Собор Парижской Богоматери - 2

Следователь от души зевнул и продолжил заполнение протокола. Мысль в такой ранний час не шла и он вновь обратился к свидетелю.

– Ну что, Григорьев, вспомнили о чем говорили с трупом вчера вечером?

Григорьев еще раз приложился к бутылке минералки с таким видом, будто это портвейн и драматично вздохнул.

– Вспомнил, господин следователь. Я сам позвонил ему. Я был в таком шоке – мою пьесу вновь не взяли в постановку. Взяли графоманию этого бездаря Петрова. Петрова! Да он же бездарность – это все знают. А пьесу его взяли только потому что за него все купил Климов.

– В гробу я видел вашу пьесу вместе с вами, Григорьев! Меня интересует, что вчера делал и говорил покойник.

– Ах да! Простите, я в таком шоке!.. Да, я вчера сам позвонил ему, он сказал, что не занят, я собрался и поехал к нему. Купил бутылку ликера. Приехал, мы выпили… Знаете, он любил культурно выпить – это так необычно для русского человека…

– Конкретнее, Григорьев!

– Да. Я приехал, мы выпили. Я начал рассказывать о своем провале, а он все как будто не слушал, ходил сам не свой весь вечер.

– С чем это было связано? Что-то на работе, в личной жизни?

– В личной жизни, думаю, все было прекрасно – этим у него проблем не бывало. Такой харизматичный мужчина, религиовед, востоковед, философ. С деньгами, с тачкой. А какая страстная была натура. Знаете, как современные девчонки от таких балдеют!..

– Не знаю и знать не хочу. Меня интересовать может только одна – из-за которой он со своего шестого этажа, башкой вниз сиганул сегодня под утро и распугал всех бомжей в микрорайоне!..

– Да не было такой! Хотя, постойте-ка… Была одна – вся такая цаца. Она в университете училась, где он как раз востоковедение вел. Училась-то от раза к разу, но там тоже все Климовым давно куплено, а он ее лично туда и посадил. У Климова давно все в городе куплено, между нами…

– Про Климова мы и без вас знаем, Григорьев! Давайте про девку эту…

– Девка… Ну, девка, как девка. Хотя не совсем. С огоньком была девка. У нее черте кого в роду не было, правда – цыгане в основном… Ну, в детстве проблемы в семье были – мать до сих пор в психушке. Но девка была – ах!

- Была?

– Да. Хотя, боюсь ошибиться – очень темная история получилась, толком ничего не знаю.

– Григорьев!

– Так а я же как лучше хочу!

– Ну так заткнись и говори конкретно! Григорьев, ты меня выводишь, сукин сын! Где девка?

– Не знаю! Кто-то говорил, что тоже того – руки на себя наложила, а кто-то – что просто куда-то умотала. Подруги ее треплются, что в какого-то лопуха гламурного втрескалась, а у него, конечно, своя баба была. Ну а эту дуру, че ж не поматросить?..

– В общем, мог он из-за этой девки в окно бросится?

– Лопух этот? Да вы че?!!

– Не лопух! Труп!!! Григорьев, на пятнадцать суток сядешь, гад!

- Вы бы лучше Климова…

- И без тебя все про Климова знают. Рожай давай!

– Короче, говоря, господин следователь, личностный мотив самоубийства я исключаю.

– Что тогда?

Григорьев еще раз приложился к бутылке.

– Думаю, его, как человека глубокой мысли и широкого мировосприятия, истерзала бренность бытия…

– Григорьев. Если бы соседка не видела, как Фролов после твоего ухода курил на балконе, ты бы здесь так не выкобенивался… У кого-нибудь был мотив к убийству?

- Да нет, конечно!

– Родственники у трупа остались?

– Брат младший. Сейчас в социальной гостинице, до этого жил в приюте. Он его иногда навещал, денег давал, подарки дарил.

Следователь постучал колпачком ручки по поверхности стола, еще раз зевнул.

Григорьев тем временем ударился в новые рассуждения:

– Вообще странная вещь эти приюты, детские дома… Кто из них выходит? Что оттуда вырастает? Некоторые на людей похожи, а некоторые – просто туши свет! Ей богу, некоторым нельзя размножаться! Вот троюродная сестра подруги моей матушки залетела от наркомана. Вернее, она сначала залетела, а потом узнала, что он наркоман… Противная история. Хорошо, что успела избавится, а то бы неизвестно, что родилось бы!..

– Ладно, Григорьев, утомил ты меня… Свободен.

– Спасибо, господин следователь! Вы только Климову не говорите, что я вам сказал…

– Вали отсюда, гений прозы. Бутылку оставь!.. Уфф! Ну и народ пошел…