Рай на земле

Вот и все. Причудливая пародия из трех похожих на проржавевший дуршлаг, вагонов с обреченным скрежетом остановилась посреди развалин. Маленький городишко времен Первого конфликта являл собой дикую смесь из песка и искореженного металла, сдобренного кое-где настоящим деревом и камнем.
Горячий ветер нехотя раскачивал мятую табличку с названием станции «Рыбацкое», причем первые три буквы были старательно замазаны чем-то неприятным так, что название красноречиво говорило о том, что здесь произошло.

- Все, приплыли, - машинист смачно сплюнул на валявшиеся у подобия перрона обломки рельс. Слюна зашипела и испарилась, оставляя после себя темное пятно на ржавчине, - собираемся, помощи не будет.
В подтверждение его слов радиостанция, фыркнув в эфир хриплый призыв о помощи, затихла, мигнув на прощанье единственной лампой.

Мы проверили оружие и переглянулись.
Штурмовой отряд из шести угрюмых бродяг, седой машинист-проводник и я – человек без прошлого, представляющий огромную ценность для кучки людей в бункере 17-б, но не представляющий каким именно образом.

- Ну что, - обратился ко мне машинист, - неплохое начало?
- Начало чего? – переспросил я.
- Ну, тебе виднее, - подмигнул мне в ответ старик.
Рослый штурмовик подошел к нам и глядя мне в глаза процедил, - не знаю, что ты там о себе возомнил, или, черт побери, что там думают другие, я должен доставить тебя на объект, так что постарайся меня не раздражать своей болтовней, - он кивнул машинисту, - через три минуты выступаем. Через пару часов стемнеет, и я не хочу, что бы из темноты на мою задницу пялились эти уроды.
- Да ладно, будь я одним из «тех уродов» я бы и на позарился на твою задницу, - огрызнулся я в ответ.
- Прими к сведенью, - штурмовик подошел вплотную, - у меня есть приказ на твою ликвидацию если нас останется меньше половины, а я с детства не в ладах с арифметикой, так что лучше попридержи язык за зубами, я могу и ошибиться в подсчетах. И кстати, - добавил он через плечо, - та «пукалка», что тебе выдали в штабе, сгодится лишь для того, чтобы ты сам выпустил себе мозги и избавил нас от необходимости наблюдать твою наглую ухмылку.
Я нагло ухмыльнулся и поправил свою «пукалку». Что ж, неплохое начало…

Спустя три минуты, наш небольшой отряд, возглавляемый старым машинистом направился сквозь завалы, оставив останки поезда у покосившейся таблички с жутким названием.
Чем дальше мы пробирались через завалы, тем больше мне казалось, что я был здесь раньше. Но недавняя контузия давала о себе знать – жуткая головная боль при любой попытке хоть что-нибудь вспомнить отбивала всякую охоту разобраться в ситуации. Собственно говоря, я вообще не понимал, что я тут делаю, и почему после обследования меня решено было в срочном порядке доставить в этот загадочный бункер 17-б. Я не помнил ничего. Кроме боли. Но что значила эта боль, я не знал. Я шел вместе со всеми, сжимая пистолет, и пытался не думать ни о чем.

Проводник поднял руку, и мы остановились. Командир отправил двоих выяснить, в чем дело.
Солнце пекло не выносимо – мне пришлось расстегнул ворот рубахи. Я стал разглядывать развалины. Видимо здесь раньше был торговый центр, подумал я, поморщившись от боли в висках.
- Только дай мне повод, - послышалось рядом. Я обернулся. Командир смотрел на меня в упор. Я хотел ответить ему, но он прижал палец к губам и указал на возвращающихся разведчиков.

- Подумать только, - проводник сделал вид, что разглядывает надписи на стене, - а ведь я был здесь еще до первого конфликта. Правда, тогда это тоже была та еще дыра, но людей все же было побольше.
- А я не помню ничего, - ответил я и прислушался к разговору штурмовиков. Они что-то говорили про пирамиду.
- Так, - шепотом произнес командир, - впереди для нас оставили послание. А это означает лишь одно – неприятности. Для тех, кто якобы ничего не помнит, поясню – это говорит о том, что Потрошители знают о нашей миссии. Всем быть начеку. Вы, двое вперед, проводник следом. Ты, - он указал на меня, - пойдешь со мной. Все, живее, времени осталось меньше, чем мы можем себе позволить.

