Один день из жизни корреспондента

Будем знакомы! Меня зовут Леля, я, как следует из названия, корреспондент, и сегодняшний день вам придется провести со мной. Сейчас раннее утро, и, будучи владелицей потрясающего по своим внешним и шкодливым качествам лабрадора Вэлианта, я сквозь сон плетусь на утреннюю прогулку со своим питомцем. Как и любая другая, эта прогулка сводится к тому, что я едва передвигаю ногами, и отбираю у пса палки, которые он услужливо мне приносит. Сегодня вместо палки он принес пустую бутылку из под пива. Лучше бы принес полную! Впрочем, я не пью пиво.
Душ, завтрак, сбежавший кофе, попытка найти два одинаковых носка – хорошо, что я не сороконожка! – на часы уже даже не смотрю, и так понятно, что рабочий день давно начался. Целую собаку в нос, и вылетаю из квартиры с велосипедом на перевес, тяжелая это штука! И сколько бы я на нем не ездила, но вначале и конце пути ездит на мне он. Дорога от дома до работы занимает у меня около 40 минут, включаю максимальные скорости на обеих звездочках, и скатываюсь с горы, ух! Дух захватывает! Еду по главной, как всегда аккуратно, и теперь уже не слишком быстро. С второстепенной белая девятка явно намерена подрезать меня. Я не сдаюсь! Водитель, как оголтелый, давит на клаксон. И прямо передо мной, размахивая полосатой палочкой, из земли вырастает сотрудник ГАИ. В недоумении останавливаюсь. Из его невнятно произнесенной речи я выношу только, что передо мной стоит человек при исполнении по фамилии Смирнов.
– Предъявите документы, - говорит представитель власти. Не забывайте, я – на велосипеде!
– У меня с собой документов нет, - все еще ничего не понимая, отвечаю я.
– Почему Правила нарушаем? – грозно хмурит брови Смирнов.
– Я не нарушала
– А почему водителя не пропустили?
– Потому, что я по главной еду.
– Но вы на велосипеде…
– Ну и что? Я – транспортное средство.
– Вы – безмоторное транспортное средство.
Мне слышится «безмозглое», но вовремя понимаю, что так сказать он не мог:
– Не важно! Даже телега – и та транспортное средство и должна осуществлять движение по главной дороге и не пропускать участников движения с второстепенных дорог.
– С чего вы это взяли? – удивляется Смирнов
– В Правилах написано.
– У вас что, еще и права есть?
– Есть.
– О Боже!
Дальнейший разговор интереса не представлял за тем исключением, что в завершении, господин инспектор попросил у меня номер телефона. Меня душил смех, и все, на что я была способна, это согласиться по-болгарски, стремительно удаляясь в сторону работы. Боюсь только, в силу исконно русского менталитета, покачивание головой вправо-влево, мой новый знакомый истолковал по-своему.
Затаскиваю велосипед, и, в который раз, мысленно благодарю руководство – офис расположен в цоколе. Директор заходит в мой кабинет, и делает вид, что ищет что-то в шкафу:
– Опаздываем? – как бы невзначай оглядывается на меня он
– Валерий Петрович, меня гаишник остановил, на велосипеде! совсем с ума посходили...
– За что люблю журналистов, так у них всегда на все готовы удивительные по красоте и складности ответы. Помните, Оленька, что вы мне вчера рассказывали? Вчера, дорогая моя, вы пробили колесо и 2,5 часа чинили его в мастерской. Позавчера, у вас сломалась маршрутка. И я даже уже не могу вспомнить, что вы придумали в свое оправдание три дня назад.
– Валерий Петрович, – бормочу я, одной рукой включая компьютер, другой включая чайник.
– «Валерий Петрович», - передразнивает меня шеф, – посмотри лучше, что тебе твои корреспонденты наприсылали, - заканчивает обмен любезностями начальник и сразу переходит на «ты»
– А что там? – тяну время я, загружая почту
– В том то и дело, что ничего
– Как? Машновская ничего не прислала? – чувствую, что краснею. Наш редактор в заслуженном отпуске и на два месяца я совмещаю несовместимое: я – редактор и корреспондент в одном лице. Плюсов у такого расклада мало, разве что сама себе все материалы сдаю вовремя.
– Ни-че-го! – шеф с видом победителя выходит из кабинета
Я наконец-то наливаю себе зеленый чай. Уф! Ну и утречко! Понятно, конечно, почему Петрович мне не верит: вчера я постыдным образом проспала, позавчера – надела костюм и собралась приехать как нормальный человек на автобусе, а псина испачкала мой шедевр дизайнерской мысли творогом. И так каждый день. Ничего не попишешь! Тем временем текстов от корреспондентов не было. Делаю вдох, потом выдох и набираю номер телефона Машновской.
– Соня, привет! Это Леля, – и замолкаю. Надо дать человеку возможность высказать ряд небылиц в качестве оправдания.
– Леля, привет. Я уже полчаса не могу отправить тебе текст! Представляешь, вчера еще написала, а Интернета не было. Даже и не знаю. Вот сегодня появился. Но теперь я поняла, что забыла пароль в своем ящике.
– Соня, мне нужен материал, – изображаю голосом злого редактора
– Еще полчасика, и все будет, – повторяет Соня и прощается.
Облегченно вздыхаю. Материал мне нужен только завтра, но я намеренно ставлю дату на день раньше запланированной – другого способа заставить корреспондентов работать нет, знаю, о чем говорю – сама такая же.
В 14 часов у меня интервью. Достаю из рюкзака заботливо припасенные юбку и футболку – после езды на велосипеде переодевание становится жизненной необходимостью. Иду в уборную и вспоминаю, что туфли оставила дома. Смотрю на себя в зеркало и глупо улыбаюсь.

