Воспоминания. часть 21. демобилизация

ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ

Приказ министра обороны «О демобилизации и весеннем призыве» мы ждали с нетерпением. И вот он подписан. Хотя мы продолжали ходить на занятия и продолжали службу по распорядку, душой и мыслями мы уже жили гражданкой. Два года не были дома. Два года не видели родную землю, родные берёзки, родителей, родных и знакомых. Но за два года службы и германская земля стала ближе и родней. И это действительно было так. Уже на гражданке часто снились сны о службе, о местах, где служил, проливал солдатский пот, мужал и взрослел. Хотелось приехать, где служил, и пройтись по знакомым местам и окунуться воспоминаниями о тех годах.
Но это всё было после службы. А в те майские дни в нас, как и у природы по весне, просыпались повышенные чувства и тоска по родине. Мы, как перелётные птицы, готовились к перелёту на родину, туда, где мы родились, где жили наши родители.
Девятого мая наша бригада принимала участие в параде по случаю двадцать пятой годовщине со дня победы. В каком городе – не помню, но хорошо врезались в память могилы наших солдат, похороненных в этом городе и мимо которых мы шли парадным шагом, и так хотелось, чтобы от наших чеканных шагов они проснулись и увидели, что мир, который был завоёван ими, нами надёжно охраняется.
Двадцать седьмого мая в Доме культуры проходило прощание со знаменем части. Каждый из нас выходил на сцену, подходил строевым шагом к знамени части, отдавал честь, снимал фуражку, становился на одно колено, одной рукой брал за краешек знамени, целовал знамя, вставал, надевал фуражку, отдавал честь и уходил со сцены.
Двадцать восьмого, после завтрака, нас построили на плацу перед штабом, и последние слова напутствия давали нам наши командиры. Особенно глубоко впали в душу слова комбрига, полковника Гришакова. Он говорил, что мы стоим перед ответственным шагом в жизни, что нам предстоит выбирать гражданскую специальность в жизни. Он советовал нам учиться, поступать в институты и другие учебные заведения. Он давал нам советы и по выбору невесты, будущей жены. Советовал смотреть и на родителей, и дедушек, и бабушек, т.е. на корни невесты. Советы его были по-отцовски искренни, шли от сердца.
Комбат говорил о том, что может судьба сведет его и офицеров батальона и бригады с нами на гражданке, земля то круглая. Он говорил о том, что закалку, которую мы получили в армии, будет помогать нам преодолевать трудности на гражданке.
Проводы были трогательными. На машинах нас доставили до места, где формировался эшелон. Нас построили. Заставили открыть чемоданы. Офицер проверил у всех содержимое. После чего нас определили по вагонам. Вагоны были деревянными. В таких вагонах в 1945 году возвращались из Германии домой фронтовики. В таких вагонах мы два года назад ехали к месту службы. Домой возвращались той же дорогой, что ехали в Германию. Обратили внимание на то, что на сей раз поезд делал остановки в лесистой местности и вдоль дороги были построены туалеты. Офицеры строго предупредили: по нужде ходить только в туалеты.
Когда проезжали по территории Польши, поляки просили отдать им шинели и бушлаты. Мне пришлось отдать свою шинель полякам и домой добираться без шинели. Границу переезжали с криками «Ура». Вот она родная земля вот она родина, наконец-то мы вернулись. Радости не было конца. Мы обнимались, бросали вверх фуражки. Кто-то запел песню «Белорусский вокзал», где были такие слова:
…………………………….
«Позабудь дорогая
Про печаль и тоску
Из далёкого края
Возвращусь я в Москву.
Место встречи нам будет
Белорусский вокзал».
…………………………….
По территории нашей страны мы ехали уже в пассажирском поезде. В Москву поезд прибыль днём. Прибыл на Белорусский вокзал. Из всех вагонов доносились песни. Песни пели от радости, с вдохновением. Москва, столица, родина – слова, которые звучали на перроне чаще других.
