Французские поцелуи. Курс немолодого бойца 15

Продолжение.
Начало:
http://proza.ru/2007/05/26-71

15.
Мой старый знакомый, тот самый анонимный алкоголик, который, на самом-то деле – если на поверку - и не алкоголик вовсе, утверждает, что без женщин жить нельзя на свете.
Нет?
Нет!

Я согласен.
Нельзя. Просто, категорически, нельзя.
И где-то я об этом уже слышал.
По-моему, в какой-то оперетте. Хотя оперетту, обычно, просто не понимаю. И, если слышу, веселюсь над ней – вместе с блестящим Юлианом Тувимом.

Другой мой знакомый, юго-восточный человек, насчет женщины придерживается мнения – особенно, когда тосты произносит – что женщины - это… это…

- Женщины - это… - он щелкает аппетитно пальцами, ища подходящее сравнение, - это… Они как воздух. Пока воздух есть в достатке – его не замечаешь. Пользуешься им, и пользуешься. Себе и женщинам на здоровье. Все пользуешься и пользуешься… Прэлестно!…
Но когда воздух кончается… Кто может жить без воздуха, дорогие мои? Кто, скажите мне?!
И как долго можно жить без воздуха? Всего несколько минут?…
Это не по мне! Так выпьем же!

- В общем, братья, - говорит он чуть погодя, наливая следующий стакан контрабандного «кинзмараули», - будем здоровы и веселы! Чтобы у нас с вами женщины не кончались! И вино тоже – само собой!
И опять выпивает, закатив глаза, и вкусно причмокивая, смакуя напиток. Или, мысленно, своих женщин.
Очень правильный подход.

***
И действительно, стоит выпить за то, чтобы женщины не заканчивались.
И во славу их создателя – кто бы он при этом ни был - тоже выпить!
В сочетании с вином женщины – очень убедительная комбинация для простого мужского счастья. И даже аргументация в пользу существования создателя.
Который, может быть – в душе тоже мужчина.

Куда бы мы без них, бедные?
Кто бы нам еще доставлял такое удовольствие от всевозможного и разнообразного общения?
Кто бы подталкивал наши организмы к выбросам фонтанов адреналина в кровь?…
И других всяких фонтанов - тоже?
Никто, пожалуй.
Голубых я тут даже и не рассматриваю.

Мне иногда жаль, что я особенно-то и не пью.
Только, когда уж совсем к стенке припрет от избытка счастья.
А ни то бы праздновал себе втихую каждый день - за здоровье наших милых дам. За их красоту, доброжелательность, ум, верность и прочие сексуальные достоинства – вот честное и благородное слово!
Сплошной праздник бы у меня получился.

Только времени на все и сразу не хватает.

***
Я сейчас думаю: мне, может быть, стоило более обстоятельно побеседовать с моим небесным ангелом о женщинах.
Расспросить его о моих ближайших перспективах.
О моем более отдаленном будущем.

Вообще, поинтересоваться, что там, и как там с моей судьбой - там, у них, за синей хрустальной сферой неба.
По которой мы с ангелом плыли в гудящем как неторопливый сытый шмель «Боинге».
Что там, и как там выстраивается моя судьба за близкими облаками, до которых можно было почти касаться руками?

Уж ангелы-то, - наверняка в курсе моих будущих дел.
Так что – разве жалко просто так на эту тему поговорить?

Если уж даже св. Николай, которому – по совету моего приятеля, анонимного алкоголика – я помолился усердно, и то вдруг выделил мне энную сумму на полет в благословенную Кроацию, - чтобы я себе ни в чем не отказывал, и на гэбистов, дурно пахнущих, не косился, подкрепляя в аэропорту организм дорогой огненной водой, - то уж такую малость, как близлежащее мое будущее можно было бы у ангела в полете и выспросить.
И от него же не убудет из-за такой небольшой малости – все рассказать мне толком.

Я ведь не деньги бы у него попросил, которых всегда для ближнего жалко. Даже и Николаю, наверное, - с его неограниченными ресурсами, печатным станком, и минимальным контролем со стороны небесного КРУ,тоже бывает, думаю, жалко.
А я всего лишь - информации к размышлению у ангела попросил бы.
Хочешь, верь ей. Хочешь – не верь.

