На решение комбрига. часть 2

Часть 2.
                *
Прочитав шифровку, Велин вызвал Захарова.
- Завтра к нам прибывают два офицера-связиста. Ты должен знать, что это люди из ГРУ. На нашей базе они будут организовывать свою работу, а мы будем им усердно помогать. Готовить будем групп пять-шесть на диверсионные действия. Что самое неприятное - будем щекотать нервы афганцам на пакистанской территории. Не удивляйся. Я сам в Москве читал соответствующие бумаги. Там огромные лагеря, мегаполисы, можно сказать, из одних афганских боевиков. Так, что, чему нас с тобой в Рязани учили, тем и будем заниматься. Для начала, давай решим, какие группы готовить.

- Пошлем всю роту Дзюбы. Группы Селезнева и Исаева.
- Это верно. Дзюба к таким действиям готов. Не хочу, «аж пищщу», а посылать его нужно. Он сможет скоординировать действия всех групп в целом. Пошлем сначала одну группу. Возглавит Дзюба, с ним пару офицеров. Пусть ознакомятся с местностью, разведают объекты. Другим легче будет. Распорядись, пусть готовит людей.

На следующий день вертолетом прибыли Ивченко и Харламов, сразу представились Велину.
- Ну, полковники, вас не узнать. Не обидно в майорских погонах ходить?
- Не обидно. У нас всегда так - то майором ходишь, то генерал-майором.
- Понятно. Кстати, техника ваша уже прибыла. Там два прапорщика с ней возятся. Они тоже полковники?
- Вот они, как раз, майоры.
- Ну и ну! Ладно, устраивайтесь. Жилье для вас подготовлено. Питаться будете в столовой. Разведгруппы будут через неделю готовы. Когда прибывают ваши люди?
- Дней через десять. Как мы доложим о готовности.
- Вечером соберу своих офицеров. Доведете им информацию в том объеме, в каком посчитаете нужным.

                *
Дзюба проводил занятия по рукопашному бою. Четверо молодых солдат, прослуживших по полгода, тяжело дыша, понуро стояли перед ротным.
- Мешки вы с говном, а не солдаты. Вы хоть раз в жизни дрались или нет? Ну? Неужели, ни разу не дрались, неужели вам морды не били?
- Не били, - ответил длинный, нескладный Ботушанский, призванный из Молдавии.
- Тогда я вам сейчас набью!

Дзюба захватил Ботушанского за гимнастерку и резко пробил кулаком в плечо. Тот отшатнулся, прикрыл руками лицо. Оставив его, повернулся к другому. Тот отскочил, приготовился защищаться. Отвлекая, махнув по-боксерски перед ним левой рукой, Дзюба ударил кулаком в корпус и, сбив солдата на землю, повернулся к двум другим. Видя участь товарищей, эти двое стали в боксерскую стойку, прикрылись руками.
         Дзюба сплюнул, опустил руки, грозно надвинулся на них.
- Какого черта вы защищаетесь, а? Я вас спрашиваю!?
- Так вы же деретесь.
- А почему вы не нападаете!? Ну, сынки, вижу, вам помереть здесь захотелось? - устало махнул рукой, повернулся к возившимся в единоборстве парам. - Всем ко мне.

Построились. Оглядев тяжело дышавших солдат, ротный вытер лоб локтем.
- Многие из вас ходили со мной на «боевые». Все знаете, что дело, порой, доходит до рукопашной. Какого черта вы здесь жалеете друг друга? Вы думаете вас «Духи» пожалеют? Ни хрена! Отрежут яйца и привяжут вам на горло вместо бабочки. Разойдитесь по парам. Морды не бить, но драться по настоящему. Стенка на стенку! И, чтобы я не видел соплей! Трифонов, тебя Силантьев бросил на землю. Почему ты хрюкнул как свиноматка, а? Почему ты свой живот распустил, вся требуха трясется. Вы, в драке, настоящей драке!
        Цена победы - жизнь. Животы подобрать, мускулы напрячь. Никаких там борцовских выходок. Каждый прием завершать ударом. Каждый миг дорог, каждая доля секунды. Упал, не лежи, крутись волчком и не давай противнику ни схватить тебя, ни прицелиться в тебя. Работайте!

