Экс-стрем или бремя славы остросюжетно-молодежный

Экс-стрем или бремя славы (остросюжетно-молодежный роман с элементами мечты).

Часть первая
«ДО…»
Глава 1
Железный плен.

       Красота спасёт мир. Ряды утончённых, грациозных фей избавят человечество от боли, страха и ненависти. Белозубые принцессы, которые, жеманно, но, красиво улыбаясь, заявляют, что они за мир во всём мире, заставят многих измениться и присоединиться к армии избранных. Но меня уже точно не будет среди них. Сегодня мне поставят брекеты.
       Я, Лена Краснопёрова, - круглая отличница, обладательница паклевидной косички и стопудового ранца, вечная зануда, зубрила и тюфячка, как утверждают многие из нашего класса. Для завершения полного образа мне не хватает лишь очков, скобок и учебника химии в зубах. Так что, когда любимые родители заявили мне, что желают видеть мою чудную улыбку без «мелких недостатков», я сразу взбрыкнула. К каким только ухищрениям ни прибегали они, чтобы я решила добровольно напялить это на себя! Вот несколько достойных фраз:
-А ты в курсе, что брекеты задерживают калории?
-Ты можешь открывать «Кока-Колу» как в рекламе!
-Не надо будет покупать точилку для карандаша!
-А в походе знаешь как удобно! Вцепилась в консервы, потрепала и всё!
Но главное:
-Все будут свалены наповал, когда увидят твою чудную улыбку в этом изящном (!) обрамлении! Сейчас это так модно!
-О, да, - процедила я, - блеск. Представьте себе, как это будет. Железо, содержащееся в брекетах, при случайном попадании электрического света преломляет его, и отражённые лучи, попадая через зрачок в глазное яблоко, блокируют работу мышц и нервов. Оцепенение по каналам связи поступает в мозг и прекращает его деятельность. Позже последний мозговой сигнал выбрасывает вирус в воздух, и он поражает всех на расстоянии метра и 53.64 сантиметров. Школа, как главный источник инфекции, заражает также и учителей, незаразившиеся люди становятся неграмотными и опускаются на уровень первобытного человека. Происходит застой техники и человеческий прогресс уходит в небытие, уступая более совершенным и сообразительным моллюскам. Конец света близок, - мрачно пошутила я и гордо удалилась в свою комнату. Родители обалдело плюхнулись на диван.
       Причиной моего нежелания носить на зубах металлолом была…Рина Кенарева. Это моя лучшая подруга. Сначала наша дружба носила несколько политический характер – это была кампания протии Юльки Держимордовой (говорящая фамилия, не правда ли?). Но потом мы с Ришкой подружились окончательно. Я помогала ей с физикой, которую Кенарева ненавидела до зубной боли, а Рина, имея сильные связи в параллельных классах, пыталась как-то устроить мою непутёвую судьбу.
-Экую лошадушку вырастили, - вздыхала она, - Девятый класс, может, в техникум скакнёшь на следующий год, и что? Что? Ну, встретишь там прынца-лыцаря… «О, атом сердца моего! Признаюсь, мой молекулярный порядок потерпел значительные изменения с тех пор, как наши хромосомы слились в единое ДНК!» Тьфу, такая романтика, что во рту от таких нежностей приторно стало!
       Я давала ей такой пинок, что Рина красиво взмывала вверх. Затем она приземлялась, убегала в дальний угол и демонстративно молчала.
       Нет, все эти танцы-обниманцы не по мне. Чем торчать в кафе с каким-нибудь подозрительным типом, лучше уж полистать дома журнальчик, объедаясь шоколадками и запивая это безобразие колой (кажется, это называется «красивая жизнь»), или записать пару событий в мой дневник, который я завела совсем недавно. Когда я изложила свои намерения подруге, она без обиняков сообщила, что я – чокнутая.
       Но не в этом дело. Рина Кенарева, обладающая сногсшибательной фигурой, смоляными космами, тонкими чертами лица и бесконечными ногами, была настоящей красоткой. И сами представьте себе это небесное создание рядом с тщедушной, костлявой девчонкой, имеющую незабываемую улыбку а-ля «железная леди». Такую же железную и отмороженную. Вместе с Ринкой мы просто будем смотреться как реклама возможностей пластической хирургии «До и после».
       Но, увы, всем моим домыслам суждено было сбыться. И вот теперь я сижу в кресле с видом щенка, которого вот-вот утопят, а милый папа листает передо мной каталог.
-Глянь, какая прелесть, - вдруг восклицает он, - почти незаметные!
Я с удивлением вгляделась в то-о-оненькую железную полоску, почти невидную на фоне чьего-то оскала, пардон, улыбки. Что ж, вполне сносно, и издали не так заметно. Я ткнула в вариант пальцем, но…
Стоматолог назвал цену, и папа ушёл в астрал.
Очнувшись, он лихорадочно начал листать каталог в поисках более дешёвого варианта.
Начхав на гордость, я просто-напросто сделала большие глаза и начала канючить:
-Ну, па-а-а-ап!
-Нет!
-Па-а-апочка! Самый добрый и умный, честный и красивый папа на свете!!!
       Увы! Вся эта Ниагара комплиментов канула в бездну, потому что папа нашёл нечто, его устраивающее…
-Решено! Берём! Посмотри, ну точь-в-точь, как те!
Я украдкой посмотрела на папин вариант. Лучше бы я это не делала! Рядом с ЭТИМ даже Великая Китайская Стена и то лучше смотрится…Ужасающе обычные детские брекеты.
-Но…н-н-но…-начала я, - это ведь…
-САМОЕ ОНО!!! – хором воскликнули отец и стоматолог.
И всё-таки я поверила доктору. И это было моей ошибкой. Ему просто хотелось сбыть с рук товар. Я махнула рукой – будь, что будет…
***
       Три дня ожидания пролетели слишком быстро. И вот уже я в стоматологическом кабинете – смотрю и вижу в зеркале НЕЧТО. Это ужасно. Это суперужасно. Нечего сказать, это сооружение не было неудобным, но выяснилось кое-что похуже…
-Сто зе…мозьно скасять, нисего стрясьного… - начала я и сразу же зажала рот рукой. Как мило. Шоу Шепелявых и детский сад в одном флаконе!!!
-Н-ну…э-э-э-э…- подал голос чудо-доктор, - э-э-это бывает. Через недельку должно пройти…
-Сто?! – взвыла я, - Сто вы скасяли?!
-Пройдёт через неделю, - прошелестел папа.
-Та-а-ак. ТА-А-А-АК!!! Мне в ськолу сересь три дня!!! Сто зе делать? Меня весь классь на сьмех поднимет!
Взрослые понуро молчали.
-Ну, ладно…Ладно… - процедила я, - Посьли, пап. Отметим сюдесное событие. Моросеного купим. Я буду сякасивать - десям до пяси лет бесьплатно…
Папа густо покраснел, расплатился, и мы пошли домой.
       Удивительно, но афера с мороженым прошла почти удачно. Я сунула в окошко деньги и прошамкала:
-Дайте, посялуйста три сернисьных роська!
Мороженое возникло почти сразу.
-А восьмите деньги!
-Ладно, бери так, - улыбнулась розовощёкая девушка-продавщица.
Но тут я сказала обычным голосом:
-Восьмите, посялуйста, деньги. Я просто сильно сепелявю.
Девушка сунула голову в окно. Она вздохнула.
-Бывает…-она взяла деньги и выдала мне сдачу.
Я отошла от ларька и вручила всё папе, как вдруг он сказал:
-Но ведь она взяла за одну порцию!
Я добежала до киоска и постучалась в окошко.
-Исьвините…
-Тс-с-с, - донеслось из-за ларька, - всё правильно.
-Но…
-Будем считать, что я его тебе подарила, хорошо?
-Спасибо! – радостно улыбнулась я и пошла обратно.
       До дома мы дошли без приключений. Правда, мама слегка удивилась, узнав, что в клинике сделали «сёрт сьнает, сто са бесобрасие». Сразу же после ужина я решила позвонить Ришке. В голове у меня возник замечательный план… Я набрала её номер и стала ждать, слушая нудные гудки. Наконец, она ответила.
-Алло? Лен, ты, да?
Я, хихикнув в предвкушении, пропищала:
-Риска-мартыска! Наконес-то я тебя слысу! Я усе беспокоися насяла! Ну, расскасивай, как твой слон?
-Че-го? – упавшим голосом прошептала Кенарева, - ЧЕ-ГО?!
-Слон!!! Неусели ты сябыла, как он на меня кусю налосил? Теся твоя тогда так вересяла…
-Мо-я тё-ё-ёща?...- смиренно проблеяла прибалдевшая Рина, - у меня только свекровь…Тьфу!!! У меня нет ни тёщи, ни свекрови! Ясно вам?!
Я, зажав трубку, ткнулась головой в тумбочку и застонала от смеха. У неё только свекровь!!!
-Алло! Алло! Вы где? Вы кто…- внезапно дошло до Кенаревой.
Тут уж у меня изо рта пошли пузыри, и я вынуждена была отключиться. Ой, не могу!!! Бедная Ришелье, бедная…
       Вдоволь насмеявшись, я снова набрала Ринин номер.
-Пошли все ВО-О-ОН!!! – практически жалобно донеслось из телефона. Я икнула, но отважно ответила, стараясь подбирать слова без шипящих:
-Ринка! Ненаглядная ты моя, какая оса тебя укусила? Ну, всё, я обиделась, Рин.
-Леночка!!! Любовь моя, рыбка, зайка, солнышко моё!!! Как я рада тебя слышать! Представь себе, мне названивал какой-то маньяк, утверждающий, что у меня есть слон и тёща! У него такой противный шепелявый голос…Бр-р-р! Хорошо, что я так легко отделалась…
-Неусели ты и вправду так сситаесь, Риска? – вкрадчиво сказала я…
       Громкий грохот по ту сторону трубки показал, что Ришелье села мимо стула. Меня снова разобрал истеричный смех пополам с икотой.
-У-у-убью...,- жалобно сказала трубка. Меня начала сводить судорога.
-У-У-УБЬЮ!!! - уже в твёрдой уверенности взвыла Ришелье.
-Гы-ы-ы…- выдавила я…
***
       Через десять минут Рина сидела в нашей кухне и, разом наплевав на все диеты, нервно поглощала мармелад.
-Очевидно, брекеты тебе уже поставили…- вздохнула она.
-Угум, - подтвердила я сквозь кусок колбасы, - сама видис.
-Жуть, - заявила Ришелье, - неделю ждать, да?
-Угум.
-Мда. Ужас какой-то. В школе четыре дня мыкаться. А, между прочим, иногда это остаётся на всю жизнь.
Я поперхнулась колбасой.
-Не боись, Врач сказал – сделано. И все это ради красивой улыбки. Кстати, насчёт улыбки…Ну-ка, открой рот!
Я послушно улыбнулась. Лучшая подруга вздрогнула.
-Ни фига себе!!! Где вы нашли сей шедевр?
-В «Дентал Форте» - вздохнула я, - Хотесь такие?
-Боже упаси! - поёжилась Рина.
-Вот-вот.
-Бедняга! Представляю, как обрадуется Держиморда!
-Ха! Пусть только попробует хоть сьто-то вякнуть! Я ей сразю зе: «Дерзи свою морду подальсе от моих брекетов!» - и всё!
-Вот именно – всё, - мрачно произнесла Ришелье, - Класс. Восстание в детском саду. Смелый малолетний воин одним щелчком сбивает с ног Держиморду, и борцы за добро и справедливость торжествуют.
       И вновь Ришелье описывает красивую дугу, приземляется и, гордо вскинув точёный зад, уходит. Несмотря на это, Кенарева права. Ну скажите, какой отпор можно дать наглой Держиморде, при этом сюсюкая и шепелявя?
       Мои грустные мысли прервала мама, тихо зашедшая в комнату.
-Лен, ты что? Из-за брекетов, да? Было бы из-за чего так…
-О, да, мелочь какая…- фыркнула я.
-А ты подбирай пока слова без шипящих. Изготовь несколько дежурных фраз…- посоветовала мама. Я удивлённо взглянула на неё. Замечательная идея! Как говорит иногда Рина, «Если даже вас съели, у вас есть два выхода…;»
Мама ушла. Я ещё немного подумала, составила списочек таких слов и, слегка (т.е. по полной программе) их вызубрив, легла спать.

Глава 2
Клон Пушкарёвой

Три дня, оставшиеся от обширных летних каникул, пролетели незаметно. Они ознаменовались великолепным прогрессом – я научилась выговаривать «ш» и даже немного «з». Но коварные «щ» и «ч» мне пока не давались. Мы с Риной гуляли по городу, вздыхая по каникулам и отсутствию личного бюджета. Все деньги от внешкольной деятельности я благополучно истратила в первый же день получки, купив коробку с несметным количеством махоньких шоколадок «Милки Уэй». Что касается Ришелье, она на заработки не ходила («Дураки надрываются, но не кончаются – природа запасает их впрок» - говаривала искушённая в таких премудростях Рина), но выпрашивала их у родителей. Финансовый поток прекратился сразу же после того, как Мария Никитична, Ринина мама, обнаружила счёт за косметику из каталога «Мэри Кей». Не надо говорить, что обилие цифр так её впечатлило, что она изъяла всю серию у дочурки и прекратила до сентября денежные подачки. Итак, вот мы, несчастные, нищие девушки, ходим по городу и сетуем на судьбу:
-Бедные мы, несчастные, никому не нужные! – горевала Ришелье, - Не видать нам до сентября ни новых тряпок, ни косметики, ни журналов …
-…Ни шоколадок, ни посиделок в кафе, ни ароматной картошки фри, ни коктейлей…- подхватила я.
-Не дразнись, - сглотнув слюну, попросила Риша, - Я на диете.
-Крем, глазурь, отбрось понты, ведь должна наесться ты…- сделав страшные глаза, прошептала я. Рина зажала уши.
-Пепси-кола, сок и чай, всё, что хочешь, выбирай! – радостно прогорланила я.
-У, змея, - вздохнула лучшая подруга, - айда в «Макдональдс». Попируем на остатки финансов. Ой, а у тебя вышел «чай»!
Я испуганно схватилась за брюки. Рина прыснула.
-Да не этот!!! Слово «чай»! Скажи ещё раз!
-Сяй-сяй-сяй-сяй-сяй…- прилежно зачастила я,-…сяй-сяй…ч…чай…сяй…
-Получается! Но «сяй-сяй» мне понравилось больше. Знаешь ли, такое лиричное вступление в китайскую культуру. Сяо-мяо, уськи-пуськи, я нье го-во-рить по-русски…Сяо-мяо, янь-фэн-шуй, по-китайски это…
-Дура, - фыркнула я, - Поэт на мою голову. Ну, и где же твой хвалёный «Макдональдс»?
-Да вот, пришли уже. Конечная остановка «Макдональдс». Обитель зла, таящая в себе тучи калорий, отравляющих организм. Повара этого адского заведения поколениями хранят рецепт мгновенного и результативного выращивания целлюлита на своих двоих. Следующая остановка на обратном маршруте – фитнес-зал «Бицепс-Трицепс» - единственный злостный враг пагубных последствий «Макдональдса»…
       Да уж, верно подмечено. Сколько ни говори людям, что эта американская бурда отвратительно влияет на организм, порождает в нём множество токсинов и неумолимо отклоняет стрелку ваших весов от нормы, все напрасно. Ведь не зря же люди придумали чудесную поговорку: «что америкосам в кайф, то русским в тягость, а япошкам ещё хуже». Это заявление вполне достойно стать девизом чьей-нибудь жизни.
       Итак, вот мы сидим в забегаловке, уплетая разные ужасы: я – огромный, исходящий жиром «Биг Тейсти», а Рина – пятый по счёту пирожок с вишней, как вдруг она закашливается и жестикулирует, чтобы я постучала ей по спине. Я послушно обрушиваю свою лапу (все говорят, что у меня тяжелая рука) н7а хрупкую Риночкину спину. У Кенаревой глаза вылезают из орбит. Обычно в таких случаях она говорит, что теннисисткой мне не стать. Я спрашиваю почему, и она отвечает: «Потому что если ты будешь играть с моим лапочкой Сафиным, ты не рассчитаешь удар, залепишь ему мячиком по лбу, и он останется там на веки веков. Мир лишится самого красивого теннисиста…» - или что-нибудь в этом духе. Вот Кенарева и разинула накрашенный ротик, чтобы меня обругать, но её заглушил довольный вопль:
-Ленуся! Любовь моя!!!
Я скосила глаза влево и увидела изрядно отросшую за лето гриву невероятного синего цвета. Ну, кому другому она ещё может принадлежать!
-Колян!!!
       «Синяя птица» плюхнулась на стул рядом с Ришелье, приятельски хлопнула меня по плечу и мило улыбнулась, пытаясь по ходу дела стащить с подноса пирожок. Я хлопнула его по рукам, и Колька отдёрнул их от пирожка, взглянув на меня щенячьими глазами. Ринка, злорадно фыркнув, спрятала пирожок в сумочку.
-Жмо-о-отки! – захныкал Колян, - Полжизни за пирожок!
-Лучше два…три коктейля, - встряла расчётливая Рина.
Колян задумчиво позагибал пальцы с несвойственным ему задумчивым видом (попрошу его в школе ещё раз состроить такую серьёзную мину) и, грустно вздохнув, сообщил, что ради прекрасных дам он готов им простить то, что пирожок почти вчетверо дешевле трёх коктейлей.
-У, жадюга, - укоризненно сказала я, - иди уж.
       И, кстати, несколько слов о самом Коляне. Я подружилась с ним ещё в садике, так что знаю его, как облупленного. Колян – драчун, аферист и выдумщик. Был момент, когда мы выпускались вместе из детского сада, и он подошел ко мне, сообщив, что сочинил стихотворение о нашем детстве, посвятив его мне. Важно надув щёки, Колян продекламировал:
«-Ты мне больше не подружка!
       -Ты мне больше не дружок!
       -Забирай свои игрушки
       И не писай в мой горшок!!!
       -Под столом лежит бумажка,
       А на ней моя (Тут Колян кашлянул и сообщил, что это цензура)
       Забирай свою бумажку!
       Отдавай мою (цензура)!!!..»
Я прервала его и снисходительно пояснила, что этот детсадовский хит читала ещё моя мама. Помню, Колян страшно обиделся, и весь день со мной не разговаривал. Смешно, но я, как клуша, тогда бегала за ним, умоляя о прощении (Потом, в третьем классе, он признался, что это ему доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие). Колян прилип ко мне, как банный лист, и я уже совсем к нему привыкла. Конечно, он развлекался, устраивая мне мелкие пакости и таская за худосочные косички, но зато не давал в обиду.
Мы вместе ходили с ним по магазинам (подвиг, достойный ну почти любого мужика!!!), делали домашнюю работу, играли в футбол и плавали в бассейне. На нас не смотрели, как на пару, и это не мешало Кольке приударять за девчонками. Я исполняла роль строгой свекрови (с пятого класса) и тщательно выбирала Коляну единственную и неповторимую.
Моего «сыночка» удручало то, что дамы считали, будто «пенальти» - это какой-нибудь итальянский модельер, а «штанга»…Нет, даже не спортивный снаряд! Не поверите, но это вполне безобидное слово девушки ставили в ряд с «лахудрой» и «шваброй»!!! Я умирала со смеху, когда Колян рассказал мне, что он слышал от своей бывшей обоже: «Хоть она и носит платье от Пенальти, всё равно штанга штангой». Ужас!
       Потом Колян забыл о футболе, проколол ухо, отпустил волосы и начал периодически красить их в самые невероятные цвета. Когда я в седьмом классе знакомила Ришелье с Колей, его знаменитая грива имела нежно-салатовый цвет. Никогда не забуду их знакомство! Помню, тогда Задолбаев (колянова фамилия) сделал красивое движение головой, как Прекрасный Принц из «Шрека-2», и солнечные блики рассыпались в его салатовых волосах. Ришелье завороженно смотрела на это зрелище, пока я не ткнула её в бок. Ну, а следующую неделю я наблюдала странную картину: во время обычного похода по магазинам, когда мы с Коляном спорили, какого гипсового ангелочка на тумбочку купить – с сердцем или без, Ринка удивлённо вылупила на нас свои серые глазищи. Тогда я искренне считала, что она просто так решает нашу проблему – думает, вытаращив глаза от усердия. Но потом я узнала от Коляна, что после ещё двух раз Ринуля отвела его в сторону и задала, прямо сказать, странный вопрос:
-Э-э-э…Коля? – смущённо начала Рина, - Я вот тут подумала...Ну, знаешь ли, все эти шопинг-походы, спор об ангелочках и…э…тот случай, ну...Ну, помнишь, как Ленуське понравилась розовая юбочка, та самая, с воланчиками…А ты взял её и…и…и…и…
-Ну, примерил её, и что? – нетерпеливо подсказал Задолбаев, - Сразу видишь, как вещь смотрится со стороны. У нас с Ленкой вроде бы один размер. Только кофточки она сама смотрит, - слава богу, нам, мужикам, не знать, что такое бюст. И что дальше?
-Э…ну…Мне неудобно…
-Ну, что?! - теряя терпение, спросил Колян – Что?! А, я догадался. Может, мне и за тебя примерять?
-…И ты представляешь, - тогда говорил Задолбаев, - на этих словах твоя милая Ришка как-то странно на меня смотрит, а потом в упор спрашивает:
-Коленька, ТЫ ГОЛУБОЙ???
       Я, как-то тявкнув от смеха, ткнулась ему в плечо головой. Колян сочувственно похлопал меня по спине.
-Ой, не могу…Коль, а Ринка что, правда приняла тебя за…О-ой…И что ты ей сказал?
-Нет, ну знаешь, ты меня предупредила бы, что ли…Ну, да, стиль у меня ещё тот, но…Лен, у меня к тебе важный вопрос, - он оторвал меня, ещё рыдающую от смеха, от своего плеча и заставил на себя посмотреть. Я, икая, послушно оглядела его с головы до ног. Ну и что, Колян как Колян, чудаковатый, но почти обычный.
-Елена, - жалобно, со слезой в голосе молвил Задолбаев, - я, правда, озадачен этим вопросом…Я честно похож на голубого?!
       Я не менее жалобно икнула, сползла со стула и исступлённо захохотала.
-Лена! Лена, что с тобой…- в ужасе прошептал бедный Колька…
       Ой, как же долго пришлось убеждать Ришелье в том, что насмерть перепуганный её вопросом Николай вполне нормальный!
-Ринка, ты одним своим словом можешь оживить мёртвого или умертвить живого…-заключила я потом.
       Ну, что-то я увлеклась. Колька уже принёс коктейли.
Потягивая ледяные жидкости через соломинки, мы болтали о всякой ерунде. Я снова вспомнила первую встречу Кенаревой и Задолбаева (при упоминании того, что раньше Ришка искренне сомневалась в ориентации Коли, подруга виновато засопела), а у Коляна оказалась новость – у нас сменился классрук. Раньше это была высокая седая дама с орлиным носом, которую звали Грозоветрова Павлина Петровна. Помимо внушительного роста и не менее внушительного носа она обладала дремучими седыми бровями, густой копной серебристых волос, маленькими очками-половинками и твёрдым ледяным голосом, становившимся часто тёплым и добрым. Хулиганы ходили у неё по струнке, более-менее послушные знали, что за нечаянную провинность будет только строгое предупреждение, после которого не захочется снова повторять свои глупости, как это обычно бывает. Каждый знал, что Палыч не ругается зря, и за это очень её уважали. И вот сейчас Колян сообщает, что надёжная и справедливая Палыч уходит на место завуча, подавшего увольнительную, а её место занимает молодая практикантка Саверина Аксинья Дмитриевна, которой меткие девятиклассники уже дружно приклеили кличку «Апчхинья». А всё из-за директора. Он тоже был молодой, и, похоже, Аксинья стала к нему неровно дышать. У неё оказалась аллергия на пудру, которой она усердно гримировала щёки, усеянные прыщами размером с пятирублёвую монету. Но, несмотря на это, она продолжала краситься, исходя безудержным чихом. Как-то Колька отрабатывал долги при Савериной, а она сидела перед зеркалом и прихорашивалась. Несчастного Коляна Апчхинья не отпускала, потому что на все эти дамские штучки он смотрел со слишком ярко выраженным презрением. Вдруг дверь распахнулась, и вошёл директор.
-Как дела, Аксинья Дмитриевна? – молодецки взмахнув рукой, улыбнулся он.
       Апчхинья торопливо заработала по щекам кисточкой, да так, что её добрая половина залетела практикантке в нос. Она медленно опустила пудреницу и разинула ярко накрашенный рот.
-Аксинья Дмитриевна? – неуверенно сказал директор.
-А…А-а…А-а-а-а…- зачастила Апчхинья, - а-а…а-а-а-апчхи!!!
Кисточка вылетела из напудренного носа. От богатырского чиха учительницы в воздух поднялось кремовое облачко пудры, и задрожали тюли на окнах. Рассеянно улыбаясь, будто ничего не произошло, Апчхинья подняла с пола упавшую кисточку и начала шлёпать им по щекам. Почему-то она оставляла на лице какую-то зелёную слизь…
       Колян, хихикая, свалился под парту. Директор вытаращил глаза. Саверина схватилась за зеркало и визгливо застонала…
       Сказав эту фразу, Колян хитро посмотрел на нас. Мы с Ришкой поперхнулись коктейлями.
-Фу-у, Колька, - отдышавшись, сказала я, - Ну не за едой же!!!
Мы прыснули. Вдруг Колька удивлённо спросил:
-Ленка, тебе что, брекеты поставили?..

Глава 3
“Crazy Pupil” vs. “Crazy Frog”

       Итак, судный день настал. Колян, по-птичьи склонив голову набок, старался разглядеть мои злополучные скобы, словно опытный стоматолог. На это Ришка вполне серьёзно заявила:
-Дарёному коню в зубы не смотрят, иначе лягнёт по зубам.
Я фыркнула. Колян насупился и пробурчал:
-Ага, точно. У Ленки обувь словно создана для таких случаев.
Я покосилась на свои платформы с ромашками.
-А у Ринки – другое дело, - продолжал Колян, - Теперь я точно знаю, для чего нужны шпильки.
-И для чего же? – спросили мы.
-В зубах ковырять…- грустно вздохнул Колян, - Ришелье просто суждена профессия дантиста.
Мы хихикнули. Задолбаев опять постарался взглянуть на мои зубы, и я мгновенно замолкла и прикусила губу.
-Ужас, правда? – вздохнула я. Колян помотал головой и невнятно промычал, явно прикидывая что-то в уме.
-Ко-о-оля! – позвала Ринка, - Кремль на проводе!
-А? – тупо моргнув, переспросил Колян, - А! Есть мысль.
-Ну, и какая же? – поинтересовалась Кенарева.
-Лен, - обратился ко мне Задолбаев, - скажи, а у тебя есть проблемы с произношением?
Вот это-то я и боялась услышать!
-Ну…м-м-м…да…Есть немного, - промямлила я, - А что?
-У меня чудесная мысль. Девчонки, а ты в курсе, что Палыч взяла меня школьным ди-джеем на следующий год?
-Здорово! – выдохнули мы с Ришелье. Лично я всегда мечтала стать ди-джеем – самым главным гвоздем вечеринок, тем самым Великим и Ужасным, выбирающим те песни, которые захочется. Несмотря на незаурядную внешность, «вертушечника» народ всегда будет ставить в центр внимания. Можно будет придумать какое-нибудь прозвище, под которым ты будешь являться народу. Сколько раз мне снился тёмный танцпол в разноцветных огнях…
-…Правда здорово звучит – DJ Индиго!
Я отвлеклась от своих радужных мыслей и покосилась на синие Коляновы космы. Он это заметил, и гордо почесал лохматую макушку.
-А с аппаратурой сможешь справиться? – полюбопытствовала Рина.
-Обижаешь, матушка, - хмыкнул новоиспечённый любимец народа, - у моего брата горы всякого ди-джейского металлолома, я с пяти лет его на жилищных вечеринках заменял! Не боись, справлюсь. Но, ближе к делу. Вот какая у меня идейка…
 Колян склонил голову, и мы шушукались минут пять. Потом Ришка выпрямилась и радостно воскликнула:
-Это же просто здорово! Ленуська, немедленно соглашайся!
       Всё-таки сначала стоит вас посвятить в то, что сказал наш выдумщик. Представляете, он захотел заткнуть за пояс знаменитого Crazy Frog! Если речь чокнутой лягушки состояла преимущественно из «трим-пим-пим-пим», то в лексиконе его творения, которое Колян нежно окрестил “Crazy Pupil”(Чокнутый ученик. Даже страшно подумать, что ещё придёт в его лохматую синюю голову?!) будут мои шепелявости. Колька уверял нас, что его лучший друг Марик Новокрёстов (между прочим, первый поэт в классе) согласится написать мне какую-нибудь прикольную песенку с шипящими, чуть ли не в каждом слове. Колян сулил мне славу и золотые горы. Честно говоря, предложение и вправду оказалось заманчивое…
-Соглаша-а-айся, Ленка! – умильно просила Ринка, - Представь себе, как это будет интересно! И ведь осталось всего четыре дня!
-Ладно, отмахнулась я, - как скажете. Но имей в виду, Колян, если идея окажется удачной, гонорар разделим на троих – часть тебе как организатору, часть мне как исполнителю и часть Ришелье как просителю.
-Годится, - кивнул Колян, - Только не забудь!
       После посиделок в «Макдональдсе» мы (лично я – с каменным животом) направились домой. Уже было девять, и на улице неумолимо темнело. Честно говоря, я боюсь гулять в тёмное время. Мало ли кто поджидает вас за тёмным углом! Мало ли что на уме у пьянчуги, который, бормоча, направляется к вам! Так что любые ночные вылазки мной не одобряются, в крайнем случае, я прошу знакомых, желательно взрослых, проводить меня до дома. Благо мы с Ринуськой живём в одном доме, а Колян – в доме напротив, то, как обычно, пошли вместе. Кроме того, я, клацая зубами от вечернего холода и лёгкого ужаса, предложила ехать на автобусе. Ринка, очевидно, тоже боялась ходить по ночному городу. Да и надо вспомнить тот случай, когда Рина удирала от компании пьяных парней. Она как раз возвращалась с чьего-то дня рождения, и поэтому была слишком ярко накрашена, да и одежда… В общем, когда надравшиеся отморозки захватили мою подругу в круг и уже тянули к насмерть перепуганной Ришке свои жирные ручищи, сообразительной Ришелье не осталось ничего другого, как засунуть два наманикюренных пальчика в рот и…
       Парни не без отвращения отхлынули от Рины и она, рывком стянув с ног туфли на шпильках, опрометью бросилась от ошалелых подростков, показывая дрожащей от ужаса рукой неприличный жест. В таком виде – растрёпанная, босая, слегка зеленовато-бледная – она ворвалась в мою квартиру. Я долго отпаивала мою бедную Ришку чаем и приводила в порядок её растрёпанные тёмные волосы, чтобы Кенарева смогла преспокойно появиться перед родителями. Долго после этого случая она говорила, что если бы она придерживалась диеты, всё могло быть гораздо хуже…
       Сразу стало понятно, что Ринка тоже вспомнила об этих злоключениях и полностью меня поддержала. Что касается нашего Коли, он знал обо всех наших страхах, и поэтому не только согласился нас покараулить, но и за всех заплатить.
-Ой, обирают меня бабьё, - вздохнул Колян, - коктейли, автобусы…А что будет дальше, а? Массаж ног?
На его жалобы мы привыкли не обращать внимания. Чтобы немного утешить «богатенького Буратино», я дружески хлопнула его по спине (Колян с немальчишечьим визгом выгнулся, как кот на солнце) и сказала:
-Не дуйся, Коля, вредно для фигуры. А теперь представь себя, сидящего на коробке из-под апельсинов под большим белым плакатом:

ТАЙСКИЙ МАССАЖ НОГ
в исполнении мастера массажа
НИК ЗА-ДОЛ-БАЙ
Прейскурант:
Массаж 1 пальца ноги – 300р.
Массаж всей стопы – 3000р.
Щекотание пяток для вызова оздоровительного смеха – 500р.
Почесывание площади стопы – 1000р. (за кв. см.)
ИНТИМ НЕ ПРЕДЛАГАТЬ!

       Ринка начала хохотать, Колян тоже улыбнулся. Так мы дошли до остановки. Нужно было ждать старенькую «двойку», которая нечасто ходит по этому маршруту, так что мы вышли на асфальт перед остановкой и присели на бордюр. К сожалению, и здесь не обошлось без приключений…
-Эй, ребя! – заорал какой-то прыщавый верзила, - подходящий к остановке, - Сма-арите, какие люди! Наш супер-мега ди-джей нашёл себе двух тёлок! Хай, Колян! Куда баб ведёшь?
-Здорово, Морда! – вдруг пробасил Задолбаев незнакомым противным голосом, - А ты подумай сам, куда отморозок ведёт двух тё-о-о-оолок!!!
       Последнее слово он выговорил как-то протяжно и жалобно. Это гордая Рина незаметно продырявила своей острой, как игла, шпилькой, колянову ногу. Потерпевший задёргал конечностью и умоляюще посмотрел на Кенареву. Очевидно, тупой подросток по кличке Морда ничего не заметил. Сначала он натужно думал о том, что успел сказать Задолбаев, а потом, сообразив, идиотски заржал.
-А чо, клёво! Молоток, Колян! Айда к нам, там разберешься со своими бабами…
Тут и до меня дошло, и я, жутко обозлившись, придавила сандалию мерзкого Коляна тяжёлыми платформами. Ну, ничего себе! Оказывается, наш дружок на короткую ногу с отморозками! Господи, что же с нами будет?!
-Ле-е-е-енка!!! – вдруг взвыл Колян нормальным голосом. Я опомнилась и отпустила его, но верзила это заметил.
-Вау, Колян! Люблю баба с норовом! Эту отдай старшему… - довольно прогнусавил он и полез ко мне. От него воняло спиртным и грязью, и я отшатнулась. Морда загоготал. О, господи…
       В это время к остановке подъехала «двойка». Бежать, бежать, как можно скорее! Я, было, рванулась, но Колян злобно на меня посмотрел. Ну и что, что Колян? Он с ним заодно!!! Но вдруг Рина сказала каким-то тоненьким голосом:
-Эй, Морда, а я тебе на чо? Айда к тебе, узнаешь…
Я вылупила глаза. Как, и Ринка?! Но вдруг она подмигнула мне и продолжила:
-Автобус припёр. Айда развлекаться, братва! Идите в салон, ща прикол покажу…
       Я почувствовала, как Колька незаметно дал мне подзатыльник. До меня дошла вся ситуация, и я пулей влетела в салон, отчаянно гримасничая и хихикая. Несколько почтенных старушек неодобрительно на меня покосились. Колька толкнул Морду к самым дверям, изо всех сил прогудев тем же противным голосом:
-Глянь, Морда, шоу начинается…
Ришка стала медленно поднимать юбку, зазывно улыбаясь. Морда округлил глаза и высунул физиономию вперед. Водитель как раз закрывал двери, и как рассчитывал Колян, небритую морду верзилы зажало в проходе. Я, сообразив, подлетела к водителю и запищала:
-Помогите, человеку голову зажало!
Дверь с шипением поехала вбок, и Коля точным пинком отправил Морду на улицу. Ришка юркнула в раскрывшуюся дверь на другом конце автобуса.
-Трогай!!! – завопила я.
Заревел мотор, и «двойка» поехала, оставив позади захлёбывающегося матом Морду. Пассажиры испуганно следили за нами. Я в изнеможении прислонилась к окну. Ришка поправила юбку и внушительно показала Коляну кулак.
-Ты идиот!!! – взвыла я, - Идиот! Впутать нас в эту историю, и…и…и…
-Девчонки, простите меня… - виновато опустив голову, прошептал Колян. Таким жалким мы ещё его не видели, - Этот придурок – дружок моего брата. Надираются в квартире, потом баб заводят и ко мне приставать начинают. Вот он, видно, и ходил по пьяни, дурёх искал, а мы ему на глаза попались…Боже, как мне вас убедить?! Каждой по паре туфель от этой вашей…Каки Шанель!
-Коко!!! – гаркнула насмерть оскорблённая Рина.
-Неважно! Истрачу все деньги, только скажите! Нужны сумочки из крокодиловой кожи? Сунусь в зоопарк и голыми руками замочу для вас первого же крокодила!!!
-Ладно, Коль, хватит, - милостиво прервала его я. Ну, насчет крокодила Колька конечно приврал. Но бедняга наверняка не представляет, что даже в таком большом
городе, как Челны тапки от Шанель на дороге не валяются. Их даже в Москве трудно достать! Или он собрался во Францию за двумя парами туфель? Хотя, может и заявление насчет туфель – сплошная грубая лесть, но, очевидно, она растопила ледяное сердце Кенаревой.
-Коленька, - ласково позвала Ришелье, - мы тебя прощаем. Задолбаев удивлённо взглянул на Рину, - Только, прошу, больше так не делай. Обещанные туфли от Шанель – и мы об этом забудем!
Колян скис. Мы рассмеялись, и он, сообразив, что это шутка, облегчённо вздохнул.
       Ночные приключения довели до того, что домой мы вернулись аж в пол-одиннадцатого. Кому как, но лично я получила от родителей внушительный нагоняй, потому что мне уже надо было соблюдать режим. Лично, по-моему, все в классе плевать на него хотели, но тут бы надо привести первую заповедь учащегося, которой меня научила Ришелье: «Да не восхрапи ты, дабы не разбудить ближнего своего»…
       Рухнула на кровать прямо в одежде, лениво взглянула на неубранные учебники и уснула.
***
Хотя…Почему почти все главы у меня заканчиваются тем, что я сплю после трудного дня? Если и вам это уже надоело, прошу чуточку потерпеть: дальше – больше…

Глава 4
Что такое школа, и как с этим бороться.

 Может, у кого-то на восьмом году обучения и возникают светлые чувства о школе, но только не у меня! Да и у многих, наверное. Я вообще не очень люблю осень, и жухлые листья у меня никакой романтики не вызывают. А воспоминания об учёбе тем более. Всякий раз, когда мы с девчонками собирались во дворе, и кто-то, вздохнув, говорил: «Скоро в школу…», самые несуеверные плевали через левое плечо и стучали по деревянной ножке скамейки. И вот сейчас я смотрю на восторженные лица первоклассников и думаю с невероятным скептицизмом: «Ещё не знают, что их ждёт…» Сразу же вспомнила анекдот, который мне рассказывал Колян: «Родители ведут в школу сына-первоклассника, а он упирается и орёт на всю улицу:
-За что?! За что одиннадцать лет дали?!..»
       На школьном дворике снова черно-белая толпа народа. Снова надо толкаться, снова искать свой класс. Я сложила клином острые локти и метнулась вперед, чуть не опрокинув двух малюток-первоклашек. Чей-то букет с гладиолусами ткнулся мне в нос, и я чихнула. Как раз, запрокинув голову, я увидела знакомые синие космы. Я, словно ледокол, начала прокладывать дорогу к Коляну, неистово размахивая своими гвоздиками, как сигнальным флагом. Откуда-то высунулась белая роза и тоже закачалась взад-вперед. Я увидела под ней запыхавшуюся Рину.
-Привет!!! – завопила она, стараясь перекрыть шум. Я тоже что-то промычала. Потом я схватила её за тонкое запястье и поволокла к Коляну, который нетерпеливо подпрыгивал над толпой, чтобы рассмотреть нас в куче народа. Он махал над головами учеников занюханными васильками (откуда он их достал?). Мы вывалились к нашей линейке, едва не сбив с ног нервную девицу с белобрысыми детскими косичками – очевидно, нашего нового классрука. Она обиженно зашмыгала напудренным носом, что-то пропищав. Мы встали рядом с Коляном, ведущим интеллигентную беседу с Мариком Новокрёстовым – задумчивым долговязым юношей с маленьким, острым, как иголка, носиком. Я различила слова «Crazy Pupil», «мировой хит», прикольная песенка» и т. д. Новокрёстов рассеянно почесывал носик, видно, что-то уже соображая. Ринка бесцеремонно оттолкнула его и о чем-то спросила Коляна, указав на белобрысую девицу. Тот кивнул и начал что-то говорить, яростно размахивая васильками. Букет попал мне на голову, и несколько цветков осыпались и согнулись.
       Вдруг все ученики как по команде повернули головы: на крыльцо вышел директор. Апчхинья приоткрыла, было, пудреницу, но, о чём-то (догадайтесь, о чем…) вспомнила и остервенело захлопнула её. Колян издал нервный смешок и мигом получил подзатыльник от Ринки. Тем временем, Евгений Валерьевич, что-то бодро прокричав в микрофон, удалился, и на крыльцо вышел физрук Георгий Иванович по прозвищу И-го-го: каждый год он таскал на себе первоклассниц с колокольчиками. И сейчас на его спину по-обезьяньи забралась какая-то малявка с пропорциями 50Х50 – полдевочки, полбанта.
       Малявка нетерпеливо смахнула с лица свесившийся вперед чудовищный белый бант и состроила счастливую детскую улыбку. Придирчиво осмотрев данный ей древний колокольчик «под золото» и не найдя в нем никаких изъянов, она рьяно им замахала. И-го-го гордо пронёс её по крыльцу под аплодисменты, а потом торжественно ссадил на землю. Девчонка, покачиваясь, как космонавт после полёта, засеменила к малышовой группе. Тем временем Евгений Валерьевич начал называть классы:
-1«А»!
Мелкота, едва не опрокинув свою учительницу, ринулась в школу («Идут
на казнь и радуются…» - промолвил Колян.). Любимый первый учитель махнул на резвых деток рукой и понуро побрёл следом.
-1 «Б»!
1 «Б» был разделён на два ряда: передний – девочки, и задний – мальчики. Девочки пытались идти чинно, но их ряд смяли мальчишки, с дикими воплями кинувшиеся за 1«А». Изрядно потрёпанных, орущих первоклассниц повела наша первая учительница Серафима Андреевна – полная, заботливая старушка, похожая на наседку на гнезде.
       Затем пошел 1 «В», 1 «Г», 2 «А», 2 «Б», 2 «В», 2 «Г», 3 «А», 3 «Б», 3 «В», 3 «Г»…
Средние классы начали стонать и драться цветами. Интеллигентный Марик Новокрёстов с грустным вздохом тоже опустил на коляновы лохмы свой роскошный розовый букет, а Задолбаев на Марика – свои уже неприлично потрёпанные васильки. Их растащила Апчхинья.
-9 «Б»!
Естественно, всем нам, изнывавшим от жары и неудобной парадной одежды, захотелось беспорядочно кинуться в прохладные классы, как 1«А», но Апчхинья, видно, умевшая читать чужие мысли, начала хищно расхаживать перед нами, и пришлось плестись в класс послушным, как баранье стадо, чинным строем.
       В классе снова началась толкотня – народ рассаживался по своим местам. С Ришкой мы едва не разругались по ничтожному поводу: где сесть – сзади или спереди. Ринуся, ненавидевшая отвечать, хотела устроиться на «камчатке», а я – едва ли не у самого учительского стола. Затем мы нашли компромисс: сели в середине, причем так, что моя сухопарая фигура кое-как скрывала статную Ришелье от всевидящего учительского ока. Наверное, по этому же поводу едва не расстались Марик и Колян. Устроились они так же, как и мы.
       Тем временем в класс влетела взмыленная Саверина. Придирчиво осмотрев стол, заваленный цветами, она довольно хмыкнула и сделала доброе лицо.
-Ребятки! («ребятки» повернули к ней частично небритые лица) Я так рада вас видеть! Меня зовут…-она подошла к доске и начала черкать мелом – Са…а…ве-е…ри-и..на…Акс…синь…я…Дмит…ри-и…ев-на.
-Как, как пишется? – встрял Колян.
-Ак-синь-я! – повторила учительница.
-Как в рекламе? – любезно уточнил Марик.
-Какой рекламе? – округлила глаза Саверина.
-Акс-эффект…- вздохнул Марик. Кто-то хихикнул.
-Да-да! – закивала было Апчхинья, - но потом смолкла. Хихиканье стало громче. Учительница грозно кашлянула.
- Если кто-то не может запомнить так, то пусть придумывает себе дурацкие способы как…Ново-Крёстный, - прочитала она по журналу, - А Зай Долбаев пусть не задаёт глупых вопросов.
       На нашей парте возник сложенный вчетверо листок. Мы с Ринуськой бесшумно развернули его. На нем красовалось флегматичным мариковским почерком:

Спешите увидеть!
Только у нас!
НОВЫЙ КРЁСТНЫЙ ОТЕЦ
И ЕГО
ДОЛБАНЫЙ ЗАЯЦ!!!

