Трижды осужденный на Жизнь, или - Гомологос под им

(отрывок одной из глав)
Предпоследнее отвлечение
 или
История о том кого звали – Моисей
 
 ...3124 год от начала пути становления Великого Египта. Бесспорное владычество над ним древних кочевников-сирийцев (т.н. – гиксов) что продолжалось 511 лет и которых египтяне называли не иначе как «бичи», «мор», «язва» - также бесспорно - заканчивалось.
 Война-освобождение, что велась три царствования, и в конце которой фараон Разекенен III Тааа Победоносный, наконец, изгнал пришельцев из Дельты и заставил их запереться в Аварисе, стала началом очищения египетского народа и от того семитского племени что, смешавшись с гиксами, по сути, почти 200 лет занимало привилегированное положение среди коренных египтян. Племя то называлось – «народом Израилевым».
 ...А ведь – как хорошо все складывалось у тех до этого «случая»! Из жалкой кучки в сотню семитов-кочевников, что в составе множества подобных им слонялись по пустыням в поисках пищи для скота, а значит – и для самих себя, за пару сотен лет на дармовых египетских хлебах, как на дрожжах взрос целый народ во много десятков тысяч человек. И все благодаря когда-то безвестному пастуху из их же племени по имени – Иосиф.
 ...Когда волна сирийских кочевников, подхватив по пути и остальных пустынников-бродяг захлестнула уже весь Египет, а на трон в качестве законного фараона-властителя уселся их представитель под именем – Апепи II, в одной никому неизвестной бродячей семье таких же кочевников все того же - семитского корня, произошел некий «казус»: один из членов семьи был продан в рабство. Причем своими же братьями и за отменно кляузный характер, что постоянно проявлялся выслеживанием каждого их шага и доносами о том отцу сего рода - некоему Яакову (за что и ходил у того в любимчиках).
Сию «операцию провели» братья просто «блистательно»: продали несносного ябеду в рабство купцам каравана, направлявшегося в Египет, а отцу показав его одежду, испачканную кровью волка, сказали, что их брат, а его любимый сын - погиб.
Однако Иосиф (и это был именно – он) не только не «погиб», а, оказавшись перепроданным теми купцами на рабовладельческом рынке одному из египетских военачальников, сумел так ему угодить (несомненно, проявляя свои «шпионские» способности) что со временем заделался чем-то вроде «управляющего делами».
 Но не только кляузами и слежкой за челядью военачальника отличился Иосиф: сей «прозорливый» не по годам пастух ...стал еще и «толкователем снов» военачальника (набравшись этой «науки» на рынках от разного рода и разноплеменных же «прорицателей»). Да столь удачно, что тот не выдержав, даже как-то похвастал «этой принадлежавшей ему диковиной» самому фараону. И, разумеется, напрасно: фараон попросту «отобрал» «ее» у своего подчиненного.
 Так Иосиф очутился при дворе самого фараона: где в свои тридцать с небольшим лет развернулся уже по-настоящему.
 Иосиф не только проявил свою природную смекалку, но и настоящую дальновидность стратега. Применяя уже давшие «хорошие результаты» психологические приемы оккультного воздействия на погрязшее в этом сознание египтян – а главное – самого фараона, Иосиф (морально и постоянно ощущая себя здесь «чужаком») решил ни много, ни мало ...переселить сюда всю свою родню. Для этого он (конечно же, через «толкование снов») даже посоветовал своему благодетелю копить продовольственные запасы. И когда по всем народным приметам и впрямь случился неурожай, тот до того «проникся» верой в «предсказательские способности» Иосифа, что определил его в должность главного распорядителя этих запасов ...что тому и надо было. Так бней-Исраэль ("сыны Израиля") оказались в Египте.
 Надо сказать, Иосиф воистину стал «отцом своего народа»: при долгой жизни и, будучи «вторым лицом в государстве», он, перед тем как «отойти в мир иной», сумел-таки неплохо устроить своих единокровных на «хлебные места» (которыми сам и заведовал). В результате в его, и последующие за его смертью, годы эти «сыны Израиля» так расплодились, что составили некую привилегированную «пятую колонну» чуть не в 10% от всего населения Египта (которого было около 6-ти миллионов).
