Про искусство - папины сказки

Катя у нас искусственный человек. В смысле любит искусство. Причем любит во всех его аудиовизуальных проявлениях. Даже не знаю, с чего лучше начать, потому что про все одинаково интересно.

Про это.

…Короткая зарисовочка, больше шутливая, чем всерьез. Катя стоит у книжного шкафа, на полках которого помимо книг хранятся также ее мягкие игрушки – белка из «Ледникового периода», связанная мамой желто-черная корова, собачки, лисички, котята и прочий шерстистый мир.
- Папа, мне нужно это!
- Что «это»?
- Это!
- Что «это»?
- Да это мне нужно!
- Да что именно «это»?
- Ну это нужно мне! – она уже нервничает и начинает притопывать ножкой.
Грозный признак. Щас искры из глаз посыплются и дым из ноздрей пойдет. Я раздражен, потому что не понимаю ее, а Катя раздражена… она раздражена потому что… потому что… она раздражена тоже, потому что я не понимаю ее, вот! Я поднимаю ее к верхней полке, на которой нестройными рядами стоит резиново-пластмассово-тряпичное звериное воинство.
- Выбирай, что тебе тут понадобилось! – говорю я.
Это самый простой способ выяснить, что такое «это» и с чем это «это» едят!
- Вот это! – торжествующе вопит Катя, хватает нечто ушасто-хвостатое и довольная спускается на пол…


Про карандаши и краски.

Рисованием Катя увлеклась рано. Годика в полтора, если не раньше. А первые разводы на запотевшем стекле я ей пальцем рисовал еще в девять месяцев, как сейчас помню. Ей нравилось.
Нашла Иришка где-то старые карандаши, которыми, наверное, сама еще в школе в Латвии пользовалась. Показала Кате, как надо рисовать. Дала лист бумаги. Через пять минут лист был разорван в клочья. Еще не рисование, но уже и не оригами. Потом пристрастилась, просто графоманка какая-то, если так можно о детях. Малюет чего-то, сопит, язык высунет и возюкает карандашиком по бумажке самозабвенно. Да и пожалуйста, лишь бы не по обоям. Потом добралась до авторучек. Кажется, это был набор гелевых цветных ручек – Ира покупала, чтобы открытки родственникам и друзьям подписывать.
Дорвалась, называется. В доме любой свободный квадратный сантиметр бумажной поверхности, оказавшийся в пределах досягаемости Кати, стал разноцветным.
Потом Ира раскопала где-то в завалах древних вещей акварельные краски. Самый лучший способ увлечь нашу Катю – найти ей новое занятие, которым она раньше не занималась. И неважно, какое это будет занятие, лишь при этом она имела возможность что-то как следует испачкать!
Краски ей пришлись в этом смысле вполне по душе. Тут же главное что? Макай кисточку в баночку с водичкой, повозюкай мокрой кисточкой по высохшему кубику краски – и шпарь по чистому листу бумаги! Катя красками рисовать полюбила даже больше, чем карандашами. Она изводила и изводит сейчас просто горы бумаги. Хорошо, что бумаги в доме полно. Я поначалу предложил было покупать ей альбомы для рисования, но далеко смотрящая наша Ирина Владимировна трезво рассудила – а зачем? И так бумажек всяких хватает. Предположим, принесу я с работы пачку ксероксной бумаги, испорченной с одной стороны – или копия на ксероксе плохо вышла, или написано что-то неправильно… Но вторая-то сторона чистая. Вот над ней пусть дочь и издевается.
Так и сделали. Теперь по дому шагу нельзя ступить, чтобы не зашуршали под ногами Катины шедевры. Малевич, блин…


Про мультики.

…Это наша головная боль.
Ребенку нельзя много смотреть телевизор. Факт, не требующий доказательств. Но как это объяснить самому ребенку, которому очень хочется? Иногда волевое решение выключить телевизор тут просто не помогает.
А Катя к тому же и рано начала его смотреть. Получилось это так. Иришка училась на заочном, и на сессию нужно было уезжать в другой город. Почти на месяц. Первый раз на сессию после рождения Кати она уехала в ноябре 2005 года, то есть Катюшке было чуть больше годика. Только-только мама приучила ее кушать самостоятельно.
К нам в квартиру перебралась жить моя мама Лидия Ивановна, потому что оставить ребенка на меня никто не отважился, да я и сам первый был против. В садик мы ее не отдали, сочли, что еще рано, а я каждый день, и почти без выходных – на работе. Редко какое воскресенье дома проводил. Это был первый год, когда я открыл свое дело и ушел в самостоятельное плавание, так сказать, так что тяжело, конечно, приходилось. Как вспомню, так вздрогну.
И вот как-то вечером, придя с работы, чтобы отвлечь Катюшку от грустных мыслей и видя, что она сильно скучает по маме, я включил ей «Шрека». Не на компьютере, а на видеомагнитофоне старинном. Это чуть позже мы приобрели DVD-проигрыватель, а до того обходились обычным «видиком».
Катя посмотрела. Кате понравилось. Катя попросила еще. И понеслось. В день она запросто могла смотреть его по пять-шесть раз! Его – в смысле «Шрека». Хороший мультфильм, не спорю, и сам смотрю его с удовольствием, но не столько же!. В таком количестве я бы не выдержал даже пива, которое очень люблю!
Катя еще не разговаривала как следует, и когда она хотела посмотреть мультик, она говорила «Иа»! Почему Иа? Да потому что в мультике был ослик (не главный герой, но тем не менее, она в основном реагировала именно на осла). Очень ей этот ослик понравился. Может быть, поэтому и сама такая упрямая? Вообще-то нет, я уверен, что это в маму. А Ира почему-то говорит, что в меня.
После «Шрека» она посмотрела «Ледниковый период». Вот еще одна странность. Точно так же, как и со «Шреком», ей запомнился не мамонт или ленивец, или тигр, а эта придурковатая саблезубая белка, которая носилась со своим желудем или орехом, как курица с яйцом. Специально для Кати я скачал из сети в сотовый телефон коротенький ролик про эту белку – эпизод, который не вошел в большой мультик, и в случае его, показывал его, когда ей взгрустнется.
Потом как-то купили ей диски со «Смешариками». Тоже понравилось. Мы даже рисовать их начали. Благо, они легко рисуются. Как говорится – точка, точка, запятая, вышла рожица кривая.
Затем приобрели несколько дисков с отечественными мультфильмами – «Бременские музыканты», «Винни-Пух», «Ну погоди!» и другие. Пусть уж лучше смотрит хорошие, чем бред диснеевский, который наше телевидение гонит…

