Виктор Коростелев Вещи отца

Цикл коротких рассказов о моем деревенском детстве…

ВЕЩИ ОТЦА

С детства я помню некоторые вещи отца, которые мне нравились и я тайком их брал, рассматривал, гладил и игрался с ними.

Но вот прошли годы. Умер отец, его вещи куда-то делись и даже на память об отце у меня ничего не осталось.

ПОРТСИГАР – серебристый, с двумя резиками внутри, чтобы держать папиросы. Он громко щелкал, когда закрывался. Выпуклые картинки изобрали на одной стороне лису в камышах. На другой стороне огромную охотничью собаку. А изнутри эти картины были вогнутыми. Отец много курил, сам сеял табак, сушил листья на печке, потом толок их в ступе. От него першило в горле. Но иногда он курил папиросы «Прибой» или «Север». Сигареты в деревне не курили, считали это баловством.

ПАПИРОСНИК – мудштук, в который вставляли папиросу при курении. Он был стеклянный, состоял из двух цветов с просвещивающимся темным каналом. Одна часть его была темной и непрозрачной. Другая – янтарного цвета и прозрачная. Отец курил из него, потом тщательно вытряхивал, стуча по нему ладонью, продувал и прятал. А я иногда сосал его, представляя, что это я курю, вбирая в себя его горький дымный вкус.

ШТЫКИ – они хранились у нас с войны. Да и во многих домах были такие штыки от винтовок и автоматов, карабинов. Они были разные: трехгранные, ножевые, длинные и короткие, плоские и гнутые, с красивыми рукоятками или с кольцами крепления. В основном их использовали при забое скота. Резали свиней, овец или телят. У нас их было 4 штуки. Один был немецкий, один еще с гражданской войны. Отец прятал их, но потом они начали исчезать.

ЛОПАТА - у нас была интересная саперная лопата. Она была полностью металлическая, с короткой ручкой, с треугольным лезвием, очень острая. К ней был брезентовый чехол. Она складывалась и раскладывалась. На ней был вытеснен орел и надпись по-немецки, которую я забыл.

РУЖЬЕ – у отца было двухствольное ружье 16 калибра с изящным тоненьким цевьем и вырезанными на ложе картинками, изображавшими сцены охоты. Оно все было изящным, как игрушка. Золотистый орнамент на металлических частях, спусковые крючки были отлиты в форме зайцев, по стволу вились и переплетались змеи. Ружье манило меня и притягивало, как магнит. И в то же время я боялся его. Однажды я взял его, зарядил, поставил в саду доску и хотел в нее выстрелить, но потом вдруг испугался и прибежал к отцу со взведенными курками. Отец сумел спустить курки без выстрела. Сам он покупал порох и патроны, пыжи делал из валенка, дробь катал двумя сковородками, порох отмерял маленькой меркой. Ходил на охоту на диких уток и зайцев. Но я что не припомню его трофеев. Разве что однажды он подстрелил зайца в саду, да приносил раненную сову в дом. Иногда он стрелял бешеных собак. Но чаще о нем и его охоте рассказывали всякие байки.

ШКАТУЛКА – каменная красивая коробка, оклеенная москими ракушками. Она нам досталась от Василия Дмитриевича, уезжавшего из деревни. На крышке было изображено море, берег, прибой. В шкатулке хранились документы, справки, квитанции.

ЧАСЫ – наручные часы отца. В деревне часы были редкость, их носили только интеллигенты, работающие агрономами, учителями, бухгалтерами. Реже – шофера и т.д. Отец давал их мне в дни, когда я за него пас скот и там в полях я часто поглядывал на них по делу и без дела. А по вечерам я старался «забыть» вернуть их отцу, пока он не напоминал мне.

СКЛАДНИК – был у отца складной нож. Ножичков у пацанов было много, но все они были простыми, с одним, максимум с двумя лезвиями. У отца был солидный нож, мечта всех мальчишек, с многими лезвиями, отверткой, открывашкой, шилом, буравчиком. Он был с кольцом и цепочкой, которую отец крепил на петлю своих брюк. Ручки были перламутровыми, гладкими и скользкими.

