в парке

Влюбленный дьявол - смешно это или страшно, не знаю, не мне судить. Но однажды я это видел.
В парке была ночь и тоска.
Вокруг ни души, а под единственным работающим фонарем маячил черт.
Печальный дьявол сидел на парковой скамейке, и ел шоколадные конфетки.
Рядом лежали красные гвоздики в прозрачной пленке, и черный блестящий цилиндр с вложенными внего лайковыми перчатками.
Фантики от конфет, увлекаемые ветром, с тихим шелестом уносились в темноту аллей.
Прочь от одинокого, грустного беса.
-- Не пришла? - посочувствовал я
-- Нет.
-- Может попозже придет? или в другой раз?
-- Не придет.
-- Почему?
-- Потому что ее нет. И никогда не было. Я ее выдумал. Выдумал, а потом поверил.
Назначаю свидания, сижу здесь один, жду.
А она не идет. И никогда не придет. Просто потому что ее нет.
А я все равно жду. Глупо конечно, сам знаю.
Но все таки, а вдруг? Вдруг придет, а?
Он поднял взгляд, и в тоскующих, несчастных глазвх его мелькнула тень безумной надежды.

Секунду спустя он сморгнул, и переменился, словно надел другую маску.
Болезненно ухмыляясь спросил:
-- Поверил? Напрасно. Вера нужна богу. Удел дьявола - сеять сомнения. Мне нельзя верить. Я сам себе не верю.
Взгляд его остекленел. Уставившись в пустоту он продолжил:
-- А знаешь ли ты, как страшно быть дьяволом?
Ведь для меня нет ни жизни ни смерти. Потому что я ни в то ни в другое не верю.
Он мотнул головой, словно отгоняя от себя что то, опустил взгляд, и почти прошептал:
-- Ты не представляешь, как страшно сомнение. Оно разьедает все, оставляя после себя лишь пустоту. Пустоту и смертную тоску.
Тут он поднял голову, и посмотрев мне в глаза, признался:
-- Да человек, я тоскую даже о смерти. Тебе не понять, ты веришь в то что умрешь, мне не дано даже этого.
А она... - взгляд его затуманился - иногда я в нее почти верю. Если поверю до конца, она в самом деле придет. Я знаю.
Он задумался и умолк.
В глазах у него делалось что то невероятное, впрочем, как же иначе, ведь это были глаза дьявола.
Несчастный бес был нелеп и ужасен.
Но мне почему то было не смешно, и не страшно.
Можно ли было его пожалеть, можно ли было поверить ему? Наверное нет.
 Но почему то очень хотелось.