Ради тебя глава 6

 * * *
 В одно субботнее утро мы вместе с Ларисой Ковалевской отправились в Сосновку на рынок. Я – как всегда купить что-нибудь для души, Лариска – себе туфли. У большой палатки с надписью «Сезонная распродажа» стояла толпа людей. Я не любила давку и поэтому стояла в стороне, пока Лариса пыталась протиснуться к прилавку. Повернувшись влево, я увидела Нину. На ней был красивый белый брючный костюм и белые туфли на высоком каблуке. Мне почему-то показалось, что она поправилась. Глазами я начала отыскивать Вадима, я была уверена, что он где-то поблизости.
 Как же я была удивлена, когда увидела, к кому торопилась Нина. У входа, размахивая ключами от машины, ее ждал Муха. Смешавшись с толпой, я пошла за ней. Муха взял из рук Нины сумку, и они направились к стоявшему в череде машин белому «Мерседесу». Нина заправски юркнула на переднее сидение, Муха рядом, и они уехали.
- Вот она - примерная жена! – подумала я, но настроение почему-то улучшилось. Даже захотелось выпить. Поэтому, мы с Лариской взяли бутылку коньяка, которую потом выпили вместе с Володькой.
- Песик- то у тебя как подрос, загляденье просто! – одобрила Лариса, увидев моего Каира.
- Что, любимый не объявлялся? – спросила она шепотом, наклонившись ко мне. В ответ я отрицательно покачала головой.
- Не грусти, объявится! Может, они и вовсе разведутся, как ты думаешь?
- Не знаю, Лариса. Она так подло его обманывает, я просто поражаюсь.
- А вот таких и любят!- резюмировала Лариска.

* * *
 В воскресенье меня настоятельно пригласил к себе Редников. Я долго отказывалась, но в итоге, решила осчастливить его своим присутствием.
На даче у него было восхитительно: все зеленело, цвело. Обходя грядки, я вдыхала кислород и думала о том, как давно здесь не была. Лохматый пес Дунай прибежал и начал тереться о мои ноги.
- Надо же, помнит! – удивилась я, потрепав его за уши.
– У меня же теперь тоже есть собака, - сообщила я Максиму Павловичу.
- Это чудесно! А что за порода?
- Доберман.
 Редников одобрительно кивнул головой, продолжая возиться с мясом.
Я с наслаждением наблюдала за этим процессом. Он резал острым ножом нежное розовое филе на равномерные, одинаковые кусочки.
- Какие у вас красивые руки! Я не перестаю ими восхищаться.
- Спасибо, Любочка! К сожаленью, комплименты от вас в последнее время я слышу очень и очень редко.
- Знаете, если бы я была скульптором, то сделала бы слепок вашей руки,
чтобы он сохранился после вашей смерти.
- Интересно… Но, я, знаете ли, умирать пока не собираюсь.
- Ой, простите. Максим Павлович! – засмеялась я.
 На свежем воздухе у меня разыгрался зверский аппетит. Я едва дождалась, пока мы сядем за стол, и сразу набросилась на шашлык. Максим Павлович не спеша смаковал вино, с улыбкой поглядывая на меня.
- Я люблю смотреть, как вы кушаете, Любочка! Завидую вашему аппетиту!
- Да,– плотоядно причмокнув губами, отозвалась я, - покушать я люблю, особенно вкусно!
- Но, надо сказать, Люба, что на вашей чудесной фигуре это не отражается.
 Я, продолжая жевать, трижды сплюнула через левое плечо.
 Домой я вернулась отдохнувшая, с хорошим настроением в десять часов вечера. Володька встретил меня недовольной физиономией.
- Где это ты так долго была?
- С Редниковым на дачу ездила. Шашлыков наелась! А ты чего грустный?
- Перед матерью неудобно. Она уже сто раз о тебе спрашивала, беспокоится.
Ты хоть бы совесть имела, а то ушла – и на целый день.
- Ну и что такого? Имею я право развлечься?
 Штакорский укоризненно покачал головой, наблюдая, как я корячусь, согнувшись пополам, развязывая шнурки своих ботинок.
- Горе ты мое, - вздохнул он, затем присел, и сделал это гораздо быстрее меня. За что я поцеловала его в макушку.
