сто 75

Глаза его, в отличие от своих собратьев – тех, что помоложе, пошустрее да «поглазастее» - были чаще закрыты, чем «растопырены» - «нарошно», чтоб легко не сыпался меж ресниц песок - очередь взглядов, мозаика тел, демонстрация лиц, прочая пыль, прочий шум. И дело не в том, что он охотнее, чем прежде дремал – в парке, на крыше дома или на автобусной остановке (будто поджидая автобус номер один, отмененный в последний год века), – нет, он не спал, потому как со сном у него были особые, «вражеские», выжидательно-изматывающие отношения – он попросту сидел с закрытыми глазами на той самой остановке – «не пущал» внутрь себя людей и… думал? мечтал? вспоминал?..
- Извините... Извините, не подскажете, где останавливается 99-ый автобус? – сквозь осыпающиеся картины прошлого засветилось «девчачье» лицо, с шевелящимися пухлыми губками.
- Так это... Милая, пройдешь вот прямо, свернешь потом… Налево. Там старый дом. Серый. Вот подле него и...
- Спасибо, дядечка!
- ...Дед, а где тут у вас колодец утопленников? Кафе такое.
- Колодец? – музыка, что имела дурную манеру – «пришепетывать», перестала звучать внутри – наверное, остановился патефон-плеер. – Колодец – это тебе, милок, надо… Прямо, потом налево. Старый дом увидишь, серый такой. Вот рядышком там и будет…
- …Простите, товарищ. Никак найти не могу. Не подскажете?
- Так это... Тут идти-то далековато будет. Садитесь лучше на автобус, и... - будто кто чай вылил – спитый, желтушный чай на акварель мгновений былого счастья – та и растворилась, как белый сахарный кубик, - не то что кусок стойкого колотого «сахару». – Вот бес попутал! Не надо Вам на автобус. Идите прямо, там серый дом...
- Старый, а, старый! Ты чё всех к серому дому-то посылаешь? Я вот давно за тобой гляжу – чё у тя не спросят – ты всё одно и тоже талдычишь! – кажется, родные, кажется, знакомые голоса, что звучали до того старым прокуренным радиоприемником, перестали казаться – застучал голос «дикторши».
- Да к себе, к себе всех посылаю... Выковылял я из своего серого дома, сел рядом на лавочку. Сижу один. Встать не могу. Немного мне осталось, старая... Страшно мне одному. Горло перехватывает. Страшно. Иди ко мне, старая. Иди.