Слеза Купидона

СЕРГЕЙ ГЛЯНЦЕВ - http://www.proza.ru/author.html?mumbo


Они познакомились случайно, но эта случайность была предопределена. Хотя бы потому, что она покупала молоко не сразу, как только вошла в магазин – а оно продается возле входа – а под конец своего посещения магазина, загруженная продуктами и злая, потому что, во-первых, в магазин должен был идти ее брат, а не она, а во-вторых, молока уже не было. Пока она делала круги по магазину, складывая в корзину продукты, обезжиренное молоко исчезло.
- Да-а-а,- только и смогла проговорить она, разглядывая брешь в стройных рядах пакетов, где еще пятнадцать минут назад друг к дружке жались несколько синих упаковок молока обезжиренного.
- Надо же, люди жрут, мор какой-то.
Ее слова привлекли внимание рядом стоящего парня. Хотя, кто его знает, слова ли только – она привыкла, что ее появление в любом месте привлекает к себе внимание мужчин и количество комплиментов, собранных за день, она могла бы издавать отдельной книгой. Впрочем, особым разнообразием эти комплименты не отличались. Первое место стойко занимали глаза и слова, так ли иначе связанные с характеристикой глаз – красивые, добрые, красивые, красивые, прекрасные, красивые... Такое впечатление, будто кроме слова «красивые» с глазами у мужчин больше ничего не ассоциируется. А может, ассоциируется, но не хватает воображения.
Словом, их знакомство было предопределено свыше. Они стояли друг против друга с корзинами, загруженными разной вкуснятиной и калькулировали друг друга.
- Вы из Белоруссии, девушка,- то ли спросил, то ли утвердил он.
- Возможно,- ответила она.
- Только оттуда может быть девушка с такими волосами и такими глазами,- продолжил парень.
- Какими такими?
- Ну...- запнулся он на полуслове.
- Красивыми,- подсказала она.
- Да,- согласился он.
- Спасибо!
- Я не это имел в виду.
- Разве?
- Я говорю, что только у настоящих белорусок русые волосы и голубые глаза. Я сам оттуда.
- Заметно,- поддела она.
Его волосы были черны, а глаза – то ли светло-карие, то ли темно-карие.
Он поймал ее.
- Я пошел в отца, а он – не белорус,- мягко ответил парень.
Где-то на небе, должно быть, маленький мальчик по имени Купидон получил еще один подзатыльник от своей матери, потому что его стрела попала точно в цель, а это значило, что у его матери одной головной болью стало больше.
На улицу они выходили вместе. Он предложил ей помочь нести пакеты с продуктами, но она кивнула головой:
- Не стoит. Вот моя машина.
У обочины дороги красовался белый Lexus 400.
- Здорово,- коротко резюмировал он и поставил свои пакеты в ожидании на асфальт, пока девушка открывала машину и впихивала туда покупки.
- А твоя машина где?- спросила она, подымая на него свои действительно красивые глаза – блекло-голубые в магазине, здесь, на солнце, они превратились в бархатные кристаллики, сияющие глубоким голубым светом.
Он ответил уклончиво:
- Я живу рядом, три блока.
- Мне тоже недалеко, но так удобней.
Впервые за время знакомства он почувствовал себя неловко, но решил сразу же придушить в себе это чувство, ибо знал – дай ему волю и уже через пять минут из бойкого и веселого парня он превратится в депрессивного червя.

Машины у него не было. У него была работа в бухгалтерии небольшой манхеттенской компании, занимающейся сбытом нижнего белья и двадцать восемь тысяч долларов зарплаты в год. Суммы, едва хватавшей ему на сносное проживание сегодня и абсолютно непригодной для уверенности в завтрашнем дне. Поэтому он любил мечтать о том времени, когда он получит лицензию бухгалтера и откроет небольшую конторку по оказанию бухгалтерских услуг по налогам. Он будет сидеть за широким конторским столом, а позади, на стене, в темной рамочке из сандалового дерева будет висеть его лицензия с большой круглой печатью посредине и размашистыми подписями по ее сторонам. Ему даже не надо будет открывать рта, чтобы представить себя посетителю; тот просто бросит взгляд на стенку и все поймет сам. Си-Пи-Эй . Эти три магических звука наполняли его душу музыкой высших сфер, где обитают достоинство и уважение, деньги и свобода. Он будет иметь деньги, дом и машину, и вспоминать сегодняшний день, как временное недоразумение жизни.
А пока... Пока он жил в арендованной квартире с проходной комнатой в доме, где не было лифта и из-за старой проводки нельзя было пользоваться кондиционером, одевался в Macy's, сам готовил еду и пил недорогой шотландский скотч со льдом.
Когда впервые она посетила его дом, с ее лица не сходило выражение недоумения и любопытства. Она осмотрела все его небольшое хозяйство с возбуждением человека, перепутавшего адрес, и выдохнула:
- Класс, я еще никогда не была в такой дешевой обстановке!
Второй раз за время их знакомства он испытал неприятное чувство неловкости и растерянности. Он ощутимо проигрывал в материальном измерении ее бесчисленным знакомым с бизнесами, машинами и домами и только удивлялся, почему это она предпочла их ему, но никак не могла смириться с тем, что его уровень жизни был ниже ее представлений об уровне бедности.
Она говорила ему:
- Вот ты скоро получишь свой си-пи-эй* и возьмешь дом в Лонг-Айленде и шестой БМВ и мы поедем в Японию и будем кушать там яичницу из крокодиловых яиц.
Он не понимал, почему за яичницей надо ехать так далеко, да еще в те края, где крокодилы сроду не водились. Она мило улыбалась в ответ и говорила:
- Ну это же экзотично!
Он уходил на кухню за очередной порцией льда для скотча, а она подставляла под вентилятор свое раскрасневшееся от жары лицо и возбужденно восклицала:
- Ты не представляешь, какой ты чудный и славный. Я давно мечтала познакомиться с таким человеком, но попадались только самовлюбленные дураки и жлобы.
И добавляла после паузы:
- Но богатые, правда.
Он возвращался в комнату со стаканами, наполненными свежеколотым льдом и садился на диван подле нее, не зная, то ли радоваться, то ли огорчаться.
С одной стороны, она была воплощением физического совершенства с формами, приводящими в трепет все его молодое тело, но, с другой, обладая такими формами, она прекрасно осознавала свою власть над мужчинами и ту цену, за которую она хотела эту власть уступить. Жизнь с ней будет похожа на забег на длинную дистанцию с ускорением до полного изнеможения и спасти его от этой изнурительной погони за благосостоянием не сможет ни бухгалтерская лицензия, ни свой бизнес.
Она сидела на диване, свободно откинувшись на его спинку и слегка наклонив голову к своему плечу. Вся ее поза – руки, плечи, живот, колени, отдавали такой чарующей расслабленностью, что он честно позавидовал ее умению гармонировать с любой окружающей обстановкой и при этом оставаться самой яркой его деталью. Он любовался ее слегка вьющимися прядями волос, колышущимися от малейшего движения головы и подчеркнутой бледностью губ; он испытывал непреодолимое желание дотронуться до ее тела, будто бы удостоверяясь в его реальности и материальности. Он хотел ее, полностью, без остатка, в сей миг и навсегда. Страсть, достигшая своего наивысшего предела, больше не советовалась с разумом, что хорошо и плохо, а просто тихонько наклонила его голову к ее шее и, вобрав в себя хмельной аромат ее духов и косметики, вырвалась наружу горячим потоком поцелуев, шепота, ласк и стона.