 Стащив с меня джинсы и свитер, Володька уложил меня в кровать.
Он еще долго проводил со мной «разъяснительную работу», пока я не начала засыпать. Мне уже что-то снилось, когда он, увидев бесполезность своих действий, пытался растормошить меня.
- Забыл сказать, днем тебе Лариса звонила, просила срочно перезвонить. Хотя… уже, наверное, не срочно… Без четверти одиннадцать.
 Меня вдруг бросило в жар. Сон мгновенно куда-то улетучился и я, вскочив с кровати, бросилась к телефону.
- Ну, где ты? – набросилась на меня Лариска, едва услышав мой голос. – Я тебе звонила два раза. Тебя Вадим искал. Он приходил ко мне днем, часа в три, по-моему. Оставил записку, прочитать?
- Ну, конечно! – взмолилась я, чувствуя, как кровь приливает к вискам.
Лариска откашлялась и начала цитировать:
- Люба! Я очень сожалею, что наша встреча не состоялась. У меня катастрофически не хватает времени. Уезжаю завтра вечером. Если получится, буду ждать вас завтра в десять часов утра у нового супермаркета на Кузьминке.
- Какой ужас! – сокрушалась я, постукивая кулаком по колену.
- Сама виновата! Где ты шлялась так долго?
- У Редникова была на даче, будь он неладен!
- Вадим тоже расстроился. Он очень хотел тебя видеть. Похудел, замученный какой-то…
Ну, не расстраивайся, завтра встретитесь. А нет, так не последний день живете, еще будет время.
 Я вздохнула. Хотелось плакать. Я попрощалась с Лариской и пошла спать. Заснула не сразу на мокрой от слез подушке. Мне показалось, Штакорский заметил, что я плачу, поэтому молчал и ни о чем меня не спрашивал. Это было бесполезно. Каир спал, примостившись у моих ног.

 * * *
 Я немного опоздала. Вадим уже ждал меня в условленном месте.
Мы обнялись, он поцеловал меня в щеку.
- Ну, наконец-то мы с вами встретились, Люба! Я рад вас видеть!
- Я тоже ужасно рада нашей встрече! Вы не представляете, как я расстроилась, когда Лариса сообщила, что вы меня искали! Я к знакомым на дачу ездила, вернулась поздно.
 Мы шли вниз по улице, задавая друг другу ничего незначащие вопросы, порой не требующие ответа. Было совсем тепло, и я пожалела, что надела теплый свитер.
- Поехали ко мне, Люба? – вдруг огорошил меня Вадим.
- К вам?!
- Да. Нина с матерью уехали на дачу, вернутся только вечером, к моему отъезду.
- Что вы! Мне неудобно. Вдруг кто-нибудь увидит?
- Да, бросьте. Поехали, посидим, нормально побеседуем.
 Я пожала плечами.
 Через некоторое время мы с Вадимом уже сидели на кухне, и пили кофе. С той поры, как я жила здесь, ничего не изменилось. Я уж и не думала, что когда-нибудь снова здесь окажусь. Мне так и казалось, что сейчас появится Нина или Валентина Олеговна с вечно недовольным лицом, от этого мне было неловко.
- Расслабьтесь, - сказал Вадим, - мы одни с вами. И вот теперь, когда мы одни, мы должны рассказать друг другу все на чистоту. Вам есть, что рассказать мне, я это знаю.
Я вижу, как вы мучаетесь, переполняемая тем, что хранится у вас внутри. Вы все мне сейчас расскажете, но сначала я хочу кое о чем рассказать вам.
- Давай на «ты», - перебила я его.
- Давай.
 Вадим взял мою руку и, нежно поглаживая ее, начал говорить:
- Ты очень нравишься мне, Люба! Ты понравилась мне сразу, когда я впервые увидел тебя здесь в этом коридоре. Я почувствовал какое-то необъяснимое родство душ. Жаль, что мы не встретились раньше. Я, ведь, тоже нравлюсь тебе, правда?
 Я молчала и лишь смотрела на него, не веря в то, что он рядом.
- Я помню твои заплаканные глаза, тогда, в день вашей ссоры с Ниной. Они перевернули мне душу!