Солдаты вновь встали попарно, нерешительно толкали друг друга. Шидлаускас не стал ждать и с маху врезал Ботушанскому под глаз. Тот кувыркнулся.
         - Ты че, бля? - поднялся он, но тут же получил толчок ногой в живот. Его земляк кинулся на Шидлаускаса, тот и его отшвырнул. Еще трое, забыв о том, что бой учебный, набросились на «старика».
            На стороне Шидлаускаса встали двое его друзей. Разгорелась настоящая потасовка. Дзюба сел на валявшееся колесо грузовика, наблюдал за дракой. Периодически раздавался отборный мат, то один, то другой, вскрикивали солдаты.
- Что тут делается?!
Дзюба оглянулся. Незнакомый майор наблюдал за солдатами.

- Командир роты капитан Дзюба, - представился он. - Учебный рукопашный бой, товарищ майор.
- Какой там учебный. Дерутся, аж сопли летят. Что за обстановка у вас в роте?
- Тут соревнуются два взвода. Стенка на стенку.
- Какие, к черту, соревнования. Смотрите, губы порасквасили друг другу, кровища хлещет.
- Ничего, это на пользу. - Повернулся к дерущимся, подал команду. – Стой! Закончить занятия.
Поднимаясь с земли, утирая разбитые губы и носы, солдаты разошлись.
- Вы бы их приемам САМБО учили.
- Приемам они обучены, а вот практическому применению пусть лучше здесь учатся. Не на «боевых» же их учить. Там некогда.

Майор с интересом оглядел ротного, за тем солдат. Те уже мирно приводили в порядок форму, примеривались, как лучше подшить оторванные рукава. Покачав головой, майор повернулся, пошел в штаб.
- Поглядел, как ваш ротный драки устраивает. Жуткое зрелище.
Велин поднял глаза на Харламова.
- Это Дзюба?
- Он самый.
- Он такой! Его самого, когда еще лейтенантом был, в город невозможно было выпускать. Где появится, там драка. При чем, никогда первый не начинал, но стоял за справедливость.
- Так чему он солдат учит? Справедливости?
- Делу. Представьте, полковник, за два года боев у Дзюбы ни одного убитого. Раненые были, не мало. Убитых нет. Таких показателей нет ни в одном подразделении в Афгане. Вы еще увидите, как он готовит солдат. На занятиях они еле дышат, и несмотря ни на что, Дзюба, их самый любимый командир. Именно он и будет обеспечивать все ваши действия.

- Наши люди выглядят бандитами, но и ваш ротный, ни чуть не лучше.
- Такие-то и годятся моджахедам в противники. Дзюба достойный противник.
- Ну, что же, Ваши слова вселяют уверенность.
- Завтра вечером он уходит с группой в Пакистан. Дня три-четыре походит по тылам. Вернется, будет видно, что делать дальше. Сегодня ставлю ему задачу. Присутствовать будете?

- Вынужден внести коррективы в эти планы. Давайте подождем денек-другой. Завтра прибывают наши люди. Хотелось бы и на них посмотреть и, чтобы ваш Дзюба с ними познакомился. Тогда, «гуляя» по их тылам, он будет примеривать наших людей к тем условиям. Способен он оценить обстановку?
 - Он не стратег, но что-нибудь полезное принесет.
«Слава Богу», – подумал Велин, - «Дзюбе это только на пользу, выспится, отдохнет».
           Велин, не давая себе отчета, инстинктивно искал повод, чтобы не посылать ротного в очередную мясорубку и эта «отсрочка» его обрадовала – вдруг что-то переменится, вдруг «наверху» передумают. Не зря же в армии сложилась поговорка – «Не спеши выполнять команду, поступит новая команда - «Отставить».

