Я люблю его до последнего вздоха и еще два столети

Темнее меди кровь на когте льва,
На мраморе - как розы лепесток.
Сравню ее горячий алый ток
С вином, и все же кровь не такова.

Кровь опьяняет, но помимо грез
Дарует жизнь и разум. Разлита
В ней светлая живая теплота,
Что звонче меди и нежнее роз.

Я видел медный локона отлив
И розу уст, что горестям назло
Слагается в улыбку, подарив
Иное, позабытое тепло.

Но плоть, что безвозвратно умерла,
Увы, другого требует тепла.



Два месяца назад скачав из Интернета книгу Барбары Хембли «Путешествие в страну смерти» я мечтала снова окунуться в жутковатый мир лондонских вампиров, снова хоть кончиками ресниц прикоснуться к уже полюбившимся еще по первой книге героям. Кроме того, в аннотации к книге была заявлена любовь… что может быть прекраснее? Что ни говори, действительно красивое чувство способно будоражить даже черствые сердца. Жаль только, что в современной прозе, да и поэзии, пожалуй, тоже трудно встретить по-настоящему красивое чувство. Любовь что это такое? Я уверена, что каждый мог бы дать свой собственный ответ, описывая это чувство. Для каждого это что свое…

Книга обещала быть интересной, но случайно, на одном из сайтов посвященном «темному братству» я наткнулась на рецензию, которая, честно говоря, обескуражила и расстроила меня. Оценка, разумеется, была отрицательной. «Полное отсутствие любовной линии» - было заявлено как один из основных недостатков произведения. Тогда мне не бросился в глаза другой факт, описанный в книги и тоже представленный недостатком у рецензента. «Вампиры бесполы! Да! Да! Именно так…» - эта (давно уже не новость) шокировала девушку, кажется еще сильнее, чем «полное отсутствие любовной линии». Теперь же взявшись прочитать, несмотря на отрицательные отзывы, книгу я столкнулась с удручающим фактом, причем это чувство было вызвано не псевдопровальностью книги.

Сюжетные линии романа развиваются в нескольких направлениях. Но, несомненно, разными дорогами ведут к одному. Константинополь – именно там пути героев пересекаются. Рецензент был прав – герои все теже, что и в первой книге, но это, пожалуй, единственное, в чем я могу согласиться с предшественником. Потому как все остальные претензии, предъявленные к книге, на мой взгляд, не оправдались. Главные персонажи – вампиры не просто описаны удивительно живо, но и многогранно, чего не было в первой, успевшей уже полюбиться книге «Те, кто охотятся в ночи». Каждый из них: Антея Фаррен (покинувшая Лондон, смело шагающая на встречу опасности ради спасения мужа), ее муж - граф Чарльз Фаррен (хотя мы встречаем его в произведение всего несколько раз на несколько коротких секунд), дон Симон Исидро (бесспорно, один из самых ярких персонажей этой книги), и даже Олюмсиз-бей (Бессмертный Мастер Константинополя умеющий «любить единственного, избранного им самим из всей Вселенной») умеющий испытывать страдания от потери любимого существа. Даже прожив не одну сотню лет.
«Вампиры не умеют любить» - говорит Исидро Лидии (жене Джеймса Эшера, отправившаяся на поиски мужа в обществе опасного союзника). И противоречит собственному существу жаждущему «иного тепла», нежели тепло крови…

Любовь сквозит в каждой главе романа, причем любовь разная, многогранная, переливающаяся разными оттенками обсидиана, не ограничивающаяся застывшей формой или стереотипом. Одним из самых ярких чувств описанных в книге и поразившей меня до глубины души была любовь вампирской четы Фаррен. Чувство, описанное с глубоким психологизмом. Чувство куда более глубокое и тонкое, чем-то, что ожидала увидеть в книге девушка оставившая гневную рецензию. Дрожь пробежала по моему телу, когда я представила себе, как сильно нужно любить человека, что бы обречь себя на существование полное опасности и лишений только ради того, что бы быть рядом с человеком, которого ты любишь. Просто, что бы иметь возможность видеть его лицо, заботиться о нем и быть при этом обычных наслаждений семейной жизни. «Вампиры бесполы!» - звучание этой фразы было сравнимо с катастрофой для написавшей ее.

