Рапсодия кукушки

Какой это был день. Никогда еще не было так жарко. Асфальт просто пла-вился, и казалось, что деревья вот-вот вспыхнут. Стояла немыслимая жара. И именно в этот день в город приезжала новая группа “Tender Asteroid”.
Город же был так себе, ничего городишко, старый провинциальный горо-дище, немного устаревшие улицы и дома, которые давно не реставрировали. Кое-где они уже обветшали, но все равно продолжали хранить тепло и уют ти-хого и скромного убежища от шумных и пыльных, дымных столичных улиц. Люди его любили и искали спасения в спокойных переулках и улочках. Здесь почти всегда было тихо, жизнь казалось как-то замедляет свой бег и вот-вот ос-тановится. Жители города привыкли к такой размеренной и неспешной жизни и не были готовы к чему-то другому. Но все изменилось после приезда “Tender Asteroid”.
Ребята приехали из Германии. Молодые и отчаянные, они играли такую же музыку, как и они сами. Они появились на сцене совсем недавно. Прошло ров-но десять лет между их первым появлением и теперешним приездом в город.

Группа образовалась случайно. Фенимор — солист — с самого детства уже был знаком с Эриком — басистом. Мальчики не любили возиться с игрушками, как это любили другие дети. Им больше нравилось слушать музыку. Им нравил-ся рок. В частности, такая группа как “Led Zeppelin”. Родители сначала не зна-ли радоваться им или же плакать. Но потом решили, что дети сами вправе ре-шать, как им жить, и оставили их в покое. Только отцы нашли их выбор пра-вильным. Особенно отец Фенимора — Питер — чувствовал в мальчиках что-то такое, что должно было взбудоражить весь мир. Только пока он не знал, кто из них взбудоражит мир.
Фенимор, которого мама трогательно звала Фенни, а затем и Эрик, хотел петь. В этом его убедил Роберт Плант. Его голос лился в песнях, словно нектар и Фенни твердо решил тренировать свои голосовые связки. А когда узнал, что сырые яйца развивают их еще больше, то стал глотать и их. Эрику же было глу-боко наплевать на Планта. Его кумиром в группе был Пейдж. Ему нравилась гитара и как она звучит. Может быть потому, что у них в доме уже была одна: на ней играл отец мальчика. Ричард говорил, что с ней он пел серенады его ма-ме. Однако не это важно. Ребята грезили, что достигнут такой же славы. Осо-бенно Фенимор.
Вскоре он почувствовал, что его тренировки принесли свои плоды, и на-конец-то его голос обрел силу. А Эрику подарили гитару. Отец не хотел, чтобы он мучался на его старушке. Ведь отцова гитара пережила столько проишест-вий. Эрикова гитара была новенькой, глянцевой и красивой. А затем отец стал учить Эрика премудростям гитарной игры. И вскоре Эрик с Фенимором могли исполнять песни. Правда, это, конечно, еще не было полноценной группой, но уже было положено начало.
А в другом городе жили еще двое мальчишек. Это были настоящие сорви-головы. Ни одно происшествие в их городе не обходилось без их участия. Одна-ко они все-таки находили время, чтобы слушать музыку. В их фонотеке было полно разных записей, но особенно они выделяли “Sweet”. Возможно, их песни и явились стимулом, чтобы изменить свою жизнь. Постепенно Стивен понял, что ему нравится музыка, и он хотел бы посвятить ей свою жизнь. Энди к нему присоединился. Вскоре они получили, то, что желали и успокоились. И если бы кто-нибудь спросил, желая посмотреть на ребят, которые ставили весь город на уши, то получил бы такой ответ: “…только они больше не озорничают”. Так-то вот.
Встретились ребята на конкурсе талантов, где все желающие могли высту-пить и показать свое мастерство владения инструментом. Фенимор поразил всех судей своим голосом. К тому времени его голос развился настолько, что по красоте звучания не уступал вокалу Планта. Среди вокалистов он занял первое место. Выигрыш пришел сам, незаметно, когда он под караоке исполнил “I’m gonna crawl” “Led Zeppelin”. В это время зал просто слушал. Все разговоры стих-ли. Никто не решался сказать ни слова, пока Фенимор пел. Это было лучшим вокальным исполнением, и судьи оценили это по достоинству.