 И это же стало таким «выпуклым» явлением в общественной жизни коренных египтян, что те хотя и были народом приветливым и радушным, но всерьез вынуждены были обратить на то свое внимание как на некий негатив. (Тем более что они и прежде смотрели отстраненно на «сынов Израиля», что пришли вместе с гиксами, а стало быть – тоже, в принципе были схожей для них «язвою»).
 Короче, когда гиксов изгнали, а «эти» с ними не ушли (конечно - как уйти от «дармовых хлебов»!) то тут же и обнаружилось столь странное их положение как привилегированное. Какое-то время такое состояние «автоматически сохранялось» (и постоянно увеличивало численность), но когда на трон Египта вступил Рамсес Великий (что своими военными действиями как успехами напоминал Александра Великого) то положение «сынов Израиля» резко и кардинально изменилось.
 Рамсес II не терпел бездельников, наушников и приспособленцев: он немедля приказал снять всех «сынов Израиля» со всех «хлебных мест» и постов, а весь «этот зажравшийся пришлый народ» отправил на «трудотерапию» - строительство военно-продовольственных баз.
Такая резкая смена образа жизни и уже привычного ее уклада как «привольного» на поистине тяжелую участь подневольного рабочего вынужденного «вкалывать» с утра до вечера и каждый день ввергло «пестунов Иосифа» просто в отчаяние. Ни увильнуть от работы, ни саботировать ее не было никакой возможности – они постоянно находились под надзором египтян-смотрителей и в окружении враждебного же народа.
 Поднялось роптание, да такое что походило уже на смуту: чего никак нельзя было допустить в столь, с великим трудом освобожденного и, особенно нуждавшегося в спокойствии как восстановлении национального здоровья, государстве. Однако Рамсеса Великого больше всего вывело из себя даже не это: а то, что «сыны Израиля» бунтовались вовсе не из-за недостатка пищи или скверных жилищных условий как обычные рабочие, а тем, что попросту НЕ ЖЕЛАЛИ работать. (Что в принципе было логично и резонно: как «моглось хотеться» работать «на чужого дядю» сохранившим в генах дух бродяжничества кочевникам, да еще привыкшим пару сотен лет к вольготному существованию за чужой счет?!).
 Дальше получилось следующее.
 Один из не выдержавших «трудотерапии» «сынов Израиля» - по имени Моше, будучи молодым и горячим, но успевшим «вкусить» тех самых «дармовых» когда-то «хлебов», взбунтовался до того, что развязал драку с египтянином-смотрителем. В результате чего камнем проломил тому череп и тут же под страхом смерти за содеянное был вынужден «удариться в бега».
В бегах он чтобы выжить, примкнул к одной из бродячих групп скотоводов-кочевников, и его спустя некоторое время скитаний «вынесло» аж на Синайский полуостров. Тут, собственно, и берет свое начало История «сынов Израиля» как израильтян, а потом уже – и иудеев.
 

Последний Завет старого жреца

 ...В храме Иофора, этого древнего культового центра бога Осириса на Синае, в одном из его подземных гротов, где обитали потаенные жрецы иного – «неофициального» культа угаритских богов - Илу и Балу, умирал один из них...
 Сказать, что умирающий жрец был стар, значило не сказать ничего – настолько он был древен. Кожа скрещенных на груди его рук походила на старый пергамент, а лицо на кору ссохшегося дерева: и если бы не хриплое дыхание, вздымавшее грудь, вполне можно было принять все это за мумию.
 Жрец лежал на громадном каменном валуне с ровной - будто срезанной ножом макушкой: в странном, и не похожем на подобающем сану культового служителя бога Осириса, облачении. Несколько масляных светильников, а по сути – выдолбленные в стенах грота «чашки» куда было налито масло, казалось, больше чадили, чем давали свет, воздух был сперт и недвижим, а тишина, только чуть нарушаемая потрескиванием выгорающего масла – воистину почти гробовая.
