Письмо 205 об Анне Карениной

Ах, как хотят мужчины, чтобы женщины их любили… И, не просто любили, а умирали от любви. Сколько раз ты упрекал меня за то, что я лишь говорю, что умру от неразделённой любви к тебе, а на самом деле - никак не умираю. Сколько примеров приводил мужелюбивых покойниц-самоубийц… Сегодня я действительно почувствовала: как бы тебе хотелось, чтобы из-за тебя умирали женщины…
 Мы смотрели спектакль «Откуда берутся дети» и спорили о женских пьесах. Ты говорил, что если в пьесе большинство персонажей или главная героиня - женщина – пьеса – женская! А я доказывала, что у нас никогда не было женских пьес, ибо все они, написаны мужчинами о том: какими они видят женщин. Все спектакли о том, как бы они хотели, чтобы их эти женщины любили и как бы они хотели, чтобы эти женщины любили их детей. Или наоборот: какие все они отвратительные, жестокие и глупые! Это субъективное мнение автора о женщинах. В этих произведениях нет ничего от истины. И даже те пьесы, которые написаны женщинами, - поставлены на сцене только благодаря тому, что соответствуют точке зрения мужчин! Когда мужеподобная старая дева от скуки сочиняет сказку про себя, для того, чтобы понравиться мужчинам, чтобы, хотя бы на бумаге, стать женственной и любвеобильной – вот этот бред сейчас и считается «женской пьесой»…
Идеализировать, обожествить себя убогую. Сделать себя, хотя бы в произведении, такой, какая может понравиться мужчинам и растоптать соперниц, придав им самые отвратительные черты, - вот это и есть – наша «женская литература», сбивающая мужчин с толку, подтверждающая их абсолютно неправильную точку зрения о женщинах. А настоящим Женщинам некогда перемывать чужие кости…
Ты привёл мне в пример Анну Каренину. Вот, мол, настоящая женщина! Это Беловы только говорят о смерти, а Каренины – бросаются под поезд! Спасибо за совет!
Знаешь, фильм, снятый по этому роману, всегда казался мне - фальшивкой! Я много лет не могла понять: почему? Но всегда думала: «В нём – какая-то ложь! Он – не правдив, не естественен, не реален…»
Когда-то я писала тебе о «Нелегалке», в которой Нина говорит о мечте женщины. О мечте, которая не имеет ничего общего с женской мечтой, потому, что пьеса написана мужчиной. И это с его точки зрения женщина должна мечтать о том, чтобы водить за собой мужчину, выставляя, как слона на показ... Но на самом деле она об этом - не мечтает. Она мечтает – о совершенно противоположном!!! Это мужчины хвастаются своими длинноногими экспонатами, а женщины... И Анна доказывает это, пытаясь укрыть Вронского от женских глаз, которые могут украсть его в любую секунду. Украсть – навсегда… Вот здесь – правда, в этом Толстой, в отличие от А. Крыма, – не ошибся!
Женщина… Бог создал её для Адама. И если он просто жил на свете, то Ева – жила для него… Так было с самого начала, так есть и так будет. Женщины всегда живут для кого-то. Для любимого.
Они не рассказывают мужчинам о своих мыслях, мечтах, чувствах, чтобы не испугать, не оттолкнуть от себя. И мужчины наивно считают, что женщины хотят: шубу; шапку; колье; красивого и экстравагантного мужчину, пользующегося спросом у дам; нечто яркое и театральное, которое привлечёт к ним обоим всеобщее внимание… Мужчины видят женщин – такими… И считают своё мнение – единственно-правильным! Женщины же – страдают от этого мужского заблуждения и не могут изменить мир, потому, что бесправны, не поняты, не услышаны…
Женская логика… Мужчины смеются над ней. Но, должна же когда-нибудь в мире восторжествовать демократия?!! Женщин на свете больше, чем мужчин, а их логика не берётся на вооружение, отбрасывается. Потому-то наш мир и ущербен, несовершенен, ибо урезанная логика, к которой хотят свести мир – просто кастрат. А мир миллионы лет находится в мужском прокрустовом ложе.
Ты говоришь: «Я думал, что ты поступишь в институт и начнёшь учиться!»
Учиться? Нет, я как самая стандартная женщина, как обычная Анна Каренина – буду искать себе смерти…
Все романы – мысленные эксперименты: что будет, если…? Что важнее: палец, который был до того кипятка, в который он окунулся и будет после, или кипяток, появившийся всего на мгновенье, но из-за которого всё это произошло? Что важнее? Женщина или мужчина, сорвавший женщину с места и не давший ей вечного счастья, приведший её к гибели?
 Женщины – были и будут! Они в принципе – все одинаковые. А Вронский, не живший в семье, не умел жить тихим семейным счастьем, домашними заботами и тревогами. Его мир был - другим, не таким, как у всех. А всё загадочное – притягательно.