- Я не смог тогда помочь тебе и очень страдал от этого. Все это время, пока мы с тобой не встретились случайно, в день твоего рождения, я вспоминал и думал о тебе. Но больше всего меня мучил и мучает до сих пор вопрос: что же тогда произошло между вами? Нина сказала, что ты отказалась платить за квартиру, но я ей не верю. Я хочу, чтобы ты сама рассказала мне об этом.
Ты знаешь что-то, о чем не знаю я, и тебя это мучает, я вижу.
- Я очень многое хотела бы сказать тебе, Вадим, но, к сожаленью, не имею права, так как сказанное мною не принесет радости никому, а в большей степени тебе.
- Люба! Не надо высокопарных слов! Я не отпущу тебя, пока все не узнаю.
Тем более что это касается меня.
- Не мучай меня, Вадим, пожалуйста, прошу тебя! Я до сих пор не могу поверить в то, что ты рядом. Я так счастлива, что вижу тебя! Я так долго этого ждала! Знаешь, я думаю о тебе каждую минуту! Вадим, милый, ты не представляешь, как я боюсь потерять тебя…
 Вадим нежно целовал мои ладони.
- Не надо, я с ума сойду!
 Руки Вадима были такими теплыми и ласковыми. Я не заметила, как оказалась в его объятьях на диване в зале.
- Господи, почему же я не встретил тебя раньше? – шептал он, целуя мои плечи, руки, лаская мои волосы.
 Постепенно освобождаясь от одежды, мы приближались все ближе и ближе друг к другу. Моя мечта, о которой я грезила столько времени, наконец-то сбылась. Я могла прикасаться к нему, чувствовать жар его тела, ласкать его…Как мне хотелось, что бы этот миг никогда не кончался! Но, к сожаленью, все когда-нибудь заканчивается. Мы, уже одетые, стояли, обнявшись в кухне у окна.
- Когда мы увидимся? – спросила я.
- Не знаю, Люба. Пойми, мне было очень хорошо с тобой, я ценю и дорожу твоими чувствами, но изменить свою жизнь я не могу.
- Что ты имеешь в виду?
- Я люблю Нину и не смогу бросить ее, тем более, сейчас, когда она ждет ребенка.
 Я испуганно посмотрела на Вадима.
- Нина беременна?
- Да.
 Я беспомощно опустила голову на грудь Вадима.
- Значит, все кончено?
- Ну, зачем ты так? Если хочешь, мы можем видеться, только не так часто, как хотелось бы. Но, тебе, ведь, надо свою жизнь устраивать, не можешь же ты вечно ждать меня? Это глупо, пойми.
- Меньше всего я хотела услышать это от тебя. Наверное, зря я открылась тебе, если мои чувства для тебя ничего не значат.
- Значат! Но, ломать свою жизнь из-за меня не стоит, Люба! Ты молодая, красивая…
- Вадим, ты говоришь так, словно прощаешься на веки.
 Я чувствовала, как меня начинают душить слезы.
- Люба! – Вадим крепко прижал меня к себе. – Я боюсь привыкнуть к тебе. Не хочу, чтобы узнала Нина, я не могу обманывать ее.
- Какой же ты дурак! – шептала я с болью в душе. – Она же недостойна тебя!
 Мы увлеклись разговором, и не заметили, как открылась входная дверь и на пороге кухни появилась Нина. Она смотрела на нас ошалевшими глазами.
- Что все это значит? – закричала она своим писклявым и до боли знакомым голосом. - Что она здесь делает? – ткнула она в меня пальцем.
- Нина, успокойся, я сейчас все объясню, - произнес Вадим мало понятную для меня фразу. Интересно, что он мог ей объяснить? Что я зашла за солью?
- Не надо мне ничего объяснять, я все и так вижу! Как эта сука могла прийти сюда, после того, как я ее выгнала? Это ты ее привел?
- Подбирай слова! – гаркнула я на Нину с ненавистью.
- А что мне их подбирать? Пока меня нет дома, ты развлекаешься с моим мужем? Хочешь увести его у меня? Не получится!
- А ты, - переключилась Нина на Вадима. - Как ты можешь изменять мне с этой шлюхой, когда я жду ребенка?
- Может быть, ты еще скажешь нам от кого ты его ждешь? – влезла я.
