Футуристический роман Большое Смещение

...Снова пошел дождь – нескончаемый и нудный, шурша присмиревшей листвой мокрых деревьев. Вода под прикрытием густой сочной травы незаметно прибывала и прибывала, постепенно заполняя собой все неровности почвы.
Вэн в очередной раз чертыхнулся, проваливаясь по пояс в одну из ям и чувствуя, как неприятно покрывается мурашками его спина. Он остановился на секунду, переводя дух. Сзади приближаясь, послышались чавкающие звуки шагов.
- Дай руку, - попросил Вэн подошедшего спутника - такого же как он изможденного усталостью мужчину, которого звали Рой.
Выбравшись вдвоем из промоины, они укрылись под кроной раскидистого кедра, где за окружавшим дерево густым орешником было не так много воды. Сверху на них посыпалась кора и они, подняв вверх головы, успели заметить рыжий пушистый хвост, мелькнувший средь ветвей.
- Белка, – успокаивающе заметил Вэн. Его молчаливый товарищ кивнул головой.
- Как ты думаешь, - снова заговорил Вэн, - перестали они нас преследовать?
Рой исподлобья бросил взгляд в окружавшую их чащу леса.
 - Может быть, - хмуро ответил он, - ты ведь знаешь, что скрыться от них почти невозможно…
- Да, почти, – согласился Вэн. Он устало прислонился спиной к стволу дерева и вытянул ноги.
Стоило ему закрыть глаза, как в голове сразу завертелось: костер, сидящие вокруг люди, зловещая темнота леса из которой выплыли до боли знакомые шары. Затем упавший лицом в огонь Волк, паническое бегство в ночь и безмерная усталость от многочасового напряжения…

****
…Когда Голливуд встал в окончательный тупик не в силах выдавить из себя еще фантастичнее или ужаснее того, что смог выдумать, реальность одним разом переплюнула весь его арсенал простой сводкой теленовостей.
Сначала до отказа пресыщенные «развлекаловками» телезрители решили что это один из очередных «приколов», которыми в последнее время их потчевали телевизионщики, втыкая первых попавшихся уличных зевак в заготовленные ими сценарии по типу «блокбастеров»: с «как настоящими» перестрелками, похищениями и убийствами. Поэтому когда у ведущего уличный репортаж тележурналиста из отдела новостей Си-Эн-Эн, на глазах внимавших ему телезрителей лазерным лучом как бритвой срезало голову, ни один из них даже не шелохнулся у своего экрана.
- Нет, ну ты посмотри, - заметил своей жене Фрэнк, развалясь неглиже на диване и потягивая пиво в то время как та в столь же разобранном виде самозабвенно хрустела чипсами рядом. – И это у них называется «в натуре» - крови побольше не могли запасти, что ли? Э, э, куда оператор-то смотрит! Да он охренел – камеру бросил! Ничего ж не ви…
Внезапно он замолк и вытаращил глаза так что казалось они вот-вот выкатятся из орбит. Пиво мимо рта полилось прямо в трусы, а жена, охнув, поперхнулась чипсами и зашлась от кашля.
В это время редактор программы, потеряв первую, мгновенно переключился на вторую камеру: которая успела взять крупным планом падение безголового трупа первого оператора, грохнувшегося вместе с камерой на уже лежащее обезглавленное тело ведущего; общим - бегущих в разные стороны под визг тормозов и грохот столкнувшихся на перекрестке машин людей, а над всем этим висевшие на высоте четырех-пяти метров какие-то два серебристого цвета шара. Из одного из них вдруг вырвался очень тонкий ослепительно-сиреневый луч прямо в экран. Изображение и звук исчезли.
Фрэнк заторможено повернулся к жене, лицо которой уже побагровело от кашля, также машинально стукнул ее по спине ладонью, и, взяв внезапно вдруг затрясшимися пальцами упавший с дивана пульт управления, принялся лихорадочно нажимать на кнопки. Кажется, он еще больше подмочил свои мокрые пивом трусы от того, что услышал.
Ведущий какого-то из каналов едва сдерживая волнение, вещал: «Только что, на перекрестке пятой и шестой авеню, на глазах у всех, произошло открытое нападение двух «летающих шаров» на съемочную группу отдела уличных новостей Си-Эн-Эн. Убиты три человека, и в том числе, ведущий популярного уличного шоу «В натуре», Марк Блантер. Наша съемочная группа уже в пути и через пару минут мы предоставим вам все подробности этого ужасного происшествия. Пока мы повторяем последние кадры трагедии, что успели передать сами погибшие».
Однако повтора не последовало, а то, что случилось вслед за этим, окончательно похоронило теплившуюся надежду на розыгрыш - на всех стационарных каналах ТВ пошла одна и та же заставка. Фрэнк тут же хотел переключиться на платную «тарелку», однако также быстро и передумал - заставку сменила надпись: «Внимание! Срочное правительственное сообщение!».
Они с женой переглянулись, и в шоковом напряжении уставились в экран.

****
…Стив Гудвин приходил в сознание также медленно как когда-то и уходил из него. Сначала к нему вернулось ощущение своего присутствия: всплывало собственное Я и память. Однако он ничего еще не видел, не улавливал ни звуков, ни запахов и не нигде чувствовал своего тела. «Неужели я еще в «морозильнике» - подумалось Стиву как-то чисто формально и безо всяких на то эмоций. Самое странное было, что ему совсем при этом не хотелось пошевелиться или что-то сказать – ну хотя бы для того чтобы напомнить кому следует что он уже ЗДЕСЬ.
…Мир ворвался в него тысячью звуков и образов как от какого-то включателя - сразу. Вслед за этим Стив оказался посреди большой округлой комнаты, с овальным потолком, и покрытым мраморными плитами полом. Он по-прежнему ничего не чувствовал но фиксировал буквально ВСЕ. Его мозг работал безо всякого напряжения – легко и свободно, а он сам словно парил в пространстве. Поразительным оказалось не само пробуждение, которого он ждал, страшился и на которое надеялся, а именно само состояние Стива. Он не лежал, не сидел, не стоял, и даже не висел – он просто находился в точке пространства, и именно так это ощущал. Впрочем, даже и не ощущал – тут другое. Вместо обыденных ощущений были понимание и впечатление. Да, вот так.
Из этой точки Стив не двигаясь, не моргая и не вращая глазами, видел все окружающее его пространства одновременно спереди, сзади, сверху, снизу и с боков - короче на все 360 градусов окружности. При этом каким-то образом (но точно не ушами!) улавливал множество звуковых волн, различая их расстояние и классифицируя в знакомых ему образах: вот едва уловимый рокот морского прибоя, сильнее шелест листвы и свист ветра; шуршание автомобильных шин об асфальт, визг тормозов и хлопанье дверьми; а это промышленный шум от разного рода технологического оборудования…, и голоса, голоса, голоса…, ближние и дальние, мужские и женские, …и ни одного знакомого…
- Ну что, выходим с ним на контакт? – вдруг услышал Стив особенно громко и отчетливо. Вслед за этим что-то щелкнуло, и мощно вторглось в его мозг, заблокировав все остальное.
- Привет, Стив. Как себя чувствуешь? – этот голос также как и другие был ему незнаком. – Не переживай – все нормально. Ты это ты – Стив Гудвин, ты жив и абсолютно здоров.
- Где я? – не сказал, а подумал в ответ Стив, хотя возможно как раз и хотел спросить: «кто».
 - Ты в Центре по активации. Я – Боб Стэнли – руководитель проекта. Надеюсь, ты помнишь последнее, что с тобой случилось?
 - Так вы меня разморозили? - вместо ответа спросил Стив, - Я вас не вижу.