Что такое вампиризм для современного человека? Это можно было бы описать четырьмя словами – вечная жизнь, власть, секс. Да, вечная молодость, сила, богатство и, разумеется, наслаждение – все эти эпитеты для современного человека увлекающегося вампирским декадансом являются синонимами и неотъемлемой частью вампиризма. Завидуя, этим загадочным, прекрасным и жестоким существам мало кто задумывается о том, что такое вампир. Я сама с восхищением, читая книги о Дракуле, Лестате, Армане, и менее известных представителей темного братства видела лишь эту красивую байроническую сторону вампиризма, не задаваясь иными вопросами. Что значит прожить пару сотен лет? Видеть как люди, которых ты любил, или знал, стареют и умирают, а ты остаешься все также молод и красив? Потом видеть, что все, что прежде тебя увлекало, тоже стареет и умирает, как и родные люди? Как на смену твоим моральным устоям приходят новые, шокирующий, вызывающие презрение? Чем можно занять себя на ближайшее тысячелетие, когда порой пугает следующий год? Страх, отсутствие возможности видеть свое лицо в зеркале, не потому, что оно там больше не отражается, а потому, что отражается там то, что меньше всего желаешь увидеть? А представить себе, что можно прожить сотню лет без секса в полном одиночестве. Все это вряд ли звучит заманчиво. А если взглянуть на это с медицинской точки зрения, то нет ничего удивительно. Вампиры – их тело уже давно мертво и существование поддерживает лишь мозг, отчаянно цепляющийся за существование. И если рассматривать ночной народ с этой стороны, то нет ничего удивительного в утверждение автора о том, что эти существа уже не нуждаются в простых человеческих удовольствиях. Лишь кровь и предсмертная агония жертвы представляет интерес.
«Я люблю его, - сказала она. - До последнего вздоха. - И еще два столетия сверх того» - одна только эта фраза, сказанная Антей Фаррен заставляет мечтательно вздохнуть. Пронести это чувство, сквозь столетия не расплескав, смог бы не каждый обычный человек, даже пару десятилетий, что уж говорить о веках… Но к сожаления в современном обществе слово «любовь» часто ассоциируется с словом «страсть». И редко встречаются люди способные открыть душу другому человеку, жить для него, и умереть без него. Людей, которые несут через года, прикрывая рукой, что бы не расплескать, глубокое чувство взаимного уважения и неподдельной любви теперь уже не встретишь. Также, как и, наверное, не часто встретишь человека (мужчину, или женщину), который бы считал, что любовь двух людей не только безумная всепоглощающая страсть и плотское наслаждение, но и величайшая ответственность за человека, который находится рядом с тобой.
«
 В дальнем конце комнаты гулко, как в склепе, захлопнулась дверь. В замке щелкнул ключ.
Свет ламп скользнул по кривому лезвию серебряной алебарды.
Гелге Курт повернул голову.
Та, что заперла за собой дверь, стояла неподвижно - ведьма, призрак мести, поднявшийся из неведомой могилы. Лохмотья, недавно бывшие голубым платьем, окровавленный рот, разметанные волосы воронова крыла. В карих глазах светится холодное безумие. Руки по локоть в крови, на пальце блеснуло обручальное кольцо.
Гелге Курт вскинул револьвер и спустил курок, но еще до того, как раздался металлический щелчок, Антея скользнула к нему и обрушила алебарду, выбив оружие из руки турка.
Тот взвизгнул, кровь хлынула из перерубленных вен. Он кинулся к вампирше и был отброшен новым ударом, раскроившим ему лицо и грудь.
- Неверная шлюха!..
Она шагнула вперед и полоснула серебряным лезвием по ногам, а когда Гелге Курт кинулся в одну из ниш, пытаясь допрыгнуть оттуда до окон в барабане купола, подсекла ему подколенные жилы. И все это время лицо Антеи не менялось, оно было почти равнодушным.
