Рисунки

(ноябрь, 2007)
Бледно-голубое небо напоминало многократно стираный платок, выцветший и чрезмерно накрахмаленный. Ветер был слабый, но злой. Он шептал заклинания на непонятном языке, тихо, но настойчиво; поднимал с тротуара опавшие бурые листья и не спешил опускать их обратно. Попутно он тащил по небесной глади огромное белоснежное облако. Тяжелое облако передвигать слабому ветру было очень тяжело, но злость и упрямство были ему помощниками. «Тащщщить, тащщщить…» - шипел ветер. «Тянууу, тянууу…» - гудел ветер. И от злости подбрасывал легковесные листья.
 - Димка, посмотри, какое красивое облако, - пятнадцатилетняя Аня смотрела на небо и улыбалась.
У Ани глаза цвета неба, только другого неба, не такого как сейчас. Если бы ярко светило июньское солнце, добрый теплый ветер свистел бы озорные песни, а шустрые воробьи, искрясь весельем, играли бы в свои шумные птичьи игры, то и небо бы было совсем другого цвета. Цвета глаз Ани.
«В ней живет доброе лето», - думал про себя Дмитрий. Его глаза были темно серые, как…
Когда крупные белоснежные хлопья снега падают на землю, и солнце прячется за толстым слоем угрюмых туч; когда озябшие воробьи, нахохлившись, сидят на ветках-крючках облысевших деревьев, а сильный и дьявольски злой ветер больно бьет по лицу прохожих, тогда и небо совсем другого цвета – цвета туч. Именно такого цвета были глаза Дмитрия.
«В нем живет злая зима», - думала про себя Аня, смотря на хмурое лицо сидевшего рядом парня.
Аня и Дима сидели на крыше шестнадцатиэтажного дома с чистыми листами бумаги и разноцветными карандашами. Каждый год на протяжении четырех лет 31 октября они собираются на этой крыше и рисуют.
Ему семнадцать, ей пятнадцать. Она чаще улыбается, он чаще грустит. 31 октября у них обостряется их дар-проклятье, которым они были наделены Богом или Сатаной при рождении. Дар-проклятье у каждого свой: она во всем и всех видит хорошее, он – плохое.
 - Какое красивое облако, - повторила Аня и вопросительно посмотрела на Диму, ожидая его реакции.
Парень хмыкнул:
 - Оно похоже на белого огнедышащего дракона. Видишь пламя, которое он изрыгает? Видишь людей, которые под этот огонь? – парень прищурился. – Я вижу гримасы ужаса. Страх и боль на их лицах.
Дмитрий прислушался:
 - Я слышу их крики. Женщины, мужчины, дети – они горят, горят, горят…
Уголки губ девушки опустились. Она встряхнула головкой, будто стряхивая те страшные образы, которые только что наговорил её друг.
 - А я вижу огромный белокаменный замок. Вокруг замка раскинулся сад. Ой, как здорово! – Аня взвизгнула, увидев в облаке что-то на ее взгляд весьма любопытное. – Смотри, Димка, там сакура цветет. А вот принц и принцесса верхом на белых лошадях выехали на прогулку. Принц похож на тебя, а принцесса – на меня…
Девушка покраснела.
Дмитрий же даже не улыбнулся.
«О, как давно он не улыбался», - подумала Аня.
- Как печально, что ты видишь только плохое, - девушка вздохнула.
 - Как глупо видеть только хорошее, - парень вздохнул.
И они, молча сговорившись, стали рисовать небо.
 - Дима, в этом мире так много прекрасного, чудесного, красивого. Вот смотри, - она показала на шестнадцатилетнюю девушку, которая только что вышла из подъезда. – Она идет за покупками, ведь сегодня у ее мамы День Рождения. Она купит ей часы, на которые копила весь год и приготовит праздничный ужин. Дима, почему ты не видишь это? Девушка пережарит картошку, но мама все равно скажет, что все было очень вкусно. Ведь эта еда была приготовлена с любовью.
Дмитрий только хмыкнул.
 - Ты видишь доброе будущее, а я вижу злое прошлое. Вчера ее пустили по кругу трое одноклассников. Ты ведь знаешь, что это такое, Аня?! За этой девушкой еще тянется след разврата. И это не самое страшное. Ужасно то, что ей это понравилось. С ее губ срывались громкие крики, с ее губ слетали стоны оргазма. «Быстрей!» - кричала она; «Я хочу еще!» - стонала она. И эти губы, которыми она делала миньет трем своим «друзьям», сегодня будут целовать в щеку маму. «Я люблю тебя, мамочка!» - скажет она. И ее парень будет стоять рядом, он тоже приглашен на этот семейный праздник, и улыбаться, и радоваться, и любить свою «непорочную» девушку. Ибо в неведенье счастье. Тебе разве не противно, Аня?
Небо в глазах девушки потускнело.
Дима и Аня рисовали небо и огромное белоснежное облако-замок-дракон, чинно плывущее по небосводу…
Двое двадцатилетних парней шли по улице, что-то громко обсуждая, жестикулируя, смеясь неслышным Ане и Диме шуткам.
 - Посмотри на этих двух парней, - сказала девушка, вырисовывая на листе бумаги светло-голубым карандашом контуры облака. – У них чистое прошлое. Их души крепко сшиты между собой серебряными нитками дружбы. Всю свою жизнь, являясь соседями, они всегда помогали друг другу и окружающим. Вместе радовались и грустили. Иногда ссорились по мелочам, но сразу же мирились. Ведь эти серебряные нитки очень-очень крепкие. А дорога, по которой они вместе шагали всю свою жизнь, вымощена только белыми камнями.
 - Может, ты и права на счет их прошлого. Но их будущее… - Дима вырисовывал темно-синим карандашом контуры облака. – Но в будущем одна дорога разветвляется на две, и белые камни встречаются все реже, а черные булыжники – все чаще. А на распутье стоит безобразная женщина в изысканных одеждах, а в руках у неё золотые ножницы, которыми она разрезала серебряные нити дружбы. Имя этой женщины – Предательство. Они предали друг друга одновременно из-за денег, и каждый считал себя обиженным. И никогда больше они не будут друг с другом разговаривать, лишь ненавидеть. Я вижу безграничную ненависть, она, наверное, даже больше нашего облака.
Аня почти плакала, а небо в ее глазах еще больше потускнело…
 - Не говори больше ничего, пожалуйста. Боже, как мне жаль тебя, Дима… - прозрачная капля упала на лист девушки.

