Когда играет блюз

Ночной город… Город, отданный на растерзание маршрутным такси, похожим на пираний своими резкими порывистыми движениями, тупым носом и идентичной повадкой. Нельзя не признать, что эти жёлтые монстрики бросаются к остановкам точь - в - точь, как жительница Амазонки, почуяв запах крови. Мне всегда не по себе глядя на это.

Я приоткрываю окошко машины и подставляю лицо прохладному ветру. Из сумочки достаю сигареты и зажигалку. Движения неторопливы, и их можно прервать в любой момент.

«Можно?»

Мазнув взглядом по водителю, улавливаю намёк на улыбку в уголках его губ.

«Можно»

Я никогда не спрашиваю вслух. Он никогда не отвечает. Мы знакомы 18 дней реальности и пол года Интернет переписки. Мы не друзья. Не коллеги. Не союзники. Мы те, кто понимают друг – друга без слов. Те, кто любит ночной город.

Джип несётся по мосту, и я наблюдаю за мигающими огнями многоэтажек на фоне ровного света фонарей. Белое на жёлтом.

Ужасно.

Мне нравится.

Ненавижу, когда меня спрашивают «За что?» или «Почему?». Ненавижу объяснять, что не «Из-за…», не «Потому, что…». И даже не «Это…».

А «Просто».
 
Просто нравится. Просто красиво. Просто уютно. Просто… Просто…

Краем глаза вижу ухмылку водителя. Уверена, что он знает о чём я сейчас думаю. И как он только может разбираться в той мешанине мыслей, образов и настроений, что обычно царят у меня в голове. Даже я иногда, не справляюсь, а вот ему – удаётся. Странно.

Кстати, водителя зовут Кафель. Он всегда одевается во фрак, шляпу под цилиндр и ходит с тростью, рукоять которой чёрная, а набалдашник сделан в виде фигурки орла. Я не помню, как его зовут по–паспорту. Впрочем, он тоже не помнит, поэтому – всё в порядке.

С ним всегда бывает всё в порядке.

Кафель включат музыку. Рука неспешно движется к магнитоле. Пальцы лениво нажимают на «play».

«Можно?»

Я закуриваю вторую сигарету «LD»

«Можно»

Фрэнк Синатра поёт о любви, и я наблюдаю, как дымок моей сигареты извивается под музыку причудливым танцем. Просто красиво.

Кафель всегда слушает Синатру в дороге. Почему – то, когда я слушаю его песни, у меня не возникает желания усмехнуться, в ответ на признания в вечных чувствах. Мой цинизм уходит куда – то глубоко в сердце и там засыпает, убаюканный ленивым голосом Фрэнки.

Джип плавно притормозил у газетного киоска. Это метка. Наша с ним метка – одна на двоих, на сером теле города. Это точка, где мы впервые встретились с Кафелем. С тех пор нам не нужно назначать друг–другу места встреч и прощаний. Из трёх точек пространства существования одна становится константой, другая–подгоняемой переменной. Ну, а с оставшейся – разобраться уже куда проще. Чем, как всегда, ломать голову над тремя проблемами сразу.

Это удобно.

Машина мигнула мне фарами и растворился в темноте. Впрочем – это метафора. На самом деле, город освещён очень ярко искусственными неоновыми солнцами. Но для меня – всё, что за моей спиной – темнота. Я не боюсь её – именно поэтому она прикрывает мне спину. Именно поэтому в неё уходят самые лучшие и преданные.
 
Именно там сейчас Кафель.

Киоск уставился на меня бельмами жалюзей. От него, до моей квартиры ровно 139 шагов, если идти не торопясь. Быстрыми шагами – чуть больше 80-ти. Почему – то, мне никогда не удаётся сосчитать свои быстрые шаги. Может потому, что не люблю спешить?

До моего дома осталось 97 шагов.

До моего дома осталось 35…

До моего дома осталось… сталось… ста…