Самолет с ГРУшниками прибыл ночью. Их разместили в одной из казарм. Утром, после завтрака Ивченко собрал их в штабе. Велин осмотрел «специалистов», покрутил головой. Все они выглядели чистыми «душманами», разве, что бороды короче. Заросшие щетиной лица, настороженные, упрямые глаза выдавали людей, привыкших постоянно рисковать жизнью.

- Впечатление - банда уголовников. Вы, хоть, вместе по гарнизону не ходите. Подумают, что банда «духов» прорвалась.
- Не волнуйтесь, товарищ генерал, - улыбнулся один из них. - Мы «на лицо ужасные, но добрые внутри». К нам быстро привыкнут.
- Хорошо, - тоже улыбнулся Велин. - Представляю вам своих офицеров, с которыми вы будете работать. Капитан Дзюба, - ротный встал, - отвечает за общую подготовку к вашему выходу. Старшие лейтенанты Корнев, Исаев, Рязанов, Селезнев: все имеют опыт боевых действий, не раз встречались с противником. Солдаты, тоже не новички. Наши люди, в принципе, готовы. У меня все.

Поднялся Ивченко.
- Распределяю по группам. С Корневым будут Рустам и Хаким....
Боевики поднимались, подходили к офицерам, пожимали руки. Распределили остальных.
- Занятия по конкретной отработке ваших действий будет проводить капитан Дзюба после возвращения с задания. Пока врастайте в обстановку, привыкайте к нашим солдатам.

Когда все ушли, Ивченко подсел к Велину.
- Тех четверых американцев, которых привел ваш ротный, Особисты «раскололи по полной программе». Получены очень ценные сведения по базам в Пакистане. Вашему Дзюбе цены нет. Нужно его наградить. К тому же отпала необходимость посылать туда вашу группу. Пойдут все сразу.
 
«Ну, вот и слава Богу!» - подумал Велин. – «Права армейская пословица». Достал листок бумаги, протянул Ивченко. Тот прочитал. В рапорте, Дзюба сообщал, что четверых американцев ему передал офицер ГРУ старший лейтенант Шейхмухаметов.
- А он где их взял?
- Особисты, на завтра, пригласили этого «старлея» сюда. Сами можете узнать, он ведь ваш подчиненный. Вот его и будете награждать. А на Дзюбу уже послали бумагу на «Героя». У него таких эпизодов на десятерых хватит. И еще, я отправляю своих специалистов в город Асабад, на границу с Пакистаном. Наши десантники, что стоят там, рассказывают, что пакистанцев видно через границу даже без бинокля. Пусть посмотрят за их поведением, изучат обстановку. Распорядитесь о вертолете.


                *

В кабинете Полякова сидели двое американцев, напротив них, свежевыбритый, подтянутый, на удивление трезвый, Шейхмухаметов. В стороне, ни во что не вмешиваясь, Ивченко.
- Вы настаиваете, что наши люди взяли вас на территории Пакистана.
Переводчик перевел.
- Да. Ваши солдаты постоянно нарушают суверенитет государства Пакистан.
- Вот пидоры! - возмутился Шейхмухаметов. - Как оружие нелегально в Афган возить, так это нормально, законно. А как по морде разок получат, нарушение суверенитета!

Переводчик мгновенно, дословно перевел фразу «старлея». «Штатники» переглянулись, опасливо покосились на старшего лейтенанта. Поляков наклонил голову, чтобы скрыть улыбку.
- Ну, а вы что скажете?
Шейхмухаметов нахмурился, грозно посмотрел на американцев. Тем, явно стало не по себе.
- Эти лохи, никогда раньше не были в этих местах, товарищ полковник. Границы, как таковой, там нет. Горы! Они с караваном зашли на нашу, то есть Афганскую территорию: может блуданули, но скорее специально шли, а мы их и взяли, как говорится, тепленькими. Это они нарушили суверенитет Афганистана.