***
Может быть, ангел и рассказала бы мне заранее – и как появится, а потом, просто по-хамски, обломится в небытие Мессалина-Клава, и о Люсьене бы намекнула, на политические темы спорщице.
И вплела бы туда разрыв с ледяной, как снежная баба, Алей.
И даже кроацкая красотка-уборщица, завитая бесенком Сюзанна в этом разговоре стала бы фигурировать.

Впрочем, думаю, ангел бы запуталась, и махнула бы на меня крылом – то есть, рукой.
Иди ты к чертовой матери со своими бабами! - сказала бы мне ангел и перекрестила бы рот, поямнув имя врага человеческого всуе.
Сам с ними разбирайся.
Может быть – тебе еще и свечку подержать?

А я бы ангелу намекнул – не, зачем же свечку?…
И ты заходи.
Втроем – так даже интереснее любовью заниматься.
Существенно волнительнее.
И подмигнул бы еще рез – для закрепления своего предложения.

***
Но ангел, летевший со мной рядом в кресле в золотой синеве, на высоте тридцать тысяч футов (как писал дисплей, почему-то полгая, что я американец или англичанин, и предпочитаю какую-то еще с детства для меня сильно запутанную систему мер и весов), - этот ангел совсем не вызывал желания приглашать его к себе в постель.
Ни вторым, ни третьим, ни даже четвертым компаньоном.
И даже, несмотря на то, что ангел вскрыла пакет из магазина «Дьюти фри», и налила мне приличный пластмассовый стаканчик с коньяком, такого желания у меня не возникло.

- А ты молодец, - сказала она. – Пьешь, как лошадь даже в такую рань. - Хотя дело близилось к обеду. - И не пьянеешь особенно. Даже завидно.
- Большой опыт, - сказал я.
- Я тоже так вижу – опытный мужчина. Еще?
- Давайте еще, коли не жалко. У меня тут шоколадка есть – могу предложить.

Я постарался быть осторожным – не задавать глупых вопросов, и не ждать легких ответов.
По моему опыту общения с ангелами – они вообще существа с довольно противным характером.
Язвительным.

***
Мне, отъявленному пессимисту и даже материалисту, буквально накануне полета в Хорватию, вдруг перестали сниться сны о разграбленном нашими Париже, и приснился ангел.

Мне приснилось, будто я, с не самыми радужными размышлениями в голове по поводу сбежавшей от меня юной красотки, приезжаю вечером домой, дверь открываю, и вздрагиваю.

Сидит дамочка в моем любимом кресле, и насквозь просвечивается.
И совсем она не похожа на умотавшую в Красноярск подружку.
Хотя никого у меня дома в тот вечер не ожидалось.

А уж к ужину - особенно.
Потому что и холодильник мой был пуст и прохладен, как свежевырытой погреб, и выпить в доме было нечего, а в «Рамстор» из дверей разворачиваться – просто было в лом.

***
- Здравствуй, дорогой, - сказала дамочка-ангел, игнорируя мое изумление. - Как поживаешь? Впрочем, я знаю, как ты поживаешь. Вот, залетела к тебе, между совещаниями. Лично повидаться. Давненько мы с тобой не общались.

Но что-то ты какой-то не очень радостный. Угрюмый - я бы даже так сказала - какой-то. Что-то случилось опять?
Или так просто – от общего состояния души и тела?

Ты уж прости, комп у меня сдох, а сисадмин у нас там один, ты же знаешь. У него много работы. Пока-то он до меня долетит, пока дотюхает!…
Я бы тебе инструкции через Инет передала, как дальше жить, но не выходит.
Со сломанным компом далеко не улетишь.

Приходится вот лично подшефных посещать.
Чтобы напряжение момента снять.
А то чувствую, обижаешься. Дуешься. Молитвы твои, какие-то все унылые, долетают.
И все больше у Николая деньги просишь.
А не у меня – счастья.
Однообразные, я бы сказала, у тебя молитвы.

Не деньгах же счастье, дорогой ты мой. А в их количестве.
Но у Коли там все лимитировано. Если ты свои лимиты под завязку выберешь, он тебе больше и не даст – это точно.
И помрешь ты тогда под забором в статусе бомжа. Не смогу уже ничем тебе помочь, потому что – это по другому ведомству. Совсем не по моему.
Нравится?

Я помотал отрицательно и слегка ошеломленно головой.