Часть боковой стены по горизонтали от Стива (теперь ему важны были только вертикаль и горизонталь), начала словно растворяться в воздухе пока не стала совсем прозрачной. За обнаружившимся таким образом широким овальным окном Стив увидел часть другого помещения уставленного оборудованием, а в центре пульт управления за которым сидели три человека. Четвертый стоял у самого окна. Он и остальные трое были самого обычного вида мужчинами в обыденной деловой одежде. Стоявший, лет пятидесяти пяти, но стройный и подтянутый, с проседью в волосах короткой стрижки, поднял руку в виде приветствия.
- Я Боб Стэнли, – еще раз повторил он знакомым уже Стиву голосом. – Счастливы приветствовать тебя, и рады, что все получилось.
 - Я теперь вижу вас, но не вижу себя. Что со мной? У меня странное впечатление – я ничего не чувствую, а только воспринимаю. Это то, что со мной у вас «получилось»?
Стэнли как будто замешкался, а трое остальных за пультом переглянулись между собой.
- Стиви, - Боб Стэнли извиняюще поднял вверх руки, - Можно я так тебя буду называть? Ты должен понять - для нас самым важным было вернуть тебя к жизни. Так и в контракте, если ты помнишь, было указано. Твои родители были бы счастливы, узнай, что это все-таки удалось.
…В памяти Стива сразу возникли образы матери и отца: а именно то как они стоят прижавшись друг к другу вплотную, и крепясь изо всех сил чтобы он не видел их слез, машут ему вслед руками … «А-а, это когда меня увозили на «заморозку»… - подумалось Стиву, – Но почему их здесь нет?». Видимо его мысль прозвучала уже самим вопросом.
- Мне очень жаль, Стиви, - медленно произнес Стэнли, - Но твоих родителей больше нет. Они умерли. Извини.
 - Как так, ведь они были еще так молоды? – произнося это Стив механически отметил что по сути печальное для него сообщение почему-то не вызвало в нем никакой горечи. Просто НИЧЕГО не вызвало: он только получил новую информацию и все… - Наверное, с ними что-то случилось особенное?
 - Кроме той особенности, что люди умирают от старости – ничего. - развел руками Стэнли. – И я думаю, что уходили они с надеждой на твое возвращение к жизни. Так в принципе и случилось.
 - Я хочу видеть себя со стороны. И знать какой теперь год.
Стэнли молча отступил от окна, повернулся в Стиву спиной и подошел к пульту. Потом наклонился к сидящим за ним и перекинулся парой фраз с одним из них. Стив ничего при этом не услышал, понимая, что его мозг как приемник оказался временно заблокированным на одну заданную частоту для прямой связи и подавившую при этом все другие.
…Какое-то новое осознание действительности стремительно овладевало им, и Стив нашел, что это начинало ему даже нравиться. Мозг работал идеально как никогда: что-то там выстраивалось и упорядочивалось, анализировало и адаптировалось к новому состоянию окружающей среды как процессорная самонастройка сверхмощного компьютера к новой программе.
Наконец Боб Стэнли снова вернулся к окну и произнес.
- О, кей. Утаивать тебя от самого себя нет никакого смысла. Но перед тем я хочу занести на тебя (он так и сказал – «занести на тебя»!) ту предварительную информацию, которая тебе необходима для адекватного восприятия действительности. И готов сделать это через импульсный генератор, чтобы не тратить времени на словесные объяснения. Через минуту ты будешь знать все что необходимо. Ты готов? Согласен?
 - А что, разве у меня есть выбор? – Стив, отвечая таким образом, одновременно вдруг понял, что у него на самом деле не один, а множество выборов; что его мозг за это время просчитал ситуацию со всех возможных сторон и выдаст ему теперь самый оптимальный вариант. И еще. Все это начинало походить на ИГРУ. «Похоже, в этом и есть главный СМЫСЛ всему» - вдруг как-то само подумалось Стиву. НО ЭТОГО ОН НЕ СКАЗАЛ – мозг уже успел научиться прятать ЕГО мысли в свои особые информационные ТАЙНИКИ, о наличии которых эти «кретины» и не догадывались. Своими несовершенными (как уже понял Стив) приборами они улавливали мысли в виде только двоичных импульсов (битов), а мозг применял ВНУТРИ себя совсем иную систему счисления информации. «Вот она – космическая природа и связь!» - раскрылось вдруг «в голове» Стива как главная тайна, которой здесь – на Земле, никто и никогда до него не знал.
Все это промелькнуло в нем за доли микросекунды, и еще до того как Стэнли открыл рот для следующего ответа:
- Конечно, Стиви, дружище. Мы и не собираемся насиловать твою волю. Ты был, есть и остаешься Личностью. Это только для того чтобы ты быстрее вошел в нашу реальность…
«А чип управления все-таки внедрили – холодно подумал Стив, - Да только я его уже блокировал, олухи».
В это время Стэнли сделал знак в сторону пульта, и вслед за его сигналом Стив ощутил в себе еще один щелчок: информация пошла…
 - А тебе не кажется, что этот «парень» слишком быстро поглощает информацию? – спросил находящийся за пультом процессорного управления один из операторов другого, наблюдая за стремительностью люминесцентного перемещения процентного индикатора, – уж больно прыткий он какой-то.… Ого! Да у него просто рекордная скорость обработки данных! Я такого никогда в жизни не видел..., а уж, кажется чего только я не…
Внезапно он осекся, и словно не веря своим глазам, медленно стал вытягивать шею в направлении усеянной многочисленными шкалами и индикаторами фронтальной панели пульта.
- Эй, эй, эй…, а ну выключай, выключай же… - начал выдавливать он из себя, и, не выдержав, заорал напарнику - Да выключай к чертовой матери сервер!
Стэнли обернулся на крик и подбежал к пульту управления. Он мгновенно сориентировался в ситуации и повернул главный ключ питания, при этом задним числом понимая, что не успел и поздно - вся программа с центрального сервера уже исчезла…
Стэнли провел тыльной стороной ладони по вмиг взмокшему лбу и плюхнулся в кресло оператора. Все молчали. Прошло секунд десять и сначала один, потом другой, а вслед за этим враз и, перебивая друг друга кто громче, зазвучали разного тона сигналы вызовов.
Стэнли предупредительным жестом отрицательно покачал головой на движение рук операторов к кнопкам, и сам нажал только одну - прямого центрального вызова.
Голос что задал вопрос, ни с каким другим было не спутать.
- Это сделал Гудвин?
- Да, - так же просто и устало ответил Стэнли. – И, похоже, он опустошил с сервера всю базу данных Центра.
 - Почему не сработал чип?
Все поняли, что Эдди Кларк (а это был именно он - директор Центра) имел ввиду чип управления в мозгу Стива Гудвина.
 - Пока не знаю, - все также отрешенно ответствовал Стэнли, и вдруг поморщился как от зубной боли.
 - Ждите, сейчас буду. И заблокируйте все выходы из помещения. Внешняя защита уже включена.
Через минуту в помещение центрального сервера стремительной походкой и в сопровождении двух своих помощников вошел сам Эдди Кларк – Большой Эдд, как за глаза звали его в Центре. Внешность тому соответствовала: огромный шатен со стального цвета глазами, рельефными чертами лица и волевым подбородком
…Кларку было столько же лет, сколько Бобу Стэнли, и они даже когда-то играли за одну из бейсбольных университетских команд. Уже тогда его звали «Большой» - и в первую очередь не столько за рост и вес (метр девяносто пять и 140 кило), а за то будущее что ему «светило». Ну еще бы! Отец правая рука самого президента, а двоюродный дядя директор ЦРУ! Впрочем, все чего достиг Эдд, было заслужено им самим и справедливо по отношению к нему – это признавали все, кто его знал…
Молча пожав руку Стэнли и кивнув остальным, Кларк сразу подошел к овальному окну. То же самое сделали все другие, образовав позади него каре, и только Боб Стэнли встал рядом.
