Тепло. Лето

Тепло. Лето. Мы две молодые джанки плетемся по Дальнекакому-то проспекту. В горле сухо и хочется в туалет.
- Нет, нам однозначно пить вместе противопоказано! – говорит Найс, а я согласно киваю.
Говорить неохота, обо всем уже наговорились в кабаке, пока пили пиво. Хочется тупо джанка, тупо и просто.
 - Слушай, а денег-то нам не хватит, - начинает шарить по сумке она.
 - Да щас банкомат найдем! – плююсь на асфальт я и мимолетом разглядываю свои пыльные пальцы.
 - В такой жопе мира? – не верит мне Найс.
 - Щас Пилоту позвоню, в конце концов он же здесь живет, должен знать.
Достаю трубу, тоже какая-то пыльная, весь мир в пыли, достало! Хочется джанка. Тупо.
- Але, мы почти доехали. Слушай, ты не знаешь, где-нибудь в твоем районе есть банкомат? Ага, поняла. Ага, вижу. Жди, минут через десять придем. Подъезд помню, да подойдем!
 - Ну, чего?
 - Сказал, на проходной завода стоит где-то.
 - А завод где?
 - Да вот он! – я тычу пальцем в серое здание впереди.
 - Ну, так пошли быстрей, а то я уже устала нИмагу!
Заходим на проходную, серое все какое-то, пыльное, ряд ярко-оранжевых «миринд» и зеленых «спрайтов» в холодильнике, в углу призывно мигает банкомат. Какие-то люди смотрят, пофиг, устала, хочу джанка.
Снимаем немного денег, все что есть, на джанк хватит и еще останется. Идем к Пилоту.
Рот наполняется слюной, вязкой и горячей. Странно, я же не есть собираюсь.
 Выходит Пилот, обмениваемся какими-то ничегонезначащими фразами, забираем джанк, отдаем деньги. Мимо проезжает мальчик на велике, веселый с веткой сирени. Он останавливается на мгновение, отдает Пилоту деньги, забирает джанк, смеется и дарит Найс сирень.
 - Н-да, веселый райончик, - она вертит цветы в руке, нюхает их, рвет какие-то лепесточки.
 - Ладно, Пилот, пока! Мы пошли. А где нам сесть то можно? Не знаешь?
 - Да вон, в садике напротив,- машет он рукой.
Идем в садик. Быстрее, еще быстрее. Сирень летит куда-то в сторону. Остатки какой-то скамеечки, останавливаемся, рядом на крыльце кто-то тусуется, нелепый молодняк, пофиг.
 - У тебя карточка есть?
 - Щас магнитку найду! Дай хоть десятку-то!
Две кривые дорожки на пластиковой карте, мятые десять рублей, жарко, целый рот слюны, тупо хочется джанка. Найс снюхивает, зажимает ноздри руками, приседает на корточки, мне пофиг.
- Дай десятку!
Я наклоняюсь, мимо пролетают обрывки чьих-то разговоров, дым дешевых сигарет, кто-то идет, пофиг! Нюхаю, жжется сука! Зажимаю ноздри, потом шмыгаю носом, усиленно втягивая в себя воздух. Горько, горечь проходит в горло, сглатываю, не помогает. Горько, горько… вкусно!
Найс блюет рядом, я старательно зарываю это песочком, вдруг дети найдут. Мы тихонько идем, садимся на ступеньки лестницы, я пью воду, Найс плюется.
 - Жвачку хочешь? – говорю ей.
 - Давай! – она протягивает руку.
Я откусываю половинку, остальное протягиваю ей. Мимо проходит нелепый молодняк, поглядывают с завистью. Да, пофиг.
- Пойдем отсюда что ли, еще до дому два часа пиликать.
Найс встает, отряхивает штаны и мы, две молодые джанки, идем, взявшись за руки.
Топчем пыльную траву, покрытую коррозией, и смотрим на огненное умирающее солнце.
Тепло, лето, просто тупо хорошо, хочется говорить обо всем на свете и идти постоянно вперед. Просто тупо вперед.

Прошло месяцев шесть, наверное. Найс больше не джанк, и на меня смотрит с укором, хотя я тоже теперь уже не джанк. Но просто тупо хочется джанка. Даже сейчас.