Я забыла его имя...

 Я забыла его имя. Так ли это важно?! Ведь прошло столько времени! Почему же я должна помнить все мелочи. А имя?! Такая ли это мелочь? И вообще, почему я постоянно придираюсь к тому, что вообще не имеет никакого значения! Не проще ли рассказать, как все было? Да и было ли что? К чему все эти терзания? В конце концов, можно и придумать имя.

Итак, начну с того, что это был тот далекий и непонятный 91-й год. Я ехала с Урала в Москву. И уже сама та причина, по которой я ехала, должна была поставить на пути препятствия, чтобы помешать задуманному.Я не до конца была уверена в правильности принятого решения. Но, я ехала, потому что я была молода, но уже во многом разочарована, ехала, потому что надо было что-то предпринимать. Я полностью была во власти эмоций, отдаваясь сиюминутным порывам или какому-то влиянию, если это влияние на меня оказывало сильное впечатление. Нет, нет, ОН, конечно, не мог быть мне препятствием. Просто тогда во мне что-то перевернулось, и я уже стала сомневаться в правильности задуманного. Но, это был лишь маленький толчок к сомнению...

Со мной в купе ехали два молодых человека и женщина (мать одного из них) Она сразу обратила на себя мое внимание.Если женщина хочет, чтобы на нее обращали внимание, то ей легко удается это сделать. Пышно уложенные волосы, яркий макияж, ну и всякие там украшения, добавлю, что не дешевые. ЕЕ сын (по-моему, его звали Степан) был под стать своей мамочки. Только обращал он на себя внимание по-другому: он постоянно шутил, смеялся и пытался вовлечь меня в разговор. Только мне это не совсем нравилось, и потому-то лучший способ оградить себя от разговоров - так это достать книгу и заняться чтением. Что я и сделала. Подложив под спину подушку и поджав к себе коленки, я дала понять, что с книгой мне намного интересней. У меня вовсе не было цели кому-то обязательно понравиться или произвести впечатление и тем более поддерживать пустой разговор, в котором заране предполагалось больше кокетства нежели интересной беседы. Да и выглядела я слишком просто, и, наверное, уставшей. Потому-то целый день я или читала, или спала...

Второй парень вел себя очень скромно. Иногда я чувствовала его продолжительные взгляды в мою сторону, но никаких попыток к закомству он не проявлял. И я была ему благодарна за это. Я не помню его внешности, хотя, выражение его глаз я запомнила. Но я забегаю вперед.
С Урала в Москву ехать сутки. И повторяю, целый день я читала или спала. Степан, видя мое полное безучастие, то же угомонился, забрался на вторую полку и, как полагается в поездах, занялся чтением газеты и дневной дремотой. Чем занимался мой верхний сосед - не могу сказать, но, почему-то я думала именно о нем. Скорее не о нем самом, а о том, что скромность и мужская выдержка намного сильнее имели на меня воздействие, нежели самоуверенность и чрезмерная говорливость.
Ночью мне уже не спалось. Видать уже выспалась за целый день. Не спал и ОН, крутился. Соседи напротив мирно посапывали. Он свесил голову и спросил, - Не спишь?
 - Нет.
-Давай играть в города...
Минута паузы...Как-то неожиданно и смешно. Ночью - и в города!
-Давай...

Сначала мы называли города со своих мест, потом он спустился на мою полку, чтобы не разговаривать громко. Потом перешли на разные темы. Вот тут-то я и имела возможность разглядеть его выражение. Было темно, но короткие вспышки света от встречных поездов позволили мне его изучать, причем, не стесняясь своего продолжительного взгляда, так как он не мог видеть этого. В его взгляде было что-то теплое, доверчивое и...чистое. Я знаю, что ему очень хотелось коснуться меня, но не смел...Это желание передалось и мне. Он был так близок! И его шепот так притягивал к губам! ТО, что не могли позволить руки, позволили глаза., и я пользовалась этим в полной мере!!! Далее какая-то тягучая пауза, когда все вдруг обнажается и замирает...Тут он снял с себя нательный серебрянный образок Богородицы и передал мне. Я зажала его в ладошке и, в свою очередь, сняла свой медный крестик на веревочке. Когда я поднесла руки к его лицу, чтобы самой его надеть, он вдруг неожиданно поцеловал меня в руку, и, как бы испугавшись, резко поднялся на свою полку.

Утром мы уже подъезжали к Москве. Все было как и прежде. Мы молчали. Сепан по-прежнему шутил и лукаво посматривал в мою сторону. Я не обращала внимание. Мне было грустно...

Странно, я всегда помнила его имя...