***
- Так что я смотрю - как бы ты и впрямь из-за своих меркантильных желаний в елку на обочине не въехал, - продолжила дамочка-ангел, - и меня без работы не оставил.
Давай, поговорим немного. Развеемся.

Посмотри-ка на свою жизнь отстраненно, как я на нее смотрю.
Кто, например, виноват, что у тебя душ утром порвался, и тебя кипятком чуть не обварило – когда ты на работу собирался. Не сам ли?
Помнишь, как ты аксессуары для ванной выбирал при ремонте?
Жаба тебя душила? Душила.
Вместо немецкого, на века – ты какой смеситель строителям-иноверцам заказал? Турецкий.
На месяц.

Вот тебе и результат. Чего теперь жаловаться?
Главное - на кого?
На турков с китайцами – или на самого себя?

***
А с деньгами...
Между прочим, достаешь ты потихоньку Николая… А он хоть и добрый, но все имеет свои пределы. Ему ж и себе тоже кое-что оставить бывает нужно. У него тоже ведь - семья.
А тут ты со своими денежными молитвами.
Поумерься, пожалуйста. И так он тебе на Хорватию прилично выделил.

Кстати, ты разве сам-то – усердствуешь?
Все что ты на работе делаешь, этот на бюст Нинон пялишься, дела спустя рукава делаешь, в интернете над девками издеваешься, на промзону за окнами ругаешься, да кофе ходишь пить в буфет.
И это называется – серьезная работа?

Но задаром денег никто тебе и не обещал. Даже нефтяные твои жулики задаром ничего не дают.
Хотя у них добра – завались.
Или я не права?

Ну, без денег, как ты понимаешь, – какие страховки бывают? Чтобы за крыло твое поцарапанное платить?
Да никаких.
Кстати, за гаражные ворота крыльями задевать – это только ты умеешь… Других таких ездоков я и не знаю.

***
Посмотри теперь внимательно на свою юную барышню – что с критическими днями теперь постоянными. Которая от тебя даже в Красноярск сбежала.

Ты как к ней – подошел?
Телка – классная! Молоденькая дура…
Но с любой стороны – классная!
И спереди. И сзади.
Как ее не поставь, как не положи – все тебе нравится.

Вот, как ты к ней подошел. Разве это хорошо – такое потребительское отношение к женщине, пусть даже и не самой умной на свете?
А она ведь в тебя втюрилась.
А у тебя только Мари-Анетт на уме – не так ли?
А все остальное – как развлечение…

И наплел ей чего? Этой малышке?
Про одинокую жизнь наплел, про жен бывших - сволочей, про душу свою замерзшую, про вдохновение какое-то, про то, про се…
Про мороженое с пирожным…
Да еще - какая она у тебя единственная и неповторимая…
И - в постельку - пройдемте, милочка...
Вспоминаешь?
Очень тебе ее трахнуть хотелось – не так ли?
Каприз художника-агрария…

Ну, я даже, пожалуй, с тобой и соглашусь - хоть я и бесполая, и только для твоего удобства в женском облике объявляюсь – что в постельке она ничего даже вышла. Очень даже.
Особенно, если ее на попа поставить.
Ну, ты знаешь как – не хуже меня. Попка у нее – просто чудо! Даже сейчас слюни пускаешь.

Но ведь скучно тебе потом стало, дорогой ты мой.
Ску-чно, до осатанения – не к ночи будет сказано!
Да и дела твоего присутствия в другом месте требовали.
В других постельках – не так ли?
А про то, что ты ее зацепил и даже ранил, ты что-то как-то и не подумал. Правда?

***
А скажи – разве она тебе обещала потом чего-нибудь?
Ждать твоего вдохновения на будущее – обещала?
Нет. Не было этого.
А ведь и она тебя зацепила – правда?
То-то ты в Кроацию намылился, сердечные раны сексом зализывать.

Я ведь между вами все время присутствовала, тебя изучала, как обычно.
Интересный ты субъект! Я каждый раз что-то новое открываю, особенно, когда ты любовью занимаешься.
Разнообразный, так сказать, и мысли у тебя умные родятся.
Для всяких заборов весьма подходящие...

***
- Постойте, мама, - сказал я, несколько приходя в себя от такого ее монолога. – Неужели все так плохо?
- А ты как думал, дорогой? Что все прекрасно?
Но давай ближе к делу… что у нас вышло?
- Действительно – что?