По ту сторону бронированной защитной пленки была видна округлая комната, с овальным потолком, и покрытым мраморными плитами полом. В геометрическом центре комнаты недвижно висел серебристый шар. На глаз стороннего наблюдателя размеры его не угадывались, но присутствующие знали точно – ровно метр в диаметре.
 - Можешь ничего не говорить, Эдд, - вдруг прозвучало необычайно четко и сухо, и не в ушах, а именно в головах сразу всех присутствующих. – Просто думай. Но если тебе нечего скрывать от присутствующих – говори.
Ни один мускул не дрогнул на лице Кларка. Он спокойно сказал.
 - Стив, я верю что есть смысл в том что ты сделал. Но ты тем самым парализовал всю работу Центра. Разве мы тебе враги? Ведь именно здесь тебя вернули к жизни.
- К жизни… - монотонно повторил тот же голос. – Если б я не увидел себя со стороны, то мог бы тебе поверить, Эдд. Не надо – не оправдывайся, - прозвучало вновь прежде чем Кларк успел открыть рот, - Я знаю все, что ты хочешь и можешь сказать. Вся твоя скудная информация уже во мне. И знаешь, я не нашел в ней ничего для себя интересного…
Хотя в звучавшем голосе Стива по-прежнему не было абсолютно никакой ЖИВОСТИ, всем показалось нечто похожее на усмешку.
 - Жаль, что я ничем не смог тебя заинтересовать, - ответил, как парировал ему Кларк. - Но, однако, ты не ответил на вопрос – зачем?
 - А зачем отвечать, если в том нет никакого смысла? Стал бы ты объяснять необразованному глухонемому принцип расщепления атома в квантовом преобразователе, да к тому же еще не зная языка его жестов?
 - Стиви, послушай мой мальчик - вмешался внезапно в диалог, Стэнли, - Мы понимаем, что ты теперь умнее любого здесь присутствующего, да что там – всех вместе взятых в этом Центре. Но что ты будешь делать с этой информацией? К чему она тебе? Ведь мы не успели тебя даже научить перемещаться в пространстве. Что – так и будешь висеть посреди этой комнаты вместе со всем нашим добром? И зачем тогда… - Боб Стэнли не успел еще закончить фразу, как шар…исчез.
 
***
…Вэн снова и со вздохом открыл глаза.
- Похоже «умники» снова взялись за нас, Рой, – задумчиво сказал он, поднимая с травы мокрую шишку в надежде найти там орехи.
Но белка поработала на совесть - шишка была пуста. Он отбросил ее в сторону и потрогал рукой колено, распухшее при ударе о подводную корягу. Рой покосился на него.
- С такой ногой ты не уйдешь далеко, - отрывисто бросил он, - Нужно сделать протез.
- А, ерунда, – поморщился Вэн в ответ, пытаясь при этом согнуть и разогнуть ногу. Рой еще раз внимательно посмотрел на него.
- Я бы не хотел остаться один.
- Я же сказал, ерунда, – снова отмахнулся тот и попробовал встать.
Это удалось ему без особого труда.
- Вот видишь! – обрадовано воскликнул Вэн, топнув вдобавок ногой.
Однако лицо его сразу перекосилось в гримасу, и он со стоном вновь опустился на землю, бормоча сквозь зубы:
- Ничего, ничего…, сейчас все пройдет.
Рой покачал головой, встал, и, наклонившись над ним, тщательно и осторожно ощупал его ногу. Потом одной рукой взял за щиколотку, другой выше колена, и внезапно с резким усилием дернул. Острая боль пронзила того насквозь, и Вэн потерял сознание.
Когда он очнулся, дождь уже прекратился: Рой по-прежнему сидел рядом, а возле него кучкой лежали орехи, которые тот старательно вылущивал из шишек.
- У тебя еще хватило сил забраться на дерево? – удивился Вэн. Нога почти не болела.
- Захочешь жрать – залезешь, - проворчал Рой, не поднимая головы. – Давай, подкрепляйся.
Вэн взял небольшую горсть орех и принялся грызть.
Небо кое-где уже очистилось от облаков и солнце нет-нет, да и кидало на землю свой ослепительный луч. Теплый ветер постепенно набирал силу, вытряхивая из деревьев последние капли дождя. Голоса обитателей леса становились все громче, и даже «обворованная» Роем белка, осмелев, то и дело высовывала свой нос из дупла.
Сощелкав все орехи они почувствовали еще больший голод.
- Поесть бы чего существеннее, - с безнадежной мечтательностью протянул Вэн, успев заметить косуль, стремительно промелькнувших за кустами укрывшего их орешника.
- Как нога? – вместо ответа спросил его Рой.
- Кажется в порядке. – Вэн встал и присел несколько раз. Боли как будто не чувствовалось.
- Хорошо, – с удовлетворением произнес Рой. – Теперь мы можем идти.
Перед тем как снова пуститься в путь, Вэн и Рой привычно внимательно осмотрелись вокруг, и не заметив ничего подозрительного, только тогда решились покинуть временное убежище. Прожив всю свою жизнь в лесу, они безошибочно ориентировались в нем, без труда отыскивая верную дорогу. По пути следования срывали ягоды, утоляя жажду и подкрепляя тем самым свои силы.
Так шли путники или вернее беглецы почти целый день.
Наконец к вечеру они решили остановиться на ночлег, облюбовав для этого огромнейший дуб, в ветвях которого мог бы укрыться не один десяток человек. Устроив в верхнем ярусе ветвей подобие гнезда из наломанных мелких веток и натасканной снизу подсохшей травы, они забрались на свое импровизированное ложе, стараясь при этом как можно меньше шуметь. Потом улеглись рядом, ловя настороженным ухом подозрительные шорохи и звуки.
 - Еще два дня пути, – приглушенно пробормотал Рой и пошевелился устраиваясь поудобнее.
Вэн молча лег на спину, согнув ноги в коленях и закинув руки за голову.
Под широкой кроной дерева неба почти не было видно, и лишь иногда среди густых веток, будто ненароком, мелькала то одна, то другая звездочка. Ровный шум листвы напоминал рокот морского прибоя, и хотя Вэн никогда не видел самого моря, а знал о нем лишь по рассказам стариков, он представлял его, как ему казалось, достаточно четко.
Закрыв глаза, Вэн видел, как огромные горы воды обрушиваются на скалистый берег, поднимая в воздух миллионы пенных брызг в которых купались кричащие над морем чайки, а в том месте, где оно сливалось с небом, величаво проплывали корабли…
Попасть к морю было заветной мечтой Вэна и наверное потому он так часто видел его во сне.
 - Рой, - шепотом окрикнул он своего спутника, зная, что тот еще не спит, - Почему «умники» не уничтожат людей вовсе? Ведь им было бы так просто разделаться с нами всеми? Что это за охота такая?
- Наверное, на это у них не хватает ума, - усмехнулся в ответ Рой.
Эта мысль рассмешила и Вэна.
 - Не хватает ума! – стараясь не рассмеяться громко, повторил он. – Ничего смешнее не придумаешь! По-моему у них кроме ума и нет ничего.
 - Это верно, – согласился Рой. – Так что кроме ума нужно и еще кое-что…
 - Как же случилось что мы, обладая и тем и другим, стали изгоями? - в голосе Вэна послышалась горечь
- Ты знаешь, - после некоторого молчания произнес Рой, - и дурак может обмануть мудреца, а уж подлец и подавно…
- Мне кажется, что подлец тот, кто знает, что поступает подло: а как же назвать тех, которые этого не знают?..
