Встреча в Петербурге

Знакомство с моей женщиной (предыстория)
Все тело сжимается в маленький комочек, который парит в невесомости. Чуть ниже живота все начинает приятно постанывать и тихо зазывать. Состояние оцепенения, когда просыпаешься спустя тысячелетнюю холодную и одинокую спячку, такое состояние подобно пробуждению бабочки после ночи, проведенной под широким листом дерева. просыпаюсь и вдыхаю воздух, который кажется совсем иным, который становится более чистым. На лице возникает непроизвольная улыбка, когда иду по улице и задумываюсь о тех легких и фантасмагорических днях, которые были так недавно, что еще пахнут позади меня и остаются красивыми длинными волосами на рукаве моего пальто. Это ее волосы. Я присел где-то и нашел один из них. Такой золотистый, длинный и словно живой, он напомнил о ней, о ее расческе, которой она проводила по своим волосам, расчесывая их и создавая пышный золотистый водопад. Ее волосы были длинные и мягкие, можно было погрузить в них нос и почувствовать ее восхитительный запах, ее притягательность. Руки, как у маленького ребенка, тянутся к ней, обхватывают ее и прижимают к чему-то, что давно уже возбуждено. И этот детский такой наивный голосок, который никак не могу позабыть.
Я давно писал свой дневник, размещал маленькие миниатюры и небольшие книги здесь, думая только о своей печали. Ведь женщина фи в очередной раз оставила меня, закрыла свою дверь и прогнала, считая меня скупцом или просто скучным. Ей нужен был мужчина, который будет смотреть на нее холодным волчьим взглядом. Такого мужчину она находила, но потом теряла. Волчий ледяной взгляд. Я хотел ради нее стать такой гиеной, хотел смотреть на мир с холодом и безучастностью, только бы она была со мной. Те 127 роз… она выбросила их в помойку в аэропорту Барселоны вместе с маленькой частичкой сердца, которую я подарил ей. Поэтому в моем сердце была небольшая выемка. И оттуда разило печалью и одиночеством.
И тут появилась девушка в моем компьютерном дневнике. Ее латинский псевдоним показался мне интересным и странным. Я изучал в университете год, поэтому перевел совершенно неправильно – дитя райского сада. Так звучал ее псевдоним.
На этом сюжетная линия обрывается. Ее сменяет другой кадр, столь необычный и столь завораживающий. Пронизывающий ветер ноябрьского Петербурга. Каналы беспокойно колышутся, будто трясутся от такого балтийского холода. Начинает темнеть, отчего становится немного страшно и одиноко. Старые красивые дома большого имперского города начинают тускнеть и ежиться от резких порывов ветра. Ее длинные светлые волосы струились по черному меху ее курточки, а носик немного порозовел от холода. Высокие каблуки гулко стукали по набережной канала, и этот стук прерывался ее приятным непосредственным смехом. Рядом с ней шел мужчина в длинном черном пальто. Он обнимал ее крепко-крепко за талию и озирался по сторонам, потому что в этом городе он был впервые. Петербург поразил его, ведь это было видно в его восторженном взгляде. Но еще больше его поразила та, которая шла сейчас рядом с ним. Он пытался прижать ее к себе как можно ближе, чтобы она не замерзла, чтобы ее красивый носик не розовел на ветру. Они шли по набережной пока не набрели на магазин с яркими светлыми витринами. От холода они решили скрыться в стенах этого магазина.
Как только они перешагнули порог магазина, в глаза бросилось необычайное великолепие свадебных нарядов.
Дивные свадебные платья невообразимой красоты, расшитые кружевами кремовые наряды, обнажающие плечи белые платья с бантами и красивыми белоснежными цветами из шелка и тончайшей прозрачной материи, свадебные платья настолько озаряли помещения магазина, что глаза просто разбегались. Мужчина обнимал талию девушки с длинными светлыми волосами и шептал ей на ухо что-то теплое и восторженное. Они прошлись по залу и подивились нарядам. Он представил, как будет она красиво выглядеть в одном из этих платьев, насколько красиво будут спадать светлые волосы с ее головки на эту шелковую материю, на эти кружева. Как она посмотрит своим взглядом на него, когда будет стоять у алтаря! Мужчина обнял ее чуть сильнее и задумался о том, как он хотел бы смахнуть с ее лица эту белую фату и прикоснуться губами к ее розовым устам.