Следующими в конкурсе выступали гитаристы. Репертуар был разнообра-зен. Видимо из-за этого и вышло, что ребятам пришлось потрудиться. Никто не знал чего ждать от каждого выходившего на сцену. Однако ребята были готовы отдать себя. Полностью. Они опустошили свои сердца и души, чтобы заполнить сердца и души слушателей. Ребята блистали. Но, к несчастью, Эрика ждала не-удача. Он не смог играть, как следует, может быть, сильно волновался. В его игре что-то разладилось и вместо музыки получалось какое-то бренчание. Он даже не вошел в тройку лидеров. Зато Стив просто блистал. Для своего возрас-та, — а ему тогда было всего четырнадцать лет, — он играл просто великолепно. ”A Distinct Lack Of Ancient” группы “Sweet” была словно написана для него. Он ни разу не ошибся за всю свою игру. Он чувствовал гитару так, словно она бы-ла живым его продолжением, а струны были его кровеносными сосудами. Он играл нежно, ласково; в то же время внезапно словно взрывался. Такова была его манера. Видимо сегодня был его день и победа просто так и тянулась в его руки.
Но пришло время для барабанщиков, и про него забыли. Фенимор и Эрик вышли, но ненадолго, просто им захотелось кока-колы. Купив по баночке, они присели на край фонтана около заведения, где проходил конкурс. Туда еще входили люди, им хотелось послушать музыку. А может быть, и не хотелось, просто надо было чем-то заняться.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — Фенимор первым нарушил ту гне-тущую тишину, что повисла между ними. Он не мог смириться с тем, что Эрик убит этим своим поражением и просто занимается самобичеванием.
— А что ты хочешь услышать? Что ты такой хороший, а я никчемный ги-тарист? Этого ты хочешь? Так знай, больше ты меня не услышишь. Все я бро-саю играть! — Эрик нервничал. Казалось, еще чуть- чуть и слезы покатятся у него из глаз.
— Да, что ты говоришь! А кто, кто говорил, что музыка это навсегда? Кто твердил мне, что мы родились музыкантами? Разве не ты? — Чувствовалось, что и Фенимора переполняли чувства и эмоции, и он готов взорваться.
— Тебе-то хорошо рассуждать. Твой инструмент всегда с тобой и его не надо настраивать. — Эрик уже затих, немного успокоился.
— Ну и что? А если я заболею, если вдруг потеряю голос? В этом случае те-бе намного легче. Твой инструмент можно заменить, если он вдруг сломается, а мой нет... Нет, тут что-то не так. Причина не в этом и ты это знаешь.
Они замолчали. Кока- кола в банке пузырилась и ей не было дела до разго-вора этих двух мальчишек. Нет, ей было абсолютно наплевать. Сейчас она была звездой, а все остальное пустое. Ее все знают, она лучший напиток и нет ничего лучше этого знания. По крайней мере, для нее.
Банка в руке Эрика мерно покачивалась из стороны в сторону. Мерное журчание воды в фонтане успокаивало. Но все равно не могло снять напряже-ния, возникшего между мальчиками.
— Просто ты боишься. — Это были первые слова Фенимора за все минуты молчания. И опять он первым начал разговор. Ему всегда удавалось все делать первым. Эрик просто не поспевал за ним. — Боишься того, что за первой не-удачей последуют и другие.
Эрик молчал. Он всегда молчал, когда не мог ничего сказать. Он не пытал-ся оправдываться, как это делали многие. Нет, он просто молчал, и это его спа-сало.
— Пойдем. Перестань бояться, просто отринь эти бесполезные страхи. Все будет хорошо. И пусть эта неудача останется в прошлом, и ты больше не вспомнишь о ней. — Фенимор умел утешать. Он многое умел, чего не удавалось Эрику. И Эрик послушал его. Он верил в друга.
