Кукловод. Лед и Камень

Исаак фон Кэмпфер стоял в крытой колоннаде Собора Святой Катерины. Некогда прекрасное здание ныне уродливым остовом рисовалось на фоне бледного берлинского неба. Ветер бросал в лицо офицеру пригоршни колких снежинок, но тот не поднимал ворота шинели, не грел дыханием закоченевшие ладони, даже не жмурился, продолжая все так же неотрывно созерцать дальний горизонт. Что виделось ему в морозном тумане?
Эхо прошлого легкими вздохами гуляло по галереям, горестными стонами маялось за алтарем. Храм не был мертв, его искалеченное тело терзали ледяные иглы нарождавшейся зимы, а душа глядела сквозь пустые глазницы окон и ребра переплетов. Осколки цветных витражей рассыпанные по полу казались слезами, оледеневшими каплями тихих неизъяснимых страданий.
Оборотень еще помнил, как впервые ступил под эти древние каменные своды, как своим дыханием пытался отогреть хрупкую, бледную, какую-то надломленную фигуру распятого Христа. Воспоминания, которых у него никогда не было, жгли душу Кэмпфера , снова и снова заставляя его возвращаться сюда, и искать по темным казематам свое прошлое.
Когда не знаешь, как жить дальше – оглянись! Оглянись в сторону дома!
Но где его дом, офицер не знал
Старинная церковь приняла Исаака, будто чувствуя схожую душу, и столь же звериную тоску, что наполняла молодого члена ордена Розенкройц.

Но сегодня что-то было не так. Тревога удушливым смрадом расползалась по коридорам, казалось, статуи качаются и дрожат в чаду невидимого огня. В первую же секунду юноше захотелось броситься прочь, бежать хоть на край света, лишь бы не чувствовать на себе укоряющие взгляды изуродованных оскверненных каменных ангелов и горгулий. Все же оборотень поднялся на колоннаду собора, молнии полыхали в его крови, ступени лестницы и камни парапета шептали ему в след: «Беги отсюда! Спасайся!»
Но он не мог уйти, не мог бросить свою старую колдовку - мачеху, что столько раз укрывала его слезы своими гранитными уставшими крыльями.
Что это со мной, в самом деле? Что за глупые страхи и волнения? Мальчик ли я чтобы бояться призраков? – мысленно спрашивал себя Кэмпфер. Чтобы избавиться от наваждения офицер решил немного пройтись, но тело отказалось ему подчиняться, будто примерзнув к заметаемому снегом полу. Панический страх. Панический страх – имя которому Дитрих фон Лоенгрин, сковал Исаака по рукам и ногам. Сам же Кукловод неожиданно выступил из тени с высокомерной ледяной усмешкой на припухлых чувственных губах. Алый огонь в глазах вампира напугал юношу, изящные руки в белых перчатках дернули невидимую нить, и оборотень почувствовал неодолимое желание упасть ниц перед этим прекрасным всемогущим созданием, таким же изящным и хрупким как Христос на распятии там внизу, под ними. Рука Дитриха еще раз легонько дернулась, и вот молодой офицер уже опустился на колени перед Марионетенншпилером. Лоэнгрин рассмеялся, его смех порывистый и торжествующий заставил содрогнуться собор до основания. Прости, мой ангел…но только так я спасу тебя…для себя…я стану твоим прошлым, настоящим…и может быть будущим…
Тонкие пальцы связали незримый узелок и молодой офицер, член ордена Розенкройц Исаак фон Кэмпфер последовал за своим господином прочь из храма, чтобы больше никогда сюда не вернутся.

Только теперь каждую ночь верхняя колоннада Собора Святой Катерины оглашалась тихими стенаниями. То были не призраки минувших дней, гордый и бессердечный Кукловод заливался слезами, моля небо превратить его в камень, в одинокую печальную статую…но…небо молчало…когда-то оно уже исполнило желание этого демона с ангельским лицом, сделав его ледяным…