Услышав перевод, американцы, явно возражая, загалдели.
- Что?! - грозно спросил Шейх и через стол придвинулся к пленникам.
Те мгновенно смолкли, не понимая ситуации – кто тут главный? Вроде бы полковник, но у этого младшего офицера такой вид, что лучше помалкивать. Не поймешь этих русских.
- Если они будут возражать, товарищ полковник, верните их мне. Во всем сознаются.
«Специалисты» слушали синхронный перевод и подавленно молчали.
 
- Итог будет таким, - закончил Поляков. - На счет вас, официальных заявлений со стороны Пакистана, не поступало. Коль вы, без документов и попали к нам, никто не станет проверять, где и когда вас задержали. Кроме того, это еще раз подтверждает, что ваша страна, США, оказывает военную помощь незаконным военным формированиям, которые воюют против законного правительства Афганистана. Есть два варианта. Мы можем передать вас в руки Афганского правительства, пусть они разбираются с вами по законам шариата. Это вас устраивает?

«Штатники» опустили головы. Это их явно не устраивало.
- Второй вариант: вы признаете, что вы граждане США, сообщаете, с какой целью вас прислали в Пакистан и Афганистан. Мы отправляем вас в Москву и далее, по дипломатическим каналам будем решать вашу судьбу. Это лучше?
- Да – да! - закивали оба, не торгуясь.
- Третий вариант, передайте их мне, - подал голос Шейхмухаметов.
Американцы переглянулись, тревожно уставились на Полякова. Когда американцев увели, оба полковника расхохотались.

                *

У дверей Особого отдела Шейхмухаметова ожидал Дзюба. Обнялись как старые друзья.
- Ну, что?
- Все в порядке. Обгадились американцы. Куда идем?
- Ко мне в гости. Программа обширная, нужно успеть. Для начала, сходим в баньку.
- В баньку?! Это же подарок судьбы! За сауну, я тебе таких «шуриков» пачками буду поставлять.
Из бани вернулись раскрасневшимися. В вагончике Дзюбы был накрыт стол, который обслуживали три «чекистки» от Дворниченко.
- Девочки! - Радостно сгреб их Шейх. - Как я по вас соскучился!

Девочки верещали от откровенных ласк. Застолье закончилось глубоко заполночь. Шейха отвели в отдельный вагончик, где девочки так и не дали ему поспать. Он об этом и не жалел. Мало ли бессонных, боевых ночей в жизни у боевого офицера!?
         К двенадцати часам следующего дня после беседы с Ивченко, «Шейх» вернулся в вагончик Дзюбы. Выложил пакеты с водкой, закуской.

- Обижаешь Шейх! Тебе что, угощения не хватает?
- Нет, Василий. Я, теперь, твой должник до гроба. Сейчас, при мне, этот полкан подписал бумагу на присвоение «капитана» и обещал орденишко подкинуть. Звание, считай, у меня в кармане. Выпьем, за двух капитанов!
- За трех! - поднялся Пчельников.
- Наш человек! - заверил Дзюба.
- За трех, «на троих». Это звучит лучше!

Вечером, сидели молча в вагончике. Пить уже не хотелось. Курили. Утром Шейх убывал на свой блок-пост.
- Как будто дома побывал. Соскучился я по нормальной жизни. А с другой стороны, в прошлом году был в отпуске, поверишь - через неделю стало скучно. Ходил-ходил по городу, пить надоело, набил нескольким мужикам морды для порядка, потом пара милиционеров попали под руку. Поднялась буча. Думаю, что делать? Не сидеть же в кутузке. Досрочно уехал обратно.