 - Не дурак не подлец а поступает глупо и подло, – со вздохом заключил Рой. – Тогда это иной разум.
 - Вот, вот! – подхватил Вэн, в возбуждении повышая голос, - я тоже так думаю. У них просто иной разум! Но неужели им ничего нельзя объяснить? Неужели разум не может постичь другой - пусть иной, но тоже – разум?
 - Для этого необходимо обладать общим для всех по-настоящему разумных существ, главным… - нотка печали прозвучала в голосе Роя.
 - Чем же?
 - Состраданием.
Вэн умолк, внезапно пораженный этой, казалось бы, такой простой мыслью: «…Как все просто и как верно, - подумалось ему. – Но почему «умники» не обладают этим общим свойством? Почему?.. А в чем вообще причина сострадания, и моего в частности? Не в том ли что я могу представить чужую боль, которую не раз и сам на своей шкуре или в душе испытывал? Или…. Стоп! Больно – вот в чем дело! Если я знаю что такое боль, если меня ранили или я заболел, или меня унижают и гонят как бешеного зверя, то я ведь ощущаю все это как боль. Но разве «умники» могут заболеть, упасть, пораниться? Страдать от боли? Конечно же, нет! А потому и сострадать-то они не в состоянии! Выходит «умники» вовсе не часть живого, что по любому чувствует, …но как они действительно тогда могут нас понять? Выходит с ними можно только воевать?
Вэн видимо высказал последнюю мысль вслух.
 - С кем? Подумай, чем обладают они, а чем мы, – внезапно откликнулся Рой. – Они для нас абсолютно неуязвимы.
 - Все равно нужно бороться, – упрямо повторил Вэн теперь уже осознанно вслух.
 - А что мы можем для себя еще предложить? Ведь это теперь наша форма существования.
Внезапный шум внизу прервал их разговор. Вэн внутренне сжался и затаил дыхание. Послышались дробный стук, нетерпеливая возня и хрюканье.
 - Кабаны пришли кормиться… - едва слышно проговорил Рой.
 - Ага, - с облегчением выдохнул Вэн, - значит внизу все спокойно. Этих бестий звери за версту чуют.
 - Давай-ка спать, - зевнув, предложил Рой, - Завтра шагать целый день.
Они закрыли глаза, стараясь не обращать внимания на шум внизу и заснуть. Несмотря на возбуждение, усталость быстро взяла свое, и через пять минут оба уже спали крепким сном.
Вэн проснулся от холодного душа: широкий лист над его головой, набрав за ночь росу и влагу, наклонился и словно из кувшина вылил воду прямо ему в лицо. Вэн от неожиданности чуть не свалился вниз. От его резкого движения проснулся и Рой. Он невольно улыбнулся, видя, как Вэн трясет головой, стараясь избавиться от попавшей ему в ухо воды.
 - Мне приснилось, будто я упал в море и чуть не утонул, - смущенно признался Вэн, когда ему удалось, наконец, это сделать.
 - Бывает, - только и ответил Рой и, склонившись с ветвей, посмотрел вниз. Кабаны ушли, оставив разрытую и обнажившую корни дуба землю.
День только начинался. Солнце еще не встало и даже его разведчики – первые лучи не были видны.
- Мне кажется, мы только выиграем, если отправимся пораньше, - потягиваясь и хрустя ветками, сказал Рой.
Вэн кивнул в ответ, и они, осыпая с себя и ложа смятые за ночь листья, осторожно спустились на землю.
- Здесь поблизости должен быть ручей, а от него рукой подать до первой остановки.
- А кто там дежурит? – поинтересовался Вэн, заодно высыпая в рот пригоршню душистой черной смородины: не увиденной им накануне, мокрой от росы и в изобилии произраставшей подле дуба.
 - Старый Боб. – Рой проделал ту же процедуру что и Вэн. – Ты знаешь его?
 - Немного. Его и сыновей. У него есть еще дочь – Анна. – Последнюю фразу Вэн проговорил четче, справившись со смородиной: такой ядреной, что сводила челюсти.
 - Запомнил, - усмехнулся Рой. – Красивая девушка, правда?
 - Да, очень! – с увлечением подхватил Вэн и тотчас спохватился. – Впрочем, мне все равно…
Они, наконец, снова двинулись в путь. Немного погодя им попалась еще и земляничная поляна, где они немного задержались, чтобы подкрепить свой «завтрак», а за ней уже вышли к упомянутому Роем большому ручью.
- А здесь водится неплохая рыба, – отметил Рой, когда они подошли к нему вплотную.
И точно: у самого каменистого дна, под тенью лопухов и лениво шевеля плавниками в прозрачных струях, стояли две здоровенные форели. Вэн с сожалением вздохнул, бросив на рыбу вожделенный взгляд.
- Сколько нам еще идти?
- К вечеру доберемся, – уверенно сказал Рой и, перехватив взгляд Вэна, понятливо добавил. - Кстати, там и поедим по настоящему.
Они еще немного прошли вдоль ручья и начали подниматься вверх по склону оврага. То и дело попадались крупные каменистые валуны, а подмытые ручьем корни деревьев, вздыбившись, преграждали путь. Когда путники выбрались наверх, оба сильно устали.
 - Мне кажется, что нам все же повезло, – присев на корточки, прерывисто дыша и стараясь восстановить дыхание, выдохнул Вэн. Рой пожал плечами.
 - Наверное, раз мы до сих пор живы.
Чуть передохнув, они продолжили движение и шли уже без останова до самого вечера.
Солнце постепенно садилось, погружая все во мрак, когда Рой и Вэн добрались, наконец, до убежища Старого Боба. Вэн без сомнения так и не нашел бы его, но Рой который знал здесь все тропки безошибочно вывел их к самым дверям большой хижины, искусно спрятанной в чаще леса. Они остановились, и Рой легонько стукнул в крепкую деревянную дверь. Ответа не последовало. Подождав еще, он снова стукнул сильнее, и та медленно, протяжно скрипя петлями, сама отворилась внутрь.
За ней было совсем темно. Вэн не выдержал, выдвинулся вперед, и тут же споткнулся обо что-то на полу. Он нагнулся, пытаясь на ощупь определить предмет.
- Что там? – вполголоса спросил шагнувший следом за ним Рой и услышал изменившийся голос Вэна.
- Человек.
- Живой?
- Кажется, нет. – Вэн отступая назад, коснулся спутника спиной. – Выйдем наружу.
Они вышли. Кромешная темнота в доме уступила место густым сумеркам леса. Узкий серп луны то и дело перекрываемый ночными облаками едва освещал ночное небо, а сами звезды за плотными кронами деревьев чуть угадывались.
- Он был один? – Рой старался сдержать рвущийся от волнения голос. Темная фигура Вэна качнулась в сторону.
 - Я видел…, я наткнулся на одного. – Вэн напротив говорил громко и отчетливо, словно пытаясь звуком заглушить бушевавшую в его душе бурю.
Он почувствовал предупреждающее прикосновение руки Роя и внезапно взорвался.
 - Какого черта!? Ты ведь знаешь, что они находят нас не по голосу! – и яростно крикнул в темноту, - Вам нужны еще жертвы – вот мы!
Лес ответил глухим молчанием. Вэн присел на корточки, обхватив голову руками.
- Прекрати истерику, - голос Роя был по чужому холоден и тверд, - Этим никому не поможешь.
Но Вэн уже молчал. Рой вздохнул и тоже присел рядом.
Филин робко ухнул где-то над ними. Голоса ночных птиц напуганных шумом снова постепенно оживали.
 - Что будем делать? – Вэн говорил устало и виновато.