 Нина вытаращила на меня глаза.
- Люба, что ты такое говоришь? – вмешался Вадим.
- Погоди, - жестом остановила его я. – Ты хотел знать правду? Пожалуй, пришел момент тебе все рассказать.
- Закрой рот! - завизжала Нина.
- Не закрою, потому что никто кроме меня не раскроет глаза твоему мужу на все, что происходит в его отсутствие.
- Закрой рот, сука! – Нина, было, бросилась на меня с кулаками, но Вадим перехватил ее.
- Не слушай ее, Вадим, она все врет! – продолжала орать Нина.
- Откуда ты знаешь, что я вру, если я еще ничего не говорила? – спросила я.
- Вадим, выгони ее отсюда! Эта сволочь хочет нас поссорить!
 Я, не обращая внимания на дергающуюся и орущую в объятьях Вадима Нину, продолжала говорить:
- Ты хотел узнать, почему меня выгнали из этой квартиры? Я расскажу тебе.
- Замолчи!!! – Нина издала нечеловеческий вопль. – Закрой рот, я тебе приказываю!!!
- Нет, - вмешался Вадим. – Пусть говорит. Я хочу знать правду.
 Нина тяжело дышала, глядя на меня по-волчьи. Я представляла, что она чувствовала сейчас по отношению ко мне, но я ненавидела это мерзкое маленькое создание и решила добить ее окончательно.
- Пока ты был в отъезде, твоя жена приводила в дом любовника, с которым, не стесняясь ни меня, ни своей матери, развлекалась в вашей комнате.
- А здесь же, на этой вот кухне, я случайно застукала их целующимися. Нина, испугавшись, что я могу все рассказать тебе, прикинулась больной, бессовестно изображала сердечный приступ, а потом, поняв, что долго так продолжаться не может, выгнала меня.
- Это все ложь! Ложь!- неистово кричала Нина. - Ты не сможешь этого доказать!
- А я и не собираюсь это делать, бог свидетель, что я говорю правду.
- Не может быть, - закачал головой Вадим, пришедший в ужас от услышанного.
- Это все неправда, неправда!!! – Нина кричала до хрипоты, тряся головой и пытаясь вырваться из цепких рук Вадима.
 Но, я была неумолима, меня обуяла ненависть к этой мерзавке.
- Если все, что я сказала – неправда, тогда ответь, с кем ты была на рынке в Сосновке две недели назад? Насколько мне известно, у Вадима нет белого «Мерседеса».
- Заткнись, тварь!!! Чтоб ты сдохла!!! – хрипела Нина. Лицо у нее стало багровым, черная тушь с ресниц стекала по щекам.
- Ты посмотри на нее, Вадим, - спокойно сказала я, указывая на Нину. – Разве ТАК реагирует человек, который не чувствует за собой никакой вины? Здесь и доказывать ничего не надо, разве что, на предмет отцовства ребенка, которого она ждет… Но, это уже без меня, извините. Видит бог, я не хотела вас ссорить, и никогда бы ничего не рассказала, если бы она сама не вынудила меня сделать это. Но, кто-то же должен был положить конец этому безобразию, что ж, пусть это буду я. Теперь ты все знаешь, Вадим, и я рада, что больше она не будет так жестоко тебя обманывать, тем более что эта тварь никогда не была достойна такого человека, как ты.
- Счастливо оставаться! – сказала я на прощанье и, выйдя из кухни, столкнулась со стоявшей все это время в прихожей Валентиной Олеговной. Заранее зная, что не получу ответного приветствия, я не стала здороваться, а принялась обуваться. За это время Валентина Олеговна зашла на кухню и добила Нину окончательно.
- Так тебе и надо! – сказала она, и я мысленно поблагодарила ее за это.
 Я не вышла, а вылетела из подъезда в возбужденном и почему-то радостном настроении. Дико захотелось напиться, и я, естественно, поплелась к Лариске.
- Давай возьмем бутылку! – огорошила я ее с порога.
- А что случилось? – удивилась она. – Ты виделась с Вадимом?
- Да, поэтому и хочу напиться.
 Пока я бегала за бутылкой, Лариска приготовила закуску: селедку, яичницу с колбасой, какой-то зеленый салат, разогретые котлеты.