Мы прыснули. Апчхинья засеменила к нам.
-Что случилось? – приторным голоском спросила она.
-Смеёмся над шуткой Новокрёстова, - честно ответила Рина.
-Я не знаю, кем вы станете в жизни, если вам уже смешны эти глупые клоунские шутки!!! – визгливо заорала Апчхинья. Затем она едва ли не бегом кинулась к столу и продолжила нудным голосом:
-Детки, меня прислали к вам из высококвалифицированной гимназии №16. На правах классного руководителя и представителя комиссии я буду опекать ваш коллектив вплоть до одиннадцатого класса…
Ринуська незаметно провела по шее ребром ладони. Я, Марик и Колян понимающе закивали. А Апчхинья заливалась, как глухарь на току.
-…и, чтобы доказать, что ваша школа является одной из самых привилегированных заведений, вам придется соблюдать свод определённых правил. Первое – носить одежду исключительно парадную…
Над классом пронёсся горестный стон.
-Ма-алчать! – припечатала классным журналом по столу Саверина, - Второе. Никаких этих самых…э…репейницких замашек у мальчиков…
-Рэперских, - испуганно пискнул кто-то.
-Ма-алчать!! – взвыла Апчхинья, - И никаких шпилек, платформ и вообще высоких каблуков, а также прозрачных, открытых, цветных вещей и украшений у девочек. Ни косметики, ни маникюра…
-А педикюр? – осведомилась Рина.
-А ногти стричь можно? – спросили откуда-то сзади.
-Нет! Ничего нельзя!!! – зарычала Саверина.
-Зато в носу ковырять удобно, - оптимистично заметил вездесущий Марик.
-Тихо! Тихо! Тихо!!! Третье. Всегда слушать и исполнять действия исключительно по воле учителя. Любой, кто осмелится регулярно нарушать хотя бы одно из этих правил, получит за четверть двойку по поведению, а остальных будут брать под надзор и всякую провинность соотносить с учёбой. Провинностей может накопиться столько, что будет снижаться оценка по моему предмету…- Апчхинья, почему-то глядя на Марика, зло улыбнулась, а Новокрёстов просверлил её взглядом в ответ, - Четвёртое. Не бегать, не прыгать, не скакать…
-Рожденный ползать, летать не сможет…- с ленивым зевком подытожил Марик, отважно качаясь на стуле.
-…и вообще вести себя так, как полагается нормальным восьмиклассникам! А нормальные восьмиклассники не хамят учителям, Ново-Крёстный!!! – завизжала Саверина. Я быстренько начеркала на обратной стороне записки виселицу с ухмыляющейся рядом Апчхиньей. Марик, получив записку, только улыбнулся и равнодушно махнул рукой.
-Все свободны!!! А красноречивый Ново-Крёстный сделает нам в искупление всех грехов плакат, призывающий вовремя приходить к уроку. Ясно?
       Дважды повторять не пришлось. Все тихо испарились из класса. Новокрёстов, уходя, с размаху воткнул в помойное ведро свой роскошный букетище. Затем он с чувством прошёлся по выпавшим цветам и, громко стуча ботинками, степенно вышел из класса.
       На улице Ришка попросила нас подождать. На пороге возник Евгений Валерьевич. Ришелье направилась к нему, цокая шпильками. Они начали о чем-то разговаривать. Иногда Рина откидывала назад смоляные кудри и хлопала ресницами, а, что интересно, директор, снимал очки, вертел их в рукав, почесывал ими затылок и краснел. Вдруг, как черт из табакерки, на крыльцо выпрыгнула Апчхинья и огненным взглядом посмотрела на юную искусительницу. Неглупая Рина решила, что лучше смотаться, что она и сделала. Оказывается, она захотела убить двух зайцев одним выстрелом: и уточнить у директора, действительно ли Саверина из гимназии №16, хоть и числится у нас практиканткой, и вывести училку из себя. Похоже, пункт номер два удался ей лучше всего. Когда мы уходили, последнее, что я видела – крутящуюся лисой вокруг директора Саверину, нет-нет да злобно поглядывая на Ришу.
       И вот мы втроём идём домой, поддразнивая Ришелье:
-Да-а, Ринка, - мерзко хихикал Колян, - Здорово…Сначала строим глазки директору, затем всему РОНО…Так и до Шаймиева можно добраться…
-Дурак! – вспыхнула Рина, - А кто, скажите-ка, вихлял своим тощим задом перед Милашкой, а?
Колян густо покраснел и скис. Спешу вас просветить, Милашка или Людмила Максимовна – хорошенькая молодая блондиночка-химичка – у нас в школе предмет воздыхания и цель для плотоядных взглядов конца средних и всех старших классов. Надо сказать, Коленька тоже начал ронять слюнки с 6 класса… А каким взглядом он на неё смотрел…
Мы рассмеялись, и тема была закрыта. Внезапно меня угораздило спросить, какое сегодня число.
       Ребята посмотрели на меня с сожалением.
-А! – хлопнула я себя по лбу, - А…
       Видите ли, 1 сентября означает для меня не только кончину каникул, но и то, что до моего дня рождения остается лишь четыре дня. Я совсем забыла про него во всей этой сумятице…Колян старше меня ровно на месяц, а Ришелье – на год и два месяца. Но не будем отвлекаться на хронологию. Просто я вспомнила, как отмечала все свои предыдущие дни рождения – только я, иногда взрослые, Колян, и вот с девяти лет – Ринка. Конечно, так было спокойнее и предсказуемее всего, но с каждым годом мне это нравилось все меньше и меньше. Хотелось целой кучи ребят, хотелось чувствовать себя самой-самой хозяйкой вечера. Друзья – это, конечно, хорошо, но хотелось большего. Или это мои скрытые ди-джейские замашки? Наверное, я произнесла это вслух, поэтому-то Ринуська хлопнула меня по спине (царапнув кольцами через тонкую блузку) и бодро сказала:
-Вечеринка для всех? Неплохая мысль. Хлеба и зрелищ народу, грязную посуду и счет за стриптиз хозяевам…
       Никогда не любила я чёрный юмор
-Неужели все так плохо? – не поверила я.
-Конечно же, нет! – удивилась Кенарева, С чего ты взяла, что большие гулянки проходят плохо? Кроме перечисленного, ничего плохого не будет. А если и бывает, то только на моих днюхах…
       О, да. Как же забыть Ришкино торжество. Помню, как после гулянки Кенарева оставила нас ночевать, а я вскочила в семь утра и пошла умываться. Выдавив на свою щетку пасту, я с наслаждением начала полировать зубы.
       А дальше… Как у Чуковского, но на другой манер: «Вдруг из Рининой, из ванны, кривоногий и хромой, выползает дядя Леша, с похмелюхи очень злой…». А конкретнее это выглядело так: клеёнчатые занавески ванны медленно, как в фильме ужасов, стали разъезжаться в стороны. Я так же медленно начала поворачивать голову. Наружу высунулась мрачная небритая физиономия, повращала глазами, собрала их в кучку и замогильным голосом возвестила:
-Сюрприз…
Ох, какой визг я подняла! Витас рядом не стоял!!! В горле булькала паста, глаза у меня тоже собрались в кучку, все конечности дрожали. Похоже, тогда я подняла на уши весь дом. Потом меня отпаивали чаем (а дядю Лешу – остатками водки) и
долго объясняли, что несчастного просто-напросто пришлось уложить в ванне, а он, проснувшись и услышав, как кто-то чистит зубы, решил пошутить. Я сказала, что получилось.
       Я снова напомнила Рине об этом случае (до сих пор вхожу в ванные в чужих домах с опаской…), но она заверила меня, что такого больше никогда нигде не повторится. Это же она говорила, когда меня откачивали после моего едва ли не инфарктного состояния.
       Колян пообещал выпросить у брата аппаратуру, диски и цветомузыку. Ринуська решила взяться за приглашения.
-Найдёшь 5-6 человек, которые меня более-менее знают и пригласишь… если таковые найдутся, - просветила её я.
-Ноу проблем! – оптимистично сказала Ришелье, - А если даже таковые не найдутся, нам больше достанется! Да, Коль?
-Ага, точно, - согласился Колян, - И кстати…Новокрёстов сегодня приглашает всех на запись. Сколотил он песенку.
-Когда это он успел? – изумилась я. Сначала он стоял на линейке, потом дрался с Коляном, пререкался с Апчхиньей…Уникум!
-Да…эт-то у него талант, - вздохнул Задолбаев, - Наверное, рэп на шесть страниц.
-Не-ет, баллада, - хмыкнула Риша.
-Повесть!
-Роман!!!
-Ага, буду я вам роман читать! – фыркнула я, - Называется «Спи, моя радость, усни». Вся дискотека валяется на танцполе. И новокрёстовский шедевр заглушает разноголосый зычный храп.
Ринуська хихикнула.
-Так или иначе, он попросил меня, чтобы мы все зашли к нему на запись. Я не успел, правда, взглянуть, что за песенка…
-Ладно, никуда не денется наш поэт, - сказала я, - Айда по магазинам?
-Или в кафе? – вставила Рина.
-Или все сразу, а? Марик просил зайти в четыре…- подхватил Колян.
-Я за коляновский вариант, - хмыкнула я, потирая в предвкушении руки, - Честь и хвала педагогам, давшим свободу в первый день учебы нам, безалаберным подросткам.
       Эти четыре часа мы славно провели. Сначала решили подождать Кенареву, решившую переодеться. Был смешной момент, когда крайне довольная Риша вылетела из квартиры, недвусмысленно хлопая по пухлому карману куртки, а я спросила:
-Откуда деньги?
Сентябрь только начался, может, она втихаря сделала заначку?
-От верблюда! – ухмыльнулась Ришелье.
- НЕ СМЕЙ ОСКОРБЛЯТЬ МАТЬ!!! – угрожающе донеслось с кухни.
-Мамуль, я вовсе не тебя имела в виду…-пискнула рэкетирша. Мы с Коляном фыркнули…
-…Смейтесь, идиоты, - буркнула Рина, сама улыбающаяся, когда мы вышли из подъезда…
       Затем и я решила избавиться от тонюсенькой, противно липнущей формы и прискакала в своей любимой салатовой кофте («Охота была носить всякий хлам…» - заметила Ришелье). Лишь Колян никуда не пошёл, заявив, что он неотразим даже в школьной форме, в чем мы сомневались. Словно в подтверждение наших домыслов, ко мне подошла наша соседка снизу – симпатичная студентка Полина, поинтересовавшаяся, как прошёл первый день в школе и как зовут моего младшего брата-третьеклассника. Поозиравшись кругом, мы с Ришелье никаких третьеклассников в поле зрения не обнаружили и решили, что речь идет о побагровевшем от стыда Коляне.
-Ой, - смутилась Полиночка, когда мы указали ей на ошибку, - Прости, пожалуйста…
-Ничего, он привык, - страдальчески вздохнув, ответила за Коляна Ришелье.
       Стоит ли говорить, что сразу после того, как соседка побежала в магазин, Колька рванул домой. Вернулся он при полном параде, и весь его вид так и говорил: «Мне больше девяти!!!». Воинственно настроенного «взрослого» мы разуверять не стали.
       Всласть набегавшись по магазинам и насидевшись в кафе, мы побежали к Марику. От песни нашего вундеркинда я была в полном восторге. Стоило бы, конечно, показать её и вам, но Колян сказал, что он лучше запустит её на моём дне рождения. Так что ждите…
       Процесс звукозаписи описывать не буду. Колян был неумолим.
-Ужас! Где шепелявость?! Марик, орехи!
-Не ешь, тормоз!!! Пой!!!
- Разминка!!! «Кукушка кукушонку купила капюшон»!!! Ка-пю-шон!!! Не «шубу-шубу», а КА-ПЮ-ШОН!!!
- Где веселый голос?! Хочу веселый голос!!! и т. д.
Процесс задержался аж до восьми. Ришка уже дремала на диване под мои вопли. Мне, уже охрипшей, сердобольный Марик таскал воду, а я опрокидывала стакан за стаканом, давясь треклятыми орехами. Только Колян был бодр и свеж, и, удивительное дело, ничуть не охрип.
-Ладно, сойдет, - снисходительно сказал он. Я посмотрела на своего палача с откровенной ненавистью. Флегматичный Марик будил Ринку. Я спросила у него, где здесь ванная и пошла полоскать горло.
       Вода сначала резала моё бедное горло, как нож, в первый раз я едва не захлебнулась, но потом стало лучше. Ополоснув лицо, я посмотрела на себя в зеркало. «Всё не так уж и плохо», - подумала я и улыбнулась. О, ужас! У меня в скобах застряли Колькины орехи!!! Пришлось и их промывать. Наверное, я долго ковырялась в ванной, потому что мои друзья уже стояли у двери и нервно поглядывали на часы. Затем Марик проводил нас до остановки и, попрощавшись, пошёл домой.
-Ты не пожалеешь, Ленка! – радостно вопил в автобусе Колян, - Это нас прославит!!!

Глава 5
Вместо названия:
«Петров, после уроков классный час! Приходи, мы тебя ОТХЭППИБЁЗДИМ!!!»
Один из анекдотов, рассказанных Коляном.

       Мудрые педагоги, однако, на второй день спуску нам не дали – предстояло сидеть все семь уроков. С каждым годом учиться хотелось всё меньше и меньше; я знавала одиннадцатый класс, из которого регулярно приходили на занятия лишь двое. Так что день ото дня коллектив менялся, как стекляшки в калейдоскопе. Порой о существовании того или иного ученика(цы) узнавали только в середине учебного года.
       «Пятиминутку» скрасило чудесное событие. Угадайте-ка, кто опять насмешил народ и разозлил Апчхинью? Правильно, наш вундеркинд Марик. Сценарий его действий можно вычислить по названию детектива Устиновой – «Большое зло и мелкие пакости». Как видите, второй пункт пока выполняется неукоснительно. Но, перейдём к делу. Помните, Апчхинья велела ему написать плакат, призывающий не опаздывать на уроки? Так вот, бесстрашный Марик выполнил это требование. Но как…
       Когда мы – я, Ришелье и Колян – зашли в класс, все стояли полукругом, указывали на доску пальцами и хохотали. Мы прошмыгнули вперед и увидели…
       На всю половину доски висел длинный белый плакат, на котором красовалось большими красными буквами:

ПОЗОР ОПОЗДУНАМ!!!
       
       Справа от меня раздался стон. Я обернулась: Колян стоял, согнувшись пополам от смеха, и сдавленно ржал, колотя кулаком по коленке. Ринка хихикала в кулак, я тряслась от хохота, от которого у меня выступили слёзы на глазах.
       Тем временем в класс залетела Саверина, сотворившая на этот раз на своей голове два облезлых хвостика. Ей показалось, что дети встречают её стоя, и она радостно осклабилась:
-Доброе утро, ребятки! Садитесь.
Все разбежались по своим местам, негромко переговариваясь, иногда раздавались взрывы смеха. Это стёрло улыбку с лица Савериной.
-Тихо!!! – рявкнула она, хищно прокрадываясь к учительскому столу. Шепотки прекратились. Я оглянулась на Марика – он сидел, качаясь на стуле, и расслабленно барабанил пальцами по парте. Мне стало, мягко говоря, не по себе от такой самоуверенности.
- Тебя же повесят в туалете во время уроков… - в ужасе прошептала я. Марик ухмыльнулся и замотал головой. Он спятил. Нет, он, правда, спятил!
- Ма-а-алчать! – взвизгнула Апчхинья – Итак, начнем. А-а-а… Как же я могла забыть? – она плотоядно взглянула на Марика, - Ново-Крестный обещал всем нам сделать плакат, не так ли? И где же он? – пропела Саверина, подвинувшись и закрыв собой первую букву «о» во втором слове.
Класс задергался в конвульсиях.
- Сзади вас… - пропищал кто-то с «камчатки». Саверина обернулась. Она по привычке стояла в эффектный полупрофиль, поэтому нам хорошо было видно, как сильно отвисла её челюсть. Когда разъяренная Апчхинья обернулась, народ медленно стек под надежные парты.
- НОВО-КРЕСТНЫЙ!!! – зарычала классрук. Марик хладнокровно привстал.
- Какая оценка у тебя по русскому? – глумливо улыбаясь, осведомилась Апчхинья.
- Когда как, - пожал плечами Марик, - всяко.
 Аксинья Дмитриевна остервенело пролистала журнал. Её взгляд словно споткнулся о шеренгу крепеньких новокрестовских пятерок. По строчке будто прошлись автоматной очередью.
- Вся-я-яко? – ласково уточнила стервятница, - Я вижу по плакату, что да. Позорнейшая ошибка. А журнальчик-то врет… Видно с Евгенией Михайловной у тебя слишком хорошие отношения. Я прослежу, - она оскалилась, - прослежу, Маричек, чтобы этого блата больше не было.
Камикадзе побледнел, а его знаменитый носик будто засветился. Это означало крайнюю степень гнева. Я, как опытный страус, уткнулась головой в парту.
-Да-а, без блата сейчас никак, правильно? Уж вы-то точно знаете, да, Аксинья Дмитриевна?
-Ах ты…
Апчхинья стремительно выпрямилась и медленным шагом направилась к Марику. Класс испуганно втянул в себя воздух…
       Звонок на уроки прозвенел, как окончание боя на ринге. Народ молниеносно исчез из класса. Марика хлопали по плечу, так как Петросяна все смотрели (Лозунг на плакате оттуда. Золотые слова, может, сделать такой же у себя в школе?), но ему, по-видимому, было все равно. Первым уроком нам поставили русский язык – пресловутое повторение пройденного материала. Марик, всегда считавшийся этаким автоматом для поднятия руки, угрюмо молчал, так что мне одной пришлось отдуваться за всех. Свободное от ответов время я посвятила писанию записок. В отличие от многих одноклассников, мы прекрасно владели английским и частенько общались таким способом. Это очень удобно, потому что наши рядовые учителя знают только немецкий и плохо разбираются в супостатских каракулях. Издали, честно говоря, наши записки сильно смахивают на кардиограмму…=)
 Увы, одну записку перехватила Ариэль (если «русалка», то кто же еще?).
-Ей-богу, следующее поколение будет общаться по-китайски или клинописью! – воскликнула она. Класс двусмысленно хмыкнул.
-А вы знаете клинопись? – раздалось с третьего ряда.
-Немного да, - серьезно ответила «русалка», - Так что даже не пытайтесь. Ой, еще записочка!
Я почувствовала тычок. Рина в ужасе смотрела на Ариэль.
-И как раз про китайский! Ну-ка, ну-ка, что там… «Сяо-мяо, янь-фэн-шуй, по-китайски это…»…Мда. Даровитая нынче молодежь…
Нет, если так и будет продолжаться, у нас рты в радиусе вдвое увеличатся!
-Ладно, прощаю на первый раз, - милостиво заключила Ариэль, - Только пусть дорогой китайский друг изволит встать и рассказать про…
Ришелье, отчаянно краснея, вытянулась рядом с партой. «Русалка» сложила ладони и поклонилась. Класс затрепыхался в агонии. Когда Ринка закончила, Евгения Михайловна вздохнула.
-Садись, сяо-мяо. Пять с минусом.
Для Ришелье, перебивавшейся с тройки на четверку, это был настоящий триумф.
-С-спасибо… - пролепетала она и рухнула на место всеми сорока тремя килограммами.
       Остальные уроки прошли без спокойно и без ЧП. Все попытки связаться с Мариком были тщетны. Записки он рассеянно прятал в учебники, на «случайно» упавшие ручки не реагировал. После уроков он пулей скользнул в раздевалку и, зажав рукав куртки в зубах, бросился вон из школы. Я еле догнала его на улице.
-Эй! Ты как? – проорала я, подбегая.
-Паршиво, - вздохнул он, - кошки на душе скребут…
-С чего так? А-а…Она что, грозилась вызвать родителей? Вот ведь…
Марик странно на меня посмотрел. Он молчал. А затем выдавил:
-Хотел бы я посмотреть, как она себя будет вызывать…
У меня отвисла челюсть. Мексиканский сериал отдыхает!
-Она – твоя мать?!
-Мачеха, - скривился Новокрестов, - Папа эту сволочь в конце мая нашел. И уже в июне…По расчету, конечно, - прибавил он, заметив мое вытянутое лицо, - Её братец – большая шишка – пристроил сестрицу в супер-пупер гимназию и вот… Меня тоже хотели туда, к ней запихнуть, чтобы под присмотром все время был… - Марик содрогнулся, - Я поднял визг и писк, и папа закрыл вопрос. Правда только… Думаешь, она за вас просто так взялась, а?
Я запнулась на месте.
-Ну, знаешь ли, Марик, - начала я, - это ведь…
-Превосходно! Теперь и ты меня обвиняешь? – взвился всегда невозмутимый, как удав, Новокрестов.
-Я ничего такого не хотела говорить! – сердито ответила я и ускорила шаг.
-Но… но ведь сказала!
-Вот что, Новокрестов. Сходи-ка ты домой, водички попей, валерьяночки там… Успокойся!!! – сама едва не заорала я.
       Мы остановились. Мне показалось, что у него пар из ушей сейчас повалит. А я-то… Помню, в голове у меня вертелась только одна назойливая мысль – перегрызть ему горло и как можно скорее… Увы, мне помешала…
-Сма-а-арите, кто тут у нас… - мурлыкнули сзади, - Пушкариха наша Жданова себе откопала!
Я обернулась и увидела наглую Держиморду. Она как всегда была похожа на довольную, сытую кошку породы сфинкс. На её жирных веснушчатых щеках красовались махонькие очки.
-Уж не хочешь ли ты сказать, что похожа на Вику Клочкову, а? – свирепо прорычала я, - Лучше уйди, а то от тебя и правда одни клочки останутся…
-Эй, Ленка, куда припустила? – послышалось рядом. Запыхавшаяся Ришелье мигом оценила ситуацию.
-О, Николай, посмотри, кто тут у нас - хищно, совсем, как Апчхинья, улыбнулась Ришелье, - Свинкс полудикий жирнопопый, новый вид в биологии! Где моя тетрадка? Я должна это нарисовать.
-Ты уверена, что уместится? – усмехнулся Колян.
Юлька в подтверждение «нового вида» захрюкала от обиды.
-Заткнись, Канарейка! – по-поросячьи взвизгнула она.
-Ага, разбежалась…
В школе нашей – голодовка!
Харчей нет, но есть закон:
Коль захочет кто покушать –
Юльку можно на бекон! – мстительно возвестила Рина.
Мы зааплодировали. Свинкс побагровела.
-Сейчас я тебе покажу бекон!!!
-Ненавижу эксбиционисток… - хладнокровно ответила Ришелье.
Юлька тупо почесала в затылке, потом до нее наконец дошло, и Держимордова стала рыть землю копытом, как разъяренный бык.
       Мы решили смыться от греха подальше. Дорогой я заметила, что «Ново-Крестный» таинственно исчез.
-Слушай, а куда ты лыжи навострила после уроков? – поинтересовался Колян.
Ответом ему были два недоуменных взгляда.
-Убежала… - буркнул посрамленный Задолбаев.
-За вундеркиндом нашим. Хотела спросить, как он после стычки.
-Да-а…Бедняга. Впервые вижу, как такой скромняга бесит учителей. По какому предмету у нас Апчхинья?
-По истории. Бедняга Марик – это его любимый предмет… - вздохнула Ришелье, - Конечно, вредная баба, ничего не скажешь, но…
-Это его мачеха, - брякнула я.
Мои друзья споткнулись, едва не растянулись на асфальте и приоткрыли рты.
-Врешь! – неуверенно сказал Колян.
-Если бы… - досадливо махнула я рукой и начала рассказывать. По мере приближения к концу повести челюсти у ребят отвисали все ниже и ниже, пока их владельцы не прихлопнули их обратно на места.
-Бедный юноша, - посочувствовала Ринка, - Как не повезло!
-Этот «бедный юноша» так на меня взъелся, что, если б не Держиморда, я б голову ему открутила!
-Представь, какая беда у человека, - посерьезнел Колян, - Лен, ты не права.
-Рядом с ЭТИМ меркнет даже твоя напасть со скобами! – воскликнула Рина.
-Ладно, ладно, - сдалась я, - Но, прошу, никому ни слова! По-моему, Марик не хочет, чтобы об этом все узнали…
-Честное Космополитанское! – поклялась Кенарева голосом истинного пролетария. Мы рассмеялись.
-А ты на чем будешь клясться, а, Колян? – съехидничала я, - На «Плейбое» за DVD стойкой?
Николай взвыл, как раненый волк.
-Да пошутила я!!!
***
       Дни с третьего по пятое сентября тянулись так нудно, что их даже не стоит описывать. Шел ледяной осенний дождь. Потекла череда скучных уроков. День рождения приближался неумолимо и беспощадно, как айсберг к «Титанику». Мы с родителями носились по рынку, как одержимые шопоголики, закупая все, что увидели. Марик спятил окончательно. Конечно, теперь мы знаем причину его ненависти к Апчхинье, но легче нам от этого совсем не стало. Начнем с того, что вундеркинд от нас отсел. На «камчатку». Кенарева и Колян мгновенно кинулись ко мне, посыпая пеплом головы и умоляя о помощи. Они висели на моей шее, как два мешка с картошкой. Представляете, они даже повторение не смогли осилить! По-моему, учителя все понимали и поэтому регулярно призывали моих друзей думать самостоятельно. Дошло до того, что мне приходилось собирать их у себя дома и вдалбливать в нерадивые головы предмет за предметом, за что получила от ребят меткую кличку «Макаренко». Через день меня едва не записали в журнале с этой фамилией.
       На стуле классрука неизменно возникали канцелярские кнопки. Апчхинью явно ставили перед выбором: либо ты оставишь нас в покое, либо тебе придется стать йогом. Но на этом посвящение в йоги не заканчивалось. В розовой пижонской сумочке ровно в восемь ноль-ноль возникали мыши, вернее, одна мышь, бессменно ожидающая своего часа. Она стала классной любимицей, ребята её обожали. Их стараниями грызун носил славное имя – Коза Ностра. Это имя прекрасно ему подходило – обнаружив мышку у себя в сумочке, Апчхинья верещала так, будто и вправду встретила там знаменитую мафию.=)
       Пятое сентября для меня началось с того, что я нашла у себя в сумочке Коза Ностру, слегка помятую учебниками. Наверняка мне её подкинул на перемене Марик (мы с ним так и не помирились). Гадкий грызун, оказывается, успел за пол-урока съесть мои тени для век, и теперь нагло усмехался мне в лицо бледно-салатовыми зубами. Тени были моей кузины из Ростова, и я обещала вернуть их почти в целости и сохранности. Проклиная свою судьбу, я подняла руку и отпросилась в туалет. Там я выкинула геройски погибшую косметику и попыталась отмыть многострадальную мышку. Удивительно, но шерсть, которую «мафиози» запачкала тенями, так и осталась бледно-салатовой и не отмывалась даже остатками порошка, забытого на раковине техничкой. Вот оно, настоящее качество!
       Вернувшись в класс, я немного посидела там со скучающим видом (меня все равно спрашивают очень редко), а потом, на перемене, отозвала Рину.
-Сегодня судный день.
-Надо быть оптимисткой! – возмутилась Ришелье, - Это же твой день рождения!
-Ладно, не начинай… - отмахнулась я, - Сегодня приходи с Коляном, будете помогать. Кстати, ты нашла гостей?
-Нашла, - кивнула она. Я скисла. Казавшаяся вчера гениальной, сейчас моя идея поблекла и я посчитала её за страшную глупость. Рина все поняла.
-Да ладно, Лен, все будет путем, я обещаю.
-Надеюсь, - уныло вздохнула я, - Ненавижу дни рождения…
-Ну-ну, - хлопнул меня по плечу невесть откуда возникший Колян, - Все не так уж и плохо…
-Ага, плохо подслушивать! – съязвила Рина.
-Я? Подслушивать?! – Задолбаев захлопал длинными девичьими ресницами, - Обижаете, барышня. Это ниже моей чести…
-А не ниже ли твоей чести каждую физкультуру ошиваться около женской раздевалки? – хмыкнула Ринка.
Колян обиженно засопел.
-Ладно, все, закрыли тему, - примирительно сказала я, распихивая в стороны ребят, - Сегодня приходите оба, поможете.
-Есть, генерал! – вытянулся как по команде «смирно» Коля, - Только…э-это, Лен…по готовке я так себе…
-Ладненько, будешь убираться, - заключила я.
-Надеюсь дело не дойдет до чистки унитаза… - пробурчал «домохозяин».
-Дойдет, не беспокойся, - хихикнула я, - Риш, ты у нас по какой части?
-Буду по готовке! – бодро изрекла Ришелье, - Не волнуйся, Ленок, от моей стряпни еще никто не уходил живым!
-Не сомневаюсь… - грустно улыбнулась я. Помню, как однажды восьмилетняя Рина состряпала маленькие хлебные шарики, предварительно засунув в каждый по одной пластмассовой ложечке из набора «Мастерица». Мария Николаевна заранее оставила ей разогретую духовку и ушла на работу. Малолетняя же Ришелье докумекала, что с ложечками будет красивее, и поставила свой шедевр в духовку. После того, как звякнул колокольчик на приборе, «кулинарка» вытащила шарики и увидела, что все они покрыты разноцветной глазурью. А ложечки, все до единой, исчезли…
       Перепугавшись, Кенарева не только не выбросила «скульптуры», но и поставила их на стол вместе с остальными лакомствами. Удивительно, но дети нашли пластмассу вполне пригодной для пищи, правда потом выстроилась внушительная очередь в отхожее место. Меня как лучшую подругу именинницы пропустили без очереди.
       Итак, распределив таким образом обязанности, мы едва досидели до конца занятий, а потом ринулись ко мне домой. Что ни говорите, подготовка к вечеринке не менее утомительна, чем сама вечеринка. И без всяких казусов в этом деле, разумеется, не обойтись. Для начала вспомним, что, как я и предрекала Задолбаеву, дело все-таки дошло до прочистки унитаза. Дело в том, что, убираясь в квартире, он вспомнил про «тайную комнату» и решил облагородить и её. Когда я зашла в сортир, я, мягко говоря, обалдела. Везде, понимаете, везде он додумался наклеить ядовито-розовые бумажные сердечки!!! Не поверите, но стена была заклеена ими так густо, что казалось, будто это обои (причем довольно безвкусные)! Посреди этого великолепия я застала самого дизайнера, вдохновлено обдиравшего с теперь уже куцего розового букетика, который преподнесли маме на работе, сморщенные лепестки. Ни дать, ни взять, девочка на свадьбе, которая бросает перед невестой лепестки, ложащиеся ароматным ковром. Автоматически в моем мозгу возник Колян в наряде подружки невесты, улыбающийся преглупой улыбкой. Я хихикнула, и наш романтик судорожно вздрогнул, едва не воткнув себе в глаз розовый стебель.
-Как мило! – ухмыльнулась я, - Прямо беседка для свиданий! Правда романтично звучит: «Они сидели в уборной. Их сердца были переполнены. Над ними незримо порхал купидон, сморщившийся, как урюк, от незабвенного туалетного запаха. А парень бросал пламенный взгляд то на девушку, то на туалетную бумагу, прикидывая в уме, хватит ли им на двоих…»
Колян был уничтожен. Он возмущенно фыркнул:
-Ну и что? А вдруг?
-А вдруг что?
-Как что? Вдруг кто-то действительно…эм-м-м…захочет уединиться?
Я прислонилась спиной к дверному косяку и сползла вниз, давясь от смеха. Затем я подозрительно принюхалась, а потом, догадавшись, подошла к унитазу. Колян смущенно топтался рядом, наблюдая за явно лишними фрагментами интерьера, безмятежно плавающими там.
-Слушай, романтик, - протянула я, - Взглянув на ЭТО, никто в твой райский уголок не сунется. Па-а-ап!
Пятнадцать минут папа изрыгал проклятия и копался в недрах керамического друга. Затем он аккуратно извлек причину засора – мини-ароматизатор для унитаза «Бреф». Очевидно, Колян решил устранить какие-то не нравящиеся ему запахи и поставил освежитель, а затем, нажав кнопку смыва, обнаружил, что «свежесть летнего сада» улетела в канализацию. Впрочем, утешив себя мыслью, что трубы, наверно, широкие, а пластмасса гнется, Колян продолжил украшать сортир, пока не пришла вредная Ленка (т.е. я), а за ней и Юрий Александрович, отвесивший декоратору увесистый подзатыльник. Вполне по делу.
       Мстительно понаблюдав за расправой, я направилась на кухню, проверить, как там Ришелье. Попутно я оценивала остальной труд Коляна. На перемене решено было сделать шведский стол, так что мой компьютерный столик был перемещен в спальню. Не без удовольствия я заметила, что все провода аккуратно смотаны, а остальные «части тела» преспокойно стоят в незаметном уголке, где никто не сможет их нечаянно пнуть. Уж будьте уверены, если кто-то уронит стереоколонку, Колян примчится с чертовых рогов, чтобы поймать несчастную технику и, убедившись, что все в порядке, расцелует ее и пожурит нерадивого владельца. Эх, если бы еще и в технике разбирался…
В ноздри ударил запах горелой пластмассы. О боже, история повторяется?! Я прискакала на кухню. Да-а-а-а… коляновские цветочки – это еще цветочки, простите за тавтологию. Кухня, где диктаторствала Ришелье, производила на человека с хрупкими нервами неизгладимое впечатление. Как раз, услышав утробный вой, я пригнулась и вовремя – на место моей головы шмякнулся здоровенный кусок яблока. Я, словно завороженная, проследила за тем, как он медленно стекает по холодильнику, потом подалась вперед. Чудовище, бросающееся яблоками, оказалось соковыжималкой, над которой, как шаман над жертвой, маячила Риша. Я медленно обозрела картину. Вполне обычный стиль готовки моей подруги – в пищеблоке будто резвились дикие коты. Симпатичный голубой кафель пестрел кляксами всех сортов, текстур и оттенков, старенький белый стол ломился от количества продуктов, на линолеуме одиноко белела маленькая яичная скорлупка. Я прокралась к плите и увидела источник запаха горелой пластмассы: на одной сковородке тушился аппетитно шкворчащий кусок говядины, а на другой кипятился чайник. Пламя от соседней конфорки поджаривало ручку сковородки, и она шкворчала не менее аппетитно, чем говядина. Сразу схватив ручку, я обожглась и уж только потом догадалась отодвинуть её от огня прихваткой. Сзади раздался душераздирающий вопль соковыжималки и смачный шлепок, наверное, опять яблоко, угодившее в холодильник.
-Ты как? – раздалось сквозь стон измученной машины.
-Порядок, - констатировала я, наблюдая, как свертывается пластмасса, остывающая на прихватке.
-Ой… - хлопнула себя тоненькой ручкой по лбу Ришелье, тоже уставившаяся на тряпку в моей руке, - Совсем забыла! Кстати, что это за адская машина? – и она указала в сторону обиженно загудевшей соковыжималки.
       Я вздохнула. В отличие от нашей допотопной старушки «Журавушки» кенаревский «Мулинекс» все делает быстро и без выкрутасов. Родителям же «Журавушка» много крови попортила – частенько во время процесса она глохла по неведомой причине, хотя и сеть, и пуск были включены. Или же наоборот, когда мы несли «старушку», полностью упакованную и замотанную, специалисту, она ни с того, ни с сего включалась и ревела, как десять мощных «КамАЗов». Самое время тому, кто верит, что каждый предмет имеет душу и характер, многозначительно поднять палец. Из всей семьи только одна я более-менее научилась ладить со строптивой машиной, да и то не всегда. Так что бесполезно говорить про Ринуську, «Журка» вообще не подпускает к себе чужих…
-Мама! Торт!!! – завизжала Риша, и я очнулась. Подруга рывком сорвала с меня рукавицу и открыла духовку. Оттуда потянуло неземным, райским ароматом. Усердно пыхтя, Рина вытащила пять румяных коржей, водрузила их на стол и стала хищно озираться. Затем она схватила вилку и вонзила её в один из коржей.
-Эй-эй! Не время есть! Что оставим на торт? – крикнула я и осеклась. Ришелье обернулась и вперила в меня налитые кровью глаза. Мне стало не по себе.
-Мама!!! – заорала я. Затем я вспомнила, что моя мама уехала к подруге на шашлыки, и впала в отчаяние. Моя собственная подруга надвигается на меня с вилкой с явным намерением насадить меня на неё из-за того, что я не разрешила съесть ей корж! Я попятилась назад, врезалась задом в раковину и стала шарить за спиной в поисках достойного оружия. Нож! Я схватила, было, его, но сразу же отбросила – не могу же я рисковать жизнью моей Ришелье! Пусть хоть застрелит меня из базуки, я и пальцем её не трону! Продолжая судорожно искать, я наткнулась на древнюю деревянную лопаточку, которой мы пользуемся, чтобы не поцарапать тефлоновую сковородку. Сделав лопаточкой грозный выпад в сторону Рины я произнесла дрожащим голосом:
 - Рин, не заставляй меня идти на крайности. Я понимаю, ты уже свихнулась с этой готовкой, но кокнуть человека из-за какого-то коржа… Если меня найдут и опознают, то ты отсидишь срок и не успеешь сделать алгебру…
Тьфу, что за бред я несу! Хотя Ришелье уже пятнадцать… А может, в колонии можно делать алгебру?
       Подруга остановилась и недоуменно почесала вилкой в затылке.
-Лен, ты что, с ума сошла? – поинтересовалась она.
Я судорожно сглотнула.
-Да кто…кто бы…Ты ведь только что хотела нанизать меня на свою вилку за то, что я не разрешила тебе съесть корж для торта!!!
Ришелье хихикнула.
-Ну ты даешь, Лен. Я вилкой проверяла, пропекся ли коржик.
-А зачем ты двинулась на меня с ней? – не сдавалась я.
Ришелье приказа мне жестом развернуться, то я и сделала – сзади стояла стеклянная емкость, куда мы кладем столовые приборы. До меня дошло, что «маньячка» просто хотела положить вилку на место.
-Ленк, меньше надо ужастиков на ночь смотреть, - изрекла Рина, - а то еще померещится Колян в костюме Зорро.
       Я послушно потрусила на улицу, едва не столкнувшись с папой, крадущимся в том же направлении.
-Куда идем? – спросила я.
-Вон из этого дурдома, - вздохнул папа, - ладно бы дело закончилось чисткой унитаза, так я ведь еще споткнулся о компьютерный столик и кто-то очень добрый запустил мне яблоком между глаз…
Счет: Папа – ноль, «Журавушка» - сорок. :)
-…Поеду за мамой, заночуем на даче у Людмилы Михайловны…
Я закатила глаза. Превосходно! Милый папочка решил слинять, заботливо предоставив мне полный спектр услуг. Впрочем, я сама виновата. Во время папиного дня рождения, я преспокойно исчезла, никого не предупредив, а потом внезапно обнаружилась у Кенаревых. Папа долго дулся на меня, но потом мы помирились и закрыли эту тему. А сейчас он все-таки решил мне отомстить. Что же, судить не за что, я сама сейчас с радостью сбежала бы из дому, был бы только случай.
-А можно с тобой? – решив подловить его, спросила я.
-Ну что ты там будешь делать, все время слушать нудные взрослые разгово… - привычно завел папа, а потом вспомнил и укоризненно покачал головой.
-Да шучу я… Хотя было бы неплохо… - подытожила я.
-Крепись, - совсем как Рина, изрек папа, - днем рождения! Подарок в шкафу.
-Что?
- Погодка сегодня хорошая… - хмыкнул родитель, подмигнул мне и начал спускаться по лестнице.
Подождав, пока он заведет машину и уедет, я спустилась на улицу. Потоптавшись некоторое время, я взглянула на часы. Ого! Без двадцати восемь! Я взлетела на свой этаж (за что была награждена одышкой), намереваясь взглянуть на работы Рины и Коляна. В квартире гремела музыка – Колян уже становил аппаратуру. У меня отвисла челюсть при взгляде на труды ребят: в зале стоял стол, на котором красовались груды мисок с салатами и бутербродами, с краю скромно приткнулись тарелки с картофельным пюре и говядиной (которая слегка отдавала пластмассой). Шоколадки и конфеты, фрукты на каждый свободный квадратный сантиметр стола и посередине – десять двухлитровых бутылок «Пепси», на которые кто-то догадливый додумался повесить записку «Тяжелая артиллерия». Комната бликовала, мерцала, светилась, переливалась в лучах цветомузыки. Моя челюсть отвисла еще ниже, при взгляде на Коляна. Как-как говорила Рина, костюм Зорро? Да Зорро в монастырь уйдет от зависти, увидев коляновские очки! В пол-лица, с голографическим эффектом и полосой страз наверху. Его синие космы были собраны в грандиозный ирокез, который Задолбаев еще додумался побрызгать лаком с серебряными блестками. Одежда - вся в металле. Вот почему ди-джеи редко выползают из-за своих пультов – на них просто навешано всего помногу. Конечно, они же не Гудини, чтобы спокойненько передвигаться с тонной железа на себе! И верно – когда Колян поскакал за какой-то пластинкой, я увидела у него на шее внушительную связку разнокалиберных цепочек.
       Поняв, что произвел нужное впечатление, Задолбаев покрутился передо мной, едва не упав от усердия, кокетливо потеребил пальцами свой ирокез и показал мне двумя руками рэперскую «козу».
-Блеск!!! – заорала я сквозь музыку.
-Стараюсь!!!
-Выруби музыку!!!
-Что?!
-Отключи!!!
Что?! Не слышу!!! – проорал Колян и незаметно для меня потянул рычажок вниз. Музыка затихла.
-ВЫРУБИ ЗВУК!!!! – зарычала я в полной тишине. Колян испуганно замигал. Из кухни выпрыгнула Ришелье.
-Ленк, - укоризненно произнесла она, - заторможенность мысли – опасная, заразная болезнь. Ты уж извини, но ты сейчас так рыкнула, что у меня кастрюльки затряслись.
-Прости, – вздохнула я.
-Запросто! – улыбнулась Рина. Внезапно её улыбка сморщилась, скисла и медленно стекла по лицу.
-Лена! Что за ужасный вид?! Посмотри на себя! Уж не собираешься ли ты встречать гостей в таком виде?
Да-а, есть чему ужаснуться. Не выйду же я в парадный зал в любимом халатике с облачками и тапочках-зайчиках!!! Вот Ринуська как всегда неотразима – «маленькое черное платье», шпильки и распущенные смоляные кудри. Эсмеральда отдыхает.
-Тэк-с, срочная перестройка. Прическа, мэйк-ап, одежда: все тип-топ. Смотрите «Снимите это немедленно» только на СТС.
-Не надо, Рин, - перепугалась я. Перспектива ходить с красно-голубыми веками (как в прошлый раз) меня совсем не радовала, - Я сама, у меня есть те…
Совсем забыла, что чертова Коза Ностра сожрала мои тени!!!
-Нет, никаких дилетантских попыток! – припечатала Рина и буквально пинками погнала меня в ванную. Я шла впереди неё, как обреченная на встречу с гильотиной, неторопливо прикидывая в уме, во что Рина Зверева захочет меня превратить. Лифчик с изумрудами и змея на бедрах? Дорого. Виниловый наряд «а-ля Колян»? Не люблю повторяться. Или модный сегодня гламур? Юбка цвета «вырви глаз», мега-каблуки и маечка на полпузика с розовыми медвежатами (у меня такая есть)? Ага, и соска в зубах? Я широко ухмыльнулась, представив себя с детской соской, застрявшей в моих железных зубах, и Ринка впихнула меня в ванную, ту самую, где красовались труды свадебного настроения Коляна. Кенарева огляделась, нервно хихикнула и усадила меня на крышку унитаза. Я дрожала. Скорее, от ужаса, чем от нетерпения.
       Не теряя времени, она нацепила на меня что-то розовое и хрустящее. С минутку поворочавшись с этой неизвестной тряпкой, я кое-как придала ей форму кофточки и подошла к зеркалу. Оттуда на меня с откровенным отвращением глазела барышня, невесть зачем нарядившаяся в омерзительно розовую кофточку с рюшечками и бантиками.
-А розовый тебе к лицу… - задумчиво произнесла Ришелье.
Я издала звук, изображающий рвотную потугу и стянула с себя приторно пахнущую тряпку, едва не запутавшись в ней скобами.
-Ну, я не знаю… - покачала головой подруга, - Хотя…
Через пять минут она вернулась с ворохом одежды в руках, устало дыша, свалила все это в ванну и, страшно довольная собой, сказала:
-Ладненько, вот тебе…Смотри и выбирай.
Я приоткрыла рот, но Рина меня перебила:
-Все-таки лучше тебя накрасить, как думаешь?
Думаю, мое нечленораздельное мычание она приняла за «да».
-Тэк-с, подчеркнем естественность… - пробормотала Ришелье, явно раздумывая, что подчеркивать.
Её размышления прервала «птичка» из домофона.
-Опс, первые гости! – пропела Кенарева, тряхнула волосами и бросилась к двери. Мое протестующее фырканье (ей, видите ли, удобнее, когда кисточка для румян торчит у меня во рту – просто и всегда под рукой) заставило её остановиться.
-Ленчик, - извиняющимся тоном протянула Ришелье, - Давай сама как-нибудь, а? Тут у меня все есть, накрасься, оденься там, ну, сама знаешь. Только не красься той помадой, лады? – она указала на симпатичный голубенький тюбик, валяющийся перед зеркалом, - Она меняет цвет. В обычном свете – розовая, а если лазером посветить или еще чем, сразу… Короче, это я Тосю Дементьеву из 9 «Г» хотела разыграть. Только не забудь запереться, лады? А то Колян уже, наверное, всем успел разболтать про свой чудо-сортир, не дай боже, еще экскурсию проведет. Крепись! – крикнула она мне уже из-за двери, которую я быстренько захлопнула, услышав слоновий топот в коридоре. Я перевела дух и взглядом деловитого шеф-повара оглядела «наследство» Рины. Среди вороха одежды я ухитрилась разглядеть что-то зеленое и, покопавшись, как следует, вытащила топик неопределенной формы в стиле «ночь перед «обезьянником» - с металлическим отливом и подозрительно вызывающим вырезом на… Ну, у кого грудь приравнивается к спине, то на груди, причем так, что открывается живот, а не плечи. В общем, не топик, а простор для фантазий. Удивительно, но когда я стала влезать в нее, выяснилась, что одна рука у меня вовсе остается неприкрытой, другая же напротив скрыта до самых кончиков ногтей рукавом, как у русского кафтана, а сам уровень майки доходит аж до середины ребер… Наверняка Ришелье приобрела вещичку у какого-нибудь дизайнера-футуриста. Хе-хе. Если в будущем все будут носить такие кофточки, то я уже буду готова.
       Подивившись на вещь, я продолжила поиски. Ах, если бы нашелся такой человек, который изобрел бы машину для подбора одежды: вводишь пожелания, стиль и ситуацию, и нужные вещи в гардеробе начинают светиться. Но, увы, так как пока такие герои не находятся, придется выбирать самой. Помучавшись над кучей тряпок минут десять-пятнадцать, я отыскала черную мини-юбку и, мощные на вид, ботинки-гриндерсы такого же цвета. Напялив на себя этот нехитрый ансамбль, я немного покрутилась перед зеркалом и нашла, что выгляжу очень даже ничего.
       Вторая фаза – макияж. Я схватила с зеркала первый попавшийся тюбик, накрасила губы (едва не проглотив помаду – так я торопилась), рассеянно сунула его куда-то и занялась глазами. Без проблем отыскав тени моего любимого цвета – зеленого, я впервые в жизни решила подкрасить ресницы. Затем мне что-то не понравилось (наверное, жирная клякса между глаз), и я захотела её смыть, но, к моему ужасу, тушь оказалась водостойкой, а когда я стала усердно драить веки, из правого глаза выпал внушительный пучок ресниц. Отчаявшись, я промокнула их ж и д к о с т ь ю д л я с н я т и я л а к а (только потом до меня дошло, что я могла и вовсе остаться без глаз), и от этого ресницы стали ОРАНЖЕВЫМИ и ЗАКУДРЯВИЛИСЬ. Я поняла, что произошла какая-то химическая реакция, но, сколько я ни читала состав туши и жидкости (на узбекском, между прочим), ничего придумать не могла – курс химии полностью вылетел у меня из головы. Проклиная Макса Фактора на чем свет стоит, я прекратила свои бесплодные попытки, решив, что лучше иметь энное количество ресниц в стиле «солнечный баран», чем не иметь ресниц вообще. Совсем расстроившись, с прической я мудрить не стала – просто распустила свою вечную косичку, придала своим облезлым локонам какой-то объем, попросту взлохматив их на затылке, и мрачно уставилась в зеркало. Знаете что, думаю, как-нибудь стоит выйти на улицу в таком виде с табличкой «Вот что скрывалось под маской Дарт Уэддера», хотя, как страшен он бы ни был, скобы он все-таки не носил. Кисло улыбнувшись своим мыслям, я сгребла в охапку Ринины пожитки и бросила их в стиральную машинку, чтобы никто не смог споткнуться. Забегая вперед, скажу, что потом я получила от подруги страшный нагоняй, потому что в понедельник мама затеяла стирку, и весь грим разбух или растворился подчистую. Кончив третировать меня, Ришелье долго сетовала, что в наше время качество стало совсем никудышное, хоть не черном рынке все покупай…
       Отперев дверь, я проскользнула в коридор. Обуви там стояло довольно много. На вешалках висела где-то дюжина курток, плюс еще штук по десять лежало на стульях.
-Пять-шесть человек… - убито прошелестела я. В душе у меня еще теплилась надежда, что такое количество курток объясняется тем, что ко мне на праздник явились двое чукчей. А обувь так прихватили, на всякий случай? Ну конечно… Будь реалистом, Ленка, иди и порви всех! Осторожно просунув голову в зал, я увидела там, как вы догадались, гораздо большее количество чукчей. Интересно, где Ринка откопала столько народа? Я знаю только четырех, нет, трех…двух…одну…в общем, я никого тут не знаю, а тут даже студенты есть! Кажется, вон того долговязого дяденьку с жуткой прической (а сама-то, сама-то…) я знаю – это Ринин двоюродный брат Казимир, в миру Козя. Рядом с шестой справа бутылкой «Пепси» - Ринина подруга подруги мамы её подруги…то есть, подруга маминой подруги…а причем тут Рина? Короче, это, если не ошибаюсь, Лика. У нее еще такая смешная фамилия, что-то связанное с кремом…или кремированием. Прямо перед колонками (отважный человек!) стоит старая знакомая Коляна по фамилии Кандалы…Кадиллак… Канде… Но я точно помню, что её зовут Тина. Вроде вон ту странно разодетую рыжую мадам я тоже где-то видела, но где – не помню. Она стоит спиной, точнее в полупрофиль, и думает, что это очень красиво…
       На мое лицо упал сначала голубой, потом розовый луч цветомузыки, и у меня страшно зачесались губы. Пришлось оттопырить верхнюю губу и верхними зубами почесывать нижнюю, наиболее болезненную, губу, пока никто не видит. Именно в таком положении меня застала пара девчонок-первоклашек, с громким визгом умчавшихся в туалет. Что ж, попадись мне на глаза девица с таким выражением лица, я, слабонервная от природы, и вовсе упала бы в обморок. Глубоко вздохнув, я собрала волю в кулак и шагнула в зал. Заранее предупрежденный его высочество Ди-джей аккуратно приглушил музыку. Толпа расступилась в разные стороны, пристально вглядываясь в мое лицо. Сговорились они, что ли? Поэтому я смотрела только вперед совсем стеклянным взглядом, изредка трепыхая волнистыми оранжевыми ресницами (Колян был крайне польщен таким вниманием). Вскарабкавшись на небольшой подиум рядом с местом ди-джея, я взяла микрофон и важно откашлялась. Колян выключил цветомузыку и направил на меня яркий пучок света. Я увидела, что Ришелье почему-то заломила ручки и стала картинно биться хорошенькой головкой о стол.
-Граждане подростки! – совсем неуклюже начала я. Кто-то сдержанно гоготнул. Полуобернувшись, я успела увидеть, как Колян зажимает себе рот. – Сообщаю программу проведения моего дня рождения…
По залу пронеслось недовольное ворчание.
-…ничего, кроме дискотеки!..
Толпа радостно заревела, и мое слабое «И торта…» потонула в общем шуме. Крайне возмутившись, что народ пропустил мимо ушей самое важное, я разинула рот и… случайно посмотрела в граненый диско-шар, который принес Колян. На нем красовалась сотня маленьких Ленок, причем все, как одна, с открытыми ртами. И какими ртами! Одна губа у них всех была ярко-салатовая, другая – иссиня-черная. Я поперхнулась от изумления, и в голову очень кстати пришли слова Ришелье:
«Этого козла я поймаю, насажу на вертел через попу и оставлю его в таком положении на самом высоком здании в городе вместо флюгера…»
Ой, не то!
«Только не красься той помадой, лады? Она меняет цвет. В обычном свете – розовая, а если лазером посветить или еще чем, сразу…»
Я сунула руку в карман кофточки (который почему-то оказался под мышкой) и похолодела, нащупав там продолговатый предмет. Затем я вспомнила, что стою перед кучей народа в позе чешущейся обезьяны, и опустила руку. Кажется, они что-то от меня ждут. А, я же хотела сказать что-то про торт! Хотя, как мне выпутываться из той ситуации, что на мне клоунский макияж?!
Идея пришла вовремя и совсем неожиданно.
-Также я хотела сказать, что тема сегодняшней вечеринки – инопланетная!!!
Колян (настоящий молодец!) мгновенно поставил какую-то бурду, вполне смахивающую на инопланетную. Я спрыгнула с подиума и увидела, что все девчонки начинают медленно просачиваться в ванную. Я подошла к Ришелье, которая, измученно хихикая, простонала:
-Зачем ты нацепила мои брючки?!
-Разуй глаза – на мне юбка! – оторопела я.
-Елена, - пытаясь сымитировать торжественность, провозгласила Ришелье, - твоя замечательная кофточка странного фасона есть не что иное, как мои любимые брючки…
       Я в ужасе подумала, что она права. Если признать, что это брюки, значит, левую штанину я приняла за рукав, правую – за горловину, а молнию на ширинке – за откровенный вырез…Ленка, ты снова превзошла саму себя. Осталось только надеть любимую салатовую кофту на ногу вместо портянки.
-А что, ей идет, - задумчиво произнес на время отлучившийся от пульта Колян, - Подчеркивает…
-Ой, не могу! – снова захихикала Ринка, - Надо бы напудрить девчонкам мозги, что ты купила дизайнерскую вещь. Спорим, весь рынок перевернут?
-Хех, ты думаешь, такая кофточка подойдет к их макияжу? – хмыкнула я, указывая на шеренгу девчонок, раскрашенных самым невероятным образом: с разноцветными губами, произвольно расставленными по лицу пятнами (на одной я даже заметила яркое пятно, подозрительно смахивающее на задорный поросячий пятачок), а на некоторых – даже рисунок головы инопланетянина. Прически с множеством резинок, локоны, измазанные помадой и лаком с серебряными блестками («Мой лак!!!» - возопил Колян). У некоторых на голове громоздилось что-то, похожее на один большой клок шерсти Я поскребла свою лохматую гриву и улыбнулась.
       Еще больше меня обрадовала стайка девчонок, которые пробегали мимо, вернее, то, что я от них услышала:
-…наверное, думает, что самая умная, раз одна и подготовилась к вечеринке. Тоже мне, распрыгалась. Я стану самой классной инопланетянкой этого вечера…
 Я не дослушала фразу до конца, потому что пришлось схватить за руку Ришелье, бочком кравшуюся к ванной.
-Уж не хочешь ли ты… - грозно начала я.
-Еще подумают, что что-то не то, Лен! – умоляюще прошептала Ришелье.
-Я сказала: не надо. Увидишь, так будет лучше! – уверенно сказала я.
-…вот Канарейка и обломалась, что не стала краситься – теперь её на медляке никто не пригласит… - послышалось сзади. Ришелье совершила некенаревское усилие и освободилась, но я успела схватить её за подол.
-Ха! Риш, не слушай их, это они обломаются, кто их пригласит с такими рожами? – свирепо прошипела я.
-Как знаешь… - грустно вздохнула Рина.
-Нет, ну подумай сама: ну, накрасишься ты, как невеста маляра, а что делать с платьем и прической? – притворно смахнула я слезу.
-Но…
-Короче, на тебе костюм землянки, поняла? – проорала я, уже подходя к пульту ди-джея: меня зачем-то звал Колян.
-Ленк, слушай сюда, - тихо сказал он, - сейчас поставлю еще пяток песен, а потом запущу нашу, лады?
-Лады! Кстати, ты… звал на вечеринку вундеркинда? – вспомнила я.
-Звал, - мрачно пробурчал Колян, - не захотел приходить. Представь себе, он твердо уверен, что ты разбазарила всему классу о его родне с Апчхиньей!
-Глупость какая. И все-таки… Передай ему пару кусочков торта, скажи, что стянул незаметно от вредной Ленки. Сам не ешь, понял?
-Понял, - покладисто ответил Николай, - Да ладно, Ленок, не загоняйся, ну, психанул человек, ну, с кем не бывает… Имей я такую мамочку, я бы тут не стоял!
-Уж и не знаю, кто бы не стоял… - хохотнула я.
Колян заметно приободрился.
-И еще…Коль, будь другом, поставь, пожалуйста, два-три медляка, а? Не смотри на меня так!!! Это не для меня, а для Ришелье. Она твердо уверена, что по законам тусовки парни пойдут танцевать с теми размалеванными уродинами…
-Вот дурочка, - покачал головой Задолбаев, - Даю слово, если все пацаны окажутся такими придурками, то я сам её приглашу. Чисто как друг! – неожиданно пискнул он, увидев, как я подняла бровь.
-Хвалю за милосердие, - нахально улыбнулась я.
-Я просто думаю, что с ди-джеем танцевать всегда считалось круто, вот… и…подумал…что… а… наверное…и…
Колян внезапно покраснел, бесцеремонно вытолкнул меня с подиума, крикнув куда-то вдаль: «А?! Что?! Сейчас подойду!!!», хотя, если доверять моему слуху, никто его не звал…=)
Я снова направилась к дивану, где одиноко и отрешенно восседала Рина. Именно «восседала», потому что представьте: среди толпы орущих подростков с боевым раскрасом австралийских туземцев сидит, нагло развалившись на подушках, черноволосая девушка, словно сошедшая с картинки книжки о принцессах. Стыдно признаваться, но я откровенно завидую Рине: она – красавица, а я – полная швабра. Точнее, тощая швабра. Я хихикнула, представив швабру, толщиной с добрую колонну. Интересно, как же ей подметать?
       Мои промтоварные мысли прервал чей-то огромный силуэт, хамовато оттолкнувший меня плечом.
-Сма-а-ари, куда идешь, козявка! – самодовольно протянул силуэт. Меня затрясло. Да быть такого не…
Я стрелой подлетела к Рине, завопив:
-А ОНА что здесь делает?!
Ришелье стряхнула с себя гордый вид и испуганно промямлила:
-Лен, убей, не знаю…Может…
-Мне плевать!!! – взревела я. Слава богу, музыка очень громкая, - Пусть тащит свой жирный зад с моего дня рождения!!!
-Лена, успокойся…
-Нет!!!
-Лен…
-Отвали!!!
Кенарева, не долго думая, деликатно зажала наманикюренной ручкой мой рот. Ее ногти угрожающе заскрипели по моему лицу.
-Я сказала: успокойся, – отчеканила она, - Не обращай внимания. Ее просто нет…
-Как же ее нет, если она есть? – жалобно прошептала я.
-ЕЕ. ЗДЕСЬ. НЕТ, – членораздельно произнесла Рина, - Так. Сейчас я уберу руку, и ты будешь разговаривать исключительно тихо. А теперь представь Юльку в наморднике, привязанную поводком к фонарному столбу. Тебе уже легче?
Я ухмыльнулась. Кстати, программирование Рины подействовало – я умудрилась сорвать голос, и мне действительно пришлось разговаривать шепотом.
-Ведьма, - прохрипела я, - Ты – настоящая ведьма.
-Работа у меня такая, - улыбнулась Ришелье.
       Наш разговор прервал какой-то парень, пригласивший Ришелье на медляк. Кенарева, состроив крайне самодовольную мину, изящно вспорхнула с дивана, и парочка растворилась среди танцующих. Похоже, Колю не устроил такой исход дела. Я, умирая от смеха, видела, как Задолбаев, будто коршун, следит за ними.
       Удивительно, но я уже целых пятнадцать минут (естественно, прошел уже не один медляк. Ринка меняла партнеров, как перчатки, что крайне обрадовало Коляна) не видела Держиморду. Наверняка, в понедельник будет рассказывать всем, какая отстойная у меня была вечеринка. Ну и ладно. Ладно, хоть сейчас её здесь нет.
Я усмехнулась: оказывается, не один DJ Задолбаев выглядывал Рину, кучка девчонок, надувших разноцветные губы, остервенело обсуждали наряд моей подруги, иногда злобно поглядывая в ее сторону. Как только появился сам объект сплетен, девчонок мгновенно сдуло. Раскрасневшаяся Рина чуть ли не с разбегу плюхнулась на место рядом со мной
-Лена!!! Ты чудо! – довольно завопила она.
Только я хотела подтвердить такую вескую характеристику, как я внезапно вспомнила.
«Я просто думаю, что с ди-джеем танцевать всегда считалось круто, вот… и…подумал…что… а… наверное…и…»
-Благодари Коляна, - непринужденным тоном сказала я, - Он с высоты своего подиума увидел, что ты маешься со скуки, и захотел тебя порадовать.
-Да?! – изумилась Ришелье, - Вот молодец!
Ха, если бы он это услышал…
       Неожиданно музыка прервалась. Толпа недовольно зажужжала, как потревоженный улей.
-Чуваки, сохраняйте спокойствие! – провозгласил в микрофон Задолбаев, - Дискотека продлится еще минимум два часа!!!
«Чуваки» отреагировали восторженным ревом.
-Итак, представляю вам работу ваших соотечественников, короче, сколотили мы с друзьями песенку на досуге, ну, не на «Евровидение» уж, но все-таки…
-Ладно!!!
-Хватит ломаться, Колян!!!
-Давайте уже!!!
-Хорошо, хорошо! – Колян в предвкушении потер свои обвешанные металлом ручонки, - Итак…Дамы и господа! Перцы и чиксы! Встречайте!! Единственный и неповторимый Crazy Pupil!!!
«Ну, все-е-е…» - пронеслось в моей голове. Я вжалась в кресло.