 Но вот послышались чьи-то шаги, и в грот вошел среднего роста, худощавого телосложения и в жреческих же одеждах мужчина лет сорока. Одной рукой он нес глиняный кувшин с водой, а на другой – которой придерживал дно, еще и переброшенное через запястье полотенце. Приблизившись к умирающему, мужчина поставил кувшин у изголовья, снял полотенце и, макнув его в воду, двумя руками аккуратно приложил мокрую ткань ко лбу старого жреца. Дыхание того участилось, и жрец, с хрипом втянув в себя прогорклый воздух этого каменного мешка, открыл глаза.
- ...А-а-а... – вот ты и пришел…, - как ни странно голос его, хотя и тихий, вовсе не был умирающим: в нем наоборот присутствовали четкость речи и твердость духа.
- Да, Учитель... я здесь и готов служить тебе, - ответил тот.
- Мне – нет... уже ни к чему... а вот делу нашему... делу... много придется..., - и старик, вытянув губы трубочкой, добавил. – Дай пить.
 Сделав несколько глотков, жрец снова замолчал и, закрыв глаза, запрокинул голову еще больше назад, собираясь с мыслями, а заодно и силами, чтобы их выразить. Несколько минут он находился в таком положении, при этом совсем уж походя на мумию или даже дерево.
 Наконец жрец вышел из своего «одеревенелого» состояния и даже пошевелился.
 - Сядь рядом! – приказал он своему ученику, и тот моментально опустившись на каменное ложе, всем своим видом выразил полную готовность и слышать и видеть.
 Жрец повернул голову в его сторону, и буквально «всверлил» взгляд своих бесцветных, но странно-выразительных глаз тому прямо в глаза.
- Моше, - заговорил жрец, по-прежнему не отрывая взгляда, и отчего того время от времени видимо пробирала дрожь. – Положи свои руки на мои (тот немедленно исполнил) и скажи: готов ли ты исполнить все, что я скажу, пренебречь собой, отдастся нашему делу совершенно и без колебаний – пусть даже и под страхом неминуемой гибели? Говори – как есть: будто это ни мне, а тебе сейчас переступать порог, за которым здесь больше нечего терять!
- О, да, Учитель! – с жаром вскричал тот, кого жрец назвал – Моше. – Готов! Готов ко всему, что ты сказал и во имя того, о чем сказал! Сердце мое открыто и мои уста не лгут!
- Ладно... верю тебе, ибо за 10 лет, что ты здесь, не было повода в том усомниться: ты с честью выдержал все испытания и усвоил уроки... я доволен тобой..., - «кора» лица старика задвигалась, что означало подобие улыбки. – Моше... я поведал тебе обо всем что знал и научил всему что умел: теперь ты можешь подчинять своей воле не одного, а многие сотни человек, даже звезды – и те стали тебе служить... но самого главного – для чего все это нужно, ты еще не знаешь...
- Разве не для того чтобы служить богам нашим... и воле их?.., - робко откликнулся на последнее, Моше.
 Однако старый жрец промолчал, как не подтвердил столь важного вопроса, а в глазах его появилось что-то еще более странное – быть может, даже похожее на усмешку...
- Нет, Моше – ни «наших» ни «чужих» богов: Бог - Творец один на всех и НАД всем...
Моше изумился.
- Как – Учитель! Ведь мы служим только нашим богам, у чужих – свои!
Старик опять пренебрег высказанным Моше (чем поверг того уже в настоящее замешательство) и продолжил свое, еще больше того потрясшее:
- Все эти «боги» лишь разные маски на лицах земных и разных правителей...
 У Моше голова пошла кругом - да так, что ему самому уже захотелось приложить мокрое полотенце ко лбу...
- Как же это... а все 10 лет... ты сам, Учитель меня учил, - пролепетал он. - Кому мы тогда поклонялись... несли службы...
- То как испытание тебя на прочность... на то к чему ты можешь или не можешь стать достойным... и теперь время подошло узнать, а мне передать тебе то истинное, что мы как тайну несем уже несколько поколений...
 То, что Моше узнал от умирающего жреца – повергло его в шок.

Удар Адэльфага

 ...Еще в те времена, когда предки нынешнего жреца были бродячими странниками пустыни и немногим отличались от зверей: нося их шкуры, питаясь мясом и молоком верблюдов, с которыми и бродили в поисках им пищи; постоянно при этом были притесняемы и гонимы с плодородных пастбищ более многочисленными и свирепыми племенами иных рода и вида племенных кочевников – тогда и случилось то НЕЧТО, что круто изменило всю дальнейшую судьбу этого рода...