Дрожащими руками я влила в себя первую рюмку, потом вторую, третью, и только лишь после я смогла рассказать подруге о происшедшем.
- Ты правильно сделала, что раскрыла ему глаза на эту стерву! – одобрила Лариска. - Пусть теперь делает выводы.
- Этого-то я больше всего и боюсь. Не натворил бы он глупостей! Я себе никогда потом этого не прощу!
- Боишься, что он прикончит ее? Чепуха! Мужики слабые, они тысячу раз подумают, прежде чем что-то сделать. Это мы, бабы, привыкли резать с плеча, чуть, что не так – прочь! А потом локти кусаем… Слушай, а может он к тебе вернется?
- Что ты, я даже об этом и не мечтаю!
- А зря, в жизни всякое случается. А вообще, мой тебе совет: забудь ты его к чертовой матери, чужая семья – потемки, выходи замуж за Володьку, и будешь жить, как у Христа за пазухой. Он тебя так любит!
- Всю жизнь жить с нелюбимым человеком? Я так не могу!
- Стерпится – слюбится!
- Нет, Лариса. Я так просто не сдамся, я еще повоюю!

 * * *
 Через несколько дней я уехала в свой родной город к маме, за которой ужасно соскучилась. Ночь я проспала, как убитая, на верхней полке в плацкартном вагоне. Я даже толком не разглядела своих попутчиков, мне не было до них дела. Когда я увидела в окне окрестности, знакомые мне до боли, я чуть не расплакалась. Я готова была целовать всех, кто попадался мне на глаза по пути домой.
 В родном городе даже дышалось по-другому. Маме я не сообщила о своем приезде, захотела сделать сюрприз. Надо сказать, мне это удалось, хоть я и прождала ее под подъездом около часа (ключей-то у меня с собой не было). Я увидела ее издалека, идущую с двумя сумками с базара. Она прищурилась, не веря своим глазам.
- Да я это, я, можешь не сомневаться! – радостно оповестила я маму.
- Господи! Любаша! Да чего ж ты не написала? Я бы тебя встретила.
 Я расцеловала мать в обе щеки, крепко обняла.
- А худющая! – констатирована она, разглядывая меня. – Ну, пойдем в дом. Сейчас сварганим чего-нибудь, ты голодная, небось? Надолго-то приехала?
- Не знаю, мам, может недельки на две, на три.
 Дома ничего не изменилось. Те же обои на стенах, засохший кактус на окне в кухне… Я вошла в свою комнату, бросила сумку на пол и бухнулась на кровать, не раздеваясь.
 Господи, как хорошо дома! Хотя я знала, что через неделю – две, меня начнет грызть скука и потянет назад, но сейчас, когда мне еще не опостылели стены родной квартиры,
мне было чертовски хорошо!
 За обедом мать рассказывала мне всяческие новости о моих многочисленных друзьях – приятелях и обо всем, что по ее мнению, могло меня заинтересовать.
 Вечером я позвонила своей подруге Алинке, и она тут же примчалась.

На ней был забавный летний сарафан в мелкий цветочек, мне захотелось такой же. На следующий день, вечером мы уже сделали выкройку, раскроили, приметали… А еще через день я уже щеголяла в обновке.
 Общаясь с подругами, посещая летние кафе, которые размножались по городу, как грибы после дождя, я хоть как-то отвлекалась от мыслей о Вадиме. Но, стоило мне только лечь в кровать, как его милый моему сердцу образ тут же всплывал передо мной.
Он снился мне почти каждый день. Подруги пытались знакомить меня со своими друзьями, я улыбалась, поддерживала разговор, но всем этим молодым людям было далеко до Вадима, так, по крайней мере, мне тогда казалось.
 Я несколько раз звонила по междугородке Ларисе Ковалевской, но обрадовать меня ей было нечем. Вестей от Вадима не было.
 
 * * *
 В середине августа я вернулась обратно.
На вокзале меня встречал Володька с Каиром. Обиделся, что я сначала обняла собаку, а потом его. Но я действительно соскучилась за своим псом.
За время моего отсутствия, как сообщил мне Штакорский, мне никто не звонил, кроме Редникова. Встречу с ним я отложила на завтра.