В кроссовках, с огромной сумкой наперевес и в удручающе короткой юбке, я забираюсь на верхний этаж пятнадцатиэтажного здания пешком, потому что страшно боюсь лифтов. Едва отдышавшись, звоню в дверь:
– Добрый день. Анна Васильевна?
– Да, здравствуйте, проходите, – передо мной очень маленькая, очень пожилая женщина.
Интервью приурочено ко Дню российской науки, а моя интервьюируемая имеет к науке отношение самое непосредственное – палеонтолог с мировым именем, она является автором десятка книг.
– Садитесь, Оля, - предлагает Анна Васильевна, с большим трудом передвигаясь вдоль стенки. Возраст и болезни не щадят никого. Смотрю на нее с сочувствием, но не знаю, как помочь. "Совсем некудышная стала", – в свое оправдание говорит женщина, и внезапно теряет равновесие. Подхватываю ее уже возле самого пола, усаживаю в кресло. Некоторое время мы молчим. "Следует ли мне уйти", – спрашиваю я, но Анна Васильевна не отпускает. Сбивчиво, перескакивая с одного на другое, рассказывает она о своей работе, походах, конференциях, супружестве и это не банальная история советского ученого, каких, несомненно, было много, это сама жизнь, прерываемая вздохами и шелестом перелистываемых фотографий. В конце разговора она позволяет мне взять одну из них для иллюстрации материала. Фотография чуть пожелтела и пахнет детскими воспоминаниями о бабушкином доме.
Разговор произвел на меня сложное впечатление, и я неспешно бреду по улицам, вдыхая пропитанный выхлопными газами летний воздух, мне от чего-то грустно и ни до чего нет дела.
 
В редакции уже никого нет. Влетаю в свой кабинет, проверяю почту. О! Два материала, одни из них от Машновской. Не верю своим глазам! Сохраняю в папочку с номером следующего выпуска, а из ящика удаляю – пусть Петрович с утречка позлится! В очередной раз переодеваюсь и – вперед, сегодня у меня еще занятия бальными танцами!

В студию прихожу, как всегда, позже всех.
– Опять ты на велосипеде, – вместо приветствия кричит через весь зал мой учитель.
– Здравствуйте, – игнорирую его высказывание я, и мышкой проскальзываю в раздевалку – спорить-то все равно бесполезно. Он с упорством достойным лучшего применения запрещает мне приезжать на тренировку на моем «безмоторном транспортном средстве», а я с тем же упорством приезжаю.
Присутствующие давно разбились по парам, выходит, я сегодня танцую одна, сама виновата, нечего было опаздывать. Школа представляет собой квадрат с внутренним двориком и арками, и закатное солнце отражается в стеклах напротив. Зал переполнен этим светом и мне внезапно становится очень хорошо.
– Оля, со мной в пару, – потягивает ко мне руку учитель, и я понимаю, что пахать на этом занятии мне придется за троих.
Сегодня мы танцуем свинг – замечательный танец, относящийся к разряду социальных, элементарных в исполнении.
Весело прыгая в течение последних сорока минут под звонкий счет учителя, мы все приближаемся к последнему вздоху.
– А теперь акробатические элементы, – негуманно завершает разминку педагог.
– Акробатические? – переспрашиваю я, и тихонечко пячусь к выходу.
– Прыгай! – безапелляционно заявляет учитель, и до конца занятия мы изображаем парочку придурков, я подпрыгиваю вверх и группируюсь, а он меня ловит.
– Выше! – время от времени кричит учитель.
– Вот так надо! – орет он, и подпрыгивает вверх.
– Не могу! – колени болят, ноги болят.
– Прыгай! – подскакивает он. По невыясненным причинам, я вывожу из себя этого замечательного во всех отношениях человека в считанные секунды. Талантом такое качество назвать язык не поворачивается.
Оглядываюсь по сторонам – танцоры замерли в парах и ошалело таращатся на нас. Только этого мне не хватало!
 – Молодец! – хвалит меня педагог в конце занятия, но меня это совершенно не греет – мне еще домой на велосипеде ехать.
На улице вожделенная прохлада. Проза моей жизни заключается в том, что по пути на работу я спускаюсь с горки, а обратно – вынуждена на нее карабкаться. Звездочки на 1-1, пускаю велик в холостой ход, и лихорадочно кручу педали, вот бы в душ прямо сейчас.
Без сил вползаю на третий этаж. Пес норовит снести меня с ног, радость моя! Понимаю, что безумно по нему соскучилась. День заканчивается так же, как и начинался – гуляю с Вэлиантом, и опять опаздываю – теперь уже вовремя лечь спать!