше установленного. Это грозит нашей национальной безопасности.
 Как-то по телевидению выступал бывший заместитель командующего Черноморским флотом СССР, подстреленный украинцами в ногу во время раздела флота, говорил, что произошла третья мировая война, в которой мы проиграли. Я тогда подумал, что если бы это привело к оккупации России, мы могли бы пойти по пути Германии и Японии. Резко сократить военные расходы, ликвидировать армию и положиться в защите на американцев. Можно было бы достичь высочайшего уровня развития за короткий срок. Этого не произошло. А после второй войны в Ираке я подумал, что путь Германии и Японии не для нас. Для нас – путь Ирака, то есть страшной гражданской войны, как это получилось после Первой мировой войны. Между этническими группами и регионами началась бы гражданская война. Со взрывами в метро, на атомных электростанциях, потоплением атомных подводных лодок и самопроизвольными взрывами ядерных зарядов, оставшихся без технического обслуживания и контроля. Воевать можно по любому признаку. Предположим, что по региональному. Ко мне в Минск приехал бы эмиссар из Нижнего Новгорода и сказал, что нижегородцам, которые ведут кровопролитную войну с Пермским краем, очень нужна моя помощь. Таких как я в Белоруссии всего 10 000 человек, если они соберут по 10 долларов, это будет большой помощью голодающим. Я знаю, что деньги пойдут на закупку оружия, чтобы расстрелять голодающих, но отказать не могу. Успокаивает меня немного только то, что до цели дойдет всего 20% собранных денег, остальное будет разворовано и спрятано в Швейцарии. Но таковы законы финансовых пирамид и ведения войны. Организаторы войны ее и затевают, чтобы заработать. Американцы расстреливали бы банды нижегородцев и пермяков с вертолетов, чтобы остановить столкновение между ними, а интеллектуалы в Москве обвиняли бы их в том, что они не могут навести порядок в нашей многострадальной стране, не справляются с возложенными на них проблемами и не оправдывают надежды и чаяния россиян. Оживились бы националисты и потребовали бы независимости. Народная гневная волна пошла бы на американцев, голодные женщины нападали бы на них и взрывали вместе с собой. Конгрессмены требовали бы прекратить оккупацию России и вывести войска. Войска бы вывели, но Россия опять была бы отброшена на сто лет в своем развитии. А тут и китайцы бы поспели. Так что надо радоваться, что вариант с оккупацией не реализовался. Пару лет назад весь мир замер в ожидании финансового кризиса в Турции. Ожидался крах экономики, который вызовет цепную реакцию финансовых крахов во всем мире. Американцы, проявляя озабоченность мировой экономикой, и своей собственной, оказали безвозмездную помощь Турции в размере 40 миллиардов долларов. Их даже не пришлось печатать и тратить бумагу. Через Интернет перегнали электронные деньги, все 40 миллиардов. За несколько секунд после принятия решения о помощи. Кризис был преодолен. Недавно президент Путин встречался с королем Саудовской Аравии и просил его не посылать больше денег на Кавказ. Некому посылать. Основные бандиты убиты, а мелкота только потратит деньги. Король с удовлетворением принял такое сообщение. Обещал посылать деньги не бандитам, а участвовать в совместных проектах. Теперь можно собирать деньги не на священную войну, а для участия в коммерческих проектах. Разница для него не большая.
 Посмотреть бы, какие идеи заложены в современных прогнозах, которые на короткий период называются сценариями. А пока проблемы нарастают. Как-то в Комсомолке я прочитал материал о состоянии дел в российской армии. Каждый десятый солдат – выходец с Кавказа. Если в полку 500 человек, то 50 кавказцев, жестко организованных в преступную организацию, в состоянии подмять под себя всех остальных. Избивают офицеров, безнаказанно убивают солдат и всех обкладывают данью. Патрули ходят в город, чтобы грабить местных жителей и награбленное отдавать кавказцам. Доктор психологических наук, который комментировал материал, говорит о страшной запущенности в воспитании военных. Кавказцы оскверняют святыни, мочатся на памятники воинам, погибшим в Чечне и готовятся к захвату власти. Гумилев бы назвал их пассионарными, то есть обладающими жизненной силой. У русских такой пассионарности уже нет. Все растрачено за последний ХХ век. Сначала нас разложили немцы и организовали революцию, а потом американцы развалили Советский Союз. Так что идеи международного заговора в этом смысле вполне состоятельны. Не в смысле жидо-масонского заговора, а в смысле долговременной стратегической задачи, сформулированной помощником президента по национальной безопасности Збигневом Бзежинским. С другой стороны, а что им было делать. Жить-то надо. Даже в то время, когда Хрущев разместил ракеты на Кубе, а сейчас Уго Чавес получает зенитные комплексы из России и другое оружие из Белоруссии. Козырев, когда был министром иностранных дел, планомерно сдавал Россию Западу. На критику он вполне резонно заявлял, нам надо определиться, что делать, жить в Европе и стать полноправным членом человеческого сообщества или продолжать пугать весь мир. Вступить в НАТО и обеспечивать свою безопасность вместе со всеми, или опять выступить против всех, всем угрожая. Надежды Козырева не оправдались. Натовские стандарты в военной области нам совершенно не подходят, так как не позволяют обворовывать армию и морить голодом солдат, а также ставить их в унизительное положение перед кавказцами.
 Такие вот мысли сразу возникли у меня при твоем сообщении о книге. Дождусь твоего движения через Минск. Но буду рад, если ты вышлешь мне ее почтой.
 Дописываю письмо утром. Дети вчера пришли к 12 часам ночи, я покормил их тушеной картошкой, после чего все завалились спать. Утром я поднял Сашу в 7 часов, покормил и отправил на занятия. По субботам у них три пары, и все – по специальности. Так что надо ходить. По телефону прослушал прогноз – утром 20 градусов мороза, днем ожидается 12 градусов.
 Во всем остальном – без больших изменений. В Калининград планирую на июнь, чтобы участвовать во встрече выпускников университета. Сорок лет, как мы в него поступили. По этому поводу веду переписку со Слежкиным. График отпусков у нас еще не составлен, да он и не играет никакой роли. Потребуются усилия, чтобы вырваться именно в июне. Надеюсь, что мне это удастся.
 Это письмо я попытаюсь отправить Василию, и, если все получится, он передаст его в понедельник при вашей встрече.
 Успехов тебе и крепкого здоровья. Пиши. Лучше терпеть творческие муки, чем страдать с похмелья. Достоверно и научно установлено, что мыслительная работа заставляет мозг находиться в напряженном работоспособном состоянии, что позволяет ему заодно и правильно управлять работой других органов. И продлевает сознательную жизнь человека.

 Володя
Рассказ В.В.Опекунова

Буфетчица
Морской рассказ

С 1979 по 1981 год я работал преподавателем заочной средней школе моряков в Калининграде, который тогда называли морскими воротами Белоруссии. Кроме работы в консультационном пункте в Морском порту, в обязанности преподавателей входили консультации и прием зачетов и экзаменов у учащихся в море. В этом и заключался главный смысл работы. По своему статусу и зарплате преподаватель приравнивался ко второму помощнику капитана, то есть относился к командному составу, наряду с членами научных экспедиций, инспекторами по безопасности мореплавания, журналистами, артистами и прочими, направленными в моря специалистами. Немаловажное значение для моей работы имело то, что мой брат, старше меня на 13 лет, к этому времени уже был известным на флоте капитаном дальнего плавания, имел многочисленных друзей по мореходному училищу и по совместным плаваниям. Люди узнавали меня по фамилии и оказывали всяческое содействие, без которого не обойтись в организации работы на судне и, особенно, при переходах на другие суда. Нужно было найти в океане нужное мне судно, встретиться с ним и на катере переправить меня на него. И это при том, что каждый час промыслового времени судна стоил тысячи рублей. Прибывая на судно, а я посетил за все время работы около 60 судов и на некоторых жил по несколько месяцев, я должен был вписаться в судовую роль, сдать санитарный паспорт, а это очень важный документ, судовому врачу и с помощью старпома, который ведет все судовое хозяйство, поселиться в какой-либо каюте. На этот случай, а также для начальства высокого уровня на больших судах имеются свободные каюты. Потом я спрашивал у старпома, нужно ли доложить капитану о своем прибытии. Обычно старпом говорил, зайди, у него дверь всегда открыта. Открытая дверь у капитана означает, что каждый пробегающий мимо моряк, мог заглянуть в дверь, убедиться, что капитан на месте, играет в шахматы с замполитом, значит, на судне все в порядке, и можно бежать дальше. На первый взгляд капитан на судне не нужен, все роли расписаны, люди знают свои обязанности и выполняют их, работа и жизнь идет своим чередом, и, если капитан запьет в своей каюте на пару недель, это никого, кроме замполита, не волнует. И в то же время стоит капитану, например, при заходе в иностранный порт, сойти с борта на несколько часов, как на судне возникают чрезвычайные ситуации, вплоть до гибели людей. Зная это, моряки в отсутствие капитана приходят в сильное возбуждение, подобно пчелам в улье в отсутствии матки.
Я прошел в открытую дверь, капитан сидел на диване и читал прошлогоднюю газету.
- А, учитель? Проходи, дорогой. Давай я тебе свои апартаменты покажу. Знаю я твоего брата, не раз с ним копоти давали. Дураками были по молодости, да я не жалею, есть что вспомнить. Смотри, вот моя кровать, семиспальная, при желании на ней десяток курсантов можно уложить. Ты уже в другие времена живешь, а мы, бывало, у кого-нибудь в увольнении заночуем, так и спим на полу вповалку. И счастливы были. Видишь на стене? Продублированы показания всех основных приборов. Ночью проснешься, откроешь один глаз и все видишь: курс, скорость, крены, дифференты, и спокойно его закрываешь. Это ванна, приходи, помоешься. Любишь ванну? Я тоже не люблю. Хватает душа. Вода всегда пресная. А захочешь морской воды – пожалуйста, в рыбцех, хоть залейся. Стол для заседаний, диваны, холодильник. Выпьешь рюмочку? Мне самому нельзя. Недавно чуть откачали. Общая площадь – шестьдесят квадратных метров. Мне бы такую квартиру, горя бы не знал, а то ютимся вместе со старухой, двумя дочерьми, зятьями и внуками в двухкомнатной. Двадцать шесть квадратных метров. И деньги есть, и зятья в море ходят, а жить негде. Говоришь, университет закончил? Хорошее дело. Мои зятья – высшую мореходку, оба механики. Со временем из них хорошие моряки получатся. А это вот мой самый настоящий друг Моська. – С дивана высоко вверх взлетает маленькая мохнатая собачонка и попадает капитану прямо в руки. Начинает лизать его в лицо. Капитан ласкает ее. – Настоящая морячка, - говорит капитан, - ни разу не блевала. Но укачивается. Шторм за трое суток чувствует. Выхожу я на мостик, говорю штурманам: шторм будет. Моська что-то грустит. Они мне: Порфирий Пафнутьич, какой шторм? Давление растет, мы – в центре антициклона. А я им отвечаю: Моська давление лучше любого барометра чувствует, и в поверку ее сдавать не нужно. А на следующий день такой штормяга навалил, что и они в Моську поверили. – Животные очень чувствительны, - говорю я, - сейсмические приборы еще ничего не показывают, а кони уже чувствуют наступление землетрясения. - Капитан с удивлением и одобрением смотрит на меня: - Да? А я не знал. Вот что значит, закончить университет. – Ставит Моську на диван и с любовью смотрит на нее. Моська, видя доброе расположение ко мне со стороны хозяина, взлетает и пытается приземлиться на мне. Но я, не готовый к такому развитию событий, отступаю, и Моська прыгает на ковер. Капитан поднимает ее с пола и ласкает.
Но только один раз я видел собаку в каюте капитана, обычно собаки живут на палубах, поближе к матросам, которые и заботятся о них. Капитаны чаще ласкают не собак, а буфетчицу первого салона, где питается командный состав. Этот салон называют также кают-компанией. В обязанности буфетчицы входит уборка апартаментов и доставка еды, если капитан того пожелает. Но это бывает редко. И действительно, зачем прятаться, если в кают-компании гораздо интереснее. Ведутся интересные разговоры, а после ужина можно посмотреть кинофильм или сыграть в шахматы.
На одном судне самым сильным игроком был капитан. Играли честно, никто ему не поддавался. Были сильные игроки, и каждая их победа воспринималась кают-компанией как победа Давида над Голиафом. Но Голиаф неистовствал. Не успел я появиться на судне, как игроки воспряли духом, прибыл математик, он-то и надерет капитана. После ужина все остались в кают-компании, и капитан при полном молчании хриплым голосом вызвал меня на партию в шахматы. Народ все прибывал, люди стояли в коридоре, передавая друг другу последние новости, а по всему судну пошел слух, что капитану как шахматисту пришел конец, после игры с математиком ему уже не оправиться. Я не знал, как вести себя. Дело в том, что в шахматы я играть почти не умею. Но любые отговорки привели бы к тому, что все восприняли это как набивание себе цены.
Я прошел к столику, на котором уже расставили фигуры, и сел напротив капитана. Вид его был страшен. Он засверлил меня своим безумным взглядом, и я увидел, как по его мощной шее потекли капельки пота. Я сделал несколько ходов, самых обычных, он напрягся и затих, усматривая в них какую-то хитрость. Потом осторожно несколько раз передвинул свои фигуры и поставил мне мат. Люди ахнули. Последние их надежды рухнули. Капитан сыграл со мной еще несколько партий и все выиграл. Поднял на меня удивленные глаза и спросил, что же ты мне мозги пудришь.
Я ему объяснил, что в шахматы не играю, а кто пустил слух обо мне как игроке, не знаю. И вообще, я не математик, а физик по образованию. Надо сказать, что он на меня не обиделся, а, может быть, был даже благодарен, что я не лишил его звания лучшего судового шахматиста, которое он ценил выше, чем звание капитана. К должности капитана он относился совершенно спокойно, как будто родился капитаном, а вот за звание хорошего игрока готов был биться до последнего вздоха. Не знаю, почему, но мне такие люди нравятся. Тогда я очень пожалел, что не научился играть в шахматы, а такая возможность у меня была. В одной комнате университетского общежития со мной жил парень из нашей группы, который всерьез занимался шахматами, читал литературу, участвовал в соревнованиях. Со мной он играл таким образом: оставлял себе короля, без него нельзя, половину пешек и какую-нибудь фигуру. Потом брал газету, ложился на кровать, читал газету и играл со мной вслепую, не глядя на доску. Только называл ходы. И всегда выигрывал. Я знал, что никогда не достигну такого уровня, поэтому и не стремился. Сейчас я понимаю, что был не прав: настоящий боец не должен бояться поражений. Если бы мой друг Василий был в это время на судне, хоть на час, чтобы не отрываться надолго от своих важных дел, он обязательно надрал бы капитана, и мне не пришлось бы извиняться за то, что я не математик. Он победил бы капитана как физик. Пусть все знают, что физики могут не только делать атомные бомбы, но и играть в шахматы.
На одном большом морозильном рыболовном траулере я не увидел такой активности в кают-компании. Моряки, приняв пищу, быстро уходили из салона, никто ни с кем не разговаривал и на меня никто не обращал внимания, мало ли людей болтается по морям. Я обратился к технологу, тот уклонился от разговора и предложил мне поговорить с третьим штурманом. Но третьего я никак не мог застать. Его место всегда пустовало. Обычно буфетчицами первого салона бывают не молодые уже, но красивые и добрые женщины, которые относятся к членам экипажа как к своим детям, которых надо накормить. Принимают благодарности от людей, скромно поддерживают общий разговор, это не возбраняется, и вообще создают весьма благоприятную обстановку. Некоторые из них являются настоящими хозяйками салона, и в их присутствии морякам хочется выглядеть как можно лучше. На обед идут в аккуратной одежде, чистенькими, некоторые надевают даже свою форму с регалиями, кланяются капитану и просят у него разрешения. Капитан кивает в знак согласия. Гости, а пассажиры являются гостями салона, разрешения не просят, но я всегда кланялся капитану. Это морская традиция, и она служит, как отдание чести в армии, признанию и поддержанию авторитета капитана. Живет буфетчица с капитаном или не живет, никого это не волнует. Если живет, счастья им обоим! Никто не против, это их личное дело. Считается крайним проявлением подлости, если кто-то вздумает сообщить жене капитана, что у него в море кто-то был.
В этом же салоне капитана я так и не увидел, он сидел за плотно закрытой дверью, и я не мог зайти к нему, чтобы рассказать о своих делах, да просто поговорить, знаком ли он, к примеру, с моим братом. Замполит всячески уклонялся от общения, хотя именно он должен был обеспечивать мою работу. Буфетчица злобствовала за столом, гремела посудой, проливала остатки борща на белоснежную скатерть и волком смотрела на заскочивших на несколько минут, чтобы проглотить пищу, членов экипажа. Я спросил у нее, где я должен сидеть, хотя знал, что мое место возле замполита. Она должна была подтвердить. – Садись, где хочешь, - буркнула она и продолжила греметь посудой. Я понял, что она ничего не знает о флотском порядке, и никто ее не научил. При моем втором появлении она стала выговаривать мне, что я слишком рано пришел, люди еще не поели, а он уже приперся. При третьем стала возмущаться, что я пришел поздно, люди уже поели, а он как фон Барон ждет особого приглашения. Я понял, что надо искать третьего штурмана. Дождался окончания его вахты и зашел к нему в каюту. После нескольких общих фраз знакомства я сказал ему, что что-то неладное творится в Датском королевстве, и рассказал о своем общении с буфетчицей. – Сука! – зло сказал штурман, - она меня достала. - Он как бы всю жизнь ждал, когда я приду к нему, чтобы выслушать его. Рассказ его свелся к следующему. Буфетчица вступила в половую связь с капитаном и взяла его власть в свои руки. Носит капитану еду в апартаменты, из которых он уже больше месяца не выходит. И не известно, жив ли он. На судне полный бардак. Разброд и шатания. Четвертый штурман не успевает перехватывать почту, а все пишут письма в партком. Четвертый относит их замполиту, и тот уже пишет рапорт об увольнении. Всем крышка. Плана нет, а значит, не будет и зарплаты. Напрасный рейс.
- Как же так? – спрашивал я. – А куда смотрит замполит, это же его прямые обязанности – поддержание на судне нормальной морально-политической обстановки. - Да буфетчица ему сказала, что если он пикнет, она сообщит в партком и его жене, что у него шашни с начпродом.
Ее даже крысы боятся, – говорил третий штурман. – Иду я как-то по коридору, смотрю, на пожарном ящике сидит такая симпатичная черненькая мохнатенькая крыса, как котенок, меня совершенно не боится, а тут буфетчица: развели зверье на судне. Не судно, а крысятник какой-то. Крысу как ветром сдуло.- Нет, якобы, никакого порядка. - А ведь у самой ни кожи, ни рожи, первый раз в жизни вижу такую отвратительную женщину. Как будто на судне нет симпатичных женщин. Под капитана любая ляжет, он же капитан, да и собой недурен. – Да кто же она такая? - не выдержал я, - может, учительница какая? – Ты что? У нее никакого образования. Подставлять капитану, ее единственное образование. Первый рейс в море, по блату. Когда формировали команду, капитан и замполит были в отпуске, замполит – очень ушлый человек, видит всех насквозь, он бы ее не пропустил. Кадровики нам свинью подложили, я думаю, что специально, чтобы навредить или проверить на прочность. – А старпом? – Старпому рыпаться нельзя. Он уже десять лет как должен быть капитаном. Всю работу на судне тянет вместо капитана, все производство. А ведь ему еще и вахты стоять надо. Страховать этого салагу – четвертого штурмана. Случись что, вешать будут не четвертого, что с него взять, а старпома. Порядочнейший человек. Но без характеристики капитана ему никак нельзя. Не назначат. А под старпома готовят новый супертраулер. Если он будет капитаном, мы все к нему перейдем. Плюнь на нее, переходи в салон для команды и сиди рядом со мной. В этом нет ничего постыдного. Надо быть мужественным.
Я все же не перешел, не хотелось, чтобы это выглядело демонстрацией протеста, и продолжал ходить в салон командного состава. Как-то за обедом в пустующем салоне я увидел только одного старпома, он сидел за своим местом, и поклонился ему как будущему капитану. Он слегка кивнул. Взгляд его был до чрезвычайности грустным. Он наклонился над тарелкой с борщом и обессиленной рукой поднес ложку ко рту. Комсостав уже питался по каютам, люди ели самодельно засоленную рыбу, отваривали кальмаров в трехлитровых банках с помощью электрокипятильника, а за щами ходили непосредственно на камбуз. Я смотрел на старпома и пытался угадать ход его мыслей. Он думал о последнем разговоре с начальником отдела кадров.
- Ты который год ходишь старшим помощником? - Десятый. – Да, засиделся ты у нас старпомом. А флоту нужна замена. Капитаны мрут как мухи, не успеваем хоронить. Ты, Бобров, у нас бесценный кадр, такими людьми надо гордиться. – Листает личное дело. – Благодарность, благодарность, правительственная награда, кубинский орден, оказание помощи терпящим бедствие в море, хорошо. Чье было судно? Японское? – Читает вслух. – В восьмибальный шторм при порывах ветра до тридцати метров в секунду, при свете прожекторов первым поднялся на терпящее бедствие судно, закрепил спасательные концы, эвакуировал пострадавших моряков на свой борт и последним покинул японское судно, после чего оно затонуло. Хорошо. Премию тогда получили? Замечательно. Да ты герой, Бобров. О таких людях в газетах писать надо. Кто писал? Японцы? Наши тоже писали. Плохо, значит, писали, если ты до сих пор старпомом ходишь. Тебе давно надо быть капитаном, а ты не мычишь и не телишься. Высшая мореходка с отличием. Член партии. Родители с высшим образованием. Хорошее воспитание в семье и в школе. На счет родителей, у тебя родственники кто по национальности? Русские, украинцы, белорусы и татары. А похуже татар никого нет? Очень хорошо. За границей тоже никого. Двое сыновей мечтают стать моряками, жена – хирург областной больницы, крепкая здоровая семья. Вот что, Бобров, мы ожидаем пополнение флота. Заканчивается строительство супертраулера. Автоматика и телемеханика, кибернетика и прочее. Работать не надо, только сиди и присматривай за механизмами. Все делается само. Но нужны очень квалифицированные кадры. Справишься? – Почему бы нет? Я же не один буду на судне. – Правильно говоришь. Кадры решают все. Подберешь хорошую команду и трудись. Я за тебя первый буду голосовать. По окончании рейса возьми характеристику у капитана и ко мне, считай, что вопрос практически решен. Ты будешь первым в списке на новую должность.
И вот теперь, когда он, как никогда близок к тому, чтобы осуществить свою заветную мечту, какая-то стерва ставит под удар все, что было сделано им. Что же делать? – спрашивал я у третьего штурмана. – За борт, ее, скотину! – говорил штурман, - Увидеть бы ее у борта, у меня рука не дрогнула бы толкнуть ее. И никто бы не закричал, что человек за бортом. И судно, ускоряя свой ход, шло бы только вперед. Вперед и вперед. Полный вперед! Я был бы самым счастливым человеком на земле, если бы мне удалось это сделать.
Я недолго задерживался на этом судне. Поставил зачеты своим заочникам и при содействии старпома перешел на плавбазу. Мне не удалось проследить окончание истории со стервозной буфетчицей. А как хотелось бы увидеть счастливое лицо третьего штурмана!

Кирилл Мефодиевич

Автор: Опекунов Владимир Васильевич, Минск 220089, ул. Смирнова 41, кв. 11.
Телефон домашний 220-46-47, рабочий 225-38-85, мобильный МТС – 271-14-24.
Паспортные данные: номер МР1253955, дата выдачи –06.03.2002, выдан Московским РОВД г.Минска.

Для участия в призовом конкурсе «Житейская история»

13 марта 2007 г., Мурманск

Гречишкин, однако, не успокоился и вчера отправил мне ещё четыре послания:

Уважаемый Александр Андреевич!
Вы хорошо описали метод подкупа Юсупова Гостремом, чтобы он изнутри развалил нашу группу. Мне он представился сотрудником КГБ не из благородных чувств, а с целью запугивания. Что и с Вами сделали. В людях Вы не всегда правильно разбирались.
В.С.Гречишкин

Ваши исправления вполне подходят. Но всё как-то наивно... Кстати, раскрывать Гострема напрямую Вы не можете. Это чревато.
 

WWW.INAUKA.RU

ОХОТА НА ЯКР

ЛГУ им.А.А.Жданова, ПГУ, РГУ им.И.Канта
Гречишкин В.С. ,д.ф.м.н., профессор ,засл.деятель науки РФ, академик.

По прошествии 47 лет в интернете стали распространяться слухи,что я увез установки ЯКР, созданные мною в ЛГУ в 1959 году в Пермь. Установки весили около 100 кг, так что при наличии пропускной системы в НИФИ это было невозможно сделать физически. Якобы слух распространял А.С.Кочемировский, с которым я познакомился в 1972 году в Калининграде. В 1977 году из-за претензий к качеству преподавания его не избрали по конкурсу, как впрочем и в Воронеже, и он уехал на Украину, где несколько лет тому назад умер. По Ленинграду я его не знал, никогда с ним не учился и не общался. Он к ЯКР не имел отношения. Распространение этих слухов взял на себя проректор Мурманского технического университета А.А.Намгаладзе. Он снял потом этот материал и извинился.
«Глубокоуважаемый Вадим Сергеевич (простите, если я ошибся отчеством)!
Я искренне сожалею, если я в своих «Записках рыболова-любителя» написал о Вас что-то неадекватное действительности. Мы с Вами лично практически никак не пересекались, а Кочемировский – увы! – уже далеко от нас. Поэтому я готов разместить в Интернете любое Ваше опровержение любых фактов, касающихся лично Вас, в любой удобной для Вас форме. Но это должно быть именно Ваше замечание, а я вставлю его в то место моих «Записок», где Вы укажете.
Что касается, увы, тоже покойного Рунара Викторовича, то тут мои оценки основаны на тесном личном знакомстве. Вы вправе с ними не соглашаться. Я готов и в этом случае вставить в текст «Записок» Ваши комментарии.
Что касается специальности «радиофизика», то формально Вы, видимо, правы, но тем не менее именно Рунар Викторович именовал выпускников 1972 года – Медведева, Зимарева, Бобарыкина, Шевчука и других – радиофизиками. И в этом случае я готов вставить в «Записки» Ваш комментарий.
«Записки» писались в начале 1980-х годов без расчёта на скорую публикацию, а через два десятилетия уже трудно скорректировать их так, чтобы никого не обидеть. Но я готов вставить в них любые отклики и опровержения упомянутых в них людей.
Поверьте, «Записки» - это моя память о былом. А всякая память субъективна, несовершенна. И пока я жив, я готов откликаться на любые замечания героев моих «Записок» и вставлять в текст их комментарии и опровержения.
С искренним к Вам уважением,
А.Намгаладзе»
Кому же это понадобилось? Я уже писал, что после 1961 года не видел своих установок и каких либо публикаций с них. По словам П.М.Бородина (у него училась в аспирантуре моя дочь, он несколько раз был у нас председателем ГАК) при выделении кафедры В.И.Чижику, они скорее всего попали на кафедру физики магнитных явлений при переезде в Петергоф. В.И.Чижик несколько раз выезжал в Китай, и даже в сопровождении почему-то 4 моих бывших аспирантов. Он и в советское время ездил, так как его отец работал в органах Латвии. Во время похищения у нас установки ЯКР в Перт оттуда приезжало 3 человека, наших они подкупили 3 человека, да еще В.В.Федотова вызывали на 3 месячную настройку. В.П.Анферов и Г.В.Мозжухин за 6 месяцев собрали в Перте систему накопления. А Т.Рудаков, М.Михальцевич и А.Беляков до сих пор там. Зачем В.И.Чижику понадобились мои 4 аспиранта, я не знаю. Он об этом меня не ставил в известность. Но в Китае уже несколько лет публикуются работу со сверхрегенераторов, очень похожих на мои. Г.С.Куприянову мою аспирантку он взял в доктурантуру, так же не известив меня об этом. Ее работа никак не соответствовала радиофизике, о чем сообщил в своем отзыве ИРЭ РАН. Но ее при том же реферате утвердили по специальности физика конденсированного состояния. Ничего подобно ранее не было. …

В 1969-1984 годах мне удалось создать лучшую группу по ЯКР в мире, в которую
входили такие ассы как Э.О.Азизов, С.И.Гущин, В.А.Шишкин, Е.М.Шишкин, В.П.Зеленин, В.М.Гусаров, А.Д.Гордеев, В.П.Анферов, В.С.Кирчанов. К 1984 году мы имели в своем активе : 1. Десятки программ двухчастотного спинового эха для спинов 1,5/2,7/2,9/2,3. 2. Двухчастотный двойной резонанс. 3. Адиобатическое размагничивание. 4. Метод контроля багажа с большой катушкой на 4 канала и чувствительностью 30 гр гексогена на 120 литровую катушку за 10 сек. 5. Квадрупольный минный детектор при дальности по гексогену 35 см.
При этом был разработан метод мультипликативного интеграла для расчетов сигналов эха. Мы на 10 лет обошли любую страну, включая США. Когда в 1991 году СССР коллапсировал, и многие наши работы после конференции в Лондоне в 1991 году стали широко известны, такая научная шушера как A.Garroway, F.Fujara, O.Sawtell с помощью взяток решила разрушить нашу группу. Основной состав не дрогнул, но сэконд хенд Т.Рудаков, В.Михальцевич, Г.Мозжухин были подкуплены и приняли участие в разворовывании кафедры, нанеся ей ущерб в 3 миллиона долларов. В результате визитов 8 делегаций из Австралии, Польши, Германии и Китая кафедре квантовой радиофизики КГУ нанесен ущерб более 3 миллионов долларов.
1. Украдено 3 экспериментальных установки - ЯКР минный детектор, двухчастотная установка, установка на лехерах.
2. Разворованы вещества - 3 кг пластита, 3 кг уротропина, 2 кг комплекса с азотной кислотой, 100г октогена.
3. Украдено 12 приборов на сумму 2000 долларов, выведено из строя с целью уничтожения конкурента 200 приборов, включая ЭПР спектрометр на сумму 160 тысяч долларов, ЯМР В567А на сумму 500 тысяч долларов.
Непосредственное участие в организации воровства приняли O.Sawtell, D.Ellement, P.Van Valen, F.Fujara, A.Garroway. Было открыто уголовное дело. Принципы были удивительно схожи. Предлагают договор, приезжают и путем дачи взяток привлекают сотрудников к воровству и порче приборов. Это международная банда преступников. Допрашивались только сотрудники кафедры. Иностранцы, как ни в чем не бывало, разгуливают по стране.
Мы использовали метод матричного набора для изучения влияния шумов на параметры сигнала в зависимости от отношения сигнал/шум. В качестве исходных сигналов взяты действительные сигналы ЯКР в минах и взрывчатых веществах, которые оцифровывались и вводились в компьютер, а затем зашумлялись компьютерным марковским шумом [1-3]. Результат вычислений подставлялся в модельный файл в виде затухающей экспоненты, что эквивалентно накоплению сигнала. От этой функции затем вычислялось преобразование Фурье и строился график. Сопоставление этих графиков с реальными измерениями сигналов ЯКР в зависимости от расстояния от поверхностной катушки давало приличное согласие с экспериментом. Для разных переходов наблюдались точки бифуркации (раздвоение решения), после которых в спектре сигнала появлялись колебательные явления и нарушение симметрии линии ЯКР. Для анализа этих явлений мы применили теорию Хиггса [4]. Применив двойное преобразование Дарбу к уравнению Шредингера для случая гармонического осциллятора[5,6] мы получили генерацию продольных акустических волн с массой Mb=1.7Mf, где Mf масса фермиона. Из эксперимента мы определили частоты продольных колебаний, которые хорошо совпали с частотами акустических солитонов. За точками бифуркации поперечные электромагнитные колебания вскоре срывались, тогда как продольные акустические солитоны можно было наблюдать при более низком отношении сигнал/шум. В принципе возможно детектирование мин по продольным акустическим солитонам после точек бифуркации. Сейчас готовится акустический эксперимент в средах. Колебательные явления обнаружены экспериментально в уротропине и гексогене после точек бифуркации, на положение которых влияла начальная ширина линии ЯКР. Получено согласие теории и эксперимента по дальности наблюдения различных переходов ЯКР.
1. В.С.Гречишкин, Л.В.Шерстнева, Вестник РГУ им. И.Канта, вып.4, 88-97,2006.
2. В.С.Гречишкин, Л.В.Анферова, Специальная техника, вып.3, 42-49, 2004.
3. В.С.Гречишкин, Л.В.Анферова, Известия вузов, Физика, №2, 40-46, 2005.
4. P.W.Higgs, Phys.Rev.Letters, v.13N16, 508-509, 1964.
5. С.Д.Верещагин, А.В.Юров. Вестник РГУ им.И.Канта, вып.4,15-19, 2006.
6. A.V.Yurov,V.A.Yurov, Phys.Rev. D72. P.026003. 2005.
Попытки разворовывания школы по ЯКР, организованные Т.Рудаковым, Г.В.Мозжухиным, В.Т.Михальцевичем, А.В.Беляковым, В.В.Коростелевым, Г.С. Куприяновой не принесли никаких положительных результатов. В Перте, Дармщтадте, Манчестере, Циндао ничего существенного сделать не удалось. В основном повторялись старые результаты. Имели место случаи плагиата. Лишившись поддержки руководителя, эти люди нанесли и себе существенный урон. Испорчено множество приборов, украдено 3 установки….Все это организовано иностранными фирмами с участием А.Гарровея, О.Савтель, Ф.Фуяры….Ничего нового в фирмах не создали. В целом ЯКР нанесен существенный урон. Многие специалисты ушли из ЯКР, например, Роберт Морино…..Работы были продолжены на кафедре телекоммуникаций. Возникла угроза закрытия радиофизики. Выведено из строя более 200 приборов.
В Перте между Мозжухиным и Михальцевичем продолжались драки, вмешивалась даже полиция. Более 100 миллионов долларов истрачено А.Гарровеем бесполезно

DISCOVERY: THE STOCHASTIC PROCESSES IN NQR SIGNALS IN SOLIDS AND GENERATION OF HIGGS BOSONS.

