Вид с Монмартра. Ночь

 Ник просто сходил с ума, какую же боль причиняют кованые сапоги. Удар, еще удар. Били по почкам. Удар по зубам, он выплюнул крошево изо рта. Сщит.
Ночь, менты бьют со всей силы паренька, который показался им пьяным. Он не хотел платить деньгами, заплатит почками и зубами. Менты били молча. Потому что сами были пьяны, а этот гад еще сопротивляется.
Он потерял сознание. Менты хохотнув, перевернули его на спину. Порылись в его карманах, нашли кошелек, и молча вынув пятисотку, пнули его еще раз, и пошли дальше ловить лохов.

Домой он приполз через пол часа. Она сидела на кухне, ждала его. Говорить он не мог, так распухли губы. Ему было стыдно, что он не донес деньги до дома, она еще не знает. За окном стояла ночь и от обиды хотелось плакать. Она молча обняла его, протирая мокрым полотенцем его залитое кровью лицо.
Сняв с себя одежду, он молча завалился на диван. Вынул кошелек, который менты бросили рядом с ним, так же молча бросил на стол. Она подошла, и с одного взгляда все поняла.
-Кто? – просто спросила она.
-Менты.
Она зажав рот рукой от понимания ситуации, села рядом с ним.

Поставив в магнитофон кассету французского шансона, они лежали рядом и вслушивались в мелодию. Пел Азнабур, потом была тема из мюзикла НОТЕР ДАМ ДЕ ПАРИ, затем тема из ШЕРБУРСКИХ ЗОНТИКОВ, потом они задремали, а музыка все не умолкала, унося их куда-то во Францию, на Елисейские поля, где не было пьяных ментов, и светило закатное солнце. Они сидели за столиком, за которым любил сиживать Хэменгуэй, и так же как и он потягивали из больших чашек кофе. Они сидели и молча смотрели друг на друга, и последняя пятисотка осталась где-то в Москве. Потом он пригласил ее на танец. Они кружились у столиков и любовались видом открывавшемся с Монмартра. Была ночь.

Они одновременно проснулись, когда закончилась кассета. Он должен был купить ей подарок, на те деньги, которые нес в эту ночь, его корчило от боли в спине, как дорого он заплатил за свое желание. Конечно, у них были деньги еще дома, они оба работали в одной фирме, он курьером, она офис менеджером, и получали они достаточно, чтобы свести концы с концами. Но те деньги были особенными. Он все откладывал с покупкой, и вот как все обернулось. Он размышлял, чего сейчас жалеть… Он откинулся головой на подушку. Кажется, выбили передний зуб, он мысленно сплюнул, прокручивая в голове драку с ментами. Он шел с остановки автобуса, проходя через темный двор его дома, навстречу шли они. Вальяжно помахивая дубинками, подошли к нему. Спросили документы, а почему пьян, допытывались они, он старался вежливо с ними разговаривать. Деньги есть, спросил один из них, сто рублей штрафа, за пьяный вид и что-то еще ему говорили, но он уже похолодел внутри. Он ответил – нет. Менты явно вымогали деньги, потому что он был трезв, а ну дыхни, развлекались они. Он дыхнул. Ну и ты нам будешь говорить, что не пьян, сказал один и замахнулся дубинкой. Его били по голове, по спине, пока он не упал, потом просто запинали ногами. И тут он отключился. Придя в себя, он почувствовал всю черноту этой жизни и этой ночи, он встал и поплелся домой, где его ждала она. Со стоном посмотрев кошелек, он понял, что эта ночь может стать последней в их отношениях, и очень боялся как она это воспримет. Поднявшись на лифте, он позвонил в дверь. Она ему открыла, и в ужасе застыла в дверях давая ему пройти. Что-то объяснять не было сил. Она просто спросила, кто тебя. Он прочти шепотом, менты. Потом она обняла его, и он заплакал как дитя, чувствуя как его боль переходит к ней, и она принимала это безропотно, все ему прощая. Он достал кассету, которою слушал, только в дни когда хотелось расслабиться и вновь побывать в любимой стране, а не в России, с ее страшной обыденностью. Боль притихла, да и она была рядом, а деньги… да Бог с ними, еще заработаем, и я ей все-таки куплю подарок. Глаза его закрылись и он оказался в благословенном Париже, где так давно мечтал оказаться…
26 Сентября 2006 года semmus@mail.ru