Возвращение из ниоткуда. Часть 7 и последняя

ГЛАВА 7.

И БЫЛ ДЕНЬ, И БЫЛ ВЕЧЕР.


«Командир!» -  ожила радиостанция. – «Ждем приказа!»
«Вертушки на аэродром, сами в гостиницу. Отдыхать до утра!»
«Ты с нами?»
«Сегодня нет! Буду завтра к 09.00.»

Пока  Виктор, Дмитрий и ПТГ шли через поляну, летчик запустил двигатель. Захлопнулась транспортная дверка, вертолет слегка приподнялся над травой и поплыл в сторону леса. Стена из деревьев начала угрожающе приближаться. Андрей не выдержал первым.
«У нас что – экспериментальная летающая модель бронированной газонокосилки?» – крикнул он, стараясь перекрыть шум мотора. – «Просека в лесу, как последний этап испытаний?!»
Оценить юмор по достоинству было некому: Панаев, прислонившись спиной к стенке, дремал, Виктор сосредоточенно разбирался с кнопками радиостанции, а летчик был полностью поглощен полетом. В последний момент за высоким кустом открылся неприметный с поляны проселок. Вертолет, не останавливаясь ни на секунду, сделал крутой вираж, вошел в узкое пространство между деревьев и полетел над каменистым полотном лесной дороги, поднимая султанчики пыли снизу и раскачивая ближние ветки деревьев сверху. По всему было видно, что автомашины ездили по проселку редко, - одна колея уже успела покрыться побегами зеленой травы с редкими желтыми головками приземистых одуванчиков. Зато другая - вытоптана до грунта. Значит, люди в этих местах были.
Несмотря на очевидную незначительность транспортной магистрали, все кусты по обеим ее обочинам были аккуратно вырублены в размер вертолета и, судя по свежим срезам на стволах, совсем недавно.

Андрей все еще продолжал смотреть на мелькающую внизу землю, когда неожиданно для себя, вдруг отчетливо осознал, что жизнь его как две капли воды похожа на эту затерянную в предгорьях дорогу. Извилистая, неровная, скользкая после затяжного осеннего дождя, покрывающаяся трещинами в засушливое лето и не самая кратчайшая между пунктами «А» и «В». «Понятие «дорога» содержит в себе несколько составляющих», - начал размышлять Андрей, - «Наличие двухколейного пути является фактором основным. – Это как в жизни, - настоящее и прошлое, всегда стоят рядом. И трудно представить одно без другого. Колея, заросшая одуванчиками, помнит запах резины от колеса, проехавшего по ней когда-то давным-давно. Она и есть прошлое проселка. Повторяя все ее изгибы, идет колея сегодняшнего дня. Искомые кривые постоянно находятся на одном расстоянии друг от друга и никогда не пересекутся на земле, так же, как никогда настоящее не встретится со своим прошлым. Убери одну колею, и что останется? - Вьючная тропа для ослов!»

«Так и в жизни», - сделал он вывод. – «Прошлое всегда будет стоять рядом и подсказывать человеку направление. А как хочется иногда вернуться назад! Что мешает, например, сейчас поехать в Пятигорск и посмотреть на восьмилетнего Олежку», - с непонятной тоской думал Андрей. – «Сходить с ним в горы, в первый для него раз. Поговорить о жизни, пока он еще такой маленький и нуждается в твоих «мудрых» советах. Ощутить заново бескорыстную детскую любовь, когда сын обнимает тебя за шею и, не пряча свой взгляд, доверяет тебе свои «маленькие» тайны?»