Герой романа – мужчина, излучающий страсть, а Анна всего лишь образец существа, подвергнутого воздействию этой страсти. Существа – обречённого изначально, в момент первой роковой встречи.
Что будет, если?.. Эксперимент, проведённый в уме автора, он вполне достоверен. У меня то же самое: такой же мужчина, такая же страсть, такая же боль, такой же страх потерять, такое же желание умереть… Бог… Он дал мне любовь к человеку, который не нуждается в моей любви…
Рассудок – спасает. Он постоянно ищет выход. Ищет избавленья от этого страха. Ищет истины. Анна – не нашла… Вронский был – честен перед ней.
Она не смогла придумать ему недостатков, за которые смогла бы разлюбить. Труднее всего на свете – разлюбить…
Люди, - живут страстями. Он сманил женщину, сорвал с места, а что с ней делать дальше – не знал. Вот 20 минут в неделю – знал, что делать, а остальные 10060 минут, - не знал.
И когда она была с ним рядом, больше всего на свете ей хотелось рассказать: как ей было плохо без него в эти десять тысяч шестьдесят минут.
Она требовала от него прежней любви. Она искала прежней страсти но, запомнила навсегда злой взгляд преследуемого зверя... Она искала стабильности. А между ними, рядом с любовью, установился злой дух борьбы.
Пусть он тяготится ею, но ей нужно быть с ним рядом, чувствовать каждое его движение. Бог создал женщину – для мужчины! У неё нет другого предназначения. Ей очень нужно было, чтобы ему, хотя бы на пару минут стало так же плохо, как было ей. Чтобы он смог почувствовать, смог понять: этот ужас, этот страх, эту смерть, это убивающее время - без него. Как объяснить, чтобы понял, если он – не хочет понимать, если он – уходит, каждый день, оставляя её - одну?
А сегодня я поняла, в чём ложь в фильме! Для женщины имеет значение ребёнок только от любимого человека! Всё остальное ей - безразлично! Весь мир – ничто! Есть Бог и ничего не может быть над ним, ничего не было до него и ничего не может быть после него!.. Толстой пишет, что после признания Анны, она и её ребёнок – перестали существовать для Каренина. Он вырвал их обоих из своего сердца. Для мужчины – это само собой разумеющееся, вполне нормальное чувство. Почему же для Анны должно быть всё по-другому? Он пишет, что она редко вспоминала о сыне. Забыла, а потом вспомнила и полюбила? Кто был забыт, - не воскреснет! Я знаю одно, что будь современная Каренина беременной от мужа, она поспешила бы сделать аборт, чтобы освободить место для ребёнка того, кого любит. Она с радостью убила бы брата или сестру этого мальчика Серёжи… Вот это – правда! Горькая, ужасная правда!
А умирать из-за ребёнка от нелюбимого – никто не станет. И тем более бросать ребёнка от любимого, из-за разлуки с ребёнком от не любимого. В этом тоже нет смысла. Она: либо мать, либо голодная волчица. И если мать, то не могла умереть, бросив младенца, а если волчица, - не могла погибнуть из-за сострадания к брошенному сыну.
«Ребёнок болен, а она хотела ехать, узнавать: что с Вронским, почему задерживается? Она не могла любить эту девочку…» Люди, освободившие себя от заботы о своём потомстве. Ужасное время, когда женщины лишали себя возможности вскармливать своё дитя, заботясь об упругости груди. Лишали себя возможности передавать ребёнку свои навыки и знания. Это был мир, отделивший себя от воспитания своих детей, переложивший самое важное, на чужие, посторонние плечи. Мир, не имеющий будущего, не имеющий продолжения…
Общественное устройство зависит от идей, живущих в головах граждан.
Анна любит только двух человек - это Серёжа и Вронский, - но они – не соединимы! Она не хочет иметь детей от любимого, ей кажется, что её дети будут несчастны. Она ищет объяснения своим идеям. Идеи вселились в неё и стали сильнее её. Сильнее её материнского чувства к дочери, сильнее животных инстинктов продолжения рода, сильнее любви, которая умеет ждать. В фильме она умирает от тоски по Серёже, от невозможности быть с ним. В романе – от невозможности постоянно быть с Вронским.
Если это женский роман, то туфту написал твой Толстой. Ему показалось, что женщины такие или захотелось, чтобы они были такими. Да, этот роман можно посчитать сказкой о женщине, скучающей по ребёнку и нелюбящей из-за этого – другого ребёнка. Можно воспринимать, как мечту мужчин о женщине-матери, жертвующей собой, ради ребёнка. Но почему она бросила другого ребёнка? Снова нестыковка! Снова – ложь. Жизненная, а не надуманная Каренина всеми силами спасала бы того, кто нуждается в ней.
Что она потеряла и приобрела в новом положении?
Вместо нелюбимого, она получила любимого мужчину, который ради неё разрушил свою карьеру, свою жизнь.