I.Kant Russian State University
V.S.Grechishkin(photo) , А.А.Schpilevoi , V.I.Bourmistrov , V.A.Dykin
…
Я ответил ему:

Глубокоуважаемый Вадим Сергеевич!
Спасибо за замечания по поводу моих "Записок". О событиях в Калининградском госуниверситете, происходивших в начале 1970-х годов, я писал в 1980-81 годах, когда никакого Интернета ещё не существовало. Писал "в стол", не надеясь на публикацию (по причине идеологических расхождений с советской властью). Сейчас мои "Записки" представляют собой фактически мой личный архив (воспоминания, дневниковые записи, письма, фотографии), размещённый в Интернете и открытый для всех. Он огромен и его следовало бы тщательно откорректировать на предмет возможных ошибок памяти и возможных обид живых людей, но до этого руки не доходят из-за моих многочисленных служебных обязанностей.
 С другой стороны, всякое живое мнение может быть обидным для кого-то, но оно для него же может быть и полезным. Мои мнения могут быть ошибочными, но я имею право их высказывать, а мои оппоненты имеют право их опровергать. Так я понимаю свободу слова. Любым своим критикам я готов предоставить место в своих "Записках". В частности, я предполагаю разместить нашу с Вами переписку и присланные Вами материалы о Вас в части "Записок", относящейся к нынешнему времени, и (если Вы не возражаете) разместить их в будущем в Интернете.
Искренне Ваш, А.Намгаладзе

А он мне:

Уважаемый Александр Андреевич! Я не верю, что Кочемировский распространял обо мне такую глупость.Его недоверие к Юсупову вполне оправдано, именно его использовал Гострем для своих склок -кража плат у кфмн Шишкина, разборка нашей установки, отправка программатора в НИХТИ... Подкуп через договора. Вот вопрос - он уже был у меня на договорах....Кочемировский посадил жену Брюханова на три года, спекулировала джинсами.... Ну Вы сами-то взрослый человек... Почему же 47 лет никто не предъявил мне претензий из ЛГУ... Нельзя же быть сталиней самого товарища Сталина. В ЛГУ всё в порядке, а Кочемировский мне предъявляет претензии после своей смерти и 30-летнего отсутствия в КГУ.
С приветом.
Гречишкин

И вслед ещё:

WWW.INAUKA.RU

ОТКРЫТИЯ: НОВАЯ ТЕОРИЯ ХАОСА В ЛОКАЛЬНОМ ЯКР

РГУ им. И.Канта
Гречишкин В.С , профессор, засл.деятель науки РФ, академик.
…

И ещё:

ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА В ВЕЛИКОЙ ВОЙНЕ.

Впечатления маленького мальчика в Порхове.
Гречишкин В.С., заслуженный деятель наук РФ, член двух Академий.

Некоторые вопросы истории нашей семьи описаны мною ранее в статьях на
сайтах z3001.inauka.ru, serge.inauka.ru....
В 1944-1945 годах я получал письма от отца с фронта и из поверженного Берлина, в котором мы с матерью прожили несколько лет в 1947-1950 годах. Есть у меня и последнее письмо отца перед его гибелью под колесами грузовика. Он пророчески писал - Я уже не с вами, я уже не тут, а там, где птицы райские поют... Это был очень честный человек. По моей инициативе было возбуждено уголовное дело по факту его гибели.
На снимке вид крепости в Порхове (14 век) и церкви, где меня крестила бабушка Соломония в 1935 году.
В статье моего брата есть ряд ошибок.
№ 425, 08 мая 2005 г. Василий Пригодич. ПИСЬМА С ВОЙНЫ, или СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГРЕЧИШКИН Великой Победе в Великой войне. Часть I.
Любезный читатель, на сей раз предлагаю Твоему благосклонному или неблагосклонному вниманию подборку писем военной поры, отправленных моим отцом – моей матери. Я отобрал немного писем (всего их около ста), ибо они монотонны, как кружение чичиковской брички по губернской распутице. В них нет описаний сражений, воинских подвигов, лишений, любви к Сталину и партии, клокочущей ненависти к врагу, призывов к мести и т.д. Любящий военный врач пишет любимой жене в блокадный Ленинград. Какова же тематика-проблематика писем? Люблю, люблю, люблю, береги себя, держись, выслал деньги, устал, много раненых, долг, стоицизм и т.д. Никакого пафоса, никакой героики, нервозности, истерии. Всё чётко, ясно, просветленно (читатель, ей-Богу, похоже на самурайские письма). Все согрето высокой любовью и высокой надеждой на грядущую встречу.
Письма матери к отцу из осажденного Питера военных лет я когда-нибудь подготовлю к печати (пока до них руки не дошли…). Мой отец, Гречишкин Сергей Васильевич, родился 15 июля (по новому стилю) 1908 г. в Калуге, где дед (“запасной” штабс-капитан) между Японской и Германской кампаниями служил бухгалтером. Бухгалтерами тогда были только мужчины, и дед получал невероятно высокое для провинции жалование 175 рублей. Ну-с, понятно, свой деревянный двухэтажный дом, на праздники – десятки гостей, включая калужского архиепископа.
В семье деда и бабки (Анна Григорьевна Гречишкина, урожд. Рубцова, во втором браке – Саволайнен; 1890-1971) было трое детей: Сергей, Борис (1909 г. рожд.) и Валентина (все они прожили долгую жизнь; дядя был крупным авиаинженером, тетка – врачом-хирургом первой категории). После Гражданской войны дед с бабкой развелись (дед шесть лет провел на фронтах), бабка вышла замуж за финского коммуниста, потом – красного командира по фамилии Саволайнен, который был на 13 лет моложе ее. Отец всегда поминал отчима добрым словом. В 1937 г. финна расстреляли, бабку с паспортной фамилией Саволайнен выслали на 10 лет из Москвы, в ссылку за ней последовала дочь (1918 г. рожд.).
Я отлично помню своих бабок и деда (мой дед по матери Артемий Емельянович Пригодич; 1870-1932 не дожил 16 лет до моего рождения). Они были статными, нерефлектирующими, телесно красивыми людьми. Еще несколько фраз о деде Василии Сергеевиче Гречишкине (1882-1958). Разбирая бумаги отца, я нашел поразительный документ: дед в 1926 г. (никакой коллективизации и в проекте еще не было) передал от себя и сыновей землю, которая принадлежала нашему роду под селом Кузовки. Правильно сделал, жизнь сохранил. Нетривиального ума человек. Как царский офицер, повоевавший в Гражданскую и у белых, и у красных, он “бегал” по стране, справедливо опасаясь ОГПУ-НКВД.
Так вот, я нашел удивительные бумаги, свидетельствующие о смуте, царившей в стране на рубеже 1920-1930-х годов (коллективизация). В 1929 г. дед служил “сидельцем винной лавки” в Ярославле, а в 1931 г. служил заведующим “парткабинетом” (!!!) Мурманского педагогического института (в партии он никогда не состоял). Дед так бегал, что в Питере обосновался только через несколько лет после войны. Он воевал в пятый раз.
Еще несколько фраз о бабке по материнскому колену. Знаешь ли Ты, читатель, что при Царе-Батюшке никаких бабушек-дедушек-внучек и в помине не было. В официальных документах писали: дед, бабка, внук, ВНУКА. И всё… Итак, мою бабку звали-величали Соломония Леонтьевна Пригодич (урожд. Пейгинович; 1874-1955). Не надо никаких антисемитских шуточек: Соломония – стандартное имя у западных славян. Они с дедом были польско-белорусских корней, бабка до конца жизни говорила с сильным акцентом. У них очень долго не было детей. Бабка совершила ПЕШЕЕ паломничество по храмам (в том числе киевским), из Киева опять же пешком дошла до Одессы, а оттуда на пароходе отбыла на Святую землю. Бабка всегда говорила, что дети ее – отмоленные.
У них были дети: Дмитрий (Митя; 1898-? – по одним сведениям погиб, будучи офицером у Колчака, по другим – ушел с белыми в Харбин), Николай (1899-1962; красный командир, разведчик ОГПУ, потом – до пенсии – начальник ветеринарной службы Туркестанского военного округа), Анастасия (1900-1981; успела до прихода немцев окончить с золотой медалью Варшавскую гимназию в 1916 г., потом окончила Лесотехническую академию, всю жизнь прожила с мужем на Дону), Ольга (1907-1995; учительница, потом – издательский работник), Валентина (моя мать) и Нина (1915-1971). Младшую дочь бабка родила, когда ей уже было за сорок…
Она оказала на меня огромное влияние: учила молитвам, рассказывала о Господе нашем Иисусе Христе, втайне водила к чудотворному распятию Спаса-на-крови. У матушки моей, Валентины Артемьевны Гречишкиной (урожд. Пригодич) в паспорте место рождения было обозначено так: село Малеч Брестской области. Какая Брестская область в 1910 году (Царство Польское, Привислинский край). Село Малеч потому, что опять же там у нас была земля. Артемий Емельянович был участником Русско-Японской войны, геройски вывел из окружения свою артиллерийскую батарею. Кстати, у двух моих дедов были Георгиевские кресты. В Германскую дед был жандармским начальником железнодорожной станции Виндава (выражаясь современным языком, начальником транспортной милиции), ныне – Вентспилс в гордой и “понтующей” Латвии. Тетки Оля, Нина и мама и родились в Виндаве, откуда пришлось бежать от немецкого наступления. После взятия немцами Варшавы дед ушел в действующую армию, а бабка с младшими детьми приехала в Москву, а оттуда – в Питер. В Москве беженцев встречала Императрица, и мама моя всю жизнь хранила маленькую кипарисовую икону, полученную из венценосных ручек. Спасаясь от страшного голода, семья в 1919 г. перебралась в Великие Луки. Лет десять спустя дед с бабкой переехали в Порхов, где у нашей семьи был дом.
Сейчас сверхмодно восхвалять советскую систему социального обеспечения. Свидетельствую: никто из моих бабушек-дедушек никогда не получил ни одного пенсионного рубля. Ни одного. Никогда. Они погибли бы с голоду, не будь у них великодушных детей. Деды честно воевали за Россию, оба были ранены, бабки воспитали на двоих девять детей. Впрочем, они никогда и не просили пенсию, понимая, что потребуются разнообразные сведения, которые они скрывали. Из-за того, что дед служил в жандармерии (дорос до средних чинов), все мои родственники по материнскому колену ИЗМЕНИЛИ отчество (Нина Арсеньевна и т.д.) и дату рождения. Я до сих пор не знаю и, видимо, никогда не узнаю, когда родилась моя мать (31 декабря 1909 г., 31 декабря 1910 г. (так в паспорте) или 23 марта 1911 г. – есть и такая бумага). Вот такие времена…
Отвлекусь на секундочку. Где-то на рубеже 1970-1980-х годочков незабвенных я покупал у поэта Михаила Дудина для Рукописного отдела Пушкинского Дома эпиграммы (они не могли быть тогда напечатаны). Одну я запомнил: Раньше были времена, А теперь – мгновения. Раньше поднимался …,А теперь давление. Читатель дорогой, Ты видел фильм “Турецкий гамбит”? Нет? Сходи, хорошее кино. Русско-турецкая война лично для меня была ВЧЕРА, ибо бабушка пела мне песни той эпохи. На этой войне сражались мои прадеды. Эти песни у меня где-то записаны. Кое-что и сейчас помню. Гремит слава трубой. Мы дрались турок с тобой…Мы курей ваших индюшек На перья передерем .Дочерей ваших, матУшек Всех в Россию уведем. Когда было сраженье под Горным Рущуком, Наш ротный с коня упал и т.д.
Вновь возвращаюсь к родителям, кратко очертив новейшую ИСТОРИЮ своей семьи. Папа и мама хорошо помнили начало Первой Великой войны. Еще до революции отец стал гимназистом, причем в их гимназии преподавал физику Циолковский. Его все считали городским сумасшедшим, и отец рассказывал мне, что они мальчишками исподтишка бросали ему в спину снежки. Тот никогда никак не реагировал на подобные шалости. Будучи ребенком, я с восторгом воспринимал рассказы отца о том, кто и как преподавал у них Закон Божий. Матушка в гимназии поучиться не успела. Оба они уже заканчивали “единую трудовую десятилетку”.
Это была песня и сказка, бригадный метод обучения (один человек сдавал предмет за весь класс) и т.д. Читатель, Ты, вероятно, не знаешь, что в 1922 г. зам.наркома просвещения Н.К.Крупская подписала циркуляр об изъятии из массовых библиотек трудов Владимира Соловьева (ну, это можно понять), Достоевского, Толстого… список весьма пространен. На годы из детского обихода были изъяты ВОЛШЕБНЫЕ сказки. С 1918 по 1932 гг. были ЗАПРЕЩЕНЫ (отменены) ученые степени и звания. История (отечественная и зарубежная) как наука и учебная дисциплина была РАЗРЕШЕНА лишь в начале 1930-х, а история философии лишь в 1944 г. (шла война, но Усатый Хозяин подумал-подумал и разрешил изучение истории философской мысли).
Отец стал пламенным комсомольцем, носил на демонстрациях красный флаг, участвовал (мне очень горько об этом писать) в осквернении и разрушении храмов. Отец был безбожником, причем яростным и убежденным, а матушка – верующей. О бабке я и не говорю. Мать выросла в монархической семье. Любимым рассказом бабки была история, повторявшаяся из года в год. Она была очень хороша, и каждый год на сборах в Рембертове (под Варшавой) она подносила хлеб-соль государям, а Александр III и Николай II целовали ей ручки.
Крошечный комментарий. У моего дяди Коли в паспорте в качестве места рождения была указана Варшава. Из-за этого его несколько раз арестовывали, и именно по этой причине, дослужившись до полковника, он не стал генералом. Читатель, сейчас в головах людей царствует удивительная эклектика. К примеру, в газете “Петергофский вестник” публикуют такие материалы: Петродворцовый комитет Коммунистической партии Российской Федерации поздравляет всех с праздником первоверховных апостолов Петра и Павла.
Вот такая же эклектика была и в изящной головушке моей мамы. Она одинаково любила Государя, убиенного большевиками, и Ленина. Много раз я говорил ей, мол, мама, царскую семью и слуг как раз Ленин и убил, на что она твердо отвечала, мол, Свердлов виноват; Ленин никогда бы не расстрелял женщин и детей. В 1926 г. матушка приехала в Ленинград и поступила вместе с подругой Вавой (Варварой) Гусевой в Педагогический техникум. Вава умерла от туберкулеза через год. Царствие ей Небесное. Никто, кроме меня, не помнит Варвару Гусеву. Сейчас помолюсь за нее.
В 1929 г. мама окончила это учебное заведение, устроилась учительницей начальных классов. Стремительно закатывался НЭП, но еще можно было покушать и станцевать мазурку и шимми. И на закате жизни мама любила напевать: Я ехал на моторе, Курил сигару, Увидел на балконе Красоток пару. Чего-то я “рассыропился” (любимое словечко Базарова из “Отцов и детей”). Бог простит.
Вот еще чудесный рассказ моей матушки. В сентябре 1930 г. к ней на урок (в школу на Охте) пришел сам нарком просвещения А.В.Луначарский. Разумеется, визит был подготовлен, все выучено, расписано по минутам, дети выдрессированы и т.д. Видный большевик был натурально одет, как истинный пролетарий, бриллиантовые запонки в пластронах крахмальной сорочки, лакированные ботинки и пр. Ну, страдал барин за трудовой народ.
Тогда в школе главенствовали ПЕДОЛОГИЧЕСКИЕ принципы. Педология – прикладная педагогика (можно так сказать, комплексная дисциплина о воспитании ребенка). Согласно педологическим принципам, изучение числительных начиналось с цифры ДВА. Мама спрашивает детей, вот, у человека два глаза. А что еще есть у человека “парное”, чего еще по два? Детки говорят: две ноздри, два уха, две руки, две ноги и т.д. Молоденькая учительница, волнуясь, продолжает: а еще? Девочка-умница-разумница говорит: ДВЕ жопины. Нарком был в полном удовольствии и благорасположении.
Позднее матушка училась в знаменитом Педагогическом институте имени Герцена, причем заканчивала возрожденный исторический факультет, потом поступила в аспирантуру на факультет педологии. И тут её Бог спас. Она забеременела, не смогла заниматься должным образом и её отчислили из аспирантуры. В 1936 г. педология была объявлена буржуазной лженаукой, ВСЕХ педологов (включая аспирантов) посадили.
Перед войной матушка окончила Высшие (пятигодичные) курсы иностранных языков (немецкое отделение). Так вот, на выпускном банкете один из однокашников пожелал ей: Валя, желаю тебе стать директором школы в Берлине (!!!). По тем временам это была весьма опасная шутка. Прошло несколько лет, и матушка стала директором школы в Берлине (до моего появления на свет). Ну-с, сейчас это – как пожелать издать сборник стихов на Марсе. Мудрено, затейливо, но элегантно шутит Жизнь - Жизнь.
До войны мама успела поработать инспектором Областного отдела народного образования и гидом-переводчиком (водила немцев по Питеру и окрестностям). В середине 1930-х моя матушка устроила великого историка Е.В. Тарле, отсидевшего четыре года по делу “Промпартии”, которого никто не брал на работу, читать за деньги лекции учителям. Пока жив, не устану удивляться ЖИЗНИ: через несколько лет Тарле стал консультантом фильма “Адмирал Нахимов”, снятого по сценарию моего тестя…
Мой отец вместе с братом приехал в Питер в 1926 г. Тогда в престижные (как теперь принято изъясняться) ВУЗы брали только людей, происхождение которых было: “из рабочих”, “из крестьян”. В бумагах моих родственников стояло “из служащих”. Дядя вернулся на год в Калугу (нигде не брали документы), а отцу повезло: его “приняли” в Первый Медицинский институт. Учился батюшка хорошо и выбрал специальность: рентгенология. Это было модным тогда, как сейчас стволовые клетки. После окончания института отец поступил в аспирантуру, много публиковался в научных изданиях, занимался и генетическими экспериментами с дрозофилами (потом радовался, что не посадили), изучал лучи Буки, преподавал в Электротехническом институте, занимался частной врачебной практикой как семейный врач (до войны можно было).
Мои родители познакомились зимой 1931 г. на катке. Читатель, бывал ли Ты когда-нибудь на катке? А? А я бывал в детстве-юности, ибо развлечений при Софье Власьевне (советской власти) было мало, и каток был чем-то вроде современных роликов, скейтов, боулингов и биллиардных. На лавочку присели моя матушка с подружкой. Отец подлетел к барышням, уселся между ними и произнес (как бы это помягче сказать… – незатейливую фразу): Один барбос Среди двух роз. Матушка засмеялась, разговорились, влюбились, романтические отношения, а далее все по сценарию, хорошо известному читателю.
Летом 1933 г. они “расписались”, а 13 октября того же года родился мой старший брат Вадим Сергеевич Гречишкин (ныне – доктор физико-математических наук, профессор, заведующий кафедрой телекоммуникаций физического факультета Калининградского университета). В 1934 г. отец защитил кандидатскую диссертацию, которую через шесть лет, переработав, издал в виде книги: Гречишкин С.В. Введение в практическую дозиметрию рентгеновых лучей. М., Медгиз, 1940. Перу моего батюшки принадлежит еще одна фундаментальная монография: Гречишкин С.В. Основы рентгенотерапевтической практики. М., Медгиз, 1952. В течение десятилетий эти книги были практическими пособиями и учебниками для двух поколений рентгенологов и рентгенотерапевтов. Быстро став доцентом и старшим научным сотрудником, отец служил до войны в Институте экспериментальной медицины и Рентгеновском (Неменовском, как его называли по фамилии директора) институте. Уже тогда он был легендарным диагностом.
Репрессии сталинские моих родителей не коснулись, да и вообще моя семья в этом отношении весьма благополучна (ну, выслана бабка, ну, сидели мужья теток – копейки и засушенные цветочки). Никого не убили, слава Богу. Отец много рассказывал мне о тех собраниях (не партийных, общих), на которых все голосовали за смертные приговоры “троцкистско-зиновьевским убийцам”. Все голосовали открыто, поднимали руки, а иногда от тех или иных человечков требовали устно заклеймить предателей и шпионов.
Сейчас многие ухари любят тявкать, мол, нет свободы слова. Видел по “ящику” выступление доктора философских наук, специалиста по философскому наследию Ивана Ильина (вот уж был пещерный антикоммунист) Г.А.Зюганова, который объявил, что в России давно наступил 1937-ой год. Ох, брехуны колхозные, козлы-капустогрызы. Где-то до 1988-го годочка и СВОБОДЫ МОЛЧАНИЯ не было. Некий безвестный и забытый коллега моего батюшки (никто не помнит этого человека) воздержался и… после собрания, на глазах у всех он был арестован и исчез навсегда.
Впрочем, иногда кое-что и прощали. Знаменитый рентгенолог-поэт (так!) Иннокентий (Иван? Забыл, хотя стихи его помню) Оксенов, выступая на такого рода собрании, сказал с трибуны: “Спасибо счастливому товарищу Сталину за дорогую жизнь”. Ой, я оговорился. Оставили, однако, жить… После убийства Кирова тихий Рентгеновский институт захлестнула волна арестов. Первым был арестован почтенный академик-старик Надсон (родственник поэта; его ударили в машине по дороге в Большой дом, и он тотчас умер). Потом арестовали друга отца (кабинеты были рядом ) профессора Перцева. Ему предъявили обвинение в подготовке террористических актов в Ленинграде, Москве и Киеве (одновременно). Сгоряча приговорили к расстрелу, потом дали десять лет, которые он и отсидел, вышел, не стал “повторником” (хорошее словечко, к примеру, Нина Ивановна Гаген-Торн – чудная фамилия для Совдепии – этнограф, возлюбленная Андрея Белого, была арестована в 1937 г. – на ее глазах следователь сжег в печке пачку писем Андрея Белого, обращенных к ней. Дали “десятку”, отсидела. Через одиннадцать месяцев в 1948 г. опять арестовали и дали ту же тривиальную десятку).
Ох, братцы, троцкисты-коммунисты, ВСЕ ЭТО БЫЛО. Профессора Перцева, а уж тем паче Нину Ивановну я помню очень хорошо (бывал у нее в гостях, ездил к ней на дачу в Большие Ижоры; после реабилитации дачу, как ни странно, “вернули”…). Были арестованы профессора Шик и Рохлин с женами (жена Рохлина рожала сына в камере, в носовой платок). Отец каждый день ждал ареста, но пронесло.
Началась зимняя Финская кампания 1939-1940 гг. Отец был призван на эту забытую, кровопролитную войну. Он стал военврачом третьего ранга (майором – с 1943 г., когда были возвращены Сталиным офицерские звания). Отец много мне рассказывал об этой “незнаменитой” войне (“кукушки”, непомерный героизм финских солдат, летчиков и местных обывателей, уничтожение линии Маннергейма прямой наводкой снятых с кораблей мощнейших орудий, и кровь, кровь, кровь). Читатель, по полуофициальным данным один финляндский солдат взял с собой на тот свет двадцать наших солдатиков. Много что помню, а расскажу лишь одно.
Друг был у отца на Финской, хирург. Взяли в плен тяжело раненного финского офицера. Отец сделал рентгенограмму, хирург по ней сделал операцию, удалил осколки. Финн был весь в крови, так торопились его оперировать, что даже сапоги с него не сняли. После наркоза, когда офицер пришел в себя, хирург наклонился над ним и спросил о самочувствии. Финн вытащил из сапога нож и вонзил доктору в сердце. Что стало с финном, умолчу. А зачем молчать. РАСТЕРЗАЛИ…
Отец присутствовал на подписании мирного договора в Выборге (тогда еще – Виипури). Весь город был почему-то усыпан царскими деньгами. Папа запомнил такую картинку: наши солдатики с величайшим напряжением втащили на высокий этаж рояль (не пианино) и сбросили его на мостовую. Россия. Лета. Лорелея. После подписания документов финские офицеры, превосходно говорившие по-русски, пожимая руки нашим командирам (слово офицер еще было запретным), приговаривали: “До новых боев”. Что и сбылось через год с небольшим, когда финские войска вернулись к исходным границам и заняли Петрозаводск.
После завершения первой в своей жизни войны отец с величайшим трудом демобилизовался, уволился в запас и вернулся в Рентгеновский институт. Не слишком надолго. В июне 1941 г. отец был снова призван в Красную Армию. 18 июня (за четыре дня до страшного 22-го июня) он убыл в советскую Эстонию, в район города Тарту, в городок Петсери. Батюшка мой отчетливо осознавал, что уходит на войну, так и матушке сказал. Отец понимал, что война может пойти (вопреки дурацкой советской военной доктрине войны на ЧУЖОЙ территории, согласно которой немецкие солдаты повернут оружие против фашистов-гитлеровцев, и прочая белиберда) по самому худшему сценарию.
Папа в квартире на проспекте Энгельса сделал тайник и спрятал для мамы двадцать плиток шоколада. Увы, шоколад еще до начала голода съели крысы перед своим легендарным уходом из города… Родители расстались на пять долгих лет… Я уже упоминал, что у нашей семьи был дом в Порхове. В мае 1941 г. туда уехала моя бабушка с двумя внуками и внучкой (Вадим, Марк и Наталия). Марк (1938 г. рождения преподаватель-словесник, у тетки Нины был муж Д.Свердлов, еврей, который умер от полученных ранений после окончания войны), Наталия (1939 г. рожд., ныне – инженер).
Позвольте реплику по поводу того, как говаривали во время (и после) войны, мол, “евреи взяли Ташкент”. Это не Эдмунд Гуссерль, все понятно. Был у меня старший товарищ (он давно в Небесном Легионе) Эльхон Львович Розин, начавший войну рядовым и закончивший майором разведки. Пару раз я с ним был в бане, все его тело было покрыто просто чудовищными рубцами и шрамами. Сказанное относится и к выдающемуся поэту и переводчику Науму Исаевичу Гребневу, которому после смертельного (чудом выжил) ранения в брюшную полость писала в госпиталь нежные письма Ахматова.
Бабке было уже под семьдесят. Через короткое время после начала военных действий Порхов был оккупирован. Матушка моя не сумела прорваться к детям, шло немецкое наступление. Отец, служивший какое-то время не по специальности, в медсанбате, успел вывезти бабку с детьми из Порхова (боялся уличных боев), и… до 1945 г. мои родители и тетки ничего не знали о судьбах своих детей.
С тремя детьми на руках бабка осталась без всяких средств к существованию. Порхов заняли регулярные войска (не эсэсовцы), которые вели себя более или менее цивилизованно: разрешили открыть школу (мой брат проучился в ней год); была та же учительница, но в букваре вместо Сталина был Гитлер; на стене класса висела картина: дети преподносят цветы Гитлеру, кормили, вернее, подкармливали детей, давали кое-что из одежды и т.д.
В 1943 г. в Порхове было взорвано офицерское казино, погибло несколько сотен немецких офицеров. Наши военные историки практически ничего об этом не пишут. Существует упорная и упрямая легенда, что эту диверсию совершили британские коммандос. Гитлеровцы после диверсии выслали всех порховчан, проживавших на близлежащих по отношению к казино улицах. Хорошо, что не убили. Бабку с детьми выслали в Литву, где они жили у ксендза, пожалевшего горемык: бабушка помогала ему по хозяйству, а мой брат пас гусей.
Вернулись в Питер они только в 1945 году. После войны мама официально (письменно) подтвердила, что ксендз спас от голодной смерти детей красных командиров, тем самым спасла священника от высылки в Сибирь.
Итак, первое письмо отца. Открытки и письма публикуются без купюр.