- А вот, что, - сказала дамочка-ангел, и даже воспарила слегка над моим любимым креслом.

***
- Девушка юная. Не в пустыне живет. Раз-два позвонила, да и обиделась. Кто же виноват, что ты о ней мало вспоминал?
А у тебя зачесалось вдруг. Оттеплело…

Она, же, как воспитанная, и отвечать тебе про критические дни начала.
Не будет же она в лоб тебе – а не пойти ли тебе, дорогой, далеко и надолго? Век бы тебя не знать, милый...

Трудно ей, юной, такие слова дедушке, вроде тебя, озвучивать.
Подкручивай в твоей судьбе что-нибудь, не подкручивай – не хочет она с тобой знаться. С другим ангелом тебе теперь договариваться бы надо.
А с ним – другой разговор.

Это я тебе бесплатно вынуждена обслуживать, в нагрузку к другим служебным обязанностям.
А тот ангел – совсем даже и не будет нахаляву что-нибудь рассматривать. Он вообще из другого ведомства – более угрюмого.
Такую цену заломит – что ничего не захочешь. И у Николая никаких денег не хватит.
Не рад будешь, что попросил об одолжении.
Душа-то у тебя одна. Хоть и маленькая, и никчемная, надо тебе признать – но одна. Будешь ли обмениваться?
Сомневаюсь.

***
Давай мы с тобой - от греха подальше - по-другому на дело посмотрим.
У тебя таких, единственных и неповторимых, как эта малышка, в загашнике, - еще с десяток есть? Есть! Даже больше, я думаю. Значительно больше.
Вот тут мы и подкрутим.
Во-первых, не ленись.
И в Рамстор давай, затаривай холодильник.
Вина хорошего – прикупи. Там молдавское, дешевое. А выглядит – как французское.
Так ты смело – про французское плети.
Все равно, никто не понимает, какое оно.
Можешь что-нибудь про лицензию, про то, что французы делают – прямо в Молдавии, и даже заводы туда перевезли. Из провинции Бордо.
А в Бордо – закрыли, и всех поувольняли.

На молдавское у тебя хватит, даже с урезанной зарплатой, я это точно знаю.

***
Во-вторых, сообщу тебе благую весть – у этой твоей, другой, которой гражданский друг в командировку все обратно не съезжает – сегодня съедет.
Так что, можешь уже часика через два смело звонить. У нее уже тоже в предвкушении что-то в груди и ниже разливается.
Договоритесь, думаю. Если очень тебе надо.

С той, которая тебе все «женись» советует – не связывайся, заклинаю тебя.
Как друга прошу - не связывайся!
У нее, кажется, бешенство.

Я это еще уточню, конечно…
Но по всем признакам – точно оно, бешенство.
Затрахает она тебя насмерть.

Близко к ней не подходи, изнасилует, а потом в тюрягу засадит. За изнасилование. Лет на пять.
Как резервный – жду я сегодня для тебя еще одного варианта.

Ты вот сейчас в магазин пойдешь. И тележкой толкнешь одну барышню. Понравится – действуй.
И не смотри, что она в очках и на курсистку похожа.

У нее просто платье такое, а под ним - все в порядке.
Она гореть будет аж вся.

Ее муж-урод, прямо у нее на глазах в ванной вчера в гостях другую отделал - по пьянке. Вот мы вчера развлеклись-то с коллегами.
Наблюдая за этой коллизией.
Она теперь на все готова.

Ты ей помоги – продукты домой отвезти. И в кино сразу же. Что-нибудь, романтичное посмотрите, комедию какую-нибудь молодежную. Плохосексуальную, вроде, «Американского пирога».
Это ее еще больше заведет.
И смело на бордосское – тащи! Которое - молдавское.

Кстати, может быть она тебя и зацепит – начитанная. В приличной фирме работает, мало матом ругается.
Папа с мамой - интеллигентные и до сих пор не развелись. Сама чистенькая такая, наглаженная, умненькая.
А чего в постельке не понимает – так ты ее подучишь немножко. Самую малость. Ты ж у нас спец, меня даже в тупик ставишь иногда.

Я вообще думаю, тебе потом к ней бы прибиться.
Хорошая девушка, даром, что занудливая несколько. Парочка у вас бы вышла хорошая. Только с родителями ее поосторжней - чтобы не до инфаркта.

