Окна

Тихо опускается на землю ночь, прикрывая мягким пологом натруженную твердь…
Как звезды в постепенно темнеющем небе зажигаются тёплым светом окна в домах моего города. Их очень много, этих окон.
Не все из них проживут долгую жизнь. Большинство озаряет мягким светом таинственную тьму снаружи от силы три – четыре часа, который сменится потом приглушенными сполохами работающих телевизоров.
Лишь пара окон в каждом доме устало светят всю ночь…
Я всегда ощущаю необъятность количества этих окон, а затем накатывает лёгкое недоумение и обида:
Как же так? За каждым окном есть человек. Он живет, думает, мечтает… Он ощущает себя центром мирозданья, каждый по-своему. У него есть стремления, у него есть разочарования. Каждый день он идет на работу, встречается с любимыми, строит планы, просто – живёт.
И этот человек даже не подозревает о том, что где–то есть я. Да зачастую он даже не знает, как зовут соседа, что живет в квартире напротив.
Возвращаясь в свою маленькую крепость, отгораживаясь от окружающего мира крепкой железной дверью, оставляя за порогом всех, кто не нужен ему в его ковчеге, со вздохом облегчения он сбрасывает с себя все те маски, что успешно носит в течении дня.
Милый жилец для консьержа, властный начальник для подчиненных, перспективный и амбициозный сотрудник для руководства, весёлый товарищ для друзей, влюбленный юнец для любимой, любящий сын для родителей, законопослушный гражданин для милиции, взрослый умный дядя для малышей… Всех масок просто не перечесть.
Сбрасывая их на пороге своего дома, он отчаянно пытается снова стать самим собой. Есть всего лишь одна проблема: не каждый из людей вспомнит, кто же он есть на самом деле…
Помучившись этим некоторое время, человек начинает считать, что вопрос о том, кто же он, казавшийся ему жизненно важным каких-то пару лет назад (как, уже прошло столько времени? Быстро же летит время, ой, как быстро…), всего лишь бред максималистской юности.
«Подумаешь, кто я! Тут семья, тут работа, тут жить как-то надо, а не философствовать! Вон, уже и дочь подрастает, на учебу копить пора, да поди уследи, чтоб не спуталась с каким проходимцем! А то знаю я все эти клубы и танцульки! И теща кровь пьёт, сделай ей ремонт, потолок, видишь ли, потемнел! А жена? Привязалась со своей шубой! Вечно ей всего не хватает! То тряпки новые (перед кем, спрашивается, любоваться? Соседкой Любкой, которая этажом ниже, что ли?), то машину ей новую подавай… Сил моих больше нет!..» - так рассуждает человек, который всего лишь два года назад (считай, целая вечность прошла!) пытливо всматривался в темное небо, сидя на широком подоконнике, пытаясь найти там ответы на свои щемящие вопросы.
С дрожью (и мне это предстоит?) отводя глаза от быстро темнеющих окон, я перевожу свой взгляд на те, редкие, которые обволакивают меня тёплым светом, вселяя надежду на то, что я не одна в этом огромном, и порой равнодушно взирающем на тщетные метания глупых людишек городе.
 В городе, который умеет улыбнуться тебе ярким блеском золоченых куполов храмов, прогуляться с тобой тайными тропами изогнутых старинных улочек…
В городе, который умеет наполнить твое сердце гордостью за принадлежность тебя к нему, отрешенно и даже немного презрительно глядя на суетливых туристов простором Красной площади, гордо веющим стягом на остром шпиле башни, величественно распрямившимся Храмом Василия Блаженного…
В городе, который никогда не подпустит тебя к себе, пока не проверит твою силу, твою храбрость, твое желание во что бы то ни стало доказать ему, себе, всему окружающему миру, что ты – ты достоин его.
Это трудно. Зачастую – больно. Зачастую – страшно. Он не верит слезам. Он брезгливо отбрасывает от себя того, кто хоть раз струсил, кто хоть раз прогнулся. Чужак! – кричат дома. Чужак! – стонет ветер. Чужак! – презрительно хлестнет того по щеке колючий дождь. И тот, кто хоть раз показал спину, будет бежать, бежать от города, как от прокаженного.
Ату его, ату! – раздастся громовой голос в его голове, противной каплей липкого пота скатываясь по спине.
Ату его, ату! – напомнит о себе жутким страхом, замораживающим кровь в жилах.
Ату его, ату! – глумливо прохохочет напоследок, выкидывая труса за порог, как нашкодившего котенка хозяин.
А ты, стоящий под пронизывающим дожем, не склоняющий голову вопреки метелям и вьюгам, бесстрашно глядящий вдаль…
Ты знаешь, кто ты.
Получив оплеуху, ты не втянешь голову в плечи, нет.
Око за око, зуб за зуб, - вот твой девиз. Тебя не смутит голосок, нашептывающий: «Брось! Остановись… Зачем? Зачем ищешь страданий, боли? Зачем идешь вперед? Почему манит тебя горизонт, скрытый клубящимися грозовыми тучами? Там – страх. Возможно – смерть. Стой! Смотри, как хорошо здесь. Уют, комфорт. Сытая бездумная жизнь. Зачем идти вперед, спотыкаясь, падая, набивая шишки и ломая ногти на руках? Зачем проживать каждый день, нанося на чело ранние морщины, похожие на застарелые шрамы? Остановись…»…
… Запрокидывая лицо к темному небу, спрашиваю:
- Кто Я, ночь? Ответь!
Но лишь прошелестит тихий ветерок, вспугнутый ночной птицей, да мелькнёт у поворота горделивая фигура с несгибаемой спиной…
И хочется верить, что в этот же момент, кто – то, сидя за стеклом, задаёт себе тот же вопрос, согревая меня косым лучом желтого света, падающего неровным квадратом на шершавый асфальт…

Как часто хочется всё бросить и уйти,
И ни за что не начинать сначала…
Но я – боец. И, значит, полпути –
То слово, что значенье потеряло.

Да, боль. Да, тяжесть. Только стынет стон,
Не смея отлепится от гортани.
Я Путь пройду. Пусть бесконечен он!
Но для кого-то – проходимым станет.

Не надо лавров. Не нужны слова…
Не нужно славы, что потом истлеет…
Одна надежда. Может быть, как я,
Ещё хоть кто-то Путь пройти сумеет…