1. 2 июля. День моего рождения по старому стилю.
Милая и дорогая Валюша!
Судьба играет человеком. После многих бессонных ночей и тряски на грузовике я попал в район гор Порхова и сегодня отпросился на 3 часа к бабушке. Сейчас сижу у нее и срочно пишу тебе. Я в общем здоров, хочу только спать. Еду не знаю куда. Были приключения военного времени, но в общем все хорошо. Адреса не имеем и не знаем, куда идем. Во всяком случае дивизия будет доформировываться. В Эстонии было много всего, можно было бы и, но уехали неожиданно, да и не знали куда. Едем и не знаем куда приедем. Спим под открытым небом, питаемся супом из пшена, но в общем ничего. Конечно, очень хочу получить от тебя письмо. Напиши на всякий случай на имя мамы на главпочт г Порхов. Может быть, задержимся здесь. Сейчас приехал на 3 часа с случайной машиной. Бабушка передает, что ребята все здоровы, копают убежище. Мама здорова, передает, что все благополучно. Если возможно, то пришли Вадиму и маме муки. Вадик записан в школу к хорошему учителю. Мальчик вырос, хороший, не баловень. Понятно, не отходил от моего пистолета, шинели, восхищался сапогами. Дети! Мама передала, что и Володя на фронте. Привет, сердечный привет. Ты, Валюша, смотри держись. Сестра Валя пусть тоже живет с тобой и, если будет что-нибудь, то лучше пусть заявит в Ите, что она уезжает в Хабаровск. Привет всем, привет от бабушки и Вадика. Вот судьба? Уже была стрельба и т.д. Крепко, крепко целую. Твой Сергей. Больше ничего не пишу, спешу на почту, нужно скоро ехать.

Приключения военного времени. Была стрельба. Дивизия, разбитая немцами, будет “доформировываться”. Еще нет штампа “Проверено военной цензурой”. Помните чеховское “подводное течение” (термин В.И.Немировича-Данченко), вот оно: в конце июня отец непосредственно принял участие в боестолкновениях, несколько раз ходил в штыковую атаку, в рукопашный бой (у военных врачей такое случается редко). Он не любил об этом “распространяться”, вспоминал чрезвычайно редко, однако, до конца жизни кричал во сне “В атаку! В атаку!” В открытке об этом ни слова, ни слова и о стремительном отступлении под натиском немецкой военной машины. Больше папа в атаку не ходил, но стрелять приходилось много (врачу!), был контужен при обстреле машины немецким летчиком. Гильзу от снаряда немецкой самолетной пушки, контузившего его, отец хранил всю жизнь.

В письме упоминается сестра отца, Валентина Васильевна, студентка-медичка, которая приехала из Хабаровска (где отбывала ссылку ее мать).

2. 4 июля 1941 г. Открытка первая.
Милая, любимая Валюша!
Еще ближе подъехал к Порхову. Сейчас имею в своем распоряжении 1 ; часа, из этого времени хочу поговорить с Ленинградом и еще раз забежать к бабушке. Ночь работал в больнице, в рентгеновском кабинете. Нас вызвали из части, но к бабушке зайти не мог. Как ты думаешь, может быть перевести часть аттестата на бабушку, чтобы тебе не посылать. Вообще телеграфируй на имя бабушки. Не исключена возможность, что я еще раз заеду к ней. Милая Валюша, а нельзя ребят отправить к Коле в Ташкент? Или это нереально. А Ольга не может приехать в Порхов, ведь кажется с маленькими детьми разрешают выехать из Ленинграда. Или Нина? От тебя не имел ни одного письма. Как ты живешь. Твое лицо стоит передо мной. Может быть, я даже проеду Ленинград . Но это, конечно, под большим вопросом. Скорее где-то в глубине будет происходить срочная реорганизация и доформирование. Сижу и жду на почте телефон. Сейчас, может быть, услышу твой голос, но ничего не удается. Бегу к Вадиму. Всем привет. Крепко, крепко целую. Твой Сергей.

В Ташкенте служил мамин брат Николай Артемьевич Пригодич. В письме упоминаются сестры матушки: Ольга и Нина. Тетя Оля эвакуировалась вместе с детским домом, где была директором. Матушка и тетя Нина отстучали всю блокаду от звонка до звонка.

3. 4 июля 1941 г. Открытка вторая.
Милая дорогая Валюша!
Ждал телефон и так мне не дали возможность услышать твой голос. Был сейчас у Вадика дома, посидел часок. У бабушки все благополучно. Ребята как всегда. Вчера звонила Нина. Так как она ничего плохого не говорила, то я заключил, что у тебя все благополучно. Жалею, что нет от тебя ответа на имя мамы. Ты все же срочно пошли ей письмо. Взял у бабушки твою и Вадика фотокарточку. Ты теперь еще ближе к моему сердцу. Крепко, крепко целую. Сергей.

В открытке идет речь о письме мамы к свекрови в ссылку.

4. Штемпель не разборчив. Открытка не датирована. Ясно только, что она написана ранней осенью 1941 г.

Милая Валюша!
Первая ласточка – первая открытка из Пскова. Жив, здоров. Вспоминаю тебя. Спал хорошо. Настроение бодрое. Целую. Милая, милая Валюша. До свидания Валюшка. Сергей.

Бои, отступление. Об этом ни словечка. Спал хорошо. Это означает не что иное, как: разок выспаться удалось. Отец всегда говорил, что на войне очень мучительный недосып и вечный шум…

5. 1 октября 1941 г.
Милая, дорогая Валюша!
Пишу тебе из Москвы, где я пробуду два-три дня и поеду к себе в Валдай обратно. Я приехал за аппаратом. Как жаль, что не в Ленинград. В Москве у меня никого нет. Жизнь в Москве такая же, как и была, по коммерческим ценам можно купить съестное. Работают театры и даже такси. Сейчас утро, и я еще не видел, как следует, Москву, но сегодня немного ее посмотрю. Я получил от тебя открытку от 24 сент. Ты жива и здорова. Это все. Милая Валюшенька, с Тафило посылаю вам посылку с съестным. Разрешается 1 посылка за все время с личными вещами. Потом, может быть, пришлем еще одну. Валюшенька, пусть Коля не забывает вас. Милая Валюша, пиши мне. Будь добра. Буду тебя всегда искать. Привет всем. Крепко и нежно тебя целую. Твой Сергей. Дорогая Валюшенька, не забывай писать.

Отец придумал передвижную рентгеновскую установку, смонтированную на автомашине, посему был вызван в Москву (получил “аппарат”). Такие рентгеновские установки появились в госпиталях всех фронтов и спасли жизнь многим тысячам раненых. И по сей день рентгеновские лучи лучше всего на СВЕТЕ определяют пулевые и осколочные ранения. Отец уже знает силу и мощь врага, но об этом ни словечка. Тафило – его сослуживец. Коля – мой дядя, военный ветеринар, служил тогда далеко от фронта. Удивительная фраза: в Москве у меня никого нет. Дядя Боря был мобилизован и отправлен за Урал строить авиационный завод, в Москве оставались его жена и дочь Татьяна Борисовна Гречишкина (1938 г. рожд., ныне – инженер).

Все, господа-товарищи-братва! Притомился я. Девять часов просидел за машиной бесовской. Продолжение следует. Дедушка Кот читателя не “кинет”.
26 апреля 2005 г. Петергоф. 7 час. 49 минут. Солнечное морозное (!!!) утро.

Скажу лишь, что выжить в этом бардаке было подвигом. Марика хотели забрать эсэсовцы. Помогла метрика, где мать была белорусской. В 1944 году в Литве литовцы в 10 лет мобилизовали меня на торфоразработки, но я сумел вернуться в Порхов в сентябре 1944 года, откуда мама правдами и неправдами вывезла меня и Марика в Ленинград. ВСГ.

Выпускники
Гречишкин Вадим Сергеевич
Год поступления: 1952
Год выпуска: 1957
Кафедра: Радиофизики
Научный руководитель: П.М.Бородин
Диплом: Специалист
Дата рождения: 31.10.1933
E-mail: grechishkin@albertina.ru
Домашняя страница: http://www.fond.phys.spb.ru/Alumni/www.albertina.ru
Домашний адрес: 236039, Калининград, ул.подп.Половца 6, кв.10
Домашний телефон: 0112-442108
Сотовый телефон: +7-9022333303
Место работы: Калининградский университет
Должность: зав.кафедрой телекоммуникаций
Сфера деятельности: связь
Рабочий телефон: 0112-469805 Факс: 0112-338222
Женат/Замужем: женат
Дети: дочь
Биография после окончания университета:
В 1957-1960 аспирант ЛГУ, 1960 к.ф.м.н., 1960-1963 доцент ПГУ, 1963-1972 зав.кафедрой ПГУ, 1972-1975 проректорКГУ, 1968 д.ф.м.н. МФТИ, 1969 профессор ПГУ, с 1975 зав.кафедрой, 1992-1994 декан факультета, 1992 - засл.деятель науки РФ, Президент Балтийской РУАН, член двух академий. Автор 580 статей, 4 книг, 30 патентов.
С момента моего отъезда из Ленинграда ЯКР там нет. Посетил 46 стран. См.Кто есть Кто в 21 веке, Москва, Астрея, 2004 .Лично выпустил 200 дипломников, в 2004 году 8.
Дополнительная информация: В 1959 году получил приглашение в Канаду от канадского ученого Г.М.Волкова, соавтора Р.Опенгеймера, и КГБ решило меня использовать для добывания атомной информации. После доклада Н.С.Хрущева на 20 съезде КПСС я отказался и был послан в Пермь. Подготовил 44 кандидата и 4 доктора наук,автор 580 статей, 5 книг и 30 патентов и а.с.

Анкета:
Каково Вам было на физфаке?
ТРУДНО, но не в учебе. Нельзя было говорить правду. Надоела борьба со стилягами. Даже вопросы на лекциях раздражали преподавателей. Сейчас динозавры вымерли.
Довольны ли Вы обучением на физфаке?
Да, однако к переменам нас не подготовили. Сейчас дипломы СПбГУ не признает даже Эстония. Советские дипломы были лучше. Мелких млекопитающих почти нет. Они не появились, т.к.динозавры их всех съели.
Какие курсы лекций Вам особенно запомнились и почему?
Г.И.Макаров. Это отличный теоретик-радиофизик. Сейчас это лучший ученый в СПбГУ.
Укажите лучшего, с Вашей точки зрения преподавателя.
В.А.Фок. Выдающийся ученый.
Какой преподаватель вызывал у Вас страх и ужас, и почему?
Таких не было, правда, В.Г.Невзлядов был странным. Он был доцентом.
Ваши пожелания грядущим поколениям студентов?
Работайте с аппаратурой, без эксперимента ничего не получится. Опасайтесь негодяев среди своих учеников. Не вступайте в контакты с частными фондами типа ЗАО ИЛИП.
В чем физфак обманул Ваши ожидания? Что хотелось бы изменить?
Принудительный труд после окончания аспирантуры в Перми. Подготовил там 20 кандидатов наук и 2 докторов. Стал доктором и профессором.
В каких студенческих мероприятиях Вы участвовали?
Член бюро ВЛКСМ, комсорг, капитан сборной ЛГУ по велоспорту, постоянный член команды О.М.Распопова по туризму. За время занятиями альпинизмом вынес 6 трупов и 12 пострадавших. Был на 24 вершинах. Чемпион Ленинграда и общества Наука по велоспорту.
Хотели бы Вы оказывать идейную и (или) материальную поддержку факультету, и если да, то какую?
Готов, могу принимать в аспирантуру. Могу помочь с работой в Европе. Заработать можно лишь за рубежом.

История нашей семьи известна с 1700 года, когда родилась пра-пра-бабка Соломония Пегинович, умерла она в 1838 году, мать нашей бабушки Мария её ещё видела в местечке Малеч нынешней Гродненской области. По линии Пригодичей некоторые мужчины жили до 100 лет, никто не курил и не пил. По линии Гречишкиных, Пегиновичей и Пригодичей за 300 лет никто не сидел в тюрьме. У Гречишкиных некоторые выпивали, но пьяницами не были. В 1986 году у нас гостила Вера со своими двумя сыновьями. Она спрашивала меня не передастся ли недуг Сергея сыну. Я уверенно ей ответил, что нет и оказался прав. С.С.Гречишкин стал вице-президентом банка J.P.Morgan в Лондоне. Последнее сообщение, он директор банка Мерил Линк. Я никогда не поеду в Латвию, где установлен памятник Курляндской группировке Гитлера.

14 марта 2007 г., Мурманск

Сегодня пришло очередное послание от Гречишкина.

ИСТОРИЯ: ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ.

Взрыв немецкого кинотеатра в Порхове 13 ноября 1943 года.
Гречишкин В.С .,профессор

У меня сохранилась открытка отца С.В.Гречишкина от 1944 года из Польши (Pozlowka) адресованная моей матери Валентине Арсентьевне Гречишкиной - Маме. В день вторичного рождения Вадика. От сына и отца. На открытке Маргарита - Это был голос друга! Где он? Я слышала его зов….
Был официальный документ об отравлении нас всех в немецком концлагере. Он пришел в Ленинград матери из Порхова в 1944 году. На фото крепость в Порхове и Никольская церковь, в которой меня крестили. Справа виден вход в часовню Святого Александра Невского, разграбленную во время войны.
После возвращения из Сингапура в 2005 году мы прочли в интернете статью моего младшего брата С.С.Гречишкина “Письма с фронта С.В.Гречишкина”, где приводятся письма нашего отца матери, в том числе и о посещении Порхова в июле 1941 года. Отец окончил войну в звании полковника, имея 22 правительственных награды, включая медаль за штурм и взятие Берлина. Упоминается эпизод о взрыве немецкого кинотеатра в Порхове в ноябре 1943 года (во время демонстрации фильма для немецкого съезда "Индийская гробница"), где погибло 760 высших немецких офицеров с линии Пантера.
Эта операция проведена в Порхове без санкции командования. Она вызвала репрессии немцев против мирного населения. Непосредственно взрыв осуществил киномеханик К.А.Чехович. который исчез из города после взрыва. Немцы выставляли его портрет, но он не нашелся. Я видел этот портрет. Исчезла и наша знакомая врач Иванова (именно для нее я доставал вату),которая заходила к нам в 1944 году в Ленинграде и рассказала, что группе удалось прорваться в Ленинград.
Бабушка Соломония (гросс-муттер унд дрей киндер) с детьми – Вадим (9лет), Марк (5 лет), Наташа (4 года) была брошена в концлагерь танкового городка,где систематически уничтожалось население Порхова. Там было замучено 85 тысяч человек. Искали они и человека, который достал вату для изготовления нитроцелюлозы. В деревне Красуха немцы заживо сожгли 283 человека. Бабушка с детьми по воле одного эсэсовского майора была выслана в Литву, где их использовали на принудительных работах с 10 лет. Развалины кинотеатра до сих пор лежат в Порхове.
Нашей единственной целью было найти родителей и вернуться в Ленинград. Ни у какого ксендза мы не жили в Алесандровеле. Жили в маленьком домике у старухи. Ксендз Николас Мицкявичус имел в своём подвале тюрьму для партизан, так что справка матери ему не помогла. Я там был в 1974 году на машине. Вадим и Марк вернулись в Ленинград в сентябре 1944 года с Валентиной Арсентьевной Гречишкиной (совершив путешествие через кордоны СМЕРШ от Александровеле в Литве до Ленинграда) по письму П.С.Иванова, председателя Фрунзенского райисполкома Ленинграда, который был убит в Калининграде в 1947 году как первый секретарь Обкома КПСС, поэтому все документы уничтожили. В 1942 году контрразведка Смерш ликвидировала в Ленинграде немецкую террористическую группу ЗИГЗАГ (Защита интересов Германии, знамя Адольфа Гитлера). За три месяца 1942 года было выловлено 1300 членов банд людоедов в Ленинграде, арестован Князь - немецкий губернатор Петербурга. От них и были получены сведения о Порхове.
В 1947 году мы с мамой уехали к отцу в Германию, в Берлин-Бух, где по слухам был захоронен труп Гитлера, Евы Браун и семья Геббельса. На этом кладбище я много раз бывал. Рядом до 1949 года лежал даже камень с надписью, что здесь любил бывать Адольф Гитлер. Я окончил там 6 и 7 класс с похвальной грамотой. Камень лежал до 1949 года. В 1971 году я был в Берлин-Бухе, и камень исчез. Все это было внутри госпиталя. Т.о. перезахоронение Гитлера в Магдебург скорее всего произошло в 1949 году, когда госпиталь переехал туда. Один из участников этих событий стал в 1968 году д.ф.м.н., профессором, подготовившим 44 кандидата и 6 докторов наук, с учетом 44 спектрометров 400 кандидатов наук, которые работают на всех континентах Земли.
Сергей Васильевич Гречишкин в 1993 году погиб под колесами автомобиля, водителя которого отпустило ГАИ (сержанты Лапин и Матвеев). Было возбуждено уголовное дело №821527, которое длилось 4.5 года, но водителя не нашли. Вот письмо полковника С.В.Гречишкина старшему сыну Вадиму (который открыл уголовное дело для защиты чести отца). Младший поддержал ментов, захватил 4 комнатную квартиру и все имущество, уничтожил все военные документы.
Дорогой мой сын! Спасибо тебе за письмо. Поздравляю тебя с наступающим днем рождения. Отослал тебе по почте ряд подарков. Спроси маму - почему она мне не пишет. Заставь ее писать мне. Крепко всех целую.Папа.23.10.1944.
И вот что вышло из второго рождения старшего сына - Анкета номинанта
биографического справочника “Кто есть Кто в 21 веке”,русское издание, Москва, 2004, стр. 112-113 …

…Отец очень любил старшего сына и называл его ласково Кола Брюньоном по Ромену Ролану.

… Выдающийся историк профессор Иван Андреевич Фарутин умер во время изучения этого вопроса. Я передал ему все сведения, которые знал, включая воспоминания моей матери, референта П.С.Иванова в 1941-1947 годах. Буду надеяться, что доброе имя героев будет восстановлено. Я готов этому помочь. Это наша подлинная история, и она нисколько не хуже истории трех мушкетеров А.Дюма, когда 50 лет спустя Наташа оказывает помощь С.В.Гречишкину, который вывез ее из горящего Порхова в 1941 году. Не нужно только фамильярно обращаться с именами героев, в том числе и
с Ю.А.Гагариным. Есть упоминание о том, что К.А.Чехович выполнял задание 7 партизанской бригады, что он был награжден орденом Ленина за свой подвиг. В 1947 году я с матерью уехал в Берлин-Бух к отцу, где 24 марта 1948 года родился мой младший брат Сергей Сергеевич Гречишкин.
Вернулся я в Ленинград в 1949 году. Ленинградское дело уже закончилось. Музей обороны Ленинграда в Соляном переулке был закрыт, и мы его больше никогда не увидели. 8,9 и 10 классы я закончил в 231 школе и получил золотую медаль. В этой школе я вступил в комсомол. На всю жизнь запомнил лозунг, который висел в Берлин-Бухе над входом - Самый последний советский человек стоит на голову выше любого зарубежного чинуши, влачащего на себе ярмо капиталистического рабства - И.В.Сталин. В Берлине я учился с сыном Отто Гротеволя, Евгением Кибкало (солист Большого театра), застал и В.Высоцкого. Ну а в 321 школе учился брат Пушкина, Глинка, Гнедич, Говоров... Т.ч. дух победителей не забылся после росписи на стене Рейхстага рядом с росписью отца.
В 1950 году отец работал в Магдебурге, куда по его словам были перевезены и трупы Гитлера и семьи Геббельса. Госпиталь ГСОВГ передали ГДР. По моим данным рентгенограммы черепа А.Гитлера хранились в госпитале Берлин-Буха, откуда они были украдены и проданы в США в 1946 году. Это позволило им представить кость черепа,демонстрировавшуюся в Кремле в 1992, как фальшивку СМЕРШ. Еще 24.02.45 фюрер говорил о конечной победе германской расы, а 30.04.45 покончил с собой выстрелом в рот, Ева Браун отравилась. Я знаю, что их похоронили на кладбище госпиталя в Берлин-Бухе. Перезахоронение делалось с произвольными костями, были и двойники. Рентгенограммы американцам продали зубные рачи из Шарите(Бляшке), но ведь и Берлин-Бух отделение Шарите. Никто не может точно сказать, что это рентгенограммы Гитлера, как и то, чо он не смылся в Японию. На мой взгляд все же нет тайны фюрера до Берлин-Буха, а дальше сплошные подтасовки.
Потуги Сергея Сергеевича Гречишкина моего младшего брата, инвалида умственного труда, как-то опорочить родителей, создать их карикатурный образ не увенчаются успехом. Он неадекватен. Мои родители были очень достойными людьми, активными участниками войны, получили 29 правительственных наград. То, что они так погибли в бандитском Петербурге, не их вина.

И ещё:

ОТКРЫТИЯ: ДВУХЧАСТОТНОЕ СПИНОВОЕ ЭХО

Пионерские работы в мире
Гречишкин В.С.
…

ДОКУМЕНТЫ БАРОНА С.С.БЕННИГСЕНА

Калининградский госуниверситет
Гречишкин В.С., заслуженный деятель науки РФ , профессор.
…
Но сил никаких нет всё это вставлять в «Записки».

Письмо Иры Захаренковой от 14 марта 2007 г.

Добрый день, Александр Андреевич!
Еще раз хочу выразить Вам огромную признательность и благодарность за ту помощь и поддержку, которую Вы мне оказали и на стадии подготовки диссертации, и, особенно, на самой защите. Я постараюсь оправдать тот аванс, который Вы мне дали.
Сейчас закончим оформлять бумаги и можно будет двигаться дальше.
Александр Андреевич, не могли бы Вы сообщить по какой специальности Вы защищали докторскую диссертацию?
И еще один вопрос, я навскидку посмотрела в ТЕС картах эффект в магнито-сопряженной точке для одного землетрясения, и то, что я обнаружила, оказалось несколько меньшим по масштабам и амплитуде. А на самом деле, они должны быть симметричными???
С наилучшими пожеланиями, Ирина.

Мой ответ ей от 14 марта 2007 г.

Добрый день, Ира!
Спасибо за признательность и благодарность!
Докторскую я защищал по специальности геофизика.
В магнитно-сопряжённых областях симметричными должны быть электрические поля, а эффекты от них не обязаны быть одинаковыми, так как они зависят от химического состава термосферы, определяющего скорость потерь ионов, и от степени освещённости полушарий.
Клименки завалили меня модельными расчётами, в которых реализовано моё предложение по заданию источников электрического поля в низких и средних широтах.
Результаты весьма впечатляющие! Я сейчас их описываю.
Ваш ААН

Письмо Володи Клименко от 15 марта 2007 г.

Саша, привет,
Спасибо за письмо и столь оперативную реакцию на присланные тебе результаты расчетов. Мы внимательно прочитаем присланный тобой эскиз статьи. После чего можно будет приступить к его обсуждению. Мы согласны с тем, что для описания экспериментальных данных следует привлечь Ирину Захаренкову. Я связался с Ириной и предложил ей принять участие в работе над этой статьей. Она с радостью приняла это предложение. Я ей отослал для ознакомления присланный тобой текст – пусть изучает и думает о своем вкладе. Сейчас у нас запарка - готовим стендовые доклады в Киото. Ведь через два дня Максим улетает на симпозиум. Сегодня он придет вечером с работы, и мы вместе посмотрим статью. Я бегло посмотрел, по-моему, очень хорошо, а о деталях чуть позже.
С уважением, Володя.

Моё письмо Володе Опекунову, начатое 15 марта 2007 г.

Добрый день, дорогой Володя!
Первым делом оправдания за задержку с ответом на Ваше письмо. Я ведь уже более трёх лет как проректор по научной работе Мурманского государственного технического университета, а за мной и прежние мои должности сохранились – завкафедрой физики, главный редактор научного журнала «Вестник МГТУ», научный руководитель кучи аспирантов… Так что со свободным временем у меня большие проблемы, но на общение с Вами я его если не сразу, то при случае обязательно найду, поскольку чтение Ваших текстов мне доставляет большое удовольствие.
Что касается Ваших объяснений по поводу прекращения переписки со мной, то я их не принимаю: не прибедняйтесь, Володя, пожалуйста! Моим якобы «высоким требованиям к людям относительно их интеллекта, работоспособности и талантов» Вы в полной мере соответствуете, а во многом их и превосходите. И на какое моё снисхождение к Вам Вы не рассчитываете? Снисходить можно свысока, а я разве относился к Вам свысока? Подсмеиваться я мог, но это же совсем другое. И умерьте, пожалуйста, «глубокое уважение» ко мне, если оно Вас дистанцирует от меня. И «значительность» моих дел не стоит преувеличивать. И уж про своё «чувство вины» передо мной, пожалуйста, напрочь забудьте, переключите его лучше на Раю и детей. По крайней мере, я очень рад, что Вы на меня ни за что не обижаетесь.
Конечно, отреагировать на все вопросы, затронутые в Вашем обширном послании, я физически не могу, но на кое-какие попробую. Но очень коротко.
Перспективы демократии в нашей стране и в мире в целом, безусловно, есть (этого требуют законы природы), но очень нескорые, особенно в нашей стране.
Александр Исаевич Солженицин, к сожалению, давно из ума выжил. Его взгляды, в сущности, это повторение старого лозунга «самодержавие, православие, народность». Мы это уже проходили.
«Укрепление политического режима в России» я воспринимаю резко отрицательно, а сам режим считаю преступным – воровским, прежде всего.
А вот в чём я с Вами полностью согласен, так с тем, что «играть роль великой державы – дело бесперспективное. Играли-играли, и ничем хорошим это не кончилось. Да и не было величия. Одна болтовня и нищета. Проблески в науке и культуре и постоянные ожидания лучшего. Политика прагматизма – опять на русский манер. Украсть ящик водки, продать за полцены, а вырученные деньги пропить.»
О ситуации в Белоруссии знаю только, что правитель её – изгой в цивилизованном мире, и мне этого достаточно. Кстати, наш не намного лучше. В некотором смысле, они близнецы-братья.
Я рад, что Вы освоили компьютер, у Вас есть ноутбук и свой сайт в Интернете: вполне положительная динамика. Я рад за всех Ваших детей. Надеюсь, что и у Раи всё в порядке.
А «Опель», пригнанный из Германии, вы продали или оставили себе?
Что касается прогнозов общечеловеческого развития, которые Вам интересно читать, то я как-то к ним безразличен, особенно в части технического прогресса. Китайцы, конечно, Сибирь заселят. Россия, скорее всего, развалится. Борьба Север-Юг будет долгой и вполне вероятно кровопролитной. То есть, как сейчас идёт, так, скорее всего, и дальше будет. А люди останутся такими же. Будут среди них и добрые, и злые, умные и глупые, духовные и бездуховные. Как Воланд говорил в «Мастере и Маргарите» - Люди как люди, вот только квартирный вопрос их испортил. В их душах будет продолжаться борьба Добра и Зла, и победителя, думаю, не будет. А наша задача – отличать Добро от Зла и удерживаться на стороне Добра.
Про нашу армию всё у Вас правильно написано. Какой-нибудь прапорщик может по пьянке весь Кольский полуостров взорвать, уронив ядерную боеголовку при погрузке её на подводную лодку.
Путь Ирака, к счастью, не для нас, точнее, не для России в целом. А вот на Кавказе многое ещё впереди.
Ваши письма я вставляю в свои «Записки» (с Вашего позволения), которые у меня уже давно превратились просто в личный склад-архив, открытый для всех желающих.
Сердечный привет Рае.
Ваш ААН

Письмо Володи Опекунова от 18 марта 2007 г.

 Александр Андреевич, у меня что-то сорвалось в предыдущем письме.
 Заканчиваю его. Мнение ваше и Сергея Борисовича для меня важнее мнений десятка профессиональных критиков. Спасибо. Прикрепляю.
 18.03.07 Володя Опекунов

И прилепил 28-страничное предисловие к книге своего брата.

