Терпенье лопнуло

Эта странная парочка сразу привлекла мое внимание. В ожидании электрички мы стояли почти рядом, и я хорошо могла слышать весь их достаточно громкий разговор.
 Вернее сказать это был монолог женщины. Она без умолку тараторила, и все время его в чем то упрекала, он терпеливо все выслушивал.
Мне стало интересно, когда же, наконец, он даст ей отпор. Удивительно было и то, что этот спокойный, высокий и статный мужчина, по внешнему виду был похож на грузина, а грузины, как известно народ горячий, и поэтому его долгое молчание забавляло меня.
 Сначала я даже подумала, что он глухой, раз позволяет этой женщине на вид маленькой и нервной с постоянно бегающими возбужденными глазами так унизительно оскорблять его.
Но потом мои сомнения развеялись.
Мое любопытство взяло верх и я, повинуясь ему, пошла за ними в вагон и села позади них.
 Женщина продолжала обливать его грязью.
Причем она умудрялась вести разговор, так как будто они говорят вдвоем. Она быстро задавала ему вопрос и тут же сама отвечала за него. Разговор был примерно такого содержания:
- Георгий, я тебе вчера дала сто пятьдесят рублей. Куда ты их дел?
Все ясно отдал опять в долг этому жмурику.
 Почему тебе все должны и не отдают. Да потому что ты курица. Нет, ты не курица, ты страус, ты прячешь голову в песок и боишься хоть что-нибудь потребовать. Друзья твои гасят сигареты о твою задницу, а ты все равно держишь голову в песке. Трус ты.
Такого выдержать уже не смог бы не только грузин, а всякий хоть чуть-чуть уважающий себя человек. А грузин по-прежнему молчал.
 Я готова была уже сама взорваться и сделать женщине замечание, чтобы она утихла, наконец.
Но та продолжала унижать своего попутчика, захлебываясь от удовольствия.
- Ты, какую зарплату вчера принес? Пятнадцать тысяч. Да такие деньги зарабатывают женщины, которые торгую пирожками.
Вон машинист электрички и тот получает две тысячи баксов.
 Тебе же нельзя возить людей ты всех задавишь. Все будешь думать о своей мамаше.
Руки грузина напряглись, он вцепился в поручни сиденья, лицо стало наливаться краской, глаза налились кровью и готовы были выскочить из орбит.
Ну, все думаю, сейчас он ее убьет.
И действительно молчаливая, спокойная глыба в ответ разразилась гневной тирадой, но только на грузинском языке, так что понять я ничего не смогла.
Она ничуть не испугалась, а даже как мне показалось, обрадовалась вспышке его гнева. Но надо отдать должное замолчала, наконец.
Я сидела и думала, как можно терпеть такую женщину, я бы точно ее придушила. Надеюсь, что у грузина когда-то все равно лопнет терпенье, и он бросит ее.
Не прошло и пяти минут, как тишину снова нарушил ее противный голос:
- Ты поедешь в Турцию? Опять не едешь. Скажи, зачем я тебе делала паспорт? Зачем я тратила время и деньги на него. Я тебя просила не ходи к Вовику. Зачем ты пошел?
Электричка уже приехала в Москву. Редкие пассажиры стояли у дверей на выход, а она по-прежнему продолжала тараторить.
Грузин встал, мило улыбнулся и сказал:
- Как хорошо. Наконец мое терпенье лопнуло, и я смогу начать новую жизнь. Боже мой, как хорошо!
Радостный и счастливый он пошел к выходу. Вернее не пошел, а побежал.
А она побледнела вся и осталась сидеть в кресле, нервно теребя сигарету.
- Вам плохо? – участливо спросила я.
- Нет мне хорошо. Наконец он разлюбил меня.