Комната для одного

 С наступлением сумерек мысли начинают путаться, и это - моя последняя сигарета. А что еще делать, когда виски кончился, прихватив с собой остатки скотча. Лед уже тает в ведерке, и пришло время подвести черту. Мое плетеное кресло всегда навевало сентиментальные мысли, и скотч, похоже, стал наворачиваться у меня на глазах. Ну, пока абажур еще не начал отбрасывать тень можно послушать как хрустнула первая, и зашипела вторая спичка. Через фильтр воздух тянется как поцелуй, постепенно приобретая то сладкий, то пряный вкус. но здесь, как и в поцелуях важно втянуться: первая затяжка всегда неудобно щекочет и оснавляет стыдливый самодовольный след. Вот бы жить всегда тихо смакуя этот тянучий воздух, или взять папиросу и дышать полной грудью.
 Маленьке красные змейки подбирались все ближе, а их серый след упал на ковер. Надо бы выгрести из камина больше пепла - старый шельмец повеселился в свое время не хуже меня. Эти двое не прочь были делить со мной те часы теплого смеха, который грел эти стены уже порядочное число лет. Мой камин обладал пристойным баритоном и выдавал, порой, этюды в пять ступеней из трех поленьев. Лепнина не была наложениа, но желтый кирпич смотрелся даже выигрышнее. Мой Камин не был снобом и умел ценить хорошую литературу.
 Ковер я постелил чуть ли не раньше, чем в этой комнате был достроен потолок. Такой как этот рассчитан не на одно поколение, и мне думается, что ожег возле двери оставлен еще сухим старым турком. А вот пятно от ликера оставил уже я. В углу у окна вынесенный рояль оставил четыре примятых следа. Ну и конечноже, если не вспоминать о нескольких клейких пятнах в одном и том же месте в углу, весь Ковер был как звездное небо укрыт бесчисленными ожогами и прожогами от сигаретных окурков. Еще я вспомнил про гобеленовые занавески, но их уже давно привык считать частью стены, вот и рисунок их походил на рисунок обоев и моего халата.
 Эта маленькая, но теплая компания всегда привлекала множество гостей, но в последнее время остались лишь самые верные. Одни прогрызли по углам дыры в обоях, другие порядком исходили края занавесок и халата. Отставшие от Ковра ворсинки можно было собирать прядями, а от появившихся сквозняков баритон у Камина стал срываться и хрипнуть...
 Но сейчас он тлел... тлела сигарета у меня в руке, и мысли поднимались к потолку тонкой извилистой лентой, раскатываясь клубами во все темные уголки моей изящно-пустой остывающей комнаты.