Сегодня мне хотелось отдохнуть, просто поваляться с книжкой на диване.
Но «просто отдохнуть» мне не дал Володька. Он сел около меня и снова принялся за старое.
- Люба, я хочу поговорить с тобой серьезно. Прошу тебя меня выслушать.
- Может, завтра поговорим? – зевнула я.
- Нет, сегодня.
 Я недовольно поморщилась.
- Давай распишемся, и будем жить по-человечески.
- А мы, что не по-человечески живем? – удивилась я.
- Конечно, нет. Ты спишь отдельно, гуляешь, где хочешь и с кем хочешь.
Разве это нормально?
 Я тяжело вздохнула, потерла пальцами виски.
- Ты хочешь, чтобы я в сотый раз тебе повторила то, о чем ты прекрасно знаешь? Пожалуйста! Я не люблю тебя! Мы, ведь, договаривались, что я просто поживу у тебя какое-то время. Так, что же ты от меня хочешь?
Давай я буду платить тебе за угол.
- Не говори глупости! Денег твоих мне не надо. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
 Я отрицательно покачала головой.
- Почему? Ведь, ты же привыкла ко мне. Нам хорошо вместе…
 Я вдруг рассмеялась, как идиотка.
- Мне стыдно смотреть в глаза матери. Она замучила меня своими расспросами.
- Если тебе надо отчитаться перед мамой, то можешь сказать ей, что я от тебя ухожу.
- Люба! – закричал Володька.
- Не ори на меня, а то я уйду прямо сейчас!
- Ты никуда не уйдешь, я тебя не отпущу!
 Мы еще долго переливали «из пустого в порожнее», и в итоге, я даже не помню, как уснула под монотонное бормотание Штакорского.
Снилась какая-то ерунда, даже вспоминать не хочется.
Слава богу, утром меня никто не беспокоил, и я смогла понежиться в постели. Надо сказать, такое бывает не часто, обычно Штакорский подрывается в шесть утра, будь то выходной или будний день, без разницы. Я, естественно, просыпаюсь позже. Сегодня я даже не заметила во сколько Володька поднялся. Когда я открыла глаза, его уже не было. Ушел.
 Чтобы не встречаться с Володькиной матерью, которая уже выгуляла Каира и принялась за приготовление пищи, я почти весь день провалялась на диване, листая журналы, потом села за компьютер, и прилипла к уже изрядно поднадоевшему мне «Тетрису».
 Штакорский пришел поздно вечером. От него пахло… Где и с кем он пил меня не интересовало. Он молча переоделся в домашние спортивные брюки и футболку, и отправился в ванную.
- Ты ела? – спросил он меня, когда вернулся.
- Нет, - ответила я, не отрываясь от экрана компьютера.
- Я так и думал.
 Молча поужинав, мы разбрелись каждый по своим углам.
 
 * * *
 Побежали, закружились каруселью школьные дни. Вот и сентябрь уже близился к концу. С Володькой мы почти не общались. Я старалась задерживаться в школе подольше, чтобы вернуться домой попозже и скорее лечь спать. Все чаще я думала о том, как бы перебраться к Лариске жить.
Она была не против, но я не знала, как сделать это безболезненнее для Штакорского. Все же, он не был для меня совсем уж чужим человеком.
 Как-то в конце рабочего дня, ко мне зашел Максим Павлович.
Вид у него был уставший и какой-то заторможенный.
- Люба, вы не заняты вечером?
 Я безразлично передернула плечами.
- Поедемте со мной к моим знакомым. Помните, мы с вами уже были у них как-то? Хочется немного развеяться. Вы не против?
 В раздумье я покусывала кончик карандаша и смотрела в окно.
Честно сказать, мне было безразлично. Можно и поехать.
- Надо же что-то купить, неудобно ведь, с пустыми руками ехать.
 Максим Павлович оживился, глаза заблестели.
- Заедем, что-нибудь возьмем, какие проблемы?
 В мини – маркете по дороге мы купили большую красивую бутылку вина и коробку конфет.
 Увидев уже знакомый мне дом и радушную хозяйку, я почему-то обрадовалась ей, как старой подруге. Мы обнялись.
Тут же собрали на стол, в центре поставили бутылку.