Дорога, наконец,  вскарабкалась на самый верх горы и за ее изломом резво скатилась серпантином по короткому склону. Успокоившись на ровном месте, она неспешно пошла по краю ущелья. Где-то внизу за пышными кронами кустарника блестела перекатами безымянная речонка. Ковер из кустов внезапно закончился. Речонка оборвалась нешироким водопадом, и вертолет, повторяя серебристый и радужный в солнечных лучах изгиб водяных брызг, рухнул в море.
Панаев от резкого маневра открыл глаза и посмотрел в иллюминатор. «Падаем», - мелькнула неутешительная мысль. – «А что пилот?»
Летчик спокойно сидел в кресле и не выказывал ни малейшего беспокойства, словно все шло по плану. Дмитрий совсем уже поверил в то, что они находятся на борту малогабаритной подводной летающей лодки, но пилот потянул рукоятку управления на себя и выровнял летательный аппарат над самыми верхушками холодных волн. Один из белых «барашков» высокой волны ощутимо шлепнул вертолет по днищу, но летчик невозмутимо развернул свой аппарат и повел его вдоль берега, впритирку к обрыву.
Прямо по курсу и немного справа над деревьями неслышно поднялись два боевых МИ-24 в камуфляже и с полным вооружением. Угрожающе зависнув в воздухе, они, возможно, прикидывали в качестве цели дефилирующий мимо них небольшой летательный аппарат.
Затем, решив, что для них эта «стрекоза» угрозы представлять не может, вертолеты синхронно развернулись в сторону открытого моря и, подняв хвостовой пропеллер вверх, с ревом рванули вперед. Некоторое время они были еще видны, но скоро слились с горизонтом и пропали.
У Панаева защемило сердце. Он вспомнил, что последний раз видел «крокодилы» в Кабуле, когда те поддерживали наступающий десант всей своей огневой мощью. «До завтра, командир!» - попрощалась радиостанция. «До завтра!» – ответил Виктор.

… "А вот и Пицунда. Подлетаем!" - крикнул пилот. На живописном берегу полуострова высились в ряд несколько многоэтажных «свечек». К одной из них, крайней справа, с красивой надписью огромными синими буквами «Апсны» наверху здания и направлялся их вертолет. Виктор хлопнул летчика по плечу, и тот, не поворачиваясь, утвердительно кивнул головой.
Перед гостиницей было безлюдно. Начало апреля, - не сезон. Панаев успел заметить лишь несколько человек, вышедших подышать морским воздухом на балкон, вероятно, после завтрака. Люди были одеты в свитера и ветровки.

Вместе с другом он выпрыгнул в открывшуюся дверь на асфальт, и отошел к стоящей неподалеку лавочке. Виктор отдал последние распоряжения летчику и присоединился к ним. Вертолет тотчас взмыл в воздух и ушел в глубь полуострова.
«А не отметить ли нам успешное окончание баталии как полагается офицерам!» – предложил спецназовец, когда восстановилась тишина.
«Я не офицер, но отметить не возражаю!» - поддержал идею ПТГ. – «Тем более, что натерпелся я сегодня предостаточно! Однако, нужно сначала решить кое-какие проблемы».
«Проблемы?»
«Не при деньгах мы сегодня! Вот, разве что, этот меч продать?» – Андрей  похлопал по своему рюкзаку. – «Антикварная вещь, его Мишаня ковал, по своему рецепту».
«Ничего продавать не нужно. Вот тысяча рэ!» - протянул деньги Виктор, - «На карманные расходы».
«Гусары денег не берут!» – отвел руку с купюрами ПТГ. – «Есть же здесь вещевой рынок? Пошли, Дима!»
«Андрюша, не спеши!» – возразил Панаев. – «Заметут нас за торговлю музейными экспонатами! Нам сейчас милиции только и не хватало. Документы-то наши где?!»
«Берите, берите, ребята!» – повторил Виктор. – «Вы очень нам помогли. Я-то завтра на базу возвратиться должен, а вы отдыхайте. Больше дать, к сожалению, не могу!»

«Это ж мои четыре «тогдашние» зарплаты!» - проговорил, прикидывая в уме, ПТГ. И добавил, чтобы слышал только Панаев: «А получал я тогда совсем неплохо, кормилась вся семья, и еще отложить оставалось!»
«А мне в 83-м четырнадцать годков и было всего!» - Так же тихо ответил Панаев. – «Помню только батон «нарезной», двадцать пять копеек стоил».
«Давай-ка, сначала снимем номер, помоемся, выспимся, пообедаем, пройдемся по поселку», – предложил ПТГ, - «А то я здесь еще ни разу не был. В смысле – в 1983-м».

«Да, ребята!» – поддержал Виктор, - «А у меня есть еще кое-какие дела. В 16.15 сеанс связи, доложусь и буду свободен, как муха! А часикам к 18.00 приходите в ресторан!»