Предисловие,
написанное братом автора

 Я знаком с морской темой автора. В 1973 году сделал два двухмесячных рейса в море в качестве преподавателя заочной средней школы моряков, а в 1979-81 еще четыре шестимесячных рейса в той же роли. Я был относительно свободен в своих обязанностях и мог позволить себе активное общение с настоящими моряками, живущими в море, в отличие от меня, в крайне напряженном режиме. Живое общение с братом-моряком также позволяет делать некоторые замечания об образе их жизни. Многие эпизоды авторского текста мне знакомы, как и знакомы герои записок. И я полагаю, именно «полагаю», а не предполагаю, так говорят моряки, что никто лучше меня не сможет представить автора читателям. Штурман говорит своему коллеге по радио на другое судно: - Полагаю к вечеру быть в таком-то месте. - А уж будет или нет – это другой вопрос. С марта по декабрь 1977 года я работал старшим инженером Лаборатории социологических исследований по изучению образа жизни моряков Научно-исследовательского сектора Калининградского государственного университета и представляю себе, что такое наблюдение, включенное наблюдение, когда исследователь активно взаимодействует с объектом наблюдения, и социологический эксперимент, когда социолог сознательно формирует ситуацию, чтобы посмотреть, что из этого получится. Эксперименты я не проводил, а, наблюдая, взаимодействовал с объектами наблюдений, стало быть, мои рассуждения являются результатом включенного наблюдения. Но без количественных характеристик, которые очень важны в социологии и которые к тексту автора не имеют никакого отношения. Так что в моих рассуждениях внимательный читатель обнаружит некий научный подход.
 Поэтому позволю себе несколько не связанных друг с другом рассказов об авторе, о событиях, свидетелем которых я был сам или слышал о них из первых уст. Мне необходимы общие замечания и некоторые отступления относительно исторической эпохи, а также сути нашего земного бренного бытия. Без этих отступлений мой текст напоминал бы сухой протокол, в котором правды было бы не больше, а понять происходящее было бы не легче. Когда-то очень давно брат говорил мне, что понять моряка береговому человеку невозможно, надо побывать в его шкуре. Но что значит, понять? Как говорил великий математик Пуанкаре, понять – это привыкнуть и уметь пользоваться. За шесть рейсов я немного привык к морям и научился пользоваться некоторыми морскими вещами. На одном среднем рыболовном траулере (СРТ) мой ученик – третий помощник капитана подарил мне списанный, но вполне исправный и даже поверенный секстан. Я научился определять широту местности по нижнему краю солнца. Но еще больше мне удалось просто увидеть и пообщаться с моряками, среди которых я встретил много замечательных, умных и добрых людей. Рыба не замечает, что вода мокрая, также и моряки, живущие в своей стихии, не замечают того, что может увидеть свежий взгляд постороннего человека. Пуанкаре говорил о методах математики, что касается жизни, тут все значительно сложнее. Присутствуют чувства и переживания, которые являются сугубо индивидуальными и не передаются во всей своей полноте другим людям. В этом смысле я соглашаюсь с братом, понять в его смысле морскую жизнь береговому человеку невозможно, как невозможно испытать чувства моряка, не будучи в море. Но, даже побывав в море, я не могу говорить, что понимаю моряков. Мне не приходилось быть в критических ситуациях, о чем я не жалею. Как не жалею о том, что не был «в шкуре моряка», не катал 120-килограммовые бочки с солью и рыбой по качающейся палубе, меня не заливало холодной морской водой, и в течение суток подряд я не сбивал пешней лед со снастей, чтобы он не перевернул судно. Если бы возникла такая ситуация, я просто выбросился бы за борт, и через десять минут пребывания в ледяной воде мои бы мучения закончились. А еще лучше сразу уйти на дно. Конец страданиям наступает через три минуты. Как-то судовой терапевт, делая первый рейс, а я шел уже вторым рейсом, заметил, что я поднимаюсь на самые верхние палубы по вертикальным трапам и подтягиваюсь там на перекладинах. На его вопрос, зачем это нужно, я объяснил, что каждый моряк должен иметь сильные руки, чтобы при необходимости спуститься по штормтрапу в шлюпку. На что терапевт сказал, что он за свою жизнь бороться не намерен, и в случае возникновения аварийной ситуации просто уйдет головой вниз в море, чтобы не видеть всего этого кошмара и долго не мучиться, тем более, что плавать он не умеет. Такая психология свойственна пассажирам, в статусе которого находились и терапевт, и я. Выброситься за борт профессиональному моряку никто не позволит. Набьют морду и заставят работать. В поэме Игоря Строганова «Море, синее море», которую мой брат знает наизусть и любит читать ее со сцены в концертах художественной самодеятельности, о чем мне говорили мои однокурсники по университету, побывавшие с ним в морях на научно-исследовательских судах, события развиваются еще драматичнее. Какой-то слабый духом моряк стал роптать, что «не каторжный он, не двужильный» и отказался сбивать лед. Капитан его пристрелил. «Меткой пулей в толпе он сачка отыскал». И далее: «А из рубки на нас зоркое дуло смотрело. Вот тогда-то, друзья, поседела моя голова».
 Вот пройдет аварийная ситуация, тогда и бросайся. А если пройдет, зачем бросаться? Жить-то всем хочется. И все же бросаются. Нет-нет, да и пройдет слух, что вот тот-то выбросился, знал его? – Знал. С чего бы это?
 А другой хотел выброситься за борт, да упал в трюм на прутья стальной арматуры. Полдня лежал, пробитый насквозь, пока его фотографировали, оформляли протоколы и ждали врачей с плавбазы. По поводу выбрасывания за борт у моряков есть шутка: «ушел в море». И об «уходе в море» существует множество легенд. В одной из них, слышанной мною от героя легенды, его, после приема тропического довольствия – положенного тогда вина, потянуло на промысловую палубу, чтобы справить малую нужду, есть какая-то прелесть в том, чтобы отлить в море, и в это время от судовой качки его чуть повело за тонкий тросик, леер, играющий роль ограждения. В себя он пришел уже в океане. В районе Камеруна температура воды 28 градусов, но под утро пошел холодный дождь, и чтобы согреться, пришлось нырять в глубину, испытывая ужас от светящихся организмов. Его подобрало французское транспортное судно. Компетентные органы, проводящие расследование, требовали объяснений по поводу того, что он попал на капиталистическое судно, а не на судно стран народной демократии. Хотели даже провести следственный эксперимент, продержится ли он в бассейне на воде шесть часов. На год ему закрыли визу и не выпускали в моря. Но потом «дело» прекратили, строго предупредив, что если он еще раз упадет за борт, в море его больше никто не выпустит.
 «Ушел в море» талантливый музыкант, руководитель вокально-инструментального ансамбля «Поющие дельфины», который терапевт в шутку называл «Поющие гельминты» и в котором я был ведущим в гастролях по Центрально-Восточной Атлантике. В майские праздники мы дали десяток концертов на разных судах. В следующем рейсе клавишник рассказал мне, что Кукушкин в нетрезвом состоянии устроил драку на сцене, ударил кулаком в лицо замполита, якобы «за его тупость», а когда его пытались скрутить матросы, вырвался, выбежал из зала и с матерными словами на устах прыгнул за борт. С тех пор его никто не видел. Существующая по этому поводу команда «Человек за бортом» и соответствующий маневр судна никакого результата не имели. Но клавишник, который хорошо знал и высоко ценил Кукушкина и его творчество, сказал мне, что такие люди как Кукушкин не пропадают, и не будет ничего удивительного для него, если он узнает когда-нибудь, что Кукушкин выступает на Бродвее, о чем всегда мечтал.
 Но это события конца семидесятых годов, которые отстоят от пятидесятых, о которых пишет мой брат, на два поколения моряков. Моряку, как и древнеримскому легионеру, нужно выдержать всего 12,5 лет, чтобы получать потом льготную пенсию.

ххх

 Книгу под названием «Бичи из УЭЛа» мой брат Опекунов Винер Васильевич задумал еще в начале девяностых годов, когда работал корреспондентом морской газеты. Все последующие годы он волновался по поводу того, что кто-нибудь вдруг возьмет да и напишет книгу под таким названием. К счастью, а, может быть, и к сожалению, этого не произошло. К счастью, потому что удалось в какой-то мере реализовать задуманное, к сожалению – потому что у нас мало написано о славном времени становления мореплавания и рыболовства в самом западном регионе России. В 2003 году я получил через Интернет письмо таллиннского исследователя рыбной отрасли Эстонии. Он с горечью писал, что целая историческая эпоха осталась без письменных свидетельств участников, в то время как в близкой нам по духу ГДР написаны истории почти всех судов и экспедиций. Такая ситуация не только в рыболовстве. В 1963-67 годах я учился в Северодвинске в судостроительном техникуме. В учебной библиотеке я нашел записки командиров американских атомных подводных лодок. Авторы подробно рассказывали, какие проблемы возникали у них при строительстве и эксплуатации подводных ракетоносцев. Технические вопросы пересекались с психологическими и бытовыми. Захватывающие книги. Я начал искать записки наших командиров и не нашел их, потому что они не существовали. Причин тому несколько. Первая – это духовное состояние нашего общества, когда значение придавалось только революционным событиям начала ХХ века, вторая – режим строгой секретности. Засекречивалось все, включая условия труда и быт наших людей.
 В своих записках автор приоткрывает завесу секретности. Я, например, впервые узнал, что моряки, будучи на берегу и желая немного развеяться и отвлечься от судовой жизни, спали на вокзале. Чем не бомжи, которыми они и были на самом деле? Разве можно прочитать в какой-нибудь газете пятидесятых годов, что матрос Сидоров после трудового дня в порту, выполнив на 200 процентов план по загрузке соли на свое судно, пошел на вокзал, отдохнул там на скамейке, а утром, побрившись в туалете, свеженький, с новыми силами приступил к работе. Прописаны были по судну. Им некуда было идти. Я вспомнил, что и брат какое-то время жил на четвертом этаже полуразрушенного дома, у которого не было первых трех этажей, они выгорели и провалились. Я был на этой квартире. Чтобы я не упал в провал, брат вел меня за руку. Через настежь открытое окно моряки стреляли из пневматической винтовки по пролетающим мимо воробьям. Только чудом можно считать то, что они оставались живыми, пробираясь домой в темноте в нетрезвом состоянии. Квартира называлась «Вертолет», нигде не была учтена, но у нее был хозяин, которому надо было платить, а потом брат снимал комнату в частном секторе, туда он с годами приведет молодую жену. Не было дома, не было места, где можно было держать вещи, поэтому не было необходимости их приобретать. Получить участок на строительство нельзя, в продаже не было ни гвоздей, ни мела, цемент можно было только украсть на стройке. А строились, в основном, военные объекты. В 1966 году в одной из библиотек Ленинграда мне попался на русском языке рекламный проспект от 1955 года, посвященный Ганноверской выставке по архитектуре возрожденных немецких городов. В Германии к этому времени не оставалось ни одного разрушенного дома, промышленные предприятия произвели техническое перевооружение, и экономика Германии уверенно шла к светлому будущему, а у нас упала стена на Ленинском проспекте и погребла под собой несколько случайных прохожих. С высоты птичьего полета город выглядел как грандиозная свалка битого кирпича, местами поросшая бурной зеленью. Почти лунный пейзаж. Но говорили, что у нас самый зеленый город в стране. Может быть, так и было. Как пишет брат, люди были полны надежд и с оптимизмом смотрели в будущее. А как не смотреть, если тебе всего двадцать лет, и в кармане хрустит пачка денег. Изобретенная Марксом формула «Товар – деньги – товар» работала в усеченном варианте «Водка – деньги – водка».

ххх

 Летом 1958 года мне было десять лет, когда после очередного рейса брат, будучи уже капитаном среднего рыболовного траулера, вместе с друзьями-моряками на такси приехал домой. Этого момента мать в напряжении ждала три с половиной месяца. Кто-то определил, что рейс должен продолжаться 100 суток, поражает округлость этой цифры, потом были рейсы по 180 суток и по 365. Китобойная флотилия уходила на 250 суток. Мать отрывала листы календаря и пришептывала: - Храни его Бог.
 Моряки сбросили в коридоре грязные, пропахшие потом, морем и рыбой серые исландские свитера, рабочие брюки и яловые сапоги. Все это потом мать перестирывала и чистила, а сначала в доме начинался праздник. В старости мать жаловалась мне, что эти бичи в ответ или авансом на ее заботу ни разу не привезли ей конфет. Я понимаю ее обиды, ей нужны были не конфеты, а внимание ее любимого сына, который через два дня бурных застолий перебирался домой к другу, мать которого тоже не могла дождаться своего сыночка. Я сочувствую уже покойной матери, но и понимаю брата. Психологи ХХ века сделали большое открытие: оказывается, человек не так свободен в своих действиях, как ему кажется. Другого поведения моряков не могло быть. Истерзанные каторжным трудом в кошмарных условиях, на пределе физических возможностей, они не могли вести себя по-другому. Снять многомесячный стресс можно было только таким образом. Да и таким образом стресс не снимался. Изменения в психике остаются на всю жизнь.
 А конфеты мать могла бы купить себе и сама. Материальная помощь семье со стороны брата была настолько существенной, что в значительной мере благодаря ей все дети матери смогли получить высшее образование. Конфеты бичи не покупали, но перед очередным рейсом, забирая свою выстиранную одежду, привозили ящики с апельсинами, которые тогда были диковинными фруктами. Они не продавались не только в магазинах, но и на рынке. Мать экономно расходовала подарки, выдавая детям по одному апельсину в день, а зерна высаживала в горшки. Вырастали чуть ли не деревья с гладкими, округлыми листьями. На них собиралась пыль, и мать любовно снимала ее влажной тряпкой.
 Апельсины входили в продовольствие, доставляемое на судно перед отходом в море, вместе с соленой говядиной в бочках, квашеной капустой от цинги и картошкой. К этому времени моряки оказывались без копейки в кармане и использовали апельсины как товар, за который можно выручить деньги и потратить их на спиртное. Таким же образом использовались подсолнечное масло и мука. Разбазаривая продовольствие, которое должно было обеспечивать их существование, моряки сильно не волновались. В море с голоду не умрут, рыбы хватает, ешь до отвала, а кое-что еще и с плавбазы подкинут. К сожалению, рыба быстро приедается. Уже через месяц вместо ухи нестерпимо хочется обычных щей из квашеной капусты.
 В 1970 году мне довелось наблюдать отход СРТ в море. Думаю, что в пятидесятых было не лучше, если не хуже. Скажу сразу, что капитаном на нем мой брат не был. Судно стояло под отходным флагом на набережной, а не на территории порта, что облегчало морякам выносить на берег продукты и продавать их за бесценок жителям близлежащих домов. Через пару часов люди лежали в кают-компании штабелями. В это время на судно прибыли представители портовых властей, чтобы проверить слаженность действий команды в аварийных ситуациях. Прозвучала команда: «Пробоина в носовой части по правому борту размером два метра на два, завести пластырь!». Капитан с большим трудом поднял четверых моряков и те, рискуя упасть за борт, завели пластырь. Все знали, что судно все равно выйдет в море, стране, страдающей от нехватки белков животного происхождения, позарез нужна рыба. Одни выполняли свои обязанности по проверке готовности судна, другие – показывали, что они еще на что-то способны.
 Но вернемся к тому славному летнему дню 1958 года. Через двое суток праздника у нас дома моряки переместились в Светлогорск к родителям Стасика. В коридоре остались свитера, сапоги и куртки, а около дома я нашел тысячерублевую пачку денег, перевязанную банковской ленточкой. Я принес деньги домой и отдал матери. Это была огромная по тем временам сумма, четырехмесячная зарплата моей старшей сестры – библиотекаря. Мать заволновалась, как бы кто не подумал, что в ее доме пропадают деньги, и велела старшей сестре отвезти меня к Стасику, чтобы все в первоисточнике узнали, в чем дело. Моряки обрадовались, деньги как с неба свалились, а я был чрезвычайно обласкан. Стасик подарил мне блок жвачки и зажигалку в виде пистолетика. Сестра вскоре уехала, а меня было решено в качестве поощрения за добрый поступок взять в ресторан «Шторм», представлявший собой деревянный сарай на берегу моря, около спасательной станции. Сегодня от него остались только воспоминания.
 Нехорошо брать детей в вечерний ресторан, но мои друзья, а я считаю за честь считаться их другом, сами были детьми. Я не удивлюсь, если окажется, что средний возраст моряков Управления экспедиционного лова был не выше 25 лет. Удивился я только тогда, когда прочитал у академика Тарле, что средний возраст бойцов армии Наполеона, вторгшейся в Северную Италию, был около 20 лет.
 Конфликт в ресторане возник из-за женщин, острую нехватку которых испытывали мои друзья. Ребята они были довольно симпатичные, а известно, что у нас, кроме женщин, никто красавчиков не любит. Я испытал сильные родственные чувства, когда громила с кулаками, как пишет Василий Шукшин, размером с детскую головку, набросился на моего брата. Общими усилиями удалось отбиться от негодяев.
 Были ли УЭЛовцы хорошими мальчиками? Думаю, что нет. О количестве выпитой ими водки своими наблюдениями делилась тогда со мной мать, указывая на Стасика, свой сын был вне критики: - Как за шиворот льет. Видимо, они продолжали находиться в стрессовом состоянии, и водка не брала их. В моем теперешнем представлении хороший мальчик – это тот, который приезжает в Москву из глухой сибирской деревни, поступает на мехмат Московского университета, отлично учится, по ночам разгружает вагоны и баржи, не пьет и не курит, заканчивает аспирантуру, а со временем, на удивление всем очень рано становится профессором. В начале 90-х годов едет в Мадрид, первый раз за всю жизнь его выпускают за границу, участвует в подготовке Всемирного конгресса математиков, задерживается для работы с аспирантами, а потом, убедившись, что в Москве он больше никому не нужен, и им больше никто не интересуется, остается в Испании. К своему удивлению получает письмо от испанского правительства, которое сообщает ему, что оно, на основании каких-то непонятных нам законов, имеет честь назначить ему персональную пенсию, которой хватает для безбедного существования, а также для того, чтобы его дети и внуки могли купить себе квартиры в Москве и отложить кое-что на черный день.
 Были ли УЭЛовцы героями. Для меня здесь сомнений нет, были. У нас принято считать, что герой должен быть высоконравственным человеком, его подвиг является как бы продолжением, апогеем его добродетелей. То, что это не так, свидетельствует история жизни общепризнанного древнегреческого героя Геракла, который в молодости убил кифарой своего учителя по пению, только за то, что тот посмел посмеяться над умственными способностями ученика. Иногда подумаешь, как после такой истории работать учителем.
 Наутро после ужина в ресторане на такси мы поехали в аэропорт на окраине Калининграда. Длинная травяная поляна была устлана стальными щитами с дырками, через которые пробивалась трава. С этой поляны мы и взлетели на прогулочном самолете АН-2, который в простонародье называли «кукурузником». Билет стоил 16 рублей при стоимости бутылки водки в 21 рубль 20 копеек. Сейчас такой полет невозможен, да и тогда это было каким-то кратковременным явлением. За десять минут мы пролетели над зелеными полями и перелесками, домами с красными черепичными крышами и видом моря в дымке. На месте приземления прямо на траве был устроен буфет, за столик которого мы тут же и сели. Впечатления о первом полете, шум мотора, крики пассажиров, перекрывающие этот шум, навсегда остались в моей памяти.

ххх

 В 1956 году в возрасте 21 года, будучи старшим помощником капитана СРТ, или уже капитаном, брат вместе с другом-моряком совершил туристическую прогулку на теплоходе по Волге. Я помню его фотоальбом того времени с явным указанием даты. В Горьком, теперь и обратно это Нижний Новгород, они заплатили капитану, а капитан с капитаном всегда договорятся, и тот под благовидным предлогом задержал судно на двое суток, чтобы друзья смогли навестить нашу историческую родину город Богородск. Судно – всего лишь сложное инженерное сооружение, и даже если оно должно следовать по строго установленному графику, без воли капитана не сдвинется с места. Через 12 лет после этого события отец повез меня туда, чтобы я впервые в жизни, в сознательном возрасте, посмотрел на родные места, о которых до конца своих дней мечтали наши родители. Им хотелось вернуться туда, где трава зеленее, и лето жарче, и зима холоднее. А уж снегу там было так много, что дети катались на лыжах с крыш домов. Надо сказать, что меня эти прелести уже не вдохновляли, но любопытство подстегивали.
 Дядя повел меня показывать достопримечательности города.
 - Достопримечательностей, как таковых, у нас нет, – говорил дядя. – Не буду же я тебе показывать кожевенный завод. Да нас туда и не пустят. Военный секретный объект, там шьют кабуры для пистолетов. А вот до тридцатого года у нас было семь православных храмов, один краше другого, да все их взорвали. Одна женщина, которая собирала подписи на разрушение храмов, потом раскаивалась в содеянном. У нее отнялись ноги, и она просила, чтобы ее носили по городу. В это время она убеждала людей больше храмы не разрушать, да и разрушать-то было нечего. Ближайший храм остался в деревне Ворсме, в которой делают знаменитые складные ножи, и этим уже триста лет промышляет вся деревня, там тебе любой десятилетний мальчишка такой нож сделает, что залюбуешься. Но все же одна достопримечательность у нас есть.
Мы подошли к одиноко стоящему одноэтажному зданию, на котором висела табличка «Столовая». – Вот здесь твой брат Винер в 1956 году устроил большое угощение для жителей нашего города. – К нам подошли знакомые дяди, городок небольшой, все знают друг друга. Дядя представил меня им: - Это брат того моряка, который угощал нас в 1956 году. – Глаза подошедших загорелись восторгом. Они начали жать мне руку, благодарить и всячески выражать свое доброе отношение ко мне. Я сказал, что не заслуживаю такой благодарности, так как не имею к этому никакого отношения. – Ты брат его, или не брат? – строго спросил один из мужчин. – Брат. – Родной? – Родной. – Никогда не отказывайся от своего брата, он у тебя хороший. – Я знаю, что он хороший, - сказал я, - я сам его люблю и уважаю, но сделать так, как он, я бы не смог. – И не надо. Это дело добровольное. - Они стали рассказывать, кто где лежал на поляне перед столовой. Потом сбились, так как события развивались во времени, люди хоть и лежали, но потом могли встать и снова сесть за стол. Дома я расспросил дядю, как вел себя брат. Не мог же он при своей скромности, подобно нижегородским купцам, ударять шапкой о пол и кричать: - Гуляй, Расея! - Дядя сказал, что брат действительно вел себя скромно, говорил такие слова: - Прошу вспомнить наше детство. – Или – если кто-нибудь из посторонних, вновь появившихся, просил выпить: - Будьте добры и пожалуйста.
Потом процесс пошел сам собой, народ преодолел некоторый барьер, вода как бы прорвала плотину и понеслась бурным потоком. Знакомые дяди хотели угостить меня водкой, но дядя гордо сказал им: - Что, у нас дома водки не хватает? – и повел меня к себе. За обедом, возбужденный приемом, который мне оказали жители города и который он сам устроил, дядя наливал мне чуть больше, чем положено наливать студенту первого курса. На мой вопрос, сколько человек принимало участие во встрече брата с земляками, дядя назвал число, которое даже для хорошей легенды о щедром моряке, показалось мне великоватым, поэтому я не буду его приводить.
 
ххх

 Брат свято чтит народные традиции. Я пишу «свято чтит», хотя сейчас так никто не пишет, да и не чтит. А брат всегда почитал и почитает старших по возрасту, дядек и теток, двоюродных братьев и сестер, племянников и племянниц. Пишет поздравления к праздникам и дням рождения, посещает кладбища. Все делает по чести. В 27 лет он собрался жениться на 19-летней студентке пединститута и поехал к ней на родину свататься. Учитывая его опыт, я в свое время советовался с ним, как это сделать, чтобы было прилично и красиво, чтобы запомнилось на всю жизнь.
 Подробности сватовства я узнавал потом от жены брата, причем, в разных вариантах, в зависимости от ее настроения и обстановки. Когда у нее возникало желание пожаловаться на брата, она обращалась не к свекрови, нашей матери, потому что от этого не было никакого толку, так как на все обвинения мать отвечала однозначно, что это неправда и клевета на ее сына, а ко мне. Я мог выслушать и промолчать. Мало того, мне было все это очень интересно, так как вносило дополнительные детали в образ брата, который формировался во мне с раннего детства. Видимо, я до сих пор нахожусь под влиянием матери, так как и сейчас не вижу ничего плохого в поступках брата.
 Брат приехал на польский хутор в Западной Белоруссии к родственникам невесты, полякам, литовцам и белорусам, национальная принадлежность которых была весьма условной, так как в любой семье были и те, и другие, а дети могли выбирать себе любую национальность. Объединяло их только отношение к русским, которое было вполне определенным и негативным. Причиной всех своих бед и несчастий, в том числе и бедствий Первой и Второй мировых войн, они считали Россию и русских. Весть о том, что москаль приехал свататься к Хеленке, быстро разнеслась по хуторам. Собрались настороженные родственники. Мало ли чего можно ожидать от москаля? Но брат произвел те же действия, что и в Богородске. Лед недоверия растаял, и протрезвевшие родственники невесты решили, что жених, хоть и москаль, но по всему видно, что парень неплохой, и отдавать за него замуж Хеленку в принципе можно, лишь бы она была не против. Она была не против.
 Я опять вспоминаю хорошего мальчика-математика, который не пил и не курил. И кажется мне, что за него Хеленку бы не отдали. Не растаял бы лед недоверия. Он женился на своей однокурснице, которая стала профессором Института стали и сплавов и надолго уезжала в командировки, укрепляла тепловую защиту космических ракет созданными ею материалами. А в это время другая однокурсница, подобно подколодной змее, заползла в постель математика. А он же мужчина! Пришлось жениться на ней. Об этом мне рассказывала дочь этого великого математика, тоже математик. Как-то так получилось, что и ее муж оказался не последним математиком нашей эпохи, участник Всемирного конгресса математиков. Когда-то он преподавал мне теоретическую физику, и я горжусь своим учителем. Хорошее чувство. Оно согревает. Как и отношение к брату.
 На какой-то день сватовства, по рассказам жены брата, его костюм утратил первоначальную свежесть, и его было решено переодеть. Из сундука извлекли форму польского солдата, почистили ее и погладили. На этой территории когда-то в Первую мировую войну шли тяжелые позиционные бои с применением боевых отравляющих веществ, а во Вторую – происходили непрерывные стычки между бойцами Армии Народовой, Армии Людовой, Войска Польского в составе Красной Армии, литовскими лесными братьями, советскими партизанами и просто группами людей, которые вооружались и уходили в лес подальше от всех этих стычек. Местным жителям приходилось всех их кормить. В чью форму одели брата, сейчас уже никто не скажет. В телеге на сене он лежал и смотрел в небо. Хеленка правила лошадью. Они ехали на дальний хутор, чтобы представить жениха родственникам, не участвующим во встрече. Надеюсь, что брат был счастлив в это время. Его жена стала выдающимся педагогом. Как коллеге, а я тоже некоторое время был учителем, она раскрыла мне свой главный секрет педагогического мастерства: - Я работаю только с талантливыми детьми. Я это заслужила. Я десять лет тянула бездарей, у меня всегда был хороший класс, а потом школьная администрация смекнула, что если мне дать умных детей, я из них гениев сделаю. И мне разрешили самой набирать класс. Идем, я тебе покажу, как это делается. Всем нужен образцово-показательный класс. Из Министерства приезжают, сразу – ко мне.
 И действительно, приедут из Москвы важные педагогические чины, смотрят, а в ее классе детки такие умненькие и такие послушные, что если и дальше дело так пойдет, то скоро и в тюрьму некого будет сажать.
 Брат менял квартиру на Питер, там в художественном училище учился его сын. Ушел в море. Она переправила вещи и приготовилась к отъезду. С ее братом мы пошли на вокзал, чтобы проводить. И не смогли пробиться сквозь плотную толпу родителей ее учеников. Мы так и не попрощались. Море цветов, море слез. Какая-то женщина плакала навзрыд. Это был апофеоз ее учительской деятельности. В Питере она стала одним из руководителей в системе народного образования.

ххх

 Участие в семейных делах для брата – не долг, а священнодействие. Копание картошки для него является выполнением некоторого обряда, включающего в себя такие действия как поиск в доме рабочей одежды, с помощью матери, и натягивание сапог. При натягивании он кряхтит, как кряхтел отец, а, может быть, дед и прадед. Потом ударяет каблуком о пол: - Харош! – или: - Нормально. Картина так года около 1962. Брат ведет с матерью разговор о видах на урожай, это тоже часть обряда. – Погода этим летом была вроде как неплохая, - говорит брат. - Картошка должна вырасти. – Да что ты, Веня! Все погорело (или вымокло) – отвечает мать. – Ничего не накопаем. - Ответ матери обусловлен не сложившейся ситуацией, а всем образом жизни. Лучше радоваться нежданному урожаю, чем обмануться в ожиданиях. Для меня виды на урожай не интересны. Урожай, как урожай, как всегда. Плохой. Мне интереснее наблюдать за братом и матерью. Продолжая обряд, брат вспоминает прошлые годы и родину. Мать вздыхает. Брат начинает говорить на нижегородском наречии. В Нижегородской губернии много наречий, но я узнаю только богородский и арзамасский. Брат говорит на богородском. Я так не умею.
 Как-то, году в 1960, брат сообщил матери, что собирается в субботу выйти с нами в поле на сбор урожая картошки. За вечер мать несколько раз говорила об этом. Разговоры о Венином участии продолжились и утром, но Веня не появился. Увидели мы его только поздно вечером. Оказалось, что в электричке он встретился со своими морскими товарищами, а ему известно, что нет уз святее товарищества, и, видя их душевное смятение после вчерашних возлияний, он решил опохмелить их водкой, которую вез домой, на картошку. В магазинах водки хватает, а времени еще достаточно. Он проехал нашу остановку, вышел на конечной станции, купил водки и сел в электричку. Но при своем обратном движении встретил других товарищей, которые хоть и ехали в направлении, противоположном первоначальному движению брата, находились в таком же состоянии, если не хуже. За день брату удалось совершить несколько переездов туда и обратно, совершая челночные перемещения между двумя населенными пунктами, отстоящими друг от друга на расстоянии в час езды. Мы были очень рады тому, что он добрался до поля, где мы его бережно уложили на мешки с картошкой. С относительным комфортом, на телеге, он доехал до дома. Меня тогда привела в восхищение его неукротимая воля к достижению поставленной цели. Он все-таки и, не смотря ни на что, вышел в поле.
 Мать была несколько иного мнения и утром выразила неудовольствие слабой активностью брата на картофельном поле, на что он ей сказал: - Мама, за заработок одного своего рабочего дня я куплю тебе столько картошки, что ее хватит на несколько лет. - Не сомневаясь в его словах, мать ответила, что своя картошка вкуснее.