КНИГИ, ТЕТРАДИ, УСТАВ – из армии отец привез несколько книг и тетрадей. Я иногда доставал их тайком и читал. Одна книга называлась «Тегеран», про старую Персию. Мне нравились незнакомые слова и имена: сахиб, Сахинэ, Маринэ и т.д. Другая называлась «Похитители бриллиантов», она была с картинками, после каждой главы курсивом шло краткое ее содержание и книга эта мне нравилась еще больше чем книга про Персию. Впоследствии я купил себе такую книгу, перечитал, но того детского восторга и удовольствия уже не получил. Был так же и устав, который я с интересом читал, даже не догадываясь, что через несколько лет подобные уставы станут моей повседневной жизнью.

Особый интерес вызывали тетради отца. В них были записаны стихи и песни про любовь и армию, про тюрьму и волю. Много было рисунков, хотя я не замечал, чтобы отец рисовал когда-нибудь.. Особенно меня заинтересовали некие письма, если их читать – то это обычное письмо, но если его читать через строчку, то получается совсем другое письмо с матами и непотребностями. Аналогичными были и рисунки с вырезами. Если их смотреть по отдельности, рисунки солдат, девушек были обычными, но если их наложить друг на друга получался новый похабный или эротический рисунок.

ДАЙМОН – в доме был электрический фонарик, китайский, их называли «даймон», зеленый, на три батарейки. Он мог быть и на две, там была насадка на одну батарею. Вечером мы с ребями устраивали соревнования, чей фонарик дальше светит или у кого лучше «бьет в точку». Если были новые батарейки, то я выигрывал. Я видел, какие разочарованные лица были у тех, кого не было фонарика.

ЛАМПА - керосиновая. У нас была обычная 7-линейная металлическая лампа с металлическим кругом наверху для отражения света вниз. И с кольцом, за который она подвешивалась к потолку. А по полу интересно раскачивалась круглая граница света и тьмы. У тех, кто был побогаче, лампы были 12-линейные, иногда стеклянные из толстого зеленого стекла и имели абажуры разного фасона.

В целом вещей у отца было не так уж много, но они мне запомнились. Запомнил я и толстый малого формата СПРАВОЧНИК по определению кубатуры леса (отец был пилорамщиком), запомнил старый красный ПАТЕФОН с блестящей головой звукоснимателя, с коробкой игл, с заводной ручкой и кучей пластинок. Тогда я услышал Русланову и Бунчикова, Канделаки и Утесова, Петра Лещенко и Мордасову, Зыкину и Вертинского. Запомнил детские ЛЮЛЬКУ и КОЛЫСКУ, СТУПУ с толкачом, ПРАЛЬНИК и НОЧВЫ, ПРЯЛКУ (пряху) и гребень с доской для шерсти, ЦЕП для молотьбы, огромный СЕРП, ткацкие бабушкины КРОСНЫ с деревянными челноками,ручную МЕЛЬНИЦУ с огромной ручкой и неподъемным камнем., металлическую ОПРАВКУ, на которой отец гнул железо деревянной КИЯНКОЙ, делал трубы и печки (он был наследственным жестянщиком), тяжелые НОЖНИЦЫ по металлу, прикрепленные к доске и издали напоминающие собаку, СТАНОК трепать пеньку, самодельные деревянные ДИВАНЫ со спинками в доме, потом появилась РАДИОЛА. От которой я проводил провода в сарай и ставил там динамик, что иногда кончалось замыканием.. А еще мебель, старинный резной БУФЕТ, где мать прятала мед или гематоген, которые я воровал, вытаскивая стекло из рамы буфета, огромное ЗЕРКАЛО в деревянной оправе, СТУЛЬЯ с высокими резными спинками – это когда-то был старинный гарнитур Василия Дмитриевича и Устиньи, часть которого он отдал нам, когда уезжал из деревни, КОСТЫЛЬ с крюком дергать сено из стога, а я им долбил лед на пруду.

Я не получал наследства, я не забирал из отцовского дома ничего, я порастерял ВЕЩИ ОТЦА, как будто растерял память об отце….

Продолжение следует…