Марионетки и люди посвящается Марье Аникиной

Молодая сутулая женщина в длинной клетчатой юбке стояла у высокой узкой тумбы, а на тумбе этой серебром блестел тоненький точеный карлик-марионетка.

- Все мы, как эти карлики, - зло подумала она и еще сильнее сгорбилась.

..........

- Маша! Почему к выставке еще ничего не подготовлено?! Как же вам не совестно? Кстати, я исправила ошибку в вашей статье. Вы хоть и филолог, но неопытный весьма... Маша, вы меня слышите? Внимательны будьте! Мы же, все-таки, искусствоведы, а не шуты!!! - услышала Маша тираду, громким свистящим звуком проникающую в уши.

От последних слов ее и вовсе передернуло. Это она-то делает ошибки?! - Просто Любовь Николаевна - тепличное растение, нимфа с огорода, которая шуток не понимает, и наверняка, уже никогда не поймет - возраст не тот!

История с намеренным искажением слова "афишЫ" Машке уже изрядно поднадоела. Она сделала вид, что не слышит. Уже привыкла так делать. А потом опять степенно продолжила думать о мироздании:

- А как хорошо было бы, если бы мы все были не людьми, а куклами. Висели бы себе на ниточках под потолком, пугали бы бедных искусствоведов и посетителей...

- МА-А-Аша! МА-А-Аша! Ну что вы молчите?! - продолжила свое начальница, высунув нос из кабинета, больше похожего на коморку.

Нервная дрожь пробежала по телу Машки, лицо ее искривилось, руки уперлись в бока - привычная реакция на слова начальницы нарушила порядок умных мыслей о мироустройстве. Не в силах сдерживаться, она бессильно прокричала:

- Да подождите ВЫ! Эх, ВЫ!!!!

Как это ни было странно, но начальница, словно испугавшись, замолкла.

Марья, будто бы обрадовалась и даже улыбнулась; она медленным шагом победителя направилась к другой тумбе с карликом. К фигурке, стоявшей на тонкой столешнице, прикасаться совсем не хотелось. Девушка решила было убежать, да не осмелилась - куда бежать, когда кругом враги и звери, готовые в любой момент лишить тебя привычного мира и нормального заработка. Пришлось опять повернуть голову и посмотреть на горбоносое чудовище с тумбочки.

Сгорбившись так, что спина стала напоминать мячик, Маша сделала решительный шаг навстречу страху и отвращению, которые внушало ей непонятное существо.

- То ли обезьяна, то ли сам черт сидит, - прошептала она и спешно перекрестилась.

Услышав приближающийся цокот каблуков, и, как будто испугавшись, что ее кто-нибудь увидит, Машка одернула руку и оглянулась:

- О, Ксюха, напугала ... блин!

- Привет! Ты ЧЁ такая замученная? - озадаченно спросила подружка, глядя не на бедную Машку, а прямо на карлика, свисающего с тумбы. Потом удивленно округлила глаза, протянула руку, и пальчиком прикоснулась к стальной куколке с блестящими рогами. Марионетка как будто зашевелилась, а затем закружилась на своих тоненьких ниточках. По стенам полутемного зала заскользили непонятные тени, и откуда-то полилась странная тихая звенящая музыка.

- ЧЁ за фигня? - ошарашено спросила Ксюха.

- Сама боюсь. Эти куклы меня вообще убивают; они как живые. Ещё шевЕлятся, блин. Такое ощущение, что они за мной следят, - проговорила еле слышно Машка.

- Ты делала эту выставку?

- Ага. Шостакову помнишь? С нами на филфаке училась?

- Да...

- Этих карликов ее отчим делал. Он - театральный художник...

- Понятно. Так сильно впечатляет, что с ума сойти можно… Это, видимо, и называют силой искусства, - прошептала Ксения.

- Пошли покурим, - произнесла Маша, любимую с некоторых пор, фразу, которая не раз спасала ее от безысходности, от греховных мыслей о жизни и смерти, от безденежья и от необходимости говорить "да" вместо "нет".

Выпрямив спину, она повела за собой в курилку девушку, которую с некоторых пор называет не иначе как подругой.

Когда они с Ксюхой встречались, спина ее, надо сказать, как-то сама собой выпрямлялась. Машка вмиг переставала думать о той фигне про мироздание, которая всегда ее мучила; в обществе Ксюхи она была обычным человеком, вполне ординарной личностью, симпатичной стройной девушкой с длинными темными волосами, а не исхудавшей до костей "хипповкой"; при ней она начинала стесняться своей исключительности, своего таланта, своей зацикленности на духовности и непутевом шамане. Машка прекрасно знала, что не будь рядом Ксюхи, она не была бы женщиной, а стала бы Буддой, как предрек ей однажды их общий друг-художник Сашка Ч. И прекрасно она осознавала, что необходима ей эта дружба как холодный ветер разгоряченному лицу, как жестокий критик юному литератору, как туча яркому палящему солнцу и как мама, разгоняющая утренний пафос!

2007