Про музыку.

Музыку мы начали слушать, когда еще и годика Кате не было. Купили записи песен из наших мультфильмов и включали ей. Очень понравилось. Так что она некоторые советские мультфильмы заочно узнала по песням – тех же «Бременских музыкантов», например, или «Винни-Пуха». Даже подпевать пыталась, смешно картавя и не понимая смысла слов. А на некоторых песенках ревела.
- Песенка, - говорит, - грустная.
И сидит – слезы в три ручья. Очень эмоциональный ребятенок. А в «Шреке» есть песенка, когда Шрек и Фиона расстались, так она на этом месте вообще из комнаты выбегала, чтобы не слышать, а не то точно потоп устроит. И уже будучи побольше, даже в три годика, на грустную музыку реагировала точно так же. Один раз расплакалась вроде бы ни с того, ни с сего. Оказывается, по телевизору шел какой-то фильм, кажется «Кудряшка Сью» с Джеймсом Белуши, и там в финале звучит музыка. Вроде бы и ничего грустного, так она крокодильими слезами заливалась.
Стоит услышать где-то танцевальную музыку, как она пускается в пляс. Неважно, где она при этом находится. Однажды гуляем. Проходим мимо открытого окна какой-то квартиры, откуда звучит развеселая попса. Катя остановилась, сплясала нам краковяк и как ни в чем не бывало потопала дальше. Мы были в ауте.
Потом как-то зашли с Иринкой в магазин. Закупились, вышли, укладываем покупки в грузовой отсек коляски. Рядом остановилась машина и водитель врубил громкую музыку. Олежка сидит в коляске и в удивлении смотрит на Катю. А Катя отплясывает! Кончилась музыка, Катя развернулась и подошла к нам. Хорошо, что из окошка машины не подали ничего, а то бы подумали, что это мы ребенка так зарабатывать заставляем…

Еще про музыку.

…Купил дедушка Кате игрушечный синтезатор. Розовенький такой, с черно-белыми клавишами и мигающими лампочками
 Давишь на клавишу – загорается красная или желтая лампочка и раздается тошнотворный звук, от которого синапсы сворачиваются жгутиками, на глазах выступают слезы, а уши осыпаются горсткой пепла.
Я из этой игрушки поначалу все старался батарейки вытащить, чтобы жить спокойно не мешали, да куда там, разве кто позволит такое развлечение у ребенка отобрать! Кстати, сама-то Катя довольно прохладно отнеслась к этой штуковине. Поначалу, как и любая новая игрушка, она ее заинтересовала, а потом забыла. Изредка подавит на клавиши – и в сторону уберет. Зато папа с дедом наяривают… Чтобы ребенка развлечь, помню, попытался я изобразить на этом электророяле что-то из классики. Может, «Мурку», а может и не ее. В общем, Берлиоз точно в гробу вертелся, как уж на сковородке. Кате понравилось, но на бис почему-то меня не вызывали…


Про литературу.

…Катя любит читать. В смысле – когда ей кто-нибудь читает. Причем читать нужно, естественно, с выражением и интонациями, иначе ребенку быстро наскучит. Я даже пользовался этим. Когда она была поменьше – полтора или два годика, и мне приходилось укладывать ее спать, у меня прокатывал такой фокус. Я брал ее на руки, или укладывал под одеяло, сам ложился рядом, и самым занудным, сонным и монотонным голосом читал ей Гумилева наизусть. Свет, конечно, был выключен. Несколько раз это срабатывало, но потом Катя повзрослела, и срабатывать перестало. Ей подавай книжки с картинками. Свет, понятное дело, выключать не получается, поэтому процесс укладывания ко сну стал занимать больше времени.
Был такой случай (сентябрь 2007 г.) – читает ей мама книжку «Русские волшебные сказки». Про царевну-лягушку. Катя ворочается, вся такая задумчивая, и наконец спрашивает:
- Как это – царевна-лягушка?
- Ну вот так, - объясняет мама, - Днем она царевна, а ночью – лягушка.
Катя делает круглые глаза, как в аниме, и говорит:
- Какой ужас! (Причем звучит это – «Какой узас»).
Мама Ира с бабушкой Ниной чуть тут же тапочки не откинули от смеха. Вот так вот весело иногда Катя отходит ко сну.