«Девушка, подскажите, пожалуйста, а когда музыканты приходят?» – спросил Виктор проходившую мимо них туристку в голубом свитере, приятно обтягивающем ее привлекательную фигурку. Девушка улыбнулась рослому спецназовцу, и что-то промурлыкала в ответ. «В 19 часов?» - озвучил мурлыканье Виктор. – «Ну, и ладушки!»

Сняли трехместный номер, уговорив администратора поселить людей без документов. Полнеющая женщина, лет сорока, согласилась пропустить подозрительных людей в гостиницу только после внимательного просмотра служебного удостоверения Виктора, на котором золотым тиснением сияла надпись «Комитет государственной безопасности СССР» и серпасто-молоткастый Герб страны.

… В полшестого все трое встретились в ресторане. К столику неторопливой походкой подошел официант, внимательно оглядел непрезентабельную внешность каждого из клиентов и нехотя раскрыл свой рот, бледно очерченный тонкими губами. «Сегодня рыбный день», – произнес официант, отвернув свое лицо в сторону. – «Выбирайте из меню». По его скошенным глазам Панаев определил, что представитель сферы общественного питания наблюдает за стройными ножками одной молоденькой туристки.
Дмитрий раскрыл потертую обложку и увидел аккуратно зачеркнутые синей шариковой авторучкой напечатанные на машинке строчки. В разделе «горячие блюда» не зачеркнутой была только одна строка «биточки говяжьи». ПТГ через плечо друга мгновенно просек ситуацию, встал и, взяв официанта за плечо, отвел его в сторону. Через минуту Андрей вернулся и, довольный, потер руки: «Порядок!»
Мгновенно желтеющая плохо выстиранная скатерть была заменена белоснежной. Еще мгновение, и на столе появился большой графин со слезой на пузатом запотевшем боку, а следом за ним и холодные закуски. Выпили по первой холодной водочки. Закусили свеженьким салатиком из нежно-красной помидорки с петрушечкой, укропчиком, сметанкой и майонезиком. И, пока пуля не пролетела, - налили по второй. А уж следом за ней, - отведали соленых рыжиков и свеженарезанного телячьего язычка с ароматным хреном.
Подлетел официант с подносом, на котором веером разместились тарелки с дымящейся снедью. Пока горячее не остыло, налили по третьей. Ели, насыщаясь хорошо прожаренной свиной отбивной на ребрышке с жареной картошечкой и хрустящим маринованным огурчиком. Виктор, сыто икнув, откинулся на спинку стула: «Ребята, я думал, что закончится операция, я попрощаюсь с вами и «пишите письма! Ан, нет! Вот ты, Дима, неоценимую помощь оказал Отечеству. Без твоего участия все было бы гораздо сложнее. Благодаря тебе, ребята мои живые и здоровые домой вернутся! Предлагаю выпить за тебя, Дмитрий Игоревич!» Выпили.
Панаев выловил в тарелке ускользающий от вилки гриб и отправил в рот. Первый голод был утолен. Стали осматриваться по сторонам. Народ потихоньку подтягивался, все столики вокруг танцплощадки были уже заняты. На маленькую эстраду поднялся мужик неопределенного возраста в длинном до бедер грязно-сером свитере грубой вязки. Он сел за клавишные и начал что-то наигрывать.

«Во-от они где, голубчики, спрятались!» - к столику подходил Вольдемар, переодетый в новенькие американские джинсы и тонкий шерстяной джемпер с несколькими поперечными полосами на груди. Выглядел он как самый настоящий иностранец.
«Смотрите, кто к нам пришел! Покоритель морских глубин собственной персоной! Присаживайся! Штрафную ему!»
«Ребята, я не пью!» – скромно пытался отстоять свою независимость Вольдемар.
«Это ты брось!»– пресек попытки отвертеться ПТГ. – «А как же фронтовые 100 грамм? Традиции наших отцов нарушать нельзя. На святое руку поднимаешь!?»
Вольдемар скромно промолчал и, морщась, выпил стопку до дна. ПТГ тотчас налил ему до краев и сам встал. «Предлагаю тост!» – начал он несколько смущенно. – «Всегда с предубеждением относился к Армии, милиции и КГБ. Но сегодня я предлагаю выпить за вас, ребята, надежных парней, которые однажды спасут Мир!»
«Да, да!» – согласно закивали головами друзья. – «За нас и за мир!»
«Салатику положить?»
«Наливай!»
«Товарищ старший лейтенант!» - неожиданно спросил Виктор недавнего напарника, - «В море, случаем, не вас бомбили?»
Вольдемар приложил палец к губам, и все понимающе наклонились к нему поближе. «Ребята!» - прошептал он. – «Эти гады взорвали путепровод. Одним словом, не обошлось без приключений!»

