Куда летишь, кукушечка?

 Куда летишь, кукушечка?
Откуда пришла эта тяга – увидеться с незнакомыми, в общем-то, чужими людьми?
Что заставляет людей группироваться в землячества? Когда руководствуются национальным чувством и формируются на чужбине всевозможные диаспоры, это все же понятно. Язык, культурная и бытовая традиция, религия, наконец. Чужбина она и есть чужбина, и какими бы мотивами не руководствовались отцы-основатели диаспор, но тот минимум, выраженный хотя бы в чувстве локтя, глядишь, и ощутит неприкаянный эмигрант. Землячества - нечто более аморфное, скрепляющих факторов не так много.


Люди самые разные: здесь и традиция может разниться, и конфессиональная принадлежность, да и мировоззренчески, порой отстоят друг от друга, весьма и весьма.Виктор узнал о встрече земляков случайно, блуждая по сайту родного города, к тому времени, дважды убитого войной, растерзанного и стертого в бетонный порошок,но все еще Грозного и виртуально живого.


Встреча намечалась буквально за углом, в знакомом кафе. Из бегло прочитаной предыдущей переписки форумчан было видно, что она бесконечно откладывалась и переносилась, но наконец, все пожертвовали самым неотложным ради завтрашней дружеской пирушки. Некоторые участники знали друг друга в реале, некоторые примкнули пока в инете и подали заявку накануне. Времени на регистрацию и общение, взнос, заказ и прочую организационную мишуру не оставалось, и Виктор решил сходить просто так, без предварительной заявки.


Итак, откуда же все-таки эта настойчивое чувство? Похоже, сродни ностальгии, но не она, не в чистом ее виде. Что-то совсем призрачное, как подышать одним воздухом.
«Места в этом кафе есть практически всегда, в случае чего просто посижу рядом. Если это какая – нибудь жестко сформированная харизматиками группка, то и признаваться необязательно. В конце концов, что я теряю?- все-таки уговорил себя Виктор


Войдя в кафе, он помедлил, как бы примериваясь к обстановке. С видом случайного посетителя подошел к барной стойке и, протянув руку за папкой меню, столкнулся взглядом с мужчиной, чуть за сорок.
-Вы на встречу?-тот смотрел приветливо. В выговоре чувствовался южнорусский диалект


Виктор  молча кивнул головой.
-Я тоже. Знаете кого или тоже первый раз?
-Первый. Ни с кем не знаком, на встречу не записывался.
-И я не записывался, не умею я общаться в Интернете. Так только, читаю, что люди пишут. Владимир,- представился мужчина.
-Будем знакомы. Виктор ответил он, протянув руку.


Молодая симпатичная женщина выглянула из соседнего зала и обрадовалась .
-Мужчины, вы не к нам на встречу?
Владимир энергично закивал головой, Виктор тоже как-то легко согласился.
-Вас нам и не хватало, узнаю земляков, проходите, проходите, а то у нас девушки скучают в одиночестве


Человек пятнадцать сидели за сдвинутыми в ряд столами, на которых кроме пива больше ничего не было. Реалии нового времени – мероприятие поддержали почти исключительно женщины, и лишь один мужчина лет тридцати с небольшим, назвавшийся Дмитрием, отдувался за сачков и уклонистов мужского племени, сжигая весь остаток наличного пороха.


 Вновь прибывшие представились, а молодая женщина по имени Рита, исполнявшая роль тамады решила, что в ходе встречи все и перезнакомятся. Заказы делал каждый сам, в основном, налегая на пиво. Виктор приехал на машине и заказал безалкогольное Хайнекен с рыбным ассорти.Никто кроме него не проголодался - из еды ничего не заказывали, да это и правильно - люди пришли общаться , а не объедаться.


Поначалу разговор не очень склеивался, хотя некоторые были уже знакомы с прошлых двух встреч, разговор у них шел более оживленно. По кругу пошли фотографии, сопровождаемые комментариями. Пиво и время потихоньку стирали угловатости и шероховатости, лица понемногу оживились, и возникли очаги интенсивного общения. Виктора больше всего интересовали знакомые имена и места, свидетельства, факты, события.


 Он пытался выловить из потока голосов нужное направление или хотя бы знакомые топонимические названия . Но разговоры упорно крутились вокруг сиюминутных забот, детей, работы, мужей, покупок, отпусков и поездок. Имени города, темы войны и мира, довоенной жизни, бегства и мытарств в чужих краях не звучало вовсе. Как Виктор не прислушивался, интересующая его тема не звучала напрочь.