- Эй, колдун! – грубо окликнул сидящего возле костра худого мужчину, другой – более рослый и широкоплечий что стоял чуть поодаль, опираясь на дубину. – Если сегодня мой брат умрет – не жить и тебе: скормлю мясо твое степным собакам! – и уже бросая взгляд на сидящих вкруг того же и рядом еще двух костров остальных мужчин, женщин и детей (общим числом около сотни) возвысив голос, чтобы слышали все, добавил. - Что толку кормить этого обжору – разве его духи нам помогают?! Пять лун назад у нас угнали половину верблюдов, сегодня убили двоих и ранили одного... что будет с нами завтра?! Кто нас защитит?!
 Толпа возмущенно загудела, многие одобрительно сказанному закивали головами, а один мальчишка даже швырнул горсть песка в сторону съежившегося под градом всех этих негодующих слов и взглядов племенного шамана. Вдобавок словно в подтверждение тому послышался протяжный стон лежащего на верблюжьей шкуре в стороне, раненного, и все тот же широкоплечий обвинитель, направив на колдуна свою дубину, приказал:
- Давай, нечего бездельничать!.., иди и моли своих духов помочь моему брату... а заодно – и себе!
 Тот, понурив голову, встал, собрал все свои нехитрые «колдовские принадлежности»: ожерелье из волчьих зубов, большую и невесть откуда взявшуюся у него морскую раковину, из которой он, дудя, извлекал «призывающие духов» звуки; сплетенную из высушенных верблюжьих хвостов, плеть; и кучку разноцветных камней, что находились у него в превращенном из верблюжьего мочевого пузыря надувном мешке.
- Иди, иди! – снова прикрикнул на него широкоплечий. – Зови своих духов!.. и без них обратно не возвращайся – а то хуже будет!
Колдун, поглядев на узкий серп луны, хотел было что-то сказать, но не решился и побрел в сторону от стоянки за ближайший бархан.
- Духи... духи... – шептал он в отчаянии, волоча за собой «колдовское снаряжение» и увязая в песке ногами. – Как я их вызову, если нет полной луны?!
 Он перевалил за песчаный холм и, дрожа от холода, присел там на корточки.
 Йааххх!.. – вдруг услышал он нечто протяжное и похожее то ли на хриплый выдох, то ли на звук раздираемой верблюжьей шкуры. Колдун поднял голову и задрожал уже не от холода, а от ужаса - прямо против него, метрах в десяти стоял ...человек: огромного роста, в черном до пят плаще и с накрывающим голову от него балахоном, откуда как из черной дыры светил сиреневого цвета ...глаз. Гигант стоял совершенно недвижно и беззвучно, как мираж, и вместе с тем излучаемая от этой фигуры мощь оказывала настолько осязаемое и плотное воздействие, что колдун почувствовал, как его буквально вдавливает в песок.
- Не бойся, - раздался прямо в его голове сухой и какой-то абсолютно обезличенный голос. – Я пришел помочь тебе.
- Кто ты? – почти в полуобмороке спросил возникшего из ниоткуда, колдун.
- Ты общаешься с духами и спрашиваешь?
 Вся кровь тут же бросилась колдуну в голову, а ужас сменило настоящее ликование: «Наконец-то! Я верил, я знал, что духи мне помогут! О-о!.., как же я теперь отомщу всем своим обидчикам! И особенно – этому проклятому Кшеру!
- Разумеется, отомстишь, - простучали как камешки в голове колдуна слова «черного духа». – Но сначала ты должен кое-что сделать для меня...
 Не успел колдун удивиться способности «черного духа»» читать его мысли, как тот мгновенно очутился возле него и, протянув вперед руку, буквально накрыл голову колдуна своей огромной ладонью. А через минуту колдун знал уже все, что нужно знать, а главное - то, что должен делать.
 ...Когда он в сопровождении Черного Духа явился перед оттого онемевшими в изумлении и пораженными ужасом соплеменниками, вожак племени, а его главный обидчик – Кшер, первым пал перед ним на колени и, опустив голову, покорно замер в униженной позе побежденного.