Вместо ребёнка от нелюбимого, она получила ребёнка от любимого.
Она не потеряла средств к существованию, не потеряла возможности путешествовать, не потеряла друзей.
Единственное, что она потеряла, - это свет. Светское общество, его уважение. Потеряла прежнюю стабильность, размеренность.
Так получается, что ваш с Толстым идеал женщины – «светская дама», ежедневно пирующая в богатых домах и пользующаяся неусыпным вниманием мужчин. Дама, целью существования которой – было блистать на балах и в театрах, отвлекая внимание мужчин от своих жён и сцены. А причиной смерти стал лишь один день задержки в пути к этому свету. Он стал - смертельным. Она ревновала Вронского, но летела туда, где было ещё больше поводов для ревности. Были такие же «светские дамы», целью которых было: блистать, завораживая взгляды… Бессмыслица…
Сорванный цветок; электрон, выбитый из атома; неприкаянная душа…
Ты орёшь, что тебе скоро нужно будет влезать к себе в кабинет через окно – везде – Я!!!
Годы счастья – пролетают, как один миг. Секунды горя – кажутся вечными.
В одном тебе – вся моя Вселенная! Ты пришёл в мою жизнь, как Вронский, чтобы ежедневно уходить, каждый день - вырывая кусок из моего сердца.
Все мы связаны, переплетены потоками энергии. Когда кто-то рвёт связь – внезапно возникшая свобода с неимоверной силой начинает искать: куда бы ей деться(?), к кому приклеиться? Цветок усиленно пьёт воду из вазы, пытаясь пустить корни; электрон со взрывом внедряется в другую молекулу, образуя совершенно другое вещество; женщина ищет – мужчину, ищет прежней стабильности, преломления страсти - в счастье, счастья – в жизнь, жизни – в мир...
А роман этот - о мужчинах!!! О мужчинах, умеющих вызывать страсть! Страсть, изначально обречённую на смерть, не способную перерасти в любовь.
Из всего мира Анне попался всего один, ради которого можно было разрушить весь свой прежний мир. Она встретила единственного, с которым хотелось быть неразлучной. Героиня романа – страсть! Мужская страсть, которая неизбежно угасает и женская страсть, перерастающая в страх! Человек, излучающий страсть – не чувствует своего воздействия, а поглощающий – впадает в ужас неизбежной потери. Страсть - причина всех поступков, всех действий, всех мыслей в этом романе.
Страсть – это когда и мига нельзя быть порознь, когда секунда разлуки – пытка, более страшная, чем смерть. А когда можно терпеть – это уже не страсть. Тогда встреча – просто развлеченье. Изредка, как съесть мороженое. Приятно, но наелся и хватит. По домам… Для него это было - так, для неё: страсть должна была быть – нескончаемой, вечной!
Может ли называться роман женским, если главная причина всех событий – мужское качество – безумная страсть, доводящая женщину до безумия?
И, чем больше, чем щедрее он отдавал ей эту свою страсть, чем сильнее любил, - тем страшнее становилось потерять всё это - в одну минуту его новой страсти к другой женщине. И если он это может, значит: может – для всех(!), и сможет - для любой, подвернувшейся случайно…
Страх перед мужчиной, готовым на всё, ради женщины. Мужчиной, готовым рискнуть всем. Мужчиной, которого не остановит: ни страх, ни стыд, ни крах, ни униженье, ни презренье общества. Тот, кто не властен над своими страстями, – может с таким же успехом поменять её на любую другую, к которой возникнет эта внезапная страсть. Она боялась этой страсти. Она могла подстеречь её в любую секунду его отсутствия. Вышел, увидел, влюбился и больше не пришёл…
Страх – болезнь. Анна усугубляла её морфием и опиумом. Она была спокойна только с любимым, но стоило ему выйти за дверь, как страх становился сильнее её. Ибо страсть его – была сильнее её, и сильнее его самого. Страсть стала её единственным счастьем. Это счастье стало для неё – всем, целым миром. Она не могла бороться с ней и не могла расстаться с этой страстью. Одна мысль о расставании – сводила её с ума. И страх расставанья – стал сильнее самого расставанья. Боль от колёс поезда была меньшей, чем страх от внезапной разлуки, меньшей страха ожидания горя. «Он любит меня, пока любит».
Она понимала, что в любую минуту он мог встретить ту, которая могла стать желаннее её.
Она боялась его умения завораживать женщин. Завораживать так, что весь мир переставал существовать для них и оставался только этот мужчина – единственный во всём мире. Она боялась своей неземной любви. Ей довелось вкусить счастье, без которого нет больше жизни. Нет ничего.
Если бы все мужчины умели доставлять такое счастье, то не было бы страшно потерять этого. Можно было бы заменить его – любым, в любую минуту. Но она знала, что он – один - во всей Вселенной, нет, и не может быть ему - замены.