«Пирамида» бросилась мне в глаза, как только мы свернули за здание. На какую-то долю секунды мне показалось, что я видел двухметровую гору человеческих голов раньше, но спазм в голове оказался настолько сильным, что я упал на колено. В ту же секунду сильная рука командира подняла меня с земли.
- Ты что, делаешь?
Я не ответил. Тошнота подступила к горлу. Казалось, что все эти головы смотрят на меня. Я отвернулся, переводя дыхание.
- Не мешкать! Я почувствовал, как ствол автомата уткнулся мне в бок.
- Вперед! Или ты хочешь, чтобы твоя голова венчала верхушку?
Я собрался с силами и пошел дальше. Взгляд как назло снова упал на «пирамиду» и тошнота опять подступила к горлу.
- Я многих из них знал, - машинист еле заметно пошевелил губами, - все молодые, как ты…
Я еще раз посмотрел на головы. Одна из них неподвижно смотрела на меня, но ее взгляд почему-то показался мне живым. Я дернул командира за рукав и кивнул в сторону «пирамиды». В ту же секунду произошло что-то непонятное – пирамида словно взорвалась: головы разлетелись в разные стороны. Раздался свист и автоматная очередь. Мое правое плечо намокло, и я упал на землю, поваленный командиром.
Перед глазами стоял туман. Я слышал голоса. Я слышал выстрелы. Казалось, я слышал их и раньше, но от мысли про прошлое голова не болела как раньше.
- В укрытие! В укрытие! – слышалось сквозь стрельбу, - Живее!
Кто-то схватил меня за куртку и потащил. Наступила тишина…

Открыв глаза, я попытался подняться. Командир и проводник что-то оживленно обсуждали. Заметив мое пробуждение, они замолчали и направились ко мне.
- В общем, так, - начал, было, командир, - я потерял двоих людей…
- Ты потерял много крови, - сказал машинист, - но до бункера ты дотянешь…
- Если нас не убьют раньше! – стараясь говорить тише, злился командир, - я потерял двух людей! А ты отделался только ранением! Да я сам тебя пристрелю, ты понял?
- Они погибли не из-за меня, - начал оправдываться я, - они выполняли свой долг.
- Заткнись, - прервал меня командир, - из-за тебя мы потеряли полтора часа. Лучше тебе оказаться тем, кто ты есть, иначе, в противном случае, я сам воздам тебе должное, - штурмовик сплюнул мне под ноги и развернулся.
- Выступаем, - скомандовал он оставшейся группе.
- Это были Потрошители, - почти шепотом произнес старик-машинист.
- Тебе просто повезло, - он кивнул в сторону, - парни, что стояли за тобой, превратились в консервы…
Я посмотрел туда, где накрытые грязными тряпками, лежали останки бойцов. Мне почему-то показалось, что я знаю, за что Потрошители получили свое прозвище. И еще мне показалось, что я имею к этому какое-то отношение, и у меня снова заболела голова…