Белорусский вокзал стал для нас местом расставания с сослуживцами. От сюда все разъезжались по своим вокзалам. Я метром добирался до Казанского вокзала. Предстояло компостировать билет. Очередь в кассу была большая. Пришлось вставать в очередь, и около часа ждать, пока не подошла моя очередь.
Поезд отправлялся вечером. У меня было ещё несколько часов. Я прошёлся по вокзалу. Купил родителям апельсины. До встречи с родителями оставалось менее суток.
И вот, наконец, я в поезде, который должен доставить до моего разъезда Муравлянка. Поезд должен был прибыть где-то ночью часа в два.
Поездка на поезде мне нравилась больше, чем поездки на других видах транспорта. По-моему в поезде больше комфорта и больше впечатлений от поездки. Перестук колёс и лёгкое покачивание вагона успокаивает и предрасполагает к размышлению.
На разъезде Муравлянка из поезда вышел я один. На востоке в ночном небе светило зарево от восходящего солнца. Несколько минут я стоял и осматривал разъезд. Разъезд, который стал для меня родным и дорогим. Здесь работал несколько лет стрелочником отец. Здесь каждый год встречали и провожали сестру. Каждый год с отцом косили траву, а также многое другое связывало меня с разъездом.
До дома предстояло пройти семь километров. Это, примерно, полтора часа ходьбы. До дома я выбрал дорогу через село Ягодное и деревню Левонтьевка. Было раннее утро, все спали, а потому домой пришёл, никого не встретив на своём пути.
Вот, наконец, и родной дом. Я открыл калитку. Подошёл к крыльцу. Поставил чемодан и осмотрел дом. Окна были занавешены, значит, родители спали. Я вспоминал, как ночами, когда возвращался из Ягодинского, Мордовского и Муравлянского клубов, стучал в дверь, а чаще в окно в горнице, чтобы родители открыли мне дверь.
На утренней зорьке самый сладкий и крепкий сон. Поэтому я решил не спешить стучать. Я открыл чемодан, достал сапожную щетку и крем. Смахнул с сапог дорожную пыль, начистил их кремом до блеска. Поправил на себе мундир, значки. Одним словом приготовился к встрече. Но будить родителей не решился. Открыл калитку в сад и прошёлся по саду. За два года он заметно разросся. Особенно выделялась сосна, которую посадил брат. Когда-то она была маленькой, слабой. Я оберегал её от снежных заносов, чтобы они не сломали её по весне, когда снег начнёт оседать. Но всё же не смог уберечь, и молоденькая верхушка была сломлена. Я вспоминал, как я переживал, как пытался её приживить, но всё было напрасно. Но сила роста позволила одну ветку выпрямить и придать ей силу ствола. Сосна через несколько лет вновь приняла нормальный вид, хотя место, в виде изгиба, давало знать, что в этом месте был сломан ствол. Но прошли годы, и вот теперь я стоял перед большой сосной, которой были не страшны снежные заносы, ни ветры. Я сравнивал её с братом, который с годами, так же как и сосна, рос, всё крепче становился на ноги. Он окончил институт, работал директором совхоза, женился, рос сын, была квартира. Он уже прочно врос корнями на земле.
Я подошёл к еле, её я посадил перед армией. Она ещё была небольшая, неокрепшая. Она, как бы отражала моё состояние. Ведь я находился в состоянии дерева, которое выкопали и ещё не определились, где будут его сажать. Да, для меня окончился очередной этап в жизни – это служба в армии. Теперь предстояло начать новый этап в жизни. Начать с чистого листа. У меня не было специальности, я был холост, не было своего жилья.
Армия – это первый самостоятельный полёт. Конечно, его нельзя назвать полностью самостоятельным. Я жил все два года на государственном обеспечении: жильё, обмундирование, питание. От меня требовалось только одно – учиться военному делу настоящим образом.
Я стоял перед дверью, которую предстояло открыть и войти в новый этап в жизни, оставив за порогом армию. Я стал стучать в дверь. Вскоре за дверью послышались шаги. Меня охватило радостное волнение. Через несколько секунд произошла долгожданная встреча с родителями.