История третья. Ожидание

А ведь действительно холодно, - думал он, притоптывая на месте замерзшими ногами, - черт возьми, холодно…
Шел мелкий снег, ветер потрепывал низ куртки, от чего она периодически хлестала по бедрам. Хотелось курить. Но для этого нужно было достать руку из кармана, что было вовсе не разумно. Он повернулся спиной к ветру и уставился на серую стену дома. Просто смотрел и не думал ни о чем. Так приятно не думать ни о чем… так тяжело не думать ни о чем, когда по горло увяз в проблемах.
Он зарылся подбородком в высокое горло свитера и втянул носом холодный воздух. Пальцы ног мелко покалывало, его осенние ботинки насквозь промерзли за день. Оглянулся. Позади земля кончалась. Метрах в ста за спиной начинался залив. Белый и плоский, плоский, как серое небо, соприкасающееся с ним где-то далеко по линии горизонта.
Он поежился. Мимо в который раз проехал трактор, расчищающий от снега площадь перед аквапарком. Остановился. Из кабинки вылез мужчина лет сорока, запахнул ворот серого тулупа и направился в его сторону.
- Сигареты не будет? – спросил он на ходу. Замерзший юноша выудил из кармана руку, сжимающую пачку и протянул ее вопрошавшему. Тракторист достал сигарету. Пальцы у него были широкие, а ногти черные по краям.
- Спасибо, - сказал он. – Сам-то не покуришь? ****ец как не люблю курить в жало.
Юноша достал из пачки сигарету. Закурили. Некоторое время молча затягивались и выпускали через рот серый дым, смешанный с густым паром теплого дыхания.
- Посетитель? – спросил тракторист, кивнув на аквапарк.
- Нет.
- Сотрудник?
Юноша отрицательно покачал головой.
- Заценяешь?
- Типа того.
- Я тоже люблю заценять. Катаюсь туда – сюда и смотрю на людей. Сюда редко кто один приходит, все больше парами или семьями. Да, - затянулся, - отдыхают…
- Тоже хочется? – спросил юноша.
- Чего: сюда? Да на *** надо, чего я там забыл?
- Нет, отдохнуть.
- Отдохнуть-то? Да я особо и не парюсь… Сейчас еще пару раз прокачусь и хватит, всего не сделаешь.
- А потом?
- Что потом? Потом домой.
- А дома что?
- Ну, что-что, похаваю дома, время-то какое, с утра не жравший. Пивка выпью…
- А дальше?
- ****ь… дальше телик включу, лягу, отдохну.
- Ты же вроде бы и не паришься особо.
- И что?
- От чего тебе отдыхать?
- Ну и вопросы… От всей этой ***ни отдохну: от улицы, от мороза…
- А потом?
- Да что ты, бля, заладил: «а дальше», «а потом»? Ты, парень, что: самый, бля, заинтересованный?
- Да, самый.
- Ну, тогда извини, братуха, все вопросы к Яндексу. Бывай! – Тракторист кинул окурок на снег и поспешил назад, в теплую кабинку.
Юноша затянулся. Живая речь, - подумал он, - что может быть позитивнее? Снова подул ветер. Пальцы, сжимающие сигарету, покраснели. Он поморщился и выпустил бычок. Белый цилиндрик упал под ноги на такую же белую землю. Стало грустно. Там, куда все ходят преимущественно парами или семьями всегда становится грустно, когда ты один. Он был один сегодня, когда покинул метро, был один, когда шел по набережной, прижав руки в карманах к телу, что бы стало немного теплее, был один и сейчас…
Мимо прошла женщина с двумя девочками, дети быстро взбежали по ступеням к пластиковым дверям аквапарка, мать – похоже, это была именно она – на мгновение задержалась, докуривая. Потом они исчезли внутри ангароподобного здания. Как мило: человеческая самка со своими детенышами…
Они еще слишком малы, что бы страдать, но уже достаточно большие, что бы счастье казалось чем-то самим собой разумеющимся. Чудесный возраст, в котором веришь в то, что способен покорить мир, веришь в то, что миру нужно кому-то покориться…
А потом вырастаешь…
А потом понимаешь, что есть те, кто обречены на успех по праву рождения и фамилии. Но есть и другие…
Черт возьми, действительно холодно! – подумал он.
Недавно сидел в пустом кафе на берегу залива. Заказал кофе и попросил сразу принести счет – не люблю быть обязанным. В счет входила цена черной безвкусной жидкости и энная сумма за обслуживание. Официантка приняла слишком большую купюру и принесла сдачу. Убрал деньги в бумажник. Сделал глоток. Подумал: наверное, она завидует мне, думает, что я один из тех молодых состоятельных счастливчиков. Не знает, что купюра, которую она взяла, была последней. Не знает, что у меня нет ничего, кроме этой поганой сдачи: ни дома, ни работы… ни будущего…
Будущее… да пошло бы оно, это будущее! Кому оно нужно, если нет даже настоящего? Если все, что ты имеешь, это ожидание. С другой стороны, этот замерзший юноша, переминающийся с ноги на ногу у входа в аквапарк, этот одинокий человек, который не может даже покурить, потому что у него нет перчаток, а без них руки странным образом немеют от холода – величайший знаток ожидания! Случилось так, что вот уже больше месяца он только и делает, что ждет.
Нет, все-таки закурил.
Рядом остановился весьма преуспевающего вида – золотая цепь на подрумяненной в солярии коже, расстегнутая после машины куртка – мужчина. Посмотрел сначала на него, потом на пластиковые двери, спросил:
- Чё пасешься, бабла нет?
- Нет.
- Ёб ты, и не пустят тогда.
- И не надо.
- Ну и ****уй отсюда, умник.
- Быдло гопническое.
- Чё сказал?!
- Иди, захлебнись.
Мужчина схватил его за куртку и с силой толкнул в сторону, возмущенно поправил перекосившуюся цепь и удалился.
Вот она, страждущая водных развлечений публика! Должно быть, очень увлекательно тратить деньги на то, что бы в окружении подобных тебе идиотов поплескаться в искусственном лягушатнике под пристальным вниманием квадратноголовых спасателей, некоторые из которых и плавать-то не умеют.
Ну что же, ****ь, происходит с этим миром? К кому обращаться за помощью, когда вокруг одни боулинги, бильярды, кристаллпаласы и аквапарки? Куда, на хер, смотрит правоверное ополчение со своими терактами и «Аллах Акбар!»?
Нет, - подумал он, - на самом деле все не так плохо, это просто от холода. Зимой всегда думаешь о смерти чаще, чем в другие времена года. Зимой смерть становится намного ближе, чувствуешь ее в колких ударах ветра и промерзших осенних ботинках с треснувшей подошвой.
А потом снова подходит тракторист и спрашивает, положив тяжелую ладонь на плечо:
- Все заценяешь?
- Все заценяю…
- Слышь, братуха, а пойдем ко мне в кабину, водяры глотнем?
- У тебя проблем после этого никаких не будет?
- Парень, ты не думай, что я прямо такой весь, из-за того, что ты здесь по холоду шароебишься, буду жопу свою подставлять. Я что курить, что пить в жало не люблю.
- Тогда пойдем.
И они идут к одиноко стоящему посреди снежного заноса трактору. Мужчина в сером тулупе открывает железную дверцу и залезает в кабину. Юноша следует за ним. Внутри места оказывается больше, чем кажется снаружи. Тракторист достает из-под сиденья полулитровую бутылку и начинает откручивать крышку. Слышится хруст фольги на горлышке.
- Твое здоровье, - говорит он, делая крупный глоток, и, поморщившись, отдает бутылку. Пока юноша пьет, он поудобнее усаживается на сиденье.
- Вот скажи мне, - говорит он, - тот хмырь, что на тебя сейчас наехал… чем я его хуже?
- Вопрос не в том, чем ты его хуже, вопрос в том, чем он тебя лучше.
- Я что-то не въехал, но кажется мне, братуха, что ты прав. Ничем он меня не лучше. Бля буду, бухает он так же и мозгом не сильно богаче.
- Уверен, в словесных баталиях ты бы его сделал.
- Сто пудов. Но, ****ь, я на тракторе, а он – на мерине. Это как, это справедливо?.. Да и *** с ним… Дай-ка. – Тракторист берет бутылку и делает еще один глоток. – Просто, значит, - продолжает он, - эта мразина грохнула кого вовремя или жопу свою кому надо подставила…