… Незаметно наступил поздний вечер. Все находились уже в солидном подпитии. Вокруг играла музыка, и танцевали пары, но наши герои взятого темпа не снижали.
«Предлагаю тост, - за Афган!» - Виктор взял свободный фужер, налил в него до краев водки и сверху положил ломоть черного хлеба. Все посерьезнели.
«Дима, ты знал командира «Зенита»?»
«Витя, ты же знаешь, такие сведения не обнародовали, но кое-что о Григории Ивановиче слышал».
Виктор кивнул: «Он первым вошел во дворец, мы с Яшей прикрывали. На втором этаже засело полторы сотни гвардейцев. А мы их все равно вышибли!»  «… А Григория Иваныча нашли уже после боя. Его и еще четыре цинка я лично провожал!» - грустил Виктор. – «Удивительно, сколько страданий и горя эта война принесла, а песен хороших нет. Сколько ни слышал потом, - за душу не задевали. Так, слова одни!»
«Щас, мы это исправим!» – из-за стола встал Панаев и, слегка пошатываясь, пошел в сторону оркестра. Там, переговорив с музыкантами, он передал несколько денежных купюр гитаристу в обмен на музыкальный инструмент и присел с гитарой в руках на краю эстрады. Мягко взяв несколько плавных аккордов на пробу, Дмитрий внезапно резко ударил по струнам. Потом еще. И еще. Так ударяют в набат в лихую годину испытаний. Зал притих, некоторые повернулись в сторону эстрады.
«В Афганистане, в «Черном тюльпане»
С водкой в стакане мы молча плывем над землей», – начал Дмитрий монолог военного летчика. Руки, то ли от выпитого, то ли от волнения, - слушались Панаева плохо, но музыканты быстро подхватил незнакомую им мелодию, и она полилась в зал, заполняя человеческие души чужой болью.
«Скорбная птица через границу
К русским зарницам везет наших братьев домой!» - с сердцем пел Дмитрий.

Виктор охнул, медленно поднялся из-за стола и, как зачарованный, пошел на голос певца. У эстрады он сел рядом с Панаевым, обнял друга за плечи и, слегка покачиваясь в такт мелодии, закрыл глаза.
«Когда в оазисы Джелалабада
Свалившись на крыло «Тюльпан» наш падал…»
Вслед за Виктором, к эстраде по одиночке стали подходить люди. Один, второй, третий … Вскоре на танцплощадке не осталось свободного места. Мужчины и женщины стояли плечом к плечу и молчали.
Вольдемар никуда не пошел. Он сидел, положив кулаки на стол, и плакал. Слезы текли по его свежевыбритым щекам, а губы, кривясь, чтобы не разрыдаться окончательно, выговаривали:
«И мы идем, от гнева стиснув зубы
Сухие водкой смачивая губы…»
Прозвучал последний аккорд, и воцарилась тишина. Никто не расходился, ничего не говорил, не хлопал в ладоши, не кричал и не свистел. Ничего этого было не нужно. Люди стояли, не шелохнувшись. Выплеснутая в песне боль за погибших не отпускала живых. И тишина длилась вечность. Наконец, Дмитрий и Виктор встали. Толпа почтительно расступилась.

 «Вольдемар, помнишь, ты говорил, что у меня есть способности?» – произнес ПТГ. – «Меня вот сейчас накатило!»  Он подмигнул Панаеву, закрыл глаза и произнес нараспев: «Я вижу, ясно вижу, - ты будешь Верховным Главнокомандующим!»
Виктор встал и на весь зал крикнул: «За Главнокомандующего! Гип-гип, Ура!»
«Все, больше не могу!» - не выдержал будущий Главковерх, - «Мне срочно надо на свежий воздух!» Панаев вышел вместе с Вольдемаром. В просторном холле было пустынно. Виктор остановился, прикуривая у металлической пепельницы на длинной тонкой ножке, а Вольдемар открыл дверь и нетвердой походкой прошел в широкий тамбур. Стеклянная перегородка позволяла Панаеву видеть все, что происходило за ней.
А там в углу какой-то крепыш приставал к девчонке. Та делала отчаянные попытки избавиться от назойливого кавалера, но он удерживал девушку за руку. Вольдемар проходил мимо, когда девушка вскрикнула от боли и обиды.

