Как солдат непослушных детей выручал

В далёкие - предалёкие времена жили на свете колдун и колдунья. Давным-давно, за что, сами уже не помнили, обиделись они на людей и с тех пор всячески им вредили. Избушка колдунов стояла в чаще густого, тёмного леса. В полночь старик запрягал лошадей в телегу и пускался в путь. В сёлах, деревнях и городах его добычей становились маленькие дети, которых он прятал в большой мешок и привозил вечером к старухе. Колдунья доставала детей из мешка и превращала: девочек - в мышей, а мальчиков - в пауков и лягушек.

Вот как-то в полдень ехал старый колдун по одному селу и, как всегда, прислушивался: не донесутся ли откуда крики непослушных ребятишек. Так проезжал он мимо маленького домика. В нём жила бедная женщина со своим единственным сыном. В это время она как раз звала его обедать, а тот заигрался во дворе и слушать ничего не хочет. Пришлось матери брать его за руку и силой вести в дом. Не обошлось и без хорошего шлепка. Крик стоит, плач… А колдун тут как тут:

- Какой непослушный ребёнок! Отдайте его мне! Зачем вам такое дитя неразумное? Рассержена была женщина. "Пускай попугает неслуха", - подумала.
- Да забирайте его с глаз моих! - сказала в сердцах, и тотчас же старик пропал, как сквозь землю провалился, а вместе с ним и сына не стало. Только что был тут - и исчез. Кинулась мать со двора на дорогу - ни старика, ни его лошадей с телегой. Стала она тут криком кричать, волосы на себе рвать. Шёл мимо солдат, видит - женщина плачет, бьётся. Стал её успокаивать да расспрашивать.
- Значит, правда, молва шла, что старик с мешком детей ворует. Но не горюй, я тебе помогу, хоть весь свет обойду, а сына тебе отыщу.

 Собрала ему женщина котомку с едой, и пустился солдат в путь. Шёл он, шёл ни много, ни мало - год. (У колдуна - то лошади не простые были - за один шаг сто обычных лошадиных шагов проходили .)
Вот год минул, идёт солдат и видит впереди лес. Вошёл в него и дивится: на деревьях - ни листочка, только голые ветки; под ними - ни травинки, ни цветочка, только земля да камни. И везде, куда ни глянешь - мыши, лягушки да пауки ползают.

Идёт солдат дальше, в самую чашу. Смотрит - поляна, на поляне - избушка. Замшелая старая, в землю по окна вросла. Подошёл солдат и давай в дверь стучать. Услыхала ведьма шум, испугалась. Скорей обернулась чистенькой, доброй старушкой в белом платочке. Выходит навстречу солдату, улыбается:

- Ты чего, солдат, здесь шумишь?
- День добрый, бабушка! Ищу я злыдней, что ребят малых воруют. Может, знаете что о них?
- Да ты, солдатик, не там ищешь. Сколько лет здесь живу, а ни о чем таком и не слыхивала.
Солдат честь отдал:
-Ну, извиняйте, бабушка! Идёт и думает: странная, однако, старушка. Такая с виду опрятная, чистенькая, а избушку свою до чего запустила - почернела вся, мохом обросла. Да и от мест здешних чем-то недобрым веет. Подумал, солдат, подумал, да и повернул назад.

 На краю поляны стоял старый сухой дуб с большим дуплом. Вот залез в него солдат и ждет, что дальше будет. Вдруг слышит тоненький голосок: "Помоги нам, добрый человек!" Стал солдат головой вертеть, высматривать, кто это с ним разговаривает. Пригляделся - паучок сидит, лапками перебирает и опять просит: "Помоги, солдат!"

- Вот так чудеса, - говорит солдат, - первый раз говорящих пауков вижу!
- А я не простой паук, а заколдованный. Меня с другими детьми старик с мешком украл и сюда привез, а старуха в пауков, мышей да лягушек обернула. Вот только говорить один я могу. Когда колдунья надо мной ворожила, ей соринка в глаз попала - она слова и спутала.

Обрадовался солдат:
- Я и пришел сюда - чтобы вам помочь. Знать бы ещё, как эту нечисть одолеть!
- А вот послушай: уж год я в этом лесу живу. Не раз слышал, как колдунья про какого - то кузнеца говорила. Мол, он в своих руках их смерть держит. Ещё заметил я: повсюду старик ездит, в разные стороны, только в одну - никогда. Может, боится? Может, в той стороне кузнец живёт?
- Тогда поспешить надо: бабуля-то как бы чего не заподозрила. Попрячутся злыдни, ищи их потом.
- Колдун до вечера не вернётся. Может, успеешь того кузнеца найти.

 Показал паучок дорогу, и пошёл солдат в ту сторону, куда стариковы кони не ступали. Хорошо хоть, тропинка отыскалась; пусть заколодела она изрядно, а всё с пути не собьёшься.

Идет солдат, в свои мысли погружённый, и не замечает, как лес понемногу оживать стал: и травка зелёная меж камней пробиваться начала, и листья на деревьях появились, и голоса птиц то там, то тут слышатся. Огляделся солдат: "Значит, верной дорогой иду, вон и колдовство свою силу потеряло!" Еще немного - и потянуло откуда-то дымком, песня послышалась... Только слов не разобрать - их грохот и лязг железный заглушают.