Глава 6
Прикол с обломом или После бала.

«Суровый поп»
Исполнитель: Crazy Pupil
(Красноперова Елена Юрьевна)
Композитор: Задолбаев Николай Васильевич
Слова: Новокрестов Марк Сергеевич
Моральная поддержка исполнителю,
 композитору и автору слов: Кенарева Марина Игоревна



*Колбасящиеся подростки замерли и сгрудились вокруг колонок. Я же сползла в кресле еще ниже. Наконец, по всему залу загремел мой гневный шепелявый голосишко («Сколько чувства!» - умилялся после записи Колян)*

1)Устами младенца истина глаголет:
Младенца задолбало все делать не по воле –
Нельзя дать сдачи бяке, который обзывается,
Нельзя сказать училке «Вас это не касается!»
Нельзя повесить постер Бейонсе в неглиже…

*Мужская половина зала согласно зашушукалась и завопила. Я хихикнула. Ну, Марик, ну, погоди…*
…За что ребенка мучите? Ребята, это – жесть!
Эй, дети всей России, послушайте мой бит,
Наплюйте на проблемы, ведь все проблемы (пи-и-ип!)

*Зал затрясся от смеха так, что салатная миска, за которой я спряталась, запрыгала, открыв всем мое красное лицо. Что?! После коляновских истязаний вы и не такое скажете!!! Правда, Ришка с Мариком тогда едва не лопнули от смеха…*

Припев (на манер «Улыбка»)
И тогда наверняка
Мы прославимся слегка,
Дяди-рэпперы удавятся со злости
Облысеет Эминем,
Похудеет 50 Cent
Дяди-рэпперы, завидовать нам бросьте…
Облысеет Эминем,
Похудеет 50 Cent
Дяди-рэпперы, завидовать нам бросьте…

*Возмущенный голос фаната Эминема был подавлен нарастающим восторженным гулом…*

2)Восстаньте, народ, заклейменный ремнями,
Со злом мировым разберемся мы сами!
Директора будем мы с чувством и сердцем
Лупасить по попе весь день полотенцем!
Любому преподу половник здоровый
Мы скормим фигни, что готовят в столовой!!!
Мы выпустим монстров из первого класса!
Повиснет проверка на елочках сразу!!!
Око за око! Ногу за зуб!
Пусть строки мои справедливость несут!
Мы – дети!!! Мы – люди!!! Нам все надоело!!!
Прости нас, народ, вам попало за дело…
(похоронный марш, затем припев)

Не было смысла комментировать второй куплет. Гости медленно оседали на пол, загибаясь от хохота, у кого-то хватало сил еще лихо свистеть в такт почти не слышному припеву. Колян выполз из-за пульта и теперь стоял, широко улыбаясь. Ришка, беспрерывно толкая меня под руку, зажимала себе рот рукой, чтобы не рассмеяться во весь голос. Я же и засмеяться не могла, как следует: я просто стекла по креслу, трясясь, как припадочная. Да, я видела текст, да, я спела ее минимум триста раз, да, именно этим голосом, но все равно меня сейчас крючило от хохота и довольства. Неужели все звезды чувствовали во время дебюта то же самое, что и я сейчас?
       Наконец, кто-то крикнул: «Качать героев!!!», и мы с ребятами повисли над толпой на вытянутых руках. Вернее, мы с Ришелье («Не помните платье!» - вяло рявкнула подруга), а вот Колян, как всякий уважающий себя ди-джей, эффектно полетел со сцены. Благо весил он чуть больше моей худосочной персоны, жертв не оказалось, несмотря на дополнительные пять-шесть кило ди-джейских брюликов…
       Внезапно меня резко опустили с седьмого неба прямо на землю. Да что там опустили?! Меня банально уронили! Замолкающий хохот прорезал знакомый до омерзения голос:
-БЕЗОБРАЗИЕ!!! АМОРАЛЬНОСТЬ!!! Да как вы…как вы… - захлебывалась гневом в отобранный у Коляна микрофон тощая фигурка странно разодетой рыжеволосой тетки, которую я приметила в самом начале…
-ЗАЙ ДОЛБАЕВ! КРАСНО ПЬЕРКИНА! КЕНАРЕВА!!! («Ну, хоть мою фамилию назвала правильно…» - робко улыбнулась Рина) Вы поплатитесь за это!!! ВСЕ!!! – ее корявый палец, дрожа, метался между нами, - ВСЕ ВЫ!!! Вы недостойны…
Ее налитые кровью глаза медленно обвели народ, замерший в могильной тишине.
-ВО-О-ОН ОТЮДА!!! – зарычала она, - ВСЕ! ВОН!!! И НЕ СМЕЙТЕ БОЛЬШЕ ЯВЛЯТЬСЯ К ЭТИМ…ЭТИМ… - она задохнулась.
       Второго раза не понадобилось – гостей сдуло, как пепел в форточку. Апчхинья шла замыкающей. Наконец мы остались совсем одни среди живописных куч конфетти, лопнутых шариков, осколков и Эвереста грязной посуды.
-М-м-м… - трусливо пятясь к выходу, пискнул Колян, - Было здорово, вечеринка – класс, Ленка, счастья тебе, здоровья в личной жизни или как там…
Рина аккуратно, практически двумя пальчиками сцапала предателя за шиворот. Задолбаев после нескольких попыток вырваться обреченно затих и с искренней ненавистью взглянул на посуду.
-Рин, - попросила я, - покарауль его пока, а я сбегаю, попрощаюсь с гостями, извинюсь…
-Ты с ними и не здоровалась… - усмехнулась Кенарева.
Я накинула олимпийку поверх Рининых брючек (да-да, я помню…) и пулей вылетела на улицу. Ночь была совсем теплая и не сентябрьская, хотя днем было холоднее. Я глубоко вздохнула. Меня распирало изнутри. Хех, может стоит отмечать дни рождения всю неделю, а потом обходиться семь лет? Кстати, неплохая идея…
-…как там? «Лупасить весь день полотенцем»?
-Да, вроде того. Ужас! Я едва не лопнул!
-Эта мымра Красноперова не такая уж и зануда…(«Хм-м-м…» - угрожающе протянула я из темного подъезда)
 -Ну, я не зна-а-аю…
-Ты видел ее кофточку?
-Ну?
-Хочу такую же!!!
-Наверное, бешеные бабки отвалила!!!
-Ну и что?! Хочу!!!
-Но…
-ХОЧУ-У!!!
Я еле удержалась, чтобы не брякнуть: «Она из эксклюзивной коллекции Пенальти» (см. главу 3), но просто самодовольно улыбнулась. Вдруг я почувствовала мощный толчок сзади и полетела с лестницы прямо на бетонные ступеньки. К счастью, я упала боком и быстро вскочила на ноги, потирая ушибленное плечо.
-Сма-а-арите, пьяная зубрила! – мурлыкнула Держиморда у меня за спиной. Несколько ее шестерок услужливо хохотнули.
       Если честно, совсем не в моих традициях искать приключений в темном подъезде с более (причем намного!) сильным соперником, но у меня было такое хорошее настроение (неужели подействовала наша революционная музыка?), что я просто не могла допустить, чтобы его испортила какая-то бочка с салом. Ни Ришелье, ни Николая не было рядом, чтобы помешать мне, поэтому я нехорошо улыбнулась (учитывая мой макияж и одежду, представьте, как грозно я выглядела!) и храбро изрекла:
-Ну что, свинкс, растрясла жирок? С твоей весовой категорией тебя, наверное, к столу близко не подпускали…
       Присутствующие пооткрывали рты. Боже, какой смелой я себе показалась…
У Юльки буквально повалил дым из ушей. Шестерки многозначительно захрустели кулаками.
-Чо-о сказала… - пискляво, как свистящий чайник, выдохнула Держиморда.
-Аптека прямо и направо, - парировала я.
-Зачем мне…
-Там продаются замечательные ватные палочки для ушей, - хладнокровно пояснила я. Я явно имела вид человека, так и мечтающего нарваться на неприятности. Юлька, видимо, считала так же и поэтому, взревев, как слон, наступивший на кактус, пихнула меня в грудь. Я отлетела аж на середину двора, подняв облако пыли. Больно, между прочим, не на ногах же я туда летела… Любопытный народ сгрудился вокруг нас с Держимордой, тоже мне, «Вышел месяц из-за тучки, все бомжи собрались в кучку, самый главный бомж сказал…»
-Ах ты, швабра лохматая!!! – заорала Юлька, я же совсем не к месту захохотала, благо выражение идеально подошло к моей мысленной фразе.
-Ты чо разухмылялась, тощая крыса?! – Юльку мое поведение окончательно вывело из себя, и она занесла надо мной похожий на переваренную сардельльку кулак. Я ловко увернулась от удара, шмыгнула за спину неповоротливому жиртресту и, издав крик в стиле ниндзя, метко пнула Держиморду пониже спины (да здравствуют Ринины гриндерсы!).
       Боевая арена ахнула. Потом завизжала жирная гладиаторша., которая внезапно проворно обернулась и двинула мне кулаком по скуле. В глазах у меня замерцало, мозги накалились до предела, а потом, кажется, у меня был провал в памяти, потому что я с леденящим кровь боевым визгом бросилась в бой…
       Не знаю, кто кого бил, я и не видела толком, но, когда на улицу выскочили Ришелье и Колян, картина выглядела примерно так: столпившиеся вокруг гости неистово скандировали: «Дра-ка! Дра-ка!», держимордовские шестерки бестолково метались за кругом, пытаясь проникнуть внутрь, хрипло дышавшая Юлька держала меня за шиворот, а я увлеченно пиналась, брыкалась и даже кусалась. Сквозь вопли болельщиков я еле слышала обеспокоенный до ужаса крик Рины:
-Их надо растащить, Коль!!! Коль?!
И почти сразу же очень близко раздался бодрый Колин голос:
-ЛЕ-НА!!! ЛЕ-НА!!! ЛЕ-НА!!! Давай, Ленок, хук левой, хук правой, вот там шея не прикрыта, давай ПО ШЕЕ! ПО ШЕЕ!!! Маладца, Ленок!!! Давай-давай, роднуля, я рядом, покажи этой свиноферме где хряки зимуют!!!
       Не знаю, что сказала по этому поводу Рина (и слава богу…), но через пару минут, когда удивленная моим напором Держиморда начала сдавать, на нас кто-то (и я даже знаю, кто) выплеснул полный таз холодный воды. Мы с Юлькой отлетели в разные стороны, плюясь и фыркая, как две дикие кошки. Я крепко сжимала в руке клок редких белесых волос, Юлька неистово мяла трофейный рукав моей олимпийки. Я не без удовольствия отметила у нее замечательный, четкий фонарь под глазом, но сама придерживалась за болезненно пульсирующее плечо. Около меня встали Ринка и Коля.
-За…чем, я ее уже до…би…вала, на са…мом инте…рес…ном…ме…мес…те… - сварливо прохрипела я.
-Лена, прекрати, я боюсь… - радостно оскалилась Рина, - Держите меня сорок человек, она меня убьет!
Подруга быстро ощупала меня, сказала, что пациент скорее жив, чем мертв, и это меня несколько утешило. Колян стоял впереди нас, размахивая крупноформатной цепочкой, как нунчаками. Наверное, это выглядело эффектно, я ничего не видела, потому что Рина обмахивала меня истерзанной олимпийкой.
-Бешеная… - прохныкала Держиморда, держась за жестоко ушибленный мной зад, и подозвала свою свиту. Толпа замолкла. Она ждала крови. Семеро против троих, вернее, шестеро на два, мы с Юлькой уже порядком выдохлись. Мда…неслабо. Ришелье небрежно согнула изящную кисть, остро наточенные ногти пронзительно свистнули в воздухе. Юлькин ряд дрогнул и начал пятиться назад. Ну, ничего, сейчас мы их…
       Окно на третьем этаже распахнулось, и оттуда донеслось плаксивое шамканье какой-то старушенции:
-Ишь, шаво удумали, спати людям мешають, дебоширят, заразы этакие, глотки рвут, кошки драные, да я шейшас ушшастковому позвоню…
Круг мгновенно рассеялся по улочкам, перспектива встречи с участковым никого не устраивала. Я напоследок просверлила взглядом шкафоподобную Юлькину фигуру, и ребята деловито поволокли меня в дом. Я еще не успела отойти от разборки и потому хрипло сопела, плетясь по лестнице. Страшно болела губа, а на языке чувствовалась кровь, надеюсь, не Юлькина…
Кенарева неторопливо открыла квартиру и пустила нас внутрь.
-Ну что, Елена Кличко, понравилось? – ухмыльнулась она.
-Ага, - кровожадно сказала я, ощупывая языком больную губу.
-Достойное завершение праздника… Ну ты прямо по песочку ее размазала, Ленка! – восторженно подпрыгивал Колян, - Я и не знал, что ты так умеешь! Ой, не повезет кому-то в темном переулке…
Я кое-как подняла бровь. Ага, а то он уже привык меня за волосы таскать.
-Так, - командным голосом отрезала Рина, - отставить треп, в строю раненый. Ну-ка…
Она осмотрела меня еще тщательнее. Когда я ойкала, она хмуро качала головой и что-то бормотала. Затем она ехидно поздравила меня с первыми «орденами за смелость» (да-да, смейся, знаешь, как больно!!!) и шмякнула на ушибленные места по кусочку льда, которые Колян услужливо притащил из холодильника. Я зашипела, но стало полегче.
-А, по-моему, ее вообще лучше всю в гипс – и на костыли, чтобы не дралась… - задумчиво протянул Колян.
-Вот как дам костылем по лохматой синей башке, будешь знать! – вскипела я.
-А знаешь, что самое интересное? – перебила меня Рина, чтобы я не успела исполнить мое страшное намерение.
-Нет, куда мне… - съехидничала я, - постанывая от гудящих синяков.
-Тебя скобы спасли! – хихикнула подруга.
-Че-го?
-Губу ты расквасила, а зубы целы остались, - пояснила она.
-Ага, в следующий раз напялю на себя рыцарские латы, - хмыкнула я.
-Тебе бы боксерская капа подошла, - фыркнул Колян.
-Не-ет, с ней обзываться неудобно! – подхватила Рина.
-А она жестами выражаться будет! – хохотнул Колька и получил от нас обеих по увесистому подзатыльнику.
       В зале было пусто, только следы разгрома говорили о бывшем наличии колбасящихся подростков.
-Зачем на бал пришел медведь… - вздохнула я.
-Какая же сволочь, эта Апчхинья! – с чувством сказала Ришелье.
-Да уж… Нет, надо заявиться именно в самый лучший момент и все обломать! Пропала моя карьера… - со слезой в голосе молвил ди-джей.
-Интересно, кому мы этим обязаны? Вы же не приглашали ее?
-ЕЩЕ ЧЕГО!!! – в праведном гневе заявили ребята.
-А может она сама? А? – высказал догадку Колян.
-Тогда это наглость чистой воды! Значит, она ходи по нашим праздникам, порти весь кайф, а мы – терпи? Тогда ничего, если я заявлюсь к ней в квартиру – водички попить?! – взбеленилась я.
-Кхм, люди… - вдруг потупилась Ришка.
-Чего, Риш?
-Я, вроде бы, знаю, как она пришла…
-Как?!
-Кхм, дядин правнук моей кузины…
-Не на-чи-най, - перепугался Колян, - у тебя в родственниках весь Татарстан и пол-России!!!
-Вот и я про тоже, - приуныла Кенарева, - я вспомнила, что Апчхинья… Короче, она мне о-о-очень дальняя родственница. Мои кузины из Владивостока сказали, что кто-то из них вышел замуж за какого-то дальнего родственника с ее сторо…
-Офигеть!!! Ринок, а у тебя министр образования не в племянниках ходит? – взвизгнули мы, преданно глядя ей в глаза.
-Тьфу… - изящно среагировала Ришелье.
       Внезапно мне захотелось пить. Из десяти бутылок лимонада пустыми картинно валялись только восемь, плюс одна полупустая задорно висела на люстре.
-Ко-о-о-оль… - начала я.
-Блин!!! Экстрасенс! Нострадамус по выпивке! – раздосадовано заныл Колян. Я скрыла гордую улыбку. Пусть думает, как хочет...
       Тем временем незадачливый «заначник» приволок припрятанную «Пепси». Я судорожно начала отвинчивать крышку, но она оказалась спаянной намертво. Я корячилась над ней, в то время как мои друзья с вежливым интересом наблюдали за моими мучениями. Наконец. Кенарева непринужденно, как бы промежду прочим, сообщила, что крутить надо в другую сторону. Я лишь грустно вздохнула: дети, что с них возьмешь… В качестве отместки я нагло отпила прямо из горлышка.
       Когда я, выдув треть двухлитровой бутылки, ненароком посмотрела на часы, то едва не поперхнулась – час ночи! Ой-йёй… Я-то ладно, да и завтра воскресенье, а вот Рина и Колян… Я начала судорожно извиняться, махать рукой на часы (Колян подобрал бутылку, посмотрел сначала на нее, потом на меня, и так несколько раз…), но Рина улыбнулась и сказала:
-Можешь не волноваться, Лен, пока кое-кто лез не в свою весовую категорию, мы с Колей ушами не хлопали. Правда, нам уже накостыляли… - виновато прибавила она.
-Ты не против, если мы переночуем у тебя? – выпалил Колян и сразу зажмурился.
-Да без проблем, - легко согласилась я, - Вот только… - я кивком указала в сторону кухни.
-Только… - подхватила Рина, выразительно посмотрев в ту же сторону.
Колян сглотнул, замигал и затравленно посмотрел туда же.
-Я ВАМ НЕ ДОМРАБОТНИЦА!!! – уязвлено взвыл несчастный.
-Ну, «нет» так «нет»… - пофигистично пожала плечами Ришелье, незаметно подмигнув мне. Я поняла намек.
-Точно, никто тебя не заставляет, - я улыбнулась, как голодный крокодил.
-Правда?! – обрадовался Задолбаев.
-Конечно! – хором заверили мы.
-Здорово! – облегченно вздохнул он.
-Угум.
-Красота! Ладно…
-Пока!
-Что?!
-Иди спать на улицу! – охотно пояснила Рина.
-ЧТО?!
-Там тебя никто не заставит мыть посуду… - на полном серьезе заверила я.
-ЧТО?!?!
-Елена, он невозможен… - притворно вздохнула Ришелье.
-Или…
-Или?!
-Или в час ночи в квартире Задолбаевых раздается звонок…
-А за дверью стоит любимый сынуля…
-Оправдывающий свою фамилию! – ласково заключила я, и мы с Риной ударили по рукам.
       Увядший было, ирокез Коли снова встал дыбом от ужаса. Затем его мрачный хозяин, спотыкаясь и бурча себе под нос нехорошие слова, поплелся на кухню. Только через две минуты оттуда раздался жалобный вой:
-А почему Ришелье не моет посуду?!
-Не волнуйся, она будет таскать тебе тарелки и стелить в зале, - холодно припечатала я.
-Риш, - залебезил Колян, - Ринусик, Ри…нусечка…
Тьфу, какая гадость…
-Обойдешься!!! Будешь мыть посуду, как сказано!!! - железным голосом ответила Рина, - Язык узлом завяжу, если еще раз так меня назовешь.
Даже здесь было слышно, как бедняга икнул.
-Лен, отдыхай пока, - великодушно сказала Риша, когда я попыталась собрать посуду со стола, - Мы отправляем тебя на пенсию…
-…по состоянию здоровья, - вякнул из кухни Колян.
-Да-да, старые клячи, кто это у нас на пенсии, - проскрипела я. Оба ведь старше меня! Тоже мне, комики…
       Я зашла в ванную и…едва не заорала от возмущения!!! На одном унитазе среди коляновских сердечек-цветочков в этакой романтической обстановке сидели в обнимочку парень с девушкой, взглянувшие на меня так, будто это их собственный туалет!!! КАК ВАМ ЭТО НРАВИТСЯ, А? Немного отойдя от шока, я нервно спросила:
-Эм-м-м…Ребята, может, вы не в курсе, но… - я перешла на крик, - ГОСТИ УШЛИ ЧАС НАЗАД!!!
«Ребята» попрыгали с унитаза, едва не растянувшись на полу. Как из меня вышло столько крика? Я сегодня сама себе удивляюсь…
-Слушайте, а если бы я не зашла? – возводя глаза к потолку, вопрошала я, - Если б моей подруге приспичило через час-другой?! Найти такой подарочек в туалете…
-Но здесь так мило… - начала робко оправдываться девушка.
Меня начал разбирать истеричный смех. Нет! Нет!!! Ни за что не расскажу об этом Коляну! Иначе он весь год будет этим гордиться и говорить мне, что, дескать, он, Колян, был прав, а я – неправа. Ага, сейчас…
-Вы тут не задохнулись от любви, витающей в воздухе? – съязвила я. Парочка покраснела и что-то забормотала.
-Идите, - махнула я, - если понравилось, попросите Коляна, он вам сделает такой же шедевр в туалете.
Влюбленные испарились с быстротой молнии. Я покрутила пальцем у виска и на всякий случай проверила полки. Нет, ничего не пропало. Ленка, ты – сноб. Я покосилась на зеркало, вздохнула, протянула руку, чтобы открыть кран. И заметила клок держимордовских волос, зажатых у меня в кулаке. Я самодовольно ухмыльнулась. Почти никогда не дралась. А ведь это – трофей. Может, упаковать в конверт, вложить в дневник, а потом показывать внукам? Ха, здорово…
       Задумавшись, я нечаянно полоснула зубной щеткой по раненой губе и взвизгнула от боли. Могу поклясться, сейчас Держиморда хвастает в какой-нибудь подворотне, как расквасила мне губу… Я сердито утерлась и, тихо постанывая, вернулась в зал. Там уже был разобран диван, а в глубине коридора, среди разбросанной обуви, виднелся сиротливо лежащий матрац. Чтобы избежать такой жуткой участи, я с ловкостью пантеры вскочила на крякнувший диван и вольготно разлеглась на нем. Ясное дело, обделенным остался Задолбаев, который сначала с надеждой предлагал засунуть нас с Ришелье в коридор, чтобы его Величество почивало с комфортом. Надо ли говорить, что Колян обломался?
       Крайне довольная таким исходом дела Рина, мурлыкнув себе под нос: «Как хорошо иметь рабов», походкой вдовствующей королевы удалилась в ванную, Колян почти сразу же засопел в коридоре, я свернулась калачиком и прикрыла глаза. Боевые синяки ныли. Хе-хе, и все-таки это лучше, чем фонарь под глазом. На улице снова шамкала старушка, наверное, прогоняла из подъезда какую-нибудь компанию. Глаза закрывались сами собой, я успела только посмотреть на часы и сразу же провалилась в сон.
       Вскочила я в три часа ночи. Желудок будто кромсали лезвиями изнутри – я же не ела весь день! Словно лунатик, я прокралась на цыпочках в кухню, откуда доносилось лязганье вилок. Чует мое сердце, это не мыши…
       Передо мной предстали мои друзья, старательно состроившие виноватые лица. Впечатление портили вилка, зажатая у Коляна в зубах и Ринина заискивающая мордочка, перемазанная майонезом.
Я грозно уперла руки в костлявые бока.
-Так-так-так…
-Это Рина виновата, - без обиняков сообщил Колян, - она оставила еду на столе, я подумал, что она испортится, вот и…
-Кто испортится? Рина?
-Нет, еда…
-Рина, придумай что-нибудь получше!
- ОГО! Торт никто не ел!!! М-м-м? Дай дожую…
-Да ну вас… - скуксилась я и подцепила со сковороды кусок говядины. Следом за мной туда запустил свои загребущие лапы предприимчивый ди-джей.
Ришелье же, недоуменно пожав плечами, пробормотала что-то вроде «Что бы вы понимали…» и придвинула поближе какой-то вегетарианский салат, к которому ни мы, мясоеды, ни гости не притронулись.
       На такой вполне счастливой ноте я посчитала свой день рождения достойно завершенным…
       Но так не считали мои родители, которые вернулись с дачи и обнаружили
А) Свернувшегося у двери в своем спальнике Коляна, по которому папа едва не прошелся (Задолбаев заорал для профилактики).
Б) Меня и Рину, спящих сном младенца под кухонным столом, заваленным едой.
В) Разгромленный зал с ошметками серпантина на стенах, еду, живописно разметанную по всей площади комнаты и одиноко торчащий в салате коляновский лак для волос!!!
***
-Жизнь – отстой… - промолвил Задолбаев, мрачно одергивая кокетливый клетчатый фартучек. Его заставили сдирать с туалета свои розочки-цветочки (опущу момент, когда папа зашел в ванную и, заикаясь, пообещал промыть унитаз дурной головой ди-джея, благо ни на что другое она не годится), которые вчера папа умудрился не заметить.
-И не говори… - вздохнула Ришелье.
-Так, негры, работать! – прикрикнул папа из спальни, - Обгадили квартиру, так теперь еще и болтают!
-Ты ведь сам сказал, что убраться можем завтра!!! – возопила я из-под горы посуды. Хоть Колян и помыл немного, все равно осталась целая бездна.
-Сегодня завтра, - ядовито отозвался Юрий Александрович.
-М-м-м… Поправочка, Лен, кто это «мы»? «Нас», то есть, меня и Ришелье здесь вообще не должно было быть! – пискнул Николай, поеживаясь после папиной затрещины.
-Великая вещь – дружба… - хмуро изрекла Рина. Сегодня она умудрилась сломать целых три ногтя, и поэтому была зла на весь мир…
***
       Уборка заняла целых четыре часа. Даже когда родители смилостивились и пригласили загнанных деток попить чайку с тортом, детки каким-то шестым чувством угадали, что их ждет посуда, и аккуратно смылись, заботливо предоставив все мне. Поэтому к концу дня синяки у меня выли по-человечьи, руки отваливались, а ноги заплетались в рогалик, зато квартира, наконец, приняла нормальный вид. Папа таки осмелился зайти в туалет, но перед этим мне была прочитана объемистая лекция под названием «Запрет на вечеринки», где был подтекст от папы, что он сделает с Коляном, если поймает его. Я старательно надулась, даже ушла, топая протертыми тапками (высший пилотаж, Рина научила), но сердце грел трофейный держимордовский скальп, который я собралась вложить в дневник. Увы, нашими стараниями в зале царил идеальный порядок, а, как известно, все нормальные люди не могут ничего найти, если все разложено по полочкам с бирочками. Бонд. Джеймс Бонд. Где мой дневник?! Я теперь через сто лет его найду! Наверное, Ринуська переложила, когда убиралась. Я сцапала телефон, покоящийся на груде конфетных фантиков (и пусть папа доказывает, что это было здесь ДО вечеринки!!!) и, набрав Ринин номер, метнулась к шкафу. В мое ухо бодро завопила Аврил Лавин, и я зареклась, что подарю Ришелье на день рождения телефон без громкой связи.
-Риш, - заорала я в трубку, - ты…
-По…о…жди… - раздалось оттуда. Потом я услышала пыхтение, сопение, протестующее мычание…
-Вот… - подруга вернулась к телефону, - у меня в гостях сестренка, устроила танцульки, вот я и пихнула ее из комнаты…
-Ма-а-а-а, - злорадно завела Леська, - А Ринка меня…
-Ябеда-корябеда! – малодушно отозвалась Ришелье.
-Рина - горилла!!!
-А-а-а! Вот и не в рифму, бя-бя-бя…
Вспомнив, что я еще вишу на телефоне, Ришка прикусила язык и попросила меня сочинить что-нибудь обидное.
Я пришибленно почесала трубкой в затылке.
-Эм-м-м…
«Леська – глупая коза,
Хватит к Рине залезать!» Сойдет?
Ответом мне было преисполненное достоинства молчание, а потом напыженный голос Кенаревой:
-Уважаемая моя Елена Юрьевна! Наши дети есть наше будущее, они нежны, чутки и ранимы, поэтому я не считаю твою глупую рифмульку досто…
       Ее заглушили дикие визги нежного, чуткого и ранимого существа. Не без удовольствия я услышала, как Рина досадливо сплюнула и выпалила мою дразнилку, добавив от себя, куда наглой Леське следует залезать.
-МА-А-А!!! - заверещала Леська.
-Итак, дитя мое, ты что-то хотела? – невозмутимо обратилась ко мне Ринка.
-Рин, я не могу найти свой дневник… Может, ты куда-то его переложила, пока убиралась?
-Дневник? – озадаченно переспросила Ришелье, - Дневник… Хм… Я помню, что я убиралась в шкафу, Колян умудрился кинуть туда свои ди-джейские шмотки! Ха-ха…кхм-кхм, извини. Ты хорошо посмотрела?
-Ну да…
-Не знаю, Ленок, честно не знаю… Спроси у Коля-а-А-А-А-А!!!
Я услышала скрип, звук ломающегося дерева и чей-то боевой клич сквозь крик Кенаревой, а потом связь прервалась.
Бедная, бедная Рина…
У Коляна трубку сняла его мама, Зоя Ильична, и сообщила, что «ребенок спит». Устал, бедненький… Я положила трубку и, нарочно громко шлепая тапками (на топот уже не хватало сил) подошла к двери своей комнаты.
Меня остановил звонок.
-Кого там нелегкая принесла… - пробурчала я, плетясь к двери.
***
За дверью нарисовался «Ново-Крестный». Он внимательно изучал свои начищенные ботинки.
У меня начал дергаться глаз.
-Добрый вечер, Марк, - ледяным тоном поздоровалась я. Это означало «Газ или удавка?». У меня болели все конечности, я не нашла дневник. И тут очень кстати принесло Марика. Да-да, я очень рада.
-М-м-м…ммы…ммэ… - выдавил Марик.
Это что-то новое. Я решила терпеливо дождаться фразы.
-М-м… М… Колян передал мне торт, который ты просила, чтобы он забрал…
-Минуту, - нахмурилась я, - вообще-то…э…Рина говорила мне, что он незаметно унес пару кусочков тебе, пока я не вижу…
Марик несмело заулыбался:
-Колян не умеет врать, Лена. Ты бы слышала: «Марик, вот тебе торт, Лена просила сказать, что я унес немного, пока она не видит…»
Я едва не прыснула, но снова скорчила серьезную мину.
-Ты почему не приходил? Мы тебя звали.
-М…м-м…мммы…
Опять…
-А еще почему? – уже немного раздраженно спросила я.
Марик чрезвычайно заинтересовался муравьем, ползущим по бетону.
-М…кхм, я…
-Марк, - злобно заскрежетала я, - я устала, да и тебе уже, наверное, рассказали, так что ты знаешь, что у меня отваливаются ноги, руки, болит голова и, кажется, я немного ушибла плечо, поэтому либо ты сейчас говоришь все, что собирался, либо выметываешься к чертовой бабушке. Ясно?
Марик обрел дар речи.
-Лена, я цветы принес…
Я слегка оторопела.
-Чего?
Он закачался на носках ботинок и сунул мне букет. Ну да, вполне в традиции Марика – пять белых роз. И, как всегда, я испортила момент:
-Ты с ума сошел? Они же дорогие! То есть, спасибо, просто…
-С днем рождения, Лен, вот еще...
Он отошел в сторону. За Новокрестовым стояла большая квадратная коробка с белым бантиком. В ней кто-то царапался и пыхтел. Я бессовестно развернула Марика за плечи и прикрылась им.
-ОНО живое? Шевелится? Кусается?! – боязливо пискнула я.
Марик неторопливо вывернулся из захвата, подошел к коробке и открыл ее. Я напружинила ноги.
-Ну вот… Знакомься.
На руках он держал лохматого черного щенка. Щенок ерзал и тянулся вперед. Стоило мне взять его в руки, он начал меня облизывать.
-Тьфу! Тьфу!!!
-Тебе не понравилось… - вздохнул Марик и снова уставился в пол.
-Тьфу! Какая прелесть! Тьфу!!!
-Правда?! – возликовал Новокрестов.
-Ка-кха-нечно! Ма…рик, забери его, пока он меня не съел…
-Хорошо-хорошо, - он взял щенка за шкирку.
-Ему не больно? – испугалась я.
-Нет, что ты, он привык…
Я покосилась в сторону квартиры.
-Родители знают, - поторопился заверить меня Марик.
-Марик, ты – молодец! – улыбнулась я, - Я пять лет умоляла их о собаке, а ты все сделал за…
-Год, - виновато развел руками он, - Я еще в прошлом году хотел, но не разрешили… Да и тогда мы не были толком знакомы, да и ты меня не пригласила… и… к тому же…
-А, все равно, - отмахнулась я.
-Эм-м-м… М…
-МАРК!!!
-Лена, я хотел сказать… то есть… кхм… а…
-Лена!!! Рина звонит! – крикнула из кухни мама.
-Подожди, Марик, я сейчас, - я втащила его в квартиру и бросилась в комнату.
-Рин?
-Ленка, нашла дневник?
-Да нет, не знаю…
-Лена, - укоризненно сказала Ришелье, - ты определись как-нибудь…
-То есть, нет. Не придирайся к словам! Ты же не Ариэль!
Могу поклясться, на другом конце провода Ришелье показала куда-то в пустоту язык.
- Елена, ты…А-А-А!!! Лена, на помощь!!!
-Да, Рин? Что случилось?
-Живее, Лен!!!
-Уже бегу! – заорала я и пулей вылетела из комнаты. Что с ней? Террористы? Землетрясение? Леська?!
-Лена…
Совсем забыла про бедного Марика!
-Марик, я побежала, Рина срочно зовет к себе, кажется, что-то случилось…
-Лена, я должен…
-Потом!!! – рявкнула я, натягивая куртку и на ходу впрыгивая в ботинки.
-Я тогда оставлю записку…
-Ладно! – крикнула я уже из-за двери, летя по лестнице. Я даже забыла про синяки и ушибы. Рина в беде!
       Я кубарем скатилась с лестницы, вылетела на улицу и бросилась к Рининому подъезду.
-ЛЕНА! – раздался откуда-то сверху жалобный стон. Я резко задрала голову вверх, едва не сломав шею.
-Ришелье!!! – ахнула я. Моя подруга висела на водосточной трубе, зацепившись уголком махрового полотенца, в которое она была завернута. Она беспомощно болтала ногами, боясь посмотреть вниз. В зубах у нее был зажат мобильник.
-Вытащи меня отсюда!!! – заорала она. Телефон полетел вниз с высоты пятого этажа, грохнулся о землю и разлетелся на серебристые пластмассовые кусочки. Я тупо глазела на них.
-ЛЕ-Е-Е-ЕНА!!!
-Держись! – дрожащим голосом прокричала я. Она не разобьется! Ни за что! Нет!
Я понеслась по этажам. Наконец, я ворвалась в квартиру Кенаревых, сбила кого-то с ног и влетела в Ринину комнату. Мам-м-ма… Все: диван, пол, потолок, постер Орландо Блума – все было заляпано ядовито-розовой краской. На раскрашенном ковре сидела растрепанная и чумазая Леська. Она смотрела куда-то перед собой и ныла:
-Ну ла-а-адно, сдаюсь, за что ты держишься, что не падаешь?
Балкон ответил ей отчаянной руганью.
-Леська!!! – фальцетом выдохнула я, - где Рина?!
-Леночка Юрьевна, – заюлила маленькая подхалимка, - А Ринка вредничает, не дала мне котика покрасить в розовенький цветочек, а он прыгнул в окошечко, а гадкая Ринка за ним, чтобы поймать, а теперь обманывает, что ей страшно и чтобы я позвала папочку с мамочкой…
-С ДОРОГИ!!! – зарычала я, и, могучим толчком оторвавшись от Леськи, оказалась на карнизе.
-Рина, я здесь! Я ЗДЕСЬ!!!
Подруга, бульдожьей хваткой вцепившаяся в водосточную трубу, повернула ко мне лицо.
-Ленчик! Ленка!!! Вытащи меня, у меня ладони уже вспотели!!!
-Хватайся за мою руку, я тебя вытащу!
Рина потупила глаза.
-Лен, у меня полотенце за крючок зацепилось, так что не могу… Иначе упадет…
Моя протянутая рука усохла.
-Выбирай, либо свалится полотенце, либо ты, - упавшим голосом подытожила я.
Ринины прекрасные серые глаза судорожно заметались между мной и асфальтом.
-Рина!!!
-Спасите… - неуверенно предложила подруга, в ужасе глядя на свои пальцы, скользящие вниз по трубе.
-Я сейчас! – заторопилась я, схватив с дивана первую же тряпку.
-Держи! – крикнула я, набрасывая тряпку ей на плечи. Я кинула слишком сильно, и потому опасно закачалась на подоконнике. Перед глазами замелькал асфальт.
-Ну хва-а-атит уже, надоело… - скучающим голосом загудела Леська, - Теть Лен, слеза-а-айте!
Она прыгнула на подоконник, нечаянно (надеюсь…) толкнув меня в спину. Я замахала руками и с ужасным воем полетела вниз. Что-то мягкое и мохнатое мазнуло меня по лицу, и я судорожно загребла руками воздух. Полотенце!!! Уцепилась!!! Махровая ткань опасно затрещала, но я, как последняя макака, вскарабкалась вверх, на узкую полоску железа. Рина меня слегка поддержала, чтобы я окончательно не рухнула вниз.
       Засвистел ветер. Мы с выражением пофигизма на испуганных лицах посмотрели вниз.
-Ленка, что бы я ни говорила, я никогда не одобряла суицид… - просипела Ришелье.
Я ответила согласным мычанием. Мозги яростно колотились о череп. Так, посмотрим на ситуацию объективно.
Ришелье выронила мобильник, поэтому даже при большом желании позвонить…а куда? Куда звонят в таких случаях? Справочная? Горгаз? С-с-с-скорая? Уж вот что сейчас меня беспокоит меньше всего.
На улице – никого. Глупая Леська утопала к соседям, а Рина в свое время позаботилась, чтобы ничто из внешнего мира не могло проникнуть в ее комнату. Подумать только, я ей завидовала!!!
Железная полоска скрипит и шатается при каждом шорохе или порыве ветра. Черт, как же чешется нос… Я же упаду, если протяну руку! А если не протяну, то чихну, и мы шмякнемся вниз.
«В воздухе сделала Леночка сальто – папа мозги убирает с асфальта…»
Ха. Ха. Ха.
Остается только одно.
-КАРАУЛ!!! – истошно завопили мы, - СПАСИТЕ, ПОМОГИТЕ, МАМА!!!
-Конец моей репутации… - убито прошептала Рина.
-ПЛЕВАТЬ!!! СПАСИИИИТЕ!!!
Из окна справа высунулась морщинистая голова в цветастом платке.
-А ну, заткнулись, истерички! Щас милицию вызову!!!
-Хоть спецназ, - согласилась я, - только…
-Ах, они еще и хамят! Вот они, нонешние-то… - зашебуршала голова и исчезла в квартире.
-Рина, ты всегда мне очень нравилась… - обреченным голосом провозгласила я.
-Знаешь, твои слова утешили бы меня куда больше, если бы ты была… - подруга неожиданно запнулась и отчаянно покраснела, - была…была…
Я едва не свалилась с «пятачка»
-ЧТО?! КЕМ?!
-Была… - умоляюще пискнула Рина, - была-а-а…
       Ее заглушил громогласный вой сирены. Приглядевшись, я различила среди листвы стремительно несущуюся красную «пожарку».
-Ура? – сомневаясь, простонала я.
«Пожарка» лихо припарковалась во дворе, и рядом с нашим «пятачком» выросла узкая железная лестница.
-Рина, - икнула я, - может, когда ты уронила мобильник, он случайно набрал 01?
-Навряд ли… - пожала плечами Кенарева.
-А может…
Я одним глазом посмотрела вниз.
Кажущийся совсем маленьким с пятиэтажной высоты Марик Новокрестов помахал нам рукой. Я вяло пошевелила пальцами в ответ, пока меня тащили вниз на чьей-то спине.
-Елена и Марина, - сухо прошелестел Марик, - я бы хотел услышать…
-Марик!!! – завопила Ришелье, бешено тряся ему руку, - Ты – супермен! Ты как…
-Твоя подруга выставила меня на улицу, - холодно парировал Марик, - Елена, позволь узнать, что вы там забыли? Учти, я не верю в истории про ловлю голубей или встречу заката.
-Я это…самое…кота ловила. Розового, - призналась Ришелье.
Марик демонстративно повернулся к ней спиной, сделал вид, что не услышал и начал взглядом буравить у меня в голове дыру.
Я беспомощно развела руками.
-Я жду, - угрожающе сказал Новокрестов.
Я открыла рот.
-Мяу…
Я испуганно закрыла рот ладонями, но спустя секунду я поняла, что это сказал кто-то другой…
       Новокрестов обернулся, подскочил, как ошпаренный, и попятился. На него глазел совершенно розовый кот, флегматично жующий колбасную кожицу. Кот подошел к перепуганному вундеркинду, выплюнул кожицу и миролюбиво потерся о его брюки, оставив на них клочья крашеной шерсти неистово розового цвета.
-УБЬЮ!!! – взревела Ришелье, и прыгнула на ужасного кота. Бедное животное взвыло и вскарабкалось на плечо Марика, исполосовав ему брюки, теперь уже в модный ярко-розовый горошек.
Бедный вундеркинд с тихим вздохом упал в обморок. Рина, едва не наступив на несчастного, дикими скачками понеслась за котиком, не забывая придерживать чудом уцелевшее полотенце.
Бригада пожарников, вежливо пронаблюдавшая весь этот дурдом, молниеносно собралась и, даже не оштрафовав нас, поехала. Подальше от этого места и от нас, психопатов.
Я грустно посмотрела на Марика. Как любой нормальный человек, я не могу смотреть, как кто-то валяется на песочке с невинным видом, поэтому, недолго думая, я с воодушевлением отвесила ему две звонкие пощечины. Бедный Марик вскочил и посмотрел на меня совсем другими глазами.
Дикими и испуганными.
-Марик, я…
Новокрестов подпрыгнул и молча унесся из двора, подняв клубы пыли. Он спотыкался о бордюры, жестоко падал, но поднимался и, не оглядываясь, ускорялся, как испуганный гепард на «Феррари».
       Он исчез из поля зрения ровно через три секунды.