Разведчик остановился и, пошатнувшись на ногах от незапланированной остановки, посмотрел вверх на расположенный выше его глаз, коротко остриженный затылок обидчика девушек, а затем с чувством постучал в широкую спину. Так стучит в дверь почтальон, разносящий срочные телеграммы. Крепыш, не оборачиваясь, вяло отмахнулся от почтальона рукой. Вольдемар к тому времени обрел, наконец, равновесие. Он присел под летящей рукой, слегка придержал ее за рукав куртки и галантно дал даме возможность уйти с минимальными для нее потерями.
После этого освободитель решил, было, продолжить свой путь на свежий воздух, но не смог, потому что зацепился за что-то большое и твердое. Негалантный кавалер начал действовать, но его кулак прошел мимо головы Вольдемара и, не дойдя до конца своей естественной траектории, ушел неестественно вбок, вниз, и за спину.
Разведчик держал кулак своего противника совсем и некрепко даже, двумя пальцами. Тем не менее, тот вскрикнул от боли и на цыпочках покорно пошел вместе с сопровождающим на свежий воздух. На ступеньках крыльца крутой кулак был отпущен, и крепыш, чтобы не упасть, вынужден был сбежать по ступенькам лестницы вниз. Там, у мусорной урны он поднял бутылку из-под шампанского и с мстительным выражением на лице бросился на своего обидчика.
Вольдемар этого видеть уже не мог, он вовсю дышал свежим воздухом, держась за мраморную колонну. Салат оливье вместе с мясной нарезкой и выпитой жидкостью широкой струей низвергался на отполированный до блеска каменный пол.
Панаев успел вовремя и загородил друга. К ним бежал молодой человек со свежим шрамом через всю щеку. «Сто-ой!! Раз-два!» – закричал Виктор в лицо замахнувшемуся бутылкой крепышу. –«Сержант, почему нарушаете форму одежды?»
Нападавший от неожиданности замер по стойке «смирно». Где-то рядом раздалась трель милицейского свистка и топот сапог. К ним бежали люди.
«Сдать наряду, или сам уйдешь?» – скороговоркой спросил Виктор.
«Сам!»
«Иди!»
Парень бросил бутылку и собрался исчезнуть, но Панаев передумал.
«Отставить! Строевым! Ша-агом марш!! Эраз, эраз, эраз, два, три-и!» – пошел Виктор рядом с вышагивающим сержантом по дорожке навстречу подбегающим к гостинице милиционерам.  «Смир-рна! Равнение налево!» – крикнул Панаев сержанту, когда служивый люд поравнялся на противоположных курсах. За углом Панаев смилостивился и отпустил младшего командира на все четыре стороны.

Когда он возвратился в гостиницу, девушка сидела на диванчике. Она плакала и лишь мельком взглянула на подошедшего. От взгляда огромных, красиво очерченных глаз Дмитрию стало не по себе. И совсем не потому, что девушка была красива. Мало ли красивых девушек! Панаев уже видел где-то эти черты лица, но где?

«А хотите, я угадаю, кто Вы и откуда приехали?» – сказал он, присев рядом на диванчик. Девушка перестала плакать и повернулась к Панаеву. Теперь он был абсолютно уверен, что видел в своем прошлом мать или старшую сестру этой девушки: изогнутые дугой широкие брови, огромные, с легкой смешинкой выразительные карие глаза, и кудрявые завитки черных, как смоль, волос нельзя было перепутать ни с кем.
«Вы все шутите?» - оживилась девушка.
«Нет, на полном серьезе! Для начала, – Вашу маму зовут Маргарита, а живете Вы в Ленинграде!»
Девушка засмеялась: «А вот и нет! Мою маму зовут Валентина, а Маргарита – это я! Но живем мы совсем не там!»
«Господи, неужели это Марго, собственной персоной? Все забываю, какой сейчас год на дворе!» - Панаев сориентировался и, перейдя на «ты», невозмутимо продолжил: «Значит так, Маргарита, скоро ты выйдешь замуж и уедешь в Ленинград, там родится мальчик, муж научит кататься на горных лыжах, и вы оба поедете на Чегет!»
«На горных лыжах? Никогда!» – засмеялась девушка. – «Это же, наверное, очень страшно!? А Чегет, это что?»
«Чегет – это «Когда»! Для тебя, Рита, - в будущем. А для меня – уже в прошлом. И я туда больше ни ногой!»