Тогда он сам стал осторожно вставлять в разговор обтекаемые фразы или обращался к соседям по столу с нейтральными вопросами: Где жили в городе, в какой школе учились, какой институт заканчивали, где работали? Кто-то отвечал, но все как-то односложно и разговор не завязывался, не получал развития в желаемом для Виктора направление.
В их городе, в самом центре, в чудесном сквере было одно любимое всеми местечко, кафе «Мороженное», называемое в народе «подкова».


 Никто не помнил, с каких времен существовало это одноэтажное деревянное строение в форме подковы, окрашенное в светлые пастельные тона. Там готовили вкуснейший молочный коктейль, и водилось изумительно вкусное мороженое. Школьники и студенты, дети и взрослые, пионеры и пенсионеры находили в этом дивном месте что-нибудь себе по вкусу. Прямо в кафе или около - назначались встречи и свидания, и не было в городе человека, кто бы на предложение встретится у «подковы» спросил бы: -А где это?


Виктора поразило, что никто из земляков не помнит не только города, но и этого кафе. В их памяти остались только названия близлежащих к школе или дому двух-трех улиц и все. Им было не очень интересно, когда он пытался говорить об улицах и домах, о людях и духе того города, который помнил. Правда, иногда они тоже оживлялись, вспоминая маленький уголок своего микрорайона. И дело было вовсе не в том, что собрались представители разных поколений, там присутствовали люди и близкого ему возраста, чуть младше и чуть старше.


Ему стало казаться, что он жил с ними в разных городах. Или, будто он уехал вчера, а они - сто лет назад. Будто его мирная память получила директиву помнить, а их тревожно-военная – забыть. Виктору вспомнилось одно любопытное явление совсем из другой жизни, совсем других людей, но что-то было и в том, и в этом случае ощутимо общее, некий посткатастрофический синдром.


Во второй половине сороковых, когда евреи прибывали из Европы в Палестину после катастрофы геноцида, они находились в странной прострации. От ужаса воспоминаний о недавней трагедии люди просто впадали в спячку. Тогда политические лидеры и раввины призвали народ прекратить горестные стенания и взяться за обустройство страны. Заботы дня сегодняшнего напомнили людям – надо жить, работать, растить детей, строить государство. Расчет вождей оказался правильным – оцепенение катастрофы отпустило людей, жизнь стала налаживаться. Вскоре на карте мира появилось государство Израиль.


С другой стороны услужливая память подбросила ему еще один вариант способный удовлетворить нестыковку встречи. Как-то, когда он еще был молодым коммунистом, из райкома пришла разнарядка провести встречу с группой молодежи из Испании. Такие встречи райкомовские любили спускать в их заводской клуб, отличавшийся хлебосольством и чудесными напитками.


Испанцы оказались совсем без языка, Виктор со товарищи пытался разговорить их, используя скудные познания Европейских наречий. Они называли города и провинции Испании, но каталонцы, арагонцы, и кастильцы, как в воду канули, а загадочные и драчливые баски, видимо, законспирировались - никто не отозвался на родные Уху и сердцу слова
Испанцы упорно молчали, как в рот воды набрали.


 Настойчивые заклинания обитателей Иберийского полуострова паролем Мадрид, наконец, замкнули контакты в голове кого - то из гостей, что-то сообразив, тот выдал отзыв
 -Букурешты.
Вот тебе раз, испанцы оказались румынами из Бухареста.
Тут стало все ясно, от райкомовских можно было ожидать любого сюрреализма и даже испанских румын из Бангладешта...

Все, однако, обошлось, румыны, оказалось, пьют не только сухое кислое вино, но и горькую. А делать-то чего, с папашой Чаушеску и не то запоешь. Встреча окончилась поцелуями и братанием, им у нас понравилось, у нас по вечерам свет не отключали и в магазинах продавались без ограничений хлеб, соль и завтрак туриста…
 Может, я что-то перепутал, как тогда райкомовские, и это какое-то другое землячество,- подумал Виктор, - нет, вроде, Владимир упоминал при встрече наш городок, не могли же мы ошибиться вместе.


