Глава 1. Чугун

Из темноты медленно проступили очертания какой-то угловатой фигуры. Он прибавил шагу. Уж что-что, а плутание по этому парку совсем не входило в его планы. Секунд через десять он вышел на крошечный пятачок среди деревьев. В центре пятачка навек застыла уродливая раскоряка памятника. По краям змеились еще тропинки – почти точные копии той, по которой он, спотыкаясь, брел уже битый час. Много – штук пять. Он остановился. Этот памятник преследовал его всю дорогу по парку. Один и тот же гротескный человек, но в разных позах сурово обозревал окрестности с бетонных постаментов. Пока еще не совсем стемнело, можно было прочитать, что вся эта серия монументов была водружена здесь в честь сэра Максимилиана Кора, «что вечно будет в наших сердцах, ибо…». Чем же прославился сэр Кор, узнать было невозможно – у тех двух табличек, что он прочитал, были отломаны края, а дальше читать стало невозможно – наступила ночь, да и не очень-то интересно было… Он взглянул на памятник. Этот Максимилиан Кор восседал на удивительно безобразном жеребце, задирающем копыта к мокрому небу. Потому-то он и принял очередной памятник за что-то новое. Вздохнув, он подошел к статуе и оперся на нее плечом. Идти с этой поляны по любой из тропинок было бессмысленно – в конце каждой из них все так же туповато-самодовольно таращился все тот же памятник. Причем, как он заметил, каждый новый сэр Кор был воинственнее предыдущего. Первый в цепи встреченных им с мудрым видом читал книгу. Второй – глядел вдаль. Третий – тоже, но уже через военный бинокль. Предпоследний сжимал темляк шашки. От скуки он пошарил глазами по земле. Так и есть – неподалеку от постамента валялась отломанная пика. «Значит, я не первый, кто гуляет по этому парку» - подумалось ему. Мысль немного покрутилась в голове, а затем ушла, оставив о себе на память легкий след досады. С неба упали первые капли. Если он и собирался идти напролом сквозь парк, избегая по возможности тропинок, то сейчас бывло самое время отправляться. Однако он медлил, следя глазами за первыми дождевыми шариками. Тот, что привлек его внимание, упал на мемориальную табличку. В темноте он показалась целой. Может, все-таки стоило попробовать прочитать, чем же прославился сэр Кор? Вдруг от этого зависит его пребывание в этом проклятом парке? «Какая глупость – печально усмехнулся он про себя, - всю жизнь ты отдавал свою судьбу знанию, и смотри, где ты оказался…» Когда он уже отворачивался, сзади чиркнула спичка. Этот звук оказался настолько органично вписался в пение ночных птиц и шорох дождевых капель, что он нисколько не удивился. Благодарно кивнув, он, не в силах побороть искушение, склонился над табличкой. Она действительно оказалась неповрежденной, правда, ясности целая надпись не прибавила: «…вечно пребудет в наших сердцах, ибо не забываются поступки, равные совершенному им в ночь на 5 апреля 1754 года». Сзади раздалось деликатное покашливание, сменившееся раздраженным шипением – видно, спичка дошла до пальцев и погасла.
-Вот черт, последняя была, - произнес надтреснутый голос.
Он обернулся на этот новый, неприятный звук. На фоне почти ночного неба смутно вырисовывался скрюченный силуэт, возможно, имеющий нечто общее с человеческим. А, может, и нет – в темноте было трудно различить что-либо.
-Отличная сегодня ночь – продолжал силуэт, - в такие ночи как раз особенно хорошо гулять по парку сэра Максимилиана Кора, вы не находите?
-А все-таки – над вмиг притихшим парком раздался новый звук. Он не сразу сообразил, что это всего лишь его голос, - что такого сделал это сэр Кор, что в его честь разбили такой огромный парк?
-А черт его знает, - силуэт крякнул. Видимо, это означало веселую усмешку, - А чем вообще мог прославиться благородный рыцарь три сотни лет назад? Может быть, самолично сжег десяток ведьм или пришел к его величеству с мешком индейских голов. В любом случае, вдовам и сиротам он не помогал. В этом можешь быть уверен.