А в ресторане в это время шел мужской разговор.
«Витя, я понимаю», - глядя в глаза собеседнику, выговаривал ПТГ.- «Ты человек военный, приказы должен выполнять безоговорочно!»
«Во время боя? Да!»
«А тех двоих, в туалете, на шестом этаже, их … того?» - Андрей сделал выразительный жест ребром ладони по шее.
«Мы», - усмехнулся Виктор, - «Безоружных людей не убиваем!»
«А как же приказ?»
«Приказ был выполнен буквально! Боец посадил гадов на пол спиной друг к другу, оторвал сверху сливной бачок и надел им на голову. Как двухместную каску! Представляешь, сидят на сыром полу в темноте, а на бачок сверху еще и вода барабанит из оборванного шланга. Замочили, что и требовалось!»
Виктор посмотрел на часы, зевнул и произнес: «Если вопросов больше нет, пойдем, поищем наших. Что-то их давно не видно».

«Наши» облюбовали небольшой деревянный причал на берегу моря напротив гостиницы. «Теперь я понимаю, почему его называют Черным», – говорил нараспев Вольдемар, - «Потому что не видно ни хрена!»
«А-а, привет!» – обрадовался он подошедшим друзьям. – «Куда это вы подевались? Мы вас тут давно ждем!»
Тем временем в причал несильно ударил борт небольшого катера. За штурвалом стоял кавторанг. Разведчик посмотрел на часы и поднялся. - «А что, ребята, на горных лыжах кататься очень увлекательно?»
«Не то слово!» – Хором подтвердили друзья.
«Обязательно попробую когда-нибудь!» - он протянул руку. «Дай бог, увидимся еще!»

«Зачем когда-нибудь? Вот сейчас и договоримся!» – предложил Дмитрий. – «Если пророчество ПТГ о Верховном Главнокомандующем сбудется, то обещайте, что приедете в Домбае 31 декабря 2006 года!»

«Слово офицера!» - честно ответил будущий Главковерх.



Телеграмма по закрытому спутниковому каналу.
Отправлена 16:33 мск. 07.04.1983г.
Особой важности.
Генеральному секретарю ЦК КПСС
Андропову Ю.В. Лично.

«К» успешно выведен за пределы объекта «Пси-3». В соответствии с приказом «Амиго» сопровождает «К» до места назначения. Действия ВРИО командира артиллерийского полка спровоцировали военный конфликт. Ответными действиями силы ВВС нанесен ракетно-бомбовый удар по действующим огневым точкам. Возвращаемся на базу.    «Посланник».


ВОЗВРАЩЕНИЕ.

Собственно, на этом можно было бы и поставить точку, если бы наутро перед нашими героями не встал во всей красе извечный вопрос «Что делать?»
Ехать по домам? К кому? В качестве кого?
ПТГ нашел выход быстрее Панаева, у которого после вчерашнего сильно болела голова.
«Помнишь, Дима, то место, где мы переходили вынос большой лавины? Ты еще встретил автоматчиков. Там-то по какой-то причине и был временной сдвиг!»
«Так Гроза же была!»
«О! – это и есть главное звено. Возвращаемся и ждем грозы. Пошли?!»
«Пошли!!!»
И оба бодро зашагали на Север.


… Через несколько дней наши герои окажутся на заснеженных склонах Клухора. Морозный ветер будет выдувать из-под одежды последнее тепло и царапать обветренные лица. На пути ни пещерки какой-нибудь, самой что ни на есть мелконькой, ни другого подходящего для ночлега места не окажется ...





КОНЕЦ.