ххх

 Почему брат пишет о бичах? Попытаюсь порассуждать на эту тему. В английском телесериале 80-х годов один герой спрашивает у другого, почему он пишет книгу об аравийских болотах. – Потому, что я был там, – отвечает герой-писатель. Таким образом, первая причина – это то, что брат «был там». И это уже достаточное основание, чтобы рассказать о бичах. И вторая причина – брат любит их. О них он заботился долгие годы, когда был капитаном УЭЛа, обеспечивал их безопасность в море и заработок, дружил с их семьями, способствовал профессиональному росту, помогал решать бытовые и семейные проблемы, навещал их в больницах и отправлял в последний путь, как ни прискорбно это было делать. И они должны были любить и уважать его. Без таких отношений в море нечего делать. Полное доверие друг к другу. Мне приходилось видеть и другие формы проявления этого чувства к объектам и субъектам своей профессиональной деятельности.
 На отходном собрании перед своим очередным рейсом перед нами выступал главный санитарный врач морского рыбного порта. Тема собрания – переход через Панамский канал, в котором очень жесткие санитарные требования, особенно в части крыс и тараканов.
Главный врач бегло рассказал о крысах, а потом перешел на тараканов. Далее его понесло. Он рассказал о жизни этих насекомых, каких порядков они придерживаются, как выстраивается их иерархия, как они засылают разведчиков, воспитывают подрастающее поколение, как обмениваются информацией, о случаях каннибализма и альтруизма. Сидящий рядом со мной капитан безнадежно вздохнул: - Этот доктор никогда у нас тараканов не выведет. – Почему? – спросил я. – Потому, что он любит их.
 Еще более сильную любовь к объекту своей деятельности показал мне один пожарник, который учился в моей школе двумя классами младше меня. Он настолько смело шел в огонь и демонстрировал такую отвагу, что его начальство, от греха подальше, уволило его, не смотря на то, что у него были грамоты и поощрения чуть ли не от министра. Дальнейшее развитие такой любви приводит к тому, что пожарник уже не может жить без огня и сам устраивает поджоги. В истории психиатрии известны такие случаи.
 Был ли бичом сам брат? Думаю, что в какой-то мере был. Как пишет академик Ауэрбах в книге «Шестьдесят лет после депортации» он чувствует себя русским, но в душе, в небольшой степени, и немцем. У брата, как и у настоящих бичей, были периоды безденежья, довольно продолжительные, но он никогда не падал духом. Одним из таких долгих периодов была его работа корреспондентом морской газеты. Он купил на зиму два мешка картошки и, довольный, говорил: - Теперь я с голоду не умру. – Я позавидовал его неиссякаемому оптимизму и горько пожалел, что ничем не могу ему помочь. Бывали и долги, которые надо было платить, но еще чаще он сам был кредитором.
 Как-то перед очередным продолжительным рейсом он подсчитал оставшиеся деньги, а оставалась только валюта, советские рубли он отдал жене, а валюту аккуратно сложил в конверт, заклеил и в присутствии жены закрепил своей подписью. – Это тебе на «черный» день, дорогая, - сказал он жене, - Используй валюту только в самом крайнем случае. А на проживание я оставляю тебе ежемесячный перевод из своей бухгалтерии. – С этими словами и ушел в море.
 Приехала теща погостить, благо зять в море, и никто не будет мешать общению матери и дочери. В общих разговорах о жизни жена и теща коснулись валюты. Жена брата рассказала, какие ужасы творятся вокруг валюты, этих никчемных бумажек, так называемых чеков «Внешторгбанка». Внешторгбанк закупал на мировых барахолках, в беспошлинных свободных зонах вроде Сингапура, Гибралтара или Канарских островов, в больших количествах товары народного потребления. Их так можно было бы назвать, если бы их потреблял народ, но народ эти товары не видел, а моряки могли купить в специализированных магазинах типа «Березка». У нас такой магазин назывался «Буревестник», но потом ввиду какого-то мистического и негативного значения этого слова магазин переименовали в «Альбатрос», что то же самое, так как это одна и та же птица. Ввиду абсолютного дефицита всего вокруг магазина процветал криминал, достаточно сказать, что когда взяли под стражу директора магазина, у нее на квартире нашли миллион советских рублей и на еще большие суммы ювелирных изделий. Но это – эпизод. Самым неприятным было то, что на продаже валюты, а это была часть заработка, на которую тоже надо было жить, совершенно безвинно страдали моряки, от милиции, которая преследовала их за незаконные валютные операции, и от мошенников. Приемов обмана было много, и этому можно посвятить отдельное исследование, но чаще всего мошенники подсовывали морякам, покупая у них валюту, вместо денег аккуратно обрезанную стопку бумаги, обложенную с двух сторон настоящими деньгами, так называемую «куклу». Этих мошенников называли «кукольниками» и «кукловодами». Можно только гадать, а кому-то это доподлинно известно, почему милиция не могла освободить город от этих проходимцев, но их было очень много. И многие моряки попадались на мошенничестве. Других, обладателей больших сумм, просто убивали. До сих пор многие вдовы оплакивают своих мужей-моряков, погибших не от морской стихии, а от удара молотком по голове или от удара ножом в сердце.
 Я с большим уважением отношусь к теще брата, вернее сказать, уже к ее памяти. В 1943 году к ней домой на хутор пришли какие-то вооруженные люди и забрали с собой ее мужа. Он не вернулся, и ничего о нем не известно. Неизвестно ничего и о людях, которые его увели, много тогда было разных. Об этом я уже говорил. Теща сама воспитала двоих дочерей и сына, высокого, стройного, физически очень сильного мужчину, которому к лицу была военная форма, хоть советская, хоть польская. С шурином брат до сих пор поддерживает самые добрые отношения.
 В 2002 году в Молодечно я разговаривал с восьмидесятилетним, не смотря на возраст, очень красивым и статным стариком. Он рассказал мне, что в 1937 году поступил в польское военное училище. Не смотря на невысокую общую грамотность, его приняли, в то время как претенденты с очень хорошими школьными оценками и блестящей подготовкой не выдержали конкурса в 100 человек на место. Уже в училище он понял, что отбор шел по внешним признакам. Польский офицер, представитель национальной элиты, должен был быть в первую очередь красивым, а уж потом умным. Я оценил его остроумие и сказал, что в русском языке есть подобные шутки об офицерском уме: как надену портупею, так тупею и тупею. И более тонкая шутка Х1Х века: иной раз и под фуражкой офицера скрывается незаурядный ум. Но дед и умом блистал. Он похвастался своим сыном, полковником российской армии, который служил в Калининграде. Говорил, что сын – тоже красавец. В 1939 году под Смоленском было расстреляно около двадцати тысяч таких красавцев – пленных польских офицеров. Многие из них сознательно предпочли сдаться русским братьям-славянам, а не немцам.
 Теща брата несла на себе все тяготы вдовы. Заготавливала дрова, косила траву, растила телят, откармливала свиней, не досыпала, и единственной ее отдушиной была вечерняя молитва перед распятием. Молитвы она читала на польском и латинском языках. Радовали ее также и успехи детей и внуков. В это время она жила у старшей дочери в Эстонии. Она находилась в здравом уме и крепкой памяти, и как мы увидим дальше, еще сохраняла женское любопытство, или, лучше сказать, любознательность.
 Я позволю себе еще некоторое отступление от темы бичей, касающееся женского любопытства. В детстве мне пришлось прочитать сказку Шарля Перро «Синяя борода», которую ввиду ее садистского содержания сейчас не издают. В середине 90 годов мне попалось вильнюсское издание сказок, выполненное редко сейчас применяемым методом глубокой печати, да еще с классическими рисунками, если не ошибаюсь, самого Дюрера. Но «Синей бороды» там не было.
Поэтому напомню содержание сказки. У одного мужчины по имени «Синяя борода» пропадали жены. Но он не долго бывал одиноким и снова женился, видимо был достаточно богатым, и дом у него был большой, с множеством комнат, в том числе и в подвале. Новой жене он говорил, вот тебе, дорогая, ключи от всех комнат, ходи, куда захочешь, но вот этот ключик я оставляю при себе, он от той комнаты в подвале, куда тебе ходить не разрешается. Все было бы хорошо, но очередная жена, одержимая любопытством, не выдерживала, похищала ключик и пробиралась в запретную комнату. Там она обнаруживала тела убитых «Синей бородой» предшествующих жен. А тут, спохватившись ключика, появлялся сам «Синяя борода». Чтобы скрыть следы преступлений, он вынужден был убивать очередную жену. О первом убийстве я не помню, но вроде как оно произошло случайно, а потом все пошло в соответствии с мотивацией. Если бы жены не страдали любопытством, не было бы серийного убийцы.
 Вернемся к теще брата. Прожив несколько дней, теща стала говорить, что ей очень хочется хоть раз в жизни посмотреть на валюту. Поколебавшись, женщины достали конверт и вскрыли его. К их ужасу обнаружилось, что в конверте лежат не чеки «Внешторгбанка», а аккуратно обрезанные стопки бумажек. Мошенник-кукловод пробрался в дом и произвел подмену. Жена брата – женщина духовно очень сильная, устояла, а вот тещу пришлось с большими усилиями приводить в чувства.
 Кукловодом оказался сам брат. В день отхода в море к брату обратился его знакомый с просьбой одолжить деньги - подвернулся гараж, нельзя упускать. В списке у брата было сто дел, которые надо было выполнить до отхода, и на объяснение с женой не было ни времени, ни сил, ни места в списке. Он заменил валюту бумагой, поставил подпись и ушел в море, рассчитывая, что до его возвращения никто в конверт не полезет.
 Эту историю я услышал много лет спустя после событий от невестки во время ее очередных жалоб на брата. Она только что сказала мне, что он может убить человека, она имела в виду себя, а потом сидеть около него, раскаиваться и лить слезы. Интересно, что подобные слова произнес первый президент Турецкой республики Ататюрк, которого я очень уважаю, о мятежном поэте Назыме Хикмете, который скрывался в Советском Союзе, терпя неимоверные лишения от властей, в том числе от специально приставленной к нему женщины – майору госбезопасности, которая заставляла его сожительствовать с ней. Хикмет несколько раз убегал от нее, но она каждый раз настигала его. Так вот, Ататюрк говорил, что Хикмета надо повесить, сесть под ним и зарыдать. Такое совпадение картин я отношу к поэтическим способностям жены брата.
 Она потребовала, чтобы я тут же и резко осудил некоторые поступки брата, на что я ей сказал, что я воспитывался в традиционной русской семье, где старшие дети вместе с родителями заботятся о младших, а те, в свою очередь, должны уважать старших и слушаться их, поэтому я не могу по своему статусу осудить брата. Это как бы выходит за рамки моей компетенции. А что касается его поступка с валютой, брат не мог поступить по-другому, когда-нибудь он и сам сможет обратиться к этому человеку за помощью. Так что он действовал не по своей воле, а в силу обстоятельств, подобно тому, как герои трагедий древнегреческих драматургов Еврипида и Софокла действуют не сами, а по воле богов греко-римского пантеона. На мои слова жена брата только сплюнула. Боюсь, что она, как и теща, до конца своих дней не смогла простить брату его поступок.

ххх

 Родным языком жены брата был польский. На белорусском она училась в школе, а перед поступлением в институт некоторое время училась в русской школе. Говорила она по-русски без всякого акцента, ярко и образно, как и положено хорошей учительнице. Но польский язык любила и не забывала. Мало того, активно поддерживала знания польского языка. Читала книги и журналы, слушала радио, а на ее столе постоянно лежала поэма «Пан Тадеуш» Адама Мицкевича, друга Пушкина, которого Пушкин любил как поэта и не терпел как великопольского националиста. Польский язык у нас считается иностранным, а люди, знающие иностранные языки, пользуются дополнительным уважением как очень образованные. Жена принимала активное участие в общественной жизни города, выступала на собраниях и конференциях, как депутат районного совета работала в комиссиях по образованию и культуре. Когда в город приезжала какая-либо делегация из Польши, наступал ее звездный час. Она с блеском выступала в роли ведущей принимаемой стороны или переводчицей. Среди женщин принято спрашивать, а кто ее муж. Когда любознательная получала ответ, то бывала обычно довольной. – Ну конечно, у такой женщины муж может быть только капитаном дальнего плавания. - Такое замужество дополнительно поднимало ее статус. А чтобы никто не сомневался, что муж у нее действительно есть, она появлялась с ним в разных общественных местах. Это была красивая пара, и мне нравилось наблюдать за ними со стороны. И подруги у нее были выдающимися женщинами, красивыми и влиятельными. Среди них бывали и родители ее учеников.
 Любовь к польскому языку она прививала и своему ребенку, который после нескольких летних каникул, проведенных у родственников в Польше, свободно говорил по-польски и все больше превращался в поляка. Дошло то того, что он, женившись на очень красивой, прямо-таки ангельской красоты русской девушке из Ленинграда, венчался с ней в католическом костеле в Варшаве. Брат спокойно относился к такому превращению, так как считал, что знания языков еще никому не помешали. Я же сам, и под ее влиянием тоже, был охвачен польским языком и ходил в областную библиотеку в кружок польского языка.
 Я учился на третьем курсе, когда по городу разнесся слух, что в наш город, закрытый для иностранцев, приезжает польский драматический театр с пьесой испанского драматурга Гарсиа Лорки. Жена брата по своим каналам достала три билета, в том числе и на меня. Предполагалось, что мы будем сидеть в ложе, а она, никому не мешая, будет нам переводить.
 Я появился у них, как мы и договаривались, за час до начала спектакля. Мы планировали пройтись по городу, настроиться на высокое искусство, а за десять минут до открытия занавеса занять свои места, чтобы всем своим телом и душой проникнуться атмосферой театра. Брат был в новом очень дорогом сером английском костюме, его жена делала последние штрихи перед зеркалом. Она была радостно взволнована и возбуждена, брат же находился в несколько напряженном состоянии. Это напряжение тут же передалось и мне.
 За много лет наблюдений за братом я обнаружил, что у него чрезвычайно развита интуиция. Думаю, что это связано с необходимостью чувствовать морскую стихию. Бывает, что морские приборы не в состоянии предсказать развитие ситуации, вот здесь и проявляется способность человека непосредственно ощущать будущее. Как-то брат приехал к нам, а я жил тогда с матерью, на вечер. Мать стала упрашивать его остаться на ночь. Но брата стало всего крутить и ломать, я видел это по его внешности. Он сказал, что завтра в 9 утра у него важное совещание, мало того, он там докладчик. А на общественный транспорт в наше время полагаться нельзя. Мать тут же по памяти назвала время, в которое недалеко от дома проходит очень надежный автобус. За последние несколько лет было всего два случая, чтобы он не проходил. Мать перечислила несколько человек, которые добираются до работы исключительно этим автобусом, и она ни разу не слышала от них каких-либо жалоб по этому поводу. Сейчас я раскаиваюсь в том, что не понял ситуации. Я сказал ему, что утром провожу его на автобус. Мать, в свою очередь, стала сооблазнять его пшенной кашей, которую она сварит ему утром, и которую брат любит с детства. Брат остался, автобус не пришел. Другой случай. Я собрался жениться на красивой девушке, однокурснице, представил ее брату и получил одобрение. К сожалению, мой брак был не долгим и я много лет ходил в недоумении, почему брат не смог предвидеть такое развитие ситуации. Но сейчас думаю по-другому. От первого брака у меня есть сын, с которым я поддерживаю искренние отношения, и он радует меня своими успехами. Он защитил диссертацию в Московском университете и успешно трудится в своем научном направлении. Так что этот брак, по своим результатам, можно считать удачным. Кроме того, в течение нескольких лет я жил с красивой женщиной, это тоже очень важно. Так что считаю, что и здесь интуиция брата не подвела.
 В случае же с театром я понял, что нашему тщательно спланированному походу формируется серьезная угроза, которую пока не видит никто, но брат ее чувствует. Он выглянул в окно и встрепенулся. Мы с его женой тоже подошли к окну. На наших глазах около забора какой-то мужчина из последних сил старался сохранить вертикальное положение, еще несколько секунд, и силы оставили его. Он рухнул на землю. Брат раздумывал не долго: - Я сейчас вернусь, - и вышел из квартиры. Через несколько минут на плечах он внес бесчувственное тело и бережно уложил его на ковер. Но то ли от сотрясения, то ли от смены положения тело начало безудержно рвать, прямо на ковер.
 Брат велел нам идти в театр, а сам остался с человеком.
 Мы сидели в ложе рядом с пустым местом, и жена брата переводила мне реплики актеров. Пьеса была крайне напряженная, герои, а это были одни сплошные женщины разных поколений из одной семьи, истязали друг друга взаимными упреками и недобрым словом вспоминали мужчин, с которыми они когда-то общались. Может быть, за эту пьесу, начисто лишенную социального оптимизма, генерал Франко сослал Гарсиа Лорку на Канарские острова. Я еще не знал, что когда-нибудь увижу эти острова. Райский уголок, прекрасное место для отдыха, что, конечно, не говорит о том, что Лорке там было хорошо. Изгнание, невозможность жить в любимой Испании, наверняка тяготило великого человека.
 После просмотра положено хоть немного, для полноты впечатлений, обсудить пьесу, игру актеров. Но я думал о том, что ее ждет дома. Не нужно ходит к бабке, гадать, она думала о том же. Мы расстались, я даже не проводил ее до дома.

ххх

 Поведение брата в истории с походом в театр полностью укладывается в морской кодекс чести.
Еще Суворов сформулировал существующее и до него правило: сам погибай, а товарищей выручай. И это правило, имеющее свои выверты, многих спасало, а другим приносило большие неприятности. Это правило действует не только в море, но и на берегу. Малейшее нарушение, отступление от этого правила, как и многих других, неизбежно ведет к потери авторитета. Да об авторитете никто и не думает, просто неукоснительно следуют правилам. Конечно, не все, но настоящие моряки следуют.
 Ко времени моего появления в морях в начале и в конце семидесятых годов известность брата на флоте была настолько значительной, что многие люди узнавали мою фамилию и подходили ко мне, чтобы выразить свое уважение к нему и передать привет. Капитан плавбазы устроил прием в мою честь, вернее сказать, в честь брата. Надел парадный мундир, с помощью буфетчицы накрыл богатый стол, представил меня замполиту и старпому, а потом, налив им по рюмке водки, отпустил. Всю ночь он рассказывал мне о мореходке, о себе, о моем брате, при этом беспрерывно курил трубку, набивая ее «капитанским табаком», пил водку и запивал ее крепким натуральным ангольским кофе, от чашки которого я не мог спать по двое суток.
 Среди прочего он поделился со мной некоторыми своими думами и переживаниями. Дело в том, что его старший брат-генерал командует военным округом, а сестра, доктор биологических наук, заведует семеноводческой станцией на Кубани, выводит новые сорта пшеницы и с их помощью пытается решить продовольственную проблему, из которой никак не может вырваться наше государство. Достоин ли он, простой советский капитан, своих ближайших и любимых родственников? Я напомнил капитану, что он не просто капитан, а капитан-директор большого рыбоперерабатывающего завода на плаву, и если подумать хорошенько, то еще не известно, кто в большей степени решает продовольственную проблему, он, который дает готовую продукцию, или сестра, научные результаты которой могут не дойти до практического применения, и будут загублены в корне. А что касается брата-генерала, то надо гордится таким братом. Не каждому офицеру судьба оказывает такую честь и налагает такую ответственность. На всех военных округов не хватает. Капитан-директор отпустил меня в шесть часов утра, а уже в семь ко мне в каюту вошел встревоженный старший врач и строго спросил, что я сделал с капитаном. Его пришлось «откачивать» всей медицинской бригадой.
 В другой раз я прибыл на большой морозильный рыболовный траулер, представился старпому, судовому врачу и поселился в каюте. Потом пошел в библиотеку. Я поднял глаза и увидел перед собой улыбающегося крупного спортивного вида мужчину. - Здорово, Вовка! – сказал он. – Ты что меня не узнаешь? – Не узнаю, - ответил я. – А фамилию мою помнишь? – Фамилию помню, но Вас не узнаю. - Это был один из друзей брата по УЭЛу, один из бичей, который стал капитаном, но которого я не видел много лет. Когда-то он был частым гостем в нашем доме. Последовал также вечерний прием, к счастью, без тяжелых последствий. Я не узнал его потому, что помнил его молодым, я еще не осознавал того, что люди стареют, меняются. Мне казалось, что бичи всегда будут молодыми, красивыми, сильными, умными. Они будут до бесконечности рассказывать морские истории, читать стихи, спорить об историческом предназначении России и будут пить чай и даже какао с молоком, что меня удивляло. Я думал, что водку они пьют для того, чтобы быть мужественными. Но мужества в необходимой степени им еще не хватало, поэтому иногда им становилось плохо от водки. Они как бы принимали дозу яда и усилием воли противостояли его вредоносному воздействию. И их воля год от года становилась все сильнее.
 После университета я начал работать учителем физики в средней школе. Не прошло и месяца, как в нашей школе, по заданию Областного отдела народного образования появилась с проверкой университетская преподавательница по психологии. В учительской она услышала мою фамилию и подошла ко мне: - Действительно ли Опекунов Винер Васильевич ваш брат? – Я подтвердил. Она рассыпалась в похвалах, говорила, что мой брат очень талантливый человек, прекрасно разбирается в психологии, и она предлагает ему поступить в ее аспирантуру, и это приглашение будет действовать всегда. Ему достаточно подойти к ней, и она решит все проблемы с поступлением.
Целый день она провела около меня, сидела на моих уроках, на переменах продолжала говорить о брате, а через несколько дней опубликовала в областной газете хвалебную статью обо мне. Я думал, что мои коллеги будут благодарны мне, что я взял на грудь проверяющую, но они выразили крайнее неудовольствие. Человек без году неделя в учительском деле, а ему уже поют дифирамбы. Ведь так и испортить человека можно. Не буду же я делиться с ними своими соображениями, что психолог писала обо мне, а думала о брате.
 Мне потребовалась характеристика для поступления в аспирантуру. Директор школы моряков в молодости более десяти лет проработал в Китае преподавателем русского языка. Видимо, там он приобрел исключительную осторожность, а, может быть, это у него было от старости, ему шел восьмой десяток лет, а, может быть, вся наша жизнь его сделала таким, но он отказался выдать мне характеристику. Дело было срочное, вопрос в университет был решен, требовалась формальность, какая-то бумажка. Но она превратилась в большую проблему. Не понятно было его отношение к характеристике. У меня были благодарности и прочее, кроме того, мы были в хороших личных отношениях. Когда я работал на берегу и вел уроки, он посылал ко мне секретаршу, и та шепотом говорила: дайте ученикам самостоятельную работу и идите к директору, он Вас вызывает. Директор плотно прикрывал за мной дверь, чтобы секретарша не подслушивала, задавал какой-нибудь пустяковый вопрос по учебному процессу, а потом продолжал свои рассказы о китайцах. Да только за то, что я слушал его рассказы, он должен был дать мне хорошую характеристику. Рассказы, надо сказать, были довольно интересными. И построены были очень правильно, имели завязку, кульминацию и развязку. Директор был неплохим преподавателем, да дураков в Китай не посылали, ну если только по блату. Чувствуя, что нарушаются мои права, я обратился к прокурору. Он меня послал к другому прокурору, второй – к третьему. Все бесполезно. У третьего прокурора в кабинете сидел серьезный мужчина, который слышал наш разговор. Он вышел вслед за мной и объяснил ситуацию. Такие вопросы решаются в ведомственном порядке. Идите к начальнику Вашего начальника и поговорите с ним. Если и он не поможет, попросите своего профессора, чтобы он сам обратился к директору школы. Звонок из университета подействует. У нас еще никто не отменял телефонное право. Я учился с Вашим братом на юридическом факультет в одной группе, замечательный человек, передавайте ему привет, скажите, от однокурсника. Этого достаточно. Я хочу Вам помочь из уважения к Вашему брату. Дело не в умственных способностях прокуроров, может быть, они и не дураки, просто система такая.
 В девяностых годах писали, что сущностью нашего государства является причинение максимального вреда, или, если это не удается, максимальных неудобств своим гражданам и всему человечеству. Но в семидесятых годах об этом говорили только самые горячие головы. Жена брата частенько развивала передо мной свои антисоветские и антирусские настроения, но брат всегда ее резко останавливал: ты хочешь, чтобы меня визы лишили? – Да и сама она, будучи в гостях у польских родственников активно отстаивала интересы нашей Родины, на что поляки возмущались и называли ее «московиткой». Но терпели и любили.
 Вопрос с характеристикой решился на уровне Областного отдела народного образования, и просить профессора не пришлось. Характеристика была блестящей.


ххх

 Брат учился в университете заочно. Это были весьма трудные годы для него. Две годичных командировки в Индонезию и на Цейлон. И два академических отпуска. Это время он определяет фразой: выпить спокойно нельзя, сразу вспоминаются зачеты и экзамены. На стене висело расписание занятий, установочные лекции, семинары, зачеты. На книжной полке стояли учебники, которыми брат иногда потрясал передо мной, как будто я их написал, и громко возмущался, разве можно писать такую галиматью. Я понимал это так, что он слишком внимательно относился к их содержанию.
 Получив диплом юриста, брат решил закрепить полученные знания практическим трудом, устроился инспектором таможни, благодаря чему, по его словам, впал в «крайнюю нищету», из-за чего, а также под угрозой призыва на военную службу в качестве рулевого матроса, вынужден был вернуться к своему основному капитанскому делу. Изучив таможенное законодательство и строго следуя правилам, возвращаясь из Сингапура во Владивосток, брат предъявил на таможне ввозимые им вещи. В нарушение правил, которые таможенники не знали, они их задержали.
 В течение двух лет брат провел сложный судебный процесс с несколькими судебными заседаниями, выступая, как Фидель Кастро, своим собственным адвокатом, вернул часть вещей и получил денежную компенсацию за потерянные и украденные на таможне вещи. Если не считать расходов на переезды и перелеты, потерянные дни отпусков и потрепанные нервы, справедливость восторжествовала. – Трудно, но, в принципе, можно добиться правды даже у нас, - говорил брат со сдержанным оптимизмом.
 Нечто подобное сложилось и с его английским языком. Во время работы на Цейлоне брат активно общался с англоговорящими цейлонцами, читал газеты и книги, ходил в кино. А, узнав, что по закону о специалистах он имеет право на доплату за знание иностранного языка, обратился в бухгалтерию. Там ему сказали, что они не сомневаются в его знаниях, но начислять надбавку они могут только на основании каких-то документов. Диплом государственного образца их вполне устроит. Брат три года отправлял в Москву свои работы на Всесоюзные курсы иностранных языков, сдал все зачеты и экзамены, получил диплом и принес его в бухгалтерию. - Хороший диплом, - сказали в бухгалтерии, он нас вполне устраивает, но дело в том, что Вы – капитан, а капитан дальнего плавания обязан знать английский язык, это одна из его прямых обязанностей. И начислять Вам надбавку за одну лишь из многих обязанностей мы не можем. Если мы будем начислять Вам надбавки за все Ваши обязанности, у нас просто денег не хватит.

ххх

 Если я видел только уважение со стороны друзей и знакомых брата, то брат прочувствовал более полный спектр отношений с моей стороны.
 Как-то брат решил твердо встать на тропу длительного воздержания от алкоголя, и в самом начале этой тропы в поезде из Питера его увидел мой друг, который к этому времени уже сидел за столиком вагона-ресторана и успел принять несколько рюмок водки. Друг пришел в восторг от появления брата и стал во всеуслышание выражать ему свое доброе отношение, а потом стал настаивать на том, чтобы брат выпил с ним. Чтобы не создавать шума, брат согласился, но потом попросил меня передать моему другу благодарность и просьбу, чтобы он больше так никогда не делал. Было еще хуже. Один мой знакомый неоднократно оказывал мне услуги по ремонту автомобиля и каким-то образом, а, может быть, в это время, познакомился с Винером. Он подсел к нему в электричке, представил себя лучшим другом Володи, которому он помог решить много его проблем, в чем присутствует доля истины, если не считать, что часть их он мне и создал. Представился также большим специалистом в решении всяких других проблем, которыми он занимается почти бескорыстно, так как не может жить без совершения добрых поступков. Попросил брата, чтобы он предложил ему какую-нибудь проблему. Брат задумался. Он привык сам решать свои проблемы, мало того, решал проблемы многих других людей, включая мои, и многие, зная это, валили на него все, что можно, а потом возмущались, если брат задерживался с выполнением. Но брату не хотелось, чтобы добрый человек, оказавшись без проблем, прекратил свое существование. Он вспомнил о бетонной трубе, которая нужна была ему, чтобы сделать мост через канаву при въезде на дачный участок. Доброжелатель обрадовался ясно поставленной цели и сообщил, что в его распоряжении имеется такая труба. Она ему не нужна, и он готов ее уступить за символическую цену, но на транспорт и кран для погрузки и разгрузки придется потратиться. Брат тут же выдал ему нужную сумму. С тех пор ни брат, ни я доброжелателя не видели. Но я уверен, что он мошенник не на все сто процентов, а всего процентов на девяносто. Случись нам прижать его к стенке, он, вероятнее всего, эту трубу достанет, хотя она уже давно больше не нужна, так как у брата уже нет этого участка. Некий Неуловимый Джон, герой анекдотов и вестернов. Как-то случайно мне довелось прочитать подлинную историю Неуловимого Джо. На Диком Западе он убил 28 человек. Когда его все-таки поймали и пристрелили, ему было всего 18 лет. Надеюсь, что судьба Неуловимого Джона не постигнет специалиста по ремонту автомобилей и решению других разнообразных проблем.

ххх


 Брат был капитаном СРТ «Углич». Мне было тогда десять лет. Он взял меня на судно, чтобы показать настоящий корабль. До этого я видел только бумажные кораблики, которые делал сам и пускал их по лужам. По дороге брат объяснил мне, что сейчас кораблями называют только военные суда. Судно стояло почему-то в двух метрах от стенки. С берега на борт был перекинут дощатый упругий трап, который изгибался под проходящими людьми и не имел никакого ограждения. Я побоялся ступить на него, и брат перенес меня на руках. Поставил посреди палубы. К нему тут же подошел боцман и доложил обстановку. Удивительно, но я до сих пор помню слова боцмана: Винер Васильевич, изоляторы привезли, будем устанавливать? – Устанавливайте, - сказал брат. Он назвал боцмана по имени и отчеству. Такой подход к брату как к начальнику вызвал во мне чувство гордости, как будто не брат, а я сам являюсь капитаном этого судна. Не смотря на внешнюю мягкость и интеллигентность, отношение брата к профессиональной деятельности очень строгое и его требования к квалификации работников очень высоки. - Профессиональные знания и опыт работы, английский язык и компьютер – вот три кита, на которых должен стоять современный специалист, - учил он моих детей.
 Как-то брат в присутствии нашего племянника, кандидата наук, проговорился, что настоящий ученый должен быть доктором наук. Племянник собрал все свои научные труды, патенты и авторские свидетельства и без подготовки диссертации прошел сложную, изнурительную, душеизматывающую процедуру присвоения ученого звания доктора наук. Он показал мне диплом: - Скажи дяде Вене, что он не прав, когда говорит, что настоящий ученый должен быть доктором наук. Вот я, к примеру, стал доктором наук, но как ученый я стал хуже. Раньше я все держал в своей голове, а теперь обращаюсь к справочникам. Хватка уже не та.
 Интересное для себя наблюдение я сделал при участии другого нашего племянника. Принимая нас в своем городе, он повез нас в какой-то удаленный, но чем-то интересный магазин. В маршрутном такси он растерялся от неуверенности, правильно ли мы едем, хоть теряться ему нельзя - в прошлом он офицер. Обращение к другим пассажирам ничего не добавило. Возникло состояние замешательства. Тогда Винер встал и ясным громким голосом обратился ко всем пассажирам. Все молчали. Последнее обращение было к водителю, как к должностному лицу. Все притихли, а водитель почему-то испуганно подтвердил правильность нашего движения. Я понял, что брат даже во время некоторого расслабления не теряет контроля над ситуацией. Настоящий капитан дальнего плавания. – Профессионализм не пропьешь, - говорит народная мудрость.