Следующие полчаса прошли без каких-либо потрясений и происшествий. Наша, малость поредевшая группа, продвигалась сквозь разрушенные строения с утроенной осторожностью. Горячий ветер сменился прохладным бризом, только с той поправкой, что никакого намека на море здесь не было.
Мы уже практически вышли за городскую черту, как проводник вдруг запаниковал и, взобравшись на насыпь, позвал командира.
Я из любопытства последовал за ним. Насыпь, на которой мы стояли, скрывала глубокий ров, на дне которого лежали человеческие тела. Казалось, будто здесь были все, кто когда-то жил в этом месте – столько мертвых я не видел никогда… Или видел? Спазм в голове отбил желание вспоминать. Запах стоял невыносимый, даже ветер не справлялся с ним. Зрелище было не из приятных. В добавление ко всему, насекомые, там внизу, производили такой гул, что хотелось бежать без оглядки.
Я поймал на себе взгляд командира. Проводник что-то ему объяснял, но как мне показалось, тот не слушал. Все его мысли были направлены ко мне, и я чувствовал, как его глаза прожигают во мне дыру.
- За что они так? – спросил я подойдя поближе.
- Послушай, - процедил штурмовик сквозь зубы, - я могу поверить в то, что мы все умрем, а так и случится, кстати. Я могу поверить в дьявола, который, наверное, живет в двух кварталах неподалеку, в конце концов, я могу поверить в то, что дед мороз - гей, а снегурочка – пьяный трансвестит, но в то, что ты ничего не помнишь и не знаешь, я не верю! Последние пару часов я борюсь с единственным желанием – насрать на директивы и выпустить твои мозги на песок, и будь я проклят, если не сделаю это при удобном случае. Но до тех пор я настоятельно тебя прошу не искушать судьбу и не выступать, дабы дать шанс той горстке людей, что ждут твоего появления как великого чуда и спасения. Хотя я в это тоже не верю. Как бы там ни было, заткнись…
- Я просто…
- Заткнись и слушай приказ! Поскольку мы не можем пройти в этом месте из-за того, что путь нам преграждает ров, усыпанный телами тех, кто пострадал ни за что, ожидая твое пришествие как манну небесную, мы постараемся найти место, где будет возможным попасть на ту сторону, а там, если не случится никаких эксцессов, мы благополучно доберемся до объекта и я надеюсь, - он сделал паузу, посмотрев на солдат, - мы надеемся, больше не то, что бы увидеть твою физиономию, но и услышать о тебе вообще когда-либо. Даже если ты поможешь выиграть войну и победить заразу, я все равно не хочу знать о твоем существовании. До этих пор, постарайся сделать так, чтобы я не думал о тебе как о прыще на моей многострадальной заднице! Усек?.
- Послушай Макс, - я удивился тому, что знал его имя, - я понятия не имею, от чего ты так взъелся на меня…
- А, ты все же вспомнил, как меня зовут! – командир передернул затвор автомата, - я так и знал, что рано или поздно ты допустишь ошибку!
Проводник бросился между нами.
- У нас есть миссия и мы должны ее выполнить, не забывайте, - он пытался закрыть меня от взгляда Макса.
- Командир, - окликнул его один из солдат, - я вижу что-то вроде моста!

Не закончив нашу перепалку, мы двинулись в указанном направлении. Уже порядком стемнело, и мы с трудом различали «мост». Гул на дне рва прекратился – тишина стояла такая, что я слышал, как тяжело дышит проводник в десяти метрах от меня.
Я не мог понять, откуда я знаю, как зовут командира. Почему мне казалось, что мы встречались раньше? Почему он ни словом не обмолвился о том, что было раньше? Я уже даже не обращал внимания на головную боль, которая практически не прекращалась с того момента, как мы покинули насыпь. Что же, черт возьми, все это значит?
Рана на руке ныла, но я старался не отставать. В конце концов я упал. Голова закружилась в стремительном падении, перед глазами появилась липкая пелена, а я, хватаясь за нее, тонул в белом тумане, не чувствуя под собой опоры.
Меня подхватили чьи-то руки. Я слышал чьи-то голоса, но картинки перед глазами, мелькающие с бешеной скоростью, пугали меня… Я видел изуродованных, непонятной болезнью людей… я видел, как они в припадке разрывают свою грудь и, истекая черной кровью, умирают…
Кто-то ударил меня по лицу и я перестал трястись. Медленно открыв глаза, я пришел в себя.
- Все в порядке, - проводник похлопал меня по плечу, - все нормально.
Меня вырвало…

Не тратя время на пустые объяснения, мы двинулись дальше. «Мост», к которому мы вышли, представлял собой часть стрелы подъемного крана, чья башня валялась на дне рва. Двое бойцов отправились проверять надежность переправы. Я, воспользовавшись тем, что командир отдает приказания, подошел к проводнику.
- Эта болезнь, от которой люди стали «потрошителями», какой у нее возбудитель?
Проводник недоверчиво посмотрел на меня.
- Проклятые военные эксперименты – они изобрели вирус. А во время первого конфликта кто-то использовал его. До сих пор неизвестно, мы, или они… Люди превратились в животных…
- Почему они убивают?
- Они не просто убивают, они поедают свои жертвы… Им кажется, что если они съедят плоть здорового человека, то проживут дольше, чем им дано… И, кажется, они правы, черт возьми…
- Разве нет лекарства?
- Ответ на этот вопрос может дать только один человек.
- Так почему он… - приступ головной боли не дал мне договорить.
- Молчит? – проводник закончил мою мысль. Я кивнул в ответ.
- Потому что он ничего не помнит…
Я посмотрел ему в глаза. Проводник еле заметно качнул головой и отвернулся.
Бойцы, проверявшие переправу, докладывали командиру ситуацию. Стемнело.

