Петров в гостях - Якот

(отрывок из повести «Повесть о настоящем революционере»)

Внимание! Текст является произведением с порнографическим содержанием.
Дурздрав предупреждает: людям с неустойчивой психикой категорически не рекомендуется к употреблению!








Революционера Петрова пригласили в гости. Петров недавно расстался с подругой, поэтому сразу согласился на предложение посидеть в очень тёплой, как уверяла знакомая, Лена Б., компании. Большое сердце его от края и до края являло собой выжженную пустыню от прошедшей, как Чингисхан, любви. Отныне посреди этой пустыни всё ярче разгорался праведный костёр борьбы с мировым злом. Сердца участников тёплой компании представлялись Петрову благодатной почвой для агитации.

Перед выходом Петров положил во внутренний карман пиджака, прямо напротив сердца, свою библию,сборник топ-цитат В. И. Ленина.

Он купил три красных гвоздики для хозяйки, красное вино и бутылку водки для компании. В квартире, в к-рую он пришёл, все уже сидели за столом. Одни бабы. Одинокие, почему-то сразу решил про себя он. Много. Человек 5. Может 6. На следующее утро Петров уже не смог вспомнить точного количества, потому что бабы пили принесённое им вино, а водку пришлось употребить ему. Не забирать же её с собой. Неудобно.

Компания оказалась действительно тёплой. Бутылки вина оказалось тоже мало. Кто-то из баб, кажется, хозяйка, Зинка, сходила ещё за одной. Петрову было чертовски приятно сидеть среди баб, оказывающих ему неоднозначные знаки внимания. Захотелось сделать для них что-то приятное. Особенно, когда начались танцы и бабы по очереди танцевали с ним «медляки».

Обстановка постепенно накалялась, потому что, несмотря на выпитое, всем стало понятно, что на всех революционера Петрова не хватит. Нужно было срочно разрядить обстановку. Назревала классическая революционная ситуация, когда бабы уже не хотели более откладывать выяснение того, кому достанется Петров, а он, физически не способен был удовлетворить все запросы одиноких баб.

Когда очередь приглашать кавалера доходила до Зинки, а очередь наступала слишком часто – хозяйка дома!, она лезла целоваться с Петровым и постоянно спрашивала его:

- Хочешь меня?

Петров не хотел её. Петров хотел поскорей развернуть знамя революционной агитации.

После долгих раздумий он спросил у хозяйки, есть ли в доме музыкальные инструменты. Из музыкальных инструментов в доме, кроме тривиальных кастрюль и сковородок из ударных, детского неисправного электропианино на батарейках, оказалась потрёпанная в застольных битвах гитара без одной струны.

Петров, никогда в жизни не игравший до этого на гитаре, не обратил внимания на такую мелочь, как отсутствие нижней струны. Не смутило его и то, что расстроенную гитару он не умеет настраивать. Если бы даже и умел, всё равно не смог бы – всё-таки бутылка водки даже на такого крепкого и стойкого революционера, как Петров, оказала своё деструктивное воздействие.

Он сел на принесённый из кухни табурет.

Петров осмотрел притихшую аудиторию, проникнув своим пронзительным революционным взором в их души, и приступил к битве на бескрайних просторах сердец этих баб, разместившихся вокруг него кто на диване, кто уже на полу.

Пел Петров про поручика Голицына. Ему было не очень-то приятно петь белогвардейщину, но бабы попросили именно эту песню. Слов он не знал, но это было не важно, потому что какую русскую песню ни возьми – всюду тоска и смерть, всюду крик души и боль от неразделённой любви или к женщине или к Родине. Получается, что песня не строить и жить помогает, а скорее - подыхать. Но это уже не имело никакого значения, потому что песня должна ему послужить в сегодняшнем выступлении агитационным инструментом.

И хоть играть на гитаре революционер Петров как следует не умел, и со слухом у него были нелады, но бабы притихли, услыхав мужественный и твёрдый голос Петрова.