На огонек пришли соседи – муж с женой, которых я тоже уже когда-то видела, принесли самогон, соленые огурцы и сало.
Я быстро захмелела и почему-то вдруг подумала, что сейчас, как и в тот раз, хлынет дождь, и нас отправят ночевать в летнюю кухню, где холодно, сыро, и ватные одеяла в цветочек. Не знаю, хотелось ли мне этого… Максиму Павловичу хотелось точно! Он не выпускал из своих рук мою ладонь.
Изредка целовал ее.
- Мне так нравится приезжать сюда. А вам, Любочка?
- Мне тоже, - ответила я полуправду.
- Они замечательные люди. Простые, без капризов и претензий… Мне иногда так не хватает общения с ними.
- А мне очень не хватает мамы, - зачем-то сказала я.
- Я вас понимаю, очень понимаю!
 Кто-то из присутствующих рассказал анекдот. Я, для приличия, засмеялась. Ночевать здесь в этот раз мы не остались, а в половине двенадцатого ночи, распрощавшись, уехали. Дорого в огнях за окном усыпляла меня. Я клевала носом.
- Приятный был вечер, правда? – спросил Редников.
- Да, - зевнула я. – Смертельно хочется спать.
- Может, поедем ко мне? – робко предложил он.
- Что вы! – мгновенно проснулась я. – И речи быть не может!
- Простите, Любочка, я ничего такого не имел в виду.
- Ну и, слава богу! - недовольно выпалила я, отвернувшись к окну.
 Глаза снова стали предательски закрываться.
- Кстати, Люба, вы так и не контактируете со своими бывшими хозяевами, у которых вы жили? – разбудил меня своим вопросом Редников.
- Нет, - насторожилась я.
- Я слышал, у них там большие неприятности в семье.
 Мое сердце забилось учащенно.
- Какие же?
- Да, муж этой самой Нины, моей бывшей секретарши, говорят, в аварию попал. Третий месяц лежит в больнице, в тяжелом состоянии.
Говорят, безнадежный. А сама Нина, вроде, заграницу уехала, бросила его.
- Не может быть! – едва вымолвила я, чувствуя, как внутри все похолодело.
Вдруг потемнело в глазах, стало не хватать воздуха. Руки и ноги сделались ватными, а по спине побежала струйка холодного пота.
 Чувствуя, что сейчас потеряю сознание, я вдруг вспомнила, что когда-то со мной уже все это было. Летом, дома, три месяца назад, у меня было такое же состояние, когда я гуляла с подругами в парке.
 Они ошарашено смотрели на меня, не зная, что делать. Теперь я поняла: это был знак! В этот миг Вадим попал в аварию.
 Я положила свою безжизненную ладонь на руку Максима Павловича, и тихонько попросила:
- Остановите машину, пожалуйста… Я выйду. Мне плохо…
 Редников мгновенно остановился.
Я, как зомби, выползла на воздух. Меня качало. Шатаясь из стороны в сторону, я пошла по дороге. Сзади меня догонял Редников.
- Люба, что с вами? Вам не хорошо? Куда же вы? Стойте…
 Он взял меня за плечи и развернул к себе. Уткнувшись лбом ему в грудь, я заплакала. Сначала тихонько, потом громче, а затем навзрыд.
Я задыхалась, хватая ртом воздух, как умирающая рыба, вцепившись руками в Редниковский пиджак мертвой хваткой.
Как я проклинала себя в тот миг за то, что не послушалась Нину. Она была права! Эта маленькая мерзавка была права! Она слишком хорошо его знала.
Вадим! Милый мой Вадим, прости меня!
 Редников не знал, что со мной делать. На его успокоительные речи я не реагировала. У меня была истерика.
- Люба!!! – кричал на меня он. – Придите же в себя, наконец!
 Я вырвалась из его объятий и побежала по дороге. Я бежала, падала, поднималась и снова бежала, до тех пор, пока совсем не ослабла и не рухнула наземь. Колени я избила в кровь, но боли не чувствовала. Я сходила с ума.
 Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы в конце концов Редников не догнал меня и не подхватил на руки. Он уложил меня на заднее сидение в машине, и увез к себе домой. Больше я ничего не помнила.