Он спросил, какое платье ей нравится больше, но она не нашлась, что ответить.
- Какое нравится тебе больше, такое и мне, - сказала она.
- Но ведь носить его будешь ты! Выбирай, какое ты хочешь?
Они прошли в другой зал, и тут он увидел его. Это платье было самым шикарным, оно висело в отдалении, на нем были кружева и банты, вуаль спадала прямо на белоснежную ткань как невинный первый снег, как сам воздух она обнимало этот наряд.
Он подошел к нему и взглянул на ценник. Совсем не дорого, подумал он. Мы выберем его, а потом я увижу ее в этом платье только в самый момент венчания. И она не будет сбежавшей невестой, она будет счастлива. Так он подумал и поцеловал ее, ответив ей своим на ее влажный чувственный язык. Продавцы подивились такой страсти и с умилением смотрели на них. Волосы ее были идеально красивы и длинны, она будет замечательной невестой.
Затем пара вышла на улицу и продолжила путь по холодному ночному городу. Он подумал о том, как затем, после свадьбы платье будет висеть в углу комнаты, одной из комнат их квартиры, с него будут смахивать пыль, и оно всегда будет таким красивым и таким белоснежным. А потом, через много лет их дочь выйдет замуж. И если ничего лучше не подобрать, то именно это платье она наденет. Тогда он будет счастлив в тысячу раз больше, хотя уже в тот миг, как они зашли в свадебный магазин, мужчина ощущал в сердце нечто необъяснимое и нечто очень светлое, как тот шелковый бант, который украшал одной из платьев.
Он обнял ее и произнес:
- Петербург – это город влюбленных.
- Только потому что ты рядом, - откликнулась она, отчего ему стало еще теплее в тот холодный вечер.
Куда они направлялись? Они шли в их маленький уютный отель, в их номер, где они смогут принять вместе душ и лечь в одну постель, чтобы на следующее утро наслаждаться друг другом под его животный рык и ее такой тонкий нежный голосок блаженства.
Тогда я еще не знал, что все будет именно так. Тогда я только собирался в Петербург.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Поездка в Петербург продолжение Первая ночь
Она была загадочна, очень молода и мила. В ее непосредственности, которая ощущалась в записях дневника, я видел красивый взгляд девушки. Ее молодость и наивность были самым захватывающим. Я мчался домой с работы, чтобы написать ей что-нибудь, я переживал, когда она ничего не писала мне. Мы переписывались, и я стал понимать, что одиночество, которое опять меня обнимало и лелеяло, стало медленно отступать, опасаясь этой женщины. Это чувствовалось.
Я безумно захотел ее увидеть, захотел обнять это дивное существо, которое так не хотело мириться и уступать в спорах о Демоне Врубеля и творениях Родена. Я боролся с ней, я пытался переубедить ее, убедить в моих ценностях, но понимал, что она непреклонна.
Осязать тайну, держать в руках загадку, чувствовать прикосновения той, которая волнует сердце на расстоянии – я хотел этого больше всего. И понимал, что не может быть все так идеально, не бывает все настолько идиллически, когда женщина, которую никогда не видел, так сильно волнует. Ощущение было странное, ведь до того я был влюблен в женщину, которая сказала мне фи, которая оставила меня, лишь поигрывая моими чувствами между пальцами. Мои чувства к женщине фи стали худеть сразу, как только она пришла на страницы моего дневника. Я даже и не думал о том, что когда-нибудь буду ее осязать. Просто набор букв, просто фразы, иногда с ошибками, иногда несколько сумбурные. Она была дивной молоденькой особой, которая проявила ко мне интерес. И я оказался зверем, который стал охотиться вновь. Я почувствовал ее запах через 700 километров и стал преследовать. Через какое-то время я не смог жить без нее.
Но она была так далеко и так нереально иллюзорна. Она стала образом, который будто бы нельзя было воплотить в жизнь. В тот день я заказал билеты в Петербург.