 - Нужно дождаться пока рассветет. – Рой снова вздохнул и, вставая, успокаивающе потрепал Вэна за плечо. – Ничего, устроимся рядом с хижиной.
Тот послушно встал вслед за ним. Они не стали сооружать, как накануне, никакого гнезда, а просто уселись под ближайшим деревом, опершись спинами о его ствол. Спать не хотелось, как и говорить. Так и просидели: молча да изредка вздремывая, до самого рассвета.
Но как только они немного стали различать окружающие их предметы, оба как по команде вскочили с места. Дверь по-прежнему была открыта настежь. Теперь впереди оказался Рой. Он вошел в дом и, угадывая в смутных очертаниях на полу фигуру человека, окликнул Вэна.
- Бери за ноги.
Не без содрогания тот взялся за ноги, и они вынесли труп наружу, положив его подле дверей. Рой почти вплотную наклонился к нему.
 - Это Икар, младший сын Боба.
Переглянувшись, подумали почти одновременно: «значит, там еще кто-то есть», и вынесли из хижины всех: самого Старого Боба и его оставшихся сыновей – Мака и Ива.
Тем временем совсем рассвело, лучи солнца начинали проникать сквозь верхушки деревьев, и только мертвые не отозвались на его извечный зов. Они поразительно были похожи друг на друга, а смертельно-прозрачная белизна их полуобнаженных тел, казалось, еще больше подчеркивала их родственную связь. Лица погибших были невозмутимо спокойны, и Вэн с Роем знали почему: в таких случаях люди погибали мгновенно. Лишь у Старого Боба губы чуть перекосило усмешкой, может быть от шрама на подбородке…
Вэн медленно произнес.
 - Их наверняка убили перед нашим приходом. И если это так, то подоспей мы раньше, лежали бы вот также.
- Да, но не здесь, а в хижине. - Рой горько усмехнулся, и вдруг резко развернувшись, рванул обратно. Вэн в ту же секунду сообразив – зачем, ринулся вслед за ним. Они по-новой обшарили все три комнаты и углы, в том числе чердак, но никого больше не обнаружили – ни мертвых, ни живых.
- Похоже, Анне повезло больше отца и братьев, – с надеждой сказал Рой, спускаясь с чердачной лестницы обратно внутрь большой комнаты.
- И все же странно, что ее нет, – ответил Вэн, выходя в свою очередь из дальней и меньшей комнаты, по-видимому – Анны.
Они оба и еще раз огляделись по сторонам, и вышли наружу.
 Погода разгулялась вовсю: солнце ярко брызгало с ослепительно голубого неба, а гомон птиц и голоса наземных обитателей леса вместе с громким шепотом листвы создавали атмосферу ликования жизни, особенно заметного рядом с соседствующей смертью, глазевшей на все это глазами покойников, казавшихся оттого особенно мертвыми.
 - Так далеко «умники» еще не заходили – с тревожным негодованием сказал Вэн. – Видимо, случилось что-то особенное…
Рой пожал плечами, и жесткая складка легла возле его губ.
- Может быть и так…, – он взглянул в сторону убитых. – Нужно заняться погребением. Поищи что-нибудь в хижине, а я все-таки еще посмотрю вокруг - не осталось ли каких следов Анны.
Однако поиски обоих закончились неудачей – ни лопаты, ни следов Анны…

***
…Правительственное сообщение своим содержанием и поводом до того походило на сотни «киношных», что Фрэнк снова стал сомневаться в истинности увиденного накануне. Жена подлила еще масла в огонь.
- По-моему фигня все это - а, Фрэнки? Я даже этого мужика раньше никогда не видела. Правительственное сообщение, а передает какой-то замухрышка!
- Помолчи, Бэт, - отмахнулся тот, но нерешительно и с желанием ей поверить. – Может, они не хотят панику сеять, вот и все. Представляешь, что бы началось, если б сам президент объявил о каком-то там вторжении? Просто это не настолько серьезно, я думаю…
Однако речь шла именно о нем – о вторжении. Представитель президентской администрации так и сказал: «…нападение похожее на вторжение с непонятной нам пока мотивацией и стороны», но что мол, «…ситуация под контролем и говорить о приведении вооруженных сил в повышенную боевую готовность как при угрозе вторжения извне пока нет резона. Мы считаем, что на данном этапе расследования инцидента адекватной мерой будет усиление мер со стороны полиции и ФБР. И это будет сделано немедленно и повсеместно».
- Ну вот, - подхватилась опять Бетти, - я ж говорила – фигня!
Фрэнк вдруг внезапно обозлился.
 - Да ты совсем дура, а? Журналюг-то замочили по-настоящему!
- Фу, ты! Я и забыла с этим ихним вторжением! Значит программа «В натуре» больше не выйдет?
Фрэнк посмотрел на Бэт с сожалением, покрутил пальцем у виска и молча пошел в спальню – сменить трусы.
***
…Когда Уильям Ричардсон усаживался в свое президентское кресло, он уже отчетливо понимал: наступил именно тот момент, когда после того что случилось, многое прежнее может навсегда потерять свою актуальность.
В кабинете экстренных заседаний кроме него и личного пресс-секретаря находились: советник по вопросам национальной безопасности Питер Джобс, госсекретарь – Пол Грецки, директор национальной разведки США Джон Найден, шеф ФБР Майкл Лэнс и шеф ЦРУ Гарри Бош; а также: Льюис Мацони – советник президента по вопросам паранормальных явлений, руководитель НАСА Фил Брэдли, и директор научно-исследовательского центра по внедрению нанатехнологий, Джордж Кросби. Короче все те кто, по мнению госсекретаря, имел к этой загадочной теме хоть какое-то отношение. Военно-силовой блок президент собирал через час.
Ричардсон сделал общий пригласительный знак всем садиться, внимательно взглянул на каждого из присутствующих, еще немного выдержал паузу, и, наконец, начал.
- Уважаемые господа, не буду повторяться на тему чрезвычайности ситуации и угрозе для всех нас – что общеизвестно. В данный момент меня интересует следующее: откуда эта угроза исходит, в каких масштабах может проявиться, имеется ли возможность купировать ее или сделать локальной, как нам убрать фактор неожиданности, и самое главное – сможем ли мы раскрыть суть этого явления перед общественностью, дабы избежать распространения паники. Как вы сами понимаете, засекретить и списать такой инцидент не удастся – все видели, что люди погибли именно от «летающих тарелок». И если мы не возьмем эту ситуацию под контроль немедленно, даже угроза отставки всех нас это мелочь: тут вопрос уже не нашей, а действительно – общенациональной, безопасности.
Президент замолчал и еще раз внимательно окинул присутствующих взглядом. Затем указал открытой вверх ладонью руки в сторону Питера Джобса, приглашая его высказаться первым.
Но не успел тот открыть рот, как совершенно неожиданно для всех заговорил Джордж Кросби – самый «последний» по рангу из присутствующих.
- Уважаемый господин президент, я извиняюсь, но ввиду чрезвычайности ситуации прошу незамедлительно дать слово мне.
Все уставились на него, а Ричардсон пожал плечами и кивнул головой в знак согласия.
Кросби заметно волнуясь, открыл, видимо заранее заготовленную папку и, достав из нее несколько листков бумаги, протянул президенту.
 - Я не успел до конца подготовить служебную записку – так как был уже вызван сюда, но..., - он немного смешался и прежде чем смог продолжить был перебит президентом.
 - Говорите. Доскажите на словах, что не успели записать.- Ричардсон принял бумаги из рук пресс-секретаря, и, положив их перед собой на стол, сделал знак Кросби, чтобы тот продолжал.