Когда они вошли в зал барабанщики уступили место клавишникам. Среди барабанщиков победил Энди. Но начали свое выступление клавишники, и вот тут-то разразилась настоящая борьба. Борьба между мальчишками и девчонка-ми. Все они хорошо умели играть, и никто не собирался сдаваться без борьбы. Судьям понравились все выступления без исключения.
— Нам очень трудно было сделать свой выбор и остановиться на ком- то одном, — так говорил главный судья. — Все вы бесспорно достойные, вам суж-дено быть лучшими. Но есть среди вас та, — в этот момент огонек в глазах мальчишек погас, зато девочки встрепенулись, — которая поразила нас не только своей игрой, но и красотой. Мы посовещались, — тут он вдруг закашлял-ся. Давали знать о себе его старческие легкие. — И сделали свой выбор. Побе-дила Диана Крейцер. Второе место занял…
Далее шел список тех, кто принимал участие в конкурсе. Фенимор не слу-шал. Он смотрел на сцену и видел ее. Там стояла девочка и улыбалась. Она по-бедила и знала, что она лучшая. В дальнейшем у них с Фенимором был продол-жительный роман.
— Ну а теперь давайте-ка, пригласим победителей на сцену. — Судья за-кончил перечислять всех участников. Сейчас он был похож на доброго волшеб-ника. Он захлопал, приглашая слушателей поддержать победителей.
В какой-то момент Эрик встретился глазами с Фенимором и тот виновато улыбнулся. Не был он виноват в том, что Эрик не выиграл. Не был он виноват в том, что такой родился. C’est la vie, словно говорил Фенимор, но вслух ничего не сказал. Зал в это время разразился аплодисментами, и Эрик заметил, как Фе-нимор вдруг вздрогнул, но тут же пришел в себя. И тут Эрик понял то, что по-том помогло ему в жизни.
— Никто не против, если мы все вместе что-нибудь сыграем вам в подарок за то, что вы пришли сюда и слушали нас. — Это заговорил Фенимор. Эрик за-видовал ему, но это была белая, дружеская зависть. Да, Фенимор умел говорить так, чтобы его слушали. Никогда еще не было, чтобы он не смог увлечь своими словами кого-нибудь. Эрику этого не удавалось, но он не был против этого. Та-ков уж был его характер.
Тем временем Фенимор уже говорил с остальными насчет исполняемой песни. Нужно было найти что-то такое, что знали все остальные.
Эрик смотрел на него с нескрываемым любопытством. Ему было очень ин-тересно, что же выберет Фенимор.

Именно сейчас он вспоминал этот момент. Тогда Фенимор был ребенком, сейчас он взрослый молодой человек, но все равно напомнил ему тот момент. Именно сегодня, когда они выступали в этом городе. Почему Эрик вспомнил тот день? Ведь это был позорный для него день, но он старался не думать о том какой он был. Просто он почему-то вспомнил о нем и все.
Тем более он начал упорно тренировать пальцы и вскоре мог больше не бо-яться провала даже из-за волнения. Его пальцы знали свое дело и не подводили его больше. Он изменился сам и вырос духовно. Раньше Фенимор ободрял его и учил, а теперь они поменялись местами…

Зал молчал. Слушателям хотелось послушать победителей всех вместе, сра-зу. Разговоры снова смолкли, как это было во время выступления Фенимора. Эрик во все глаза смотрел на них.
— Подождите. — Все было готово, но вот Фенимор хочет что-то сказать. Все смотрят только на него. — Я знаю, вы хотите услышать что-то потрясаю-щее, но мы не можем этого сделать. Нам не хватает еще одного гитариста. Сти-вен один не справится. — Косой взгляд со стороны темноволосого Стива. Ему казалось, что его достаточно, но оказался не прав. Эрик знал, что если Фенимор говорит, то он в этом уверен. — Я хочу, чтобы к нам присоединился мой друг. Ему сегодня не повезло, но не судите его строго. Эрик, поднимайся. — В этот момент Стивен нахмурился. Ему это явно не нравилось и он был не намерен скрывать этого. Эрик почувствовал, что этот человек его недолюбливает. Тогда он не знал, что с ним ему предстоит еще не один концерт выступать вместе.