Картинка начинает пропадать, превращаясь в сочетание красок, которые медленно перемешиваются и затвердевают. Краски становятся на свои места, образуя очертания красивого мрачного города.
Ветер дул очень сильно в лицо, отчего они шли, держась за руки так крепко, как только могли. Он шел уверенной походкой, она смотрела по сторонам, ища нужную улицу. Они любили друг друга.
И тут они набрели на переулок, где в темноте виднелась вывеска их отеля. Было очень холодно. Она замерзла, ее ручки, такие тонкие и чуть дрожащие, сжимали его грубые лапы. Он нажал на кнопку вызова. Дверь была закрыта, они стояли на улице и ежились от холода. Он обнял ее и прижал к себе. Ее ручки ощутили его спину, прикоснулись к его волосам и, наконец, нашли его фигуру. Он обнимал ее, пытался согреть на этом жутком питерском ветру. Никто не отвечал на звонок. В его голове пронеслась мысль, что отель закрыт, отчего стало немного жутко, ведь глубокий вечер уже опустился на улицы мрачного города.
Им ответил громкоговоритель. Затем дверь открылась. Они вбежали в помещение и стали подниматься в отель. Номер был забронирован заранее, поэтому он совсем не чувствовал волнения. Он хотел ее, сжимал ее руку и думал о том, как сейчас они войдут в номер, закроют дверь и займутся друг другом. Недолгая процедура регистрации на рецепшине и ключ в его руках.
Номер оказался уютным и комфортным. Удовлетворение от увиденного омрачал только холод, врывающийся из открытого окна. В комнате было действительно очень холодно. Он закрыл окно и включил кондиционер на тепло, обернулся и посмотрел на нее.
«Неужели все это правда? Неужели она со мной в этом номере? », - подумал он. Два месяца лишь общения через Интернет, 700 километров пути, которые он преодолел, попытки понять ее, чувство голода, что преследовало его, тысячи мыслей только о ней на протяжении всего времени, первая встреча, объятия, возбуждение в Эрмитаже и первый поцелуй. И теперь они вместе в одном номере. И времени у них не час и не два, а целая ночь. Он захотел показать ей себя, захотел раздеть ее и прикоснуться губами к этой нежной белоснежной коже. Она снимала черные сапожки на высоком каблуке. Он подошел к ней и проник пальцами в ее мягкие светлые волосы. В этот миг она была нужна ему больше, чем кто-либо другой. В этот миг она влекла его. Он взял ее за руку и потащил на постель. Они легли, и он стал целовать ее шею, кротко прикасаться губами к ее губам, облизывать ее язык, обнимать ее и тихонько расстегивать пуговицы на ее наряде. Затем он стащил с нее все и разделся сам. Это было медленно и красиво, потому что раздевание растянулось, ведь он целовал ее, а она его после каждой кофточки или рубашки, которые полетели с постели на пол.
Еще было прохладно. Батарея не грела совсем, а кондиционер еле справлялся с холодом комнаты. И все равно они лежали на постели обнаженные и погружались в плоть друг друга. Он натянул на их тела одеяло, но она захотела видеть его торс, поэтому одеяло пустилось вслед за их одеждой на пол. Ее ручки были холодными, так же как и ножки, а его ладони стали горячими, как раскаленные угли. Он грел ее собой, прижимался к ней и отдавал страсть своего трепещущего из последних сил сердца. Она обнимала его и целовала, отчего он превращался из маленького гадкого утенка в лебедя. Он не мог остановиться, ее прикосновения доставляли ему такую радость, что в какой-то миг он стал дико смеяться. Это был смех счастья, смех блаженства, от которого становилось тепло, а по телу проходили волны удовлетворения.
После они пошли в душ. Вода была рассчитана только на 15 минут. Это были ИХ 15 минут блаженства в ИХ душе, и это был только ИХ номер – словно маленький мир, принадлежащий двоим, этот номер оказался домом для двух красивых людей с совершенно разной судьбой.
Потом она заснула. При свете ночника он наблюдал за ее закрытыми веками и чуть приоткрытыми губами. Он прижимался к ней и с удовольствием держал ее согревшиеся ручки. Он прижимался к ней всем телом, и сквозь дрему она отзывалась на его объятия.