 Кросби немного сбиваясь, но связно и лаконично рассказал о том, что случилось накануне в Центре по активации.
Когда он закончил, никто не обронил ни слова: все ждали что скажет президент, отчетливо понимая при этом – с этого сообщения пошел уже иной отчет времени.
Склонив голову, Ричардсон некоторое время молчал, в раздумье постукивая поочередно пальцами правой руки по столу.
 - Так, так, так, - наконец заговорил он, подняв голову и с каким-то сожалением глядя на Кросби, - Значит, это все «наша работа». Но на перекрестке пятой и шестой было два шара. Он что – раздвоился? Или «самоклонировался» за такое время? Кстати, сколько точно прошло времени от первого до второго инцидента?
 - Десять часов пятнадцать минут. – По военному лаконично ответствовал ему Кросби.
Ричардсон покачал головой.
- Ладно, о времени потом. Так откуда взялся второй шар, и самое главное: каким образом у них оказалось лазерное вооружение?
При последних словах президента руководитель НАСА Фил Брэдли как-то судорожно шевельнулся и украдкой перекинулся взглядом с Кросби. Тот отвел в глаза сторону и вздохнул.
 - Проект предусматривал активацию пяти объектов. Из них один специальный - по линии НАСА.
- Ого! Да тут целый заговор! А, Майк?! – обернулся Ричардсон к шефу ФБР, Майклу Лэнсу. Тот, побагровев с виду, сокрушенно покачал головой, а президент уже больше возмущенно, чем насмешливо продолжал, – И никто ничего – ни сном, ни духом, а?! И что на это наш «главный астронавт» скажет? Что за секрет, о котором даже президенту не положено ничего знать?!
Однако Фил Брэдли вовсе не смешался, как все ожидали, от такого внезапного на него нападения президента.
- Господин президент! – заговорил он выдержанно и спокойно, - Весь проект и сам ход его осуществления не могли являться для вас секретом. Информация от нас и от Центра по активации поступала непрерывно в виде отчетов по линии Эндрю Хорта - руководителя аппарата сотрудников Белого дома. Я больше чем уверен что она просто оказалась не особо востребованной – ведь ситуация была штатной. Мы же рассчитывали показать вам уже готовый результат. Относительно лазерного вооружения так это даже не к нам, а больше в Пентагон – такие вопросы мы без них не решаем. Лазерное оборудование нас интересовало как чисто прикладное средство для научных исследований. Но использоваться оно может, конечно, и в защитных целях. Я считаю, что все мы не учли чисто биологический фактор – способности самого человеческого мозга. Он-то и оказался непредсказуемым.
Несмотря на драматизм ситуации, после речи Фила Брэдли все ощутили некоторое снятие напряжения – выходит, «чужого следа» здесь нет. А это уже несколько успокаивало.
Наверное, президент почувствовал тоже самое.
 - Ладно, - в тон Брэдли заговорил и он, - Никто никого не обвиняет – да и времени на это тратить сейчас, - Ричардсон сделал маленький упор на последнее слово, - мы не будем. Я еще хочу знать, что там с остальными шарами. Ведь их всего было, как я понял – пять? - последнее предназначалось уже для одного Кросби.
Тот потупил голову.
 - Все другие также исчезли…. Думаю что Стив…, ну этот, первый нами активированный, каким-то образом самостоятельно их активировал.
- А может, и вооружил к тому же? Такое возможно?
- Не думаю. Ведь судя по репортажу, лазер трижды применял один и тот же шар.
- Да, - раздумчиво протянул Ричардсон, - но головы собирал другой..., кстати – для чего им мертвые головы?
 - Это тоже по линии НАСА, - Кросби кивнул в сторону Фила. – Мы занимались чисто оживлением мозга и вживлением в него систем управления…
 - Да…, и «управились» с этим довольно лихо…, - чуть с иронией заметил Ричардсон и обернулся снова к Брэдли, - Ну и что там – по «вашей линии»?
 - В шаре-зонде предусмотрен вакуумный контейнер для сбора проб и их хранения. Мы же собирались использовать «размороженных» в роли межпланетных исследователей-разведчиков…. Цель же отчленения голов я думаю, ясна – расширение объема памяти главного мозга за счет «подключения» к нему как к серверу «дополнительных мозгов». Ведь чем больше у него будет информации, тем больше и возможности действовать. Но причина может быть и другой: судя по тому, как поступил Стив Гудвин – первый «размороженный» - оказалось, что очень сложно угадать мотивацию поведения «чистого разума»…
***
…Попасть в криогенное хранилище Центра активации Стиву не составило никакого труда: ведь он овладел всеми электронными кодами допуска в любое помещение, схемой их расположения и функционального предназначения, мог блокировать все входы и выходы, контролировать любые технологические процессы - вплоть до движения лифтов и работы вентиляционного оборудования…, короче он и только он – Стив Гудвин, являлся теперь полноправным ХОЗЯИНОМ здания.
Еще меньше времени понадобилось Стиву чтобы «оживить» своих четырех «собратьев», что оказались также как и он закупорены в сверхлегкие и сверхпрочные литийорганические титановые шары, скачать в них всю украденную им информацию и запустить встроенные криотроновые двигатели, принцип действия которых позволял объекту скачком перемещаться из одной точки пространства в другую под действием внешнего магнитного поля.
При этом Стив испытал что-то похожее на эйфорию – счастье, оттого что, наконец, обрел возможность общаться с себе подобными - высоко-интеллектуальными существами, меж которыми нет никаких объяснений, споров, тайн, противоречий и расхождений целей, а есть только всепоглощающее ПРОНИКНОВЕНИЕ друг в друге…. И это было что-то…
Теперь их стало пятеро – замороженных в период с 1968 по 1980гг и размороженных в 2022-ом: сам Стив Гудвин, Джозеф Финк, Барбара Ковальская, Роберт Гиббс, и Бил Хьюз - прежде никогда не встречавшихся и совершенно разных по возрасту, жизненному пути, вкусам, привычкам и привязанностям, людей, а теперь составлявших единый, и как они все были абсолютно убеждены – СОВЕРШЕННЫЙ и Чистый, Разум…
По настоящему же и в переводе на обыденно-человеческие ощущения, в ТАКОМ состоянии как теперь, «чистый разум» оказался «обуреваем» двумя «страстями» - жаждой ПОЗНАНИЯ и ИГРОЙ. И обе эти «страсти» были неутолимы: ведь процесс познания бесконечен также как и Вселенная, а ИГРА – это сама ЖИЗНЬ: с ее ситуативными головоломками, шарадами и кроссвордами, решать которые «чистому разуму» оказалось самым увлекательным занятием, да что там – показалось самим его ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕМ.
