синdром dаdа

 Что должен испытывать человек, когда его благополучная мирная жизнь рушится по не зависящим от него обстоятельствам?
 Отчаяние.
 Куда он пытается убежать?
 В себя.
Но он до смерти боится найти там то, чем дышит война – жадность, жестокость, ненависть…
Он хочет быть против войны во всем – прежде всего в мире духовном, выразив это через акт творчества ,запечатленный в искусстве.
 синdром dada
 – символ отчаяния творческой интеллигенции, сбежавшей от ужасов первой мировой войны в нейтральную Швейцарию. Состав международный - немцы Гуго Балль и Рихард Хюльзенбек, румыны Тристан Тцара и Марсель Янко, эльзасец Ганс Арп… Швейцарцев среди них нет – Швейцария не воюет. Не воюет и нормандец Марсель Дюшан – он освобожден от призыва по состоянию здоровья. Но все вокруг живут сводками с фронта, так что Дюшан покидает военный Париж и летом 1915 года переезжает в мирный Нью – Йорк, где встречает своего друга Франсиса Пикабиа – испанца, тоже рожденного в Париже , но, как и Дюшан, покинувшего Францию.
 От войны их тошнит. Грязь, убийство, насилие, вандализм, и над всем этим, как апофеоз милитаристского идиотизма – широко раскрытые в псевдо патриотическом крике армейские глотки… Кого защищают эти люди? За что они борются? Война – леденящее душу зрелище миллионов живых существ, добровольно идущих на бойню под пафосным лозунгом. Победивших в ней нет – что получил от войны народ? Голод, разруху, смерть …
 Думать об этом невыносимо, и художники создают собственный мир, исключив из него главное зло – человека. Для Пикабиа это «механистические» полотна, для Дюшана ready-made (готовый предмет). Они объявляют свою войну – долой эстетику и духовность! Грош цена таким ценностям, если они не могут ничего изменить… Пусть подыхает старое искусство вместе с остатками человечности!
 Увлеченный новой идеей, к ним присоединяется популярный американский художник - фотограф Ман Рэй. Работы Рэя и дадаистов кардинально меняют ход развития американского искусства.
 Что в это время творится в Швейцарии?
 «Дадаизм был интернациональным продуктом поневоле. Нужно было найти что – то общее между русскими, румынами, швейцарцами и немцами. Был шабаш ведьм, какого вы себе не можете вообразить, тарарам с утра до вечера, свистопляска с литаврами и негритянскими барабанами, экстаз со степом и кубистическими танцами…Кабаре «Вальтер» было нашей экспериментальной сценой, где мы вслепую нащупывали нашу общность…Дадаизм – это средоточие международных энергий», - писал о зарождении движения дада в 1916 г. Рихард Хюльзенбек.
 «Единственное, что интересует дадаистов – это образ жизни», - добавил Тристан Тцара.
 Гуго Балль в своем «Манифесте к первому вечеру «дада» в Цюрихе» объяснил :
« Слово «дада» взято из словаря. Все очень просто. По- французски оно означает детскую игрушку – лошадку на палочке. По – немецки – адье, оставь меня в покое, другим разом! По – румынски – да, в самом деле, вы правы, это так, конечно, действительно, договорились. И так далее. Интернациональное слово.»
Характерный пример мировоззрения Дада - манифест Франсиса Пикабиа:
"Каннибальский манифест Дада (1918)
Вы все – обвиняемые. Встать. С вами можно говорить, только когда вы стоите.
Встать, как для “Марсельезы”, встать, как для русского гимна, встать, как для God save the king, встать, как перед знаменем. Наконец, встать перед ДАДА, говорящим от лица жизни и обвиняющим вас в способности любить лишь из снобизма, лишь тогда, когда это дорого стоит.
Вы снова сели? Тем лучше, так вы выслушаете меня с большим вниманием.
Что вы делаете здесь, скученные, как насупленные устрицы, – вы же все серьезны – не так ли?
Серьезны, серьезны, смертельно серьезны.
Смерть – дело серьезное, да?
Можно умереть героем, а можно идиотом, что, в сущности, одно и то же. Единственное слово, которое не теряет своего значения день ото дня, – это слово “смерть”. Вы любите смерть, когда умирают другие.
К смерти, к смерти, к смерти!
И лишь деньги не умирают, они только путешествуют.
Это – бог, которого уважают, серьезный персонаж – деньги – фамильная честь семейства. Почет и слава деньгам; человек, у которого есть деньги, – это человек почтенный...
Дада ничем не пахнет, он – ничто, ничто, ничто.
Как ваши надежды: ничто
как ваши райские кущи: ничто
как ваши кумиры: ничто
как ваши политические мужи: ничто
как ваши герои: ничто
как ваши художники: ничто
как ваши религии: ничто.
Свистите, кричите, бейте мне морду, что дальше? Еще я вам скажу, что все вы – болваны. Через три месяца мы, я и мои друзья, продадим вам наши картины за несколько франков”.
 Идея дадаизма как антиэстетики и антидуховности, зародившаяся у французов Дюшана и Пикабиа, нашла благодатную почву в Цюрихе. Постепенно дадаизм стал популярным в Европе - под его влияние попали Берлин, Кельн, Ганновер и даже Париж.В 1919 г. к дадаистам примкнули немцы Макс Эрнст и Курт Швиттерс.
 Дадаистов обьединяло одно – неограниченное стремление к свободе , но выражали его они каждый по – своему. Дадаизм дал миру «механистические» полотна Пикабиа, ready-made Марселя Дюшана, коллажи Макса Эрнста, рельефы Ганса Арпа, фотоколлажи Рауля Хаусманна и Ханны Хех, «мерцы» Курта Швиттерса…
 При абсолютном несходстве взглядов и творчества авторов можно отметить главное : дадаисты изобрели радикально новые методы, чтобы выразить панику , хаос, ужас, растерянность послевоенного общества. Были созданы и теоретически обоснованы принципиально новые виды искусства. Плакат, монтаж, коллаж, рельеф, пространственная композиция, бытовые предметы в авторском оформлении стали таким же полноценным направлением в искусстве, как живопись и скульптура. Лозунг, манифест, неологизмы, свободные ассоциации вошли в литературу , как ее неотьемлемая составляющая. Изменилось и направление творчества - человек перестал быть центром изображения в искусстве и стал просто деталью композиции. В дадаизме отчетливо проявилось разочарование человечества в самом себе. Взамен опустошенности внутренней жизни оно погрузилось в автоматический внешний мир , сосредоточившись на утрированной дадаистической предметности .
 За шесть лет своего существования (с 1916 по 1922 г) дадаизм не создал ни школы, ни стиля, не вписался в рамки традиций, не позиционировал себя, как авангардное движение…
 Тем не менее он оказал решающее влияние на развитие послевоенного искусства, наметив в нем основополагающие тенденции : антиэстетизм, эпатажность, предметность, сосредоточенность на чисто внешней,материальной стороне жизни, подчеркнутая бездуховность …
 Вот что сказал о дадаизме Гуго Балль : « Показан весь ужас современной эпохи : парализующая, скрытая сторона вещей».
 Страничка истории , открытая дадаистами, еще не перевернута.