Вой

 
На дворе ночь, а мы сидим с собакой у дома, и тихонечко воем. Спокойно так, благостно, сидим, беду накликаем.
А окна в доме яркие, веселые, шумные. С музыкой, с танцами, с песнями. Гуляют. Веселяться, гады. Невесту пропивают.
Мою невесту!
И зачем она мне? Толстая... нелюбимая.
А Катька? Тощая, злая, прыщавая. И некрасивая она, и не нравиться мне вовсе. И вообще, плевать на нее.
Недавно тут встретились, случайно.
Стоит, молчит. И я молчу.
А глаза у нее одинокие. Смотрят, будто просят о чем. А слов нет. Не придумали таких слов. Что ни скажи, все не то, все равно не поверит.
Так и разошлись, молча.
И чего я на нее тогда взьелся? Чего разругались?
Да, и пес с ней. Таких как она тысячи. И нету в ней ничего, нету! Плюнь, в такую же попадешь. Я и плюнул! Не попал. И не попаду. Потому что она одна.
И другой такой не будет. Нигде и никогда. Вообще никогда.
Как она улыбалась... Королева!
Вот только где ее королевство, никто не знает.
Я бы дорого дал, чтобы туда попасть. Только меня не пустят. Ворота там на замке. И охрана на башнях.
Ночами горят смоляные факелы, а днем солдаты с алебардами стоят на стенах.
Там ждут своего короля.
А я дурак. Самый что ни на есть распоследний. Сам все испоганил.
И зачем?

А, плевать. Толстые, они добрые. Жить будем, детишки пойдут. Картошку сажать будем, телевизор смотреть, к теще в гости ходить. Все путем будет, как у людей...

Ну до чего ж тошно то , господи!

А Толстая тоже невеселая сидит. Понимает, чувствует. Я рядом с ней посидел, задыхаться начал. Вроде и дышу нормально, а воздуху не хватает. Внутри как оторвалось что.
И давит, не отпускает, сволочь.
Я и смылся потихоньку, пока не видит никто.
А Толстая промолчала, будто и не заметила. Носом в тарелку уткнулась, вилкой ковыряет что то. И молчит, шума не поднимает. Скандала опасается.
Правильно опасается. Я бы сейчас кому- нибудь врезал. Душа просит.
У, сволочи! Песни орут, в ладоши хлопают, скоты пьяные. И чего веселяться, не понимаю. Тоже мне, радость нашли.
Не надо было жениться.

Ничего, проживем как нибудь. А счастье...
Может его и нет вовсе. Так миф, призрак. Мираж.
Но теперь ведь и его не будет. Одна сплошная пустота. Тоска и серость беспросветная.
Ничего, если с ума не сойду, проживу. Все живут, и ничего, терпят.
Это только в небесах простор и воля. Бескрайняя, безграничная. И звезды. Сверху мигают, смотрят, как родные. Хорошо так, по доброму.
Повоешь им, оно и полегчает малость.
Вот и скулим с собакой в небеса, братьям по разуму.
Они есть. Они услышат. Прилетят, помогут. Они добрые. Не то что мы.