Это был лучший сон в их жизни, такой спокойный и размеренный, такой глубокий и тихий.
Начало светать. Он почувствовал, как она стала обнимать его, прикасаться к его спине, проводить руками по его груди. Ее страстные движения были такими жадными, что сон улетучился. Он отвечал ей, потому что безумно хотел этих прикосновений и этих объятий.
Утром они были вместе.

Шкатулка (продолжение)
Красивая картина. Изображена девочка с очень грустными глазами. Маска очень яркая и столь же спокойная, не кричащая. На девочке красивая шапочка. Глаза скрывает маска, но такая уверенность, что глаза мрачны. Позади все яркое и пестрящее, но при этом какое-то грустное. Девочка словно бы смотрит, выглядывает из картины, будто бы с любопытством, прикрывая лицо яркой маской, заглядывает в мой мир, в мою душу, в мое существо с этой шкатулки.
Я даже не думал, что это шкатулка. Когда увидел ее на той страничке, эта картина заворожила меня и настолько сильно захватила, что я просто не мог не спросить, кто автор. Очень красивое и сильное произведение. Мне было безумно интересно, ведь это настоящее искусство, эти краски, эти очертания девочки в маске, которая дополняла картину. На заднем фоне цветы, такие красные и яркие, но окованные в некую непознаваемую печаль. Эта картина стала грезиться мне. А потом я узнал, что она нарисовала ее. Тогда я еще не был столь влюблен, тогда я был совсем другим.
Я захотел получить эту шкатулку. Ведь такая красивая сильная картина, просто настоящий импрессионистический шедевр, я был восхищен и заворожен ею. И я попросил ее у моей женщины.
Шкатулка довольно большая. Эта маска, она как будто приросла к девочке, стала ее сутью, ее душой, которая выглядывает с любопытством на меня, подсматривает за мной. Шкатулка стоит у меня на рабочем столе. А по разным сторонам ее расписаны сюжеты. Тогда еще, когда я только увидел изображение девочки, я даже не представлял себе, насколько красива эта вещь. На одной стороне изображен лев, или просто маленький тигренок, который хочет стать кошкой. И сверху подписано «Сила». Глаза его такие зеленые и такие красивые. Он выглядывает из кустов и смотрит на меня с тем же интересом, что и девочка на крышке шкатулки. С другой стороны изображена яркая цветастая рыба и подписано «Спокойствие». Удивительно, а ведь моя мама по знаку зодиака «Рыбы»! На третьей стороне изображена птица с синими большими крыльями, такими яркими и необычно чарующими. Птица парит, воздымается к солнцу и будто произносит то слово, что подписано сверху «Удача». На задней стороне шкатулки черепаха. Ее панцирь похож на горы. Опять та же яркость и оболденная захватывающая сила изображения. Не могу оторвать глаз. Подписано «Терпение», отчего становится так спокойно и приятно. Когда сделка по работе срывается, или когда неурядицы облепляют меня, я смотрю на эту сторону шкатулки и успокаиваюсь.
И опять девочка на крышке шкатулки. Она смотрит таким таинственным взглядом, что хочется погладить ее по носику и сказать что-то ласковое. На ее синей шляпке цветы. И написано «Любовь».
Все-таки удивительно, когда любимая женщина дарит подарки. Особенно когда они такие, когда в подарке столько смысла. Это лучший подарок, какой я хотел от нее получить в тот холодный питерский день. И эта шкатулка значит для меня намного большее, чем все дары мира.
Я взял ее в руки и подумал о том, насколько дорог мне этот подарок. Это было нечто незабываемое, нечто, что стало для меня самым важным в жизни. Лишь на миг я просто лишился понимания того, где я нахожусь. А было это в Эрмитаже. Я был поистине счастлив.