Встреча набирала обороты, стартовое пиво, сменили напитки градусом повыше, в отношении культуры пития народ подобрался грамотный, то есть знали - градус в процессе нужно повышать. Взрывы смеха и радостный галдеж звучали уже в полный рост. Женщина с избыточными формами подошла к стойке, вынула из своего плеера компакт диск и попросила барменшу поставить его в проигрыватель.


Хиты «Бухгалтер» и «Ах, какая женщина…» не оставили равнодушными никого из присутствующих. Настроение женского большинства отлилось в сплошной белый танец. Мужчин по заведенному на Руси обычаю на всех не хватало.
Виктор до тошноты ненавидел подобный музыкальный репертуар, но деваться было некуда - приходилось раз за разом делать тур чего-то компромиссного, не то вальса, не то танго.
Ситуация складывалась, как если бы кто-то пришел на поминки, а оказался на свадьбе.
Видимо, на лице у Виктора отражалось это «не сыпь мне соль на сахар» так, что очередная партнерша спросила:


Что с Вами, может Вам плохо?
-Нет, нет, все в порядке, просто был трудный день - немного устал морально.
Тем более надо расслабиться. Можно даже аморально,-она хихикнула. Да вы, я смотрю, не пьете ничего.
-Я за рулем, к сожалению.
-А-а-а,- разочаровано протянула партнерша,- кто же на такие встречи за рулем приезжает, сами себя оштрафовали, милый мой бухгалтер, или вы водитель?
-Ни то, ни другое, я менеджер.


-Это круто, коллега, все равно никто не поймет, раньше были все инженеры, а теперь менеджеры, я тоже менеджер по рекламе.
-А до того, кем были до переезда?
-Я не успела там поработать, студенткой была на филфаке в универе.
-Я слышал о вашем ректоре, жуткая история.
-Знаете, не хочется все это вспоминать, так надоело. Хочется праздника!
-Да, да, я Вас понимаю, наверно, лучше поскорее все это забыть.


К компании присоединился вновь прибывший молодой чернявый мужчина лет тридцати пяти.
-Девочки, ура! Рамзан пришел,- крикнула Рита. Приветственный женский вопль подтвердил, что Рамзан здесь не чужой.
Он снисходительно покивал всем присутствующим и занял место рядом с Ритой.
«Этот что, тоже беженец?- подумал Виктор, но отметил про себя ту радость, с которой инициативный костяк группы принял Рамзана.


-Рамзик, Рамзик,- слышалось то слева, то справа.
-Кажется, популярная личность,- пригнувшись к уху Виктора произнес Владимир.
Виктор уловил в его голосе ревнивые интонации.
-Похоже на то, я узнал его по фотографиям со встреч, он на всех отметился.


-Я тут прочел одну вещь, типа романа или детектива,- Владимир отпил пива,- Но декорации и персонажи узнаваемые, из наших мест. Там, по ходу, девка одна русская встречается с сослуживцем отца. Он, семейный чеченец, жена, как положено, каждый год  беременная. А тут эта дурочка на шею сама вешается, любовь вроде. Ну, он и ей живот надул, раз такое дело.

 Отец девки строго поговорил с ним, как с коллегой, и взял с него слово, что они встречаться больше не будут. А тут и война помогла, пришлось русской семье бежать. Этот многодетный Ромео вроде даже помог им выбраться. Там дальше все накручено, родилась девочка, эта все о своем абреке мечтает, но суть не в этом. Дело в правде жизни. Автор, как бы, натурально изобразила все, жизненно, или просто взял модную тему.

 А представь себе, если бы все было наоборот. Этот русский папаша встречался бы с дочерью своего сослуживца, чеченца с такими же ровно последствиями. Потом бы этот многодетный отец устыдил бы нашего папашу, своего сослуживца, напомнил бы ему про обязанности перед женой и дочерью и попросил бы больше с его дочерью не встречаться. Представил? Ну, и как насчет правды жизни?

-Да он бы этого папашу ухажористого, по одному только подозрению прирезал и не посмотрел бы на то, что тот его сослуживец. И пусть там все чисто по любви. И доченьку любимую, по тому же сценарию, не взирая на беременность на ремешки, в мешок и концы в воду от позора и суда родственников и соседей.
-Вот и я так думаю, а поэтому, заранее зная весь сценарий, молоденькой чеченке в голову не придет влюбиться или даже поглядывать в сторону русского сослуживца своего крутого папы.