Глава 7
Черный день.

-Колян, мы…
- ХА!!!
-Ко…
- ХА-ХА-ХА!
-Прекрати ржать! – вскипела Ришелье, - Мы не…
-Да я над вами что ли? – визжал Колян, - Я над Мариком!!! ХА!!!
-Наше счастье, что он оказался рядом, - заметила я, - так что…
-Розовый кот!!! Обморок! Пожарники! Психопаты! Держите меня!!!
-Заткнись, - буркнула я. Бедняга Марик. Надо извиниться перед ним, пока не поздно. Иначе, если в мой дом попадет нейтронная бомба, я буду знать, кому обязана этим милым подарком. Надо же, человек пришел мириться, принес цветы (жутко дорогие цветы!), щенка, даже спас нам жизнь, не всякий же день ты висишь на крыше с лучшей подругой и оглашаешь двор волчьим воем. Правда, напрашивается вопрос, что он делал во дворе, если я предупредила его, что уйду… Видно, действительно неотложное дело. Хотя…
Он оставил записку…
Мам-ма…
Я хлопнула себя по лбу.
-Черт! Записка!
-Какая записка? – вскинулась, как охотничья ищейка, Ришелье.
-Обычная, - непринужденным тоном ответила я. Ну, почему я так помешана на уборке? Взяла и смела все, что было на столе… Кошмар! Нет. Ко-шмар. Конечно, ведро я вынесла утром, гуляя с Роки (так я назвала щенка, хотя папа упорно стоял на Тузике).
-Ленок, выкла-а-адывай, - нехорошо улыбнулась Рина. Я почувствовала себя не в своей тарелке.
-Смотри, птичка! – великодушный Колян, подпрыгивая, указывал куда-то вдаль. Рина обернулась, а я дала деру. Мой тяжеленный ранец прыгал, как обрадованный бегемот, долбя мою спину, но я неслась вперед, пугая старушек и заспанных людей, ползущих на работу. Бедный Марик, наверное, он летел еще быстрее. Надо спросить его, что он хотел мне сказать.
       К сожалению, я никогда не отличалась способностями спринтера, поэтому прыткая Ришелье догнала меня уже в коридоре школы. Пришлось плестись в ее компании и рассказывать в мельчайших подробностях, какая порода у щенка (цвергшнауцер, такой мохнатый, с моржовыми усами, лапа…), сколько именно роз было в букете (какая разница?), и почему он так мялся (а я откуда знаю?!)
Нет, попадись я шпионам, уважаемая Ришелье, они бы из меня ни слова бы не выдавили, но я не могу вынести, когда кто-то смотрит на меня такими большими невинными глазами!!!
-Ладно, Ленка, партизан мой ненаглядный, помучаю тебя на перемене.
-Ф-фух…
-Ты не забыла, что ты сегодня – звезда школы?
-???
-Твоя вечеринка, - терпеливо, как особо одаренной, объяснила Ришка, - замечательную гулянку с дискотекой и дракой, которой мы обязаны тебе и Держиморде. А ну-ка, покажи, что ты - королева школы!
Я скептически изобразила реверанс и привычно заковыляла к классу. Рина возвела глаза к небу и поспешила за мной.
       За дверью класса слышался голос Юльки. Конечно, давайте теперь все вспомним, какая «а-а-атсто-о-ойная» у Красноперовой была вечеринка. Обломись, Держиморда, сегодня я счастлива, как никогда, и еще долго буду вспоминать, как едва не лишила тебя твоего кузова. Хе-хе. Говори все, что угодно, я и ухом не поведу…
***

-«Четверг, 21 мая. Ненавижу спорт. Чувствую себя шпротой из банки в этой жуткой спортивной форме. На мне все вечно висит мешком, почему у меня фигура не такая, как у Рины?»
Почему эти слова кажутся мне знакомыми?
***
-«Пятница, 26 мая. КОЛЯН!!! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!! Почему я вообще должна с тобой разговаривать после того, как ты записал меня в ШАХМАТНЫЙ КЛУБ!!! Я убью тебя, клянусь…»
Я ведь…
***
-«Понедельник, 15 августа. У меня ужасно болит живот. Цикл начался раньше обычного. Что за ерунда? У меня же все расписано…»
Это я записала совсем недавно…
***
-«Вторник, 1 сентября. Этот год обещает быть интересным. Нам дали в классные руководители какую-то психопатку, с которой осмелился спорить только Марик. Бедняга. Наверное, ему придется хуже всего. А что я могу сделать? Я всего лишь Ленка – зубрила из девятого, которую презирает весь класс, у которой нет ничего, кроме мозгов и двух друзей. Я неудачница. И это всем известно»
***
-Лена! Это же…ЛЕНА!!!
Я пинком распахнула дверь. В глазах щипало от обиды и злости.
-Ты… - прорычала я, - да как ты посмела, сволочь?..
***
Держимордова отложила мой дневник, все мои мысли и чувства, которые я когда-либо прокручивала в голове, произносила вслух, втайне кричала или шептала.
Она держала в своих грязных лапах всю мою жизнь. Она прикасалась к ней, она читала ее вслух всем своим шестеркам.
-Красноперка, теперь, когда ты сама призналась всему классу, что ты па-а-а-азорная неудачница, ты нравишься мне гораздо больше, - мурлыкнула Юлька, мусля пальцы, чтобы перевернуть страницу.
-Ты… Не смей, ты!!! – крикнула я, бросаясь к ней.
-Лена, стой! – пискнула Ришелье, еле удерживая меня, - Быстрее, Колян!!! – заорала она в сторону двери.
-Я…зде… - выдохнул Колян мне в ухо, помогая Рине не дать мне разорвать Держиморду на клочки.
-ПУСТИТЕ!!! – рявкнула я.
-Правильно, ребята, не отпускайте ее, - лениво улыбнулась Держимордова, щелчком призывая своих шестерок окружить нас. Мы втроем сжали кулаки. Подражая свинксу, толпа глумливо скалилась, поджимая нас со всех сторон.
У нас не было шансов.
-«Среда, второе сентября. Оказывается, Апчхинья – его мать. Мне действительно его жалко, но почему он наорал на меня? Я же ничего ему не сделала!» - прочитала вслух Держиморда.
Я закричала и прыгнула на нее. Мне было все равно, что со мной сделают. Мне даже было все равно, что сделают с моими друзьями. Я думала только о себе.
       Почему? Почему это случилось именно со мной? Почему сейчас я знаю, что никто мне не поможет? Неужели вот так все и закончится?
Это была не азартная драка, как позавчера, когда мне хотелось показать себе, что я еще чего-то стою, что я могу за себя постоять.
Мне хотелось умереть. Потому что сейчас кто-то изорвал, изгадил, измял все страницы моей жизни. Меня била дрожь, а по щекам катились слезы. Все расплывалось перед глазами, но я била, прокладывала себе дорогу. Кто-то ударил меня ногой по ребрам, и у меня перехватило дыхание. Меня перевернули на спину, где-то очень далеко прошептала что-то Рина, ей ответил криком Колян. В глаза ударил свет софита на потолке. Он ровно жужжал, и мне хотелось спать, наверное, потому что у меня по щеке катилась красная от крови слеза.
-Пре-кра-тить! – взвизгнули сзади. Софит вспыхнул, зарезал глаза, виски. Кажется, я ослепла.
-Аксинья Дмитриевна, - залебезила Держиморда, - это не я, это Красноперка начала драку, я защищалась, как могла, а это вышло нечаянно…
-Елена Красно Пьеркина! – заверещала Апчхинья, подняв меня за шкирку. Я не стояла на ногах, а она трясла меня, как тряпичную куклу, - Я возмущена твоим поведением! У тебя будут большие неприятности, моя милая, уж я об этом позабочусь. Ты дойдешь до директора, а, может даже, тебя осудят, как малолетнюю преступницу. Тебя и твоих… - Саверина сморщилась, - …сообщников. Ты слышишь? СЛЫШИШЬ?
-От…пус…ти…те…ме…ня… - процедила я сквозь зубы. Саверина отшвырнула меня на парту.
-Вот только не строй из себя жертву, - занудно протянула она, - Уж поверь мне, я всегда знаю, кто прав, а кто виноват. Видишь? Она взяла мой дневник, - Видишь?! Все из-за этого?! Я и с тобой могу сделать то же самое! – она медленно, страница за страницей, рвала его на части. Он разлетался по воздуху под гогот Юльки, медленно плыл кусочками, шурша, скользил по полу. Меня колотило от ужаса и боли. Да, драку начала я, но спровоцировала меня именно Юля… Даже если Апчхинья имеет что-то против нас, она должна судить по справедливости! Почему?! Это несправедливо! Так нельзя!!! Нельзя, нельзя, нельзя, нельзя, нельзя!!!
Я, утирая слезы, бросилась вон из класса. Мне вслед слышался негодующий вопль Апчхиньи. Я сбила кого-то с ног, и мне захохотали прямо в лицо. Я взвыла. Я бежала, несмотря на гудящие ноги, на окровавленную щеку, на разбитую снова губу. Мне хотелось убежать на край света, подальше от людей. Почему…почему… - стучало у меня в голове. Этот глупый вопрос бился, вопил, трезвонил, но я не находила на него ответа.
       Всю жизнь я пыталась уверить себя, что все не так уж и плохо, что я еще смогу показать себя.
       Но вышло совсем не так. И почему мне не сломали что-нибудь в этой проклятой драке? Почему сейчас я еще жива и должна жить дальше, слушать, как хихикают у меня за спиной, дразнят меня моими же мыслями?
Это она украла дневник. Во время вечеринки. Вот почему я не смогла найти его. Вот почему ни Рина, ни Колян, не знали, где он.
А их сейчас нет со мной. Наверняка, они равнодушно следили за тем, как меня бьют, а сейчас спокойно отвечают на вопросы Апчхиньи.
Я забежала в туалет и устало оперлась о раковину. Я судорожно всхлипывала, сползая по ней. Раковина была холодная, мокрая, морозила мою раненую щеку. Я скатилась вниз, на грязный пол, я беззвучно рыдала. Всю жизнь у меня не было голоса, и сейчас всю свою жизнь я оплакиваю молча.
А что будет дальше?
Я расскажу родителям. А они ничего не смогут сделать. Юлька сделает все, чтобы выгородить себя. Чего доброго, Апчхинья убедит их, что это я виновата во всем. И я буду чувствовать себя виноватой всю жизнь, потому что я привыкла, что старшие всегда правы. Или они будут виновато смотреть на меня всю жизнь, а я буду вспоминать, что они не смогли ТОГДА меня защитить.
Лучше умереть, чем знать, что это будет, и обязательно.
За что?!
ЧТО Я СДЕЛАЛА ТАКОГО?!
Почему…
***
-Мы здесь, Лен!
-Ленок, мы с тобой…
-Ленчик, только не плачь, пожалуйста…
-Кхм-кхм, Колян, ты читать умеешь?
-С утра умел, а что?
-Надпись «Ж» на двери видел?
-Да тьфу! – возмутился Николай, сочувственно похлопывая меня по спине. Я нервно засмеялась сквозь слезы.
-Вот видишь, – обрадовался Задолбаев, - все не так уж и плохо!
Сколько раз я себе это говорила... Моя улыбка медленно исчезла, а перед глазами снова все поплыло.
-Ну-ну-ну-ну, только не плачь! – перепугалась Ришелье, вытирая мою щеку платочком. На нем остались кровавые следы.
-Ленка, ты ранена, мы отбуксуем тебя к медсестре, она подлатает тебя немного, и мы проводим тебя домой, хорошо? – скороговоркой произнесла она.
-Делайте, что хотите, - безразлично прошептала я, - мне все равно.
-Рин, давай, положи ее правую руку себе на плечо, - скомандовал Колян, и они осторожно повели меня вниз по лестнице. Я засыпала на ходу, цеплялась ногами за ступени, но они упорно тащили меня. На меня глазели все: взволнованные учителя младших классов с жиденькими кудряшками вокруг морщинистых лиц, испуганные моей раной первоклашки, шушукавшиеся старшеклассники. На меня, не стесняясь, показывали пальцами, шептались, вскрикивали. Я стискивала зубы, чтобы не расплакаться на глазах у всех, а Рина и Колян, как могли, закрывали меня от посторонних. Они неслись вперед, вперед, вперед.
Я хотела домой. Под любимый теплый плед. Хотела, чтобы мама гладила меня по голове, утешала, жалела. Ну нет, я же привыкла все делать сама… Вот и сейчас я сама встану и пойду к медсестре. Я вернусь на урок. Я вытерплю все насмешки. Я не заплачу, нет, я пойду с высоко поднятой головой. Я ничего не расскажу родителям.
Пусть Держимордова с Апчхиньей подавятся!
Я все забуду уже на следующий день.
И начну новый дневник.
Дневник…
***
-Ленчик, мы пришли, - осторожно тронула меня за плечо Рина. Я очнулась. Надо мной качала головой медсестра. Потом я помню только бинт на запястье, свои ноги, которые щипало от йода, привкус странно пахнущих лекарств во рту. Помню серую пыль улиц под ногами. Помню расспросы родителей, помню, как меня вели в спальню. Помню, как меня укутали в плед, зашторили все окна, как меня наперебой утешали, грозили кому-то, просили, рассказывали. Помню, как меня оставили совсем-совсем одну в темной комнате.
       Помню, как лохматый Роки прыгнул ко мне на кровать, потерся щетинистой мордочкой о мою больную щеку и тонко заскулил.
***
***
***
       Прошло три месяца с того дня, как была разрушена моя жизнь. Для меня все они слились в один долгий черный день, еле разбавленный пришедшей зимой. Я не выходила на улицу, даже от школы я отказалась. Я не вдавалась в подробности, но мои родители что-то подписали, и я училась на дому. Сама.
       Рина и Колян заходили ко мне по три раза в день: утром, до школы, днем, после нее и вечером. Я не говорю о бесконечных телефонных звонках и эсэмэсках, посланных отрыто в перемену или тайно на уроке.
       Они всегда рассказывали что-то новое. Во второй день я узнала, что Юлю освободили от ответственности, а вот с моей семьи взяли штраф, благо классным руководителем и свидетелями указывалось, что инициатором драки была именно Красноперова Елена Юрьевна. Я заикнулась, было, о том, что деньги они могут взять из моей копилки, но об этом не могло быть и речи. Со мной вообще обращались, как с младенцем.
       Марик любезно согласился подтянуть Ришелье с Задолбаевым, пока меня нет. Рина говорила, что он даже заходил пару раз, но я отказывалась принимать кого либо или спала, и он не захотел меня беспокоить.
Очень мудрое решение.
Но почему я не могу забыть? Ведь казалось, что все это выло вчера: готовка, песня, слава, драка, победа, уборка, школа, дневник… Почему? Я же обещала себе, что еще один день, и…
Почему…
Нет! Не хочу вспоминать!!!
       На улице стояли жестокие холода, и Ришелье уже сетовала, что не сможет ходить в своей любимой шляпке, потому что грела она как полиэтиленовый пакет, да и по тонкости была такая же. На окне распускались ледяные узоры. Я и так не хотела смотреть в окно, поэтому ночью я любовалась на них, еле различая мерцающие бледные огоньки – люди уже готовились к Новому году, хотя стоял конец ноября. Я надеялась, что я смогу забыть все это именно в Новый год. Как можно грустить в такой праздник? Я соберу у себя дома всех своих самых дальних родственников, Рину, Коляна, и мы будем праздновать всю ночь, а уснем только на рассвете. Мы будем хулиганить, пускать петарды, засунем одну в оливье, как в прошлом году (Рина уверяет, что измочаленный отцовский ремень до сих пор в наущение валяется среди ее шмоток), а потом слепим из снега целый батальон снеговиков. Мы будем фотографироваться, петь, объедаться и улыбаться. Улыбаться, улыбаться, улыбаться, улыбаться, улыбаться… И какое же желание мне загадать в праздничную полночь?
Я уже знаю.
Я загадаю, чтобы все закончилось хорошо.
***
       Однажды мою бесконечную депрессию нахальным образом нарушила Ришелье. Она рванула на себя дверь и ворвалась в мою комнату, как ураган. Ураган «Марина».
-Па-а-а-адъем!!! – скомандовала она. Я, протирая глаза, скатилась с кровати.
-Ри…на?
-Да, меня так зовут, ты еще не забыла? – съехидничала Ришка, помогая мне принять достойную позу для долгого стояния на ногах.
-О…пус…ти…меня… - прохрипела я, норовя снова упасть на кровать. Рина, недолго думая, поставила меня в первую позицию, причем так, что мои носки едва не совершили поворот на 360°. Я клюнула носом пол, шмякнулась животом вниз и молниеносно вскочила.
-Я убью тебя, - пообещала я, шевеля стопами.
-О, речевой центр уже в порядке? – поинтересовалась Рина.
-Сейчас ты в этом убедишься…
-Ой, боюсь, боюсь…
Я гордо показала ей язык и, неприступно скрестив на груди руки, уселась на край кровати.
-Вот только не надо киснуть, слышишь, а ну встать!
Я демонстративно зевнула. Рина всплеснула руками и, сварливо ворча, взашей выгнала меня в коридор.
-Но я…
-ВОН ОТСЮДА!!! – проскрипела Ринуська, упаковывая меня в дубленку.
-Я…
-ВО-О-О-ОН!!!
Около меня радостно запрыгал Роки, наверняка надеясь на прогулку. Рина нацепила на него поводок и исподлобья уставилась на меня.
-Ленка, где у тебя лежит запасной ошейник с поводком?
-Тьфу!!! – констатировала я и поплелась на улицу, еле удерживая исступленно лающего щенка.
Нет, они все сговорились против меня!!!
       ААА!!! ХОЛОДНО!!! Я с невероятной скоростью влетела обратно в подъезд и натянула шапочку чуть ли не до подбородка. Рина культурно, путем буксирования назад, объяснила мне, что так делать не стоит. Мне в глаза забил свет, на нос упала снежинка, в ушах задребезжал воздух и Роки свалил меня в сугроб. От такого количества ощущений я немного прибалдела, поэтому выкарабкаться наружу смогла только с помощью Ришелье.
       Как, уже зима? Уже снег выпал? Какой это месяц? Мамочки, а год-то какой?!
-Да. Точно. Ноябрь. Две тысячи седьмой от Рождества Христова, - лаконично, как древний римлянин, пояснила Кенарева.
Я задумчиво почесала за ухом.
-Ну, ни фига себе… - простодушно сообщила я, наблюдая, как медленно падает снег.
       Новый год? Я забуду это еще раньше! Я сидела дома, как монахиня, ревела в подушку, жалела себя, а надо было просто…
-Надо было просто дождаться, когда я выпинну тебя из твоей конуры, - язвительно хихикнула Рина.
Минуту спустя, она с устрашающим визгом бегала по двору, стараясь вынуть из воротника новомодной курточки добрую лопату снега…
***
-Это был «Ля Сратта»!
-А я говорю «Ля Фратта»!
-«Ля Сратта»!!!
-«Ля Фратта»!!!
-«Сратта»!!!
-Хе, тебе не кажется, что нормальный модельер в трезвом состоянии так не назовется? – съехидничала я, пытаясь разглядеть сделанную микроскопическими буковками надпись.
-Французы вообще немного странные… - пожала плечами Ришелье, усиленно щурясь.
-С чего ты взяла, что вещь – французская? Ага, так ее к нам и везли самолетом…
-…чтобы мы потом спорили…
-Хотя… если эта вещь – не французского качества, то я охотно признаю твою правоту…
-Иди ты, Ленка! – оскорбилась Ришелье, - Ну, раз эта вещь тебе не нравится…
-А ну, отдай!!!
       Вот так, слово за слово, рубль за рублем, «Сратта» за «Фраттой» и разорили мы новехонький торговый центр, о котором Ришелье каждый день зудела мне в ухо.
       Вообще, мы – ненормальные покупатели. Мы с Риной полчаса изучаем план центра, а потом прочесываем каждый закоулок точно по инструкции, а вот Колян с трех лет любит кататься на тележках. Видели бы вы его одухотворенное лицо, когда он плюхается животом на днище железяки и, раскинув ручки, аки крылья, летит по просторам гипермаркета. На него сыплются консервы, шампуни жестоко стукают ему по голове (интересно, о чем говорит звонкий гул?), он пугает почтенных бабулек и толстых тетенек, а пришедшие сюда залечить душевные раны девушки неодобрительно косятся на него. Конечно, если бы я не была с ним знакома, я бы тоже подумала, что сегодня в психбольнице день открытых дверей…
Однажды он вылетел на улицу, ласточкой пронесся вдоль иномарок, но, жестоко просчитавшись, нечаянно оторвал с мясом чье-то зеркало заднего вида. Из «Тойоты», как черт из табакерки, выкатился пузатый дядя с недобрым лицом и припустил за Шумахером. Задолбаев, наконец, осознав, что случилось, с крайним ужасом на лице выпрыгнул из тележки и, не отпуская ручку, начал перебирать резвыми ножками. Он ускорялся и ускорялся, но дядя тоже был не промах. Так и неслась эта странная парочка по улице. Народ, приоткрыв рты, глазел на них, кто-то увлеченно снимал погоню на мобильный телефон. Коляну крайне повезло: дорога уходила вниз, поэтому угнанная тележка, взревев, как «Ягуар», просвистела вниз. Колян подвывал ей в такт, намертво вцепившись в пластмассовую ручку. Какой же русский не любит быстрой езды?=)
Наконец, несчастный Задолбаев и его железный конь споткнулись о камешек возле кафе. Тележка завертелась на месте, а невовремя разжавший пальцы Николай с леденящим душу воплем полетел прямо в мусорный контейнер возле черного хода. Крышка захлопнулась, заперев Коляна в вонючей тьме, но это и спасло его. Дяденька, изрыгая проклятия, пронесся мимо него к тележке, вытащил оттуда оторванное зеркало и, поняв, что теперь оно бесполезно, яростно отшвырнул его в сторону контейнера.
Как раз Колян приоткрыл крышку бака, и зеркало прицельно ударило его по безмозглой голове.
А рядом стояли мы с Ришелье, приоткрыв подкрашенные челюсти, и не знали, смеяться ли нам или ржать.
Потом его поймали служащие магазина и за шкирку повели в администрацию. Решено было велеть Коляну бурлачить год по выходным в торговом центре в качестве уборщицы.
       С того дня Колян на тележках не катался.
-Книжный отдел, Лен!
У меня во рту в предвкушении закипела слюна. Святая обитель!!! Книги! Журналы! Газеты! Ластики 2 рубля штука!!!
Я, как зомби, поплелась туда, оставив Ришелье у входа. Она поскакала за мной, изредка помогая мне поворачивать в стороны, чтобы я в экстазе не натыкалась на полки. Увы, возле стеллажа с девичьими романами (фи!!!) она меня оставила. Ну, меня это, правда, особо не беспокоило…
-Ленка, смотри, стенд с новинками! – взвизгнула Ринка, порхая между полками.
-Угу, - ответила я, увлеченно копаясь на полках.
-Вы что-то хотели? – послышалось рядом.
-Нет, я так…смотрю… - пробурчала я, не отрываясь от своего занятия. Правила воспитания, вдолбленные еще в раннем детстве, требовали немедленно поднять глаза на собеседницу. Консультантка, скорчившая кислую мину после моего заявления, внезапно округлила подведенные глазенки и зачастила:
-О, боже…боже мой…
Затем она попятилась назад, завопив на весь салон:
-Жанна! ЭТО ОНА!!!
Из-за книг и из-под полок высунулись любопытные рожицы с бейджиками консультантов. Все они, как одна, вылупились на меня, повторяя одно и то же:
-Она…она…она…о…
Я почувствовала себя немного неуютно.
-М-м-м… - я уверенно начала отступать назад, - я пойду… м-м-м…Рина! Рина!!! Ты где? Пошли уже…э-э-э…за туфлями! Рина?
Я, чертыхаясь, заметалась среди полок. Сейчас я найду ее и пойду из этого чертова места. Что за ерунда? Нет, разбираться буду позже, а сейчас – бегом отсюда!
-Лена…
-Рина!!! Наконец-то! А то ко мне пристали какие-то сумасше…
Рина рывком развернула меня за рукав и буквально ткнула носом в какую-то книгу с ярлыком «Супер-новинка!». Твердый переплет, какие-то абстрактные рисунки на обложке.
-Смотри… - упавшим голосом прошептала подруга, листая ее передо мной.
***
«Пятница, 26 мая. КОЛЯН!!! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!! Почему я вообще должна с тобой разговаривать после того, как ты записал меня в ШАХМАТНЫЙ КЛУБ!!! Я убью тебя, клянусь твоей пустой синей башкой!!! Попробовал бы сам посидеть там и разобраться в этих сувенирах, которые кто-то поставил на клетчатую деревяшку…»
«Я умираю. Живот болит, сил нет. По квартире передвигаюсь ползком или в положении «Царский поклон». Цикл начался раньше обычного. Что за ерунда? У меня же все расписано…»
«Я всего лишь Ленка – зубрила из девятого, которую презирает весь класс, у которой нет ничего, кроме мозгов и двух друзей. Я неудачница. И это всем известно. Почему я некрасивая? Почему у меня ноги, как у журавля – длинные и костлявые?! Почему у меня маленькие, черные, поросячьи глазенки?! Я разобью зеркало, честное слово!!!»
Я в ужасе отпрянула назад, свалив стеллаж.
-Что за…- испугалась я.
-Автор, - коротко приказала Рина, закрывая книгу.
***
«Личное дело. Автор: Елена Красноперова».
***
Этого не может быть….
Это другая Елена Красноперова.
Это не мой дневник разошелся тиражом по всей стране.
Это не мои мысли, прочитанные вслух Держимордой.
Я зря утешала себя. Зря Рина взяла меня с собой. Может, я бы узнала об этом позже?
Я убивалась, что все мои секреты узнала вся школа?!
ИХ УЗНАЛА ВСЯ СТРАНА!!!
***
- Лена! – вскрикнула Рина. У меня помутилось в глазах, а ее голос отдавался в голове, как отбойный молот.
-Мой дневник…
-Ленка!!!
-Мне плохо, Рин…
-Леночка!!! Что вы стоите? Скорую, живо! ЖИВО, Я СКАЗАЛА!!!
Перед глазами замелькали тени, послышались крики продавщиц. Рина вцепилась в мою руку, потом ее куда-то увели, и я осталась одна. Меня куда-то понесли, шептали надо мной, что-то острое воткнулось в руку, а потом мне стало как-то…все равно. Тепло, уютно, хотелось спать. Руки судорожно сжимали злополучную книгу, нет, не книгу.
Мой дневник.

