Аннушка

Этот рассказ взят мной из жизни. Жизни таковой, какая она есть, какой она бывает, какой она может быть…

 Аннушка

Она полюбила его сразу и навсегда. Как цыплёнок, вылупляясь из яйца, запоминает свою мать, так и она запечатлела в себе образ своего первого и единственного мужчины, как некое божество, на всю свою жизнь. Может, это произошло из-за того, что она рано лишилась родителей, а может из-за воспитания, которое дала ей бабушка. Не знаю. Знаю только, что её звали Анна, но все кто мало-мальски был с ней знаком, называли уменьшительно Аннушка. И это было правильно. Я попробую вам её описать, и вы поймёте почему.
Она была очень мягкой женщиной. Причём мягкой во всех смыслах этого слова: плавные линии фигуры, красивое округлое лицо, грустные глаза всегда кажущиеся чему-то удивлёнными и голос необыкновенно-мелодичный и тихий. Чтобы её услышать, надо было замолчать. Она всегда говорила так тихо и нежно, что мне, тогда ещё маленькому мальчику, было непонятно, как с таким голосом можно общаться с людьми. Ведь если порой не кричать, то тебя никто не услышит…
 Аннушка была нашей соседкой по лестничной клетке.
 Её муж Анатолий отличался грубым и деспотичным нравом, любил выпить, пошуметь, подебоширить и представлял собой совершеннейшую противоположность своей супруги. Я запомнил его как хамоватого малообразованного человека, который не стыдился употреблять для связи слов матерные выражения. Анатолий легко мог "загулять" на пару дней, не предупредив жену, и при этом его нисколько не беспокоили её чувства. Я бы сказал, что к Анне он относился потребительски.
"Жена должна сидеть дома, ждать мужа и вести хозяйство", ; часто говаривал он в вопросах о женщинах в компании друзей-собутыльников.
Аннушка его слушалась и подчинялась. Может быть, в силу своего мягкого характера, а может, и в самом деле видела в этом своё предназначение? Но в любом случае она любила его и прощала ему всё. Наверное, у неё даже и в мыслях не было возразить своему мужу, по какому бы то ни было поводу. Ей запрещалось иметь собственное мнение, и она с этим смирилась и отказалась его иметь.
 Аннушка любила детей, но своих детей у неё не было. По молодости Анатолий не хотел обременительности и заставлял свою жену делать аборты. Второй оказался неудачным и навсегда лишил Анну счастья материнства. Это выяснилось позднее, когда Анатолию исполнилось сорок, и он созрел, наконец, обзавестись наследником. Он даже послал Анну к врачу, но медицина в то время, а это было в семидесятых годах, была не в состоянии им помочь. Озлобившись, Анатолий стал избивать свою вторую половину, во всём обвиняя её. Аннушка молча сносила побои и всячески прятала синяки от окружающих. Особенно ей доставалось, когда Анатолий возвращался домой пьяным.
 Никогда не забуду как однажды вечером, сильно избив, он выволок её за волосы на лестничную клетку и оставил там, на ночь, закрыв дверь. Плачущая она сидела на ступеньках, и моя мама пустила её переночевать к нам. Мне тогда было лет шесть, но я помню, как с ужасом смотрел на избитую женщину с заплывшим глазом, говорившую: "Толя хороший… это он не со зла. Он когда выпьет – не ведает, что творит. Завтра он будет другой…"
Только мама не поверила ей и всё ровно вызвала милицию, которая забрала и определила соседа-драчуна на пятнадцать суток.
 Больше Анатолий с моей мамой не здоровался.
 Аннушка обращалась в районное отделение УВД с просьбой выпустить мужа, но после скорого решения суда это было невозможно. Она каждый день носила ему передачи. Когда же Анатолия освободили, и он вернулся домой, Аннушка просто сияла от счастья…
Так они и жили. Хорошо ли плохо не хочу и не желаю судить. Я просто излагаю факты, какие помню, какие со слов мамы, какие со слов соседей.
Как-то Анатолию в профкоме бесплатно дали два билета в театр. Об этом событии Аннушка рассказывала моей маме несколько раз, и она даже знала содержание этого спектакля…
 Ведь если подумать, ей действительно нечего было вспомнить и рассказать хорошего из своей жизни.
 В пятьдесят лет Анатолий решил развестись со своей женой и найти женщину помоложе. К тому времени он стал пузатым дядькой с лысиной во всю голову, имел небольшую дачку, гараж, легковой автомобиль "Запорожец" и чувствовал себя вполне состоявшимся в жизни человеком. Одна беда – состарившаяся жена мешала идиллии его счастья. К его богатствам ему захотелось молодую красавицу-модель большей частью для того, чтобы вызывать зависть у других мужчин. Ему было свойственно чувство тщеславия. Наверное, это чувство особо развито у злых людей – так мне видится.
Идти Анне было некуда, разменивать кооперативную "хрущёвку" Анатолий не желал. Выхода казалось, не было. Анатолий находил его в том, что бил, ненавидел, гулял, ругался…
"Ненавижу тебя! Скорей бы ты подохла!" – кричал он на свою постаревшую жену всхлипывающую и протяжно воющую.
 В один из солнечных, осенних, последних дней, вылизав по обыкновению всю квартиру до блеска, постирав и отутюжив бельё, сварив обед и накрыв на стол, Аннушка повесилась в ванной комнате на трубе полотенцесушителя.
 Соседи шушукались, делали удивлённые лица и, обсуждая случившееся событие, говорили друг другу: "А вы знаете?.. вы представляете?.."
По молодости лет я тогда ещё не понимал всей глубины этой разыгравшейся у меня на глазах трагедии.
 Став свободным, Анатолий пытался приводить в дом других женщин, но все они очень быстро ретировались. Чуть пожив с ним, они убегали от него как чёрт от ладана, иногда прихватив на память пару, тройку наиболее ценных вещей. Жить с мужчиной самодуром не смогла ни одна из претенденток на место Аннушки.
Так Анатолий в одиночестве, погрязнув в грязи и потихоньку опускаясь, доживал свой век, который оказался не столь уж и долгим. После самоубийства своей жены он прожил всего семь лет. Алкоголь, табак и скверный характер сделали своё чёрное дело. Заключительной точкой в куче болезней стала аденома предстательной железы, перекрывшая мочеточник. Промучившись несколько дней дома, он дополз до нашей двери и попросил вызвать скорую помощь. Телефон на лестничной клетке этажа был только у нас.
 Помню, как ругался врач "неотложки", спрашивая его: почему он не звонил раньше, почему терпел целых пять дней?
 Когда его выносили на носилках, он хныкал как ребёнок и стонал.
"Доктор, я не хочу умирать, помогите", ; жалобно просил он и по его небритым щекам текли слёзы.
Анатолия отвезли в больницу, где на операционном столе у него остановилось сердце.
Позже, анализируя, я понял, почему он сразу не обратился за помощью…

 ***