Сейчас вспоминаю первую встречу. Дорогой дневник, должен признаться, то была не любовь с первого взгляда. Это было не чувство, что она нужна мне, которое возникает сразу как увидишь женщину, с которой готов пройти все препятствия, какие жизнь выстроила на моем пути. Нет. То было ощущение, что я знаю женщину уже давно и просто не могу без нее. Как только я просил взгляд через маленький забор Казанского собора, через ветви кустов, трясущихся на холоде и через людей, что бродили по площади, я все понял. Это была ее белокурая головка, которая высматривала меня. Дыхание на миг остановилось, сердце замерло и в глазах появилась тревога. Но я ощущал, что в сотне метров от меня стоит девушка, с которой мы познакомились по Интернету и которая теперь ждет меня, которая всегда будет ждать меня.
Теперь я смотрю на эту шкатулку, на красивые очертания маски, такой яркой и такой завораживающей, в чем-то магической, и думаю о том, что я хотел бы иметь такую девочку, которая будет смотреть на меня с безмолвным интересом, заглядывать в мои холодные глаза и разжигать в них любовь. Я хочу дочку.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Я хочу дочку. Это были мои слова, которые уста произносили сами собой.
Вторая ночь, вторая встреча после долгого сна в теплой уютной постели отеля. Дивные ощущения, ведь она рядом, она обнимает меня в шесть утра и начинает целовать. В поцелуях перемешивается нежность, страсть, ласка и тепло ее кожи. И я не могу остановиться, я ощущаю себя на ней. А затем, через чуть-чуть чувствую ее на себе. Мы похожи на две туманных струйки дыма, которые переплетаются между собой. Я целую ее и не слышу привычное "фи", которое было от других женщин. И я ощущаю себя больше, чем мужчиной, я ощущаю себя настоящим джином, выползающим из бутылки вечной скованности ощущений.

В тот день мы пошли в театр. Программа была обширной. Я хотел сделать так, чтобы она не скучала, чтобы все время мы куда-нибудь шли. Мне было приятно ощущать ее в своих объятиях, целовать на каждом мосту, который мы проходили.
Сначала мы пошли в театр. Постановка "Кармен" Виктюка запомнилась некоторым авангардным изменением привычного сюжета и присутствием моей женщины рядом. Она понимала, не очень хорошо, не так глубоко, но прекрасно и своеобразно понимала постановку. И я чувствовал это. Ее восклицания, ее фразы и ее взгляд. Мне было приятней смотреть на ее, чем на Апексимову, играющую бесстрашную Кармен.
Мы вышли из театра под большим впечатлением. Я был бесконечно счастлив. И я испытывал чувства, подобные тем, что были во мне чуть ранее, когда я пригласил ее зайти в католический собор на Невском проспекте. Словно бы молоденькое, обычно чуть грустное личико озарилось, настолько изменилось, как только мы зашли, что я не мог устоять, я просто начал молиться на нее. Ее голубые глазки стали большими и очень вдумчивыми, ее губы затрепетали. Она стала рассказывать об истории, о духовности. И я видел на ее лице то, что пытался изобразить художник, рисовавший Мадонну с младенцем. Эта одухотворенность, эта проникновенность и какая-то распускающаяся сила души. Я остался под впечатлением от этой экскурсии.
Как могу я без своей основной и главной заморочки? Ну как же, если я вырос на том! Свою женщину я пригласил в лучший ресторан Петербурга. Как я полагаю, что он лучший - "Русский Ампиръ". По стоимости он чуть-чуть уступает "Метрополю", где мы были с женщиной фи.
Золотые столовые приборы, изысканная роскошь царского убранства, красивая музыка и теплое, неподражаемое отношение личного официанта, все в ресторане было на высочайшем уровне. Я заказал оленину с соусами. Это блюдо было необыкновенно вкусным - нежное мясо, порезанное кусками и обернутое в блины, дивный кисловатый соус и ее красивая улыбка создавали ощущение, что я нахожусь в раю. Хотя я заметил, что она немного стала стеснительна в этом ресторане. Я просто встал, подошел к ней и начал целовать ее руку. Я привык к этим ресторанам и роскоши. Для меня эти холуи были самыми обычными, а золотые приборы и утварь - всего лишь предметами роскоши, за которые я плачу.
Но главное, что она была рядом...
Мне просто хотелось дарить ей все это, просто потому, что она была со мной, потому, что она подарила мне две дивных ночи, даже не зная меня. А еще потому, что она хотела тепла и ласки, которое я мечтал подарить женщине, своей женщине.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