Повисла тишина, нарушаемая лишь все усиливающимся шелестением дождя. Нарушил ее опять странный гость.
-Кстати, ты вообще кто? На моей памяти в такую глушь забирались только однажды, да и то тот парень дальше не пошел – решил, что бессмысленно – силуэт неопределенно махнул рукой. Проследив за этим движением, он увидел на краю поляны ранее незамеченный предмет, смутно белеющий в темноте. Не требовалось долго всматриваться, чтобы даже в такой кромешной тьме опознать скелет.
-Не знаю, - странный голос снова поглотил все остальные звуки, - кем я был, теперь уже неважно, чем я стану – понятно, - последовал новый взгляд на кости, - так есть ли кому-нибудь хоть какая-то разница, кто я сейчас?
-Ну надо же мне тебя как-то называть! – силуэт всплеснул руками и сделал шаг навстречу.
-А зачем? – он не сдвинулся с места.
-Во-первых, я как смотритель этого парка просто обязан знать поименно всех новых посетителей. Работа у меня такая. А, во-вторых, зрителям это тоже интересно.
-Зрителям? Каким зрителям? – Вопрос прозвучал так равнодушно, словно его это нисколько не занимало.
-Ну, разумеется, тем зрителям, которые сейчас будут травить тебя собаками, друг мой! – он был готов поклясться, что по лицу смотрителя сейчас расплылась широченная ухмылка.
-Вот как? Интересно… - Что-что, а интерес в голосе отсутствовал напрочь. – и когда же начнется… представление?
-А уже началось, - в голосе смотрителя слышалась уже ничем не прикрытая насмешка, - Как только я тебя нашел, их и спустили. Прямо по твоим следам. Так что, ты уж меня прости, а я вынужден тебя покинуть.
Парой неожиданно ловких движений смотритель влез на статую, секунду балансировал на одном копыте лошади, а затем совершил гигантский прыжок, зацепившись за ветку одного из парковых деревьев. А на соседних ветвях вдруг стало очень людно. Десятки, если не сотня странных обезьяноподобных существ шевелились, причитали о чем-то непонятном и размахивали руками. Через секунду на поляну полетели трухлявые ветки. Однако, удерживаемый каким-то извращенным любопытством, он остался неподвижно стоять около статуи. Ждать долго не пришлось – из зарослей выскочила первая собака. Размером с крысу, толстая и шелудивая, он была скорее противна, чем страшна. Но вслед за ней выходили и другие. Содрогаясь от омерзения, он сделал шаг назад. Затем побежал. Прямо сквозь хитросплетения ветвей, напролом, забыв о тропинках. Ветки хлестали его по лицу, царапали кожу, норовя оскальпировать, но он бежал, не обращая внимания на заливающую глаза кровь, бежал, слыша за спиной размеренное дыхание, бежал, пока не врезался всей грудью в плотное переплетение ветвей. Обернувшись, он увидел как по вновь проложенной им тропинке (точной копии тех, по которым он все это время скитался) неторопливо трусит первая собака. Оглядевшись, он не увидел больше выходов. А затем до него дошло нечто такое, что он враз забыл о преследователях. На этой поляне не было статуи сэра Кора. «Что бы это значило?» - еще успел он удивиться – в первый раз в жизни! – когда первая из собак вцепилась ему в ноги. Заорав от боли, он схватил легкое тело и изо всех сил ударил им о древесный ствол. Отбрасывая труп, он почувствовал, что сразу три новых твари вгрызлись в него снизу, а одна ловко заскочила на спину. А потом он скрылся под волной пегих тел. А когда через минуту собаки расступились, скрывшись в зарослях, на поляне остался уродливый чугунный монумент – сэр Максимилиан Кор в окружении стаи борзых. В руках чугунный человек сжимал охотничье ружье. Еще через пару минут с одного из деревьев спустился смотритель парка. Ловкими движениями, говорящими о большой практике, он привинтил к постаменту бронзовую табличку. Текст на ней гласил: «Парк имени сэра Максимилиана Кора, что вечно пребудет в наших сердцах, ибо не забываются поступки, равные совершенному им в ночь на 5 апреля 1754 года»