Вступление началось с того, что в небе ясном догорала заря, а внизу, на грешной земле догорал колхоз им. Кагановича, созданный беднотой ещё до Октябрьской революции и сожжённый бандой поручика Голицына намедни.

Но крестьяне не смирились с тяжёлой утратой и объявили Голицына и компанию в международный розыск.

Петров перевёл дыхание, оглядел присутствующих, словно проверяя, до всех ли доходит смысл песни и продолжил.

Слушатели увидели, как пошатывающиеся то ли от хмеля, то ли от усталости белогвардейцы запрягают кОней. Кони сердито фыркали, недовольные тем, что их оторвали от яслей с овсом. У колодца чернобрывая дивчина, изо всех сил мигала поручику, но тот, гад, сказал:

- Извини, дорогая, но первым делом – сама знаешь чего…

Дивчина по имени Галя, обиженно понесла воду от колодца, надрываясь под тяжестью коромысла с двумя полными вёдрами. Жаль, что поблизости не оказалось джентльменов, могущих довезти Галю с её вёдрами до хаты. И было непонятно, по какой причине на небе собрались чёрные тучи – то ли от выплескивавшихся ведёр, на полном ходу несущихся на хрупком девичьем плече, то ли от слёз отвергнутой дивчины, то ли от опасного предприятия поручика Голицына.

Мало того, опасного, но чертовски неприятного! Так как хлопцы только вышли из бани, благоухая о`дэ Колоном, в чистом, накрахмаленном белье, постиранном и поглаженном заботливыми руками Гали.

Теперь им предстояло скакать на потных вонючих лошадях по горячей и пыльной степи. И это вместо того, чтобы раздав бокалы и надев царские ордена, соблазнять всем эскадроном чернобровую Галину. Ужас застыл в глазах бравых вояк!

Но они мужественно приготовились скакать по нагретой, как сковородка в аду, степи в выжженном сердце революционера Петрова, середина к-рого ярко освещалась костром предстоящей борьбы.

В следующем куплете, Петров спокойным, без истерического надрыва голосом приказал поручику раздать патроны и слушатели поняли – будет жаркая сеча, особенно после того, как корнет Оболенский самолично седлал коня, потому что его денщик напился в стельку пьяный сразу после бани.

Когда патроны были розданы и сотня юных бойцов поскакала на белогвардейские цепи, ранило в левую ногу коня поручика. В переднюю или заднюю, сказитель не уточнил и это здорово напрягло мозги хозяйки Зины, как самой трезвой среди баб. Почему это для неё было так важно, она и сама не смогла бы себе объяснить. Когда коня ранило в правую ногу, поручик слез с коня и попросил корнета пристрелить его. Корнет в горячке боя, не понявший, кого надо пристрелить, беспрекословно выполнил приказ командира и застрелил его.

Когда поручик молодой вдруг поник головой, повалившись, как скошенный сноп в траву и слегка её примяв, бабы, рыдали как на похоронах.

А ведь Петров ещё не дошёл до того места, когда Ярило-солнце заиграло на девственно белых парусах корабля с двуглавым флагом расейской империи, к-рый отчаливал навсегда от родных берегов и был торпедирован на самой серёдке Чёрного моря атомной подлодкой красных…

А ещё не рассказал о том, как, погружаясь в воду, все рвали на груди тельняшки и нательные кресты, а озабоченный кочегар шептал на ушко другом кочегару:

- Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», и в нас не осталось уж пару…

Но и описанной эпопеи хватило с лихвой!

Это был успех. Оглушительный. Истерика восторга и слёзы любви по настоящему крепкому плечу революционера Петрова. Бабы полезли целоваться с ним, но самая трезвая из них, конечно же, Зинка, глушила слушателей неожиданно оказавшейся под рукой сковородкой.

Последнее, что помнил Петров, когда Зинка приволокла его на диван через валяющихся бесчувственно баб, были слова:

- Ого! Вот это инструмент! Вот это игрушка!

Как позже понял Петров, агитация его среди масс провалилась…

N.B. Все события, описанные здесь, случились на самом деле (см. учебники по истории для средней школы).


© Copyright: Якот, 2007