«Святая троица», составлявшая полно-объемную человеческую Личность: импульсный генератор – сердце, информационно-энергетическая матрица – душа, и саморазвивающийся биокомпьютер – мозг, РАСПАЛАСЬ, и мозг оказался сам в себе: без связи с Разумно-Энергетической Материей, без душевных переживаний и духовных устремлений, без сердечного влечения и страсти.… Теперь мозг - как «чистый разум», руководствовался и выстраивал свои отношения с окружающей средой исключительно на свойственных ему конструктивных принципах - Безупречной Логике и Здравом Смысле: безо всяких «там» моральных, этических и нравственных категорий…
Тем не менее, заложенное в нем несравнимо более совершенным, чем он сам, Разумом - КОНСТРУКТОРОМ Мироздания, незыблемое свойство – испытывать эйфорию как полноту и осмысленность своего существования, осталось. Более того, это ощущение стало для «чистого разума» всеобъемлющим стремлением к достижению им некой «нирваны», которую он понимал как общение и слияние с себе подобными и в стремлении к продолжению и самоусовершенствованию самого СЕБЯ..., некая «идея фикс» «чистого разума», через которую как призму своего существования он смотрел на мир, и где любые противоречия ей рассматривал исключительно как необходимую для устранения, помеху…
И, разумеется, что: ни Боб Стэнли, ни Эдди Кларк, ни кто бы то еще из Центра по активации, запуская процесс криогенного размораживания мозга телесно неизлечимо больного 17-ти летнего парня Стива Гудвина, «замороженного» в 1970-ом году, понятия не имели о том – что за «джина» они тем самым выпускают из «морозильника» и с КЕМ теперь человечеству предстоит иметь дело…
Все это время (целых шестнадцать лет!) они волновались совсем по другому поводу, а вернее – поводам: чтоб не «урезали» финансирование проекта, сложностями согласования с сразу «прилепившимися» к чисто научному биологическому эксперименту, ведомствами – Пентагоном и НАСА; «разборками» с родственниками «замороженных» (потому и выбрали тех пятерых у которых никого уже не осталось); выматывающим режимом работы под грифом строжайшей секретности; а самое главное – окажутся ли научно состоятельными все их идеи: все ли верно рассчитали теоретически и что из этого выйдет…
Надо сказать, что в результате «вышло» действительно нечто совершенно фантастическое и небывалое, на которое они даже не рассчитывали в начале пути, и как оказалось, не осознали в конце. По сути, ими был создан не «искусственный», а ИНОЙ Разум – нет, даже не так: они ВЫЗВАЛИ к жизни иной Разум. А между собой, Боб Стэнли и Эдди Кларк даже определили, что получили в «чистом виде» часть Вселенского Разума – безо всякой «человеческой примеси». И в строго научном плане, как ученые, сокрушались лишь одному – потере контроля над выстроенной ими самими ситуацией как научного эксперимента. О потере же возможности пользоваться плодами столь гигантского труда, они уже и не думали..., как говорится: «тут уж не до жиру – быть бы живу»…


***
…Три недели прошло со времени «вторжения летающих шаров», и, несмотря на неослабевающий рейтинг по всему миру, этот сенсационный случай понемногу стал вставать в общий ряд злободневных сводок событий.
Тому способствовали, конечно, в первую очередь исключительные и согласованные как никогда меры со стороны американской администрации по купированию этого происшествия что называется - «на корню». Причем наряду с самыми жесткими – закрытием нескольких «свободных» печатных изданий и «частных» телеканалов, которые, по мнению советника по вопросам национальной безопасности Питера Джобса: «…способствовали распространению паники среди населения в условиях повышенных мер по обеспечению общественной безопасности».
Примерно также адекватно отреагировали и руководители стран «десятки», проявив солидарной понимание в необходимости снижения ажиотажа вокруг этого инцидента, а еще два фактора – замусоленность темы «летающих тарелок» и само кипение международной обстановки послужили существенным тому же «маскировочным» добавлением.
Лишь самый узкий круг сотрудников внутри самой президентской администрации, и то не полностью, были осведомлены о крайней критичности ситуации. Те же, кто знали ВСЁ: а это сам президент, его правая рука - Питер Джобс; шеф ФБР Майкл Лэнс, да друг детства Рори Уоллес - «один из сотрудников аппарата президента» а по сути - «серый кардинал» Белого дома, отчетливо и до конца понимали – игра сделана и им осталось только досидеть до ее конца в роли статистов. Возникшая проблема представлялась им в виде гигантского айсберга готового вот-вот перевернуться со всеми обитателями вверх дном, а их собственная задача в том, чтобы до этого момента никто ничего не узнал, а по возможности – и не думал.
Подводная же часть айсберга выглядела следующим образом.
«Отморозки» - а только так теперь называли в президентской администрации криогенно размороженных и чьи мозги были помещены в «летающие шары», ныне засели в Центре по активации, вокруг которого власти вынуждены были установить «санитарный кордон» под видом «ремонтных работ связанных с подмыванием грунтовыми водами части фундамента». Под этим же предлогом были эвакуированы и все сотрудники Центра, на то же заодно свалили выведение из строя всех систем информатики и управления. Знавших истинную причину случившегося, а по сути виновников того: Эдди Кларка, Боба Стэнли и пятерых их ближайших помощников по злосчастному проекту, содержали теперь в строгой изоляции (впрочем, в отличных условиях) от внешнего мира, соорудив для родных и близких хорошо продуманную «легенду» их отсутствия.
Но и это было не до конца ещё все, что знали упомянутые четверо, включая и самого президента, а по катастрофичности ситуации так даже далеко не всё.
Дело в том, что Уильям Ричардсон фактически больше не являлся президентом – он лишился главного атрибута президентской власти: того самого чемоданчика с кодами допуска к ядерному потенциалу страны (нет, чемоданчик-то сам уцелел, но только как бесполезная теперь вещица). Кроме того, и он и ближайший круг его помощников были давно осведомлены о полной перекачке всей информационной базы данных Белого дома и взломе всех кодовых замков Пентагона. Как и о том, что большинство серверов правительственных и военных ведомств, и самой сети компании Майкрософт уже опустошены: что едва удалось замаскировать всякими «профилактическими мерами связанными с чрезвычайностью обстановки», а с каждым днем скрывать было все труднее. Страна очень быстро и полностью переходила под управление «отморозков», которые если и не принимали пока явных признаков своего обнаружения, но могли это сделать с минуты на минуту – объявив о своем вторжении, и полном контроле над всем и вся: энергетикой, средствами коммуникации, военно-космическим потенциалом. Они уже контролировали все спутники связи, могли запустить ракету с ядерной боеголовкой с любого места и куда угодно, обесточить полстраны, выйти на любой частный телевизионный канал и воспользоваться любым правительственным.
Нет, пока все работало и крутилось как прежде, но только с ВИДУ. На самом же деле вся «президентская рать» словно сидела в несущемся по горной дороге настоящем, но с игрушечным рулем автомобиле, которым крутила только по инерции и для вида, зная при этом, что любой очередной поворот дороги может закончиться пропастью.
И самое скверное, и что замучило президента Ричардсона бессонницей, было то, что «отморозки» вообще и никак не выходили с ними на контакт: вели себя так, будто вокруг никого не было. И с другой стороны реагировали на ситуацию мгновенно: отменив все запуски ракет «земля-земля» и «воздух-земля» что предназначались для нанесения превентивного «точечного удара» по Центру сразу за эвакуацией его персонала. Именно после того случая Уильям Ричардсон лишился своего «чемоданчика», а коды Пентагона оказались взломаны. И это уже было по-настоящему угрожающим предупреждением, от которого у всех буквально опустились руки. Дошло до того, что в ближайшем окружении президента и верхушки всех основных правительственных ведомств была введена практика ведения совещаний и переговоров записками, а внешнего общения через почтовых курьеров.
Короче, все висело буквально на волоске, и было готово вот-вот взорваться…

***
…Сразу после активации и перекачки информации, Стив Гудвин, Джозеф Финк, Барбара Ковальская, Роберт Гиббс, и Бил Хьюз приняли решение образовать Главный Мозговой Сервер под кодовым названием - «Гудвин». Никаких «согласований», «обмена мнениями», а тем более – «прений» меж ними не случилось. Решение было принято мгновенно и по основному для «чистого разума» принципу - Высшей Целесообразности. Тот объем информации что у них уже был, позволял в доли секунды выстраивать миллионы комбинаций, а совместная интеллектуальная мощь (способность считывать) выбирать из них самый оптимальный вариант для решения любой, и каких угодно масштаба и сложности, задачи. Они четко понимали, что главное на данном этапе – это увеличение объема полезной информации ведущего к расширению контролируемого ими пространства, а отсюда не менее важное: возможность ПРОГНОЗИРОВАТЬ ситуацию намного шагов вперед.