Только когда он откатился в угол, изувеченный, истекающий кровью, простирающий руку с обрубками пальцев, вампирша остановилась, глядя на него с ненавистью и презрением.
- Ты убил его, - очень тихо сказала она. - Ты послал его на смерть, ты прятался за его спиной. Он был для тебя орудием, как и для этого... Бея. Мастера. Скоро начнет светать, - беспощадно добавила Антея.
Гелге Курт рванулся, но смог лишь опереться на локти и колени. Антея стояла на безопасном расстоянии и внимательно следила за ним. Не поворачивая головы, позвала:
- Чарльз...
Тот шевельнулся, с трудом протянул руку. Шепот, услышанный Эшером, был не громче шороха осеннего листа, гонимого ветром по мраморной плите:
- Любимая...
- Любимый, - отозвалась Антея. Голос ее дрогнул, но взгляда от Гелге Курта она так и не отвела. - Ты ведь никогда не хотел такой жизни? - с нежностью спросила она. - Ты никогда не хотел... быть неумершим и неживым...
- ...не... знаю... - Эрнчестер снова протянул руку, попытался приподнять голову. Горло у него было перерезано, и Эшер не понимал, как он вообще может издать хотя бы звук. - Не... помню... чего я хотел. Я только не хотел расставаться с тобой...
- А мне была дорога жизнь, - отозвалась она, - только потому, что в ней был ты, пусть даже за это потребовалось бы отдать душу... Ночи, ночи, ночи... я убивала, чтобы не умереть... и ты убивал, чтобы оставаться со мной. Не так?
- Я выбрал...
Антея опустилась рядом с ним на колени, краем глаза все еще следя за Гелге Куртом. Придерживая одной рукой алебарду, она коснулась другой седеющих волос Чарльза.
- Я понимаю, - сказала Антея. - Мы все выбираем. Теперь нам выбирать уже нечего...
Гелге Курт взвыл, осыпая ее проклятиями на немецком, турецком и ломаном французском. Антея слушала его с каменным лицом.
- Это не я вызвал его сюда! - вопил вампир. - Не я это с ним сделал!..
- Ты встретил его здесь, - сказала Антея. - Ты поработил его разум, ты использовал его, потому что он всегда был такой... слабый... Думаешь, я не знала, что вы идете сражаться с Олюмсиз-беем? Не почувствовала это во сне? Мне ничего не стоит убить тебя.
Желтый свет очерчивал ее профиль и лезвие алебарды, с которой все еще капала кровь. Шум снаружи стих, окна купола обрели пепельный оттенок.
- Я убивала каждую ночь, чтобы существовать. Приводила к нему жертвы, когда он утомился от такой жизни, когда ему уже ничего не было нужно. Зато он был нужен Гриппену, был нужен Олюмсиз-бею, был нужен тебе... А ведь ты хотел только покоя, Чарльз...
Не выпуская ее руки, Чарльз покачал головой. - Нет, - прошептал он. - Я хотел только тебя...
Гелге Курт был первым, чью плоть воспламенило солнце. Он еще пытался добраться к двери, но Антея рубила и рубила его алебардой, пока он снова не уполз в угол, где его и настиг рассвет. Плоть его пошла пузырями, почернела - и вспыхнула изнутри. Пламя было небольшое, синего цвета. Гелге Курт замер, но некоторое время еще продолжал кричать.
Следующим вспыхнул Олюмсиз-бей. Этот не издал ни звука - возможно, его уже одолел дневной сон вампира, и он вообще ничего не почувствовал.
Антея, которую тоже вот-вот должен был свалить необоримый сон, бросила свое оружие и, опустившись на пол рядом с тем, кого она любила, обняла его. Их губы встретились - и в этот миг обоих объял огонь. Они так и не разомкнули объятий, пока от них не осталось нескольких покрытых пеплом косточек. Лидия смотрела до конца, а Эшер не выдержал и уткнулся лицом в ее плечо, ослепленный запахом горящей плоти и собственными слезами».
И это только одна из любовных линий представленных в романе. Других, касающихся о любви и преданности друзей, или вовсе невозможной, казалось бы, любви вампира и человеческой женщины я касаться не стану. О каждой из этих историй можно было бы написать отдельную рецензию. Может быть, я так и поступлю…