 А после того, как Черный Дух одним мановением руки, запросто, поднял на ноги смертельно раненного в прошлой стычке его брата, беспрекословно признал верховенство колдуна: с этой минуты и ставшего Главным Жрецом племени.
 - Вот откуда, мой дорогой Моше, ведет начало наш жреческий род, и с тех пор мы как знамя несем из поколения в поколение тот Завет, что оставил нам Приходящий от Бога единого, творца же всего видимого и невидимого - кроме которого нет и не может быть иных кумиров... – старый жрец, умолкая, сделал губами тот же знак, и Моше трясущимися от волнения руками поднес кувшин с водой ко рту учителя...
 Справка-пауза.
 Так как формат данного произведения ни есть беллетристика в чистом виде, а все-таки больше выкладка новой информации, то и эту ее часть мы далее изложим в скупой и лаконичной форме чередования опосредованных темой событий.

Удар Адэльфага
 (часть вторая)
...Проникший через Энергетический Тоннель в земной Нулевой Уровень РЭМ, Адэльфаг (тот самый «черный дух») был одним из тех подобных ему Пришельцев Темной Стороны РЭМ, что слоняются по всей Метавселенной с одним и общим заданием: отысканием таких Интеллектуально-Разумных Живых Природных Систем (цивилизаций) что находятся в начальной фазе своей эволюции. И это же предпосылка тоже единственной, как и Глобальной Цели: любым способом дать СВОЮ точку отсчета тем эволюциям, а иными словами - завести механизм ИНВОЛЮЦИИ как цивилизационного движения (процесса) на Темную Сторону РЭМ. И обычно это происходит передачей части Общей Информационной Программы Метавселенной отдельным (хищным, в данном случае) представителям таких цивилизаций как «руководства к действию» в виде некоего «благотворительного» договора: где взамен на НЕУКОСНИТЕЛЬНОЕ его выполнение те обретают власть над всеми остальными.
По сути же – такая «благотворительность» не что иное, как сплошной обман: так как при этом утаивается та часть Информации, что показывает – к ЧЕМУ приведет это самое неукоснительное следование «руководства к действию»; где в конечном итоге тех, кто доводит «это дело» до конца, вместо роли «владык мира» - здесь, ждет участь жалких штафирок – ТАМ…
 В привязке же к земной цивилизации (и данному сюжету) «это дело» случилось следующим образом.
 ...Передав (записав внушением) чуть было не изгнанному из племени за «профнепригодность» тому самому колдуну УСТНУЮ информацию, «черный дух» (не кто иной, как Адэльфаг!) вручил ему еще и свиток с зашифрованным текстом, и отдельно к нему - КЛЮЧ.
Свиток представлял собой скрученную в рулон длиннейшую – в несколько метров и шириной сорок сантиметров полосу из неизвестного, практически неуничтожаемого и тоньше папируса материала испещренного знаками, а ключ – двусторонне выгравированную пластину с подобными же знаками и качеством. Все это заключалось в тяжелый ларец из также неизвестного, но похожего на гранит – материала, с массивной крышкой и секретным механизмом открывания.
Прилюдное же тогда вручение «черным духом» ларца колдуну и стало символом могущества и власти ТОГО клана жрецов, как и эстафетой, которую последний из них, и последний же представитель угасшего и никому неизвестного племени кочевников, был вынужден - за неимением СВОЕГО адресата!.. передать некоему иноплеменному беглецу из «колена Израилева» по имени – Моше.
 И надо сказать, этот чужеродный Моше оказался для последнего жреца настоящей находкой.
Дело в том, что изустная информация, записанная в память колдуна еще «черным духом» и затем неукоснительно – слово в слово предаваемая от отца к сыну в виде вызубренной молитвы, несла два узловых момента. Это: признание некоего Верховного Существа по имени Йахве – «Богом единым и Творцом всего видимого и невидимого», и второе – неукоснительное выполнение его «инструкций» в обмен на достижение ими верховной власти над всеми остальными племенами и народами. А уже из этих «инструкций» (программных установок) выходило следующее - и тоже главное условие: «на базе» этого племени формирование многочисленного и могучего народа, которым как тараном в виде единой, сплоченной и компактной силы пройти к поставленной цели. А КАК это сделать – и то и другое - до мельчайших подробностей было изложено уже в том самом зашифрованном свитке.