- Так, - командир сплюнул в песок, - мост чист, но держится на честном слове, поэтому переправляться будем по одиночке. Ты, - он обратился ко мне, - пойдешь третьим. И если ты задумаешься хоть на секунду, я пущу тебе пулю в задницу. Уже стемнело, так что поторапливаемся. До объекта, судя по всему, недалеко, но чувствую, последние шаги нам помешают сделать. Вперед!

Когда я встал на «мост» проводник и один из бойцов уже были на той стороне. Ржавчина отслаивалась от металла и прилипала к ладоням. Правая рука ныла, пульсирующая боль в голове не унималась. Я практически не различал силуэты людей, стоявших впереди. Каждый метр давался с трудом.
Ровно на середине я остановился перевести дух, но, услышав затвор автомата за спиной, продолжил движение. Еще немного и я был на той стороне.
Следом за мной перебрался командир и отдал команду следующему бойцу. Мы напряженно ждали.
Когда штурмовик достиг середины переправы, из темноты раздался едва различимый звук и последний солдат на той стороне упал на землю.
- К бою! – раздалось у меня над ухом и в ту же секунду штурмовики открыли огонь. Я прижался к земле и посмотрел через ров. В свете выстрелов мелькали чьи-то едва различимые тени. Я заметил, как несколько уродливых людей схватили мертвого солдата и утащили в темноту. Последний штурмовик, отстреливаясь, двигался по мосту под прикрытием товарищей, но в какую-то секунду из темноты вынырнул потрошитель и в два прыжка настиг свою жертву. Солдат закричал… В это же мгновенье командир направил оружие на них и выпустил очередь. Несколько пуль, попав в грудь бойца, задели потрошителя и они оба сорвались вниз.
- Сбросить мост! – скомандовал командир, и двое оставшихся солдат бросились выполнять приказ.
Когда мост был сброшен, стрельба прекратилась. Мы отошли к каменным глыбам и затаились в ожидании.
Мое сердце бешено колотилось. Спазмы в голове подсказывали мне, что я видел такое и раньше, и даже, возможно, не только видел… Я зажал голову руками и стиснул зубы.
- Нас осталось меньше половины, - сказал командир направляя на меня ствол, - так что не обессудь.
- Не так быстро, - проводник направил на командира пистолет, - я бы не торопился с подобными решениями.
- На твоем месте, я бы сто раз подумал, прежде чем выкидывать что-либо в таком духе, - ты тоже на мушке, не забывай об этом, он кивнул в сторону оставшегося солдата. Штурмовик, не ожидав такого поворота событий, немного замешкался, но выставил вперед оружие с самыми серьезными намерениями.
Воспользовавшись паузой, я достал свой пистолет и направил его на командира.
- Знаешь, Макс, - я волновался, поэтому тянул каждое слово, - мне кажется, нужно немного подумать, прежде чем принимать неверное решение. Думаю, никто не выиграет от моей смерти…
- По крайней мере, никто не проиграет. Я не верю в сказки, дружище, это ты только и жил ими раньше. Обратной дороги нет. Рай, о котором мы когда-то мечтали, оказался выдумкой. Твоей выдумкой. Его нет, понимаешь?
- Все еще можно исправить!
- Рая нет! Есть только ад, и он здесь, на земле!
- Дай мне шанс!
- Я давал тебе его раньше! Все стало только хуже!
- Доведи меня до бункера и я покажу тебе, что ты не прав…
- У меня приказ!
Острая боль в голове заставила сжать зубы.
- У меня тоже, - сказал я и выстрелил.

Я не хотел его убивать. Единственное, чего я очень хотел сейчас – это разобраться во всем. Ночь скрыла мое бегство, а выстрелы за спиной говорили о том, что сейчас моим конвоирам не до меня. Хотя надо отдать им должное, с пулей в ноге, выпущенной Максом, я далеко не уйду, я итак потерял много сил. Нужно было отдохнуть, и я на ощупь искал укрытие. Выстрелы за спиной стихли…
Перевязав кровоточащую ногу лоскутами штанов, я закрыл глаза и попытался расслабиться.