Часть вторая
«…И ПОСЛЕ»
Глава 8
Разбор полетов.

       Кто-то говорит, что, чтобы отвлечься от неприятностей, надо поступить иначе, проснуться с другой ноги, выпить другой кофе. На самом деле, это лозунг из рекламы кофе, который показывают по телевизору, но это ведь не так важно? Важно другое: мне стало намного, намного хуже.
Рина винит себя во всем. Это она вывела меня из квартиры, это она завела меня в книжный салон, это она позволила мне простудиться. Горю. Дышу только ртом, как крокодил-астматик. Что? Я уже шучу? Нет, это от нервов. Да, я свыклась с мыслью, что меня осмеяла вся школа, но… Сравнила школу со страной, глупая Ленка! Я тупица. Тормоз. И это самые крутые из моих ругательств! Я даже не умею ругаться!!!
Бедная Рина. Когда меня привезли домой на «Скорой», мама выпроводила ее, а меня увела в спальню. Я ревела, как ненормальная. Я и есть ненормальная. Психопатка.
       С этого дня Рине запретили посещать меня целый месяц. Значит, пропали мои наивные мечты о Новом году и о счастье, которое мы должны были встретить вместе.
Почему никто не думает обо мне? Может быть, я хочу, чтобы Рина осталась со мной? Мама купила книгу. Прочитала от корки до корки, но не сказала мне ни слова. Я написала про нее много… странных вещей, когда была чуть младше, и мне хотелось быть совсем-совсем одной.
Но это не сейчас!
Ришелье!!!
***
-Нет, к ней нельзя. Она больна. Не…вы…но…да ведь…что вы… А ну, пошел вон!!!
Из коридора слышалось пыхтение и ругань мамы, как будто она выпихивала из квартиры сонного бегемота.
Спустя мгновение, «бегемот» нарисовался на пороге моей комнаты. Это был грузный мужчина с ухватками обезьяны и хитрой сытой физиономией. Очень смахивает на нашего завуча по воспитательной работе. Если он и правда по мою душу, то держись, Ленка…
Я храбро уставилась на «бегемота», он же с живым интересом изучал мою распухшую и помятую мордашку. Закончив осмотр, он картинно прислонился к косяку и начал шариться в дорогой барсетке.
-Я могу чем-либо помочь? – умело копируя холодный тон Марика, осведомилась я.
Мужчина не отрывался от барсетки. Такое ощущение, что если сейчас ее отобрать, он бухнется на мой пол и зальет его горючими слезами.
 -Если вам нечего сказать, убирайтесь отсюда, - вежливо предложила я.
«Бегемот» отмер.
-А мы, оказывается, зубастые, а, Ленка? – хмыкнул он.
Я оторопела.
-Какая я вам Ленка?! – возмутилась я.
-Простите, Елена Юрьевна, - съехидничал мужик, - больше ваше Высочество не побеспокоят дурацкими прозвищами…
Мои брови подпрыгнули аж до самых кончиков волос.
-Хорош комедию ломать!!! – внезапно заорал он, - Ты – молодой, талантливый автор, от тебя от Камчатки до Питера все тащатся, вот твой гонорар, поняла?! – и он шмякнул мне на колени пухлый пакет. Это было так неожиданно, что я подпрыгнула. Там что, кирпичи?! А как он орет, мамочки! Я оглохла, вот что…
-Что, тяжелый? – заухмылялся мужик.
-Очень, - пришибленно призналась я, ползком выбираясь из-под пакета.
-Ленка, - тип прищурился, - вот тебе короткая ситуация. Мы запустили пробный тираж, но все раскупили буквально за два дня. Второй раскупили за день.
Я присвистнула.
-То-то же. Когда ты наткнулась на свою книжонку, она уже была бестселлером. Здесь у тебя, - он небрежно махнул ручищей, толщиной с мою талию, на пакет, - где-то… забыл уже. Да я и не бухгалтер, чтобы бабки чужие считать! – рявкнул он. Я снова подскочила.
-…И какие-то безумные фаны передали мне этот пакет. Не боись, проверяли, никаких бомб, никаких угрожающих записок, - язвительно успокоил он меня, - Знаю я вас, молодых авторов – таланта – ни на грош, только и умеют, что транжирить деньги да жаловаться на агентов – кормильцев да нянек, - запричитал дядька. Я приоткрыла перегруженную железом пасть, так и не сказав ничего.
-Поставь варежку на место, - захихикал агент. Я послушалась и навострила уши.
Я псих? Мне это снится? Я так потрясена, что больное воображение разыгралось? Такой рожи, как у этого дядьки, в природе не может быть! А какая манера говорить… Как у откормленных представителей шоу-бизнеса в детективах Донцовой…
-… У тебя в пакете куча денег, номера телефонов твоих фанатов, их фан-арты, или как они это называют... – «бегемот» сморщился.
Фан-арт? Что это? Звучит неутешительно.
-Так вот, представь, сколько денег ты сорвала с подростков своим скандальным дневником. Из них часть мы загребли себе, причем, большую часть. Если у тебя – куча, то представь, сколько у нас?
Я недоверчиво похмыкала.
-Ты – взрослый человек, Елена Юрьевна, так что представь, СКОЛЬКО ты можешь оторвать себе и нам. Нам от тебя только одно нужно, Елена – РАБОТАЙ, РАБОТАЙ И РАБОТАЙ!!! – взвизгнул дядька. Я свалилась с кровати вверх худосочными тормашками.
-Слабонервная какая… - пожал могучими плечами агент, - Повторю для особо одаренных.
Пакет. Визитка. Кредитка. Слава. Деньги. Большие деньги. Гиперденьги, Уяснила, лапа?
Я закивала, как китайский болванчик.
-Вот и славненько. Покедова, - дядька испарился, как вода на примусе.
       Я захлопала глазами. Протерла их. Может, они запотели, как стекло? Померещилось же такое. Может, я уснула? А-а-а-а-а, как же хорошо я спала!
Я от души потянулась, и…
Ударилась рукой о твердый пакет с какими-то бабочками и цветочками.
Ха, я все еще сплю. Как же, удивили.
Я села по-турецки и тронула пакет. Он не исчез, не сделал сальто, не заговорил со мной.
Я сплю, я же сказала!
Посчитав, что пакет меня не укусит, я загребла его и начала увлеченно рыться в его бездне. Первой в мои цепкие когти попалась стопка хлопковых футболок, вполне обычных на первый взгляд. Но стоило мне их перевернуть…
ААА!!! Какой ужас!!! На каждой из них красовалась моя перекошенная рожица, кажется… О, черт, на книге была такая же. Это отрывок моей прошлогодней школьной фотографии.
       С этой фотографией вышел неприятный, но смешной случай. Видите ли, я, как бы это помягче сказать…гном. Карлик. Лилипут. Окурочек. Мало меня, понимаете? И вообще я не люблю фотографироваться, потому что именно к этой дате я расцветаю прыщами, опаздываю в школу и, следовательно, мою мизерную персону засовывают назад. Так вот, на фотографии нашего 8 «Б» я не только стою сзади. Меня еще кое-кто (догадайтесь с трех раз, кто) добрый толкнул со скамейки своей сногсшибательной глыбоподобной тушей. На съемках раздался оглушительный грохот (это гремели о деревянный пол мои бедные кости), а потом меня выудили из-за скамеек Колян с Мариком. Чуть не надорвались, дистрофики. Я и так вешу всего сорок кило, если не меньше.
Дело не в этом. Видите ли, фотоаппарат щелкал сразу два кадра, поэтому на обоих я была запечатлена с во-о-о-от такими вылезшими из орбит от ужаса глазами, гневно разинутым ртом и живописно взлетевшими на миг цыплячьими ножками… Ох, как смеялись в классе! Вид у меня был, будто я увидела Апчхинью без макияжа, если не хуже.
       Кто бы ни отдал мой дневник в редакцию, он использовал, кхм-кхм, мою великолепную школьную фотку. Видно, фанаты, или фан-арты, как их там обозвал тот дядька, каким-то образом перекопировали изображеньице на свои жуткие футболки. Ужас какой. Выкинуть, пока Рина и Колян не увидели. Тэк… ой, а это что?
Я изловчилась и вытащила из-под каких-то мятых бумажек целлофановый пакетик. Он был весь зелененький, как весенняя трава. Дураку ясно, что он доверху забит долларами! ВАУ!!! Тэк, долларов там до отказа, если каждая купюра по одному, надо обменять, и выйдет…Мозги мои, сколько же выйдет?
Мозги не дали мне точного ответа, потому что я поднесла пакетик к глазам и поняла, что там не бумажки, а туго перевязанные стопки.
И не по одному доллару на купюру, а по сто.
Долларов.
Не рублей, дура!
Это твое, поняла?
Это твое, а ты – молодой автор!
Звезда!
СУПЕРБОГАТАЯ!
СУПЕРЗНАМЕНИТАЯ!!!
ВСЕ МОЕ!!!
ЭТО Я!!!
Я!!! Я!!! Я!!!
Я ахнула и упала в обморок.
***
-Лена… БЛИН, ЛЕНА!!!
-Вообще-то я Красноперова, а не Блин, - ехидно сообщила я, растекшись по креслу.
-Плевать! – орал Колян, катаясь на полу,- Ты – моя героиня!!!
-И моя, Ленка! – улыбнулась Ришелье, ероша мне волосы.
-Пус…ти… - прохрипела я, вырываясь из ловких, как обезьяньи, кенаревских рук, - Это ведь…ничего, да? Нормально? – неуклюже спросила я.
Друзья посмотрели на меня, как на душевнобольную.
-Елена, - грустно сказала Ришелье, - какой бы великой ты ни была, ты – тормоз с большой буквы «Т». Запиши это куда-нибудь.
-Это супер! – надрывался Колян, - это суперсупер! Это ГИПЕРСУПЕР!!! Это…Это…Это…
-Не надрывайся, - великодушно посоветовала Рина, - все равно не дойдет.
-Идите вы! – громко возмутилась я, - я прекрасно понимаю, что теперь я… Я… О, боже, я что – звезда?!
-Дошло, наконец, - просветлели лицами ребята, - Ты что, не понимаешь?!
-Гонорары…
-Поклонники!
-Слава!
-Поклонники!
-Машины!!!
-Поклонники!!!
-ВЕЩИ ОТ КУТЮР!!!
-ПОКЛОННИКИ!!!
-Кхм, Рина…
-Что? Я говорю, чтобы ты не забыла, - невинно захлопала глазами Кенарева.
Колян нервно зафыркал в кулак. Я закатила глаза.
-Лена, как ты себя чувствуешь? – неожиданно, ни к селу, ни к городу, спросил Колян.
-Да так… Нормально. На самом деле просто здорово, только я пока этого не понимаю…
-Елена, - торжественно провозгласил Задолбаев, - Ты стала свидетелем удивительного свойства денег и славы – они мгновенно выводят из депрессии…
Дальше Колян продолжать не мог. Он повалился на диван, задрыгал ногами и захохотал, так и не закончив фразу. Рина согласно захихикала.
-Профессора, - нарочито обиженно буркнула я, - Я не могу, ну как вы правы. Сейчас я запрыгаю по комнате, как дикая коза, с громкими воплями «Я богата, я богата», ага, ага…
***
-Я богата!!! Я богата!!! Я БОГАТА!!! ВУ-ХУ!!! БО-ГА-ТА!!! – вопила я, прыгая по квартире. Ребята хороводили поблизости, на кричащей утиным голосом кровати. Затем я прыгнула к ним, и мы, как три придурка, начали скакать по несчастной мебели. Колян попытался изобразить сальто, чуть не сломал шею и, пробормотав: «Я так не играю…», сполз с кровати, шипя от усталости, как проткнутая шина. Затем покатились и мы. Внезапно Колян проворно перевернулся на тощее пузо и бухнулся передо мной на коленки.
-О, Елена Прекрасная, ты…(«как его там…»)… помазана на царство, а мы – нет, мы все – рабы твоего ума… ну и денег тоже… - философски добавил он.
Мы с Ришелье переглянулись, взвыли и затряслись от смеха. Потом я встала, подняла «холопа» за торчащее ухо и провозгласила голосом Владычицы Всея Вселенной, не меньше.
-Встань, недостойный. Мое Величество дарует тебе, презренному смерду…
-Как-как ты меня обозвала?! – вытаращив льстивые глазки, взвился Колян…
       В комнату зашла мама. Она поинтересовалась, почему Колян валяется в гардеробе с носком во рту. Мы ответили, что валяется он там за все хорошее. Маму ответ удовлетворил, и она скрылась, разрешив мучить его, сколько нашей душе угодно.
-Пф…Пф…Пфы…Пых-пых…Пфу!!! – прокомментировал Колян, мгновенно избавившийся от носка.
-Ах, какая жалость… - погрустнела Рина, - Ленка, где-то я у тебя видела клей и нитку с иголкой…
Николай гордо промолчал.
Нет, что бы я ни говорила, до меня плохо доходит. Кажется, я богата. И знаменита, по-моему, тоже. Я – автор бестселлера, имеющий на руках, а, точнее, в укромном месте (в горшке с устрашающе огромным кактусом, маме – ни слова, поняли?) кучу наличных.
Мама обменяла их сразу после ухода агента. Знаете, я не зануда, просто даже мне интересно слушать про падающие курсы доллара, так что в кои-то веки (хе-хе) мне это понадобилось. Правда, с деньгами вышла небольшая стычка.
       Говорят, что деньги меняют людей. Интересно, можно резко пожаднеть через час после их получки? Кажется, можно. Мама предложила отложить внушительную часть на «покупку» института. Я удивилась, причем искренне. Меня немного возмутило, что кто-то распоряжается всем, что Я заработала. Хотя… Что значит «заработала»? Они же…
Они же…
-Деньги достались мне случайно! – охнула я вслух.
-Что?
-Мой дневник. Он оставался у Держиморды… и… не мог быть…
-Погоди-ка, - Рина нахмурилась, - она вообще не знала, где твой дневник…
-И не могла знать, - добавил Колян, почему-то заковырявший носком тапочки паркет.
-Ну-ка, ну-ка… - подозрительно сказала Ришелье, испытующе смотря на мгновенно спрятавшуюся за его ногой тапочку.
-Что? Что «ну-ка»? – нервно огрызнулся Колян.
-Коля-я-ян…
-ЛАДНО!!! Я хотел не говорить, но меня пытали, едва не зашили рот и не заперли в шкафу навеки!!! Марик, друг, прости меня!!! – картинно зарыдал, бросившись на пол, Задолбаев.
Немая сцена.
-Марик. Это был Марик, - просто пояснил Колян, утирая крокодильи слезы.
-Что Марик? – подскочила я.
-Ну… Марик, - Николай явно слишком сильно приложился лбом об ковер, - Марик…
-Ко…
-Марик рассказал Держиморде, где ты хранишь дневник, - выпалил Колян, отползая на безопасное расстояние.
Я застыла.
-Лена? – пискнула Ришелье, пятясь к Коляну.
Когда-то, в незапамятные времена, я хотела свернуть ему шею. По-моему, сегодня – прекрасный день для этого пункта!!!
-Он… Да он…Да как он…Да я его… - заикаясь, проговорила я, - да…а… ПУСТИТЕ МЕНЯ!!! Я РАЗОРВУ ЕГО НА КУСКИ!!! – свирепо прорычала я, вырываясь из рук ребят.
-По…лег…че… - зашипела Рина, волочась за мной по ковру. На этот раз у нее не хватало сил меня остановить.
-Ленка, он нам еще нужен! – пискнул Колян, висящий на моей спине, как мешок картошки.
-Плевать, - прогремела я, нечеловечьим усилием выскакивая на лестничную площадку в обнимочку с двумя здоровыми (как хочется сказать «жирными» …) ребятами.
-Лен…ка, пойми его, он был обижен и разозлен, хотел подстроить тебе какую-нибудь подлость, а тут подвертывается Держиморда, и… - голосом Фрейда затараторил Колян.
 Я остановилась. У меня задрожали коленки, и ребята сползли с меня.
-Постой-постой… - протестующе запыхтела Ришелье, - а как Марик узнал, где ты хранишь дневник?
Наши головы медленно повернулись к проглотившему трепливый язык Задолбаеву.
-Можешь ничего не говорить, - деревянным голосом отчеканила я. Колян побледнел, отвернулся и душераздирающе вздохнул. Даже наши железные сердца растаяли в один миг.
-Ладно, Коль, ну… ну не надо, - быстро сказала Рина, садясь рядом с ним на ступеньках.
-Мы купим тебе набор бельевых прищепок. Без помощи рот не расцепить будет, - сварливо буркнула я.
-Лена!!!
-Нет, Ришелье, она права, - голосом великого страдальца прошелестел Николай, - это я виноват. Ну, поймите меня, это мой друг, и вообще… он так просил…
-Тебе кто завязал язык?! Спросил бы зачем!
-Не завязал, а защемил. Прищепками, - мстительно ответил Колян.
-Дети мои, не ссорьтесь, - поспешила вмешаться Кенарева, втискиваясь между нами. Мы засопели, отвернулись и заворчали, как обиженные медвежата. Рина, недолго думая, захватила наши головы в борцовский захват и начала трепать, пока я и полузадушенный Колян не заявили на весь подъезд, что никто не ссорится.
-Вот так-то лучше, - довольно сказала Рина, - Николай, слушай сюда. Марик попросил тебя рассказать, где Ленка… Ленка, тише! Где Ленка хранит дневник, верно?
-Ну, нет, - начал исповедь Задолбаев, - я ему еще год назад рассказал, он ведь так просил…
-Я уже слышала!!!
-Лен, не психуй, - отрезала Ришка, - Дальше.
-Он же приходил к Ленке якобы поздравить с днем рождения, так?
-В смысле «якобы»? – взвилась я, - что, он не мог меня поздравить просто так?
-Не в этом дело, - раздраженно ответил Николай, - просто все это время, пока он находился у тебя, Марик хотел предупредить тебя…
-О ЧЕМ?!
-О том, что случится. О том, что Держиморда получила дневник и будет читать его перед всеми.
У меня отнялся язык. Я сползла вниз по ступенькам. Колян же безжалостно продолжал.
-Ты все время перебивала его. Не давала ни слова вставить.
-Что?! Это он мямлил, как…как…как…
-Не напрягайся, - великодушно разрешил Задолбаев, - просто он тебя боялся, как атомной войны. Зная тебя, он совершенно прав. Хотя я всегда мечтал полюбоваться на Марика, размазанного по потолку…
Ришелье предательски фыркнула, а я насупилась.
-Ну вот… После той истории, с… кхм… крышей…
У него вертелось на языке «полотенце», ага, ага…=)
-Он…кхм-кхм, был не в том состоянии, чтобы чистосердечно признаться.
-Не смотрите на меня так!!! Это все дурацкий кот!!!
-Конечно, конечно… - с неприкрытой иронией изрек Колян.
-КОЛЯН!!! Он рванул оттуда, будто за ним стая шакалов гналась!!!
-Почему я не удивляюсь? – мерзко захихикал Колян, - Вот и спасай прекрасных дам, а они натравят на тебя, любезного, какого-то монстра, затем отхлещут по щекам…
Николай состроил унылую физиономию и смахнул воображаемым платочком крокодилью слезу.
-Колян, в подвале стоят две лопаты. На твой вкус, - хладнокровно парировала я.
-Это еще зачем? – вышел из образа Дон Кихота Задолбаев
-Копай себе могилу, - огрызнулась я…
***
-…Теперь я понимаю, чего так боится Марик, - вздохнул Коля, чудом спрятавшийся за шкафом.
-Где эта пародия на рыцаря?! – рычала я, - Подавайте мне его сюда, кости на кости не оставлю!!!
-Спокойствие, только спокойствие… - бормотала Ришка мне в ухо.
-Спокойствие?! – взвыла я, - Я с вами параноиком стану!!!
-Жду, не дождусь, - язвительно отозвался Колян.
-Ребята, спокойно! – изо всех сил крикнула Ришелье. Мы притихли, - Мы пришли, чтобы поздравить Лену. Лена, ты стала звездой, благодаря странной случайности.
-Ты ведь думала, что сломала себе жизнь, - запылившийся в недрах шкафа Колян приобнял нас за плечи, - но начала новую, так? Теперь ты богата и знаменита…
-Тебе не надо жалеть обо всем, что было до этого…
-Теперь у тебя все поделено на две части…
-«ДО» и «ПОСЛЕ»…
-…Так что скажи спасибо Держиморде и Марику, - улыбнулась Ринка.
-Да ну вас, - захохотала я, - «ДО» и «ПОСЛЕ», как в пластической хирургии…
-Ха, кстати, над этим тоже надо подумать…
-Имидж молодого перспективного автора требует, хе-хе, некоторой доработки…
-ИДИТЕ ВЫ!!!
***
       Восемь часов вечера. Я сделала уроки, собрала портфель и прыгнула на кровать. Выпила залпом стакан какао, стоящий на прикроватной тумбочке. Поставив его, по давней привычке, под кровать, я посмотрела в окно. От сегодняшней оттепели глухие ледяные леса на окне растаяли, отчистив его до блеска. На улице тихо шел снег. Я могла различить каждую снежинку на дутых пуховиках или топорщившемся меху. Прохожие бесшумно летели вдоль моего дома. Я слышала автомобильные гудки, звон гирлянд, крики и смех детей, кувыркавшихся в липком снегу. Снег льнул к окнам, закрывая собой кусочек крыши моей школы. Я завернулась в плед. Мне было тепло и спокойно.
       Сегодня днем я позвонила Марику. Он сообщил, что простил меня еще три месяца назад. Рассказал, что Рина и Колян уже прогрессируют по предметам, даже предложил тянуть их и дальше, пока я буду занята. Я поблагодарила его за заботу, искренне пожелала ему не надорваться и почаще заходить к нам. Думаю, в нашей тройке найдется еще одна вакансия.
       Я потянулась к полке. Взяла стаканчик с бесконечными ручками-фломастерами и две толстые тетрадки, которые мне подарили Рина и Колян. Немного задумавшись, я постучала красным маркером по подбородку. Затем я размашисто написала на одной из них:
«ПОСЛЕ»
А на другой:
«ПОСЛЕ». Версия для печати.

Глава 10
Как быть крутой. Пособие для чайников.