Дзюба вспомнил свой отпуск. Неделю гостил у родителей, привел дом в порядок. Встретился с несколькими друзьями – все жили своими семьями, своими интересами. Дзюба никак не мог понять их проблемы, которые складывались из бытовых мелочей. Ему было непонятно, как можно было часами обсуждать проблему замены подтекающего крана, покупки какой-то там майки, туфель, телевизора.
Столкнувшись в домоуправлении с наглым инженером, который на его просьбу прислать в дом матери сантехника, неосторожно ответил - «Ща, разогнался! Валяй отсюда на…, у нас обед!», не выдержал. Инженер и два сантехника, по очереди вылетели вместе с рамой через окно, остальные сбежали. В тот же день двое специалистов заменили в их доме проржавевшие краны и трубы, но Дзюбе стало скучно и неуютно. Рванул в Москву, провел пару ночей с Машей. Она уехала на гастроли. Делать было нечего, решил досрочно вернуться в часть.
- У меня та же история, - отозвался он.
- Потерянные мы люди! - сделал резюме Шейх. - Кончится Афган, что делать будем?
Дзюба пожал плечами, он тоже не знал. Так и просидели в раздумьях до утра. В девять часов, заскочил Цимбал. Хватанув свой стакан, не закусывая, поторопил в вертолет.
- Собирайтесь, долбаки, из-за вас ни выпить по человечески, ни закусить, ни книжку почитать.
         Дзюба с Пчельниковым долго вглядывались в выцветшее небо, провожая винтокрылую машину, уносившую их друга, будущего капитана.

                *

В Нью-йоркском офисе своей газеты, прямо с порога, Вики встретили бешеными аплодисментами. Из посольства им сообщили об ее приключениях. Рассылая воздушные поцелуи и пожимая руки, добралась до кабинета редактора.

- Вики! Ты просто шельма! - встретил ее моложавый, но уже лысеющий шеф, целуя ее в обе щеки. - Где материалы, где наши сенсации?! Твое фото обошло все газеты. Побывать в плену у русских - такого не было ни у одной редакции. Немедленно все материалы на стол!
- Все здесь, Норман, - похлопала девушка по толстенной папке, положив ее на край редакторского стола.
- Боже! Какое это счастье, иметь такую сотрудницу, такой материал! - и редактор лег головой на папку, как на подушку.
- Погоди, Норман. – Вики стала загибать пальцы на руках. - Сначала разговор, потом, деньги, потом материал.
- Уже говорим. Вон отсюда! - рыкнул он на толпившихся в дверях сотрудников. - Потом ее облизывать будете.

Беседа затянулась. Сотрудники нетерпеливо поглядывали на двери кабинета шефа. Прошло уже больше двух часов, как редактор, запершись с Кепфел, периодически требовал то виски, то кофе. Дослушав девушку до конца, взял со стола несколько снимков, долго перебирал их. Потом включил пленку видео. Из кабинета понесся восторженный, почти русский мат.
- Ты была ранена и снимала!?
        - Я была легко ранена. Снимала, пока сознание не потеряла.
        - Получается, что не совсем легкая рана, раз потеряла сознание.
        - Да брось ты! Просто когда увидела под собой лужу собственной крови, так сразу и вырубилась.
- А он на тебя насс… пописал, говоришь! - хохотнул Норман. Взял снимок Дзюбы с Вики. - Сильный парень! А наш подполковник обоссался!!! Вот это материал! Жаль, что ты не засняла его мокрые штаны.
- В тот момент у меня самой штаны были мокрые.

- А где эти вояки? Хочу наслать на них своих акул. Пусть расскажут всему миру, как они сушили трусы! Нет! Лучше я позвоню в кампанию по моющим средствам, пусть они им предложат стиральный порошок! Их штаны воняют до сих пор! – веселился редактор.
- Вряд ли ты их достанешь. Они уже в ЦРУ. Отписываются. Думаю, что им будет труднее рассказывать о своих делах.
        - Точно. Скажи, все это, - кивнул на папку и кассеты, - видели в КГБ? И все это тебе вернули?
- Все! До последнего снимка.
- Тебя случайно не вербовали?
- Нет, таких предложений не было.
- Да и зачем это? Вы все «засвеченные». Материал сильный. Твой гонорар я увеличиваю в три раза. Нет, в пять раз! Но зачем ты снова хочешь в Пакистан?
- Ты же видишь, чем там занимаются наши. Продают оружие, возят.
 наркотики. А тут об этом никто не пишет. Русских представляют захватчиками, наши – голуби мира. Эти моджахеды, «воины Ислама», сплошь бандиты, наркодельцы, а в наших газетах – борцы за свободу.
- Но там тебе этого никто не покажет.
- Давай деньги и ты будешь иметь «бомбу».
Норман прищурился, сквозь дым сигары взглянул на Вики, нажал кнопку связи с секретаршей.
- Немедленно ко мне Бетти и Джину.
Когда вошли приглашенные, Норман уже собрал все материалы обратно в папку.
- Ты, даешь мне право печать это так, как я захочу. Я тебе - что ты просишь. О-кей!
- По рукам!
Редактор повернулся к девушкам.
- Выпишите этой дуре чек на пятьдесят тысяч баксов.