ххх

 Мне надо все же держаться ближе к авторскому тексту и, рассказывая об авторе, не забывать о предмете. Возьмем, к примеру, приведенный им анекдот о капитане, который предпочитает «Шипр» «Тройному» одеколону. За этим анекдотом стоит целое явление или даже, если хотите, морская традиция. По мере развития знакомства с моряками на судне встает вопрос: ты парфюм пьешь? Под парфюмом понимаются спиртосодержащие парфюмерные составы вроде одеколонов и лосьенов. Потребление одеколона «Огни Москвы» называлось «тушить огни». А лосьен «Огуречный» ценился как выпивка и закуска в одном стакане. Я не буду говорить читателям, пил ли я сам парфюм, так как это не моя книга, а книга брата, а что касается его самого, то спросите у него сами. Но дело это деликатное, почти интимное. Приведу пример.
 При возвращении в порт из одного из своих рейсов я подружился с капитаном, и мы частенько коротали с ним время в беседах. Перед приходом он пригласил меня к себе домой, чтобы принять участие в праздничном обеде в его честь в кругу семьи. Надо сказать, что семьей своей он не был особенно довольным, и как-то даже обронил, что они ждут не его, а вещи, которые он везет из-за границы. Я прибыл вовремя. Стол ломился от закусок, водок, коньяков и других не менее благородных напитков. Семья состояла почему-то из немалого множества женщин разных возрастов и комплекций. Мужчин я не помню. Капитан представил меня как брата Винера Васильевича Опекунова и преподавателя физики и математики, который работал на его судне. Все дружно и одобрительно загалдели. Выпили по три рюмки, после чего капитан, обращаясь ко мне, громко сказал: - Идем, профессор, на кухню, покурим. - Я встал из-за стола и пошел за капитаном. Прикрывая дверь, я услышал за собой вопрос, когда одна женщина обратилась к другой: чего привез? – Держи дверь, - сказал капитан. Я навалился плечом на кухонную дверь, а капитан достал откуда-то снизу пузырек с «Тройным» одеколоном и вылил в стакан все его содержимое. Не спеша, выпил. – Вот это по-нашему, по-морскому, - сказал он и без всякой закуски закурил сигарету. – Не люблю я их, - сказал он, - показывая на дверь.
 Мне показалось ужасным его положение. Работать ради тех, кого ты не любишь. Ведь самому ему почти ничего не нужно. В море его кормят, даже свою форму он шьет со скидкой, а вообще говоря, она в море почти не нужна, только в торжественных случаях. Можно ходит в обычной рабочей одежде, на судне выдают все, даже босоножки и тропические шорты. Позднее я прочитал изречение писательницы Татьяны Толстой: счастье – это когда есть, кого кормить. Емкое определение, и в него неявным образом входит любовь к тому, кого кормят.
 Я начал с парфюма, а продолжу любовью к родственникам моряков. Я оказался на одном большом судне и на нем же собирался сделать заход в иностранный порт. Моя работа шла в обычном порядке, без большого напряжения, и я занимался, чем хотел, а в основном сидел в библиотеке и прогуливался по палубам. Капитаном на этом судне был высокий, статный, красивый, очень солидный и совершенно седой человек. Он не закрывался в каюте, не пил, а находился чаще всего в рулевой рубке, куда я в его присутствии не заходил. Не смотря на всю его внешнюю строгость и даже суровость, штурмана и рулевые матросы совершенно не боялись его, счастливые ходили по рубке, а члены команды отзывались о нем не иначе как с восторгом и любовью. Он ходил на мои лекции, которые я читал для членов экипажа, что-нибудь вроде того как «Индийские йоги – кто они», но никогда не задавал мне вопросы и не приглашал к себе. Случайно я встречался с ним на верхних палубах, где он, сидя в жезлонге, читал книги, но видя, что он занят, я раскланивался с ним и уходил. Зачем беспокоить старого человека? Не буду же я лезть к нему со своими глупостями.
 На заходе в Лас-Пальмас на Канарских островах он присутствовал на судне все дни, кроме последнего, когда все моряки сходили в увольнение и потратили свои деньги. Я уже знал, насколько опасной бывает ситуация на судне, когда его оставляет капитан, безобразия начинаются с первой же минуты отсутствия капитана. В парадной форме с портфелем в руках он вышел к трапу и осмотрелся. Кивнул мне. – Вы были в увольнении? – Был. – Не хотите ли еще сходить? – Я назвал его по имени, отчеству и сказал, что все свои деньги в количестве 50 долларов я уже потратил. – Не важно, - сказал капитан, - у меня деньги есть. Приглашаю. – Я начал говорить, что вот неплохо бы переодеться, а то вид у меня какой-то затрапезный, испанцы могут не понять. – Вас это сильно беспокоит? Нет, - сказал я. – Мне важнее Ваше мнение. – Мое мнение такое, что Вы выглядите вполне прилично. Все остальное я беру на себя.
 Мы пошли в ресторан на первом этаже двадцатиэтажного магазина «Америка». Перед швейцаром капитан вручил мне свой портфель, который я и пронес за капитаном внутрь. Видимо, строгий швейцар должен был принять меня за слугу капитана, чем и удовлетворился. Не знаю, удивился ли швейцар, увидев, что хозяин и слуга сели за один стол, но капитан раскрыл меню и без особого напряжения и раздумий сделал заказ подлетевшему официанту. Это были очень дорогие морепродукты: кальмары и осьминоги в разных соусах, омары, русская икра (как будто ее мечут русские люди) и разные напитки. Работали кондиционеры, и мы с капитаном просидели от 12 до 18 часов.
Я догадывался, что такой обед будет стоить очень дорого. Спросил, может быть стоит быть более экономными и привезти домой, семье, кое-какие вещи. Капитан не купил себе еще ничего, все судно знает об этом. – У них все есть, - сказал капитан. – Им больше ничего не нужно. – Но я-то знаю, что так не бывает. Чем больше у человека есть, тем больше ему надо. Если у жены капитана есть норковая шуба, то ей надо, чтобы было две. Если на стенах висит три ковра, то надо, чтобы висело пять.
 Капитан заплатил за обед около 200 долларов. На эти деньги можно было купить пять ковров и продать их в Союзе за пять тысяч рублей. Это стоимость двухкомнатной кооперативной квартиры.
Правда, влезть в такой кооператив было большой проблемой. Я не обольщаюсь вниманием, которое он оказал мне, не думаю, что это из-за лекций. Мне казалось, что у него не было выбора. По действующим тогда правилам он не мог идти в увольнение один. Должно быть не менее трех человек, чтобы не знать, кто заложил, как говорили в средней мореходке. Я должен был играть роль смотрящего. И на эту роль он не взял ни старпома, ни замполита. Наверное, это был очень одинокий человек, и мне он был чрезвычайно интересен. Ему было что рассказать. Все время нахождения на его судне мне хотелось побеседовать с ним. Возможность представилась, но я пил наравне с ним, имея массу в два раза меньше, и ничего не помню из нашей беседы. Помню только доброжелательное отношение ко мне. Я благодарен ему за обед и внимание. Среди капитанов бывают очень умные и внимательные люди, может быть он догадывался, что мне хочется с ним пообщаться.

ххх

 Брат по своей природе романтик. Да и я тоже. Куда деться от старшего брата? «Кармен в океане» – явно романтический текст. Мне тоже хочется что-нибудь рассказать о женщинах в море, как бы в комментарий к авторскому тексту.
 Прибывая на новое судно, а я посетил, как уже говорил, около 60 судов и на некоторых жил по несколько месяцев, я должен был вписаться в судовую роль, сдать санитарный паспорт, а это очень важный документ, судовому врачу и с помощью старпома, который ведет все судовое хозяйство, поселиться в какой-либо каюте. На этот случай, а также для начальства высокого уровня на больших судах имеются свободные каюты. Потом я спрашивал у старпома, нужно ли доложить капитану о своем прибытии. Обычно старпом говорил, зайди, у него дверь всегда открыта. Открытая дверь у капитана означает, что каждый пробегающий мимо моряк, мог заглянуть в дверь, убедиться, что капитан на месте, играет в шахматы с замполитом, значит, на судне все в порядке, и можно бежать дальше. Я прошел в открытую дверь, капитан сидел на диване и читал прошлогоднюю газету.
 - А, учитель? Проходи, дорогой. Давай я тебе свои апартаменты покажу. Знаю я твоего брата, не раз с ним копоти давали. Дураки были по молодости, да я не жалею, есть что вспомнить. Смотри, вот моя кровать, семиспальная, при желании на ней десяток курсантов можно уложить. Ты уже в другие времена живешь, а мы, бывало, у кого-нибудь в увольнении заночуем, так и спим на полу вповалку. И счастливы были. Видишь на стене? Продублированы показания всех основных приборов. Ночью проснешься, откроешь один глаз и все видишь: курс, скорость, крены, дифференты, и спокойно его закрываешь. Это ванна, приходи, помоешься. Любишь ванну? Я тоже не люблю. Хватает душа. Вода всегда пресная. А захочешь морской воды – пожалуйста в рыбцех, хоть залейся. Стол для заседаний, диваны, холодильник. Выпьешь рюмочку? Мне самому нельзя. Недавно чуть откачали. Общая площадь – шестьдесят квадратных метров. Мне бы такую квартиру, горя бы не знал, а то ютимся вместе со старухой, двумя дочерьми, зятьями и внуками в двухкомнатной. Двадцать шесть квадратных метров. И деньги есть, и зятья в море ходят, а жить негде. Говоришь, университет закончил? Хорошее дело. Мои зятья – высшую мореходку, оба механики. Со временем из них хорошие моряки получатся. А это вот мой самый настоящий друг Моська. – С дивана высоко вверх взлетает маленькая мохнатая собачонка и попадает капитану прямо в руки. Начинает лизать его в лицо. Капитан ласкает ее. – Настоящая морячка, - говорит капитан, - ни разу не блевала. Но укачивается. Шторм за трое суток чувствует. Выхожу я на мостик, говорю штурманам: шторм будет. Моська что-то грустит. Они мне: Порфирий Пафнутьич, какой шторм? Давление растет, мы – в центре антициклона. А я им отвечаю: Моська давление лучше любого барометра чувствует, и в поверку ее сдавать не нужно. А на следующий день такой штормяга навалил, что и они в Моську поверили. – Животные очень чувствительны, - говорю я, - сейсмические приборы еще ничего не показывают, а кони уже чувствуют наступление землетрясения. - Капитан с удивлением и одобрением смотрит на меня: - Да? А я не знал. Вот что значит, закончить университет. – Ставит Моську на диван и с любовью смотрит на нее. Моська, вядя доброе расположение ко мне со стороны хозяина, взлетает и пытается приземлиться на мне. Но я, не готовый к такому развитию событий, отступаю, и Моська прыгает на ковер. Капитан поднимает ее с пола и ласкает.
 Но только один раз я видел собаку в каюте капитана, обычно собаки живут на палубах, поближе к матросам, которые и заботятся о них. Капитаны чаще ласкают не собак, а буфетчицу первого салона, где питается командный состав. В обязанности буфетчицы входит уборка его апартаментов и доставка еды, если капитан того пожелает. Брат пишет, что это бывает очень редко. И действительно, зачем прятаться, если в кают-компании гораздо интереснее. Ведутся интересные разговоры, а после ужина можно посмотреть кинофильм или сыграть в шахматы.
 На одном судне самым сильным игроком был капитан. Играли честно, никто ему не поддавался. Были сильные игроки, и каждая их победа воспринималась кают-компанией как победа Давида над Голиафом. Но Голиаф неистовствал. Не успел я появиться на судне, как игроки воспряли духом, прибыл математик, он-то и надерет капитана. После ужина все остались в кают-компании, и капитан при полном молчании хриплым голосом вызвал меня на партию в шахматы. Народ все прибывал, люди стояли в коридоре, передавая друг другу последние новости, а по всему судну пошел слух, что капитану как шахматисту пришел конец, после игры с математиком ему уже не оправиться. Я не знал, как вести себя. Дело в том, что в шахматы я играть почти не умею. Но любые отговорки привели бы к тому, что все восприняли это как набивание себе цены.
 Я прошел к столику, на котором уже расставили фигуры, и сел напротив капитана. Вид его был страшен. Он засверлил меня своим безумным взглядом, и я увидел, как по его мощной шее потекли капельки пота. Я сделал несколько ходов, самых обычных, он напрягся и затих, усматривая в них какую-то хитрость. Потом осторожно несколько раз передвинул свои фигуры и поставил мне мат. Люди ахнули. Последние их надежды рухнули. Капитан сыграл со мной еще несколько партий и все выиграл. Поднял на меня удивленные глаза и спросил, что же ты мне мозги пудришь.
Я ему объяснил, что я в шахматы не играю, а кто пустил слух обо мне как игроке, не знаю. И вообще, я не математик, а физик по образованию. Надо сказать, что он на меня не обиделся, а, может быть, был даже благодарен, что я не лишил его звания лучшего судового шахматиста, которое он ценил выше, чем звание капитана. К должности капитана он относился совершенно спокойно, как будто родился капитаном, а вот за звание хорошего игрока готов был биться до последнего вздоха. Не знаю, почему, но мне такие люди нравятся. Тогда я очень пожалел, что не научился играть в шахматы, а такая возможность у меня была. В одной комнате университетского общежития со мной жил парень из нашей группы, который всерьез занимался шахматами, читал литературу, участвовал в соревнованиях. Со мной он играл таким образом: оставлял себе короля, без него нельзя, половину пешек и какую-нибудь фигуру. Потом брал газету, ложился на кровать, читал газету и играл со мной вслепую, не глядя на доску. Только называл ходы. И всегда выигрывал. Я знал, что никогда не достигну такого уровня, поэтому и не стремился. Сейчас я понимаю, что был не прав: настоящий боец не должен бояться поражений. Если бы мой друг Василий был в это время на судне, хоть на час, чтобы не отрываться надолго от своих важных дел, он обязательно надрал бы капитана, и мне не пришлось бы извиняться за то, что я не математик. Он победил бы капитана как физик. Пусть все знают, что физики могут не только делать атомные бомбы, но и играть в шахматы.
 На одном большом морозильном рыболовном траулере я не увидел такой активности в кают-компании. Моряки, приняв пищу, быстро уходили из салона, никто ни с кем не разговаривал и на меня никто не обращал внимания, мало ли людей болтается по морям. Я обратился к технологу, тот уклонился от разговора и предложил мне поговорить с третьим штурманом. Но третьего я никак не мог застать. Его место всегда пустовало. Обычно буфетчицами первого салона бывают не молодые уже, но красивые и добрые женщины, которые относятся к членам экипажа как к своим детям, которых надо накормить. Принимают благодарности от людей, скромно поддерживают общий разговор, это не возбраняется, и вообще создают весьма благоприятную обстановку. Некоторые из них являются настоящими хозяйками салона, и в их присутствии морякам хочется выглядеть как можно лучше. На обед идут в аккуратной одежде, чистенькими, некоторые надевают даже свою форму с регалиями, кланяются капитану и просят у него разрешения. Капитан кивает в знак согласия. Гости, а пассажиры являются гостями салона, разрешения не просят, но я всегда кланялся капитану. Это морская традиция, и она служит, как отдание чести в армии, признанию и поддержанию авторитета капитана. Живет она с капитаном или не живет, никого это не волнует. Если живет, счастья им обоим! Никто не против, это их личное дело. Считается крайним проявлением подлости, если кто-то вздумает сообщить жене капитана, что у него в море кто-то был.
 В этом же салоне капитана я так и не увидел, он сидел за плотно закрытой дверью, и я не мог зайти к нему, чтобы рассказать о своих делах, да просто поговорить, знаком ли он, к примеру, с моим братом. Замполит всячески уклонялся от общения, хотя именно он должен был обеспечивать мою работу. Буфетчица злобствовала за столом, гремела посудой, проливала остатки борща на белоснежную скатерть и волком смотрела на заскочивших на несколько минут, чтобы проглотить пищу, членов экипажа. Я спросил у нее, где я должен сидеть, хотя знал, что мое место возле замполита. Она должна была подтвердить. – Садись, где хочешь, - буркнула она и продолжила греметь посудой. Я понял, что она ничего не знает о флотском порядке, и никто ее не научил. При моем втором появлении она стала выговаривать мне, что я слишком рано пришел, люди еще не поели, а он уже приперся. При третьем стала возмущаться, что я пришел поздно, люди уже поели, а он как фон Барон ждет особого приглашения. Я понял, что надо искать третьего штурмана. Дождался окончания его вахты и зашел к нему в каюту. После нескольких общих фраз знакомства я сказал ему, что что-то неладное творится в Датском королевстве, и рассказал о своем общении с буфетчицей. – Сука! – зло сказал штурман, - она меня достала. - Он как бы всю жизнь ждал, когда я приду к нему, чтобы выслушать его. Рассказ его свелся к следующему. Буфетчица вступила в половую связь с капитаном и взяла его власть в свои руки. На судне полный бардак. Разброд и шатания. Четвертый штурман не успевает перехватывать почту, а все пишут письма в партком. Четвертый относит их замполиту, и тот уже пишет рапорт об увольнении. Всем крышка. Плана нет, а значит, не будет и зарплаты. Напрасный рейс.
 - Как же так? – спрашивал я. – А куда смотрит замполит, это же его прямые обязанности – поддержание на судне нормальной морально-политической обстановки. - Да буфетчица ему сказала, что если он пикнет, она сообщит в партком и его жене, что у него шашни с начпродом.
Ее даже крысы боятся, – говорил третий штурман. – Иду я как-то по коридору, смотрю, на пожарном ящике сидит такая симпатичная черненькая мохнатенькая крыса, как котенок, меня совершенно не боится, а тут буфетчица: развели зверье на судне. Не судно, а крысятник какой-то. Крысу как ветром сдуло.- Нет, якобы, никакого порядка. - А ведь у самой ни кожи, ни рожи, первый раз в жизни вижу такую отвратительную женщину. Как будто на судне нет симпатичных женщин. Под капитана любая ляжет, он же капитан, да и собой недурен. – Да кто же она такая? - не выдержал я, - может, учительница какая? – Ты что? У нее никакого образования. Подставлять капитану, ее единственное образование. Первый рейс в море, по блату. Когда формировали команду, капитан и замполит были в отпуске, замполит – очень ушлый человек, видит всех насквозь, он бы ее не пропустил. Кадровики нам свинью подложили, я думаю, что специально, чтобы навредить или проверить на прочность. – А старпом? – Старпому рыпаться нельзя. Он уже десять лет как должен быть капитаном. Всю работу на судне тянет вместо капитана, все производство. А ведь ему еще и вахты стоять надо. Страховать этого салагу – четвертого штурмана. Случись что, вешать будут не четвертого, что с него взять, а старпома. Порядочнейший человек. Но без характеристика капитана ему никак нельзя. Не назначат. А под него готовят новый супертраулер. Если он будет капитаном, мы все к нему перейдем. Плюнь на нее, переходи в салон для команды и сиди рядом со мной. В этом нет ничего постыдного. Надо быть мужественным.
 Я все же не перешел, не хотелось, чтобы это выглядело демонстрацией протеста, и продолжал ходить в салон командного состава. Как-то за обедом в пустующем салоне я увидел только одного старпома, он сидел за своим местом, и поклонился ему как будущему капитану. Он слегка кивнул. Взгляд его был до чрезвычайности грустным. Он наклонился над тарелкой с борщом и обессиленной рукой поднес ложку ко рту. Комсостав уже питался по каютам, люди ели самодельно засоленную рыбу, отваривали кальмаров в трехлитровых банках с помощью электрокипятильника, а за щами ходили непосредственно на камбуз. Я смотрел на старпома и пытался угадать ход его мыслей. Он думал о последнем разговоре с начальником отдела кадров.
 - Ты который год ходишь старшим помощником? - Десятый. – Да, засиделся ты у нас старпомом. А флоту нужна замена. Капитаны мрут как мухи, не успеваем хоронить. Ты, Бобров, у нас бесценный кадр, такими людьми надо гордиться. – Листает личное дело. – Благодарность, благодарность, правительственная награда, кубинский орден, оказание помощи терпящим бедствие в море, хорошо. Чье было судно? Японское? – Читает вслух. – В восьмибальный шторм при порывах ветра до тридцати метров в секунду, при свете прожекторов первым поднялся на терпящее бедствие судно, закрепил спасательные концы, эвакуировал пострадавших моряков на свой борт и последним покинул японское судно, после чего оно затонуло. Хорошо. Премию тогда получили? Замечательно. Да ты герой, Бобров. О таких людях в газетах писать надо. Кто писал? Японцы? Наши тоже писали. Плохо, значит, писали, если ты до сих пор старпомом ходишь. Тебе давно надо быть капитаном, а ты не мычишь и не телишься. Высшая мореходка с отличием. Член партии. Родители с высшим образованием. Хорошее воспитание в семье и в школе. На счет родителей, у тебя родственники кто по национальности? Русские, украинцы, белорусы и татары. А похуже татар никого нет? Очень хорошо. За границей тоже никого. Двое сыновей мечтают стать моряками, жена – хирург областной больницы, крепкая здоровая семья. Вот что, Бобров, мы ожидаем пополнение флота. Заканчивается строительство супертраулера. Автоматика и телемеханика, кибернетика и прочее. Работать не надо, только сиди и присматривай за механизмами. Все делается само. Но нужны очень квалифицированные кадры. Справишься? – Почему бы нет? Я же не один буду на судне. – Правильно говоришь. Кадры решают все. Подберешь хорошую команду и трудись. Я за тебя первый буду голосовать. По окончании рейса возьми характеристику у капитана и ко мне, считай, что вопрос практически решен. Ты будешь первым в списке на новую должность.
 И вот теперь, когда он, как никогда близок к тому, чтобы осуществить свою заветную мечту, какая-то стерва ставит под удар все, что было сделано им.
 - Что же делать? – спрашивал я у третьего штурмана. – За борт, ее, скотину! – говорил штурман, - Увидеть бы ее у борта, у меня рука бы не дрогнула толкнуть ее. И никто бы не закричал, что человек за бортом. И судно, ускоряя свой ход, шло бы только вперед. Вперед и вперед. Полный вперед!
 Так что, когда брат пишет о том, что чем больше женщин на судне, тем лучше, я с ним полностью согласен. Всегда хорошо, когда у людей есть выбор.

ххх
 
 Брат очень уважает людей героических профессий, видимо чувствует родство к ним. И всегда найдет, что им сказать. У космонавта он спросит, на какой высоте они обычно летают. Восхитится высотой в 150 километров и скажет, что моряки редко ходят над глубинами в 4 километра. А рыбаки вообще предпочитают ловить рыбу на мелководье, метров до 200, мели у них называются «банками», например, банка Джорджес. Если летчик будет рассказывать о том, как он первый раз в жизни преодолевал звуковой барьер, и какие у него при этом были ощущения, то брат скромно заметит, что моряки более 14 узлов, то есть миль в час, не делают, а в свое время, не подумав, как следует, продали быстроходные китобойные катера каким-то дикарям из Западной Сахары, а те, вместо благодарности, установили на них пулеметы и занялись пиратством. Пострадали капитан и матрос одного нашего большого траулера. Негодяи приставили их к трубе и расстреляли. А потом пристали к берегу, прыгнули на верблюдов и ускакали в пустыню. Матрос погиб на месте, за что его семье потом дали квартиру, а капитана десять суток доставляли на попутном судне в госпиталь на Канарских островах. Обезболивающих средств на судно не было, так как судовой врач оказался наркоманом и все их потребил в начале рейса, можно представить, какие муки терпел капитан. Как-то сам брат доставлял члена своего экипажа в госпиталь, опасаясь гибели больного, но болезнь оказалась не смертельной, моряк не умер, был большой скандал по поводу потерь промыслового времени, и брату пришлось из своего кармана оплачивать расходы.
 Но еще больше брат любит людей творческих профессий: писателей, поэтов и художников, видимо, ввиду их редкости и редкости их талантов. Как-то он попросил меня помочь в переезде одного зрелого поэта с молодой женой и младенцем на новую квартиру. При этом шепнул мне: поэты – редкие люди, им надо помогать. Без них наша жизнь будет гораздо хуже.
 В Минске я познакомил брата со своим приятелем художником Вячеславом Станиславовичем Августиновичем. Брат проникся к нему таким уважением, что попросил меня обратиться именно к нему за иллюстрациями к этой книге. Слава – живописец, работает со светом и цветом, но согласился, тоже из уважения к брату. Мне кажется, художнику удалось сохранить дух авторского текста. По крайней мере, мне эти рисунки очень нравятся.
 А если человек не поэт, и не космонавт, а вырастил, к примеру, большую свинью, то брат и ему найдет, что сказать. Он не будет подобно некоторым женщинам, неискренне, расхваливать свиные прелести: какие у нее копыта, уши, рыло, слой сала, а просто и задушевно скажет: хорошая свинья. И добавит что-нибудь о ее хозяине: не каждый сможет вырастить такую свинью. После таких слов глаза хозяина сияют от счастья. Многие люди, в том числе и я, в расчете на похвалу, показывают ему свои достижения.

ххх

 Году так в 1982 или 1983 брат просил меня помочь ему в подготовке рейса. Тогда он был капитаном довольно большого судна. Предстояло выехать на шашлыки с группой хозяйственников. В мои обязанности входило вести машину и жарить мясо на костре. Встреча происходила на лесной поляне, две машины подъехали почти одновременно с разных сторон. Мне пить не полагалось, оставалось только наблюдать за происходящим. Брату нужно было использовать довольно короткое время, когда люди уже выпили и слегка раздобрели, но еще не утратили способность решать производственные вопросы.
 Быстро разбились на группки, и брат, переходя от одной группы к другой со списком в руках, обсуждал свои проблемы со снабжением промысловым оборудованием, запчастями, топливом, продовольствием и еще чем-то, от чего я был весьма далек. Нужно было заручиться поддержкой должностных лиц и хоть немного обрести уверенность, что срывов не будет. Перед отходом в море брат получил сорок бутылок водки, представительских, чтобы угощать иностранных представителей и лоцманов. Водку держал дома, так как на судне сохранить ее можно, но трудно. У меня в багажнике было 20 бутылок. Ящик «смирновской водки», купленный в валютном магазине. Встреча была очень важна для брата, он и был инициатором ее проведения. По мере употребления алкоголя громкость голосов возрастала. Все, кроме брата, стали жаловаться на жизнь. За очередной порцией шашлыков ко мне подошел директор совхоза, который должен был напрямую, минуя овощные базы и склады, доставить на судно картошку. Директор пожаловался, что против него возбуждено уголовное дело по факту вредительства. Целую неделю две его грузовые машины с открытым верхом, тяжело груженные зеленью: луком, петрушкой и укропом, ездили по разным инстанциям, получая разрешение на продажу продукции на рынке. Разрешение получили, но зелень к этому времени сгнила. Ее вывезли на свалку, но какой-то бдительный гражданин видел, как уничтожается народное добро, и заявил в прокуратуру.
 - Надеюсь, что обойдется, - говорил директор. – Не первое дело, и не последнее. Жаль только человеческий труд.
 Казалось бы, какое дело капитану до картошки? Есть второй помощник капитана, ответственный за продовольствие, береговые снабженцы, кладовщики, экспедиторы, грузчики, водители, базы и склады, но все это, мягко говоря, работало не достаточно четко.
 На счет картошки могу рассказать еще немного. Я поселился в каюте у технолога и вышел в море. На третью ночь, под утро, в каюту вошел технолог весь в грязи, с головы до пят. Пахло от него отвратительно. – Ты что, в деревенский туалет провалился? – неудачно пошутил я. – Хуже того, - сказал технолог. – И, убедившись предварительно, что я член партии, а дело весьма секретное, рассказал, что все судовые партийцы вторую ночь подряд выгребают из трюма гнилую картошку и, принимая специальные меры, чтобы она не плавала на поверхности, сбрасывают в море. Штрафные санкции за нарушение экологических норм и правил и тогда были суровые. Принципиальный, но, видимо, честный и тупой инспектор не выпускал судно в море, пока оно не загрузится картошкой. А картофельная гниль очень опасна, от нее могут заразиться другие продукты. После картошки трюм надо было тщательно промыть и продезинфицировать. Не загрузи гнилье, задержат выход в море, а это тоже штрафные санкции. Технолог взял полотенце, пошел в душ и прямо в одежде встал под мощную струю воды.
 В Лас-Пальмасе купили настоящую сухую, чистую, ровную, вкусную картошку, которая у них считается деликатесом и стоит дорого, гораздо дешевле стоят сладкий лук для салатов, помидоры, огурцы, клубника, бананы, ананасы. Я впервые увидел копченые сосиски, очень вкусные, на судно они поставлялись в сорокакилограммовых жестяных банках. Одна банка – завтрак для всего экипажа. Иностранцы знают, что нашим судам закупать спиртное не разрешается, бухгалтерия не пропустит такой счет, за все заплатит капитан из своего кармана, и чтобы не создавать ему проблемы, а пить-то надо, шипшандеры, так их называют, поставляют спиртное в виде подарка, семь процентов от стоимости закупленного. Конечно, ничего бесплатного в мире не бывает, стоимость спиртных напитков неявно входит в стоимость закупленного. Делается все без шума и скандала, без криков и истерик, без матерных слов, с доброй искренней улыбкой. Мне всегда казалось, что они жалеют нас, видя, с каким усердием, с каким героизмом мы преодолеваем неимоверные трудности во всем, включая картошку.
 На обратном пути из леса мы заехали на кладбище и почтили память умерших товарищей.
 Сорок бутылок водки – капля в море, быстро закончились. Брат на свои деньги купил еще сорок, а потом еще двадцать – для угощения иностранных представителей и лоцманов. Меня до сих пор не оставляет чувство досады: ему не досталась ни одна порция шашлыка, а мясо было куплено на его кровные деньги. С какой, должно быть, ненавистью смотрела на него его жена, когда он приезжал на такси за очередными двумя-тремя бутылками водки. Он очень экономно расходовал запас и лишнего себе не позволял. Подготовка к рейсу продолжалась.

