Чай пришёл!

Когда я был маленьким, то не мог дотянуться до носатого чайника стоящего на плите и лишь указывал на него и жалобно просил "пи". Чай мне нравился сызмальства, сначала я любил тянуть его из блюдца, разглядывая свою сплющенную физиономию на глади воды, ноя если не было видно дна чашки, настой был моча-мочой, а потом вовсю глотал гольный чифирь, невзирая на то что тот горчил.
Однажды, когда я уже подрос, захотелось мне испробовать божественного напитка и я обжёг палец о раскалённый бок посуды. Крику-то было! Палец взволдырял и я дуя на него поклялся больше никогда не наливать чай.

Уж как меня только не обзывали родственники, сколько раз ни грозились отправить в психушку, я был непреклонен. Болел ли кто, спал, я входил без стука и просил оторваться от своих занятий и налить мне чаю, грозясь сдохнуть от жажды на месте. Вид у меня был столь побитый, что члены семейки сдавались, все, кроме отца. Мать упрашивала его на коленях, попутно успевая стыдить меня, он взвивался, обзывал меня психом и закрывался в туалете. И всё же пара прецедентов сдачи позиций было. Самый невкусный чай наливался матерью, а нектар богов - бабушкой, ту уговаривать не приходилось, ей кажется нравилось принести мне на подносе красивую чашку, положить кусочки рафинада и конфеты в резетку и сказать нараспев:
-Чай пришёл.
Лишь только ей со всем этим добром стоило показаться в дверях, как я себя чувствовал самым счастливым человеком на земле. Мать говорила что я просто унижаю старушку, после её тирад невозможно было себя не почувствовать барином-крепостником, что честно признаться мне даже нравилось.

Крепостничество продолжалось лет до восемнадцати-девятнадцати, именно в эти годы молодые я перешёл на совиный режим, семья от чего-то за мной не последовала. Не будешь будить чаеналивальников в три часа ночи! А пить хочется и Люц проводит секретную операцию. Тихой сапой пробирается на кухню и прислушиваясь к шорохам, ставит чайник на огонь, горелые спички летят чёрными трупиками за плиту. Потом агент оставляет на дне чайника ровно столько воды сколько можно влить себя за один раз, кипяток попадает в чашку. Чайник под кран, где охлаждается струёй холодной воды, пары на лицо, пот, возбуждение. Вода из кувшина наливается в чайник, недостача возмещается миллилитрами из крана, операция завершена, но расслабляться рано.
Чай необходимо глотать по возможности тихо или же закрываться в ванную и перебивать глотки шумом воды, второе приятнее, можно насладиться процессом.

Несколько раз я проваливал операцию, самое обидное что происходило сие на завершающем этапе; чай был слишком горяч и я ставил его на окно, и тут кто-нибудь вставал в туалет. После провалов я стал закрывать чашку раскрытой книгой, эти бабочки стали для меня отличительной чертой ночи.
-Мы знаем, что ты делаешь ночами, чай пьёшь!
Сообщила мне мать после очередной моей просьбы. Я начал отнекиваться, памятуя о тех провалах с чашками, в конце-концов в них могло быть налито что угодно, пил я обычно в полумраке. Но...
-Отец тебя видел! И вода в кувшине по вкусу как из-под крана! Наливай впредь себе сам!
Я был раздавлен, теперь мне приходилось просить налить мне напиток бабушку тайком, но она уже знала о моей тайне и теперь наливала мне чай только прибывая в крайне благодушном расположжении духа. Что касается других членов семьи, то стало практически невозможным вытянуть никого из них на кухню, даже наливая напиток себе, игнорировали меня.

Теперь я с грустью вспоминаю то сумасшедшее время, больше никто не приносит мне чаю в постель...