Эрик знал, зачем Фенимор это делает. Да, чтобы он смог перестать боять-ся. Он хотел добиться именно этого. Он не стал откладывать дело в долгий ящик и решил сделать это прямо сейчас. Просто Фенимор верил в друга и в то, что тот не подведет его.
Никто не был против того, чтобы Эрик играл, но он-то чувствовал, что это не так. Да все они рады были бы, чтобы выступал кто-то другой, но только не Эрик. Он аутсайдер, неудачник, который случайно оказался среди звезд. Но никто ничего не сказал, потому что был не вправе этого делать.
А Эрик давно решил для себя не обращать внимания на все эти взгляды, насмешки и прочее. Он решил перебороть свой страх и он сделает это. Он не-брежно забрался на сцену. Из-за кулис принесли еще одну гитару. Эрик взял ее в руки, надел и стал тихо что-то наигрывать. Постепенно мелодия усиливалась. Зал молчал. Это был последний козырь Эрика и он особенно сильно верил, что он поможет. Эрик играл “Still I’m Sad” из репертуара Ричарда Блекмора. Фени-мор был поражен, он не ожидал такого от Эрика. Да и, похоже, не он один. Фе-нимор не слышал такой композиции раньше, но зал-то знал и еще как. Ее знал и Энди, и когда он присоединился к нему, зал просто бушевал. Конечно, это был не Блекмор, но все-таки. Эрик играл. Никто не мог поверить, что аутсайдер на такое способен. Бывший аутсайдер…
В конце композиции на сцену вышел главный судья.
— Похоже, мы ошиблись, когда выбирали победителя. Надо признать, мо-лодой человек, вы тронули меня до глубины души. Я сам старый поклонник Блекмора, хотя и старше него, но не намного. Но как говорится, победителей не судят, а судей тем более. — Он улыбнулся, отчего стал еще больше похож на доброго волшебника.
Эрик лишь пожал плечами. Судья был прав, он сам виноват. Но это было не важно для него. Главное он себе доказал…

Да, тогда он смог дать отпор своему страху. Сейчас он вспомнил, почему вспомнил тот день. Старый страх снова показался на горизонте. Но теперь он был опытнее, чем тогда и смог дать ему отпор. Может быть, в этом была заслуга Фенимора. То был импульсивный молодой человек, но он знал, как помочь другу в трудную минуту. Он никогда не забудет его. Фенимор трагически погиб в ав-токатастрофе. И теперь Эрик возглавил группу. Да, может, так оно и было. Но после этого ему стало легко и просто жить. Он понял одно: человеку стоит толь-ко захотеть и все. Стоит только захотеть, чтобы другие поверили. Сильно захо-теть и тогда они поверят. Поверят во все, что угодно. Он понял, что похож на кукушку. Ту самую птицу, которая не высиживает сама яйца, а подбрасывает их другим птицам. Ту самую, которая не поет, как другие птицы, а кукует, от-меряя человеческую жизнь тем, кто в это верит. А раз спрашивает, значит, ве-рит и хочет услышать ответ.
И вот теперь он, стоя на сцене перед аудиторией, которая пришла их по-слушать, сказал:
— Я думаю, что мы начнем с песни, которую я написал и посвятил моему другу и можно сказать, в какой-то мере, наставнику Фенимору Блейзеру, на-шему бывшему вокалисту. Спасибо тебе за все, что ту сделал для меня и пусть земля тебе будет пухом, брат. — Он замолчал, но лишь для того, чтобы начать играть. Тихо и неспешно. Так, чтобы загорелись огоньки зажигалок. Вскоре вступили и остальные и песня “To My Friend” полилась.
Да, он сравнил себя с кукушкой, но только в отличие от нее, он не кукует, а поет всему миру свою рапсодию и ему все верят, потому что хотят услышать…