Однако случилось непредвиденное. Жрецы не сумели сберечь свое племя, и вместо того чтобы превратиться в «многочисленный и могучий народ» оно оказалось – частью уничтоженным, а в остальной части - рассеянным среди иных племен и народностей без остатка.
 Сами же жрецы укрылись под сенью храма Иофора - что хотя и служил богу Осирису, но не подчинялся египетским жрецам и принимал паломников отовсюду: арабов, вавилонян, египтян, жителей юга Аравии, тех же эфиопов ...да кого угодно!
Тем не менее, даже и здесь жрецам Черного Духа не повезло: уже сам клан, в конце концов, захирел и в живых остался лишь один из них.
Вот тут-то и подвернулся случай в виде одного из множества прибившихся к храму, бродяг – некоего Моше, и все сошлось в нужное время и в нужном месте.
К тому моменту потомками первородного мага - жрецами Черного Духа была уже «вчерне» сочинена ИСТОРИЯ «избранного народа» и оставалось лишь найти сам «материал» чтобы облечь его в эти придуманные ими «одежды». Кто это будут: арабы, персы, египтяне, ассирийцы, вавилоняне – жрецам было «без разницы»: вся «история» представляла собой причудливую смесь из самых разных сказок, мифов, од, легенд и так далее, что во множестве заносили сюда самые разные паломники из самых разных земель – вплоть до Индии.
И когда старый жрец услышал правдивую историю о неких «сынах» некоего «Израиля» от одного из них – Моше: он сразу понял - это то, что нужно.
Племя во много десятков тысяч человек: скрепленного только узами этнического родства, «без определенного места жительства», без своей письменности, без своей религии, а, по сути – без своей истории как народа или государства, а теперь еще и гонимое с насиженного места!.. оно казалось настоящей находкой для выполнения ПОРУЧЕННОГО жреческому клану Черного Духа.
Десять лет «натаскивал» старый жрец Моше на роль «вождя» и вложил в него все что знал и умел – вплоть до умения мастерски манипулировать сознанием людей (массовым гипнозом). Ему повезло: его ученик оказался тому очень способным, а где-то и в чем-то даже превзошел своего учителя. Моше уже не только знал – что нужно сделать, но и КАК.
Готовясь к столь «широкомасштабному и ответственному заданию» - выводу своего племени из «египетского плена», он полгода провел в путешествиях по окрестностям и не только определил «место стоянки»: то бишь – «земли обетованной» для «сынов Израиля» (которую он сам от себя назвал – Ханаан) но даже сумел составить что-то наподобие «топографической карты местности».
Выбор его был не случаен – там попросту фактически никто не жил (кроме разрозненных племен), а самое главное – и не претендовал на этот кусок земли с двумя большими «лужами»: одной – страшно соленой, а другой – на севере, и поменьше – пресной. Да фактически это была часть все той же Сирийской пустыни, но где все же была вода и несколько оазисов. Ну а для ставшего к тому времени настоящим стратегом Моше важно было то, что в этой уединенной и на отшибе исторических событий земле, можно было спокойно «претворять в жизнь предначертанное» (уже ему одному, так как старый жрец к тому времени умер).
Дальше дело было так.
Когда последний потомок первородного мага, а его Учитель – скончался, Моше вынес из храма Иофора полученную им от него как последний Завет драгоценную реликвию (тот самый каменный ларец, что занес сюда когда-то сам Адэльфаг) и перепрятал ее в одной из пещер. После этого он, уже продумав все заранее и до мелочей, тут же отправился с одним из торговых караванов прямиком в ненавистный ему Египет: где и после десяти лет своего отсутствия нашел своих соплеменников в еще более удручающем состоянии.

Исход
...Непрерывные войны Рамсеса II заставляли того спешно заниматься укреплением и расширением военных баз, и строительство их шло полным ходом. Практически все свободное население, а тем более – рабы и не-египтяне вынуждены были сутками месить глину, делать кирпич, возить его, и строить, строить, строить...
Такой контраст между прошлым «сынов Израиля» – как дармовым, и настоящим – тяжелым трудом заработанным, хлебом, и где будущее казалось вовсе безнадежным, делало существование этого племени воистину невыносимым.