                *

Дзюба осмотрел строй. «Чужаки» выделялись отросшими бородами, но солдаты уже подружились с ними, уважительно поглядывали на «инструкторов», которые, по легенде, являлись «проводниками». Все четыре группы Дзюба загнал в вертолеты, заставил «отработать отделение от борта». Особенно гонял за действия после «покидания» машин.
- Быстрее смывайтесь с места высадки! - орал он на бородачей. - Упал, перекатись на другое место. Снайперы не дадут вам времени на раздумье.

Подошел к другой группе, снаряжавшей патроны.
- Каждый десятый патрон закладывайте с «трассером». Это даст вам в возможность контролировать расход во время боя, своевременно поменять магазин. Стволы магазины оберните любой темной тканью, патроны тоже переложите тканью, чтобы не стучали.

ГРУшники уважительно молчали, ворчали, но снова и снова отрабатывали эти простейшие элементы. Ивченко был доволен - «Уж если этот ротный щепетилен в таких мелочах, значит, и в остальном будет порядок». Через неделю группы были готовы. Стали ждать команду Москвы.

                *
- Заходи, - разрешил Велин, увидев Дзюбу на пороге. - Что у тебя?
- Задача у нас - не из простых. Есть предложение по улучшению маневренности.
- Выкладывай.
- Если помните, у нас, в десанте, есть «аппаратура сбора». Маленькие радиоприемники вешаются на шею каждому водителю БМП, чтобы он быстро нашел свою машину после выброски.
- Ну, помню, дальше.
- Эти приемники пылятся на складах и давно ни кому не нужны. Мы тут с парашютами не прыгаем, технику не бросаем. Предлагаю дать по такому приемнику каждому солдату. Тогда, в ходе операции, я смогу управлять каждым солдатом.
- Ну, а сам будешь с «горбом радиостанции» ходить?
- С нашими радиостанциями только топиться хорошо. Нет. Частоты этих приемников совпадают со станцией ротной сети. Со «сто двадцать шестой». С помощью этой малютки я с вами не свяжусь, и каждого солдата пошлю куда захочу.
- Это ты хорошо придумал, - задумчиво заметил Велин. – Толково. Так и сделаем.

Дзюба замолчал, нерешительно взглянул на комбрига.
        - Выкладывай, - кивнул Велин, - что еще?
        - Еще у меня сомнения на счет этих ГРУшников. Не знаю, что у них на уме, но всей правды они нам не говорят. По- моему, им на нас наплевать. Мы сделаем свое дело, а вот они...
- Что они?
        - Сложилось такое впечатление, что несколько человек вообще имеют какую-то особую задачу. И по выучке видно, что это люди с самой высокой подготовкой. Им наши упражнения «до фени». Их даже свои сторонятся.
- И какие у тебя выводы?
- Пока никаких. Просто это особая группа, которая имеет особое задание и о котором нам ничего не известно. Я опасаюсь с ними работать за ленточкой.
- Я поговорю об этом с Ивченко, а ты присмотрись к ним. Может, водкой угостишь?
- Пробовал, не помогает.
 - Тогда будь внимателен и осторожен.
- Противно это. Может «особистов попросить».
- Маловероятно, что они помогут. У них методы работы одинаковые. Но идея не плохая, Поляков может что-то и знает. Ты готовь своих, а я займусь этой информацией.