       Шли дни. Листы обеих тетрадок уже были исписаны наполовину моим плотным мелким почерком…
Всего за четыре дня.
-Лена, ты с ума сошла?! – громогласно изумлялся Колян, - ты сидишь со своей писаниной каждый вечер!!!
-Ну да, конечно, - ответила я, - что в этом такого?
Рина споткнулась и взмахнула руками.
-Что такого? ЧТО ТАКОГО?! – возопила Кенарева, подталкивая меня к зеркальной витрине, - Ты посмотри на себя!!! Глаза красные, лицо дряблое, волосы дыбом, ручка за ухом, карандаш во рту!!! Маникюр, правда, ничего вышел… - задумчиво добавила она.
Я выплюнула карандаш, вытащила ручку и стала озираться на предмет посторонних канцтоваров. Друзья прыснули.
-Очень смешно! – рявкнула я, вертясь, как собака за хвостом. Рина аккуратно развернула меня и направила по дороге. Я надулась.
-Лена, ты уже в состоянии позволить себе личного раба, чтобы носил на руках и таскал за тобой в зубах учебники… - вздохнула Ришелье, минуя со мной в охапку очередной столб. Внезапно она остановилась, как вкопанная. Я выглянула из-за ее плеча.
-Е-е-е-елена Ю-ю-ю-юрьевна… - задыхаясь от счастья, лепетал какой-то парень, пялясь на меня в упор. Я приоткрыла рот от удивления. Рина встала в стойку.
-Она самая, - сладко заулыбалась она, - а я – ее личный секретарь и первая помощница Марина Кенарева, но для тебя… - она умильно захлопала густыми ресницами, - для тебя я просто Рина, очень приятно, - обольстительница протянула ему тонкую ручку.
Далее на моих глазах разворачивались невообразимые события. Парень, СОВЕРШЕННО НЕ ГЛЯДЯ на красавицу Ринку, чесал в затылке и глазел на меня в оба бинокля.
-Привет, - неуверенно поздоровалась я, отодвигаясь дальше за Ришелье.
Этот ненормальный почему-то страшно обрадовался, заулыбался, затем кое-как высвободил мою руку, зажатую упорной Ринкой, и начал ее трясти так, что я подпрыгивала.
-Ле-ле-ле-лена, ваша книга великоле-леп-лепна, - тараторил он, терзая мою конечность, - как я хочу быть похожим на вас, мне ведь тоже всего пятнадцать…
-Да ну? – кокетливо встряла Кенарева, - по тебе и не скажешь, та-а-акой уже взро-о-ослый…
Колян зашипел, как потревоженная гадюка. Я нервно хихикнула.
-…я бы никогда не посмел высказать все, что у меня на душе всей стране, - продолжал парень, заглушив их обоих, - а вы такая смелая, такая оригинальная, я так вами восхищаюсь…
Три наши челюсти синхронно спикировали вниз. У Рины запрыгал четко очерченный серый глаз, Колян сконфуженно зафыркал в кулак, я же расплылась в преглупой улыбке.
-Кхм-кхм, - важно откашлялась я. Кажется, так делают все знаменитости. Если нет, то я буду первой, - Мне очень приятно это слышать, я рада, что вы цените мое творчество.
Я уже вижу, как Ришка и Коля роняют слюнки на асфальт. ХА!!! Я сейчас лопну от гордости!!!
-В-в-вы из-з-звините, это я с непривычки, на самом деле я… я… - тщетно попытался напыжиться этот милый человек.
-Охотно верю, - я надулась как индюк. За моей спиной раздались уже неприкрытые постанывания ребят.
-А что вы делаете сегодня вечером?! – внезапно выпалил фанат, покраснел и опустил глазенки.
Я едва не уселась тут же, на песочке.
-Я…
-Она пишет вторую часть книги!!! – рыдавшая от смеха Рина потащила меня прочь, пока я не успела чего-нибудь такого брякнуть. Отойдя от странного парня на сто метров, мои друзья согнулись пополам и неприлично заржали. Я похмыкала и начала с жаром оправдываться.
-Нет, вы видели?! - Колян уже икал, - ЛЕНКА!!! НА СВИДАНИИ!!! С ФАНАТОМ!!! ДЕРЖИТЕ МЕНЯ!!!
-Заткнись, - заворчала я, - неумолимо краснея, - подумаешь, рабочие будни звезды, разоржались тут, как целый табун…
-Бу-бу-бу, где моя клюка, - моим же обиженным голосом прошамкала Ришка, умело изобразившая радикулит.
-ХА!!! – взвыли мы с Коляном. Я моментально сменила тон.
-Но ведь… С чего вы взяли, что это – фанат?!
-Ленка, вот тебе народная мудрость – если парень (при условии, что он нормальный) не обращает внимания на потрясающую девушку и неровно дышит к талантливому и богатому, так сказать… несколько иному типу (Рина, ты никогда не думала о карьере дипломата?), то либо вышеуказанная красавица носит обручальное кольцо либо это – фанат, - свысока пояснил мне великий кардинал, кокетливо теребя завивающуюся темную прядь.
Я недоверчиво хмыкнула и независимо направилась по дороге в школу, совсем забыв, что целую ночь просидела над тремя главами дневника…
БУМ!!!
Есть же такой диснеевский эффект – звездочки в глазах, птички вокруг головы, когда кто-то хорошенько приложится лицом об столб? Похоже, он основан на реальных событиях.
-Ленка!!! – пискнул Колян, помогая мне подняться.
-Я в порядке. Я в порядке, - мгновенно заявила я и, слегка покачиваясь, пошла себе дальше, не забыв обогнуть столб. Но на этом курьезы не закончились. Как бы это политературнее сказать… В общем, я почувствовала на своей филейной части щипок.
Подскочив до самого козырька подъезда, я вытаращилась на ребят, в надежде выяснить, что это было.
Рина задумчиво вертела в пальцах мою зеленую линейку, которую я по рассеянности иногда кладу в задний карман джинсов. То-то, думаю, немного неудобно садиться.
-Она так задорно торчала из кармана, - хладнокровно пояснила Ринка. Бедный Колян снова загнулся от смеха.
-Храбрый портняжка!!! Может, у тебя и ножницы под мышкой?
Я пробормотала что-то угрожающе, тщательно обыскала карманы на предмет еще каких-либо сюрпризов и за уши повела обоих.
В школу.
В школу?!
В ШКОЛУ?!
-Ленка, крепись, - взвизгнула Рина, отдирая меня от своей кофточки.
-Не хо-чу. Не хо-чу. Не хо-чу – категорично мотая головой, возвестила я.
-Ты оторвешь мне руку!!!
-Мне пле-вать. Не хо-чу. – заявила я, сползая на асфальт по кашемировому рукаву.
-Тысяча двести рублей коту под хвост!!! – завопила Ришелье.
-Ей пле-вать, - радостно воскликнул Николай, уворачиваясь от меткого пинка.
С рыком раненой волчицы Кенарева отскребла меня от изрядно вытянувшегося рукава («Зато ногти на ногах не замерзнут!» - злорадно возвестил Колян) и поставила на ноги.
-Ушам не верю. Елена Красноперова, зубрила из зубрил – не хочет в школу?
Я согласно закивала.
-Обломись, Ленок. Хорош валяться под кроватью рядом с тапочками и жалеть себя. Никто не будет над тобой смеяться!
-С чего ты взяла? Ты что, не помнишь, как…
-Нет, вот только не надо нам очередного монолога «Меня никто не любит, пожалейте меня»! – взвыла, как от зубной боли подруга, - До тебя и сейчас не доходит?
-Что? – тупо и в тему поинтересовалась я.
-Тебе сейчас достаточно шепотом буркнуть сумму твоего гонорара, как все прибегут поправить корону Вашему Высочеству!
-Ах, мне бы так… - мечтательно проронил Николай.
Рина испепелила его взглядом. Оставшаяся кучка пепла надулась и посыпалась в сторону.
-Да ну вас!!! Вы что? Я не могу туда идти! Понимаете?! Не мо-гу!!!
-Послушай. Может, это звучит жестоко и не по-дружески, но ты – плакса, нюня и тюфячка! Почему-то все должны тебя жалеть и оберегать! Чуть что, сразу же все виноваты, кроме себя любимой!!! Одна какая-то заковырка – сразу в слезы и жаловаться мамочке!!! – внезапно заорал Колян. Ринка в ужасе посмотрела на него и попыталась что-то сказать, но Задолбаев вскочил и отвернулся. У меня задрожали губы.
-Да ты… Ты как… - вскипела я, поднимаясь с места, - Ты в жизни ничего хорошего не смог сделать, только и знаешь, что придуриваться и паясничать!!!
-Слушай сюда, ты… - Колян повернулся обратно и схватил меня за шкирку. Рина взвизгнула и бросилась между нами. Задолбаев оттолкнул ее, - Да ты знаешь, кто ты…
-Мне плевать на твое мнение!!! Вот пойду назло всем вам, и увидишь, что тюфяк и неудачник – это ты, Задолбаев!!! – шмыгая носом, протараторила я, рванувшись, высвободилась и ринулась в сторону школы.
-Да как ты мог?! – возмутилась Кенарева, от души отвесив Николаю подзатыльник.
-Она всякий раз на это покупается… - довольно сообщил Колян ошарашенной Рине.
-Так ты что… Просто… - заикаясь, проговорила Ришелье, глядя мне вслед.
-Угу. Удивляюсь я Ленке. С детского сада – одно и тоже. Старый добрый метод «от противного» - улыбнулся Колян.
       Они догнали меня (с большим трудом) уже в школьном дворе. Конечно, чтобы не оскорблять свою гордость, я сделала вид, что уже привыкла к выходкам мерзопакостного Николая. Но этот (не побоюсь этого слова) Задолбаев как всегда был прав. Как только я начинала канючить и жаловаться, он всегда так делал. Удивительно, оказывается, когда надо, он неплохо соображает=)
       Чтобы я не могла повторить свой ступор, ребята потащили меня в школу силой, так что дискомфорт я почувствовала только тогда, когда вокруг нас начали собираться люди, глазеющие на меня во все две тысячи окуляров, опускаем одноглазых и очкариков. Шепчутся, шепчутся, шепчутся… Вроде бы… Что-что они там увидели на моей голове? Тоже мне, Красная дорожка…Черт, как же неуютно… С вами «Минута Славы» на Первом! Только эта минута, по-моему, растянулась уже раз на десять…
-Лена, - зашебуршала мне в ухо Кенарева, - ты отдавила мне ногу, намертво прищемила пальцы и порвала мою кофту. Продолжать?
-Прости, - пискнула я, продолжая судорожно цепляться за ребят, как утопающий за соломинку.
-Извивается, как макака на унитазе… - шепотом пожаловалась Ришелье Коляну.
-Чувствую себя телохранителем Майкла Джексона, - хихикнул он.
-Идиоты, - проскрипела я.
-Ленок, ты что? Наслаждайся славой, ты же звезда! Улыбайся! Позируй! Ты – Перис Хилтон!
-Тьфу-тьфу-тьфу, - отреагировала я и скорчила жалкое подобие улыбки.
-Так, Николай, берем дело в свои руки. Улыбаемся и машем. Улыбаемся и машем, - просуфлировала Рина Коляну, который, впрочем, в ее словах не нуждался. Словно опытная фотомодель, Задолбаев шевелил окольцованными пальчиками и скалился в голливудской улыбке. Шепотки усилились, в них уже зазвучали восторженные нотки. Хе-хе. Надо бы подразнить тебя после уроков, мисс Мира ты наша…
-Смотри, смотри! Вот они!!!
-Кто? Красноперка, а эти двое кто?
-Ты тормоз? Это они написали песню про…
-Эти?! Как их? Да? Точно? КОЛЯН!!! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!
Я подавилась смехом, Колян же скорчил преважную мину и гордо прошел мимо. Девчонки вопили, бежали вслед за слегка обалдевшим и раздутым от самомнения Николаем, а он посылал им (крайне неуклюже=)) воздушные поцелуи и орал на весь коридор:
- Спасибо! Спасибо!!! Вы так добры!!! Без вас бы у меня ничего не вышло! Честно!!! Свои автографы я буду раздавать в столовой!!! – тем самым еще больше смеша меня и приводя в восторг фанатов Его Ди-джейского Величества. Мда, Рина тоже не промах. Я уже слышу мужские присвистывания. Надеюсь, это адресовано не Коляну =).
Надеюсь, они меня заслонят собой, а я в это время преспокойно удеру отсюда во все четыре конечности.
-КРАСНОПЕРОВА!!!
Облом…
Передо мной непробиваемой стеной встала толпа девчонок в мизер-юбках (такие тоже есть!) с какими-то бумажонками в руках. Надеюсь это не…
-Тебе, как любому бывшему ботану и зануде (а то я не знала, кто я…) известно, что мы – школьная элита…
Девчонки выгнулись в одинаковых модельных позах. То есть, они называются модельными, а выглядят так, будто картинки из пособия «Как вязать морские узлы». Крайняя слева вообще согнулась, как Квазимодо, мучающийся ревматизмом… Или это у нее от природы?
-Так вот, Красноп… Ленка, - бедняга чуть не подавилась моим именем. Можно подумать меня зовут Мерикей Эйвоновна, - Ты официально крута, - заявила она. Вот новость… - Вот. Это удостоверение личности. Теперь ты можешь на халяву ходить в любые городские заведения – боулинг, салон красоты там, в бутиках – скидка на двадцать пять, пятьдесят процентов…
       Я чуть не закапала слюной пол. Боюсь даже предположить, что халява официально существует…
-И… Чего вам? – недружелюбно осведомилась «крутая» у моих друзей.
Колян и Ришелье переглянулись, затем уставились на «предводительницу стаи» ангельскими глазами и томно и в унисон вздохнули. Расфуфыренная девчонка закатила свои собственные глаза к потолку и буквально швырнула им их членские карточки. Ребята словили бумажки чуть ли не на пяти метрах от земли. Девчонка издала звук, смахивающий на икание прокуренного ежика (Колян и не такое говорит…) и вернулась к исполнению обязанностей.
-Это Владислава, - мисс «Морской узел» пинком подогнала ко мне затюканную девчонку , сильно смахивающую на Гарри Поттера в человеческой школьной форме, - Она будет делать за тебя уроки и таскать портфель, платить за твои счета и все такое…
-Здравствуйте, Лена, - хлюпая носом, поздоровалось эфемерное существо.
Девчонки закрыли ярко накрашенные рты ладошками размером с добрую лопату и издали некое подобие смеха. (Гы-гы-гы)
-Нет, вы слыхали? Дух заговорил!!! Почаще затыкай ее, не будет такой наглой!– загоготала «крутая», - А с тобой я после уроков разберусь, - прошипела она бледной немочи. Существо поспешило скрыться в толпе.
-Ка-а-ароче, поняла нас? – суровое создание снова обратилось ко мне.
-Ммы? – недоверчиво промычала я, явно не осмысливая ситуацию.
       Еще раз, для особо одаренных. Так. Только что повысился мой социальный статус. Я теперь… Офигеть!!! Я теперь не мымра!!! Ву-ху! Итак, раз я не мымра, то кто? Ой, а вот это вопрос на засыпку… Я могла бы быть… э… Клевой и Крутой Девчонкой… Нет, как они теперь говорят… Отбег? Отпрыг? Отсид? А, отстой, точно. Так и вертелось на языке. Так вот, то, что я сейчас сказала, это – от…стой. Вот… Рина говорит, что новое «звание», которым я себя провозгласила, было модно лет этак сорок назад. Хе-хе. Ей виднее…=)
Вообще мымрой быть было уютнее. Хотя, раз дают скидку пятьдесят процентов, то можно и попробовать…
-Эй, ты! Ты слушаешь? – меня опустили на землю.
-Угу. Внимо самание, - брякнула я. Воцарилась мертвая тишина.
-Ты чо, самая умная чо ли… - привычно завела девица, крадясь ко мне с явным намерением поднять за шкирятник. Народ вокруг нас оживился и приблизился поближе.
-Я… хм… нечаянно перепутала звуки… - просветила натужно соображающих красавиц я. Наконец, до них дошло.
-Когда это у тебя появилось чувство юмора? – неуверенно спросила девчонка, с неохотой отползая от меня. Я перевела дух и неуверенно заулыбалась. Не тут-то было.
-Что это у тебя на зубах? – школьная элита, не тушуясь, как одна заглянули мне в рот, как какой-нибудь дареной кобыле («Ленка, привыкай, теперь тебе все в рот будут смотреть!» - обрадовано возвестил мерзкий Николай). Превосходно. Катя Пушкарева отдыхает. Да здравствует хэви-метал. Прощай, мой новоприобретенный статус звезды… Я только попыталась оправдаться, но…
-КАКАЯ ПРЕЛЕСТЬ!!!
-Как элегантно!
-Как оригинально!
-Где?
-Когда?
-Почем?!
Я, так и не разобравшись, что мне делать дальше, заулыбалась еще шире. Зал разразился аплодисментами. Я почувствовала, как кончики губ сходятся на затылке.
       Слушайте, до меня только сейчас дошло! Быть звездой не так уж и плохо… Видите, они ТАЩАТСЯ ОТ МОИХ СКОБОК!!! Ого… Такой интересный побочный эффект…
-Ленка!!! Мы тебя любим!!!
Отпихнув представительницу школьной элиты, кучка разновозрастных ребят встала передо мной, пожирая меня глазами. Мне стало неуютно, более того, кто-то в шутку или в серьез встал передо мной на колени.
-Хм… ребят, я, наверное…э… в класс пойду… Ну, вы же знаете, уроки, с кем не бывает… - понесла я полную чушь, отползая худым задом в сторону кабинета. Наткнулась на стену, обошла ее и, продолжая старательно, как модель из «Блендамеда», улыбаться, нашарила ногой дверь, толкнула внутрь и ввалилась в класс. Там в гордом одиночестве сидел Новокрестов, вздрогнувший, когда я вошла. Тотчас дверь зашаталась, и под радостные крики «Ле-на! Ле-на!», в класс начали ломиться почитатели моего творчества. Знаете, по идее я должна оценить этот высокий жест, но, так как я труслива от природы, я посчитала, что эти милые люди просто хотят растащить меня на сувениры, поэтому попыталась прижать дверь обратно. Чувствую себя смотрителем зоопарка, выпустившим по дурости горилл из клетки.
-Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья… - криво улыбнулся Марик, вежливо наблюдая за моими мучениями.
-Ну да, скажешь еще… - пропыхтела я, - Ты теперь, кстати, тоже местная знаменитость. Нас всех славят за песню. Ты бы видел Коляна и его…
Марик голливудским жестом посмотрел на меня через опущенные очки
-Я не говорил, что я автор песни.
Я едва не отпустила дверь. В щель мигом просунулись чьи-то загребущие лапы.
-Ты…но…за…чем… - заикаясь, выдавила я. Он что, спятил? Мы же ему обязаны по гроб жизни!
Марик поднялся, неторопливо подошел ко мне и помог закрыть дверь. Чьи-то пальцы едва не стали достоянием кабинета биологии, в котором мы находились.
-Большую часть сделали вы.
-Ой, вот только не надо мне приступов скромности! – заявила я, устало опершись о косяк.
-Хорошо, - улыбнулся Новокрестов, - больше не буду, обещаю. Просто тогда за мной бы сейчас рвались твои фаны.
-Эй-эй, руки прочь от моих фанов! – возмутилась я, сдерживая смех.
-Скажи: не приступ скромности, так звездная болезнь… - хмыкнул Марик. Я засмеялась, он посмотрел на меня и улыбнулся.
-Ну да, выгляжу я сейчас, мягко говоря, смешно… - съехидничала я.
-Да что ты, я не над скобами, а вообще…
-А, я вообще смешная?
-Ну да, вроде того…
Между нами повисло молчание. Я начала постукивать ногой о дверь, Марик с неподдельным интересом уставился на безмятежно плавающую в спирту лягушку. Так, теперь, когда я (хе-хе) богата, я повешу прямо здесь мраморную табличку: «На этом месте Новокрестов не нашел, что сказать»=). Наконец, вундеркинд неуверенно похмыкал, смахнул что-то с плеча и поднес к глазам руку с часами.
-Без двух восемь. Запускай людей в класс, скоро звонок.
-Они меня растопчут, - оптимистично заметила я.
-Что же, буду рад составить тебе компанию, - пожал плечами Марик. Я отвернулась и закашлялась. Знаете, Марик в образе лепешки, распятой на полу, это…
-Лена, открывай.
-Нет уж! Я еще пожить хочу!
-ОТ-КРЫ-ВАЙ!!! – согласно заревела толпа.
-Вот видишь! – крайне самодовольно подытожил Новокрестов.
-ОТ-КРЫ-ВАЙ!
-Фиг вам! Я боюсь!!!– заорала я.
-ЛЕНА! Тебе конец!!! – пискнули в общем шуме родные голоса.
-Рина? Колян?! – возопила я.
-А кто еще?! Мы долго здесь будем торчать? Впусти нас!!!
-Колян, давай без истерик. Ле… ААА! МОИ ТУФЛИ!!! УБЬЮ!!!
-Лена, вперед. Я прикрою, - расхрабрился Марик.
-Ладненько. И…р-раз!
       Марик изящно распахнул дверь и так же изящно взмыл на полку с экспонатами. Прямо туда, где он стоял, с торжествующим воем ворвалось стадо учеников (или правильнее «стая»? «Отара»? «Племя?»). Ладно, я тощая и незаметная, так что, если согнуться вчетверо во-он за тем аквариумом, они, может, меня и не заметят. Увы, попытка незаметно пробраться к нему в стиле Брюса Ли обернулась полным провалом.
-Вот ОНА!
В мою сторону повернулась куча голов. Я вяло помахала им ручкой. Просто прелесть. Прощай, знаменитый молодежный автор Красноперова Елена Юрьевна. Сейчас ты станешь отпечатком на чьем-то ботинке. Что ж, может, я получу по заслугам… Значит, не стоило ябедничать на Коляна в третьем классе.
-Хрясь!!!
-Чик! Чик!
-Щ-щ-щитц!!!
-Чик! Чик!!!
Меня внезапно ослепило. Я закрылась рукой, попятилась, на кого-то наткнулась, услышала чей-то вскрик. Я приоткрыла зажмуренный глаз…
***
       Признаю, я читаю много, часто сижу в Интернете, поэтому о жизни знаменитостей я слышала много. Столкнувшись с тем, что упало на меня в последние три месяца, я все приняла. Деньги, слава, обожание вплоть до фанатизма (что вы только что наблюдали сами), звездная болезнь… Хотя последняя проходит у меня в несколько извращенной форме. Я до сих пор не могу признать, что я круче Держимордовой, завуча и директора, вместе взятых. Ну вот, видите, любой бы на моем месте привел бы (упаси боже) Пушкина или Льва Николаевича (не нашего физика), а я…
       Так вот. Я учла все… Кроме одного. Это мигрень всех звезд, преследующая везде: в транспорте, дома, не презентациях, в любимом кафе, даже в туалетах и ванных (это ужасно).
Это они сейчас прилепились к стеклу второго этажа, как жвачка к парте. Это вспышки их устройств сейчас ослепили меня и моих неистовых поклонников.
И (страшно подумать) это они будут меня преследовать до тех пор, пока я все еще – самый крутой молодой автор.
ПА-ПА-РАЦ-ЦИ.
-Хрясь!!!
-Чик! Чик!
-Щ-щ-щитц!!!
-Эй, вы что, с ума сошли?! – взревела я, едва не ослепнув, - У нас урок!!!
Папарацци (какое страшное слово!) замолкли. Переглянулись. Покосились на меня.
-Щ-щ-щитц!!!
-АЙ!
Ах они…
-Уберите камеры!!! Сейчас завуч придет! – испугала их я.
Ага. Ну ты даешь, Ленок. Сейчас они убегут с громкими воплями. Ты что, они В УЖАСЕ от того, что ты сказала. Может, стоит их припугнуть Апчхиньей? Неплохая мысль. Правда, папа заработает инфаркт, если увидит ее милое личико на первой полосе. А Марик – тем более.
-Та-а-а-ак, - пискнул омерзительно-приторный голос, - что тут происхо-одит?
       Ну вот, вспомнишь…кхм… - вот и оно. В дверь просунулся облезлый конский хвост, а следом за ним – сама Апчхинья. Ее глаза цвета обсосанных карамелек едва не вылезли из орбит, когда увидели меня. Сзади раздалось неприличное фырканье – мирно сидевший на полке Новокрестов подал голос.
-КРАСНО ПЬЕРКИНА!!! ТЫ!!! Как ты посме-е-ела яви-иться в шко-о-олу после того ужа-а-асного поступка!!! – задыхаясь, прорычала Апчхинья, - Да ты знаешь, что…
Понятия не имею, Апчхинья Дмитриевна. Вы даже не можете представить, какой гениальный план у меня созрел… Ах, эта сладкая месть…
-Аксинья Дмитриевна! – громогласно, чтобы было слышно через стекло, воскликнула я, - Как я вам рада! Спасибо вам за то, что научили видеть мир через призму вашей мудрости и остроты нашего ума!
Всем присутствующим здесь настоятельно рекомендуется вернуть глаза в исходный размер и форму.
-ЧО?! – непедагогично пискнула Апчхинья.
-Это мой любимый учитель!!! – орала я, - Поразитесь ее вежливости и порядочности!!!
-У тебя чо, крыша съехала?! Ты, маленькая дрянь, тебя мало было прошлого раза? Идиотка, дебилка, уголовница! – бедняжка, наверняка, использовала все слова, которые знала…=)
-Молодец, Ленок! – крикнула Ришелье, задыхаясь от хохота.
-Давай! Они пишут!!! – провизжал Колян. Он колотил кулаком по парте и хватался за живот.
Я покосилась на фотографов. Только сейчас до меня дошло, что они, как Человеки-пауки…тьфу, люди, какая разница! Висят на втором этаже. Ладно, может, в каждом ожил Тоби Магуайер, но тогда они всеми конечностями держатся за стену, а одной рукой пишут в блокноте?! Удивительное рядом!!!
       Колян, умиравший со смеху, наконец, пустил слезу и оглушительно хрюкнул носом. Апчхинья подскочила, как ошибившийся сапер. Толпа со стоном легла на пол. Репортеры посыпались на асфальт, и их тут же заменили другие. Это боевое хрюканье вдохновило меня на новые подвиги, и я ужасно обнаглела.
-Я люблю вас, Апчхинья Дмитриевна!!! – вякнула я и стиснула остолбеневшую стерву в объятьях. Тотчас все чуть не ослепли от вспышек фотокамер. Я заслуживаю медали! Аплодисментов! Туш! Бис! Квас! «Твикс»!
-Ап…блб…бульб…апб… - полузадушено прокомментировала вредина. Колян свернулся в рогалик и выпучил глаза так, что они едва не уперлись в стекла его голографических очков. У репортеров чуть не попадали из рук фотоаппараты. Неудивительно, они снимали Саверину еще в шестнадцатой гимназии и от них не укрылись ее «милые» странности, а тут… Вау! Я – Ленка, укротитель учителей!!!
Наконец-то Рина решила мне помочь.
-Аксинья Дмитриевна, - подчеркнуто вежливо обратилась она, хлопая густо накрашенными ресницами. Апчхинья вперила в нее налитые кровью глаза, - Видите ли, Красноперова стала самым молодым и богатым автором России именно…
 Как, вы не знали? Да как же вы, А-а-акси-инья Дмитриевна… - умело копируя ее привычку жевать гласные, протянула Ришелье.
-Ап…апб…аплб…
-Вот и я про то же, - наставительно сказала Кенарева, - Ваша лучшая ученица теперь самая богатая и знаменитая не только в школе, но и в городе, регионе, республике, районе, стране, наконец!
-Аплб…
-Ну, и это тоже, - вынуждена была подтвердить Ришелье.
       Кажется, Апчхинья, как говорится, «догнала». Знаете, это смотрится очень интересно… Сначала она повращала глазами, сфокусировала их на папарацци (они робко заулыбались в ответ), затем, промахнувшись, схватила меня за нос и притянула к себе. Я прогундосила протест, и она повторила попытку уже удачнее, на этот раз ее мишенью стала моя косичка. В течение одной минуты я едва не облысела!
-А ну-ка, Леночка, улыбнись, - прощебетала училка, скаля в улыбке все двадцать пять зубов. Я повиновалась. Бедные фотографы! Подумать, какие крепкие нервы! Они не упали в обморок при виде улыбающейся Апчхиньи!!! Это ж все швы от пластических операций напоказ… Еще немного, и Аксинья Дмитриевна треснет напополам…=)
       Дальше произошло ожидаемое. Зная моих друзей, сделаю вывод, что они скорее вызубрят «Войну и Мир», чем пропустят прекрасный шанс засветиться! Именно поэтому старательно улыбавшуюся Апчхинью моментально заслонила черная грива Ришелье, а Колян, ловко выпихнувший сухопарую Саверину, встал в позу, нагло украденную у Димы Билана. Я же, не придумав ничего лучше, показала язык. Вот так органично вышла наша фотка. Надеюсь, ее не пришпилят к листу «Их разыскивает милиция».
-Вж-ж-жих!
Белый от фотовспышек, кабинет внезапно потемнел. Мы слепо заморгали.
-Фотосессия окончена, продолжение платно либо по талонам. Кредитки принимаются, - возвестил Новокрестов, задумчиво играя с кисточкой занавесок.
-МАРИК!!!
-Ты сорвал мне модельную карьеру!!!
-А МНЕ ПРОСТО НЕ ДАЛ ВЫПЕНДРИТЬСЯ!!!
-Хватит не сегодня, - усмехнулся вундеркинд, кивая куда-то влево. Мы живо повернули головы туда… и разразились хохотом. Несчастная Аксинья Дмитриевна так и замерла, еле заметно дергая глазом и улыбаясь, как (хотя почему «как»?) ненормальная. Внезапно раздался треск электрического звонка.
-Восемь сорок. Пора на второй урок, - заметил Марик, уводя нас из кабинета. Уходя, мы слышали за занавесками какое-то шебуршание – фотографы отлипали от стенок, как вантус от раковины. Наконец, уничтоженная, униженная, жалкая и неопасная Апчхинья стекла на пол, уже энергично перемигиваясь со своим отражением в аквариуме. Марик взвыл от восторга, подпрыгнул и даже обнял меня на радостях. Через сотую долю секунды он отскочил от меня, как от противотанковой мины и рванул в коридор. Колян покрутил пальцем у виска.
-Николай, - величественно подняла подбородок Рина, - с большой радости человек сам не знает, что творит.
-Мда. Камикадзе, - восхитился Колян, - Обычно при таких действиях попытавшийся подойти к Елене Юрьевне ближе, чем на километр, уже пришпилен к стенке.
-Угу. Стареешь, Лен, реакция слабеет, - толкая меня в бок, вздохнула Ришка.
-Хороших людей незачем бить, - возмутилась я.
-Гы. Ты обычно не спрашиваешь у человека, хороший он или нет. А вообще, по идее, на стенку вешают только самые хорошие работы…
-Иди-ка ты, Задолбаев, к Ариэль, пока не послали… - взвилась я.
-Так, ребята, - вмешалась Ришелье, - Давайте лучше пойдем все вместе и по доброй воле.
-А у нас есть выбор? – хихикнула я…
***
       В коридоре, по которому мы миролюбиво передвигались, зарождался какой-то шум. На этот раз он был связан уже не со мной. Ученики стекались в кучки, перешептывались, куда-то грозили. Внезапно они рассыпались по классам, хотя оставалось еще пять минут перемены. Мы остановились, и нас едва не снесло.
-ВЫ, ВЫ…
Кажется, Рине опять наступили на туфлю. Ужас! Я вспомнила их цену… Бедная Ринуська. Она так усердно пилила этой ценой мои мозги, а я, неблагодарная, даже не взглянула на баснословные туфельки. Сейчас я вылезу из-под скамейки, когда эти бизоны пробегут мимо, и посмотрю. Красивые, наверно, Ришка вообще мастерски подбирает одежду и обувь…
       Туфли оказались очень интересной формы: зауженная пятка и неимоверно длинный и широкий носок. Ух ты, здорово! Надо спросить, где покупала. Правда, это немного не похоже на Кенареву, она у нас ближе к классике… Про Коляна молчу вообще. Иногда ему вообще страшно идут белые тапочки…
-Ринок, прикольные туфли! – вслух восхитилась я.
Колян взглянул на обувь взглядом патологоанатома – заинтересованным и деловитым.
-Неплохо… но чем-то напоминает ласты.
-Гррр…
-Слушай, правда! – удивилась я, разглядывая их внимательнее, - Наверное, очередная акция спасения тюленей, я где-то видела похожие… Страшно дорогие. Везет же тебе, Ришелье!
-Гррр…
-По мне как-то не очень. Ощущение, будто это обычные туфли, по которым пробежало стадо коров весом в центнер… - с умным видом почесал подбородок Задолбаев.
-Грррр…
Мы одновременно подняли глаза на хозяйку туфель. Ришелье стояла, сжав кулаки, и тихо рычала от ярости. Я, внезапно осознав, почему у туфель такая необычная форма, посмотрела сначала на них, а потом на клубы пыли, оставленной резвыми учениками…
-Прости, Ришелье!!! – пискнули мы с Коляном.
-Уроды! – заревела в голос Кенарева, - Люби-и-имые ту-ту-ту-у-у-уфли!!! Арма-а-ани!!!
-В кармане? – не расслышал Задолбаев. Я шлепнула ладонью по лбу, - Я толком не знаю, но у дорогих туфель тоже есть карманы? Да? А что, там что-то было?
-ГРРРР…
-Ой-ёй-ёй…
-Задолбаев? Кенарева? Красноперова? Что вы тут делаете, господа?
Мы едва не свернули себе шеи.
-Павлина Петровна?! Вы?
-Вот блин… - еле слышно брякнул Колян.
Высокая седая дама еле заметно улыбнулась, но внезапно снова посуровела.
-Я вас искала. Всех троих. Пока перемена не закончилась, идемте в кабинет.
Мы едва ли не вприпрыжку поскакали за ней. Апчхинья у нас не так уж и долго, а мы уже так успели соскучиться? Мда, к хорошему быстро привыкаешь, а в плохое долго не веришь…
-Ну и как, как работа завуча? – Колян скакал рядом, как козленок.
-Обычно, - усмехнулась Павлина Петровна, - только таких обормотов, как вы, теперь целая школа.
-Если в классе было легче, возвращайтесь обратно… - как бы промежду прочим уронила Ришелье.
-Не могу, - вздохнула дама, - Евгений Валерьевич говорит, что без меня все разваливается. Кстати, я только что польстила себе. Надеюсь не услышать это от вас.
Мы неуверенно заулыбались.
-Ну вот. Заходим. У нас три минуты, - сказала Палыч, открывая дверь учительской. Мы прошмыгнули туда, и Павлина Петровна закрыла дверь.
-Что же, у меня для вас две одна хорошая новость, и, к сожалению, три плохих. С какой начать?
-С хорошей… - уныло протянули мы.
-Ладно. Елена, вы – умница. Это, конечно, не новость, но я в том смысле, что вся школа гордится тобой. Конечно, довольно рискованно становиться знаменитой ТАКИМ способом, но это еще одно поощрение твоему уму. Лена, знай, что я тобой горжусь и всегда будь уверена в том, что я всегда поддержу, особенно сейчас, ясно?
Друзья хлопнули меня по плечу. Мне же было очень неуютно, причем, совсем не из-за похвалы.
       Мнение Павлины Петровны мне было важно, как никогда. Но я знала правду, так? Я же не могу сказать, почему на самом деле я стала известной и какой ценой! Поэтому я лишь вздохнула и, делано улыбаясь, слушала дальше. Странно, но чем больше похвал я слышала, тем хуже мне становилось. Ну вот что, сегодня я звоню в редакцию и узнаю, как они получили копию рукописи, иначе я буду мучиться стыдом до конца жизни. Хе-хе вот еще одно авторское преувеличение… Но как туда дозвониться? Спрошу у Коляна…
-…я понимаю, что теперь тебе будет сложнее учиться, из-за совещаний в издательстве и…
Я в ужасе уставилась на нее.
-В этом нет ничего страшного! – поспешила успокоить меня бывшая классрук, - Просто обязательная рутина. Это даже интересно. Встречаешься с такими же знаменитостями, назначаешь даты банкетов…
Я облегченно вздохнула. Насколько я знаю, автора – интересные субъекты. Всегда мечтала встретить какого-нибудь знаменитого человека…
-Елена, я знаю, что подобные мероприятия происходят независимо от учебного графика, но, если это действительно важно для тебя, я разрешаю тебе уходить из школы в любое время. Я поговорю с вашим классным руководителем и вахтерами.
-Ух ты…
-И твоим друзьям тоже, - Ринка и Колян обалдело заулыбались, - При условии, что ты лично будешь их подтягивать.
Улыбки ребят свернулись, как жалюзи в нашем классе.
-У меня остались три плохих, - Палыч скрестила руки на груди. Мы обреченно переглянулись.
-Во-первых, Апчхи… Аксинья Дмитриевна…
-Будьте здоровы!
-Спасибо. Аксинья Дмитриевна окончательно решила остаться в этой школе.
-ЧТО?!
Мы откинулись на спинки кресел. До сих пор мы не верили, что это произойдет, и вот… Бедные мы… Бедный Марик…
-Я понимаю. Мне говорили, что она… м… не пользуется авторитетом у учеников.
-Ну что вы… - съязвила я, вспомнив Держимордову и ее шайку.
-И не только у учеников. Только это останется между нами.
-Хорошо-хорошо! – поспешили заверить ее мы.
-Некоторые учителя также недовольны ее деятельностью. На прошлой неделе она оскорбила семью одной девушки из класса Евгении Михайловны. Видите ли, ее родители какое-то время находились в подчинении Аксиньи Дмитриевны, и она крайне, крайне нелестно отозвалась о них в присутствии девочки. Что говорить, Евгения Михайловна буквально растаскивала их! Девочка занималась самбо, а выражения были настолько невежественными, что она не вытерпела. Это был очень непедагогичный поступок, даже нападение на преподавателя здесь вполне оправдано. К сожалению, у тех, кто наверху, несколько другие представления о том, кто прав, а кто виноват. Бедняжку отчислили из школы, а Евгения Михайловна получила выговор. Отличница ведь была, шла на медаль! – воскликнула Павлина Петровна, с досадой ударив кулаком по столу. Стакан воды, стоявший с краю, подскочил, перевернулся в воздухе и разбился о деревянный паркет.
-Простите меня, - быстро извинилась она.
-Что вы, мы понимаем! – затараторили мы, а Рина начала спешно подбирать осколки.
-Не стоит, Марина, я сама. Помните, я доверяю вам, так что ни слова налево.
-Конечно, Павлина Петровна, - серьезно ответил Колян.
-Далее. Николай, это касается вас.
Колян сел на самый краешек кожаного кресла и навострил уши.
-Мне очень жаль сообщать тебе это, но ты отчисляешься от должности школьного ди-джея.
Колян молча уронил голову на руки.
-Почему? – глухо спросил он.
-Стараниями вышеуказанного человека, - горько ответила Павлина Петровна, - Аксинья Дмитриевна явилась к директору в воскресенье, прямо на следующий день после дня рождения Елены, и сообщила о вашем поведении.
-Она вторглась в частную жизнь! – вознегодовала Ришелье, сочувственно похлопывая Задолбаева по спине.
-Я сказала ей то же самое. Я давно преподаю у вас, поэтому ваш юмор мне известен и понятен, так что даже мне ваша песня очень понравилась. Кстати, большая благодарность господину Новокрестову. Увы, Аксинья Дмитриевна не только сделала вывод на словах какой-то ученицы, которые были сильно далеки от истины…
-Держиморда… - процедила я.
-…но и сильно исказила суть сама. Я ничего не могла сделать, Николай. Евгений Валерьевич – это Евгений Валерьевич, - беспомощно развела руками она. Колян поднял лицо к потолку, пошмыгал носом и бессмысленно уставился на полку с книгами.
-И последнее… - Павлина Петровна оглянулась на массивные деревянные часы. Когда-то мы подарили их всем классом ей на день рождения, поэтому, уходя на должность завуча, она взяла их с собой, в учительскую, - Вы заметили, ученики ушли из коридора очень быстро?
Мы закивали.
-По школе идет проверка. Ваш класс также под контролем, так что у вас будет открытый урок. Его будет вести Аксинья Дмитриевна под присмотром гостей из Казани. Прошу вас, не посрамите меня.
-Конечно, Павлина Петровна!
-Извините…
-Что, Коля?
-Вы говорили, что плохих новостей три. Проверка не считается, - Колян, наклонив голову набок, исподлобья смотрел на завуча.
-Да, так и есть. Она тесно связана с вашим другом Марком. Если вы поторопитесь, он все расскажет вам сам.
Мы, как один, вскочили с кресел, спешно попрощались и вылетели за дверь. Буквально за пятнадцать секунд мы примчались в класс. Там царило какое-то понурое молчание.
       Марик сидел за партой, закусив губу, как от боли. Он смотрел на открытую страницу школьного журнала. Мы встряхнули вундеркинда. Он молчал.
-Она? – догадался Колян.
-Журнал… Список… - только и сказал он, закрыв лицо руками.
Мы зашарили глазами по плотной серой странице. Ничего особенного не было.
-Завалила? Четвертная двойка? – металась в догадках Ришелье.
-Список фамилий…
Я провела пальцем по ровному столбцу фамилий. Тут меня как громом поразило. Самой длинной строчки, «Новокрестова», там не было.
-Что за…
Палец опустился ниже. «О», «П», «Р», «С»… «Саадамова», «Сабинин»…
«Саверин Марк»
-Это что же…
Марик уткнулся головой в свою руку.
-Марик, дружище… - запнулся Колян.
-Она… - чуть не рыдая, пояснил Новокрестов. Не Саверин, а Новокрестов! Я хрустнула кулаком.
-Марик, не надо, она ведь… - начала Ришелье.
-Марик, да что…
Я громко захлопнула журнал. Ребята и Марик подскочили от неожиданности.
-Наплюй, Марк! – рявкнула я, - Не обращай внимания! Ты ведь знаешь, что ты – Новокрестов! Так?! Вот и не обращай внимания!
-Лена, я…
-Ленка, ты что! Он же…
-Нашел, из-за чего обижаться! Бывает и хуже!!! Что ты хочешь, своих в обиду не даем! Натравлю на нее сотню папарацци, посмотрим, что она нам сделает!!! – Я встала в позу оратора, подняла верх указательный палец и припечатала голосом Юлия Цезаря, - И МСТЯ МОЯ СТРАШНА!!!
Марик засмеялся и поднял глаза на нас.
-Ну вот, видишь! Все будет хорошо, понял, Марк?
-Понял.
-Беру назад слова о твоей трусости, - хмыкнул Колян. Я скорчила гримаску, - А также о том, что ты, плакся, нюня, ябеда, неудачница…Так, что еще… Матрац…А, тюфяк!
-Марик, - провозгласила я, - По сравнению с «Задолбаевым», твоя новая фамилия – просто прелесть!
Колян моментально заткнулся и начал что-то бурчать насчет «юмора, как у футбольной кеды».
-Таки все живы! – успокоенно вздохнула Ришка, - Вроде, больше ничего не произойдет…
О, как она ошибалась…
-ВСЕМ ВСТАТЬ!!! – раздался громоподобный визг. Все посыпались с парт и подоконников и вытянулись, перешептываясь по ходу дела.
-Ну да, как же… - насмешливо ответил Колян.
-Угу. Покой нам только снится, - мудро изрек полностью реабилитировавшийся Марик.
       В класс лисой вползла Саверина. Она склонилась в таком поклоне, что, наверняка, чиркала головой по полу, по крайней мере, мы на это очень рассчитывали.
-Прошу, прошу… Прошу сюда… - лебезила она, усердно тараща глаза на дверь. Пару секунд спустя в класс вошли весьма и весьма интересные люди: куча немолодых тетенек в (чудовищных!!!) костюмах в крупный горох и с нашлепками вместо причесок, а также двое вешалкоподобных усатых дядек. Процессию замыкал мужчина средних лет в стильном деловом костюме. Он тщетно пытался казаться строгим, но впечатление портил пухлый трехлетний малыш, висевший на его руке. Карапуз был настолько смешным, что класс не выдержал и расплылся в глупых улыбках.
-Какая лапочка!!! – умилились девчонки. Строгий мужчина растаял, а Колян закатил глаза.
-Может, если я выбегу на улицу в одних памперсах и с плюшевым мишкой в обнимку, они тоже меня посчитают лапочкой? – шепотом спросил у меня сгоравший от зависти Задолбаев.
-Попробуй… - хихикнула я.
-Они все лапочки, пока справляют все свои нужды не на пол… - сделал вывод Марик.
-Ма-алч… - привычно начала Апчхинья. Казанские гости с интересом шеф-повара воззрились на нее. Мы же кровожадно ожидали окончания фразы.
-Ма-а-алч…Ма-алчики и девочки! – ловко выкрутилась Саверина.
-Находчивая, вся в меня… - съехидничал Новокрестов-Саверин. Мы с Риной фыркнули в кулаки, а Колян сделал вид, что закашлялся.
-Это наши казанские гости… - Апчхинья запнулась, беспомощно оглянулась и зашебуршала шпаргалкой. Все вытянули разнокалиберные шеи. Аксинья Дмитриевна пошла пятнами, а потом начала зачитывать список имен новоприбывших. А то они сами не знают, как их зовут… Ах, это для нас? Все для нас? Благодарю, благодарю…
       Иноземные учителя уже начали скучать. До классрука, наконец, дошло, что стоит предложить им сесть, и многострадальные гости проковыляли за задние парты.
-Вы уж извините, мы ведь совсем не подготовились…
Апчхинья врала так уверенно и ненатурально, что гости, впечатленные этим, мгновенно застрочили в одинаковых спонсорских блокнотиках. Саверина поняла, что (ну о-о-очень) крупно просчиталась, схватила со стола указку и завертела ее в кривых пальцах, накрашенных ядовито-розовым лаком (фу).
-Как непристойно… - закудахтали сзади. Я обернулась – одна из «нашлепистых» тетенек яростно перешептывалась со своей соседкой. Я негромко хмыкнула.
-Простите меня, я случайно, совершенно случайно подслушал ваш разговор… - галантно обратился к престарелым критикам Марик.
-Что вы, что вы, юноша, - синхронно всплеснули руками клуши.
-Я бы хотел поделиться с вами наблюдениями о нашем классном руководителе.
-Ко-ко-ку-ужасные ногти, молодой человек, просто ужасные. Ее прическа и макияж не соответствуют учительским эталонам! – запальчиво заявила одна. Другая закивала так, что ее пенсне запрыгало на носу, как отбойный молоток.
-Право, такое бывает часто… - притворно вздохнул хитрюга, - Это ее неповторимая психологическая тактика. Вы же знаете, молодежь всегда все делает старшим наперекор… Таким недостойным примером, Аксинья Дмитриевна показывает, как и что не следует делать благовоспитанным ученикам. Например, я. Не хочу льстить себе, но я являюсь лучшим примером ее стиля преподавания. Видите, мой внешний вид, особенно ногти и макияж – все в полном порядке.
Я не поверила своим ушам. Тети, по ходу, тоже. В их возрасте уши уже давно не функционируют. =)
-Правда, чистая правда! – заквохтала первая, - Бывает, и молодые профурсетки могут подать достойный пример!
-Но ничто не может быть и рядом поставлено с мудростью и опытом, - по-лисьи улыбаясь, вздохнул Марик.
-Молодой человек, да вы достойный ученик своего учителя! – воскликнула вторая.
-Спасибо! – так и расцвел Новокрестов, - От вас слышать похвалу в сто крат приятнее.
-А почему бы вам не повернуться назад, мой хороший? – заговорищески предложила учитель номер один, - После того, что вы рассказали нам, вы просто обязаны слушать вашего несравненного учителя!
-Только ради того, чтобы вновь поразить вас своими скудными знаниями…
Артист!
Учитель номер два потрепала по щеке Марика (он подлетал над стулом), и они обе начали что-то черкать в блокнотиках. И приз зрительских симпатий присуждается…Кто же это может быть?! Марк Новокрестов!!!
Я тихо похлопала вундеркинду, а он картинно раскланялся в ответ.
       Так, Марик за две минуты сделал то, над чем Апчхинья корячится уже пятнадцать минут – завоевал признание публики. Павлина Петровна может им гордиться. Что же, наверное, дальше не будет ничего интересного. Надо только занять удобную позицию для сна и тихо сопеть в такт монотонной лекции…
-Папа! – отчетливо сказал детский голос, - Тетя кака.
Апчхинья вытаращила глаза: малолетний же правдоруб указывал на нее толстеньким пальчиком. Ученики грохнули – этот смелое дитя высказало то, что думали все!
-Юрик, сынок, - сконфуженно закашлялся его папа, - Так невежливо. Хорошая тетя.
-Кака.
-Юрик!
-Кака, - терпеливо продолжал разъяснять карапуз.
-Сынок, тете будет обидно. Может быть, не «кака», а «бяка»? – смилостивился папик.
Юрик властно обвел класс огромными глазищами, поскреб подбородок пальчиком, вздохнул и вынес свой окончательный приговор:
-Кака.
Апчхинья стала закипать, как чайник. Ученики уже неприкрыто веселились, а папик даже не знал куда деться.
-Кака сердится… - задумчиво произнес малыш.
-Марик, это не твой брат случаем? – хмыкнул Колян.
-Нет, - улыбнулся Марик, - а жалко.
Глаза добропорядочного папочки нашарили собеседников, как спасительную соломинку.
-Юрик! – обрадовался он, - Иди, посиди тихо с мальчиком, пока я тетю слушаю.
-Зачем? – резонно возразил младенец.
-Юрий…
-Кто? Лохматый? – сменил пластинку ребенок.
-Я?! Лохматый?! – взвился Колян.
-Хорошо… не лохматый, а… Николян… - начал читать по журналу родитель.
-Николай, можно просто Колян, - уязвленно поправил Задолбаев.
-Ко…лян, - запнулся папик, - Умоляю, посиди с Юриком до конца урока, хорошо?
-М…
-Это положительно скажется на твоих оценках! – отчаялся несчастный.
-Что же, - оживился предприимчивый Задолбаев, - раз так, то запросто!
Юное создание подкатилось к Николаю или просто Коляну и, сложив ручки на парту, воззрился на воспитателя. Колян закашлялся, как можно вольготнее развалился на стуле и скорчил гримасу «за что мне все это». Я хихикнула, и мрачный, как туча, Колян, погрозил мне кулаком.
-Продолжим!!! – взревела Апчхинья. Оживившиеся было, ученики и проверяющие снова забылись крепким сном.
       Нет, сегодня все против нее!!!
-Разрешите? – прогнусавил кто-то у порога. Саверина выставила вперед руки с явным намерением задушить того, кто ее прервал. Возле двери стоял розовый, как кусок чайной колбасы, сантехник. Он был такой позитивный и улыбающийся, что Апчхинья вся как-то скукожилась и посерела. Прямо «Явление сантехника народу». Дядька с энтузиазмом подскакивал на месте, качал устрашающим на вид гаечным ключом и с любопытством оглядывал класс. Проверяющие зашушукались, ученики замахали позитивному сантехнику. Саверина же, пожевав нижнюю губу, подергала себя за худосочный хвостик и любезно осведомилась, что этот гражданин делает на открытом уроке.
-Нам велено спустить воду в батареях, чтобы в классе было тепло! – гаркнул сантехник, с воодушевлением позвякивая инструментами в ящичке.
-Что же, - закапала кислотой стервятница, - нельзя ли было зайти несколько позже? Или не заходить вообще?!
-Дык ведь это жа, - справедливо возмутился дядька, - ноябрь на дворе, ребятки мерзнут! Евгений Валерьевич сказал…
-Правильно, правильно, правильно, - заюлила Аксинья Дмитриевна, - Евгений Валерьевич прав! Что же, дорогой мой, заходите, делайте, - она скуксилась, - все свои дела и идите себе восвояси.
-Есть! – отчеканил сантехник и, подлетев к батарее возле места учителя, начал увлеченно в ней копаться. Апчхинья стрелой ринулась к доске, запнулась о любовно разложенные на полу гайки, взмахнула упакованными в чулки куриными лапками и, едва не пропахав поросячьим носом линолеум, вернулась в исходную позицию.
-Простите! – сочувственно заулыбался дядька.
-Больно, наверное… - предположил вслух Марик.
Апчхинья откинула назад полулысую гриву. Она решила сделать вид, что ничего не происходит.
-Итак, вернемся к теме детства и первоначальных взглядов величайшего политического деятеля…
-ПШШШШШ!!!
       Саверина обозрела класс. Ученики давились смехом, толкали друг друга под локти, но молчали. У взбешенной стервы, как у быка, раздулись ноздри, и оттуда повалил пар.
-Кто…
-Ой, это я! – виновато развел руками сантехник, - Воздух в батарее шумит. Не обращайте, не обращайте внимания, ведите себе урок.
-Спасибо, уважаемый, - по-змеиному улыбнулась Апчхинья, - Итак, продолжим. Данный деятель…
-ПШШШШШ!!!
-Кхм-кхм. Этот…
-ПШШШШШ!!!
-В самом деле!!! Нельзя ли потише?!
-ПШШШШШ!!!
-Да что за…
-ПШШШШШ!!!
-Послушайте, вы...
-ПШШШШШ!!!
-Вы знаете, КТО Я?!
-ПШШШШШ!!!
-Ну, знаете что…
-ПШШШШШ!!!
-НЕ ПЕРЕБИВАЙТЕ МЕНЯ!!!
-ПШШШШШ!!!
-Простите, это вы мне? Воздух шумит, ничего не слышно! – крикнул на весь класс сантехник.
-ПШШШШШ!!! – зашипела разъяренная училка. С задних парт, где сидели представители казанской проверки, послышались смешки.
-Не сердитесь, я почти закончил! – оптимистично заявил дядька.
-Прошу побыстрее, - проскрежетала Аксинья Дмитриевна. Она демонстративно замолчала, так что всем было слышно журчание спущенной воды, кряхтение сантехника и лязг гаечных ключей. От каждого звука Апчхинья страдальчески морщилась и все интенсивнее дергала себя за хвостик.
-Ну, вот и все! – обрадовал ее сантехник, - Только из батареи около вашего места еще идет вода, так что вот вам тряпочка, - дядька обрушил на остолбеневшую Саверину целый тюк, - я не достаю, здесь нужна рука потоньше. Я пошел! – заявил он и грузно утопал из класса.
       Дети воззрились на Апчхинью, стоящую с мокрой тряпкой в руках. Она брезгливо стряхнула с себя тряпку и ногой поволокла ее. Запинав кусок материи куда-то в недра батареи, Аксинья Дмитриевна бухнулась на стул.
-КЛАСС!!! – возопила она, - Домашнее задание! Три параграфа плюс характеристика по хрестоматии!!!
-Ууууууу…
-Да, - оскалилась училка, - мне тоже о-о-очень жа-а-аль, но, что поделаешь, обстоятельства! Всем открыть книги и читать!!!
       Постанывая от несправедливости, дети зашуршали страницами, и в классе воцарилась могильная тишина. Я прочитала этот учебник еще летом, поэтому вынула ручку и стала набрасывать на полях фрагменты новой главы дневника. Вдруг кто-то легко подтолкнул меня, и ручка лихо вывела какой-то вензель, перечеркнув почти все, что я успела написать. Я подскочила, как ужаленная. Марик, сидевший сзади, нетерпеливо ерзал на стуле и указывал куда-то в сторону доски.
-Марик, - зашипела я, - ты…
-Да смотри уже! – в отчаянии прошептал Новокрестов.
       Я посмотрела туда, куда указывал вундеркинд… и согнулась напополам. Сквозь наспех брошенную у батареи тряпку сочился маленький ручеек желтой ржавой воды. Он изгибался по всем неровностям и бугоркам и разливался в небольшие лужицы. Апчхинья гордо сидела на стуле, заложив ногу на ногу. Она чувствовала себя королевой. Мы готовы были ей поверить, но все впечатление портила аккуратная желтая лужа под ее стулом…
-ХА-ХА-ХА!!!
Проверяющие тетеньки начали издали изучать лужу через мощные, как бинокли, пенсне. Апчхинья поозиралась по сторонам, посмотрела сначала на потолок, потом вниз…
-ААА! – простонала она, кубарем скатываясь со стула. Бедные ученики уже стучали зубами о железные края парт.
-Тихо всем!!! – жалобно проскулила она, метнувшись за тряпкой, - Продолжаем читать!
-Дядя Коля, а у меня друг писается в кроватку, - громогласно заявил забытый было, трехлетний груз Коляна. Ученики навострили уши.
-И что? – буркнул Макаренко.
-Ну… Мы на тихом часу в садике рядом спим…
-Бедняга, - посочувствовал Задолбаев, - О! А ты отучи его!
-Как, дядя Колян?
-А ты скажи: «Вот придет к тебе во сне гномик, и скажет…»… Как зовут твоего друга?
-Катя.
-Хорошо. Скажет… ЧТО?! КАКАЯ КАТЯ?! КАКОЙ ТИХИЙ ЧАС?! Куда смотрит воспитатель?! – чуть не свалился из-за парты Николай.
-Никуда, - пожало плечами дитя, - она спит. На полу, потому что кроваток не хватает.
-Ладно. Придет гномик и скажет: «Катя, а давай пописаем!» А Катя скажет: «Нет, гномик, писай один, а я пойду на горшочек…». Ясно? Эй, народ! У вас тоже проблемы с этим?! – сконфузился Колян, заметив, наконец, умирающих со смеху учеников.
-Колян, - пропищала Ришелье сквозь зажатый изящной ладошкой рот, - Если решишь эту же проблему с моей Леськой…
-Точно! – я вытащила клочок бумаги и стала озираться в поисках ручки. Ришка вытащила ее из-за моего уха, - Так…м-м-м…

ДОКТОР ЗАДолбаев
РЕШИТ ВСЕ ПРОБЛЕМЫ С ВАШИМИ ДЕТЬМИ.
Забудьте о кошачьих лотках и памперсах!
Доктор будет лично мучиться над этой проблемой!
Оплата: ящик краски для волос и кредит на ювелирный магазин.
(альтернатива: оптовая скупка цветного металла)

Колян надулся.
-Какая глупость! – надменно бросил он под общий смех (О! Прямо стихи!), - Начиная с того, что мою фамилию написали неправильно…
-А что, - хихикнула я, ставя внизу свою подпись, - Я в чем-то неправа? Или ты уже не тяготеешь к смене имиджа и брюликам? А фамилия – это лицо фирмы. Или то, что выделено, в данном случае.
-Елена! – укоризненно покачал головой Марик, - Что же вы только о себе да о себе? Нам еще Аксинью Дмитриевну надо отучить…
       Ну да, Марик в своем репертуаре. Замечательно. У меня появился конкурент. =)
-Звонок, - кивнула в сторону коридора Рина.

