Перемены

Вдох. Еще вдох. Вздох.

«Том!»
Нет ответа.

«Том!»
Нет ответа.

А Том уже несется безропотный, подхваченный неумолимым ветром, над пыльной дорогой, ведущей к детству. «Я все вижу, - говорит он ветру, - море сегодня не спокойно, и мне не разрешат купаться. Разве что, у берега креветок сачком половить…»

«Верно», - соглашается благосклонно ветер, и несет дальше, не останавливаясь, нет времени у ветра ни секунды.
 
Проводит Том бесплотными пальцами по лицу, и глядит сквозь них на солнце, не щурясь.

«Постой, – просит он, - дай мне этот дом под красной черепицей рассмотреть. Он чем-то так знаком. Позволишь мне лицо умыть под краном?» И чувствует, как мягко ставит его ветер на ноги и исчезает, невесомо поцеловав в лоб напоследок.

«Кто ты?» - спрашивает Том у незнакомой женщины, прибирающей его детскую. Но нет сегодня настроения болтать у женщины, и продолжает она, гневно закусив губу, сметать паутину с потолка. «Как хочешь…» - пожимает плечами Том и присаживается на корточки, выдвигая ящик с игрушками.

«Мои солдатики, - бормочет он, - моя белка!». «Не набирай с собой так много, малыш!» - слышит он за спиной мамин голос, поворачивается, и видит смеющуюся маму. «Хорошо, - говорит Том, - я возьму только белку и пуделя, а остальное заберу позже».


«Ты не о том думаешь, Том!» - укоризненно качает головой мама, и треплет по волосам легкой рукой.

«Здесь рос персик! – кричит Том, выйдя на крыльцо, - Куда вы дели мой сарай и вишневое дерево перед ним!?» И кажется ему, что на его крик сбегутся все соседи…
Но всего лишь на минуту в дверях появляется та же чужая женщина, вытряхивает пыльный коврик ему в лицо и исчезает.

«Ладно, - миролюбиво говорит Том, - вам же хуже, вы никогда не узнаете, как умеет растекаться золотистым медом мой персик. А без сарая вам не удастся поиграть в индейцев…»

Гуляет Том по старому городу, и удивляется: на каждом шагу знакомые лица.
«Здравствуйте!» – радуется он, и пожимает руки зубным врачам, учителям музыки, продавцам кваса и торговкам семечками. И сердце его переполняется такой любовью ко всем, что, украдкой, он смахивает светлые слезинки рукавом…

«Ты сделал домашнее задание, Том?» - спрашивает строго директриса школы. И он с готовностью вытаскивает из-за пазухи тетрадь со сложнейшими матема-тическими примерами, давно решенными. «Молодец!» - хвалит его директриса, и удаляется, такая же гордая и величественная как всегда, а Том, с облегчением вздыхая, провожает ее взглядом.

Гудят трубы, бьют барабаны, идет колонна весенней демонстрации, оставляя за собой влажный разноцветный хвост из растерзанной сирени и лопнувших воздушных шариков. Марширует и Том со всеми, топает ногами изо всех сил, свободный и счастливый. О, месяц май, благоухающий цветочный месяц!

Заглядывает Том и на кладбище. Так зелено, тихо здесь, что слышно как шепчет кладбищенский сторож своему коту: «Сколько ты можешь лопать сало?»

Под огромным кленом – крест с коротким словом «Том». И цифры стоят: 1900-1987. «Это что, таинственный код!?»– совсем развеселился Том, пересчитав цифры вперед и назад. Даже нагнулся, и верх ногами посмотрел. «Всегда плохо с математикой было…» - подумал он, и вдруг почувствовал, что страшно устал и хочет домой.

«Я здесь, - шепнул теплый ветер, подхватывая Тома, - нам уже пора!»

«Пора?» – отозвался сонно Том, прижимая покрепче к себе старую белку и пуделя, и тут же блаженно расслабившись, растворился в воздушном потоке, несущем к долгожданному Крову…

«Том!»

Нет ответа.