В темноте

Рассказ был написан для конкурса "Ужас-2006".





Он проснулся.

Дрогнули ресницы, разошлись в стороны тяжелые клейкие веки… Он открыл глаза. Но ничего не увидел.

Мрак.

Набухшая чернилами вата мглы залепляла взор, поглощала все вокруг, будто ничего, кроме этой всепожирающей льдисто-вечной черноты и не было вовсе в мире. Он вдруг осознал, что потерял всякую ориентацию в пространстве. Из тьмы бесшумными змеями выскользнули бессмертные детские страхи…

«Я нахожусь в своей комнате, лежу на своей кровати. Иначе просто не может быть», – он пытался себя убедить, но уже понимал, что уверенные логические построения не имеют своей волшебной силы здесь…

В темноте.

Вереницы мыслей в загнанном коловращении метались под крышкой черепной коробки, сталкивались, разбивались, брызгая осколками.

«Такой непроглядной глухой темноты на яви просто не бывает. Это кошмар. Но я не сплю».

«Нужно встать».

Во мраке мозга вспыхнула и ушла в пустоту искра мысленного приказа – тело не отвечало. Оно терялось в окружающей зловеще-живой мгле. Его будто не было.

«Это невозможно! Так просто не бывает! Не бывает!» – теперь он паниковал. Мысль неистово трепыхалась в закупоренном сосуде черепа, захлебывалась в жиже холодного маслянистого ужаса. Раз за разом он пытался пошевелиться, но плоть не повиновалась, словно мертвая.

«Меня парализовало!».

Он постарался успокоиться, прислушавшись к своим физическим ощущениям, но только убедился в том, что ничего не чувствует. Лишь лицо его было живо.

«Где я?! Что со мной?! Паралич? Слепота? Может, я умер? Но я жив… Я жив…».

Глухой стук, затылок ударился в деревянную стенку.

«Я чувствую свой затылок! Может, ощущения возвращаются? Деревянная стенка?.. Значит, я не на своей постели! Но тогда где?..».

Он попробовал двигать головой, и затылок заскользил по ровной деревянной поверхности. Но через секунду голова прекратила движение, натолкнувшись на угловую поверхность.

«Ящик?! Я в ящике? Я… в гробу!».

«Все это только сон. Черный мерзкий кошмар. Я должен проснуться…».

А изуверская память уже нашептывала слышанные когда-то ранее истории о несчастных страдальцах, которых хоронили заживо, по ошибки приняв летаргический сон за смерть. А садистское воображение уже вырезало коготками на замерзшем шмате головного мозга выдуманные картины о том, как незнакомые люди в черных вязаных масках с прорезями для глаз и рта (члены темной сатанинской секты, садисты-маньяки, враги) входят в его комнату, приближаются к его кровати, склоняются над ним, беспомощным, спящим… Из шприца брызжет струйка яда, тонкая игла входит его руку, поршень под пальцем в кожаной перчатке вгоняет бесцветную жидкость в его кровь. Он отравлен. Незнакомцы удаляются. Возникают другие люди: друзья, знакомые, родственники. Они плачут, они пьяны, они обмывают его холодный труп, они кладут его в гроб, они везут его на кладбище, они закрывают небосвод крышкой гроба и заколачивают гвоздями. И просыпается он в могиле, под метрами студеной почвы, парализованный, но живой.

«Нет! Зачем? За что?!».

И вновь попытки двигаться. И мрак, рыдающий его голосом. А потом внезапно – удар о стенку, падение, тьма закружилась в миксере, снова удар, скрип петель и…

Свет показался невозможно ярким, выжигающим. Кувыркаясь, ослепленный, он вылетел во внешний мир, залитый до краев сиянием. Вновь болезненный удар. На щеке отпечатался ворс грязно-серо-зеленого ковра, устилающего пол его комнаты в общежитии.

«Я был не в гробу! Я был в тумбе! Но как я туда поместился? Плевать, главное, меня не похоронили!».

С трудом он перевернулся, упершись затылком в ковер. Грязноватый потолок с паутиной на углах глядел на него райски-белым небосводом. Свет нежно ласкал слизистую оболочку глаз. Тьма умерла. По левую сторону от него возвышалась кровать. Его кровать. Кровать, на которой он вчера уснул. Кровать, с края которой свешивалась чья-то рука.

«Кажется… это моя рука», – изумленный он откатился подальше, даже не удивившись, что не мешают плечи. Волосы наэлектризовывались, медленно вставали дыбом. Свернувшийся гадюкой где-то в глубине мглы, что паразитом забилась в его душу, ужас снова восставал к бытию, черной перчаткой обнимал содрогающуюся кашу мозгового вещества в голове, останавливал и без того невозможный ток крови в артериях. Он застыл на полу, уставившись выпученным безумным взором перед собой.
На постели лежало его обезглавленное тело.


Мой любимый анекдот:

Выходит парень из чужой комнаты с окровавленным топором. Навстречу ему другой:

– Вась, а че это ты в Петькиной комнате делал? Да еще с топором?

– Сюрприз на первое апреля, – зловеще улыбаясь, ответил Вася. – Проснется Петька утром… а голова – в тумбочке.