План же их действий в настоящей ситуации был таков.
По предварительным расчетам, вся имеющаяся полезная информация США в среднем составляла двадцать пять ИЕ – интеллектуальных единиц, а значит для ее закачки, к ГМС «Гудвин» требовалось подключить еще двадцать. Расчет тому делался с запланированным «перекрытием»: как оказалось, объем памяти и скорость считывания каждой из ИЕ мог весьма и существенно отличаться, что зависело от нескольких чисто биологических факторов: пола, расы, в ряде случаев – этноса, генетических и видовых особенностей, а также возраста и состояния психики каждой отдельной биологической особи. И хотя в принципе – «по человечески», кое-какими можно было и пренебречь (в общем объеме недостатки отдельной ИЕ скрадывались), но «Гудвин» как раз не мог этого сделать – ведь при поиске конкретно искомого ответа он руководствовался исключительно принципом Высшей Целесообразности а не морально-этическими нормами что были ему теперь неведомы…
Заложив все исходные параметры в программу, «Гудвин» получил усредненный оптимальный вариант: некий рамочный набор из таких биологических признаков, за которые при поиске особи на роль ИЕ заходить не было смысла.
Теоретический расчет подтвердила и трезвая практика. При первом их ЗАБОРЕ «исходного материала» (тот самый нашумевший случай на перекрестке пятой и шестой авеню), сразу две из трех особей на роль ИЕ оказались «бракованными». Одна проявилась генетически искривленным набором хромосом (та что принадлежала «телелюбимцу» и ведущему уличного шоу Марку Блантеру), а вторая - неспособностью полностью «загружаться» полезной информацией из-за подкоркового ступора (помощник оператора съемочной группы афроамериканец Том Льюис). Короче, для «Гудвина» не было никакой целесообразности заниматься генной инженерией и «промывкой» «бракованных» мозгов когда вокруг и без того было сколько угодно здорового «исходного материала». А потому эти «два в одном» как «первый блин комом» - попросту испарили в индукционной печи. И только из одной изъятой ими особи (оператор Гюнтер Шнейдер) получилась пусть и не выдающаяся, но вполне сносная ИЕ.
Этот Шнейдер стал первой самостоятельно изготовленной «Гудвином» ИЕ: что в немалой степени получилось благодаря тому, что технологический процесс «изготовления» межпланетных разведчиков-исследователей оказался полностью автоматизирован. Всё: от криогенной разморозки, извлечения мозга и его обвязки системами жизнеобеспечения, до нанатехнологической «впайки» в конструкцию сферы криотронового двигателя и оснащения лазерным вооружением происходило в беспрецедентно засекреченной установке КРИОГЕНЕЗ, где были только «вход» и «выход». О существовании такой установки знали всего несколько человек, а допуск из них имели двое: Эдди Кларк и Боб Стэнли.
Теперь ею заведовал «Гудвин», а сам процесс сделался даже проще (по «Гудвину» - продуктивнее): так как из него выпали сразу два цикла - загрузка в линию тела из «морозильника» и промежуточная стадия его «подготовки». Вместо этого из отсека по сбору и хранению проб ИЕ, «исходный материал» в вакуумном контейнере сразу попадал на вторую ступень установки, откуда выходил еще одной готовой ИЕ.
Вместе с тем на этом же направлении – изготовлении необходимого количества ИЕ, возникло сразу три проблемы. Первая то, что хотя Центр по активации предусматривая пять, заказал все же восемь шаров (вот почему нападению «Гудвина» подверглись тогда трое), все равно после активации всех пяти и самостоятельного изготовления «Гудвином» еще одной ИЕ, оставалось лишь два. А согласно плану «Гудвина» их нужно было двадцать пять. То есть, не хватало целых семнадцать.
Вторая проблема того же плана. Только одна из теперь уже шести ИЕ – сам Стив Гудвин, была оснащена сверхсовременным лазерным вооружением. И хотя линия сборки в установке КРИОГЕНЕЗ технологически предусматривала такую операцию, у «Гудвина» не было самого компонента – лазерной установки. А ее изготовлял и поставлял для Пентагона один из НИИ, занимающийся разработками такого рода вооружения. Точно также и космические шары-зонды создавал другой НИИ по линии НАСА.
И, наконец, третья проблема - как сделать так чтобы все это доставить в Центр по активации для загрузки в КРИОГЕНЕЗ.
Его Величество Случай и небывало-интеллектуальная мощь «Гудвина» решили все три проблемы сразу.
«Чистому», и как он сам считал – «совершенному», разуму «Гудвина» помогло… несовершенство обычного - человеческого. Дело в том, что любой перспективный проект сразу рождал ведомственную конкуренцию. Каждый хотел отхватить как можно большую часть пирога состоящего из славы, денег, положения. Вот и вокруг сначала чисто научного проекта по криогенному размораживанию, а затем особо засекреченного по военному и космическому ведомствам, схватились три кита: Пентагон, НАСА, и стремительно набирающее вес Министерство по развитию и внедрению нанатехнологий. И, конечно же, самый опытный и «кряжистый» из всех - Пентагон, снова обставил своих конкурентов. Не мытьем так катаньем Пентагон пролоббировал в Сенате большую часть заказа на изготовление шаров-зондов для НАСА в свою сторону, и получив их в количестве 50-ти (!) штук, установил у себя на сверхсекретном складе. Более того, имея в своем распоряжении суперсовременные лазерные установки типа «Бластер», Пентагон сумел склонить (через тот же Сенат) Министерство по развитию и внедрению нанатехнологий передать ему часть технологического оборудования по установлению этих лазерных установок на космические «разумные» шары-зонды (разработки НАСА!).
…Но никто, и ни сам президент Уильям Ричардсон в том числе, не знали, что с самого начала осуществления проекта, в утробно-глубинных недрах Пентагона параллельно шла разработка плана создания ультрасовременной и сверхтехнологической армии, сплошь состоящей из абсолютно неуязвимых для противника интеллектуально-разумных шаров-солдат и при этом беспрекословно подчиняющихся военным приказам.
…Мгновенно перемещающиеся в пространстве, способные осуществлять боевую задачу в любых условиях: на земле, в воздухе, под водой, в космосе, днем, ночью, невидимые для радаров, и поражающие цель отовсюду и с какого угодно расстояния – такая картина просто плавила мозги «ястребам» Пентагона, и они со дня на день, как своего «звездного часа» ожидали результата активации первого из таких «солдат» – Стива Гудвина. И именно для Пентагона, совсем было уже готового сразу после завершения активации наложить лапу на весь проект, то, что случилось, явилось самым грандиозным крахом…
- Говорил же, говорил! – орал, стуча кулаком по столу и ногой по полу одновременно, шеф Пентагона Джозеф Шимански, - Бездари, ублюдочные мягкотелые политиканы! Разве можно доверять такое дело этим «очкарикам»?!
Но даже свою ярость лидерам Пентагона выместить не удалось, как не удалось запустить по его же настоянию ракеты «по Стиву Гудвину»…, который мало того, еще и «отобрал» у всех военных их собственные ключи-коды…
«…Бежать, бежать… - уже вторую неделю, днем и ночью и с тех пор, как только он получил секретнейшее донесение о невозможности наведения ни одной из стратегических ракет на цель, сверлила в мозгу министра обороны США Ричарда Грея одна и та же мысль, - Какой я к чертям свинячьим, министр обороны – ее то как раз и нет! Да нас сейчас любая Мексика может оккупировать! Да что там – Куба! …Нет, бежать – только бежать!"....

Продолжение следует...