Человек в белом халате не мог скрыть волнения.
- Мы наконец-то нашли его! Это чудо! Но мы его сотворили!
- Понятно, что это чудо, - человек в военной форме скептически прищурился, - вот только что оно нам даст, это твое чудо? Новый конфликт? Новые жертвы? Новую болезнь?
- Ты все передергиваешь. Впрочем, как всегда, Макс. Мы хотели сделать людей счастливыми, но у нас не вышло. По крайней мере, сейчас мы сможем исправить то, что натворили…
- Этого не исправить. Мир никогда не будет прежним.
- Не говори ерунды, Макс, завтра уже тысячи людей станут здоровыми.
- Это те, у кого вирус не поразил клетки мозга. А таких людей гораздо меньше, чем ты представляешь, Алекс. Нужно быть реалистом, а не изображать из себя господа бога. Ты всего лишь человек. И все что ты задумал, заранее обречено на провал.
- Я не верю в бога, но я верю, что людям еще можно помочь.
- Уже поздно, что-либо делать.
- Я доложу об этом верховному…
- Я сам доложу, и поверь мне, верховный не обрадуется твоей идее.
- Ты не посмеешь!
- Еще как посмею, ты меня не остановишь.
Человек в белом халате выкинул вперед руку. Черный ствол пистолета смотрел в лицо военному.
- С каких это пор, ты носишь оружие, Алекс? Ты же ученый, ты не веришь в насилие.
- Если насилие поможет добраться до истины. Если насилие поможет достигнуть цели, я в него верю.
- Да брось… ты же не станешь стрелять в своего боевого товарища…
- Нет, это ты брось! Я сегодня же отправлюсь к верховному, и ты меня не остановишь.
- Ты обречен.
- Это мы еще посмотрим.
Человек в мундире схватил ученого за руку и подмял под себя. Они упали на пол, зацепив стойку с препаратами. Раздался звон стекла и выстрел. Немного погодя, человек в белом встал с пола
- Прости Макс… ты сам этого хотел, - человек в белом достал с полки металлический кейс и начал собирать оставшиеся образцы. Когда все было закончено, он подошел к ретранслятору и, немного помедлив, произнес в микрофон:
- Четвертая лаборатория уровня «С»! Старшему офицеру нужна срочная медицинская помощь!
Затем, он еще раз посмотрел на военного, покачал головой и вышел в коридор…

Я открыл глаза. Солнце невыносимо пекло. Хотелось пить. Голова жутко болела, но я вылез из укрытия и огляделся. Россыпь огромных валунов до горизонта усеяла потрескавшуюся землю. Куда идти я не знал… Странный сон не давал мне покоя…
Значит, меня зовут Алекс? Странно…
Поправив повязки, я решил не оставаться на месте и отправился на восток.
Спустя пару часов я нашел Макса. Он лежал лицом вниз меж двух камней. Он был ранен и без сознания.
Я перевязал его раны и, как мог, остановил кровотечение. Затем обыскал карманы, но ничего не нашел. Оружия при нем не было тоже.
- Что же мне с тобой делать? – я надеялся, что он даст мне какой-нибудь ответ, но командир молчал.
- Ладно, ну и черт с тобой, - я попытался взвалить его на плечи, но не смог сделать и пару шагов. Тело упало на землю и я рядом с ним.
- Пытаешься меня спасти? – чуть слышно проговорил он.
- Была такая мысль, но что-то мне подсказывает, что одному мне не справиться. Где твой подопечный?
- Этот урод-проводник порвал его как Тузик старую рубаху…
- Ты бы лучше помолчал, береги силы, они тебе еще пригодятся.
- Меня не спасти. Так что давай-ка оставь меня здесь, а сам иди куда хочешь…
- Ты уже не хочешь меня убить? – спросил я.
- Я и не хотел… думал, так ты вспомнишь хоть что-нибудь… но, кажется, зря я… так думал…
- Ничего не происходит, зря, друг мой, - я положил руку на его плечо, - все происходит не просто так.
- Алекс…
- Не говори, береги силы.
Я огляделся и заметил небольшое укрытие неподалеку.
- Надо спрятать тебя от солнца, - я снова попытался поднять его. На этот раз мне это удалось и я, нетвердым шагом направился вперед, осторожно, пытаясь не наступать на мелкие камни и сохранить равновесие.