Еще через неделю Ивченко вновь доложил в Москву, что к намеченной операции все готово.

                *
         Утром Цимбал тряс спящего друга за плечо.
- Плохая примета, Вася. Сегодня летим высаживать вас за «ленточку», а мне на правую чашку нашего «Начпо» подкинули. Ну, скажи – есть Бог на свете?
- Тебе-то не один хрен? Все равно сам пилотировать будешь. Разве что пить меньше будешь.
- «Начпо» в машине - скверная примета. Поговори с Велиным, пусть мне моего Муху вернут.
- Поговорю.
- Поднимайся, уже весь лагерь гудит. Тыловики, что-то таскают.
- Не таскают, а растаскивают. Им бы, вообще, было хорошо, если бы нас не было. Только склады и штаб тыла. Вот тогда бы они жили!

   После завтрака Дзюба проверил все группы на предмет своего «рацпредложения». У каждого солдата в ухе торчал микро наушник. Рота управлялась как по мановению «волшебной палочки». Солдатам тоже понравилось – как будто командир был всегда рядом. Это вселяло уверенность. Наблюдавший за их действиями Велин, заметил.
            - Израиль, семидневную войну с арабами тоже за счет такой управляемости выиграл. Надеюсь, и у нас дела пойдут успешнее.
Зайдя к себе в вагончик, Дзюба скинул портупею, бросил на спинку кровати, лег не раздеваясь. Хотелось погасить не добрые предчувствия. Встал, плеснул водки. Выпить не успел, в дверь постучали.
          - Открыто!

         Вошла Лена, в белом халате, с медицинской сумкой.
         - Спецодежду нужно снимать у входа.
        - Вам все шуточки. Снимайте гимнастерку, показывайте спину.
        - Леночка, уже все давно зажило.
        - У меня в журнале записано и начмед каждый день спрашивает про вашу спину. Боже, как тяжело с этими «командирскими любимчиками»: все их опекают, все о них заботятся, а в санбат вас не заманишь. Снимай гимнастерку, сказала!
Дзюба захохотал, стянул гимнастерку. Лена осмотрела спину, провела ладошкой по видневшимся пятнам от бывших ожогов.

            - Боже, как приятно. Садитесь к столу, выпьем чаю, водки? – повернулся Дзюба.
           - Есть повод?
           - Да. Завтра улетаем к черту на кулички. Когда вернемся, один Бог ведает.
           - На боевые?
           - Они самые.

            Лена присела, взяла стакан, подняла, задумчиво, не глядя на Дзюбу, сказала.
            - Храни вас Бог, мужики! Сколько же вас гибнет! И за что, какой смысл?
            - Смысла гибнуть нет вообще. Смысл есть только в жизни, в ее продолжении.
           - Так почему ты выбрал автомат и нож, а не стетоскоп и скальпель?
           - Что, слухи дошли? - Дзюба выпил, отставил стакан, достав сигареты, протянул пачку Лене. - Разве разберешься в этой жизни кто и что должен делать. Здесь я, как бы на месте. Знаю, что нужно делать, делаю то, чему учили.
Лена смерила ротного долгим взглядом, затянулась сигаретой.

          - Что-то не так?
          - В тебе, Василий, все не так. Смотрю на тебя, живешь ты очень одиноко. Как волк, всегда один. Ты даже в кругу своих друзей все равно один. И жены у тебя никогда не будет, хоть и жених ты стоящий. На каком-то этапе жизни ты себя потерял. Характер сильный, голова умная, жизненные инстинкты здоровые, вот ты и живешь, согласно инстинктам. А что потерял и когда, тебе самому видней. Жалко тебя. Одиноких всегда жалко.