Глава 11
Нас много! И мы про вас НАПИШЕМ!!!
(писательская угроза)

       Закон сохранения энергии распространяется на все. Если где-то в течение дня происходили прямо-таки фантастические события, то, уверяю вас, его остаток пройдет, как резиновый. Третьим и четвертым была литература. Самое интересное, что мы втроем (насчет Марика не знаю) единственные, кто не включался в интереснейшую дискуссию о моде девятнадцатого века. Коляну это было нужно, как козе баян. Я устала, и Евгения Михайловна, проникнувшись состраданием к изможденному славой молодому автору (хе, никогда не писала о себе ничего лучше…), особо меня не мучила. Ришелье, более-менее заинтересованная в этом вопросе, пару раз поднимала руку, но потом посчитала это для себя слишком тяжелым упражнением. Следующим уроком была биология. Точно такой же эффект – у нас даже не было сил подняться с места и заорать, когда нам подсунули препарат – резвого дождевого червячка, которого мы должны были разобрать на запчасти. Остальные же были бодры и свежи. Удивительно, может, это энергетика моего присутствия?
-Колян, ты это слышал? – слабым голосом спросила Ришка, - Ее Величество снова взбунтовалось.
-Ваше Сочинительство, - хрюкнул Задолбаев, - простите, бланманже и марципаны задерживаются.
-Да пошли вы, - вяло огрызнулась я.
-Мда, корона опять защемила мозг, - сочувственно предположила Рина.
-Поправить, Елена Юрьевна? Руки я мыл, честное пионерское…
-Тьфу на вас.
-Кенарева, - монотонно проскрежетала биологичка, - потрудитесь встать.
Ришелье взлетела с места.
-Будьте так добры, - прозудела учительница, нахлобучивая пуленепробиваемые, судя по толщине очки, - объясните классу, что такое корневая система.
-К-корневая система, - испуганно начала Ришка, - это сов…совопукность всех корней растения…
-ЧТО?!
-Совопукность, - в ужасе пояснила Кенарева, понявшая, наконец, что сморозила что-то не то, - От слова… слова…
-Совопукать, - провизжал Задолбаев.
-Оно самое, - брякнула Ришелье.
-А ну, тихо!!! – прикрикнула биологичка на умирающий со смеху класс, - Садитесь, Кенарева. Учите русский язык, иначе просовопу…кхм-кхм… пропустите все самое интересное.
-Ленка, - назидательно сказал Колян, - Мы всего лишь хотим, чтобы ты не задавалась. А то у тебя уже неплохо выходит.
-Это точно.
-Простите, ребята, - буркнула я, уткнувшись головой в парту.
       Увы, устного замечания мне, очевидно, было недостаточно. Валентина Павловна (носившая из-за отчества и привычки орать, чуть что, «собака», кличку «Академик Павлов») планировала лабораторную работу и потому раздавала тетради. Мне же всю перемену и начало урока пришлось раздавать автографы куче мелких семиклассников, дылдам из десятого и всем своим однокашникам. Это выглядело очень смешно. Я сидела за партой с ненормально радостной улыбкой и автоматом расписывалась на всем, что подложат под руку. Постепенно улыбка гасла и застывала, как гипс. И вот я уже с совершенно каменным лицом не глядя, черкаю что-то в очередной бумажке. Прямо живая модель процесса типографской печати. Рина и Николай тихо ржали за соседней партой, наблюдая за мной. Я же шепотом клялась спустить их с лестницы на перемене.
Когда Академик Павлов подошла к моей парте, я подписывала трехсотый по счету листик бумаги. Далее я, окончательно спятившая, вырвала у нее стопку тетрадей и начала судорожно их подписывать. Валентина Павловна потянула стопку к себе, но я не отдавала, продолжая одной рукой черкать в них. Наконец, Ришелье крикнула мне, чтобы я подняла глаза. Я подняла. И опустила челюсть.
Оправдывалась я долго, но инцидент замяли, потому что все и так и так хотели мой автограф. И тетрадь для практических работ по биологии с моим фирменным (корявым) автографом сейчас – писк моды.
       К концу дня я хандрила все больше и больше. Ришелье и Задолбаев прекратили меня третировать – бесполезно было. Потом я уже чувствовала, будто меня постирали в стиральной машине в режиме «легкой» глажки. Становилось невыносимо скучно, так что на последний урок мы не шли, не шагали и даже не плелись. Мы ПОЛЗЛИ.
       Так что мы слегка возмутились, когда наше мирное…м-м-м… передвижение нарушил мой агент.
МОЙ АГЕНТ?!
-Здорово, Ленка! – рявкнуло существо. Теперь у меня уже не было сомнений, что оно на самом деле – добрый дядя, наоравший на меня, когда я валялась чуть ли не в коме, после того, как…
О, черт… Точно! Я должна спросить, кто…
Отдал в редакцию…
Мой…
Дневник…
-А…
-Спасибо, чего и вам желаю! – прогрохотал агент, естественно, не услышав моей просьбы. Я захлопнула рот. Мда. Скорее всего, у этого амбала просто маленькие ушки, вот он меня и не услышал.
-Так, живо собирай свои манатки и дуем в издательство, поняла?
-Но…
-Перед училками своими потом оправдываться будешь… если жива останешься, - успокоил меня дядька. Мне стало не по себе.
-А вы что тут делаете, мелюзга? Брысь отсюда! Елена Юрьевна нервничает!!! – внезапно рявкнул на моих друзей агент. Ребята посмотрели на него с мягким укором.
-Извините, - яростно начала Ришелье, хлопая ресницами, - но мы не…
-Да я про тебя что ли? – удивился «бегемот».
-А про…
Мы оглянулись. Колян стоял, неприступно скрестив на груди руки и пялился в потолок. Сама обиженность.
-Он со мной! – поторопилась заявить я.
Дядька придирчиво осмотрел Задолбаева. Колян же, взмахнув синими волосами, злорадно улыбнулся, глядя на лысину на макушке «бегемота». Дяденька похмыкал и поскреб лысину могучей ладонью.
Один-ноль в пользу Коляна.
-Панк, - процедил сквозь зубы дяденька.
-Спасибо за комплимент, - жеманно раскланялся Задолбаев. Внутри моего агента что-то забурлило, как суп в кастрюле.
-Кхм-кхм, - мгновенно встряла я. Колян нам еще нужен, причем целиком, - Мы куда-то торопились…
-Тьфу-ты… - сплюнул дядька. Сразу же послышался негодующий крик вахтерши.
-Живо-живо, пошли!!! – зарычал он, пихая нас к выходу.
-КУДА?! – вахтерша расползлась, закрыв собой выход. В руке у нее был изящный, миниатюрный железный ломик (если про лом вообще можно так сказать…=)). Обычно она запирает им входную дверь и пугает беспардонных старшаков, выбегающих на улицу курить. В голову закралась странная мысль, что, если ломик покрасить, он будет похож на милицейский жезл.
Суровый дядя вдруг оробел и отодвинулся. Мы же втроем победно замахали нашими пропусками перед ее лицом. Ломик застыл в воздухе и раздраженно загремел о стол, а вахтерша, изменившись в лице, неохотно, как дверь в супермаркете, подвинулась. Пухлый агент с невероятным проворством исчез в двери, за ним гордо прошла Ришелье. Колян, уходя, оскалился в злорадной улыбке, и блюстительница закона многозначительно рубанула ладонью по шее.
Колян – парень неглупый. Смотался он так же быстро, как и дядька.
-Лена-а-а!!! – жалобно закричали справа. Я повернула шею. Взмыленная Владислава неслась по коридору с воплем: «А как же уроки?!»
-ПОТОМ!!! – пискнула я, прошмыгивая в щель за необъятной спиной вахтерши. О, спасибо тебе, школьная элита, еще один, извините меня, геморрой. И как объяснить человеку, что крепостное право отменили лет этак семьсот сорок семь назад?!
       На улицу я вылетела последней, поэтому я последней увидела вереницу мощных джипов, непринужденно припарковавшихся в школьном дворе в произвольном порядке. В каждом сидело штук по пять клонов моего агента – откормленные, плотные, плечистые ребята недружелюбно оглядывали окрестности.
-Ну ни фига себе… - ахнула я.
-Что, - ухмыльнулся дядька, - нравится? Привыкай, Елена Юрьевна.
-А это… - в моем сердце затеплилась робкая надежда, - а в школу они меня будут возить?
-Бу-га-га! – заржал дяденька, - Конечно, а как же иначе? Только по будням, а по выходным будешь сигать на крышу школы из персонального вертолета!!!
-Ах… - Колян мечтательно облизнулся.
-Я пошутил, тормоз, - сухо отбрил его агент.
-Ммы… - скуксился Задолбаев.
Один – один.
-Тэк, что встали, живо посыпались в машину!!! – посуровел дяденька. Из джипа номер пять выскочили двое молодцов, плотно затянутых в черные деловые костюмы, как балерины в трико, и зашвырнули нас в машину. Там воняло каким-то отвратительным парфюмом. Колян страдальчески сморщился, я закашлялась, а вот Ришелье…
-«Лакост Элеганс». «Шанель номер пять» и… - она с удивлением принюхалась, - Одеколон «Самарская Сирень»?
-Именно! – польщенно улыбнулся плюхнувшийся кулем на переднее сидение агент, - Собственный рецепт.
-Парфюмер, - буркнул Колян, жеманно затыкая двумя пальцами нос.
-Учись, пока я жива! – Ришелье потрепала его по затылку так, что Задолбаев едва не оторвал сам себе нос. Тут дядька (Что я все «агент», «дядька»… Вообще-то он с утра был Иван Захарович) смачно прокашлялся. Мы затихли.
-Значит так, - с удовольствием объявил Иван Захарович, теребя щетинистую розовую лысину, - Сегодня твой первый день в нашей редакции. Видишь ли, мне, откровенно говоря, влом ездить к тебе на чертовы рога и трясти перед тобой зеленым пакетиком, так что с этого дня ты ежедневно тащишь свою задницу в агентство, ясно?
Еще бы неясно. Нет ничего лучше тряски в общественном транспорте и бега трусцой на другой конец города. Спасибо, дорогой.
-Далее. Всех так и прет, так и прет… - Захарыч сладко зажмурился, - так и прет увидеть твою милую мордашку, которая нагребла кучу бабок за день большую, чем все их годовые. Они просто мечтают поболтать с тобой, расспросить о профессиональных секретах, все такое…
Я сглотнула.
-Да-а, Ленка, ты попа-а-ала, - с удовольствием мурлыкнул Колька.
-Да что ты? – нахально улыбнулась я, - Назвался другом – полезай в джип. Вы с Ришелье так старались вклиниться в мою новую жизнь, что вам двоим теперь так и придется везде ходить со мной.
-Да! – восторженно запрыгала на сиденье Кенарева.
-Не-е-ет! – взвыл Николай.
Тем временам Иван Захарыч кокетливо икнул. Мы стали ждать продолжения.
-И последнее. Теперь тебе частенько будут приходить эсэмэски о дате пресс-конференции или банкета, а также о том, где меня можно будет найти.
Превосходно. Плюс ко всему дурью орущий на уроках мобильник. За-ме-ча-тель-но. Перис Хилтон, говоришь? Чувствую себя Биллом Гейтсом. По крайней мере, по возрасту.
-Приехали! – прогрохотал Иван Захарович и вышвырнул нас из джипа.
       Мы застыли перед высоким зданием, и уголки наших губ поползли вверх. Здание было такое красивое, что мы, разинув рты, начали ощупывать глазами каждую деталь. Оно было испещрено рекламными щитами, некоторые из них меняли содержимое через пять секунд, некоторые были по старинке наклеенными. Вокруг них роились рабочие. На самом верху были видны три монитора, на которых вертелся белозубый мужчина, громогласно перечисляющий, какие раньше у него были проблемы с зубами, пока он не стал пользоваться «Колгейтом». С утра я позавтракала плотно, так что душещипательная история о кариесе, причем снабженная прекрасными картинками, никакого воодушевления у меня не вызвала, поэтому я шмыгнула в дверь агентства и стала ждать ребят. Ребята, однако, заходить не спешили…
-Что там у вас? – крикнула я, разглядывая их за стеклянной дверью. Кажется, она плохо пропускала звук, потому что Колян меня так и не услышал.
-Колян бесится!!! – прокомментировала Ришелье и зашла внутрь. Значит, звук не пропускают уши Коляна. Чаще чистить надо, знаете ли…
Нет, вы посмотрите на него! Дикарь, да и только…
Видите ли, дверь открывается автоматически, поэтому Колян сначала испугался. Затем его охватило привычное любопытство, и он слегка прыгнул вперед. Дверь открылась. Задолбаев шагнул назад, и она тоже поехала назад. Коляна это достижение науки крайне восхитило, и он повторил алгоритм раз десять. Иногда (ради разнообразия) он натыкался на людей, входящих или выходящих из двери.
Ришелье закатила глаза.
-Стой! – я схватила ее за рукав и развернула лицом на улицу, - Гляди! Есть справедливость в мире!!!
Ришелье обернулась и со стоном осела на пол. Совершая очередной прыжок вперед, любопытный Задолбаев споткнулся о выбоину на асфальте, взмахнул руками и… И не упал, представьте себе. Растянуться на асфальте ему не дала все та же злополучная дверь. Колян плотно приклеился к ней носом. Его верхняя губа была залихватски оттопырена, и вообще выглядел он очень решительно, как Наполеон. После пластической операции.
Тем временем Иван Захарыч подошел к двери. Дверь не стала искать себе неприятностей на ручку и поехала.
Вместе с Коляном.
Бедная Риша схватилась за живот: Колян энергично делал знаки, что кататься он любит, но не настолько же! Зима на дворе, а он лицом к двери примерз…И вообще он просил его снять отсюда, но, понимаете, в сочетании с его выражением лица, растекшегося по стеклу, эти жесты не только не разъяснили ситуацию… Понимаете, до этого над ним ржали мы одни, а теперь весь холл, наблюдая за несчастным Коляном, умирал со смеху.
Коляновский Диснейленд прекратил мой агент. Он схватил его за ворот куртки, с громким чпоканьем отлепил от двери и буквально пинком погнал Задолбаева внутрь здания. Мы уже едва не валялись на роскошном красном ковре, когда Колян подвигал челюстью, убедился, что она функционирует, и буркнул пару ласковых слов в наш адрес, а также в адрес спокойного, как удав, агента.
       В лифте мы оказались зажатыми между авоськистой… то есть, тетеньки с авоськой, Захарычем и еще каким-то соответствующим ему по габаритам дядей. Колян очутился в эпицентре, а нас с Ришкой разметало по стенкам, как космонавтов на тренировке. Кажется, сейчас мы с ней сполна ощутили то, что чувствовал Колян, катаясь по двери в полупришпиленном состоянии. Мало того, у толстяка номер два зазвонил мобильный. Так как звонок был с вибровызовом, дяденька аж затрясся вместе с лифтом. Кажется, будто тебя запихнули в «Шаттл» и забыли привязать, как следует, к креслу. У полузабытой тети запрыгала авоська, и оттуда выползла колбаса. Она сочно шмякнулась на пол (не тетя, а колбаса), на нее наступил Захарыч и поехал на ней в сторону дяди с вибровызовом. Риша проводила ее голодным взглядом, но многострадальная колбаса погибла под обоими толстяками под панихидный вой хозяйки.
-Дурдом… - промолвил Колян.
-Колбаса… - печально вздохнула Ришка.
-Жизнь, - заключила я, протискиваясь к выходу сквозь запутавшихся в ногах обитателей лифта. Следом за мной выскользнули Ришелье и Задолбаев, а потом выполз и Иван Захарыч, потирающий шею: мстительная тетя успела в запальчивости съездить своим чемоданом по его дубовой голове.
-Продолжаем экскурсию, - невозмутимо возвестил агент, поеживаясь от удара.
Мы поплелись следом, украдкой выглядывая из-под могучей спины Захарыча. Картина менялась: коридор десятого этажа наводняли более интересные люди. Мимо нас уже проносились эксцентричные личности с рукописями в зубах, некоторые при этом еще и…
       Мои мирные мысли прервало какое-то размалеванное чудовище, вцепившееся в мои плечи с воплями:
-Рифма! К слову! КЛОН!
У меня отнялся язык, и я в отчаянии замигала друзьям.
-Слон? – убито подсказала Ринка.
-Сон! – высказал догадку Николай.
-Не то! Все не то!!! – взвыло чудовище, нервно вертя в костлявых пальцах оранжевый маркер.
Я обрела дар речи.
-ПОШЕЛ ВОН! – рассердилась я, вырываясь из захвата.
-СПАСИБО, СОЛНЫШКО МОЕ!!! – обрадованно взревело чудовище, расцеловало всех нас в обе щеки и умчалось куда-то.
-Привыкайте, - захихикал в пухлый кулак Захарыч, наблюдая за нашим синхронным нервным тиком.
-П-попытаемся, - тихо пообещала Ришелье, снова юркнув за его необъятную спину.
Мы уже осторожно потекли по коридору под надежным прикрытием нашего агента. Иногда, когда мы проходили мимо кабинетов, оттуда слышался отчаянный мат, победные вопли, рыдания, стук, как по дереву…
-Опять Приме настучали по башке… - с удовольствием отметил Захарыч, уворачиваясь от кровожадно прощелкавшего в сантиметре от его горла циркуля.
-Приме?
-Балерине, что ли? – недоверчиво спросил Колян, отправляя циркуль обратно.
Агент снова заржал так, что шум на секунду прекратился.
-Ы-ы-ы… Из нее такая же балерина, как из меня!!!
Я покосилась на Ивана. Ага. Захарыч в розовой балетной пачке. Прошу любить и жаловать - «Танец маленьких лебедей», исполняется танковой колонной…
-Ах вы…(кхм, уберите детей от книги…)… вы…
Из какой-то двери, едва не раздавив Ришелье, выкатилась грушеподобная, высокая как вешалка, сухая дама с бульдожьим лицом. Она будто что-то пережевывала своей мощной челюстью. Ее круглые, как у сувенирной хрюшки, глазки были налиты кровью и судорожно бегали в поисках жертвы. Агент, как курица, погнал нас за свой надежный тыл.
-Уважаемая Прима Валександровна, - закудахтали из кабинета, - Я узнал о себе много интересного за эти пять секунд…
Женщина с длинным названием зашевелила короткими толстыми пальцами, будто сжимая кого-то за горло, и услужливо повторила все сказанное. У нас чуть уши в трубочку не свернулись (правда, потом Ришелье дала Коляну здоровую затрещину за то, что он попытался это записать)…
-Да, оно самое, - сладко заулыбался мужичонка, юркнувший в коридор, поближе к шкафоподобному, могучему Захарычу, - Понимаете ли, отказ от печати вашей автобиографии в семи томах (бедняга аж вздрогнул…) означает не что иное, как…э…
Он судорожно посмотрел на потолок под огненным взглядом Примы, будто надеясь прочитать там ответ.
-Наилучший подбор материалов, дизайна, обобщение культурных ценностей, собранных воедино в величайшем из циклов произведений… - скучающе подсказал Захарыч.
-ОНО САМОЕ!!! – крайне обрадовался мужичишка, мечась перед грозной Примой, как маятник. Она тупо водила головой вслед за его заплетавшимися в петли ногами, - Вы же понимаете, чтобы представить в свет эту…эту… - он прослезился и упал на колени, заламывая худосочные ручонки. Сердобольная Ришелье кинулась к нему, подавая бумажную салфетку.
-Спасибо, - прохныкал он, вытирая совершенно сухие глаза, - Понимаете… Это чудо… нельзя… не вспоминать… без слез умиления на глазах!!! – неожиданно звонко заключил он.
Прима Валександровна едва сама не бухнулась на коленки. На ее лице была написана гордость. Это как, в самом деле, жирным таким, черным маркером написать на лбу «ГОРДОСТЬ», вот так же это и будет выглядеть…=)
-Хорошо! – с крайне гордой миной заявила она, - Я знала, что меня оценят и поймут. Ведь я живу ради себя и своей роскошной жизни в надежде, что люди поймут мою значимость в этом мире…
-Да-да, - поспешил вклиниться кроха, - Позвольте, мои люди проводят вас…
-Охрана? – кокетливо, как ей казалось, округлила глаза Прима.
-Конечно! – всплеснул ухоженными ручками мужичок, - Куда уж звезда такого масштаба без охре…охраны. Мальчики!!! – истошно, будто ища спасения, завопил он. Тотчас в коридоре нарисовались безмолвные «мальчики». Я снова покосилась на Ивана. Слушайте, может, они прячут аппарат для клонирования где-то в подвале?!
-Я жду! – властно провозгласила Прима, увлекаемая к выходу упорными клонами.
-Угу, угу! Угу… у… - дядя пошевелил пальчиками в ответ. С каждым махом его улыбка скукоживалась, морщилась, таяла… Наконец, вместо искренне радостного лица появилась жалобная кислая мина измученного человека.
-Как ты, Петя? – сочувственно осведомился Захарыч.
-Заколебался, - лаконично ответил Петя, - Эта дурында уже в третий раз приходит. Се-е-е-емь томо-о-ов… - проскрежетал он замогильным голосом, закатив глаза, - Семь томов тупости. Из них целый том про личную жизнь ее вшивой собачонки и ее парикмахера. Отдельно, разумеется… С этими семью томами (кажется, его глубоко поразили эти два слова) я в туалет схожу бесплатно – всучу кассирше и еще шесть останется на бумагу… - желчно пошутил он.
-Можно подумать, ты столько… - Захарыч многозначительно нарисовал что-то пальцами в воздухе, - чтобы столько бумаги…
-Дрянь к дряни не липнет, - хихикнул Петя. Колян хрюкнул от смеха, мы же с Риной едва не закашлялись.
-Да уж… Спасибо за это…ну… то, что ты сказал, - замялся редактор. Было слышно, как в его маленькой головке крутятся колесики и пружинки, вспоминая фразу, которую выдал мой обычно немногословный агент.
-Не за что.
-Ты как…
-Просто долго пришлось учить… - развел толстыми ручищами Захарыч. Его так и подмывало показать предыдущий жест.
-Бедняга, - посочувствовал лысый Петя, все еще истерично теребя Ринину салфетку. Тут он поднял глаза на нашу компанию.
-Ленка!!! – обрадовался он.
Ну вот, и этот туда же. Чуть что, так сразу «Ленка»…
-Ленка! И вы двое! – уже с искренним восторгом повторил редактор.
О, это уже лучше…
-Добро пожаловать!!! Тут все только о вас и говорят! Сладкая моя, как мы вам рады!!! Мы уже все продумали. Иван Захарович… - Петя воодушевленно запрыгал около спокойного, как надгробие, «бегемота», - Иван Захарович – лучший из всех наших агентов, пропиарил и перепиарил…
Мамочки…
-…перепиарил всех современных звезд, с вами уж тем более справится!!!
Да, мне стало намного легче…
-Дорогая моя, проходите, проходите, садитесь! – кудахтал он, впихивая меня в кожаное кресло прямо напротив двери кабинета, - И вы, и вы двое…
-Рина! – гаркнула Ришелье, аккуратно спихивая меня с мягкого кресла.
-И Колян, - встрял Задолбаев, пытаясь повторить маневр. Попытка сорвалась: мы с Ришкой выпиннули его из радиуса нашего кресла, и Колян, покряхтывая от обиды, отлетел к Захарычу. Агент глумливо оскалился, Николай же неуверенно чихнул в ответ.
       Петя торопливо спикировал в первый же компьютерный стул, проехался в нем по всему кабинету, припарковался возле почти пустой книжной стенки. Редактор лихо водрузил туда свои толстые коротенькие ножки (теперь ясно, почему пятая снизу полка освобождена от книг…), задумчиво попыхтел в пространство и снова заметил нас.
-Леночка, - напыщенно начал он, - как я понимаю, Иван Захарович уже объяснил вам, что вы обязаны будете являться в указанные даты на банкеты и пресс-конференции. Вот вам расписание на эту неделю, - Петя грохнул об стол плотной папочкой так, что Ришка от неожиданности подпрыгнула, а я с ликующим воплем вытеснила ее из кресла.
-Простите… - редактор вдруг засуетился, пулей вылетел на помощь к Ришелье, аккуратно, чтобы не испортить макияж, потирающей лоб. Он втиснул Кенареву в свой вертлявый стул, а сам, молодецки крякнув, плюхнулся на стол. С первого раза у него это не получилось: не хватило роста. Петя стукнулся мягким местом об уголок стола и с визгом заметался по кабинету, пока великодушный Иван Захарович не подсадил мини-редактора.
-Так вот, - продолжил пострадавший тонким голоском, - В этом расписании указаны все даты и места проведения всевозможных светских встреч и пресс-конференций. Ну, вы понимаете, - скорчил он гримаску, - эти совещания-собрания, кто больше заработал, кто меньше… Плюс ко всему эти репортеры… - его передернуло.
-Спасибо, буду иметь в виду, - я потянула к себе папку, но неугомонный Петя шлепнул по ней пухлой ладошкой.
-Постойте-ка. Вот… - радостно пропыхтел он, отпирая какой-то шкафчик в столе, - Держите, моя хорошая. Это дополнение к вашей выручке.
-Так у меня же уже… - пискнула я, пожирая глазами зеленый мешочек.
-Леночка, - высоким голосом перебил меня редактор, - денег никогда не бывает много.
-Женщину нельзя утопить в роскоши: она купалась в ней и будет купаться, - усмехнулся Захарыч.
-Именно! – Петя подскочил и прищелкнул ножками в воздухе, - учитесь, Леночка, а еще лучше, запишите это. Пригодится!
       Мы уже спускались вниз, чтобы уйти из здания, как я вспомнила, что должна выяснить, что за свинья отдала мой дневник в издательство. К счастью, зоркий глаз моего агента приметил служебный туалет, и Иван Захарыч поспешно испарился в этом направлении. Я обрисовала ребятам всю картину.
-…так что надо выяснить все у редактора. Он-то всегда в курсе…
-Ага, - скептически отозвалась Рина, - как, интересно, мы к нему проберемся?
Тут Колян посветлел лицом и подпрыгнул, доставая из кармана мобильник:
-Люди! Я вспомнил! У меня тут есть одна телка…кхм… - он покосился на Ришелье, - кхм… была, то есть… Короче, дочка кого-то из местных… - Задолбаев многозначительно покрутил головой, будто стараясь охватить шеей всю редакцию.
О! Я тоже ее вспомнила… Кажется, Колян догадался об этом, потому-то он стал делать мне энергичные знаки и умоляюще вращать глазами. Да-да, Коленька, я помню… Очень, ну о-очень каверзная история… Задолбаев взял с меня честное слово, что я не проболтаюсь об этом Рине. Надеюсь, среди вас нет никого с именем «Рина»? Нет? Тогда рассказываю.
       Это было существо женского пола, состоящее исключительно из груди, задницы и длиннющих ног. Как видите, головой ее природа не наградила. Существо называлось «Светик», было тупо, как тазик для ног, знало алфавит только по «Космополитану», а цифры – по оглавлению к нему. С Коляном они составляли симпатичную пару формата «олигарх + топ-модель», хотя Задолбаеву до олигарха было так же далеко, как до Японии пешком. Вам надо было видеть, как Колян, не отличающийся ростом, взбирался на Светика, как мартышка на фонарный столб, чтобы достать кнопку лифта… Или как эта барышня задолбала Задолбаева (простите, что повторяюсь) вопросом «пупсик, что такое «подоходный налог»… Над ними ржал весь двор, втихаря, конечно, в открытую не позволяла возросшая популярность Задолбаева. В открытую можно было только нам с Ришелье…
Расстались они стихийно, причем исключительно из-за пуленепробиваемости девчонки. Сами понимаете, идеальный повод затерроризировать ловеласа… =)
       Надеюсь, всем знакома бегущая строка внизу экрана музыкальных каналов? Так вот, Светик (ПНД сказал: «Приветик»!) как раз впилась глазками в телевизор, отслеживая, как люди из разных уголков страны посылают друг другу эсэмэски. И тут…
«Катенька, киска моя, я тя лю-лю! Твой мусик Колян»
Количество слов было нормальным, чтобы тупая моделька заглотала и переварила все это. Как раз, к тому времени, она освоила мобильник, поэтому, набрав Коляна, она, обливаясь горючими слезами, начала выпытывать, что означает «лю-лю» и кто такая Катя. Бедный Коля тщетно пытался объяснить смысл этой фразы, и что Колянов в нашей стране пруд пруди (а Задолбаев всего один…), но «рогатая» обоже продолжала информировать моего бедного друга о том, какой он бабник и, не побоюсь этого слова, вертихвост (да-а, Светик превзошла саму себя…). Наконец, моему другу надоел этот кошачий концерт, и он просто отсоединился.
На следующий день Светик явилась в обнимочку с каким-то бугаем, которой по настойчивой просьбе возлюбленной связал Задолбаева в морской узел. Потом это живое макраме прискакало к нам всей своей связанной персоной. Мы, по доброте душевной, привели его в нормальный вид. Разочарованный жизнью же Николай поклялся никогда больше не иметь дела с этой дубиной, но (да здравствует дружба!!!) так как теперь эта дамочка срочно оказалась мне нужна, Николай (в который раз) наплевал на свои приоритеты =).
Колян, нахмурившийся, как Каспаров над шахматами, долго искал номер модельки, высунув язык от усердия. Задолбаевский интеллект нашел ее через две минуты, благо Свет в мобильнике оказалось штук пять, причем все были любовно пронумерованы. Отыскав нужную, он набрал ее номер и стал ждать ответа. Когда же на другом конце пропищали «Але», Колян, оживившись, засюсюкал:
-Светик! Солнышко, зайчик мой…
-Фу… - синхронно прокомментировали мы с Ришелье.
-Зайка, я… Черт, дебилка, бросила трубку… - от досады Николай чуть не выкинул телефон в окно.
-Позволь мне… - Рина взяла из его рук телефон и снова набрала номер дубины.
-Па-а-аслушай, ты… - капризно зачирикали в трубке, - Ты ваще страх потерял, да?
-Светик, респектик! – ласково прощебетала Ришелье, - ты чо, конкретно приняла меня за этого борзого?
-Ага, а ты типа кто? – озадачилась моделька.
-Я…э…Катя. Ага, та телка. Я типа чо звоню, ты с этим уродом, Коляном, не контачь, ваще беспредел…
-А я уже в курсах, - разочарованно сообщил мобильник, - Ну, блин, и балакать с ним не о чем, чо, тупой чо ли такой…
-Ну, блин, Тимати от Биланчика не отличит…
-Ваще-е… - в ужасе вскрикнула Светик, - Ваще беспредел…
-Точняк, - Кенарева явно вжилась в роль тупой мажорки, - Еще какашку носит какую-то типа Грува, джинсы, блин, нацепил ниже зада…
Задолбаев сердито подтянул джинсы.
-Урод уродом, блин, деревня какая-то…
-Ваще, да?!
-Ага, ваще… Ни жопы, ни мускулов, какая-то швабра на башке, - пожаловалась трубка.
-Ваще, блин… - пискнула Рина, зачем-то покосившись на Задолбаева.
-Ага, блин, ваще…
-Ваще!
-Ваще-е…жесть…
-ЖЕ-Е-ЕСТЬ…
Колян возмущенно затарахтел, но я ткнула его локтем, и он заткнулся.
-Ты типа прикольная чувиха, - дружелюбно сказала трубка, - Если чо обращайся, любого, блин, поставим…
-Я типа и обращаюсь, - взяла быка за рога Рина, - Ты в курсе, кто такая Ленка Красноперова?
-Ваще! – оживилась Светик, - Жжот чувиха!
-Это хорошо или плохо? – шепотом спросила я у Коляна.
-Вроде хорошо… - развел руками он, - я уже не помню. С вами, блин, поговоришь на нормально русском языке – весь сленг забудешь…
-Приколяш, она не в курсах, кто ее какашку принес к вам и распечатал, прикинь!
-А, это, я типа видела, фамилия еще такая дебильная, что-то типа морды… Так, блин, подходит, жирная такая, ваще, и все возле моего папана вертелась…
-Держиморда, - грустно заключила я.
-Светик, ты жжошь, пасибки, солнышко…
-Ладно, поки!
-Чмоки-чмоки! – простонала в мобильник Ришелье. Повисла могильная тишина, только было слышно, как уютно ворочается в сортире неугомонный Захарыч.
-Ну, - деланно веселым голосом возвестила я, - так и знала. Что же еще… Куда только этот свиной паштет не сунется…
       Да, теперь все встало на места. Держиморда с самого начала хотела так мне… отомстить. Сейчас мне даже все равно, зачем. Марик, обозленный нашей ссорой, выдал ей, где я храню дневник, а ему сдуру сболтнул Задолбаев. Держиморда выкрала дневник на моем дне рождения и, пользуясь связями, отдала в редакцию его копию. На следующий день она показала мне оригинал, который потом изорвала эта сволочь Апчхинья. Да. Она рассчитала все правильно. Этим она надолго меня нейтрализовала. Через три месяца мой бедный, бедный дневник уже знал наизусть любой бомж, когда я валялась дома, как распоследняя дура, и ничего не знала…
-Ленка, ты что? Ну и подумаешь! Мы же все это подозревали! – встрепенулась Ришелье.
-Она все просчитала, понимаешь? – слабым голосом сказала я.
-Ну и просчиталась, - хмыкнула Рина, - Можно подумать, в ее планы всходило сделать тебя самой крутой девчонкой в стране…
-Да-а… - улыбнулась я, вспомнив вытянувшиеся физиономии Держиморды и Апчхиньи, - Ты права.
-Как обычно, - задрала длинный нос Кенарева. Затем она опустила глаза на мобильник, и вдруг, неожиданно для всех, на ее лице расцвела такая ухмылка, что нам стало не по себе…
-Мда, Колян, - мурлыкнула она, - Я знала, что она не Эйнштейн, но это-о-о…
-Она нормальная! – неуверенно крикнул Колян.
-Нормальная, - посерьезнела Ринка.
-Нормальная… ваще… - добавила я.
-Ваще! Же-е-есть…
-ВАЩЕ-Е-Е…
-Реа-ально…
-Любовь зла… - захохотала я.
-...полюбит козел… - съехидничала Кенарева, ударив по моей ладони.
Запунцовевший Задолбаев быстрыми шагами подошел к Ришелье, взял свой телефон и удалил номер модельки.
-Ну вот! Теперь ты довольна?
-Не зна-аю, - вздохнула Рина, глядя ему в глаза, - Я же не просила этого делать…
Я закашлялась от внезапно подступившего к горлу смеха: еще бы чуть-чуть, и я бы захлебнулась окончательно. У Задолбаева был такой вид, будто он сейчас самостоятельно просверлит в полу дырку, чтобы туда провалиться. Но меня окончательно убила его следующая фраза:
-Э… насчет… того, что вы говорили… - прошелестел несчастный, упираясь глазами в пол, - Я что, и вправду ношу… все не так? И что у меня нет ни… ничего? И я вообще никакой? – жалобно закончил он.
-Не очень, - как можно равнодушнее ответила Ришелье, - жить можно. Не обращай внимание, для м… нас ты лучше всех.
-Честно? – прохрипел Николай.
-Э… - Рина промычала что-то нечленораздельное.
-Э…
-Э… - выдохнули оба, уставившись в потолок.
Я уже начала кусать кулак. Превосходно. «Самоедство от смеха», так я назову мою третью книгу…
-Э… - брякнула я. Ребята аж подскочили, вспомнив, что с утра нас было трое… - Пойдемте в холл, кажется, скоро Захарыч выйдет…
***
       Покидали издательство мы в прекрасном настроении. Я готова была ловить каждого прохожего и орать ему в ухо: «Я – Красноперова Елена!!! Я круче всех в этой стране!!!», но надо было поддерживать репутацию спокойного, психически здорового человека.
       Ришелье потирала ухоженные ручки. Во-первых, она успела сфоткать на мобильник, как Николай катался на двери издательства, так что она всю дорогу грозилась распечатать эту красоту и развесить по всей школе. Во-вторых, хитрая Кенарева уже успела послать мне этот шедевр авангардного портрета (Как бы его назвать? «Дверопарень»? КЛАСС!!!) электронной почтой, поэтому Колян оказался в крайне интересном положении. Нет, я не это имею в виду.
       Колян же был счастлив и доволен. Только потому, что он ничего обо всем этом не знал… Или еще по какой-то неведомой причине…
       Почему был рад Иван Захарыч, никто не догадывался. Потому что он был очень воспитанный…=)
-Гражданка, постойте!
Естественно, остановились все. Ко мне спешил худой унылый милиционер, за ним, облизываясь в предвкушении, семенила – кто бы вы думали? – Прима Валександровна. Смотрела она на меня так, будто я была сосиской в хот-доге.
Да не дай Боже…
-Вот! - торжествующе воскликнула она, - Вот они! Это они украли мою сумку!!! – Она указывала обрубленной лапкой на элегантную кожаную сумочку, зажатую в бледных пальчиках Ришелье. Мне стало не по себе. У меня таки там вся зарплата… Ужас! Я теперь говю, как мама!!! ААА!
-Что?! – взревела Ришелье, - Это моя сумка, и я скорее умру, чем отдам ее вам!!!
-Это легко сделать, - маньячно щуря бульдожьи глазки, пообещала Прима.
После последней реплики последовало гробовое молчание. Даже любопытные прохожие, остановившиеся неподалеку, замолчали и в ужасе смотрели на Приму, будто это был представитель налоговой службы. В воздухе, несмотря на десятиградусный морозец, повисла тропическая жара – Колян в растерянности открыл рот, не зная, что сказать. Невозмутимыми оставались только Иван Захарович и худосочный представитель закона. Приме это ужасно не понравилось.
-Эй, вы! – взвизгнула она, постучав по фуражке мента.
-Что вы себе позволяя-а-аете, - печально зевнул он и отошел в сторону. Настойчивая психопатка встала рядом.
-Действуйте уже!!! – по-страшному заорала она.
-Ну что?! – раздраженно ответил ей меланхоличный мент, - Сказано же – их сумка!
-НЕТ! – казалось, еще чуть-чуть и Прима засвистит, как закипевший чайник, - Эта гнусная воровка… - она показывала на Ришелье толстым пальцем, запеленатым, как мумия в бинты, в вельветовую перчатку, -…украла мою замечательную сумочку, на которую я копила два года, все мои деньги, которые я заработала-а-а… - плаксиво прогундосила бабища.
У Рины глаза уже увеличились до размеров автомобильного колеса. На них вдруг обрушились тонкие, аккуратно выщипанные брови, а маленькие ушки будто выросли и отогнулись назад. Кенареву, по-видимому, так и подмывало отобрать у грустного милиционера жезл, встать на цыпочки и настучать Приме по дурной голове. Мы с Коляном сделали два уверенных шага назад.
-Вот что, Прима, - Рина сморщила изящный носик, будто напротив нее стояла не Прима, а кучка удобрений, - прекращайте этот цирк! Елена Юрьевна очень торопится, и у нее нет причин тратить все свои нервы на всех истеричек в нашем городе…
-А куда я тороплюсь? – шепотом спросила я у притихшего Задолбаева.
-Не знаю, - пожал плечами он, - придумаем по ходу дела.
Тем временем бойцовский ринг не успокаивался.
-Истеричка?! – воскликнула «бульдожья тетя», - ИСТЕРИЧКА?!
-Понимайте, как хотите, - яростно прокомментировала ее ответ Ришка.
-Да ты… и твоя Елена Юрьевна… Вы все – просто бездари! Шлак, воспитанный против истинного таланта! Моральные уроды!!! – неугомонная бабища изрыгала проклятия, как вулкан. Внезапно она подошла к Кенаревой вплотную и отобрала у нее сумочку, жалобно заскрипевшую от ее рывка.
Ришелье хладнокровно утерла слюну Примы (впредь помните: не сильно увлекайтесь, когда что-то говорите, а то и в самом деле «замочите» соперника) и вцепилась в сумочку, как клещ.
-Отдайте, - холодно сказала Ришка, страшно глядя на окончательно обезумевшую Приму.
-ОНА МОЯ! – загремела писака, - УБЕРИ СВОИ ГРЯЗНЫЕ РУКИ!!!
-Уж почище, чем у вас, - усмехнулась подруга.
Прима издала крик кошки, которой кто-то наступил на хвост, и запустила пятерню в роскошные Ришины волосы. Кенарева увернулась и ловко ухватила ее за прядь…
-ААА!!!
Рина отпрянула в сторону. В руке у нее красовался лохматый парик, до того омерзительный, что Кенаревой пришлось держать его двумя пальчиками. Прима же потерла абсолютно лысый, как у Захарыча, череп и завизжала на всю улицу.
Машина, пытающаяся припарковаться возле местного гипермаркета, резко остановилась. Ее мигом «поцеловала» другая машина, другую – третья… Прохожие в панике заметались по улице, у всех машин, как у одной, сработали сигнализации, и все это оглашалось чудовищным ревом облысевшей Примы…
-Вот теперь можно составлять протокол… - обреченно вздохнул безмолвный милиционер, жестом прося Ришелье вернуть этот клок шерсти на базу. Кенарева, скривившись, протянула его, но он соскользнул с пальцев и упал на мокрый асфальт.
-Ой, - крайне неискренне сказала Ришка, - как же это так… Прости-и-и-ите…, - добавила она злорадно.
Сигнализация и Прима затихли. Поозиравшись, несчастный мент понял, что поднимать и отдавать сей скальп придется только ему. Томно вздохнув, он согнулся напополам…
       Вдруг откуда ни возьмись, на асфальт покатилась какая-то маленькая собака. Знаете, такое ощущение, будто ее мясорубкой постригли, простите за черный юмор. Шерсть ее была выстрижена клочками и кое-как обрамляла маленькую обезьянью мордочку, на которой было написан такой праведный гнев, что очевидцев отнесло в стороны. Мизерный монстр со свистом приземлился на одиноко валяющийся в грязи парик одуревшей писательницы и с утробным воем начал драть его на мелкие волосинки.
-Отдай… - уничтоженно пролепетала Прима. Собачонка ответила ей львиным рыком и продолжила свое черное дело. Наконец, от парика остались лишь сеточка для волос, щедро присыпленная собачьей и примьей шерстью. Закончив сию процедуру, ненавистница искусственных волос встала в стойку на передних лапках. Подрагивая задними конечностями (и хвостом тоже), она, как акула, медленно обошла результат своего титанического труда, а потом выбрала угол обстрела поудобнее… и тихое журчанье прорезало тишину улицы.
       Рину, как это говорится, «поперло» - у нее надулись щеки, выпучились глаза, и изящная Кенарева схватилась за живот, чтобы не расхохотаться на весь город и не спугнуть это милое создание, которое сделало то, о чем, наверняка, тайно мечтала сама Ришелье (только навряд ли она в этом сознается…)
-Лапочка моя, иди ко мне… - я посвистела «пулеметчице», и она устремилась ко мне с радостным тявканьем. Мои ноги по привычке чуть согнулись и напружинились, но я нечеловеческим усилием воли вспомнила, что у меня тоже есть собака, и поймала хулиганку за шкирку.
-Солнышко мое, - в ужасе сюсюкала я, - я понимаю, ты довольна всем, что натворила, но…
-АГА!!! – отмерла всеми забытая «Лысина-2007», - ВО ВСЕМ ВИНОВАТА ПСИНА!!!
Зверек попытался вырваться из моих рук и содрать скальп (уже натуральный) с нахалки, но яркая вспышка света заставила его спрятать мордочку у меня в ладони и заскулить. Следующая «порция» ослепила меня и ребят. Бронебойной Приме и хладнокровным менту и Захарычу было до лампочки.
-Елена!!!
-КРАСНОПЕРОВА!
-ДОБРЫЙ ДЕНЬ!
-Пару вопросов…
-Какую пару?!
-А! Тридцать семь вопросов, не могли бы вы…
-Что это?
-Вот это, которое мокрое, на асфальте…
-А это, рядом с вами, брюнетка такая…
-МАРИНА!
-КЕНАРЕВА!!!
-И вам того же, друзья мои, - Ришелье встала в эффектную позу и прицепила меня где-то в области своего бока. Колян показательно хмыкнул и взмахнул синей гривой.
-КОЛЯН!!! – оживились репортеры.
-Ага, - буркнул уязвленный Задолбаев, как что, сразу «Елена», «Марина», а я, блин, «КОЛЯН!!!»
-Николай Задолбаев, законодатель подростковой моды, самый молодой ди-джей в городе, ответьте, что связало вас со знаменитой писательницей Красноперовой и тусовщицей Кенаревой?
-Ну, во-первых, зовите меня просто Колян… - мгновенно сменил пластинку прибалдевший ди-джей.
-Простите! – фальцетом пискнула Прима, - Я…
Репортеры в шоке обозрели ее и ее лысину…
-Бритни Спирс!!! – ахнул один и щелкнул затвором, ослепив Приму. Она истерично замигала глазом, выразившись по этому поводу и на «б», и на «с», да и вообще на все буквы алфавита…
-Русская… - разочарованно вздохнул папарацци, опустив фотик.
-Чистокровная, - подтвердил другой, потирая уши.
Оба мигом переключились на нас троих.
-Елена, ваши гонорары просто сказочны!
Вот это новость…Честно? А Я И НЕ ЗНАЛА!!!
-Нас интересует, что вы купили на свою первую выручку!
Вау… Моя карьера началась с вопросов на засыпку.
-Э…ну…
-Пожалуйста, говорите в микрофон! – мне услужливо подсунули целую коллекцию микрофонов, отличавшихся только лейблами. Я, уже не соображая, почесала затылок и облизнула губы. Наконец, в моем мозгу забрезжил свет…
-Я… - сказала я в первый микрофон, - купила… - сообщила я второму, - на… - встала на цыпочки, чтобы достать третий, - э… простите, я сейчас… - я бегом ринулась к краю процессии, кажется, там есть еще пара микрофонов, - м…
При беге мне мешало что-то твердое в заднем кармане. О! Надо это вытащить и показать – они проглотят. Пожалуйста, пусть это будет мобильник, ноутбук, личная яхта, что еще можно купить на первую выручку, не знаю, калькулятор на худой конец!!! Что можно купить за кучу денег?
-Вот!!! – победно пропыхтела я, доставая из кармана джинсов… любимую ядовито-зеленую линейку.
-Щщитц!
-Чик-чик!
Моя ладонь усохла, так как я поняла, что стою с глупым лицом, показывая всему миру свою линейку, на которой крупными буквами было написано «Кто прочел, тот - осел». Это результат деятельности Ришки. Копия этой надписи какое-то время красовалась на лбу Задолбаева, но это уже другая история.
А ЧТО ДЕЛАТЬ СЕЙЧАС?!
-Э-э-э… Понимаете… эту линейку у меня украли в пятом классе, она была мне дорога как память…э… о счастливом детстве (ей было так удобно тыкать Ринку в спину на уроке…), вот… я выкупила ее назад… На все деньги… полученные…(убедительное хлюпанье носом, затем ко мне запоздало присоединились мои друзья)… не могла (хлюп) иначе… Теперь ее у меня никто не отберет! – нежно закончила я весь этот бред и счастливо улыбнулась.
-Ах… - умиленно выдохнули репортеры, энергично запечатлевая надпись на линейке. Хе-хе. Представляю, человек берет газету, а там, на первой полосе накарябано такое… приветствие.
-Уважаемые, - неожиданный и беспардонный, как Колян в лавке бижутерии, Захарыч снова напомнил о себе, - Елена Юрьевна еще несомненно появится в прессе. Это будет на пресс-конференции в начале декабря и, конечно, за последующим после этого банкетом. Будьте добры, разрешите пройти.
-Постойте! – мертвый мент внезапно оживился, - Так вы – Елена? Красноперова? Та самая?
-Вроде бы… - брякнула я.
-Моя дочь вас обожает! Вы не могли бы…
-Автограф? – уже привычно простонала я, озираясь в поисках ручки. Ручки не было.
-У вас есть… - обратилась я к репортерам. Они молча потрясли перед моим носом диктофонами. Я вздохнула. Прогресс не учел, что автографы голосом еще не модно раздавать…
-Слушайте, - отчаялась я, - вот вам… это моя любимая линейка…
Репортеры и Колян обомлели. Я же вспомнила про свою легенду, театрально закатила глаза и трагичным голосом добавила:
-Конечно, она очень мне дорога, но мне ничего не жалко для тех, кто любит то, что я пишу… Вас устроит эта скромная замена?
-О-о-о-о… А-а-а-а… - захлебнулись журналюги, фиксируя процесс. Милиционер принял линейку так, будто это была китайская ваза со стенками толщиной в 0.001 см.
-Елена, мы рады, вы как всегда на высоте, - прогудел Захарыч
-Чешите отсюда, - краем рта добавил он, втискивая нас обширным задом в джип. Мы не могли не подчиниться – не хватало веса. До Захарыча нам еще расти и расти…
***
-Ну что? «Еще чуть-чуть – и прямо в рай»? «Вот э бьютифуль лайф» (Мда…Попадись Захарыч группе «Банд’Эрос» в темном переулке…)? – захихикал Иван.
-И не говори… - вздохнула я, обмахиваясь пачкой долларов (пиар-акция, придуманная хитроумным Захарычем: журналюги, как один, приклеились к стеклу авто, отслеживая каждое движение бумажек…), - из-за них я лишилась любимой линейки…
-Было бы из-за чего… - проворчал Колян, извиваясь, как индийская танцовщица, он пытался повторить всю траекторию пачки купюр.
-Пойми, не в пирогах счастье… - грустно пошутила я.
-Собаку мне… не подарят… - голосом Малыша прохныкала Риша.
-Малыш, а как же я? – Колян встал на колени и преданно заглянул в глаза Ришелье, - Ведь я же лучше, лучше собаки…
Рина рассмеялась, а Задолбаев почему-то угас и съежился…
-Да ну вас, Карлсоны недоделанные… - буркнула я, отшвырнув связанные деньги на сидение напротив (Задолбаев чуть не свернул себе шею).
-Ленок, ты что?
-Наверное, надо иметь железные нервы, чтобы все это выдержать… - я снова посмотрела в окно.
-Железные зубы – тоже неплохо… - кукарекнул Колян.
-Можно? – обрадовался Захарыч.
-Не повредит, - усмехнулась я.
Захарыч с чувством взял ди-джея за оттопыренное ухо так, что Задолбаев засучил ножками, и начал наматывать несчастного на свой кулак.
-Весь день об этом мечтал… - нежно прокомментировал агент. Похожий на перекрученную тряпку Колян с трудом закатил глаза.
-Вот зачем нужны железные нервы… - грустно сказала я.
-Ленка, не парься, - Ришелье потянулась за брошенной пачкой и постучала ей по моей голове, - Ты все выдержишь, потом даже будешь получать от этого удовольствие…
-Да ну… Ты думаешь?
-Ну конечно! Сегодня будем рассматривать себя, любимых, в газете…
-Блин, я, кажется, моргнул на третьем кадре… - огорченно заметил «законодатель подростковой моды».
-А у меня прядка застряла в зубах… - вспомнила Ришелье. Меня пробило на хохот.
***
-Лена? Алло, Лен? Как это понимать? Я взял новый номер газеты в надежде прочитать о тебе что-нибудь интересное… А в результате узнал что-то интересное о себе. Нет. Нет! Не смейся!!! Нет, я… Я… Я умею читать! Я! НЕ! ОСЕЛ!!! Лена… Ну… Хорошо, прощаю… Кто виноват? Колян? Конечно, во всем всегда виноват Колян. Так ему и передам… Лена, смейся потише, умоляю! На меня уже смотрят, как на больного! Где я? Я дома. Да. Нет. А… а ты? Ты тоже, да. Все дома. Да, и про мозги тоже. Хех… Знаешь, подброшу-ка я этот номер Апчхинье, при условии, что она умеет читать… Спасибо, Лен. Я тронут. Да, про парик я тоже читал. Знаешь, я как раз задумался о собаке… Лена, я попросил тебя. Ле-е-ен… Потише! Вдох-выдох! НЕ ПОВТОРЯЙ ЗА МНОЙ, ПРОСТО ВДОХНИ И ВЫДОХНИ! Нет. Нет, я не ору. Тебе показалось. Да… Да, что? Ага, скоро подойду, сейчас… Лена, меня зовут. Да. Покупать собаку, представь себе. Ленка, ты по жизни так смеешься, или только из-за меня? Да? Спасибо, клоун Маря к твоим услугам. Ладно, Лен, я еще позвоню. Да. О, кстати, забыл сказать, я… Черт, сбросила. Да, пап? Читал ли газету? Еще бы. Да, чувствую себя ослом. Полным ослом…

Глава 12
Пока, целую, вернусь, как только смогу. Твоя Крыша.

