Поэт и Анюта. Глава 1

 "Иванушка посветлел и сказал:
- Это хорошо, что вы сюда залетели. Я ведь слово своё сдержу, стишков больше писать не буду. Меня другое теперь интересует, - Иванушка улыбнулся и безумными глазами поглядел куда-то мимо мастера, - я другое хочу написать. Я тут пока лежал, знаете ли, очень многое понял.
 Мастер взволновался от этих слов и заговорил присаживаясь на край Иванушкиной постели:
- А вот это хорошо, это хорошо. Вы о нём продолжение напишите!
 Иванушкины глаза вспыхнули."
 М.А.Булгаков "Мастер и Маргарита"

 Лев Львович Копила никогда не подавал милостыню. И даже не потому, что по натуре он был человеком бережливым, а скорее из-за своей неприязни ко всем, кто пытался завладеть его кровными под видом просьбы. Будь-то супруга Лена, которой постоянно якобы не в чем ходить, или кто-то из наглых соседей, требующих занять до получки, или какие-нибудь знакомые с очередной придуманной проблемой. А чего стоили представители подозрительных благотворительных фондов и организаций, заходившие в его ювелирный магазинчик с одним и тем же загадочным вопросом:
- Может, всё-таки субсидируете?
- Вряд ли, - не менее загадочно отвечал Лев Львович и надолго уходил в себя.
 Просившим становилось неудобно из-за своей невоспитанности и они уходили, раскаиваясь в том, что испортили человеку настроение, а может быть, и здоровье. Но только китайский колокольчик на двери исполнял прощальный перезвон, как Копила выходил из гипнотического транса, доставал из ящика стола початую бутылку коньяка, делал один большой глоток, и поморщившись, всегда выдыхал одно и тоже:
- Хамы...
 Обычно, бутылки ему хватало на 10-12 хамов, но эта закономерность, сложившаяся в процессе всей его "драгоценной" деятельности, с недавних пор была кощунственным образом нарушена. Лев Львович начал попивать благородный напиток без видимой на то причины, в больших количествах, и тем более, не дожидаясь нежелательных визитёров.

 ***

 А началось всё 13 марта. Копила неспеша направлял свои стопы на воскресный преферанс. Играли всегда у психиатра Вакциновича - он был не женат, любил угощать, и, почти всегда проигрывал. Такие партнёры для игры на деньги - на дороге не валяются. И хотя играли по-маленькой, Лев Львович с некоторой неохотой доставал бумажник, если вдруг возникала такая досадная необходимость.
 Идти было далековато, но реальная экономия в сочетании со свежим воздухом оказывали благоприятное воздействие на нервную систему. И не смотря на то, что накрапывал усиливающийся ливень, ему было не под силу загнать Копилу в общественный транспорт, тем более у последнего в руке был замечательный цветастый зонт, который он подарил своей любимой жене на тридцатилетие.
- А ведь как быстро всё-таки летит время, - размышлял Лев, перепрыгивая через быстро увеличивающиеся лужи, - прошло уже несколько лет, а как сейчас помню: зонтик - брасматик - пудра; зонтик - брасматик - пудра. И не поскупился же! А она даже не оценила, дура. Обиделась, что цветов не подарил. Да сколько же на эти цветы денги выбрасывать? На свадьбу дарил? Дарил. На её четвертной дарил? Дарил! Эх...Знала бы ты во сколько те гвоздички выливались, то, наверное, не обижалась бы...
 Потеряв душевное равновесие и запыхавшись от всё удлинняющихся прыжков, Копила решил передохнуть в попутном гастрономе. Погода и хамская непонятливость жены всё-таки вынуждали выпить рюмочку-другую.
 Ловко юркнув под козырёк над входом Лев Львович зачехлил зонт, спрятал его во внутренний карман куртки, добавил важности и значимости на своё, прямо скажем, неважное лицо со значительными следами когда-то переусердствовавшей оспы и нехотя вошёл в гастроном. Остановившись и оценивающе пробежав цепким взглядом по отделам, кишащим обывателями-покупателями, он проследовал в самый разношёрстный - вино-водочный.