-Я тоже тут на сайте прочитал одну душераздирающую историю, - Виктор бросил ковырять свое рыбное ассорти,- девушка чеченка живет в Бельгии или во Франции. Выбор женихов, понятно, ограничен, и так получилось, что знакомство с молодым карачаевцем, живущим в том же городе переросло во взаимную любовь и желание создать семью. Несмотря на то, что карачаевцы тоже мусульмане и вообще очень близкий чеченцам народ по менталитету, обычаям и судьбе, желание влюбленных натолкнулось на очень серьезные препятствия со стороны родителей и родственников девушки.

Она, конечно, пожив в Европе, почувствовала некоторую слабину и поэтому решилась задать вопрос, что об этом думают вайнахи на чеченском сайте. Поразительно, но все откликнувшиеся, а их было очень немало, думают точно так же, как родные девушки и приводят массу аргументов в пользу этого мнения.
-Ну и что, вышла она за своего карачая?
-Куда там, пусть даже они живут в Европе, но законы гор священны.

-Слушай, а почему так происходит? У меня в школе случилась любовь с одной девушкой ингушкой, даже до поцелуев дело не дошло, одни только взгляды и вздохи, все в романтическом зародыше так и зачахло.

-Трудный вопрос, смотри, вот Рамзан здесь с нами сидит, мирный чеченец, дышит полной грудью, улыбается и чувствует себя в полной безопасности. Куда хочет туда и едет, свободно перемещается по всей России-матушке на законном основании, так как он, будучи чеченцем, считается одновременно россиянином.
Я бы тоже хотел кое - куда съездить, могилы предков навестить, например, но не имею возможности. Может кончиться для меня очень плохо, в лучшем случае похоронят рядом, а в худшем... да ты и сам понимаешь.

-Какую хочет, ту и танцует, вон Рита глазами стрижет, и другие снегурочками на глазах тают. Что у него есть такого, чего нет, хотя бы у Дмитрия? Тоже мужик видный, одного с Рамзаном возраста. Похоже, при должности, и при деньгах чувак,- Владимир глазами указал на молодого, хорошо и со вкусом одетого мужчину, пришедшего в кафе еще до них. Мне кажется, это еще с советских времен повелось. Кавказцы всегда при деньгах были. Грузины, конечно, раньше всех разбогатели, они вне конкуренции, а дальше и азеры подтянулись и все остальные. Слушай, давай хоть выпьем за знакомство, а то как –то не хорошо сидим, не находишь?-Вадимир вопросительно посмотрел на Виктора.

-Извини, я бы с удовольствием, да за рулем.
-Да брось ты, за рулем. Сейчас, пожалуйста, плати деньги и тебя на твоей же машине с песнями до дому доставят.
-Не знаю, никогда так не пробовал.
-Ну так попробуй. Если денег жалко, я банкую.
-Мы не на Кавказе, банковать буду сам. Ладно, наливай.

Чокнувшись, выпили коньяку.
- Ты думаешь, наши бабы только на деньги падки?- Виктор почувствовал, как шумнуло в голове.
-Ты это о чем?
-О том, о чем ты подумал,но не только.
-Знаешь, я не разделяю расистские бредни о превосходстве арийцев над кавказцами или наоборот? Я как-то даже интересовался у бывалых дамочек насчет мужских достоинств разных народов. Мнение однозначное, все зависит только от личных качеств и тактико -технических данных индивидуума.
Разговор собеседников клонился к классической русской теме, отмеченной в свое время еще Чеховым – женщины и высокие материи.

-Не зря женщину с кошкой сравнивают, много общего. Живучесть, гибкость, адаптивность, готовность обрести дом там, где сытно и тепло, привязанность к месту, а не, как у собаки - к хозяину.
-Ты про всех кошек или только про наших?- Владимир опять показал глазами,- ишь, как размуркались.

-Про всех. Какая разница? Наши только вольницы взяли чересчур. А животное хоть и домашнее, но по определению шкодливое. Вот вроде и живет сыто, а на стол запрыгнуть святое дело. Мимо помойки тоже не пройдет, и гуляют  будто бы сами по себе.
-Не скажи, мужики-то похлеще откаблучивают.

-Я не про то, здесь другое. Подумай, для Гамлета вопрос быть или не быть, кровно и духовно связан с отмщением убийце отца, ему без отмщенья не быть, а Дуняша Мелехова из Тихого Дона спокойно выходит за убийцу брата, за Мишку Кошевого.  Она детей ему нарожает, потому что его верх.