Ночь светилась в окно огнями уличных фонарей и окон противоположного крыла дома, согнутого буквой «П». Было душно и жарко, они лежали раскрытые на его кровати и слушали биение собственных сердец. Он знал, что надо сказать ей что-то ласковое, доброе, но такая лень была разлита в каждом суставе его тела, что хотелось просто лежать и блаженствовать.
- Ты спишь?- отозвалась она.
- Нет, не сплю.
- Я себе думаю,- продолжила она полушепотом, будто боялась спугнуть тишину,- что мне не надо никаких пышных свадеб и гостей, я хочу поехать в свадебное путешествие на месяц, оторваться от этого Нью-Йорка и этой жизни, забыть все здесь, оставить, а взять только кредитку и путешествовать по Европе, покупая себе в каждом городе новую одежду и обувь, и растворяться в местной толпе, чтобы никто не узнал, кто мы и откуда, и зачем вообще мы сюда приехали.
Он продолжал молчать, настороженно слушая, к чему это она все ведет, а ее голос становился все сильнее и эмоциональней, и вот она уже облокотилась о подушку, чтобы лучше видеть его лицо и тусклый блеск его глаз.
- Я думала, что никогда не смогу встретить мужчину, которому могла бы доверить себя и выйти замуж по любви. Но...- она приложила палец к уголкам губ, подбирая нужные слова,- но мне повезло. Ты ведь любишь меня, да?
- Угу,- промычал он.
- Но мой папа, он такой... такой ненормальный. Ему, конечно, надо будет показать, что его дочь нашла себе кого-то достойного, он, наверное, и свадьбу приличную захочет отыграть, но мы его убедим, правда? Ты подаришь мне обручальное кольцо за тридцать тысяч долларов и папа сразу поймет, что у него за зять.
При цифре «тридцать тысяч долларов» он моментально сбросил с себя всю лень и невольно глотнул побольше воздуха.
Тридцать тысяч. Да у него годовой доход на две тысячи меньше, а до си-пи-эй еще, как до чего-то там раком. Тридцать тысяч. Он бы и сам хотел, чтобы кто-то подарил ему тридцать тысяч и свозил на месяц в Европу. С полным содержанием.
Он небрежно, как только мог в таком состоянии души, потянулся на кровати и сказал:
- И зачем я здесь с тобой лежу. Мне вот девушка целый вечер звонит, не дозвонится, а я не беру трубки.
Он говорил правду – мобильник несколько раз заливался птичьей трелью, пока они отдавались своей страсти.
- Ты шутишь,- она в один миг села на кровати, вперив в него свой взгляд.
- Нет, не шучу.
- Ты издеваешься надо мной!
- Я говорю правду.
- Зачем мне твоя правда,- ее голос вместил в себя столько раздражения, обиды и боли, что ему стало жаль ее.
- Ты – подонок, такой же, как и все остальные, А я, дура, считала тебя лучше.
Она вскочила с кровати.
- Дура, Боже мой, какая я дура.
Она металась по комнате, собирая в охапку свои вещи и на ходу одеваясь, и ругаясь, и плача, и проклиная всех и вся.
Он тоже поднялся с кровати, не столько для того, чтобы ее проводить, сколько для того, чтобы взять из шкафчика еще одну бутылку шотландского виски и выпить ее. Неподвижный доселе ночной воздух дохнул сырой прохладой в его окно и несколько тяжелых капель дождя упало на подоконник. «Надо закрыть окно»,- подумал он, но дождя больше не было. Да и откуда ему было взяться, если на небе уже несколько дней не было ни единой тучки, и задушливые, жаркие ночи не слишком отличались от таких же дней.


--------
*CPA (Certified Public Accountant) - лицензия на занятие бухгалтерской деятельностью