 ***

 Кирилл Вакцинович не любил Лену Копилу, но спал с ней регулярно уже несколько лет. Взрослым известно, что подразумевает под собой это короткое как выстрел - спать, а детям не понять этой пошлости, они ещё читать не умеют. Но, должен заметить, Леночка Копила(до замужества Бляхина), спать научилась, пожалуй, раньше чем искусству чтения. Она одаривала своим теплом очень и очень многих, сказывалось приличное воспитание, потому что знала - отказывать в просьбе не хорошо. Да и зачем, если ей по душе был этот процесс.
 И неизвестно, чем бы закончилась её бескорыстность, если бы не повстречался на её тернисто-постельном пути Лев Львович, человек не искушённый в спальных вопросах. На своё робкое: "может да?" он впервые услышал уверенное: "да, конечно!" Копила привёл Леночку в свою холостяцкую квартирку, предложил выпить, потанцевать, снова выпить, прилечь на диван, посмотреть откровенное видео и безоговорочно согласился с предложениями раздеться, принять душ, расслабиться и ни о чём не беспокоиться. Так Лев на четвёртом десятке жизни нашёл свою львицу. До утра он не сомкнул глаз, пытаясь анализировать то, что с ним сотворила эта фея, и контролируя её сон, чтобы ничего не украла.
 А утром он предложил ей руку и сердце. На сердце, конечно, Лене Бляхиной было наплевать, но за протянутую конечность схватилась цепко, так как понимала, что другого такого случая размокшая репутация не предоставит.
 ...И гремела свадьба на восемь человек, свидетялями на которой были Кирилл Вакцинович и Таня Киев-Харьков...
 И чем дольше длился этот союз скупердяя и бескорыстной жрицы любви, тем больше он становился неудачным. Льва беспокоила расточительность жены, а Лену не устраивала жизнь нищенствующей затворницы. Поэтому, оба они ударились. Один - в изготовление бесполезных побрякушек из всяких золот и платин, другая - в полезные телодвижения со всем мужским барахлом, которое попадалось под руку, точнее сказать под ногу. И если у Льва Львовича материал для работы был скучный и однообразный, то Леночке попался таки бриллиант в лице Кирилла Вакциновича.
 Вакцинович даже среди коллег считался человеком неглупым, а уж для неизбалованной и неприхотливой жены ювелира, он был само совершенство. Во-первых, никогда не ругался матом; во-вторых, был неутомим и нежен; в-третьих, щедр; в-четвёртых, однажды сказал Лене, что любит. Это волшебное слово и подействовало как-то по волшебному, падшая ювелирша уверовала, что тоже любит, а игры в любовь, как понимаете, не для слабонервных.
 ...Итак, двенадцатого марта в разгар рабочего дня Льва Львовича Копилы, любовнички после продолжительных "ахов" и одного "оха" проснулись, утомлённые, но довольные как коты.
- Ну как тебе, Кирилльчик? - замурлыкала Лена, прижавшись к тяжелодышащему телу.
Тело чуть не ляпнуло "как обычно", но вовремя включился мозг:
- О, Элен, я не нахожу слов, насколько это прекрасно! Это целый апофеоз чувств и блаженых ощущений...
 Та, которую только что обозвали Эленой, попыталась осознать услышанное и восхищённо залепетала:
- Ты...ты...так шикарно говоришь, что мне захотелось ещё...
- Пойми, зайка моя, - начал поучения её тазик Вакцинович, - мужские силы не безграничны, это только в сказках бывает...нет, пожалуй, даже в сказках так не бывает, а вот в пошлых газетёнках бывает, но и это всё равно неправда.
 Леночка притихла, сознательно пытаясь хмурить лоб, чтобы возлюбленный увидел хоть какие-то попытки быть умной и понимающей. А опустошённый Вакцинович, почувствовав, что своими словоотводами ускользает от очередного раунда битвы за блаженство, быстро перешёл к самой главной теме ихнего нешапочного знакомства.
- Лена, - начал он деловито и освобождаясь от нежных объятий содиванницы, - мы долго вынашивали наш план(план конечно же был его, но так звучало надёжнее) - и вот этот час настал!
 Над диваном замерла дурацкая тишина, и Леночка, лихорадочно ловящая обрывки ускользающих мыслей, зачем-то посмотрела на стенные часы.
- А...я поняла, о каком часе ты говорил! Ну что ты, - облегчённо выдохнула её бесстыже-непрекрытая грудь, - Лёва прийдёт не раньше чем через два часа, так что...
- Да никаких так что! - сорвался настоящий Вакцинович, - я тебе о комарах говорю, ду...душа ты моя, прелюбимая.
- Нууу, Кирилльчик, - заныла раздосадованная, бесполезно-невостребованная любовница, - не кричи, а то я обижусь. Ты же знаешь, я "за". Давно пора угробить эту вонючку, я страсть как люблю деньги тратить.
- Прости, я не хотел кричать на тебя, золотко моё, - залебезил голый психиатр, - просто уже весна и комары скоро начнут своё зудение, а ждать ещё год - свыше моих сил.
 Свыше сил Вакциновича было не только обхаживание дуры-ювелирши, но и затянувшееся безденежье, которое и подтолкнуло его на изобретение гнустного плана по присвоению сбережений Льва Копилы.