Поэтому появление безвестно канувшего, но легендарного своим поступком Моше произвело в среде его соплеменников просто эффект разорвавшейся бомбы: что осколками вонзилось в их сознание как надежда на освобождение, и в первую очередь - от ненавистного и изнурительного труда. Способствовало же тому «хождение Моисея в народ» где он в течение трех месяцев изо дня в день «обрабатывал» сознание «сынов Израиля» идеей Исхода в «землю обетованную, обещанную ему новым и всемогущим богом, и куда только он – Моисей, знает дорогу»...
«Сыны Израиля» и верили и не верили, хотели идти и не хотели («как бы хуже не вышло») но то, что вскоре случилось, убедило поверить Моисею даже самых закоренелых скептиков: ведь он ни много, ни мало - добился от фараона ...отпустить их на волю. И не просто – «на все четыре ветра», но и с полным – на несколько месяцев пути провиантом, повозками, утварью... и вот чему уж просто невероятно было поверить – с оружием и дарами из золотых украшений!
Как же это удалось?
А вот как.
Как мы уже упоминали, Моше прибыл в Египет вместе с торговым караваном. Еще по пути он своими приемами внушения и знаниями врачевания, доставшимися ему от того самого первородного мага – а своего Учителя, показал себя в глазах купцов настоящим хер-хебом (волшебником, посвященным в самые сокровенные тайны неба и земли) что по прибытию и разнеслось в виде слухов во все стороны. А когда несколько месяцев спустя один из этих слухов донесся и до самого фараона – тот «возжелал» немедленно увидеть этого «волшебника».
Моисею то было как раз на руку: он реально понимал, что иначе как хитростью ему не удастся вывести своих соплеменников из Египта: у них не было ни оружия, ни сноровки, ни даже какого-то желания «восставать»: все они уповали лишь на чудо.
И чудо – произошло!
После пяти дней пребывания у фараона Моисей сумел так психологически обработать Рамсеса II, что тот «сам» «проникся осознанием» невозможности долее удерживать «народ Израилев в оковах рабства»: он приказал отпустить их на свободу, снабдить в дорогу всем необходимым, и даже сверх того – одарить подарками!
И все время пока они снаряжались в дорогу: а это ни много, ни мало – три недели, Моисей безотлучно находился подле фараона (удерживая его сознание в своей воле) и «руководил операцией» через своих посредников.
Наконец невиданный караван из многих десятков тысяч человек: с повозками, скарбом, верблюдами, домашним скотом..., и прочим и прочим и прочим двинулся в путь... и вот так начался Исход «народа Израилева» из Египта, во главе с уже ставшим к тому времени народным героем и вождем – Моисеем...
Описывать этот изнурительный поход мы сочли излишним за неимением в нем чего-либо сверх того естественного, что представляют собой передвижения больших масс народа по какой угодно местности, и которых в древние времена было просто неисчислимое множество. Ну что там описывать? Конечно, всяких случаев и событий экстраординарного порядка там хватало: и склоки, и дележ еды, и воровство, и болезни кого-либо и даже смерти – как естественного характера, так и убийства... и роптание этих масс, и желание выместить тяготы похода на том «кто все это затеял»... и многого, многого другого и всякого. Впрочем, в данном конкретном случае, кое-что сверхординарное все-таки следует отметить.
Первое и знаменательное было то, что спустя всего сутки, когда «чары» хер-бера Моше как пелена спали с глаз фараона, он приказал снарядить небольшое войско в погоню и вернуть утраченное им из-за навеянного на него наваждения, имущество и рабочих.
Но – не тут-то было!
Придавленный долгим рабским трудом народный дух «сынов Израиля», получивших свободу и воодушевленных открывшимися горизонтами новой жизни всколыхнулся до невиданных высот, и... в результате войско фараона наткнулось на такое сопротивление, что само было вынуждено обратиться в бегство.
 Казалось бы, по всем канонам исторически-приключенческого жанра, «разгневанный фараон» должен был уже сам возглавить следующую погоню чтобы «примерно» наказать бунтовщиков. Но в жизни, как всегда, все случилось по иному.