У солдата словно сил прибавилось: "Отыскался наш кузнец, теперь точно до ночи управлюсь!" Идёт, а песня все слышней становится, рокочет голос, слова к словам будто приковывает:

Как возьму я чистого золота,
Много не возьму - сколько надобно.
Отолью я пулю волшебную,
На погибель злу отолью её.
Поразит она сердце чёрное,
Колдуну конец да наступит тут!
Серебра возьму ровно столько же
Для другой для пули - серебряной.
Полетит она – не воротится,
Злой колдунье смерть принесёт с собой.

 А тут и лес поредел, расступился, и видит солдат впереди деревню. Только не жилая она - мёртвая, запустелая, будто давным-давно её люди покинули. Лишь над кузней дымок курится, да песня не смолкает:

Приходи ж скорей, добрый молодец,
Дам тебе я пули волшебные.
Уж давно готов мой подарочек
Колдунам за зло их несчётное.

Вошёл солдат в кузницу, с хозяином поздоровался. "Не меня ли ты ждёшь?" - спрашивает, - я - то уж точно тебя ищу, " - и рассказал всё, что знал про заколдованный лес и заколдованных детей. А кузнец ему свою историю поведал - после уже, в пути.
Собирались недолго: взял только кузнец две пули, а ружьё - так оно у солдата всегда при себе было. Вышли они: спешат, торопятся - солнце уже совсем к лесу спустилось - а кузнец тем временем о себе рассказывает:

- Много лет назад была у меня семья: жена да трое малых сыновей, и жили мы спокойно и счастливо. Да и все в нашей деревне так жили - земли вокруг богатые, хлебушка всем хватало. Только вдруг стали у нас в одночасье дети пропадать. Сначала думали - в лесу заблудились, в реке утонули. На старика нездешнего, с виду безобидного, и внимания не обращали. Когда кинулись, уж поздно было. К тому времени все мои сыновья сгинули, а жена с горя заболела и умерла. Оставил я тогда дом, кузню и пошел злодеев искать. Много земель исходил, да все напрасно. Однажды застала меня в дороге ночь. Лежал я, глядел в тёмное небо, вспоминал своих детушек и сам не заметил, как задремал. Только слышу голос, во сне, наяву ли: "Что толку по белу свету ходить, коли те, кого ты ищешь, рядом всё время были". И еще тот голос сказал: "Не пришло ещё время колдовство одолеть. Возвращайся домой и жди. Три года жди - лей пулю серебряную. Еще три года - лей пулю из золота. Кому суждено зло победить - тот сам тебя найдет!" Вернулся я в деревню - а в ней-то и людей не осталось: кто умер, кто сгинул, кто сам ушел подобру-поздорову. С тех пор и жил я тут один, пули лил да тебя поджидал. Колдуны меня десятой дорогой обходили, да и я к ним в гости не напрашивался, знал - не справлюсь сам, только хуже сделаю.

Идут так кузнец и солдат по лесу, а в лесу все темней и темней становится. Уж и тропинка не видна, а ноги будто сами дорогу выбирают, будто ведет их кто.
Вот и поляна, а на ней костёр, не костёр - избушка горит-полыхает. Перед ней - телега с лошадьми, и тени чёрные движутся - старик со старухой суетно пожитки складывают, вот-вот тронутся.

- Бери пули! - говорит кузнец, - Стреляй, не медли!
- Не попаду я, костер глаза слепит.
- Стреляй! Пули сами злодеев найдут, - кузнец уже в голос кричит: от пожарища такой треск и гул по лесу стоит - самого себя не услышишь. Кони стариковы бьются, храпят. Ветер вдруг поднялся - ревет, деревья с корнями выворачивает. А старик со старухой уже в телеге сидят. Натянул колдун поводья, и тут выстрелил солдат раз, другой...

Утихла буря, и пламя над избушкой опадать стало, опадать и совсем пропало - будто и не было на поляне ни избушки, ни пожарища. А телега осталась, и кони волшебные в неё, как и раньше запряжены. Только стоят теперь смирно, спокойно, на кузнеца с солдатом умными глазами смотрят. А в самой телеге и нет никого - только будто серой пылью присыпано. Налетел, откуда ни возьмись, малый ветерок и развеял ту пыль над поляной.

- Вот и кончилось злое колдовство! - говорит кузнец, - а кто вернёт мне теперь моих детушек?

Только вымолвил, как послышался в лесу топот сотен маленьких ножек, и выбежали на поляну со всех сторон дети - мал мала меньше, мальчики и девочки.
 А меж тем луна вышла, совсем светло на поляне стало, и видит кузнец пред собой всех своих сыновей - живыми и невредимыми. То-то радости было!

На рассвете стал солдат детей по домам развозить. Хорошо хоть кони не простые - волшебные, а то бы во век не управиться.
Последним вернул мальчонку, сына бедной вдовы. Он - то и был тем паучком, что с солдатом разговаривал. Привёз его матери, да и остался у них жить. Со временем перебрались они в кузнецову деревню. Хорошо жить стали, в достатке. Очень в том волшебные кони помогали: за сто лошадей работали. И дети в те времена родителей слушали, старика с мешком ещё долго побаивались.