             Дзюба сидел, опустив голову, уставившись в пол, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.
             - Так что же делать? Где искать себя?
             - Не знаю. Человеческое сердце только любовь согревает. К матери, жене, сыну.
             - …к Родине.
           - К Родине – нет! Это патриотизм. А патриотизм, по одному меткому выражению, «последнее убежище для негодяев». Что тебе Родина даст, кроме медалей? Почет? Славу? А если мраморную доску со звездой наверху, на каком-нибудь сельском кладбище, куда потом даже школьники ходить перестанут? Ни славы, ни, даже, людской благодарности. Кто, кроме матери с отцом придут к тебе? Нет у тебя никого, а умрут родители, могила твоя травой зарастет.
Ты не думаешь о себе как о человеке, а человек живет своим человеческим счастьем, а не тем, которое пропагандируют в газетах. Вбил себе в голову, что ты командир и, наверное, мечтаешь стать генералом. Но для этого тебе придется влезть в эту вонючую среду наших бонз, стать таким как они. Ты готовишь себя к этому? Ведь ты же честнейший человек, а там нужно уметь крутить всем, что на тебе крутится. Вас, честных дураков, используют в своих целях. Немного похвали вас, дай медаль и вы счастливы. Наши негодяи-политики не устают «славить героев», но делают они это только с выгодой для себя. На вас им начихать. О вас забудут еще до вашего возвращения домой.

            Дзюба поднялся, вплотную подошел к девушке. Встала и она. Долго смотрели в глаза друг друга. Взяв ее руку, приложил к губам. Лена обняла его склоненную голову, прижала к груди, по щекам потекли слезы. Василий поднял голову, притянул к себе девушку и долго целовал мокрые глаза, щеки. Она освободилась от объятий, сняла халат, села на край кровати. Дзюба стянул через голову гимнастерку, скинул брюки и лег рядом. Она опустила голову ему на грудь, прижалась всем телом.
 
             За окном уже давно были сумерки. Лена села в кровати, взяла со стола сигарету. Дзюба положил руку на ее плечо, слегка касаясь пальцами, провел ладошкой по плечам, позвоночнику.
            - О! Да у тебя сколиоз. Но мышцы хорошо держат спи…
Он не закончил. Лена резко развернулась, уставившись в него широко раскрытыми глазами.
              - К-к-к-ак тебя зовут??!! Тьфу, ты Господи! - потрясла она головой. – М-м-м, к-к-как звали твоего деда? Нет, этого не может быть! Это точно ты!!!
             - Что с тобой? При чем тут мой дед?
             - Его звали Василием Васильевичем?
             - Да, так же как меня. Господи, неужели….
             - Да, да, да! Именно так. Боже мой, больше двадцати лет назад я была у твоего деда и ты, именно ты, лечил мне этот позвоночник. Ведь это тебя дед звал «Аськой». Это ты был моим первым врачом, первым мужчиной, руки которого я ощутила на себе. Я, девчонка, тогда впервые оказалась перед тобой без платья. Как я тогда смущалась, а потом мечтала о тебе, сколько слез выплакала. Как вспоминала твои серьезные глаза, твои руки!

             Она на мгновение закрыла лицо простыней, снова отняла руки, подняла на Дзюбу мокрые от слез глаза.
             - Благодаря тебе я пошла в медсестры, хотела стать врачом, да не вовремя вышла замуж, не успела. Вот теперь встретились, черт знает где, в каком-то Афганистане, в каком-то вагончике! И ведь узнала я не тебя. Узнала твои руки!
Потрясенный, не меньше, Василий лежал молча. Она подняла счастливые глаза, смахнула слезы.

            - Все равно ты вернешься к тому, чему тебя учил твой дед. Только тогда ты и станешь самим собой. А мне уже больше ничего и не надо. Ты уже дал все, или почти все. – Подняла глаза к верху. – Спасибо тебе, Господи, за эту встречу, за это счастье! – повернулась к Василию. - Стать твоей женой, немыслимо, можно только мечтать, но зная тебя – это невозможно. И не надо! Ты только береги себя. Я буду за тебя молиться. Ты береги себя!
 - Меня мой прадед бережет. Вот теперь и ты. Значит выживу.
 
                ***


© Copyright: Владимир Давыденко, 2007
Свидетельство о публикации №207110800463


                *