-Так и должно. Видел про живую природу, как бьются два самца, только треск стоит? А она тихо ждет победителя, того, кто ее потом покроет и обеспечит  сильное потомство.
-Сам себе противоречишь, победители, как раз мы.
-Всерьез так считаешь, победителем себя чувствуешь?
-Всерьез не всерьез..., и потом, это социальная зоология какая-то, прямые сравнения, по–моему, это большая натяжка.
-Никакая не зоология, а закон жизни, для женщины самое главное жизнь дать, а не взять, а мужик..., для него устранить конкурента, то есть взять, порой становится более важным.

-Хорошо, пусть так, но ответственность за страну, Родину защищать –это кто? Кого национальный интерес волнует? Им, что совсем без разницы, какого роду-племени детей рожать, лишь бы здоровенький был?

-Почему же не интересно, я думаю интереснее всего американцев, немцев там разных или французов. Они самыми здоровыми и счастливыми будут - золотой миллиард.
Да, да..., какая же мать не согласится отдать в заморские пеленки, да в западную благодать, своего жеребенка, зайченка, лисенка...
-Памперсы!
-Что, памперсы? Причем тут памперсы?
-Заморские пеленки называются памперсы.
-Ааа..., да и хрен с ними с памперсами.
-А ты никак поэт, стихи пишешь?
-Да нет, это я Корнея Ивановича переврал, про Тараканище.
-Перечитываешь? Похвально, классику нужно иногда освежать в головизне, а не то в ней точно тараканы заведутся.
-Я их дустом травлю.

-Самогоном лучше, два стаканА на ведро воды. Не пробовал? Ремедиум,радикальное средство.
-Напиши рецепт.
-Берешь два стаканА...
-Да нет, самогонки рецепт!
-Это коммерческая тайна, но для тебя, земеля, записывай. Сам пью, сам гуляю, сам стелюся, сам лягаю... Записал?

-Эту я и сам гнать умею.  Нет на свете бабы такой чтобы нас опечалить сумела...
Как там дальше-то? А вот..., ну а бабы последнее дело...
-Не скажи, брателло, ой не скажиии!
-Или вот еще, Антоний и Клеопатра. Она же его бросила в морском сражении и драпанула! Показывая, как драпанула Клеопатра, Виктор чуть не смахнул коньяк со стола.
-Это не из той оперы, просто струсила по-бабски и все.


-Кто, Клеопатра струсила? Не похоже на нее. Тут вероломное предательство - открытый бой не для нее. Она же изощренная интриганка, это была не ее война.
-О женском конформизме только ленивый не говорил, бабы всегда двум богам молятся. Одному настоящему, а другому, который с рогами. Мало ли как оно обернется. На всякий случай. Грехов –то, еще не известно, куда попадешь. А так у нее местечко прикормлено, глядишь, и не на самой большой конфорке поджаривать будут.


-Че-то нас, куда-то не туда занесло. Со стороны послушать - так мы два брюзгливых женоненавистника. Но это же все не так. Я, например, женщин очень даже уважаю. И жену свою. Ну пилит, конечно, не без того, но для меня самое главное знать - в тылу у меня железобетонно, линия Маннергейма.

-Прошли мы линию этого Маннергейма.
-Не понял, ты это щас про что?
-Не боись, я не про твою личную линию.
-А-а, а то я аж весь напрягся.
 


-Я про то, что в тылу тоже важно знать, что фронт супостату задницу не показывает. Тогда и у них настроение, жди меня и я вернусь. И ждали, и будут ждать, надо только прекратить это позорное отступление, надо драпать прекратить,-Владимир пристукнул по столу,- если генералы предали, значит надо в партизаны подаваться. Графьев Монте-Кристов из нас не получилось, придется переквалифицироваться в манагеры партизанских отрядов,- подвел итог Виктор и опустил голову.
 
Они замолчали, и каждый переваривал услышанное в одиночку. Праздник, меж тем, стал выдыхаться. Земляки, клятвенно пообещав еще не раз встретиться, потянулись до дому. Виктор попытался заказать водителя, но тот должен был еще откуда-то приехать. Ждать не хотелось, и он, махнув рукой, всего и выпито, сел в машину и поехал домой.