Как ни удивительно, но вернувшийся к реалиям повседневных государственных дел и забот фараон, больше не счел ЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ тратить время и силы на вторую попытку: он, попросту махнув рукой «списал» все эти потери «в пассив». (А может – и специально «спустил это дело на тормозах»: посчитав, что избавился от «лишней головной боли» или «подрывного элемента»).
Второй «казус» Исхода был также знаменателен, хотя оказался и не столь воодушевляющим.
Дело в том, что сам Моисей, возвращаясь теперь один, уже без опытного караванщика и ориентируясь только по памяти ...заблудился - да так основательно, что к рассчитанным им четырем месяцам пути прибавился целый месяц. И это же вдобавок стало причиной «роптаний» вплоть до вспышек бунта: ведь запасы воды и пищи оказались практически исчерпаны...
Однако надо отдать должное Моисею – он проявил себя настоящим лидером и вождем.
Памятуя слова старого жреца: «на пути к нашей цели – не жалей этих червяков... те что останутся – и будут настоящей тебе опорою...», он - где словом, где делом, и плюсуя сюда же навыки гипнотического массового внушения, решительно «разруливал» все сложные ситуации – вплоть до проведения показательных казней смутьянов...
В конце концов, ему все же удалось сориентироваться и вывести эту измученную многотысячную «ораву» к месту его «рандеву с богом»: где он, предъявив неверующим, и тем, кого вера уже оставила – Ковчег Завета, с ним как со знаменем перевел свой народ через горный перевал...
А далее... далее началось формирование им этой «оравы» в израильтян, и уже потом на базе новой веры в бога Йахве – в иудеев: где Моисей на протяжении всей своей жизни закладывал основы иудаизма, скрупулезно и днем за днем ПЕРЕПИСЫВАЯ с того самого свитка все инструкции как положения Основного Закона – Тора.
Уже после его кончины, как Основателя и Учителя, созданный им же (по примеру клана первородных магов Черного Духа) – клан фарисеев, левитов и книжников продолжил его писания: где к основному Моисееву Закону и по мере необходимости постоянно добавлял различные пояснения и разъяснения, из которых постепенно образовался целый Свод Законов – Талмуд.
Все это позволило точка в точку претворить Последний Завет последнего жреца из клана первородных магов Черного Духа (Адэльфага) как образования мобильной, компактной и мощной силы способной ПРОБИТЬСЯ к поставленной цели. И такой силой стало как раз «подвернувшееся под руку» - чисто случайно!.. племя семитов-кочевников из рода некоего пастуха по имени – Исраэль. Что потом – спустя сотни лет оказалось размножено и скреплено печатью на все времена под знаком самого шовинистического и воинственного религиозного учения на Земле – иудаизма.

Заключение главы
 
...Вне сомнения, что сам Моисей был весьма неординарной Личностью: бесстрашным, мужественным и к тому же – очень умным человеком, который на самом деле хотел принести Благо своему народу. Однако, и он, вслед за теми, от кого принял эстафету в виде Ковчега Завета, столь же, как и они, капитально оказался обманут тем, кто его сюда ЗАНЕС – Пришельцем с Темной Стороны Мироздания, Адэльфагом.
Ведь именно этот «ангел смерти» - Эльф Тьмы сумел внушить им всем мысль о ПРАВОМОЧНОСТИ некоего божества по имени Йахве – всем своим существом отражающего суть именно Темной Стороны РЭМ, выступать от имени Творца Мироздания, Целого и НАДСУЩЕГО как «Бога-повелителя» и «карателя».
Тем самым и капитальнейшим образом через эту ложь в головах тех, кто принял ее за правду, подменились сами понятия о Сути Вселенского Бытия: где согласно Великим Законам его – именно созидательная, а не разрушительная функция заложена во главу угла существования всего Мироздания, что сотворено под Знаком Любви, а не ненависти...
И именно эта же Вселенская Ложь стала началом «библейской цивилизации» как того самого старта на длинную дистанцию (новую историю человечества) финиш которой заканчивается на Темной Стороне Мироздания... там, где «скрежет зубовный»...
Что ждет, между прочим, и в первую очередь именно тех, кто надеется с помощью этой Вселенской Лжи достичь «обетованного рая» здесь – на Земле...