       «Снег падал мило и непринужденно. Учителя ставили двойки мило и непринужденно. Ришелье давала Коляну по голове мило и непринужденно. Марик выводил Апчхинью из себя мило и непринужденно… Словом, все было, как обычно…» - кряхтя, черкала я в последней странице своей книги.
-Там ты пропустила запятую, - мстительно сказал Задолбаев. Рина пнула его, как вы уже догадались, мило и непринужденно.
Я размашисто черкнула там, куда указал Задолбаев и продолжила свое дело. Через некоторое время вся страница была зачиркана моими косыми каракулями. Коляна это привело в свинячий восторг – он ежеминутно попрекал меня за плохой почерк. Я возмущенно огрызалась и ссылалась на то, что тороплюсь. Дискуссию прекратила Ришелье, сказав, что у богатых свои причуды.
       Наконец, я удовлетворенно откинулась на спинку кресла.
-Готово, - с невероятной гордостью сообщила я. Ребята наклонились над рукописью, стукнулись лбами от усердия и изучили страницу.
-Чокнутая… - сделал вывод Задолбаев, пожимая мне руку.
-Остался последний штрих! – Ришелье вручила мне маркер. Я подышала на него и накарябала что-то на полях, но след был очень бледный.
-Позвольте-ка… - Колян забрал у меня сухой, как пустыня Гоби, маркер и облизнул штырек. Я провела мутированным фломастером – след был необычно ярким и свежим.
-Колян, - хихикнула Ришка, - Я сделаю тебе этикетку с надписью «Содержит токсичную слюну»…
-Тьфу! – фыркнул химический отход и оказал Ришке синий язык.
-Ленка! – вдруг заорала Ришелье, - неси тряпку и дезинфектор, живо!!!
Я рванула за перечисленным, оскальзываясь на линолеуме и даже не вдаваясь в подробности. Зажав в зубах ручку ведра и швабру, я примчалась обратно.
-Давай, Ленок! – продолжила выть Ришелье, - Ядовитая слюна Коляна уже проела пол! Соседка с первого этажа уже машет нам рукой!!!
-Блин, - буркнула я, сообразив, наконец, что Ринка меня надула. В отместку я попыталась дать ей по голове серой от пыли шваброй, но хитрая Кенарева вовремя увернулась, и удар пришелся на зазевавшегося Задолбаева. Знаете, как в игре «Рыбаки и рыбки» - не успевший прыгнуть, а в данном случае, пригнуться, получает по полной программе…
Раздался звонкий щелчок пластика о деревянный череп Николая, и беднягу щедро присыпало пылью. Колян постарел сразу лет на сорок-пятьдесят, благо выразился он по этому поводу как базарная бабка соответствующего возраста… Я тихо хихикала, наблюдая, как он скачет, зажимая руками пустую голову, пока Ришелье великодушно не подула ему на больное место, подняв клубы пыли. Колян моментально воскрес…
       Эта дикая сцена была разбавлена звонком мобильника. Монстр, купленный еще во времена революции (причем первой), так усердно горланил, что свалился от всех стараний на пол и задергался там в конвульсиях. Я подобрала чудовище.
-А…
-ПРЫВЕТЫ!!! – громогласно обрадовался Иван Захарович по ту сторону мобильника, - Как делишки, как детишки?
-Не успела пока… - брякнула я.
-Гы, - заржал мой агент, - точняк, позвоню месяцев через девять…
-Правда?! – несказанно обрадовалась я.
-Нет.
-Уф…
-Погоди-ка… - я так и представила, как Захарыч становится строже прямо на глазах, - Или ты имела в виду: не успела закончить роман?! А?!
-Спокойно, спокойно! – пропищала я, - Только что написала «Конец»!
-УМНИЧКА МОЯ!!! – возликовал Иван, - СОЛНЦЕ МОЕ!!!
Меня окружают одни психи, включая чувака, который ежедневно отражается в зеркале. Еще одна умная мысль, которую следует записать.
-Можешь даже не переться в агентство, - раздобрился умиленный «бегемот», - Я пришлю человека, и он заберет твою писанину. Он не надорвется, случаем?
-Нет, что вы!
-А зря, - посуровел Захарыч, - Побольше бы надо.
-Семь томов? – съязвила я. Агент проглотил язык и протестующе чихнул.
-Не обязательно, - буркнул он, - Пока.
Трубка нудно загудела, и я сбросила вызов.
-Прямо аттракцион невероятной щедрости, - заметила Ришелье, - Наверное, валерьянки наклюкался с утра.
-Да запросто, - хмыкнула я, - Хотя, впрочем, какая разница? Главное, не мне сегодня нести вот эту, - я с гордостью посмотрела на распластавшуюся на столе, как курица на противне, тетрадку, - вот эту прелесть.
-Ты так гордишься собой? – устало спросила Ришелье, зачем-то подбирая мой монстровидный мобильник.
-Да, - чистосердечно призналась я.
-Але? Иван Захарыч? – Рина, задыхаясь от смеха, ревела в выключенный телефон, - У вас появился собутыльник. Да. Будете на пару с Ленкой хлестать валерьянку. Да. Полезно. Вам – от нервов, а ей – от звездной болезни…
-Как смешно, - встала в стойку я, - Я прямо сейчас умру со смеху.
-Без проблем, - оживился Николай, - Мы тебя похороним с большим удо…сожалением.
-Кстати, Колян, - Рина ткнула его в бок, - Ты себе что заберешь: деньги, которые под ковром лежат, или которые за кактусами?
-А что легче? – крайне озаботился Задолбаев. Я почувствовала, как у меня из ушей идет пар. От смеха.
-Ок, забирай те, которые под ковром…
-Эй! – вскочил Задолбаев, - Я ПОНЯЛ! ЗА КАКТУСАМИ БОЛЬШЕ ЛЕЖИТ!!!
-С чего ты взял? – у Ришелье уже оставалось мало сил на спектакль, поэтому она иногда прятала лицо в ладонях и беззвучно смеялась.
-Я… не знаю…
-Там же через занавеску просвечивает! И еще горшочек маленький! Можно подумать, за кактусами много уместится… - уже хрипела Ришка.
От такого количества аргументов Колян смог выдать нам только это:
-Пыр-пыр…
-Идиоты… - взвыла я, - Вообще сейчас все завещаю Марику!
-О, ну, как обычно, все Марику… - притворно вздохнул Колян, - Только ты не учла, что он может завещать все мне…
-ТЕБЕ?! – провизжали мы с Ришелье, катаясь по полу.
-Марик, - продолжал завывать Задолбаев, - Все только Марику! Марик то, Марик се… Марик – умница, Марик – красавец…
-Мда, что-то он уже заговаривается… - сглотнув, еле выдавила я, с надеждой глядя на Рину.
-Коля-я-ян!
-Ау?
-Валерья-я-янка-а-а… - маньячно произнесла Ришелье…
Меня скрутило вдвое, нет, вчетверо, нет, ввосьмеро…есть слово «вшеснадцатеро»?
-Люди, - пискнула я, - Уже полвосьмого…
-Иду-иду! – Рина тряхнула длинными волосами, чуть не сбив с ног Николая, и поцокала каблуками из моей квартиры.
-Ой! – ненатурально сказал Колян и потер голову, уставившись в сторону двери, но Ришка уже вышла на лестничную площадку. Я по привычке куснула кулак, чтобы снова не заржать на всю квартиру. Мда. Чувствую, скоро я съем мой бедный кулак. Ничего, у меня еще один есть… запасной…=)
***
-Доброе утро, ребята!
-Ну о-очень доброе… - прокомментировал иммигрировавший назад, к Коляну, Новокрестов.
-Министерский словарный диктант! – Евгения Николаевна объявила это, как приговор на пожизненные занятия русским.
-У-у-у-у…
-Достаем листочки и… Задолбаев, я сказала достать не туалетную бумагу, а листочки. В линеечку… Это когда полосочки синие поперек. Угу. И одна розовенькая по вертикали. Туалетная бумага, хе-хе, тебе еще понадобится на время диктанта.
-Я боюсь, - задумчиво сказал Новокрестов.
-Колян поделится с тобой бумажкой, если что… - «успокоила» я вундеркинда.
-Иди ты! – неинтеллигентно среагировал Марик.
-Что за страсти у нас на втором ряду? Пишем число. Прописью. Задолбаев, что за выражение лица? Ты что, не знаешь, как писать цифры прописью?
-М-мэ… - поперхнулся Колян. Ему, по ходу дела, никогда не приходило в голову, каким именно образом оформляется словарный диктант.
-Буковками, - одновременно съехидничали мы с Новокрестовым.
-Красноперова! Саверин! – возмутилась Ариэль.
-Я Новокрестов! – уязвлено поправил Марик.
-Новокрестов!
-Я Саверин! – не унимался вундеркинд.
-МАРК!
-Блин, не придраться… - досадливо сплюнул Марк Саверин-Новокрестов.
Тем временем многострадальный Колян успел осилить непостижимое искусство записи числа «буковками» и теперь гордо качался на стуле, размахивая кенаревской ручкой. Марик нервно посматривал на «качели».
-Знаешь, это уже нарушение авторских прав… - шепотом пожаловался он мне.
-Не беспокойся, Коляну до звания вундеркинда еще далеко, - хмыкнула я. Марик фыркнул в рукав пиджака, Колян же умудрился зацепить ножкой стула ручку сумочки (ножкой за ручку – Фредди Крюгер да и только…), стул накренился, и Его Величество изволило шмякнуться своим королевским задом прямо на ногу Евгении Михайловны, чуть не смяв в гармошку ее лаковый ботинок.
-Ты права целиком и полностью, - заметил Новокрестов, и мы вдвоем присоединились к исступленному смеху одноклассников (Рина не в счет, она смеялась с самого начала).
-Девушки, - с чувством сказала Евгения Михайловна, свысока глядя на отдыхающего на полу Коляна, - Желаю вам всем, чтобы мужчины у ваших ног падали и штабелями укладывались, как вот этот…Можете встать, уважаемый. Вы уже преподали всем парням вашего класса достойный пример. Или господин Задолбаев встать не изволит? Что же, буду рада видеть весь класс на седьмом уроке…
-КОЛЯН!!! – возопил класс.
Колян прополз к своему стулу, хмуро сел и, скрипя зубами, стал писать.
-Внимание! Диктую. Неоправданная агрессия… Искусство быть признанным…
-Откуда она берет такие слова? – шепотом возопила я Ришелье.
-Не знаю, - пробурчала она, скатывая у меня последнее словосочетание.
-…Будничный полдень…
-Язык сломать можно…
-Да-а…
-Никогда не стану учителем русского.
-Колян, уж кому-кому, но тебе это не грозит.
-…Шорох в тиши…
-Это она про нас?
-…Известный продюсер…
-Ленка!
-Чего тебе?
-Как пишется? С двумя «с»?
-Не знаю, отстань.
-Марик, дружище…
-Блин, Колян, думай сам, а?!
-Рина!!!
-Лена, человек явно отчаялся…
-С одной, горе мое!!!
-Бз-бз-др-р-р!
-Колян, вырази свою благодарность человеческими звуками!
-Это не я…
Я посмотрела на телефон, валяющийся на тетрадной обложке. Он радостно прыгал по парте, издавая неприличные звуки.
-Дребезжащий звон… - недобро произнесла «русалка», буравя взглядом телефон. Ему же было фиолетово.
-…Неслыханная наглость… - угрожающе сказала Ариэль, будто комментируя ситуацию.
-Бз-бз-др-р-р! – монстровидный мобильник не унимался.
-БЕЗ-ДАР-Р-РНЫЙ Р-Р-РЕБЕНОК!!! – прорычала учительница.
-БЗ-БЗ-ДР-Р-Р-Р!!! Р-Р-БР-КР!!! – хладнокровно повторил за ней телефон.
-ВОЗЬМИ ТР-Р-РУБКУ!!! – взвыла Ариэль, - Это не писать! – устало добавила она, глядя, как все фиксируют ее последнюю фразу в тетради.
-Х-хр-хр… тьфу! Хор-хорошо, - заикаясь, пролепетала я, хватая непокорное устройство в руки, но оно внезапно выскользнуло на пол.
-ЛЕНКА! ТЫ ВООБЩЕ СТРАХ ПОТЕРЯЛА!!! – заорал телефон благим матом, стукнувшись о паркет. Нет, это были не глюки, потому что я, кажется, нечаянно нажала на «принять вызов».
-КРАСНОПЕРОВА!!! – неугомонный мобильник залился такой руганью, что «русалка», зажав уши, отступила от нас.
-Ик-ван Зах-харыч, - протараторила я, пытаясь ладонью закрыть динамик, откуда лился «великий и могучий русский язык», - подождите, сейчас я выйду…
Я пулей вылетела из класса, зажимая в ладони захлебывающийся матом телефон.
-Ал-леу? – слабым голосом пропела я. По ту сторону трубки раздались странные шорохи и потуги, из которых я сделала вывод, что Захарыч душит себя, чтобы не сказать еще чего-нибудь.
-Леночка, радость моя, - прохрипел в трубку мой агент. Я представила, каких усилий ему стоит не материться, - Ты, наверное, не в курсе, какое сегодня число?
-Нет, - честно ответила я.
-А зря, - приторно-ласковым голосом заметил Захарыч, - Это дата, это особая дата, когда ты ДАВНО УЖЕ ДОЛЖНА БЫТЬ НА ДЕКАБРЬСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ!!!
От неожиданности я съехала с батареи, на которой сидела, прямо на холодный пол. Проходившая мимо уборщица что-то буркнула насчет «наркоманок малолетних, алкоголиков несчастных с утра пораньше» и почесала себе дальше, двинув меня на ходу твердой деревянной шваброй.
-Что молчим, солнце мое? – нежно осведомился агент, - По попе, что ли шваброй схлопотала?
Он не представляет, как он прав…
-Иван Захарыч, этого мероприятия же не было в расписании, которое мне дал редактор? - обманутая его ласковым тоном, осторожно спросила я.
-К-к-кы… - нехорошим голосом начал Иван.
-Или было?! - терялась в догадках я.
-К-кы…
-Иван Захарович?
-К-к-кы… к-как это не было, - я представила, как Захарыч раздувается на глазах, - солнце, ты давно смотрела в расписание?
-Недавно, день назад… Ой!
Я зажала рот ладонью. Мам-ма… День назад, когда я смотрела в расписание, оно было, мягко говоря, не в нормальном виде. Видите ли, оно хранилось у Рины. Кенаревская Леська и туда успела запустить свои грязные ручонки: именно день назад она нарисовала именно на моем расписании именно слона именно красной краской. Мое расписание буквально истекало кровью. Когда мы пришли, краска уже засохла, и слон уже был повешен на стенку прямо на уровне мордашки Орландо Блума. Содрав листок с лица актера (и наградив его оторванным носом), мы после долгих попыток найти и выпороть наглую Леську попытались свести краску. Вода смыла только часть. Ринина жидкость для снятия лака прояснила еще пару пунктов. Мне захотелось большего, и Колян, материализовавшийся по нашей просьбе, притаранил баночку аммиака…
В результате вместо плотного красного слона мы получили авангард красно-желто-черно-оранжевого цвета с произвольной расстыковкой буков, чудом уцелевших после химической атаки. Колотя Коляна, мы таки испытывали чувство совести, ведь идея с аммиаком принадлежала нам, но это ведь не важно, так? Кто-то же должен быть во всем этом виноват, раз Леську мы не поймали =)? В общем, нам далось спасти ровно половину списка. Как вы уже догадались, декабрьская конференция туда не вошла. Она стала задорным черным разводом по бокам «картины».
-А надо каждый день… - грустно сказал Захарыч.
-Я…
-Вот что, сокровище мое, я тут треплюсь с тобой, трачу твое драгоценное время… простишь меня?
К-кынечно, куда я денусь…
-Спасибо. Итак, если ты не подойдешь к зданию издательства через полчаса, соблюдая деловой дресс-код, я…
-А как же «пункт» знаменитостей – небольшое опоздание? – попыталась пошутить я.
-Для тебя мы делаем исключение, - ядовито отозвался Захарыч. В коридоре стало так тихо, что было слышно, как возюкает по полу тяпкой ругающаяся техничка.
-ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ МИНУ-У-УТ! – по-медвежьи заревел Захарыч.
-Уже бегу!!! – заорала я и бросилась в класс, вырубая на ходу телефон.
       Оч-чень мило. Так. «Деловой дресс-код» уже на мне, по сути, это единственная одежда, которую я ношу везде, в любое время суток и года. Прекрасно, идем дальше. Про отсутствие на конференции моих друзей не говорилось ничего, поэтому сейчас я врываюсь в класс с видом супермена, подоспевшего на помощь жертве, вырываю ребят из цепких когтей русского языка и вместе с ними дую в издательство. Все просто, как никогда. Итак… Вдох-выдох, Ленка, как сказал бы Марик. И…
-А… - с порога начала я.
-Нет, - отрезала Евгения Михайловна.
-Что? – не поверила ушам я.
-Нет, я никуда тебя не отпускаю, - спокойно разъяснила она, - Благодаря чьим-то стараниям, ваш диалог был прекрасно здесь слышен.
-Но как же… меня же ждут… - у меня начал заплетаться язык.
-Да! – возмущенно отозвались с парт ребята.
-Тихо! Министерский диктант вы пропустите только через мой труп.
-Да?!
-Это метафора! – посуровела учительница.
-Что «ме»?
-Она пошутила, Колян!
-А-а…
-Евгения Михайловна! – я уже начала переходить на крик. На все это уже ушло три минуты!
-Красноперова, сядь на место. Никакое мероприятие не имеет права отрывать учащихся от контрольной работы.
-Я потом все напишу! И они тоже! – умоляюще сказала я. Ребята вразнобой закивали с жалкими улыбочками.
-Я сказала: «нет». Села на место.
-А как же приказ завуча…
-Плевать я на него хотела, - сорвалась Ариэль, - села, живо!
Я в отчаянии посмотрела на ребят. Они меня поняли.
-Евгения Михайловна, нам все равно придется уйти, поэтому просто отпустите нас, - твердым голосом подытожила я.
-Да ни за что!
-Хорошо. Это мой телефон. Сейчас у меня нет времени ничего объяснять. До свидания, - я грохнула мобильник об учительский стол и вышла из класса. Рина, Колян и Марик также поднялись и пошли за мной.
-Куда вы?! А ну, назад! Вернитесь, вы!!! – «русалка» бросилась за нами, но дурью завопивший телефон вернул ее назад. Оттуда снова затарахтел Захарыч. Из коридора, по которому мы шли, было слышно, как он третирует бедную Ариэль и как Евгения Михайловна что-то лепечет в свое оправдание.
-Ленок, твой агент нравится мне все больше… - умилился Задолбаев, демонстративно стуча ботинками по паркету коридора, чтобы затворники из соседних кабинетов лопнули от зависти.
-Колян, живее, времени мало!
-Шевелюсь из последних сил! – возвестил Николай, перейдя от стука на энергичный топот. Организованной толпой слоны бегут на водопой, как часто говорит наш физрук, наблюдая, как мы наматываем круги по стадиону.
-Мне конец… - в ужасе шептала я, - Мамочки, что же я сделала, как нам потом достанется…
-Лена, у нас остается двадцать минут…
-ШЕВЕЛИТЕСЬ, МЫ ОПАЗДЫВАЕМ!!! – заорала я, рванув вниз по лестнице. Марик только усмехнулся: моя совесть, как обычно, была задавлена страхом. Я выкатилась на улицу, сметя на бегу с вешалок свое имущество, и понеслась на остановку. Мои друзья вприпрыжку бежали вслед за мной, Колян размахивал на бегу чужой, как потом выяснится, шапкой. Я неслась, как Пятачок на день рождения Иа-Иа (скоро вы узнаете, что это сравнение оказалось удивительно точным), поэтому совершенно не глядела под ноги…
***
       Асфальт вокруг маленького магазинчика, которым, по сути, и являлась остановка, был намертво заморожен. Ложившийся снег прохожие плотно утаптывали. Он примерзал до тех пор, пока не образовывался прозрачный темноватый лед, плавной горкой спускавшийся к проезжей части. Местные жильцы давно жаловались, что спешащие люди оскальзываются здесь, чуть не попадая под колеса такси, «пазиков» и «газелек». Песок не помогал – на следующий день вырастал новый слой. Проблему обещали решить в первый же теплый день, но проходили дни, оттепелей не было, поэтому лед становился толще и толще. Жильцы плюнули на обещания и научились азам альпинизма, спускаясь к машинам по стенкам остановки, где еще лежал неутоптанный свежий снег, но вскоре и там земля стала гладкой, как зеркало. Так что через пару дней был изобретен новый способ: люди, разгоняясь, скользили по льду и буквально влетали в открытые двери. Даже местные лежебоки и ворчуньи-старушки овладели этим хитрым приемом, потому-то уже с семи утра можно увидеть полные фигурки, на лету влетающие в автобусы и такси, как пингвины в море. Увы, были и сложности. Слишком высокие граждане стукались лбами о потолки машин, а слишком низкие не долетали до ступенек автобусов. Остановку начали называть «Пингвинья», и каждый день здесь происходили несчастные случаи. Жалобы сыпались и сыпались, а лед все рос и рос…
       Мне часто приходится ездить отсюда, поэтому я привычно разогналась и начала скользить к открытой двери «газельки», Марик с Коляном тоже люди бывалые, бедная же Ришелье, которую решили пропустить за мной, на своих шпильках не могла сделать ничего. Она шагнула вперед и внезапно поехала, шпильки же неумолимо цеплялись за лед, разворачивая мою подругу. Она уже поравнялась со мной, когда запнулась каблуком за небольшой камушек, вмерзший в лед.
-Ай! – вскрикнула Рина, падая животом вниз. Чтобы удержаться, она схватила подол моей юбки, поэтому я, замахав руками, чуть не сложила голову под колесами только что подъехавшей маршрутки. Бесславно закончить мою карьеру мне помешал вундеркинд, резко оттолкнувший меня назад. Колян, суетясь и скользя, пытался помочь нам троим принять вертикальное положение.
-Эй ты, истеричка, тебе жить надоело?! – отозвался из «газельки» мордастый водитель. Я, не тушуясь, показала ему неприличный жест. К сожалению, на моей ладони была варежка, так что казалось, будто я помахала ему ручкой. Вот ведь не везет-то как…
-Все живы? Все целы? – бормотал Задолбаев, впихивая перепуганную Ришку в машину.
-Я жив, - отозвался Марик, помогающий мне встать. Я все еще была в шоке.
-Я, наверное, тоже… - я вцепилась клещом в несчастного Новокрестова.
-Лена, аккуратнее, ты мне горло порвешь, - прохрипел он, волоча меня в маршрутку.
-Прости…
-Прощаю, - Марик водрузил меня на кресло и сел рядом, так как отделять меня от него было делом долгим.
Водитель демонстративно повздыхал и заорал в сторону двери:
-Мест нет!
-Как это «нет»? – возмутился женский дискант.
Через минуту в маршрутку ввалилась дородная женщина, обладательница голоса саранчи и с соответствующим лицом. Она обозрела «газель». Мест, в самом деле, не было, но это ей не помешало. «Саранча» пропрыгала в заднюю часть машины, где сидела наша компания.
-А ну, подвиньтесь! – властно сказала она, распихивая в стороны Коляна и Рину.
-Женщина, мест нет!!! – водитель обернулся и просверлил взглядом наглую тетку.
-Ишь, наглый какой, - запричитала женщина, оттесняя Рину своим необъятным задом к окну, откуда веяло северным холодом, - Это видел? – она потрясла перед лицом водителя льготным билетом. Это было странно, ведь тетка не выглядела старушкой, на вид ей было лет пятьдесят. Я сделала вывод, что так она разводит контролеров.
-С такой бумажкой надо лезть в «пазики»! – огрызнулся водитель, - Не задерживайте, люди ждут!
-Ну и никуда не поедут эти люди!!! – заорала «саранча», - Вот выйдешь сам на пенчию, тогда и…
-Да когда я на пенсию выйду, я никогда не полезу в маршрутку!!! – фыркнул мужик, барабаня пальцами по рулю. Пассажиры хихикнули в воротники. Мы вчетвером возвели глаза к небу.
-Ленка, на моих без пятнадцати… - приклеенный к окну, как постер к обоям, Николай косо смотрел на экран мобильника. Я поняла, что пора действовать. Рывком встав с места (и уронив Марика), я быстрыми шагами направилась в переднюю часть «газели».
-Добрый день, - сомневаясь в этом, рявкнула я, - Меня зовут Елена Красноперова, да, та самая. Если вы сейчас, без остановок, довезете меня до здания издательства, то получите свою годовую зарплату!
Глаза дяденьки увеличились в объеме, он утвердительно кивнул и указал мне кивком на место. Да. Взрослые ВСЕГДА берут взятки, запомните это раз и навсегда.
-Не беспокойтесь, - пропыхтела я шокированным пассажирам, потом все пойдет по нормальному маршруту, я…
…не успела договорить. Маршрутка, заревев, встала на дыбы и со свистом рванула вперед. Меня отнесло назад по законам инертности и подлости.
-Осторожнее! – пискнула я, снова хватая удачно подвернувшегося под руку Новокрестова. Наверное, бедный вундеркинд уже привык к моим приступам страха, потому что он не возражал.
       «Газелька», повинуясь моему щедрому обещанию, неслась как на крыльях, аккуратно объезжая лед на дороге. Был момент, когда она обогнала чей-то BMW… Глаза мужчины, который вел «бэху», не уступили в размерах глазам водителя маршрутки. Этот памятный момент был запечатлен очевидцами на мобильниках. Нахалку с льготным билетом бросало по салону, как лотерейный шарик в лохотроне, пардон, лототроне, что очень порадовало нас и огорчило пассажиров, на которых она падала. Льготный, которым она потрясала перед мужиком, уже был прочно втоптан в пол «газельки», как фотография в памятник. Ришка, выставившая на повороте ногу, чтобы не упасть, нечаянно продырявила его аккурат в пределах фотографии «саранчи». Тетенька полюбавалась на модифицированную фотку – теперь вместо двух ноздрей у нее была одна, зато большая. Поохать над ней всласть ей помешала здоровенный задолбаевский баул, в котором он таскает учебники, отправивший тетку в нокаут. Она приземлилась туда, где сотую долю секунды назад тихо, мирно и никого не трогая, сидел Марик. Я похвалила его за проворность. В качестве благодарности он вытащил меня из-под «саранчи».
Скорей бы остановка...
-«Издательство», - слабым голосом объявил водитель. Ребята посыпались на улицу. Меня же сильно укачало во время поездки, поэтому, качаясь, как пьяная, я подошла к двери и, отсыпав денег, попыталась ее открыть. Сил не хватало. Снаружи мне помогла Ришелье, и я вывалилась наружу.
-Боже мой, земля… Она не шатается… - прошептала я, еле сдерживаясь, чтобы меня не стошнило прямо здесь. Друзья мои, кажется, догадались, что за эффект у меня скоро случится от такой поездки, и Рина сунула мне таблетку активированного угля, завалявшегося в ее сумочке. Я, не вдаваясь в подробности, что это, разжевала таблетку и проглотила. Закончив, я подняла глаза и увидела, что ребята схватились за головы.
-Что случилось? - спросила я. Ришелье со стоном протянула мне зеркало и попросила улыбнуться. Я послушалась.
       Вот смотрю я в зеркало и думаю: сколько зубов в норме должно быть у человека? Пять штук сойдет? У себя я насчитала столько. Остальные были так затемнены, что их не было видно… Теперь я знаю, как бы я выглядела, если бы занялась хоккеем.
-Ой, мама… - испугалась я. Это срочно надо смыть. Я беспомощно посмотрела на снег и протянула руку, стремясь зачерпнуть немного.
-Ленка, не надо, - поспешил остановить меня Задолбаев, - А то будет как в анекдоте.
-К-каком? – спросила я, стуча пятью зубами, тремя о два.
-«Старый чукча говорит молодому: «Запомни, внучек. Никогда, ни при каком случае, однако, не ешь желтый снег!!!» - мерзкий Колян, не удержавшись, хихикнул.
Мда, он прав. В нашем городе бедный чукча-внук, наверное, умер бы от жажды.
-Ресторан! – торжествующе вскрикнула молчавшая до этого Риша.
-Что?
-Там… - она показала рукой. В самом деле, рядом со зданием виднелась табличка. Я, сообразив, понеслась туда.
-Ленка, стой! – вдруг заорала Ришка, - что у тебя сзади?
-Спина, - огрызнулась я, набирая спринтерскую скорость. Физрук может нами гордиться.
-Посмотри назад, тормоз! – не сдавалась Рина.
Я оглянулась и обомлела. Моя юбка была разодрана так, что «вырез» был выше колен на целую ладонь, а за мной тянулся потрепанный шлейф.
-Моя юбка, мать вашу!!! – завопила я, крутясь на месте волчком, пытаясь, как собака хвост, поймать шлейф. У меня получилось. Не рассчитав, я дернула слишком сильно, и любимая юбка, затрещав, порвалась окончательно. Разрез отхватил приличную часть, и уже спустя мгновение я в растерянности стояла на улице в новенькой мини-юбке незначительной, мягко говоря, длины, глядя на валяющийся на снегу подол.
-Мамочки! – в ужасе пискнула я, одергивая короткий пуховик. Стало ужасно холодно, и я уже постукивала одним костлявым коленом о другое.
-Тебе идет, - попыталась утешить меня Ришелье, косо смотря на мои подрагивающие конечности.
-Чувствую себя женщиной легкого поведения… - чуть не заревела я.
-Можешь об этом не беспокоиться, выглядишь терпимо, - поддержал Рину Марик, оценивающе глядя на мои ноги. Я возмущенно скрылась за Кенаревой.
-Семь минут! – напомнил Колян.
-Бежим! – Рина дернула меня за рукав.
***
-Туалет только для посетителей! – сурово сказал рослый дядя у входа.
-Кто сказал, что мы не посетители?! - подпрыгнул Николай. Дяденька озадачился. Не говорить же Коляну прямо в лицо, что он дорос только до детского кафе.
-Администратора сюда! – я стукнула кулаком по косяку двери и сразу же подула на распухшие пальцы.
       Администратор появился неожиданно и внезапно, как смерть с косой. Сходство обуславливалось тем, что это была худая унылая девица с длинной белобрысой косой, болтавшейся за спиной, как винт вертолета. Ей не хватало только темного балахона и свитка с именами жертв.
-Извините, мы…
-Красноперова? – отрывисто произнесла девушка. Коса опасно закачалась в воздухе, - За мной.
Я неуверенно шагнула в дверь, ребята засеменили за мной. Мы пробежали мимо гостевых столиков, обходя жеманных официантов с, судя по всему, наклеенными усами. Кажется, весь ресторан косит под французский. По крайней мере, тот кого подавал на посеребренном блюде неулыбчивый официант, когда-то был жив, бегал, прыгал, кушал всякую гадость и не подозревал, как закончит свою жизнь. Вспомнив о лягушках, я снова почувствовала приступ тошноты. Ленка, ты – комок нервов. Ты никогда не ела лягушек, с чего ты взяла, что они невкусные? Вот вырастешь, будет случай, съешь ты это животное, тогда и можно будет со спокойным сердцем убежать в сортир, поражая персонал и посетителей ресторана бульканьем в горле и зеленым лицом.
Нет, все-таки лучше курятина. Просто. Мило. Проверенно. Лучше уж умереть от птичьего гриппа, чем от приступа непереносимости заморской фигни. О, да. Я – сам позитив.
Администратор остановила нас в каком-то темном уголке.
-Что вам угодно? – с чувством спросила она.
Не найдя, что сказать, я просто застенчиво продемонстрировала результат моей любви к активированному углю.
-Прямо и направо, - сожалеюще сказала администратор, указав направление рукой. Мы с Ринкой кинулись туда, оглядываясь на часы. У нас было еще пять минут. Я рванула на себя ручку туалета и бросилась к раковине. Сразу же из кабинки вышла какая-то фифа и начала поправлять макияж, тесня меня от зеркала.
-Не толкайтесь, - свысока сказала она, тесня меня из пределов раковины. Я же хладнокровно поковырялась во рту и кинула в раковину свои жуткие скобы: металлические, с розовой полоской искусственной десны и щитков на зубы, черных, как мешок угля. Девица полюбовалась с секундочку на это чудо стоматологии и с громким визгом выбежала из туалета, путаясь в длинном подоле платья. Я только усмехнулась. Поживешь с Коляном – и не так научишься пугать людей. Однажды он вообще додумался позвонить своей мамаше, предварительно надышавшись гелия из шарика, который подарила ему на тринадцатилетие Ришка. У него как раз ломался голос, так что (феноменально!!!) он молчал полгода, а гелий произвел удивительный эффект… Вот такой у них вышел разговор:
-Мама, я беременна, - проскрипел Задолбаев совсем игрушечным голоском. Затем он откашлялся и продолжил хриплым, как у Квазимодо, басом:
-Скоро ты станешь бабушкой.
-Коля, как ты мог… - только и могла прошелестеть Зоя Ильична.
-Я нечаянно, я больше не буду!!! – брякнул Колян нормальным голосом…
Тихий бабах по ту сторону трубки – и повод для смеха на два года. Не знаю, что подумала несчастная Зоя Ильична, но мы, подростки, люди с извращенным умом, долго представляли себе беременного Коляна…
-Лен, одолжи рублей триста! – послышался голос Рины сквозь плеск воды.
-Жыржы, - не глядя, прошамкала я, давая ей сумку. Кенарева порылась в ней, выделила нужное количество денег, и, выпалив: «Скоро вернусь!» исчезла.
       Я посмотрела в зеркало. Зубов было тридцать два. Это радует. Я снова покосилась на это жалкое подобие юбки и попыталась потянуть ее пониже. Моими стараниями подол приблизился к колену, но теперь юбка начиналась с бедер, демонстрируя всем мой пупок. Я начала уже биться головой об раковину. Моя первая деловая встреча со времен мирных переговоров о разделе территории песочницы, а я – в таком виде. А, сойдет. В моде эпатаж. Экстремальная длина юбки на спичечных ножках. Моя честь оскорблена – где мой меч для харакири?!
-Ленка, я вернулась! – обрадовала меня Ришка. – О, юбка по бедрам? Даже я бы не додумалась! Молодец, Ленок! Еще одна вещь…
Она шлепнула что-то липкое на мой бедный пупок. Я скосила глаза вниз – там красовалась здоровенная страза в форме звездочки.
-Я всегда мечтала о пирсинге… - вздохнула Рина.
-Отлепи это назад! – потребовала я, - Это конференция, а не дискотека!
Ришка сделала вид, что не услышала. Она украшала меня, как новогоднюю елку, при этом мурлыкая что-то под нос. Через минуту я обзавелась двумя стразами в правом ухе, тремя в другом правом ухе (как оно называется?!), одной в брови и по одной – на каждом ногте. Наконец, Кенарева невесть откуда взявшимися ножницами сделала в юбке пару незаметных надрезов и просунула туда белую блестящую мишуру.
-С Новым Годом! С Вами была дизайнер Кеке Рина Шанель.
-Почему «Кеке»?
-От «Кенарева», - с удовольствием пояснила Ринка, любуясь творением рук своих. Мне же было не по себе.
-Я похожа на Верку Сердючку!!! - прохныкала я, вытаскивая из юбки мишуру.
-Да не дай боже… - пробормотала Ришка, помогая мне, - Блин, подол теперь обтрепанный… Стой-ка!
Она лихо обкорнала мою бедную юбку так, что она стала чем-то смахивать на балетную пачку.
-Готово! – с удовольствием объявила она.
-Надеюсь, это все… - простонала я, выбегая в коридор и надевая на ходу скобы. Они немного непривычно царапали десна, будто на них что-то мешалось. Но я скоро привыкла, да и не думала об этом. Была проблема посерьезнее: проклятая пародия на юбку так и норовила задраться. Я пронеслась мимо столиков, постоянно приглаживая юбку, взлетавшую от каждого движения. Как вы поняли, я усиленно таращилась под ноги…
-БАЦ!
       Я столкнулась с жеманным официантом, он что-то выронил, я поскользнулась и толкнула его под руку. Посеребренный поднос с дохлой лягушкой, которую я заметила в самом начале, описал красивую дугу и приземлился на мою блузку, оставив на ней каскад пятен. Я взвыла, официант-«француз» неожиданно выдал целую страницу русского фольклора.
-Простите, я нечаянно… - извинилась я.
-Пошла ты… - рявкнул официант.
-Но я ведь…
Далее последовала еще порция фольклора.
-Урод! – забыв о приличиях, взревела я.
-Сама… - огрызнулся «француз», подбирая поднос. Мне надоели эти церемонии, и я, подобрав поднос, жахнула нахала по голове. Звон показал, что поднос на самом деле медный. Обалдевший официант квакнул от неожиданности и устроился отдохнуть на коврике.
К нам уже спешила унылая администратор.
-Вы уволены, - сумрачно закатив глаза, промолвила она.
-Я?!
-Не вы, - грустно пояснила она, - официант. Хотите ругаться – выучите французский.
Ошалевшего хама поволокли на кухню, чтобы не портил гостям аппетит. Я чуть не плакала. Меня только привели в нормальный вид, а этот идиот снова все испортил.
-Я могу вам помочь? – администратор с сочувствием смотрела на меня.
-Можете, - твердо ответила Ришка, - Позвольте нам эксплуатировать часть вашей шелковой занавески.
-Позволяю, - заикнулась девица.
Рина подошла к тяжелой голубой занавеске, отхватила от нее ножницами два огромных куска, вызвав у посетителей приступ ужаса. Наверное, в детстве их пугали злостным похитителем занавесок. Затем она проводила меня в туалет, выкинула погибшую блузку, одним куском обмотала меня на манер «карибского топа», а второй повязала вокруг моей шеи как галстук. Для довершения образа Кеке Рина Шанель жирно черкнула голубым карандашом на всю площадь моих глаз и распустила волосы. Выглядела я неплохо, смущала открытая спина, мгновенно начавшая мерзнуть. Да, недаром Рина исполосовала и изукрасила акварелью в детстве тюль на окнах – в ней уже тогда зрели ужасные планы мести парижским дизайнерам…
-И снова пошла мода на дистрофиков… - съехидничал Колян, когда меня вывели на люди. Мне пришлось согласиться: несмотря на усилия Кенаревой, я была бледная, как вампир. Ничего-ничего. Я же сказала – эпатаж в моде. Пусть будет карибская девушка, страдающая малокровием.
-Немного неофициально… - заметила «смерть с косой». Ришка вдруг уставилась на нее долгим и задумчивым взглядом, после чего выдала:
-Красивый у вас пиджак…
***
Спустя некоторое врем мой деловой образ дополнила единственная нормальная вещь – приталенный черный пиджак, презентованный рестораном. На мое счастье, «смерть» была худосочной, формами не страдающей, так что пиджак мне пришелся впору.
-Так лучше? – спросила я, неуклюже крутясь на месте.
-Сносно, - как можно небрежнее кивнул Марик, - Осталось две минуты.
-СКОЛЬКО?!
Далее пошла сцена скоростного одевания, спешного благодарения администратора, выскакивания на улицу без ботинок, возвращения, выскакивания на улицу в ботинках…
***
       Счет пошел на секунды. Веселыми сусликами мы пропрыгали по лестнице издательства, роняя персонал, с дикими воплями «ОПАЗДЫВАЕМ!» пронеслись по коридору, и, наконец, прорвались к массивной двери с табличкой «Кабинет пресс-конференций», где на честном слове висела хлипкая бумажка, которая оповещала нас, что пресс-конференция по итогам 2007 года состоится такого-то декабря, не поверите, две тысячи седьмого года сего числа. Оставалось десять секунд. Я рванула на себя дверь – она была заперта.
-Мама… - пролепетала я, корячась над дверью. Она не поддавалась.
-Пять… - убито сказала Рина, пытаясь мне помочь
-Отойдите, блин, - преспокойно пихнул нас в сторону нас Колян и толкнул дверь. Она без шума открылась. Чувствуя себя последним психопатом на Земле, я шагнула в кабинет. Заседающие за прямоугольным столом (не рыцари же…) и обрамляющие кабинет папарацци смотрели на часы, висевшие над моей головой. Секундная стрелка остановилась на двенадцати. Все, как один, уставились на меня и мою компанию, ввалившуюся в последний момент.
-Поразительная пунктуальность, - усмехнулись за столом. Подлые журналюги зафиксировали наше явление народу. Ришка легонько пихнула меня внутрь, и я полетела вперед, запнувшись о бугорок на ковре. Выискав стул, напротив которого стояла табличка «Красноперова Е.», я, из последних сил придерживая неугомонную юбку, плюхнулась на него. Ришелье и Марик сели по бокам, Коляна, уютно устроившегося на подоконнике, турнули с насиженного места и засунули куда-то в угол. Конференция началась.
-Дамы и господа, добро пожаловать, - поприветствовал нас – кто бы вы думали? – прилизанный и приглаженный Петя, - Сегодня мы подводим итоги года уходящего и, конечно, говорим о планах уважаемых писателей. Прошу, начинайте.
-Прошу, начинайте…прошу, начинайте… - зашебуршали журналисты.
-Начинайте расспрашивать, - чуть раздраженно пояснил Петя, потирая лысину. Раздался звук, как будто потерли виниловую пластинку. Скрэтч =). Грозный вид редактора одухотворил журналюг, и они шевелящимся ковром подползли ближе к столу.