Детонирующая фраза

Когда Мария Ивановна входила в класс, всякий шум и переполох моментально исчезали. Воцарялись атмосфера тревоги и гнетущего напряжения. Мария Ивановна была женщина высокая, с широкой, увесистой грудью и бесформенной фигурой, напоминавшей несгораемый сейф. Носила короткую рыжую стрижку. У неё было прямоугольное лицо, хищный,  тонкий нос и маленькие колючие глаза.

Поговаривали, что в молодости во время войны ей пришлось пройти через фашистский концентрационный лагерь и, наверное, поэтому она обладала суровым характером и вечно хмурым выражением лица.
 
Одевалась она просто: в чёрную просторную юбку и блеклую, кирпичного цвета кофту с пуговицами. Имела привычку снимать свои, на низком каблуке, туфли и прохаживаться за длинным столом в чулках. Преподавала она физику. Урок обычно начинала, как и многие учителя, с фразы:

"К доске пойдёт отвечать..." - После чего следовала длиннющая, мучительная пауза и её пристальный взгляд поверх обречённых голов.

В такую минуту ученики сжимались до предельно малых размеров, старались спрятаться за спинами впереди сидящих и замирали в ожидании вынесенного приговора. Такая оторопь охватывала всех кроме, пожалуй, нескольких её любимых отличников. С ними она обращалась более ласково, беспристрастно - исключительно из назидательных соображений для остальных, как она выражалась, балбесов.

В один из таких уроков, после стандартного вступления, среди мёртвой тишины внезапно раздался нарастающий, во всю глотку, раздирающий душу, крик. Сравнить его можно было только с началом звука сирены, которая гонит народ в бомбоубежища.

Несмотря на то, что многие дети находились в гипнотическом ступоре от фразы учителя, они всё же повернули свои головы в сторону двери и, скорее всего подумали - "что это за герой осмелился так орать в класс, где ведёт урок Мариванна?"..

Но в указанном направлении абсолютно ничего не происходило, а дверь была плотно закрыта.
Зато в среднем ряду с первой парты Варька Тихоня с визгом подскочила как ужаленная, шарахнулась к окну и закрыла кулачками свои конопушчатые щёки.

Ромка, сидевший с ней рядом, сгрёб парту руками и стал сжимать её в своих объятиях. Лицо его налилось кровью.

Мариванна, с несвойственной ей ранимостью, дрожащим голосом пискнула:

   -  Хлопцы, держите его..- и, не надев обуви, бросилась вон из класса.

Жуткий крик оборвался также внезапно, как и начался. Половина Ромкиного лица, где у него было врождённое, малинового цвета пятно, стала синюшная. Он отпустил парту и завалился на бок. Руки, ноги и голова его стали судорожно вздрагивать, глаза закатились в сторону, изо рта появилась, окрашеная кровью, пена. Все оцепенели от ужаса и не знали, что делать, потому что видели такое впервые. Наконец он затих.
 
Тут в класс снова влетела Мариванна в сопровождении фельдшера. Фельдшерица поднесла к носу Ромки ватку с нашатырным спиртом, но он никак не реагировал.

Через минуту Ромка сам поднялся с пола, безучастный ко всему, нащупал парту и сел. Немного погодя, когда он совсем очухался, фельдшер увела его в медпункт. Варька пересела на другое место, потому что боялась припадков, впрочем, и других смельчаков сидеть с ним рядом, тоже не находилось.

Мария Ивановна после этого случая, вела уроки уже менее требовательно и начинала их с рассказов о физических явлениях, изредка бросая косые  взгляды на первую парту.

                Ромка сидел теперь на всех уроках один - за своей персональной партой, маленький, с несуразно большой головой, безобразным пятном в половину лица, подпирал щёку ладонью, рассеянно смотрел в пустоту перед собой и, казалось, кроме чудовищного одиночества, больше ничего не испытывал.