ххх

 Традиция угощения уходит далеко в прошлое. И многих она сгубила. Кто-то уклонялся от тяжелой работы в море и слонялся по городу в надежде, что его угостят. Постепенно скатывался по наклонной и уже не мог подняться. Другие, наугостившись или наугощав друзей, попадали в милицию, теряли визу, да и зарплату за весь рейс. Брат пишет об этом. Я сам нередко принимал угощение от моряков. На зимних каникулах 1964 года я зашел в среднюю мореходку и вызвал своего одноклассника. Он оформил увольнение, и вместе с другим курсантом мы пошли на Южный вокзал, около которого, не смотря на зимнее время, был раскинут круглый брезентовый павильон под названием «Шайба». Люди стояли за стойками и пили пиво и водку. Около них в валенках ходила пожилая женщина, вытирала со столов и забирала пустые бутылки. Когда мы вошли, стоявший у стенки мужчина, прилично одетый, крикнул нам: курсанты, ко мне. Мы подошли, и я сказал мужчине, что я не курсант. - Не важно,- сказал мужчина, может быть, и ты когда-нибудь станешь моряком. Он угостил нас. Мы распили с ним бутылку водки, моряк принес несколько бутылок пива и вылил их содержимое в фарфорового мальчика с кепкой, достав его предварительно из своего чемодана и приподняв кепку. Она играла роль крышки. Мальчик записал, и мужчина подставил ему свою кружку. Мы сделали то же самое. Ух, ты! – восхитился стоявший рядом пьяный человек. - Можно мне? - Можно, - сказал моряк. Он был доволен шуткой. Еще несколько человек подошли к нам и вылили пиво из своих бутылок в мальчика. Люди искренне радовались. Моряк гордо посмотрел на окружающих: - из Германии, - сказал он. Деньги между тем у него закончились, он с утра стоит в шайбе и никак не может уехать. Опоздав на один поезд, он брал билет на другой и опять опаздывал. Опоздал и в этот раз. У нас денег не было, и моряк, предварительно предложив статуэтку окружающим, пошел в парикмахерскую, чтобы продать ее работавшим там женщинам. Он просил за нее сто рублей, но таких денег ни у кого не было, и он продал мальчика за десять. На вырученные деньги приобрел еще один билет на поезд, на который мы его и посадили поздно вечером. Без нас он бы не уехал. Мы опаздывали из увольнения, меня решено было не бросать, а захватить с собой, чтобы я переночевал в мореходке. Идти через проходную было поздно, и мы полезли через трехметровый каменный забор, побеленный известью. В разных местах его довольно успешно преодолевали другие курсанты. Видя, что я не справляюсь с поставленной задачей, один из подбежавших подставил мне свою спину, я взгромоздился на нее, а другие курсанты втащили меня на забор и сбросили на территорию училища. Задержавшись на мгновение на заборе, я увидел уже десятки других курсантов в черных шинелях, подбегающих к забору. Подобно кенгуру они высоко подпрыгивали и без всякой задержки преодолевали заграждение. Я вспомнил кадры из фильма «Корабли штурмуют бастионы» о русских моряках, бравших одну крепость за другой, и славном русском адмирале Ушакове, который разгромил турецкие эскадры, вышел Средиземное море и сделал выговор адмиралу Нельсону, что тот плохо воюет против французов. Нельсон стоял перед Ушаковым с понурой головой, а чтобы смягчить гнев Ушакова, к нему подпорхнула леди Гамильтон и представилась: - Я леди Гамильтон, добрый ангел адмирала Нельсона, хотите, буду и вашим ангелом. – Не надо, - сказал Ушаков, - слишком большая честь.
 Как мне рассказывал мой одноклассник, ему часто приходилось принимать угощение от моряков, причем в таких случаях, когда отказать совершенно невозможно. Курсантов учат бегать по трапам, чтобы, как говорил Аркадий Райкин, в суровых случаях не мешать выносу пострадавших и тел. Мой приятель бежал в мореходку, опаздывал из увольнения, когда услышал грозный окрик: - Курсант, ко мне! – Команду произнес очень солидный старый мужчина. Одноклассник подошел к нему и услышал: - Я - адмирал Петр Иванович Куропаткин. За мной! – курсант повиновался и пошел вслед за адмиралом, который перевел его через Ленинский проспект, и в доме напротив усадил за стол на кухне своей квартиры. Налил рюмку, после чего произнес речь: - Я – старый адмирал, я отвечал за судьбу флота, я выигрывал сражения. И проигрывал тоже. Я шесть месяцев провел под арестом. Я сидел на гауптвахтах в Севастополе и Владивостоке, а в Ленинграде – дважды. Дважды меня приговаривали к расстрелу, но я всегда верил в могущество советского флота и никогда не предавал его. Я не спал месяцами и ждал, когда же я смогу успокоиться и обрести покой. И вот я – в полной отставке. Но покоя нет, курсант. Как тебя зовут? – Саша. – Фамилия? – курсант назвал фамилию. – Вот что, Александр, разреши выпить с тобой за славу нашего флота. Не могу пить один, водка поперек горла становится. Когда у тебя следующее увольнение? Приходи с друзьями, навести старого моряка.
 Курсанты ходили к адмиралу в гости, одалживали у него деньги, пытались отдавать, но он никогда не брал. Перед окончанием мореходки они решили сделать адмиралу подарок, выехали за город, в какой-то деревне украли гуся и привезли его адмиралу. Старый моряк, видя, что гусь только что придушен, поблагодарил курсантов и сказал, что принять подарок не может, так как гусь украден, и предложил подарить его какой-нибудь бедной женщине. Курсанты не стали искать такую, опять выехали за город, развели костер, поджарили гуся и съели сами.
 Как-то я зашел к брату и не застал его дома. Его жена рассказала, что брат, будучи в мореходке у своего приятеля, который там преподавал морскую практику, дожидаясь окончания занятий, увидел на стене в списках курсантов нашего однофамильца. Брат несколько раз заходил потом в мореходку, но курсанта так и не застал. То он был в увольнении, то на гауптвахте, а брату очень хотелось узнать, кто он такой. Может быть, родственник какой. Может быть, ему нужна помощь. Дома по этому поводу уже была припасена водка. Не хватало только курсанта.
 Жена брата объясняла пьянство моряков их низкой общей культурой. С этим можно согласиться, если речь идет о рядовых моряках. Пример шутки бичей. Матросы-добытчики сидят на промысловой палубе около траловой лебедки, возле натянутых стальных тросов, за которыми тянется трал, играют в домино. Около них матрос боцманской команды красит кисточкой борт судна. Идет за очередной банкой краски, кисточку оставляет на палубе. В это время один из добытчиков подбирает кисточку и бросает ее за борт. Вернувшийся матрос озирается по сторонам и не может понять, в чем дело. Добытчики хохочут. Шутки, подначки, иногда довольно обидные, постоянно в ходу у бичей. Интересно, что Юрий Гагарин в своей книге «Психология и космос» пишет об этом же, рассказывая о тяжелом периоде подготовки космонавтов. Подначки, которые, как я надеюсь, не доходившие до мордобоя, в отличие от шуток бичей, были отдушиной в их изнурительном труде подготовки к полету. - Понабирают из деревень, - говорил по этому поводу мой старинный приятель по Северодвинску, ответственный сдатчик после ремонта атомных подводных лодок. Сам он тоже из деревни и хорошо знает, о чем говорит.
 Но и среди высшего командного состава моряков встречаются люди весьма ограниченные, тупые и злобные, настоящее бедствие для команды. Самодур, упиваясь своей властью, может до отчаяния довести моряков. До бунта, в отличие от экипажа адмирала Колумба, который шел открывать Америку, не доходит, но письма в партком идут. И партийная власть сдерживала административное рвение самодуров. Брат никогда не отзывался плохо о партийных комитетах. Подобно Гегелю он считает, что все разумное действительно, и все действительное разумно. Но вернемся к вполне порядочным людям, которые вызывают симпатию и даже желание помочь им в устройстве их личной жизни.
 Жена брата, оказавшись в Питере, быстро вошла в высший свет, завела подругу из балерин Мариинского, тогда он назывался Кировским, театра и пожелала выдать ее замуж. В качестве жениха брат предложил одного из своих друзей, разведенного капитана дальнего плавания. Балерина заинтересовалась предложением. Знакомство происходило на большом званом ужине, уже не помню по какому поводу, но на нем присутствовало много гостей, в том числе и директор театра, который рассказал о последних гастролях в Лондоне, о грандиозном успехе театра, о приеме, который устроила в их честь королева и прочих весьма интересных событиях. Жених должен был выступить с ответной речью о своих походах. Его речь свелась к следующему. – Был я в Лондоне, большой город. Пошли мы в увольнение, я, два механика и рыбмастер. Выпили, как полагается. Виски, там, бренди, пиво, зашли в один бар, в другой, третий, смотрю моим орлам уже достаточно. Идем на норд, сплошные каменные джунгли, дома и толпы людей. Выхода нет. Идем на зюйд, то же самое. Помню, что порт должен быть на ост, времени около пяти часов пополудни, я смотрю на солнце, идем правильно, а порта все нет и нет. Ну, думаю, пропадем мы здесь ни за понюшку табака. Не выйти нам из города. И вдруг навстречу идут электромеханик с плотником, третьего где-то потеряли. Я думал, они нас выведут, а их самих спасать надо. Принимаю решение, брать такси. А такси у них очень дорогое. Останавливаю я машину и говорю водиле, вези нас в порт. А он сопротивляется, говорит, я больше четырех человек взять не могу, у меня отберут лицензию. Тогда я подношу к его носу свой здоровенный кулак и говорю на чистом русском языке, что я не могу бросить своих товарищей в трудную для них минуту, и если он, буржуйский прихвостень, не понимает таких простых вещей, то горько об этом пожалеет. Таксисту деваться некуда, погрузил я на заднее сиденье пятерых человек, один на одного, они чуть не задохнулись, и таксист быстро подбросил нас до порта. А свое судно мы всегда можем найти. - Если кто-либо из гостей рассказывал о своем посещении, например Рима, то и здесь капитану было что вспомнить. В римском аэропорту он водил членов своей команды в туалет, чтобы показать настоящую роскошь, не виданную им доселе нигде, и с которой не могут сравниться даже кремлевские царские палаты. Потом, набравшись как следует, капитан стал употреблять матерные слова, на что одна из балерин, пытаясь скрыть смущение, произнесла: какой оригинальный человек.
 Не смотря ни на что, капитан всем понравился, и балерина вышла за него замуж. Многие люди считают, что женщинам, кроме любви, нужны еще и деньги. Причем, чем их больше, тем лучше.

ххх

 На Цейлоне брат обучал туземцев ловить рыбу на средних рыболовных траулерах николаевской постройки. В контракте на поставку этих судов, а покупали их люди достаточно богатые и образованные, значился и период совместной работы наших моряков и цейлонцев. Привыкнув к неимоверным лишениям и невзгодам в Северной Атлантике, наши моряки наслаждались прекрасными местными видами и неторопливой жизнью. Иногда выходили в море, ловили рыбу и везли ее на рынок. Ждали, когда продадут, потом шли за новой небольшой порцией. Туземцы, будущие моряки, доброжелательные улыбчивые люди, не проявляли чудеса трудового героизма. К работе относились, не смотря на жаркий тропический климат, как сказали бы у нас, с прохладцей. Сидели на палубе, пели песни и исполняли культовые танцы по любому поводу: выход в море – пляска, забросили сети – пляска, а на выборе сетей – хоровое пение и индивидуальная пляска одного очень ленивого матроса, некоего массовика-затейника. Если бы его, с его плясками и песнями, запустить на наш СРТ где-нибудь в Северной Атлантике в районе Фарерских островов, капитан удавил бы его на второй день нахождения на промысле.
 Отвечая за подготовку цейлонских моряков, пытаясь сделать из них профессионалов, брат обратился к хозяину с предложением списать затейника на берег за профессиональную непригодность. На что хозяин, а наши моряки звали его капиталистом, ответил брату по-английски, что в переводе на русский язык третьей четверти ХХ века, будет означать следующее.
 - Капитан, я не сомневаюсь, что ты добросовестно выполняешь наш контракт и искренне желаешь сделать моих матросов себе подобными. Но не нужно этого делать. Ты посмотри, как мы живем. Вам тысяча лет, а нам – семь тысяч. Видишь тот храм на горе, он построен задолго до египетских пирамид. И мы его не разрушаем. Это делаете только вы. Вы только начинаете жить, а мы прошли уже все, истребительные войны, попытки построения светлого будущего, мы трудились много и напряженно, мы построили каналы длиной сотни километров, возвели тысячи храмов, выбили в скалах тысячи километров дорог, и пришли к пониманию того, что не нужно устремляться далеко в будущее, жить и радоваться жизни нужно сейчас. Не нужен героизм. Жизнь дается человеку всего лишь несколько раз, и каждый раз ее нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Чтобы не жег позор за мелкое и ничтожное, и чтобы, умирая, человек мог сказать: следующую жизнь я проживу с еще большим удовольствием. Ты посмотри, как они радуются жизни. Это у вас «трудовые будни – праздники для нас». У нас вообще нет трудовых будней. Каждый день – праздник. Лов рыбы для них – не работа, а развлечение. Они будут радоваться даже тогда, когда я не буду платить им ни копейки, но я никогда так не сделаю, потому что все они – мои родственники, они готовы работать за несколько рыбок в день, чтобы принести их своей семье. И они более счастливы, чем вы, устремленные в космос. А вы мучаете друг друга и желаете, чтобы все жили так, как живете вы. - Брат проникся пониманием идеологии туземцев и смирился с их манерой выполнения должностных обязанностей. Если кто-либо в присутствии брата начинает развивать идеи какого-либо превосходства одних людей над другими, брат говорит ему, что так делать не хорошо, а если человек настаивает, брат, будучи юристом, напоминает ему об уголовной ответственности, которая возникает в подобных случаях в любой стране, где существует право. И действительно, идеи очень опасные. В значительной степени беды человечества вызваны такими идеями.

ххх

 По задумке брата «Бичи из УЭЛа» должны быть записками не тяжелыми, не грустными, по возможности заполненными светлым, добрым юмором. Пятидесятые годы были не такими тяжелыми, как сороковые, но радость в них я усматриваю только в личности автора. Это годы его молодости.
 На то нам юность дана, светла как солнце она, - пелось в советской песне.
 Свойство человеческой памяти – хранить доброе, радостное и забывать горькое. Мне кажется, что брату удалось избавиться от горечи. Тем не менее, я не могу оставить без внимания его страдания, которые, по соображениям древних греков и более поздних толкователей этого термина, ведут к очищению души. Они называли это катарсисом. Я помню рассказы брата о морской болезни, от которой он страдал в течение нескольких лет и которую не смог преодолеть знаменитый английский адмирал Нельсон. Во время морских сражений Нельсон стоял на открытой палубе, чтобы видеть картину боя, и страдал не от летящих пуль и ядер, а от изнуряющей рвоты. Содержимое его желудка в это время плескалось в заботливо подставленной бадье. Брат не отметил в своих записках, но я помню по его устным рассказам, что во время приступов рвоты он сжимался в комок, забивался в угол и пел: - Это есть наш последний и решительный бой, и с Интернационалом воспрянет род людской …
 Брат провожал меня в мой первый рейс, инструктировал: в раковину не рыгай, придет боцман, который заведует канализацией, крику не оберешься. А полиэтиленовых пакетов тогда еще не было. Кулек из газеты – лучшее средство для сбора рвотных масс. Но рвота – это еще не все. Всего лишь один из синдромов. Возникает непроходимость кишечника, и человек отравляется застоявшимися кишечными массами. Возникают тяжелые психические расстройства, вплоть до галлюцинаций, у каждого свои, в зависимости от личной анатомии, физиологии и состояния нервной системы. Мне повезло, я постепенно входил в штормовые районы, потом выходил из них, а потом оказывался в тропиках, где океан выглядит как спокойное лесное озеро.
 В свой третий шестимесячный рейс мне пришлось идти вместе с молодым преподавателем, моим недавним студентом по университету. Я преподавал ему философию. Он был круглым отличником. И я ставил ему пятерки, так как он, обладая прекрасной памятью, воспроизводил формулировки наизусть. Я видел, что он не понимает того, о чем говорит, и в присутствии понимающих студентов извинялся перед ними, что формально я имею право ставить ему отличные оценки, так как он отвечает на все мои вопросы. Кроме того, меня завораживала его пятерка по органической химии, одно название которой во мне, как в физике по образованию, вызывало глубокую тоску своей недосягаемостью.
 На подходе к острову Медвежий в Баренцевом море, где неоднократно терпели бедствие наши атомные подводные лодки, моему коллеге стало совсем плохо. Некогда могучее его тело игрока в регби потеряло десять килограммов, он не мог не только есть, но и пить, лишь мочил губы. Судовой врач ежедневно делал ему клизмы, чтобы очистить проходы, но по очищенным проходам нечему было идти. Как перед смертью, тихим голосом, а речь ему тоже давалась с трудом, очищая душу, коллега каялся во многих грехах, как он лишил невинности девушку, которая на это не рассчитывала и всплакнула об утраченном, не видя в этом ничего хорошего, как, подчиняясь долгу и своему пониманию патриотизма, он писал доносы на своих товарищей-студентов и преподавателей, в том числе и на меня. Через несколько лет после этого я рассказал о страданиях коллеги его однокурснику, тоже моему бывшему студенту, который работал уже директором сельской школы. – Он не все Вам рассказал, - добавил директор школы. – Он не рассказал о своем доносе на студента, который работал с ним в строительном отряде в Польше и влюбился в польскую красавицу студентку. Официально пропагандируемая любовь и дружба между народами обернулась для любвеобильного и талантливого студента большой бедой, за связь с иностранкой он был отчислен из университета. Спасая коллегу, я перегрузил его на транспортное судно и проводил до Северной Шотландии, за что получил выговор от своего директора, надо было просто отправить его и забыть о нем. Его списали и перевели работать учителем в тюрьму.
 Тогда я перешел в район Анголы и работал на плавбазах водоизмещением до 40 000 тонн. Это очень большие суда. Целый поселок с улицами, в том числе с улицей 8 марта, на которой жили женщины. В какой-то момент на неделю я перешел на средний рыболовный траулер, который составил славу УЭЛа, и на тихой воде вдруг почувствовал, что укачиваюсь. В душе, который находится в носовой части судна, и где самая сильная качка, тут же находятся две шестиместные каюты для матросов, новички здесь проходят «обкатку танками», мне стало очень плохо. Я не домылся и поплелся в свою каюту в центральной части судна. Это самое спокойное во время качки место. В эти минуты я думал о брате, который в свой первый, самый трудный рейс оказался в самом неприятном месте на судне, и здесь вынужден был коротать бессонные ночи. Какой сон, когда тебя выворачивает наизнанку?

ххх

 Карьера брата как капитана дальнего плавания Флота Российской Академии наук складывалась уже после того, как он вышел на льготную пенсию. Его друзья в это время уже не бороздили просторы морей и океанов, а возделывали плодородную землю на своих дачных участках. В своих записках он рассказывает, как это происходило. Востребовался его опыт плавания в различных регионах Мирового океана и его личная порядочность, в которой не сомневались капитаны, приписанные к судну. Они были уверены, что брат не «подсидит» их и не займет навсегда их место. И так из рейса в рейс на протяжении многих лет. Он легко находит общий язык с начальниками экспедиций и иностранцами, которые все чаще работают на наших научных судах. Как-то я прочитал очерк брата о его друге капитане дальнего плавания Григории Боровикове. Брат пишет, что Григорий по своим талантам мог быть кем угодно, вплоть до академика. Интеллект, высочайшая работоспособность и аккуратность, включая отношения с людьми. У него не было ни одной аварийной ситуации за десятилетия его работы, ни разу он не подверг членов своего экипажа серьезной опасности. Эти слова можно отнести и к самому автору очерка и настоящих записок.
 Брата крестили Вениамином, и никто, даже наша мать, не знала, почему он оказался Винером. В возрасте за 60 лет брат как-то ехал в одном купе с татарами, которые были удивлены его татарским именем. Мы не замечаем, что такие имена как Рим и Римма, Винер и Винера (не путать с Венерой) татарского происхождения. Оказалось, что брат живет под чужим именем. Может быть, поэтому, из-за подозрительного имени его не принимали в партию. Никто не проявил инициативы и не дал ему рекомендации. Люди не хотели рисковать. Винер созвучен фамилии американского математика, основателя кибернетики, Нойберта Винера. С другой стороны, в некоторых культурах людям специально дают два имени, чтобы злые духи не могли разобраться в них и не причинить вреда. В поезде тогда брат вспомнил, что в Богородске в ЗАГСе долгие годы работала малограмотная татарка, она и присвоила брату татарское имя. А, может быть, она не была малограмотной, а просто хотела, чтобы мальчик, которого она регистрировала, стал татарином. Но никто об этом не знал, и брат остается русским. Дома мы зовем его Веней, что соответствует и Вениамину, и Винеру.
 В записках брат рассказывает о своей первой встрече с поэтом Игорем Строгановым. Под его влиянием в 19 лет брат опубликовал свой первый рассказ, ранний вариант «Сигнала бедствия». Я рад, что с юных лет брат оказался под влиянием талантливого человека. В это время, да и всегда, человеку нужен учитель. Дружба брата со Строгановым продолжалась до конца дней поэта. Я помню открытку, которая пришла на наш адрес, в которой Игорь просил собрать справки о его гонорарах на как можно более крупную сумму. Игорь оформлял пенсию. Бывая в Москве, брат навещал своего друга и учителя, я помню его рассказы об этом времени жизни поэта.
 Я перешел в пятый класс, который сформировали из учеников разных школ. Брат купил мне серенький костюмчик с узенькими брючками. Дети стали смеяться надо мной и называть «стилягой». Но я сказал им, что этот костюм мне подарил мой старший брат – капитан дальнего плавания, и ему, с его высоты, лучше видно, в чем я должен ходить. Глупые ученики замолкли.
Я рад тому, что у меня есть такой брат. Его существование делает мою жизнь интересней и содержательней.
 
ххх

 Брат любит природу. Он видел высокие горы, многоводные реки, тропические джунгли и жаркие пустыни, ледовые поля Арктики, на которых стоят белые медведи и с грустью смотрят на проходящие в разводьях суда, у меня есть такая фотография, и многокилометровые двухсотметровой высоты айсберги Антарктики, конечно, видел моря и океаны в разных состояниях и цветах, но милее всего ему наша средняя полоса. Оно и понятно – родные места. Он может часами собирать малину, и при этом, в отличие от меня, не устает, и малина ему не надоедает. Самую плохую малину он считает бесценным даром природы. Любит сходить в лес за грибами. Как-то он собрался в лес со своим другом. Мыслили они одинаково и каждый взял с собой по три бутылке водки, в расчете на себя, на своего товарища и на случай, если не хватит, чтобы не бегать по лесу в поисках водки, так как в лесу найти ее очень трудно, хоть и можно, что будет видно из следующего. На двоих у них получилось шесть бутылок водки и ни грамма воды. День был жаркий, но утолить возникающую при этом жажду водкой им не удавалось. Водка содержит 60% воды, но эта вода связана спиртом, который только усиливает жажду. Через несколько часов пребывания в лесу друзья пришли в отчаяние и собрались уже пить болотную воду, но у них не было порошка, который американские солдаты во Вьетнаме высыпали из пакетиков прямо в болото, а потом заглатывали воду, якобы порошок спасал от всяких инфекций, которых они, как настоящие моряки, должны опасаться. Если этого не делать, в тропиках долго не протянешь. И вот, когда они были близки к гибели от жажды, на просеке увидели такси, на котором другие моряки выехали в лес, прямо к дереву, под которым, якобы, росли грибы. Друзья бросились к таксисту: приятель, дай воды. Таксист сказал, что воды у него нет, но он может продать им две бутылки водки по сходной цене. – Тогда вези нас скорее отсюда! - Наша мать возмущалась тогда незадачливыми грибниками, как можно идти в лес без воды, взяли бы воду, может быть, что-нибудь и нашли. Но я был этому рад. Будь у них вода, они вообще не скоро бы выбрались из леса. Мы с матерью выходили их проводить. Еще никто, даже они сами, не знали, что у них шесть бутылок водки. Шел мой родной брат и герой его очерка. Как сделать так, чтобы шли два героя, два капитана дальнего плавания? Вот идут они, которые умеют вязать морские узлы, могут за несколько секунд собрать бочку из гнутых дощечек, они могут провести судно в узких скалистых норвежских фьордах, знают координаты звезд и государственное устройство. Они знают, как нужно усмирять бунт на судне, и как до этого не доводить команду. Они знают, как надо спасаться от цинги с помощью чеснока и знают, что некоторые люди не едят чеснок по религиозным соображениям: они верят, что в чесноке находятся злые духи. Капитаны знают, как отбиваться от акул, если человек оказался за бортом. Они знают художественную литературу и любят поэзию, могут поговорить с человеком в любом месте земного шара, так как понимают по-английски. Они любят свою Родину и честно служат ей. Они сотрудничают со спецслужбами и поставляют информацию стратегического характера, они почти такие же, как агент 007. От них зависят судьбы людей. Они переносят холод и зной, они не спят по несколько суток и работают на пределе человеческих возможностей. Они прошли тревожные тридцатые годы, грозные и голодные сороковые, холодные пятидесятые, они переносили штормующую Северную Атлантику, испепеляющий зной Анголы, удушливую тропическую влажность Цейлона и Индонезии. Это не люди, а титаны. Как писал поэт Светлов, гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире прочнее гвоздей. Они отравлялись африканскими колючими кактусами, обдирая с них колючки и принимая за обыкновенный русский огурец, они отравлялись концентратом для содовой воды на Цейлоне, принимая его за местный алкогольный напиток, теперь они идут за грибами. Но я знал, что грибами они не отравятся и не будут пить болотную воду. Удача и здесь не отвернется от них. Кто бы мог подумать, что такси будет подано прямо в лес! Как поет Анна Герман в морской песне: а удача – награда за смелость. Да, иногда они делают ошибки, забывают взять с собой в лес пресную воду, но кто не делает ошибок? Надо написать о брате, он будет героем моего очерка, и все встанет на свое место. Я рад, что такая возможность представилась.

Письмо Галины Якимовой Сашуле от 19 марта 2007 г.

Сашуля, здравствуй!
Ирина передала мне твой привет и желание узнать египетские впечатления. Конечно, они огромны! Первое - полет на Боинге, когда нам первым делом показали, как пользоваться масками (в случае разгерметизации) и спасательными жилетами, которые надуваются сами при контакте с водой. Поэтому, когда после приземления раздались аплодисменты, я решила, что это рвется обшивка самолета… Оказывается, так благодарят экипаж за нормальный полет.
Поселили нас в 7-этажном здании *** отеля с внутренним двориком с пальмами и бассейном с хлорированной водой. Мы решили в нем не купаться, т.к. в 5 минутах ходьбы теплое (примерно17 градусов) море. Купались и загорали каждый день, если не ездили в экскурсии. Поездок было две – в Каир и в Луксор. Каждая продолжалась почти сутки. Сиденье в автобусе по 5 – 6 часов подряд, конечно, утомляло. Но за окном – другая цивилизация!
Пустыня и раньше, в кино, меня завораживала, а наяву и вовсе! Даже ночью я пыталась рассмотреть что-нибудь из окна. В Каире нам показали пирамиды, сфинкса, Национальный музей с саркофагами, мумиями, золотом Тутанхамона. Колоссальные пространства вокруг и размеры самих пирамид потрясают! А поодаль на грязных, вонючих и блохастых верблюдах курсируют страшные аборигены и предлагают покататься. Из наших никто не рискнул. В музее папируса демонстрируют процесс его изготовления и предлагают купить по баснословным ценам. Говорят, что в городе найдете только фальшивки, которые развалятся за дорогу. На фабрике ароматических масел в чайхане угощали чаем, измазали все руки образцами их продукции и соблазнили купить в качестве сувениров маленькие флакончики за 600 рублей. Как потом оказалось, не такие уж у них стойкие запахи!
В Луксор мы выехали (колонна из 100 автобусов, плюс охрана) на рассвете. Всю дорогу смотрела по сторонам и снимала прямо из автобуса, благо что сидела прямо за водителем.
Там, где вода, совсем другой пейзаж и настроение. Среди квадратных мелких зеленых то ли полей, то ли огородов вдоль канала растут пальмы и всякие цветущие растения. Люди на корточках в черных выгоревших хламидах и тряпках, накрученных на голове, косят что-то серпами. Сахарный тростник вывозят минивагончиками по узкоколейке.
И тепло …! Крыши жилищ из сухих пальмовых листьев. 4 дождя в году! Вместо окон и дверей просто проемы. Коровы, ослики, собаки и люди – все вместе топчутся среди глинобитных сооружений.
В общем – древние достопримечательности и современная жизнь так отличаются от нашего бытия, что посмотреть все это стоит! А сколько там туристов со всего мира! Китайцы и индусы, европейцы и очень много азиатов. Во всех музеях и храмах местных людей почти столько же, как иностранцев.
Одолевали приставучие торговцы. Торгуют только мужчины. Фиксированных цен нет. Первую называют “от балды “, а потом постепенно снижают в 20 раз! Сразу отбивается охота что-либо покупать. Чтобы истратить наменянные деньги, купила мехового верблюдика, каменную рыжую священную кошку, ароматическое масло. Да еще гид подарил маленькую мраморную пирамидку.
Погода была, как у нас в июне – на солнышке припекает, а со стороны моря прохладный ветерок. Мы все равно загорали, купались меньше. Но загар до сих пор еще сохранился. А память о поездке – конечно на всю жизнь.
Жаль - не догадалась с Сашей передать фотки. Вложу одну. Я на дороге к морю.
Чтобы торговцы не приставали, мы старались ходить по центру. Но они все равно перебегали проезжую часть и пытались затащить в свой магазинчик.

Письмо Володи Опекунова от 25 марта 2007 г.