«Тогда выходит все дело в свободе,- додумывал Виктор по дороге,- значит, у нас в стране не все одинаково свободны. Получается какая-то улица с односторонним движением. Одни могут жениться на ком хотят, и даже жениться не обязательно, можно и просто так. Другие могут жениться, но есть ограничения. Русскому, к примеру, нельзя жениться на чеченке или на другой девушке из среды мусульманских народов.
С большой натяжкой, разве, что на татарке и то, достаточно продвинутой и обрусевшей.


Одни могут ехать в поезде Грозный–Москва, хоть туда, хоть оттуда, без разницы. Представители русского суперэтноса могут ездить в этом поезде только в порядке исключения, при условии, что они носят военную форму и направляются в командировку.
Получается, что конституция не совсем основной закон страны, а есть некоторые законы, которые основнее конституции. Если президент гарант конституции, то кто является гарантом тех законов, которые основнее?


Тогда получается, что перед законом у нас не все равны, но некоторые равнее!
Какой ресурс использовали эти более равные люди, чтобы быть равнее прочих? Какую жертву принесли они и, какому богу или идолу, чтобы он помог им в их стремлении доминировать на чужом поле? Какую взятку сунули, какому судье неправедному, чтобы он рассудил их с соперниками в их домашнем суде, с родственниками в качестве присяжных?


 -Вот тебе, Николай Васильевич, и Юрьев день,- вслух подумал Виктор, почему-то вспомнив Гоголя, вместо бабушки.
«Стреножили Русь–тройку ушлые коноводы. Ох, не зря умные люди задавались вопросом, а кто же в Тройке той скачет, кто правит лошадьми?

В конечном итоге все сводится к свободе и цене, которую ты готов предложить за нее. Но, если мы не во всем свободны, значит ли это, что мы рабы? Нет, не так однозначно. Ведь не свободен и человек, связанный обязательствами перед тем, кому он обязан. Выходит он раб ему? Нет, конечно, система межличностных отношений и сложнее и тоньше. Господом Богом человеку дан величайший дар свободы выбора.

Быть рабом – значит быть тотально несвободным, не иметь никакого выбора. Если люди не считают себя связанными нормами морали и нравственности, принятыми в обществе, значит ли это, что они имеют больше степеней свободы, чем нравственно связанные? А кто сказал, что мораль и нравственность - едины для всех? И само общество, разве оно - едино? А, если нет, разве оно - общество? Что у него общего с теми, кто не разделяет его ценностей? Что морально с точки зрения одних, может выглядеть аморальным под другим углом зрения.

 Где проходит водораздел, и что играет его роль: религии, идеологии, обычаи, законы, понятия? Что можно этому противопоставить, какую надрелигиозную или наднациональную идею? Неужели правы глобалисты, и мир возможно примирить только на их платформе? Неужели отскакала свое Русь – тройка, неужели она прискакала вот сюда, к месту, похожему на живодерню и этим дала ответ на вечный вопрос. Камо грядеши?*

Это ведь она на всем скаку вытряхнула из повозки несколько поколений своих сыновей в вынужденную эмиграцию. Подкинула их в чужие страны, как кукушка подкидывает свои яйца в чужие гнезда и сама обернулась гнездом кукушки. Ведь сколько раз на все лады называли и продолжают называть свою страну дурдомом ее обитатели. А дурдом это и есть гнездо кукушки, не так ли? А дети безпризорные в богатейшей ресурсами стране, а старики и бомжи, рыскающие по помойкам, а спившееся мужское население, а с пенсионерами, как она сурово...? А...? Эх...

Виктор вел машину рассеяно, он на автопилоте сунул компакт диск в проигрыватель. Музыкальная шкатулка, видимо, чувствуя настроение хозяина, затянула голосами казачьего хора
"Куудаа леетиишь, кукуушечка, куку...?"
-Куку,- эхом отозвался Виктор.
«Это ли твой ответ?- Про себя спросил он легкомысленную птицу. А как же Третий Рим, а четвертому не бывать»? – Виктор чуть не задохнулся.

-Куку, куку, куку...,- все так же терпеливо объясняла ему птица.
«Будем жить, Витя»,- перевел с кукушкиного на русский внутренний переводчик.
«Надо подождать,- понял он,- успокоиться, набраться терпения, сцепить зубы, возможно, затянуть ремень, сосредоточиться и подождать, и подождать...
 

*Камо грядеши - куда идешь? (церк-слав.).