Казалось, прошла целая вечность, пока мы не достигли укрытия. Это был импровизированный навес, очевидно сделанный кем-то очень давно. Я положил Макса в тень и упал на большой камень неподалеку. Голова раскалывалась от боли. Губы высохли и покрылись пленкой.
Я даже не заметил когда и откуда появился проводник. Одежда на нем была в крови. Он стоял в трех метрах от меня и загадочно улыбался.
- Что тебе надо? – спросил я, с трудом ворочая языком.
- Ты прекрасно знаешь, - процедил тот сквозь зубы, - ты все прекрасно знаешь.
- Не пойму, о чем ты… зачем ты убил солдата?
- Я и тебя убью, если ты не скажешь мне, где этот бункер.
- Мне казалось, ты у нас проводник…
- А ты так ничего и не понял! – проводник засмеялся, - я никогда и не знал, где этот чертов бункер! А вот ты знаешь. И ты расскажешь мне как его найти. А если нет, то я буду отрывать у тебя по конечности каждый раз, когда ты скажешь, нет.
- Я ничего не помню…
- Ну, тогда самое время вспомнить! – проводник подошел ко мне и взял за раненую руку, -начнем с пальцев – у тебя их много, а я пока не тороплюсь. По скромным подсчетам у меня есть еще пара месяцев, пока мой мозг не поразит вирус, но думаю, к тому времени ты просто умрешь от боли.
Теперь засмеялся я. Острая боль, пронзившая голову, подливала масло в огонь моего смеха. Я смеялся, и боль нарастала.
Послышался хруст, но я даже не почувствовал, что на один палец у меня стало меньше.
- Можешь смеяться сколько угодно, - сказал проводник, - рано или поздно ты мне расскажешь все: и где бункер, и где лекарство. Я даже позволю тебе выбрать место, где тебя закопать после всего этого. А хочешь, я закопаю тебя вместе с твоим другом? Хочешь?
- Нет никакого бункера, - сквозь смех сказал я, да и лекарства никакого не осталось – все погибло тогда, вместе с моей памятью…
Снова раздался хруст. Проводник поднес к моему лицу то, что когда-то было моим пальцем и помахал перед носом.
- Ты можешь говорить все, что угодно. Когда закончатся пальцы, я оторву тебе руку.
- Тогда лучше оторви мне голову, потому что я все равно сказал тебе правду.
- Я тебе не верю! Я не верю в то, что вся эта миссия была бесполезна! Здесь где-то есть люди, которые ждут тебя и ждут твое лекарство! – проводник ударил меня ногой в лицо, - говори!
- Ладно, твоя взяла, - прошептал я чуть слышно разбитыми губами.
- Что? – он склонился надо мной и повторил вопрос, - я не слышу, что ты говоришь?
- Я… говорю, что… - я собрался с силами, - Нет Никакого Бункера! И Нет Никакого Лекарства!
Проводник заорал и схватил меня за голову. Я вцепился ему в челюсть окровавленной рукой, а второй, с остатками пальцев ударил по глазам. Он заревел, и я услышал, как хрустят мои позвонки. Что есть силы, я потянул его челюсть вниз, упираясь в его тело ногами. Мы покатились по земле. В глазах застыла белая пелена, и я ничего не слышал.
Спустя мгновение, все закончилось. Я не мог пошевелиться под телом мертвого проводника. Его нижняя челюсть болталась как тряпичная кукла на веревочках, а кровь из порванного рта стекала мне на лицо. Силы покинули меня…

Чьи-то руки подхватили меня и понесли. Я слышал голоса людей но не мог их разобрать. В глазах стояла муть, и я видел только темные пятна.
- Он еще жив? Спросил кто-то.
- Еще как жив! Несите его в бункер!
- Старшему офицеру… нужна… срочная медицинская… помощь, - еле проговорил я.
- О нем уже позаботились, - глухо прозвучало у меня над головой.
- У меня… в крови… антитела… - прошептал я, - рай… на земле…
- Скорее! – скомандовал чей-то голос, - в лабораторию!
- Рай… на земле… анти… тела… в крови… - губы едва шевелились, - рай…
Я потерял сознание.

(с) Евгений Лунин