Еще два часа они рисовали, не говоря ни слова, каждый погруженный в свои собственные мысли. Лишь изредка они поднимали голову, чтобы посмотреть на медленно плывущее облако.
И вот облако уже не висит над головами Анны и Дмитрия, его утащил в небесную бесконечность слабый злой ветер.
И небо стало пустым.
 - Я закончила свой рисунок, - сказала Аня.
 - Я закончил свой рисунок, - сказал Дима.
 - Пришло время закончить еще одну вещь, - сказали они одновременно.
Каждый год, 31 октября, они рисовали рисунки… А сейчас их голоса слились в один. Девушка и парень пели ими же придуманную песню.
Она рисовала дом для себя,
Уютный и с маленьким садом.
А он рисовал, как убила война,
И трупы укрыл одеялом.

Она рисовала прекрасного принца,
В доспехах на белом коне.
А он рисовал одинокую птицу,
Летевшую камнем к земле.

Она рисовала счастливую маму,
И папу, что дарит цветы.
А он рисовал скандальную даму,
Бутылки от водки пусты.

Пришло время закончить последний куплет песни.

Они рисовали спокойное небо.
Рисунки – их детский каприз.
На крыше, оставив последний день лета,
Без страха прыгнули вниз.

«Я только сейчас заметил, - Дмитрий смотрел на Анну. – Цвет ее глаз изменился сегодня – это цвет неба в последний день лета. Последний день, но все еще лета…»
«Бедный, - Анна внимательно смотрела на Дмитрия. – Он видит намного больше меня. Я вижу только хорошее – я рада этому. Он видит лишь зло – он мучается. Дима увидел слишком много, увидел то, что не должен был видеть. Как он еще смог сохранить здравый рассудок??? КАК? Я бы не смогла… Бедный… Есть только один выход»!
Она взяла парня за руку, и вместе они подошли на самый край крыши.
Ане уже не было страшно.
Диме не было страшно уже давно.
Ветер уловил их настроение. Отчаяние других придавала ему сил. Он толкал парня и девушку в спину и говорил:
«Прыгайте – это единственный выход; прыгайте – у вас нет выбора; прыгайте – у таких, как вы, нет будущего. ПРЫГАЙТЕ!!!»
«Давай…. Я не смогу существовать без тебя, а ты больше не выдержишь», - девушка закрыла глаза, крепче сжала руку парня и сделала шаг вниз.
Шаг…
Но полета не было. Дима не прыгнул за Аней и не дал ей упасть. Он притянул её к себе и крепко обнял. Они вновь стояли на твердой поверхности крыши, крепко сжима друг друга в объятиях.
 - Почему? Я же вижу как тебе плохо, что ты постепенно сходишь с ума… - девушка плакала, но разочарованный ветер не давал слезам медленно сохнуть на лице – соленные капли слетали с щек девушки от звонких пощечин разъяренного ветра.
 - Да, мне плохо, но это не выход… - Дима крепче обнял Аню и нежно поцеловал в щеку. – Выход в нас… Ведь я не вижу в тебе, Анечка, ничего плохого. Ты свободна от зла. Ты поможешь мне жить, а я буду защитой для тебя. Все будет хорошо.
Злой ветер подхватил с поверхности крыши рисунки парня и девушки и унес их куда-то высоко-высоко… далеко-далеко.
Девушка с глазами цвета неба в последний день лета влюблено смотрела на парня с глазами цвета декабрьских туч. И парень влюблено смотрел на девушку и улыбался…

И где-то далеко от той крыши, где стояли сейчас «заново рожденные» Дмитрий и Анна, раздвоилось огромное облако: белый огнедышащий дракон и величественный белоснежный небесный замок, принадлежащий этому дракону. В каждом прекрасном замке живет пусть и маленький, но огнедышащий дракон.