***
Но все – это твой выбор!
Я потому что - не сваха.
Не вижу, что ты там сейчас думаешь – без компа плохо. Предполагаю – что какую-нибудь сальность, как обычно.
Ладно, закончим мы на сегодня сеанс терапии.
Вижу – повеселел.

Поезжай в «Рамстор», - хоть тебе и в лом.
Веди машину аккуратно – дождь идет. Скользко.
Не заставляй меня тебе руль выкручивать, я этого очень не люблю, тебя спасать. И с тазами не гоняйся. Это – уроды еще те. И взять с них, кроме битого железа, нечего.

А дорОгой еще подумай – куда тебе сегодня?
В какую степь?

И в Хорватии веди себя прилично. Но об этом, думаю, мы еще успеем…
Все – пока, дорогой.
У нас опять совещание – и мне пора.
Не шали тут.

И она растворилась в воздухе, оставив после себя запах амброзии. А я проснулся.

***
И все бы это было забавно…
Если бы тем же вечером я в «Рамсторе» не познакомился с Алей, случайно толкнув ее тележкой.

И хотя у Александра не носила очков, я все же был потрясен нашим стремительным с ней близким знакомством, предсказанным ангелом во сне.
Начавшимся в «Рамсторе», и продолжившимся тем же вечером с бордосским вином из Молдавии и при свечах – на моем уютном диване.

***
- Так шоколадку будете? – спросил я тетю.
- Буду, - сказала тетя, похожая на ангела. - Я вообще бы пообедала. Когда, интересно, у них тут, в этих «Боингах», курицу подают?
- А почему именно курицу, - спросил я, опрокидывая в себя халявный коньяк. – Еще, по-моему, бывает рыба.
- Вот увидите… Будет курица.
И действительно, через некоторое время – принесли курицу.

- Или я была не права? - весело сказала тетя. – Еще налить?
- Я, пожалуй, остановлюсь, - сказал я. – Этак мы и до места не долетим. Придется меня нести.
- Долетим, - сказала она уверенно. – Чувствую, что долетим. А если надо – и донесем. Ты в какой отель?
Я сказал название.

- Ну, тогда выпьем, - сказала тетя. - С горя. Мы летим - в разные. А то ведь уже так крепко подружились, что и расставаться не хочется. Правда?
- Ну да, - ответил я осторожно. Вспомнив, как она пихнула меня в спину.- Правда.
- Ничего, - сказала она. – Не будем печалиться, вся жизнь впереди. Или – спереди… Вы там быстро себе что-нибудь подберете по вкусу. Ты ж один летишь – я так вижу.
Не женат, наверное?
- Не женат.
- И это вот правильно, - сказала она. – Мужчина в расцвете сил – зачем тебе жена?

***
- Я вот тоже своего милого дома оставила. Надоел до смерти. А я – женщина молодая. Видная. Посмотрю, что там эти иностранцы из себя представляют. А вдруг – да ничего ребята?
Хотя, сомнения берут.

Наши хоть и неказистые, и зашибают крепко, но все же – наши.
А эти, всякие, иностранные – не поймешь их.
И не пьют толком, и все ухаживают, ухаживают.
Нет, чтобы по-нашему, по-простому.
Раз-два – и вперед!
К победе коммунизма.

Ты вот любишь – вперед? К победе? – спросила она в лоб, и толкнула меня игриво коленом так, что поднос с объедками чуть было не слетел у меня с откидной самолетной полочки.

- Да как сказать… Смотря – с кем. Но, в общем, люблю, - сказал я, и в ответ толкнул ее коленом.Коньяк опять начал меня забирать.
- Ой, - сказала она. – А понежнее нельзя? Чувствую я, и ты наш. Родной. Да, жаль, что мы в разные отели… Но ты не грусти. Тебя кто-нибудь там подберет – непременно. Один не останешься. Может быть, еще даже жену домой привезешь.

Если это было ангельским пророчеством, то оно мне совершенно не понравилось.

А она, вытащив из под подноса бутылку, плеснула мне еще коньяку в стаканчик, и сказала:
- Слушай, а мы ведь даже и не представились. Валентина Сергеевна. Главный бухгалтер ДРСУ, город Большие Озеры Рязанской области. А ты? Как тебя звать? Да ты не давись, выпей сначала спокойно. Люблю, когда мужик сыт, и с коньячным духом представляется. Очень люблю.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