Александр Андреевич!
Опять доставил вам беспокойство своими неумелыми действиями по отправке письма. Письмо я набирал прямо в почтовой программе, которая у меня перегружена фотографиями и старыми письмами. Иногда зависает. А тут еще и спешка. Писал поздно вечером, собирался утром выехать в Витебск, в какой-то момент рука сорвалась и попала на клавишу Альт. Но по некоторым признакам можно было думать, что в папку отправляемых письмо ушло. А жаль, что не попало. Теперь буду писать только в прикрепляемое отдельным файлом.
Еще раз перечитал ваше письмо. Спасибо. В пропавшем письме я немного порассуждал опять по интересной для меня теме вины и обиды, а потом рассказал о последних событиях в нашей жизни. Я позвонил Вене о вашем письме и он, не зная содержания его, заметил, что, наверное, Александр Андреевич на меня обижается. За то, что он заставил вас ждать его появления у вас до позднего вечера и за то, что в другое свое появление в Мурманске не решился позвонить вам, опасаясь повторения опоздания. Не хотел вас огорчать в ответ на проявленное гостеприимство. Я попытался успокоить Веню, а сам подумал, что, наверное, Веня на меня сам обижается. Не за то, что я сделал ему книгу из его газетных публикаций, а за то, что написал предисловие в слишком свободной манере.
Веня работал год корреспондентом в калининградской газете «Маяк», писал еще в советские времена о тружениках моря под бдительным оком главного редактора Авдеева, так что привык к сдержанности. Был и еще момент, о котором я вспоминаю с неловкостью. Веня приехал ко мне, я вручил ему его книгу с цветной обложкой, поздравил его, и довольный Веня после обеда лег на диван, чтобы ознакомиться с продуктом. Настроение было у нас радостное, и я вспомнил анекдот брежневских времен: - Черненко, ты мою книгу читал? - Читал, Леонид Ильич, очень интересная книга. – Пойду и я почитаю. Этот анекдот я и рассказал Вене. Конечно, он его знал, так что можно было и не рассказывать.
Веня книгу внимательно прочитал и сказал мне, что предисловие ему понравилось, хороший материал для моих дальнейших работ, но сам он попросит своего друга Сэма Симкина написать другое предисловие. Сэм Симкин – известный в Калининграде литератор, переводчик с немецкого, поэт. Я помню его поэтическое поздравление на Венином шестидесятилетии.
Тему обиды, чтобы закрыть ее в нашей переписке, я обсуждал со своим преподавателем на курсах по метрологии, бывшим полковником, заведующим кафедрой антенных устройств военной академии. Дед по этому поводу заметил, что вообще на людей обижаться нельзя. Здесь должно быть какое-то другое чувство. Мы пришли к мнению, что лучше всего обиды не замечать, но реагировать каким-то другим образом, в зависимости от ситуации. Полковник, с которым мы провели замечательный вечер на его даче, читал мою книгу, в том числе мои размышления по национальным проблемам, и рассказал, что эти проблемы его сильно волновали. Его отец – белорус, а мать – еврейка, которая погибла во время войны. Сам он как еврейский ребенок был спасен белорусскими крестьянами. Выйдя на пенсию, полковник занялся своим еврейством, нашел людей, которые его спасали, и сделал их праведниками в соответствии с еврейской традицией. По поводу того, что меня интуитивно привлекают люди с нерусским происхождением, Рая как-то заметила, что среди моих друзей преобладают люди с фамилиями типа Зебальд, Намгаладзе, Дуглас и Лебле. Я стал думать, почему это происходит, и нашел, что люди с такими фамилиями являются носителями того, чего явно не хватает у людей с обычными русскими фамилиями. Причем – это положительные качества, закрепленные происхождением этих людей. Для русского человека открытие грустное, как вся наша история, тем не менее, оно имеет подтверждения в виде успехов европейских народов и народов Северной Америки.
Что-то я еще успел написать в пропавшем письме, но это не важно. Я рад, что вы активно занимаетесь с аспирантами. Это очень важно и близко для меня, тема больная, так как мой племянник, будучи доктором технических наук, никогда всерьез учебной работой и подготовкой аспирантов не занимался, из-за чего многое потерял. Не создал школы, не имеет поддержки в научных исследованиях и т.д. Причина в его личных качествах. Он всегда жаловался на низкий уровень своих сотрудников, не умел разглядывать их и доверять. Я помню нашего преподавателя Хованского, который с радостью тянулся к любому студенту, проявляющему интерес к науке. А мой преподаватель по философии Овчинников каждого самого бесталанного студента убеждал в том, что из него может получиться выдающийся ученый. И готов был возиться с ним. Причем, садился на человека и сидел на нем всю оставшуюся жизнь, благодаря чему на его обычной провинциальной кафедре вырос добрый десяток докторов философии, и он смог создать на ее базе философское отделение на филфаке. Я последовательно водил к нему своих сыновей, чтобы он благословил их на учебу в университете. Просто просил в явном виде провести обряд. Его благословение не оказалось напрасным.
В моем отношении к Овчинникову есть что-то мистическое, как и к Вам. Стоило мне пожаловаться Вам на то, что уже два года редактор не может найти мою книгу с пометками опечаток и местами для вставок, как книга нашлась. Я встретился с редактором, и она рассказала мне много интересного. Во-первых, похвалила книгу, сказала, что продукт вполне годится для хорошего издания и продажи. Во-вторых, она начала работать с московскими издательствами через Интернет и пришла к мнению, что книгоиздание идет на подъем. Свою научную книгу в Москве она собирается издать на коммерческой основе, а не на свои средства, как это было в Минске. И вообще вдохнула в меня порцию оптимизма.
И еще немного об учителях. Слежкин писал мне о вашей случайной встрече в Калининграде, и это было интересно и ему и мне. Сейчас Слежкин как председатель оргкомитета ведет подготовку встречи выпускников физмата КГУ 1972 года, поручил мне связаться с нашими однокурсниками, проживающими в Минске, чем я сейчас и занимаюсь. Одновременно пересылаю Вам первое информационное письмо оргкомитета. Встреча 2002 года, как мне кажется, прошла на хорошем уровне. Торжественное собрание на физфаке, обед в столовой КТИ. Преподаватели были окружены вниманием. Мне было поручено проводить на трамвай профессора Малаховского. Я рад, что он отказался от такси, благодаря чему у меня с ним состоялся интересный разговор. Я знал Малаховского по рассказам его аспиранта Володи Овчинникова, впоследствии доцента Гродненского университета. После драматических событий, связанных с его пьянством, он сейчас преподает в техникуме в Рогачеве, а его сын, отличник-математик, уже много лет работает в одном из университетов США. Малаховский как столбовой дворянин в советские времена был членом обкома партии. Этот момент его жизни меня сильно интересует. И об этом удалось с ним поговорить. На встрече можно было бы организовать компанию вместе с Лебле и Кондратьевым, с которым Слежкин дружит. Прошлый раз после общих тостов люди разбились на компании и приятно общались друг с другом. А перед микрофоном выступали желающие, в том числе Саша Шевчук со своими шуточками и гитарой. На его выступлении на сорокалетии Саенко я подумал, что из его десяти шуток по крайней мере две бывают удачными. Это же неплохо. Встреча назначается на конец июня, смотрите инфописьмо, когда экзаменационная сессия идет на спад. Ваши бывшие студенты были бы рады встрече с вами. По мере подготовки я буду информировать Вас.
Перед встречей 2002 года я заходил к Карповым и, несмотря на Венино предупреждение и просьбу не пить много, начал день с коньяка, не смог уклониться от Ваниного угощения. За торжественным обедом пил немного, вечером вместе с нашим однокурсником Володей Трофимовым, который является прототипом героя в главе «Троф по прозвищу Чарли» пошел к Вене. Трофимов попросил меня несколько сгладить его образ ради его дочери-красавицы, которая живет в Германии и может узнать своего отца не с лучшей стороны. Мы обсудили эту проблему с Веней, который в доступной нам форме объяснил, что в художественном произведении нельзя искать соответствия между образом и его прототипом. Это соответствие – проблем очерка как журналистского произведения. Мне кажется, что Трофимов успокоился. На следующий день вместе с Кочубеем мы навестили Виктора Федоровича Овчинникова, нашего философа. И, как мне кажется, вели себя безобразно. Заставили его выпить вместе с нами, организовать завтрак с помощью внука и отняли у него почти весь день. А ему так хотелось сделать еще пять книг по истории русской культуре. Виктор Федорович стремился показать своими книгами, что у нас в истории были светлые моменты. И это очень благородное дело. Он планировал прожить до 82 лет и, исходя из этого, выстраивал свою жизнь, каждый час его жизни имел свое назначение. Я рад, что среди русских людей имеются такие, организованности которых могут позавидовать даже немцы. В октябре 2002 года при возвращении из Польши от Лебле у меня была возможность зайти к нему, как я обычно это делал, но я не организовался. Встреча после банкета 2002 года оказалась последней. Последней она была и из наших встреч с Кочубеем, которого я уважал как талантливого человека. Виктор Федорович много возился со мной, делал из меня преподавателя философии, я смог в ответ только подарить ему свою книгу. Роман он долго не мог прочитать, но потом прислал очень добрую открытку. Интересно, что его внуки не стали философами, старший с отличием закончил Московский физтех, а младший учится на физфаке нашего университета, назовем его так. Я думаю, что одна из причин, не главная, заключается в том, что отношение к философии у нас было негативным как к прислужнице идеологии. Если бы я остался философом, я бы занимался теорией научного познания, логиками и математиками. А приходиться заниматься испытательным оборудованием. Меня спасает в моем положении то, что в детстве я прочитал много книг по истории техники, отношусь к ней как к достижению человеческого гения и не испытываю дискомфорта при обращении с ней. А такие чувства у некоторых людей бывают.
Заканчиваю письмо. 15-15 нового летнего времени. Саша пришел с соревнований по каратэ. Первенство Белоруссии. В 8-00 было взвешивание. 70 кг, 600 грамм. Пришлось с помощью пробежки сбросить лишний вес и уложиться в категорию до 70 кг. Бой проиграл. С настоящими почти профессионалами бороться трудно. Они неделями готовятся к бою, что Саша не может себе позволить. Недавно студенты его группы отметили медиум – середину обучения в университете. Арендовали на вечер коттедж с 20 спальными местами, жарили шашлыки. Это развитие нашего белорусского сельского туризма. Мой приятель в Барановичах Володя Зебальд, он же однокурсник по техникуму, немец и интересный человек, собирается вновь приобретенную дачу сделать пристанищем для туристов. Планов громадье. Я был на его даче, все планы кажутся реальными. Если у меня будут гости, собираюсь в качестве мероприятия и прогулки по Белоруссии свозить их под Барановичи, по крайней мере, Володя Зебальд обещал всех принять. Александр Андреевич, приглашаю и вас в небольшой компании с Александрой Николаевной и детьми или внуками посетить Белоруссию. Буду рад принять вас и что-нибудь показать. Отпуск я планирую на июнь, чтобы съездить в Калининград, но, если все согласовать заранее, пару дней к выходным смогу взять в счет отпуска или за свой счет.
Опель мы продали. Окупить вложенные средства в машину и поездку в Германию не удалось, но зато впечатления остались. Купили другую машину, в которой я езжу только в качестве пассажира и тип ее никак не могу запомнить, за рулем Саша. Собираемся ее тоже продать. Деньги будут нужны на улучшение жилищных условий. Рая много лет стоит в кооперативе, но сдвигов меньше, чем проблем. Об этом может быть отдельный рассказ. Живем как и 20 лет назад в двухкомнатной квартире. Я же вожусь со своим «Москвичем». Сегодня собирался заняться тормозами, перебрать главный тормозной цилиндр.
В Минске оппозиция собирается сегодня проводить демонстрацию. В качестве альтернативного мероприятия батька организовал два грандиозных концерта на открытых площадках в аэропорту и на поле возле нового здания Национальной библиотеки. Оппозиции я побаиваюсь. Помню, как в старой редакции журнала «Неман» со мной в грубой форме отказались говорить по-русски. Наверное, это неправильно, но я был рад, когда редакцию разогнали и назначили главным редактором русского писателя-врача из Казахстана. Этот редактор рассказывал мне, что к его времени бывшая редакция полностью разложилась, погрязла в пьянстве и разврате, а печатали только друг друга. Один оппозиционер в поезде рассказывал мне, что он оказывал большую помощь батьке в его становлении, а когда пришел к нему просить лицензию на внешнюю торговлю оружием, получил отказ. За политическими лозунгами видится продолжение борьбы за передел собственности. Стремление в цивилизованный мир и сохранение самобытности, что, в общем, совместимо, не кажется мне искренним. Лидеры оппозиции кажутся людьми психически неуравновешенными, а показать их иначе, если бы они и были таковыми, и того желало белорусского телевидение при его уровне, просто очень трудно. Видимо, мир так устроен, что всегда есть оппозиция, и хочется желать того, чтобы она была достойной. Но после нашего векового пребывания в весьма трудных политических условиях не просто быть порядочным человеком. Да и кто ему поможет? Кто сделает на него ставку? А если и сделать ставку, в чем будет отдача?
 На этом желаю вам крепкого здоровья и успехов.
 Володя Опекунов

Моё письмо Володе Клименко от 26 марта 2007 г.

Привет, Володя!
По-видимому, уже пора обговорить порядок и число авторов. Предлагаю в статье, которую хочется сделать солидной и в русском, и в английском вариантах, такой порядок: А.А.Намгаладзе (гипотеза о физическом механизме и распределении зарядов, постановка задачи моделирования, описание и анализ результатов расчётов, обсуждение, текст статьи), В.В.Клименко, М.В.Клименко (модельные расчёты и графики), И.Е.Захаренкова (описание и обобщение наблюдений и библиография). Думаю, что в статье было бы уместным включить после "Введения" разделы "Наблюдения" (убрав их из "Введения") и "Физическая интерпретация результатов наблюдений", а потом уже "Модельные расчёты". В разделе "Наблюдения" следовало бы поместить пару рисунков с данными наблюдений для средних и низких широт, которые бы подтверждали согласие наблюдений и модельных расчётов. В этом случае этично было бы, на мой взгляд, включить в число авторов Шагимуратова. А вот включать Брюханова, на мой взгляд, напротив, неэтично, особенно при нынешней системе установления надбавок в Минобрнауке, когда баллы за публикации делятся на число авторов.
Что касается тезисов в Паратунку, то можно подать один в физику предвестников (первый автор Намгаладзе), другой в моделирование геофизических полей (первый автор Клименко). Про внешнюю ионосферу я бы пока не спешил писать, там ведь существенны эффекты дрейфа всей трубки, то есть не только вертикальный, но и меридиональный перенос.
Кстати, в Перуджу принят один мой доклад по нашей модели в качестве устного и в качестве постера доклад с Захаренковой, Шагимуратовым, Мартыненко и Золотовым по физическим механизмам предвестников. Я могу в этот постер включить тебя и Максима и представить там результаты ваших расчётов.

Ответ Володи Клименко от 26 марта 2007 г.

Саша, привет.
Начнем с количества авторов статьи, списка авторов и их порядка. Я предлагаю следующий порядок и состав авторов: Намгаладзе А.А., Клименко М.В., Клименко В.В., Брюханов В.В., Захаренкова И.Е. То есть я полностью согласен с тем, что первым автором должен быть ты, между нами я делаю рокировку, поскольку Максиму это важней. Что касается включения Брюханова, то здесь я настаиваю. И именно по этическим соображениям. У нас имеется предварительная договоренность с Валерием Вениаминовичем о включении его во все наши работы на период обучения в аспирантуре. И должен отметить, что вклад его в наши работы трудно переоценить. Вряд ли бы мы смогли потянуть сами участие в таком количестве конференций, в которых принял участие Максим. Поэтому можешь считать нашу команду состоящую в данный момент из трех человек. Что касается включения Шагимуратова в состав авторов, то я резко против. Поскольку считаю, что Ирина в состоянии справиться с экспериментальной частью работы. Включение же Шагимуратова я, в свою очередь, считаю абсолютно неэтичным. Извини. При этом количество авторов остается тем же, что предлагаешь и ты. Поэтому это никак не скажется на результатах получения надбавок.
Со всем остальным по статье в «Геомагнетизм и аэрономию» я с тобой полностью согласен.
Насчет тезисов в Паратунку я не совсем понял. Абсолютно не возражаю против того, чтобы в первом из них (по материалам статьи) первым автором был ты (предлагаю тот же порядок и состав, который я предложил для статьи). Во втором, я так полагаю, ты согласен с порядком и составом авторов. Сейчас я объясню, почему я поставил первым автором в обоих тезисах Максима. Чаще всего требуется, чтобы, если доклад делается студентом (аспирантом), то для получения поддержки и пр. первым автором должен быть докладчик. В данном случае поддержка со стороны Оргкомитета нам нужна обязательно, иначе поездка просто не состоится. А поскольку поддержка будет неполной, что заранее известно, то без помощи Брюханова (в который раз!) нам не обойтись.
Что касается того, куда подавать тезисы, то я тоже так думал, поэтому очень рад тому, что здесь у нас нет разногласий. Таким образом, если мы договорились насчет тезисов, то мне хотелось бы, чтобы ты посмотрел их, внес свои поправки и прислал их нам. А мы их уже отправим в Оргкомитет конференции. Все это нужно сделать до 5 апреля, но ядумаю, что тянуть до крайнего срока вряд ли есть необходимость.
Теперь относительно публикации результатов по внешней ионосфере. Ты возражаешь против второго тезиса? Или ты имеешь в виду публикацию в журнале? Во всяком случае я уже вчерне описал полученные результаты по эффектам во внешней ионосфере и посмотрел литературу по этому вопросу. Я не понял твоего замечания о том, что во внешней ионосфере существенны дрейфы не только за счет зонального, но и меридионального поля. Но ведь у нас присутствуют обе компоненты, никто меридиональную компоненту поля не выключал. Все делается в той же постановке, что и для F-области и TEC. Поэтому я не совсем понимаю это замечание. Мы просто смотрим эффекты предвестников землетрясений, физический механизм которых будет описан в той работе, над которой ты сейчас трудишься, во внешней ионосфере. При этом имеется достаточное количество экспериментальных подтверждений вариаций параметров внешней ионосферы в преддверии землетрясения. Я совершенно не настаиваю на срочном написании этой работы, но в то же время не вижу препятствий для ее написания в ближайшем будущем.
Что касается Ваших докладов в Перудже, то мы не являемся их соавторами, а прием докладов уже давно закончился. Поэтому, я считаю, что ты, конечно, можешь показать результаты расчетов в Перудже, сославшись на то, кем они получены, но вряд ли мы можем претендовать на соавторство того постера, о котором ты пишешь.
С нетерпением жду ответа.
С уважением, Володя.

Мой ответ ему от 26 марта 2007 г.

Ну, давай, ещё немного порассуждаем об этике.
Ваша договорённость с Валерием Вениаминовичем меня не касается (мне такие договорённости не нравятся и как проректору по науке, и как руководителю аспирантов, но это, в конце концов, ваши личные дела), с соавторами я обсуждаю только вопросы их личного вклада в получение результатов. Для получения обсуждаемых результатов помощь Валерия Вениаминовича не понадобилась. Разве не так? Я же ректора не включаю в соавторы за то, что он мне командировки подписывает.
Теперь о Шагимуратове. Мы интерпретируем результаты, которые получены Захаренковой и им под его руководством, разве не так? И если мы хотим вставить их результаты в свою статью (а это её улучшит), то мы должны, как минимум, спросить у него разрешения или предложить ему соавторство. Шагимуратов сам, кстати, себя никак не навязывает, это моё предложение. Но ведь именно по инициативе Шагимуратова я заинтересовался их результатами, подробно ознакомился, поверил в них, задумался и предложил физическую интерпретацию. Я бы даже сказал, что без него вообще бы ничего не было. Захаренкова и Шагимуратов - открыватели эффекта и их участие работу по интерпретации, как минимум, не ухудшает. Мне кажется, что твои категорические возражения против Шагимуратова связаны с застарелыми сложностями ваших личных взаимоотношений. Не пора ли их улучщить посредством творческого сотрудничества? И, главное, весомость результата же повышается, когда он комплексный - экспериментальный и теоретический. У Шагимуратова хорошие связи с поляками, которые могут быть полезными при дальнейшей рекламе результатов. Подумай ещё. Только не горячись. А что касается надбавок и деления на число соавторов, то это меня на самом деле не волнует.
Теперь о внешней ионосфере. Я говорю, не о разных компонентах электрического поля, а о разных компонентах (радиальной и меридиональной) скорости дрейфа, вызываемого зональным полем. Во внешней ионосфере этот дрейф в случае восточного поля переносит плазму из трубок меньшего объёма в трубки большего объёма и тем самым уменьшает электронную концентрацию, в то время как в F2 области она увеличивается за счёт поднятия на большие высоты. Изменяется продольный градиент плазменного давления и т.д., и т.п. Короче, всё не так просто и тут есть ещё над чем порассуждать.

Про Перуджу забыл добавить: нет проблем включить вас прямо в постер, начиная с перечня авторов.

Ответ Володи Клименко от 26 марта 2007 г.

Прочитав твое письмо и твои рассуждения об этике, и, обсудив твои письма с Максимом, мы поняли следующее. Ты хочешь включить в число соавторов Шагимуратова, а мы Брюханова. Один является научным руководителем Максима, а другой Ирины. Ты пишешь, что мы будем ссылаться на экспериментальные результаты, полученные Ириной и Шагимуратовым. Но модифицированная модель, на которой получены результаты расчетов, создана в авторском коллективе, в который входит Брюханов. Кроме того, мы довольно часто ссылаемся на экспериментальные данные, полученные другими авторами. Разве из этого следует, что мы должны включать авторов этих данных в свои публикации в качестве соавторов? Нет, конечно. Мне не понравились твои высказывания насчет личного вклада в работу Брюханова. Я, как мог, объяснил тебе все по этому поводу. Сам он, кстати, тоже не навязывается в соавторы, а это наше предложение.
В ответ я могу задать тебе контрвопрос - а каков вклад в данную работу Шагимуратова? Вклад каждого из нас в данную работу (твой, наш с Максимом, Иринин) очевиден. Теперь по поводу возможной рекламы и польской поддержки. Мы пока никакой поддержкой с их стороны не пользовались и вряд ли когда-нибудь воспользуемся. Этой поддержкой пользуется и будет пользоваться только Шагимуратов. И еще, я уже который год обиваю пороги кабинета Шагимуратова с просьбами устроить Максима на работу в нашу лабораторию. Результат нулевой. Ты знаешь, что в нашей лаборатории не осталось совсем молодых. Он сокращает людей из нашей лаборатории (последним был Суроткин, который у нас, кстати, вел направление моделирования TEC по данным наблюдениям GPS и это направление теперь загнулось) и в тоже время принимает на работу к себе в лабораторию. Ты пишешь, что если мы хотим вставить их результаты в свою статью (а это её улучшит), то мы должны, как минимум, спросить у него разрешения или предложить ему соавторство. Мы включили в число соавторов Ирину, которая полностью отвечает за экспериментальную часть работы. Поэтому, подумав над твоим предложением, мы предлагаем пойти на компромисс с обеих сторон и не включать в число соавторов ни Брюханова, ни Шагимуратова.
С уважением, Володя и Максим.

Мой ответ ему от 27 марта 2007 г.

Я согласен на компромисс. И я буду настойчиво рекомендовать Шагимуратову принять на работу Максима. Это было бы очень важно для консолидации экспериментальных и теоретических исследований в Западном Отделении и для оздоровления атмосферы в кирхе. Кстати, Шагимуратов хорошо относится к Максиму, и я со смехом вспоминаю, как мы с ним в Вене проводили Максима на территорию Ассамблеи EGU, используя шагимуратовский баннер.

Можно было бы ещё напомнить Володе, что я был научным руководителем и его, и Шагимуратова. И, конечно, мне досадно их распрю наблюдать.

Ответ Володи Клименко от 27 марта 2007 г.

Саша, привет!
Мы рады, что наконец-то пришли к общему мнению. Теперь давай продолжим по поводу тезисов в Паратунку и тезиса в Перуджу. По поводу Перуджи мы считаем, что вставлять нас в список соавторов не стоит. Ты можешь показать результаты наших расчетов, упомянув кем и на чем они были получены под твоим научным руководством. Мы же лучше представим доклады в Паратунке.
Теперь о Паратунке. Те тезисы, которые мы тебе прислали, пойдут или нет? При этом мы настаиваем на авторском составе второго тезиса таком, который мы тебе прислали. Если ты очень настаиваешь, то Брюханова мы из списка авторов первого тезиса уберем, хотя для тезиса докладов можно было бы и оставить, если ты не возражаешь.
Еще раз объясню почему. Поддержку полную в Паратунку мы не получим. Значит, надо изыскивать средства на поездку. И средства немалые. А где? У нас одна надежда на Брюханова. И конечно гораздо легче пробивать совместные доклады. Поэтому в тезисах мы предлагаем оставить Брюханова (по крайней мере в тезисе доклада по эффектам во внешней ионосфере). Не возражаешь? Если возражаешь, то фактически возражаешь против участия Максима в этой конференции. Давай решим этот вопрос, а потом вернемся к научной стороне вопроса эффектов во внешней ионосфере.
У меня есть что сказать по этому вопросу. Мы построили разностные картины распределений параметров внешней ионосферы до землетрясения и в спокойных условиях. И по крайней мере у меня лично нет никаких неясностей в том, что получено. Но к этому давай вернемся после того, как примем решение по тезисам в Паратунку.
С уважением, Володя.

Мой ответ ему от 27 марта 2007 г.

Я не возражаю против включения Брюханова в тезис, где Максим первый автор. Содержание же обоих тезисов я откорректирую попозже.

Ответ Володи Клименко от 27 марта 2007 г.

Саша, привет!
Хорошо, с этим утрясли. Только, пожалуйста, не забудь про сроки. Нужно отправить до 5 апреля, а лучше раньше. Сейчас я подготовлю рисунки, которые мы дополнительно сделали для доклада по внешней ионосфере, некоторый сопроводительный текст и пришлю их тебе.
С уважением, Володя.

P.S. Не удержусь, чтобы не похвалиться. Пришли извещения о том, что Максиму выделена поддержка на International Beacon Satellite Symposium in Boston (оргвзнос, проживание и $500 на авиабилеты), обещают поддержку на Greenland Space Science Symposium in Kangerlussuaq и приняли два наших доклада на 4th Annual Meeting of Asia Oceania Geosciences Society in Bangkok, Thailand. Причем один доклад принят с освобождением от оргвзноса. А другой как приглашенный устный доклад на 20 мин. Интересно, что организаторы прислали результаты оценки тезисов докладов рецензентами. Приглашенный оценен тремя отличными и двумя хорошими оценками, а освобожденный от оргвзноса четырьмя отличными и одной хорошей оценкой. При этом все пишется в превосходной степени. Чем-то мы зацепили их своими тезисами. Что касается статуса доклада как приглашенный, то это вдвойне приятно в свете новых веяний. Я еще не смотрел, какие льготы Максим получает от этого, может быть никаких, кроме тех, о которых я уже написал.

Мой ответ ему от 27 марта 2007 г.

Искренне рад! Поздравляю!

А Максима можно считать моим внучатым учеником.

30 марта 2007 г., Мурманск
Гречишкин мне очередное своё жизнеописание прислал.

КОРЕННЫЕ ЛЕНИНГРАДЦЫ В НАУКЕ

ЛГУ им.А.А.Жданова, ПГУ им.А.М.Горького, РГУ им.И.Канта
Гречишкин В.С., дфмн, профессор, заcл. деятель науки РФ, академик

Эта статья написана в связи с 50-летним юбилеем нашего окончания ЛГУ им. А.А.Жданова. Упомянуты три коренных ленинградца профессора, засл.деятеля науки РФ: Л.Л.Мясников, который организовал кафедру радиофизики в 1946 году, Г.И.Макаров, развивший кафедру, и В.С.Гречишкин, который пронес это знамя через несколько университетов. Во время войны мы оказались либо в ленинградской блокаде или на оккупированной территории, но это нас не сломило, а только закалило. Л.Л.Мясников в 1942 году в блокаде защитил докторскую диссертацию, Г.И.Макаров работал на предприятиях Ленинграда и получил медаль за оборону Ленинграда, В.С.Гречишкин окончил 321 школу в 1952 году с золотой медалью, стал д.ф.-м.н, профессором, академиком...
Я коренной ленинградец, родился в Ленинграде, окончил здесь 321 школу с золотой медалью, Ленинградский университет с отличием в 1957 году, аспирантуру с досрочной защитой диссертации в 1960 году, но человеком я стал в Перми и Калининграде. Именно здесь я получил самостоятельность, стал доктором, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, получил много наград, подготовил 6 докторов и 44 кандидатов наук. Автор 5 книг, 580 научных статей, 30 патентов. На фото семья ученых - слева Гречишкина Руфина Васильевна со своим любимым Гошей, кфмн, доцент, автор 140 статей и 8 учебных пособий, окончила ЛГУ, любимая внучка Люся, автор 18 статей, окончила РГУ им.И.Канта, Гречишкин Вадим Сергеевич, окончил с отличием ЛГУ им.А.А.Жданова, один из первых аспирантов кафедры радиофизики ЛГУ, сдал в ЛГУ 45 экзаменов на отлично. Ведущий специалист в Мире. Его книга признана лучшей книгой интернета.
В ЛГУ им. А.А.Жданова.... Выпускники ленинградских школ, окончившие школы с золотыми и серебряными медалями, значительно превосходили выпускников провинциальных городов, что наблюдалось даже на собеседовании. В дальнейшей учебе нам приходилось тянуть их, помогая в учебе. Много было еще участников войны. Но мы никогда не думали, что лучших выпускников отправят в провинцию, а на их место примут детей партработников и КГБ. Основоположником радиоспектроскопии и организатором кафедры радиофизики в 1947 году был профессор Л.Л.Мясников, которого в 1957 году сменил доцент Г.И.Макаров. Сейчас кафедра радиофизики намного сильнее кафедры физики магнитных явлений (В.И.Чижик). Я начинал работу в группе профессора Л.Л.Мясникова на газовом микроволновом спектрометре инверсионных спектров аммиака с китайским аспирантом. Затем в группе Ф.И.Скрипова сконструировал ряд новых приборов ЯМР и ЯКР, опубликовал там 12 научных работ. Продолжал эти работы в Китае, Сингапуре, Японии, Англии, Германии, Австралии, Ю.Корее, Польше, Израиле, Колумбии, Франции, Италии, Швейцарии, Перми, Калининграде. На кафедре радиофизики работает наш выпускник Боря Елизаров…

А далее повторы того, что я уже приводил выше.

(продолжение следует)