И снова было ожидание. Никогда бы раньше не подумал, что бывает столько видов ожидания. Сначала ждешь рассвета, ворочаясь в кровати в очередном приступе бессонницы так, чтобы случайно не разбудить ее, спящую рядом. Потом провожаешь ее на работу и ждешь, пока она не освободится – прямо как сейчас. Дальше – возвращение домой, к ней домой, потому что своего у тебя нет. Ждешь, пока она не ляжет спать. Ложишься рядом. Снова бессонница – снова ждешь.
А самое смешное, что ждешь ты все нового и нового ожидания, нового снега в лицо и заново окоченевших рук.
Раньше садился в кафе и тянул время с одной чашкой кофе или вовсе только с сигаретами. Теперь осточертело. Не можешь больше, уж лучше бесконечная пешая прогулка и ветер, и тяжело дышать этим слишком холодным воздухом…
А мимо все проходили и проходили люди, исчезая во чреве ангароподобного здания, храма человеческого ничтожества и водных развлечений. Он повернулся лицом к пластиковым дверям, что бы ветер дул в спину. Где же ты, кошечка моя? – подумал он. Услышал легкий топот и обернулся как раз вовремя, что бы встретить подскочившую сзади девушку объятьями.
- Я тебя услышал, - сказал он.
- Я знаю, - ответила она улыбаясь.
Он поцеловал ее, а потом еще и еще. Он долго целовал ее в губы, в щеки, в глаза.
Некоторое время спустя отстранился и взял за руку.
- Как поедем? – спросила девушка.
- Всё равно, - ответил он. Ему действительно было все равно теперь, когда она, наконец, была рядом, такая любимая и такая родная.
- Тогда пойдем на маршрутку, - предложила она. Двинулись в сторону дороги. На ходу он постоянно смотрел на нее, на то, как она надевала яркую шапочку и поплотнее застегивала воротник куртки.
- Устала?
- Да так, только голова побаливает.
- Ничего, приедем домой – отдохнешь.
Если бы не этот холод, все было бы намного проще, - думал он, обнимая девушку за плечо. Главное – пережить зиму. А потом все будет хорошо, потом ему станет тепло, просто, наконец-то станет тепло…
- Холодно, - сказала она, - обещали, что скоро станет еще холоднее…

6.02.2007